Утром за окном шумел лес, выл ветер и пели певчие птички. Они как будто ждали наступления утра. От пробудившейся жизни Никитка проснулся и, бросив взгляд на окно, увидел, что оно затянуто плотной пеленой.

– Тять, на улице сильный туман, – с беспокойством сказал сын.

– Справимся, – коротко ответил отец.

Анисимовы скудно позавтракали и, прихватив с собой рыбацкие снасти, отправились на берег моря. Уходя, отец подпер двери в лачугу колом, чтобы те, кто наведается в их отсутствие видели, что в доме никого нет. Они добрались в густом тумане до карбаса. Вокруг ничего не разглядишь кроме собственного носа.

Рыбак сложил на корме рыбацкие снасти. Разыгравшиеся волны одна за другой ударялись о берег. Волны лизали камни, отступали и с новой яростью бросались на них. Чайки молчали и не плескалась рыба.

– Не видно не зги, – снова озаботился Никитка, но отец, не обращая внимания на его обеспокоенность, отвязал парус, закрепил его и, легко управляя судном, направился в море.

Попутный ветер наполнил парус тугим воздухом. Туман не отступал, он цеплялся за поверхность моря. Отец не ошибся ни на йоту. Примерно через час они прибыли на свое излюбленное место.

– Садись за весла, – сказал отец сыну и, прикрепив парус к мачте, начал ставить сеть. Никитка сел на банку, сделал несколько движений, но вдруг перестал грести веслами.

Анисимов взглянул на сына и, не разглядев тревогу на его лице, спросил:

– Что случилось?

– Я слышу неясный шум, – ответил Никитка, но не успел он проговорить эти слова, как в рыбацкую ладью врезалось огромное судно.

Карбас вместе с отцом пошел ко дну, а Никитка, оказавшись на поверхности воды, увидел, как неизвестное судно скрылось в тумане.

– Отец! – ухватившись рукой за обломок от лодки, закричал сын.

Никитка порыскал глазами вокруг, но отца нигде не было видно. Густой туман мешал поиску. Никитка бросался то в одну сторону, то в другую, но отца он так и не обнаружил. У юноши от боли чуть не остановилось сердце. Он вдруг остро почувствовал, что остался один. Мать-то, совсем недавно умерла. Как он теперь будет жить без отца и матери?

– Отец, – еще раз крикнул Никитка, но вокруг только шумел ветер и плескалось море.

Неожиданно туман истаял, небо заголубело и море залило солнечными лучами. Никитка определил по солнцу, где мог находиться соловецкий остров и поплыл в его сторону.

Вода в Белом море, не смотря на лето, была прохладной. Она прогрелась буквально на аршин, поэтому Никитка старался не опускать ноги ниже туловища, но это стоило ему больших усилий. Через несколько минут у него уже не осталось никаких сил. Никитка перевернулся на спину, немного отдохнул и поплыл дальше. Через час юный рыбак увидел вдали Большой Соловецкий остров. Это придало ему сил. Но вскоре у него появилась другая опасность. От холода в глазах юноши замелькали черные мурашки. Никитка испугался, что он может потерять сознание.

– Только бы не сейчас, – лихорадочно пробормотал он и вдруг увидел, что справа следует торговая шхуна.

Никитка из последних сил стянул с себя рубаху и, размахивая мокрой тряпкой над собой, из последних сил закричал, чтобы его спасли. Его должно быть заметили, потому что шхуна, изменив курс, стала приближаться к нему. У юноши больше не осталось сил. Никитка перевернулся на спину и потерял сознание.

Он пришел в себя уже на палубе. Кто-то накрыл его теплым одеялом. Никитка открыл глаза и увидел, что вокруг столпились матросы в белой от соли одежде.

– Что с вами случилось, Никитка? – спросил капитан Ивашкин.

– В нас врезалось большое судно, – едва шевеля губами ответил он.

– Ты один в море вышел?

– Нет, я был с батькой.

– Где он?

– Утонул.

– Ты видел это своими глазами?

– Нет, но я искал его и не нашел.

Моряки оживленно заговорили между собой.

– Видимо это английский фрегат, который мы видели накануне.

– Верно, потому что другие здесь не ходят.

– Они ведут себя как разбойники.

– Догнать бы их и всыпать как следует.

– Ничего отольются им наши слезы.

Капитан Ивашкин прервал гневные речи.

– Поднять паруса!

– Есть поднять паруса, капитан! – подхватил команду боцман и обратился к Ивашкину

– Капитан, рыбака будем искать?

– Прошло слишком много времени. Не вижу в этом никакого смысла, – ответил капитан.

Через полчаса шхуна вошла в гавань Благополучия.

На берегу старое торговое судно встретили архимандрит Александр и иеромонах Матфей. Александр встретил капитана холодно. Он выглядел озабоченным.

– Соль доставили в Копенгаген?

– Да, ваше высокопреподобие!

– Что купили на вырученные деньги?

– Зерно, парчу и много хозяйственной утвари, – ответил капитан и подал бумаги на товар.

Александр, бегло просмотрев накладные, передал их иеромонаху Матфею и приказал разгрузить судно. Иеромонах отправился исполнять указание архимандрита.

Капитан вопросительно взглянул на архимандрита.

– Что-то еще хотите сказать? – спросил Александр.

– Ваше высокопреподобие, считаю своим долгом доложить вам, что несколько часов назад английское судно потопило в море наш рыбацкий карбас. Мы подобрали мальчишку на месте катастрофы. Как мне поступить с ним? Его отец утонул.

– Как фамилия?

– Анисимов.

– Жаль, хороший был рыбак. Как себя чувствует мальчишка?

– С ним все хорошо.

– Давайте его сюда.

– Боцман! – крикнул капитан.

С борта шхуны свесился Свешников.

– Да, капитан!

– Пусть мальчишка сойдет на берег.

Когда Никитка подошел к Александру, он спросил его:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – невнятно ответил юноша.

Архимандрит удовлетворенно кивнул головой и, обернувшись к капитану, спросил:

– Вы трапезничали?

– Нет, отец Александр, – ответил он.

– Тогда идите со мной.

В трапезной архимандрит рассказал капитану и юноше, что вот уже несколько недель в Белом море английская эскадра под командованием капитана Омманея безнаказанно останавливает все русские торговые и рыбацкие судна, грабит их, потом сажает в них свой экипаж и направляет в Англию.

– Прямо пиратство какое-то! – искренно возмутился капитан.

– Они пользуются тем, что мы не имеем на севере мощного военного флота, – согласился Александр и немного помолчав, продолжил:

– В середине июня английские паровые и парусные фрегаты пытались бросить якоря около Березового Бара, что в пятидесяти верстах от Архангельска и высадить десант на остров Мудьюг, но наши ратники ружейным и пушечным огнем прогнали их.

– Наши тоже не лыком шиты, – с восторгом сказал Ивашкин.

– Через неделю англичане снова ринулись на остров Мудьюг, но девяносто вооруженных матросов под командованием лейтенанта Тверитинова храбро отбили их нападение. После этого вражеская эскадра стала рыскать вдоль российского берега и расстреливать из пушек наши приморские городки, высаживаться в русских селениях, и без зазрения совести грабить поморцев. Они отбирали у них рыбацкие лодки, сети и скарб.

– И как после этого они могут называть себя высокоразвитой нацией? – гневно воскликнул капитан.

Архимандрит раздумчиво поглядел на капитана.

– Дело не только в этом. Британия, Франция издавна борются за право владения святыми местами в Палестине. Западные державы хотят вытеснить Россию из святых мест. Сейчас война ведется за интересы католической и православной церкви на Востоке.

Александр перевел взгляд с капитана на мальчишку.

– По имеющимся у меня данным вражеская эскадра то ли пятого, то ли шестого июля планирует напасть на Соловецкий монастырь, поэтому вечером я отправлюсь на остров Сосновая топа.

– Можно я поеду с вами? – неожиданно спросил Никитка.

Архимандрит согласился и после трапезы предложил спутникам пройти в Собор Савватия и Зосимы.

– Мы с радостью сопроводим вас, – согласился капитан.

В соборе отец Александр прикоснулся к мощам Савватия, Зосимы и с дрожью в голосе произнес:

– Святые угодники я пришел доложить вам, что исполнил указ священного синода об отправке всех имеющихся в монастыре ценностей в Архангельск. По моему поручению иеромонахи отобрали и упаковали в сорок два ящика и четыре бочки драгоценности, церковные книги и разную утварь. Мы опечатали весь груз печатью, подписали его и погрузили на гребное судно “Александр Невский”. И наказал иеромонаху Макарию взять с собой пять монахов, опытного кормчего, и неусыпно следить за ценным грузом.

Архимандрит склонил голову в глубоком поклоне.

– Савватий и Зосима, после убытия иеромонаха Макария на остров прибыли военные специалисты Бугаевский и Друшевский, чтобы помочь нам в обороне. Они доставили в монастырь восемь пушек и боевые припасы к ним. По рекомендации Бугаевского мы установили пушки в Стратилатовской башне, в Корожной башне, и в западной части крепостной стены. С первого же дня военные чины начали обучать охотников стрельбе из пушек и военному делу.

Никитка и Ивашкин затаив дыхание слушали доклад Александра.

– Чтобы хоть чем-то вооружить защитников монастыря мы наведались в старый ружейный склад, – архимандрит, но обнаружили на складе оружие, которое больше годится для музеев, нежели для защиты крепости.

Архимандрит, тяжело вздохнув, выпрямился, вытащил из кармана бумагу и развернул ее.

– Мы обнаружили двадцать старых пушек, две мортиры, двадцать самострелов, шестьсот сорок пять старинных ружей, двенадцать пистолетов, четыре пищали, сорок шпаг, один карабин, триста восемьдесят одну пику, шестьсот сорок восемь бердышей.

Я попросил, чтобы монастырский кузнец поколдовал с древним оружием, но он смог восстановить лишь небольшую его часть.

По моей просьбе иеромонахи очистили от вековой ржи одну, вторую, третью пушки, но они на наших глазах превращались в прах или при первом же выстреле разваливались на части.

В итоге из двадцати древних пушек, произведенных еще при покорении Казани и Северной войны со шведами, мы смогли отобрать лишь два трехфунтовых чугунных орудия, двадцать пудов пороху и пятьсот ядер.

Из годных к стрельбе пушек мы решили создать передвижную, конную артиллерию, чтобы не позволить вражеской эскадре спокойно подойти к берегу и высадить десант. Мы постановили установить ее на берегу Белого моря.

Из пятидесяти трех членов инвалидной команды и двадцати добровольцев из числа узников и богомольцев нам удалось сколотить небольшое войско, которое по всеобщему согласию возглавил молодой прапорщик Николай Никонович.

Молодой рыбак и капитан не отрывали горящих глаз от архимандрита.

– Святые угодники мы предприняли все усилия, чтобы монастырь остался непокоренным, – твердо пообещал в конце своей речи архимандрит и жестом руки пригласил Ивашкина и Анисимова на выход.

Когда они вышли из собора, иеромонахи с горестными лицами кинулись к ним.

Заметив их удрученное состояние, архимандрит бодро приободрил их:

– Чего скорбите? Или мы забыты, или нет у нас войска? А где наша вера, где упование на бога? Разобьем врага войском, и будет нам слава! А если отразим неприятеля верою и молитвой, то будет хвала богу и обители за то, что без войска отразили неприятеля.

– Мы верим богу и тебе архимандрит!

– Отец Александр, не сомневайся в нас, мы готовы отдать жизнь за святую обитель!

– Другого нам не дано: мы не можем отдать монастырь на поругание врагам, – пламенно сказал архимандрит и, заметив среди священников Петра Соколова, поинтересовался:

– Как идут ваши дела?

– Ваше преподобие, я привел крепостную стену в полный порядок.

– Спасибо вам! Вы сделали большое и доброе дело, – похвалил его Александр и пригласил всех выйти к Святым воротам, чтобы понаблюдать как Друшевский проводит военные учения.

Выйдя за ворота, они увидели, что войско, возглавляемое фейерверкером, на пустынном береге дружно бросилось на воображаемого врага. В теплом воздухе мелькали пики, шпаги и секиры. Поддавшись азарту, несколько охотников кинулось в море. Было ясно, что войску удалось отбить высадку вражеского десанта. После этого Друшевский, что-то скомандовал и войско построившись в колонну направилось к воротам монастыря.

– Какие успехи в военном деле? – спросил фейерверкера Александр.

Войско по приказу Друшевского остановилось.

– Архимандрит, тяжело обучить за столь короткий срок вверенных мне людей, но если богу будет угодно, то они все как один готовы положить свою жизнь за святую обитель, – ответил фейерверкер и сверкнув глазами, добавил:

– Победа будет за нами.

Когда охотники вошли в ворота, Александр взял Никитку за локоть.

– Хочешь стать офицером?

– Хочу, – тихо промолвил юноша.

– Когда все закончится, отправлю тебя учиться.

– Я буду рад, ваше высокопреподобие, – отозвался юноша.

День был на исходе. Архимандрит улыбнулся, он был рад. Военные чины, монахи, иноки, послушники и трудники выполняли все его указания и приказы, как никогда. В ответ настоятель монастыря старался ободрить каждого словом и делом и вселить уверенность в победе над врагом. И всеми силами пытался внедрить в сознание каждого жителя обители, что бог обязательно проявит к ним свою божью милость.

* * *

День уже заканчивался. Солнце погасло, небо окрасилось сумраком. Тучи, проводив солнце, сгустились. На горизонте родилось огромное черное облако. Оно заполнило все пространство над морем и закрыло последние остатки света.

Александр с Никиткой вскочили на коня и отправились на остров Сосновая топа. Они скакали по лесу, прошитому жилами каналов и ручейков. Ветер то затихая, то возникая колыхал и качал деревья. Он как будто рассказывал о своей трудной доле.

– Бурю бы сейчас хорошую, – сказал вполголоса Александр, прислушиваясь к тому, как шумел лес.

– Да, он бы задал англичанам хорошую трепку, – согласился Никитка.

Топот конских копыт разносился по лесу. Мимо пронеслись старые затесы на потемневших деревьях. В глубине первобытной природы, где редко ступала нога человека ожили не пуганные звери. Справа лесную дорогу пересекли зайцы, слева по поваленному грозой дереву пробежала рыжая лиса. На зеленой лужайке мирно паслись лапландские олени. На сухом суку, безмолвно сидела огромная серая сова.

Внезапно ветер стих и в сосновом бору стало тихо. Чуть слышно шелестели зеленые листья. Сквозь густые кроны с трудом прорывались солнечные лучи. В воздухе распространился летний, смолистый аромат.

Через двадцать верст древний лес поредел и показалось Белое море. Всадники подъехали к берегу, сошли с коней и на карбасе переправились на остров Сосновая топа. Когда они подошли к рыбацкой избушке, старый рыбак чистил рыбу.

– У тебя здесь все спокойно? – тревожно спросил его Александр.

– Да, святой отец, – спокойно ответил рыбак.

– Кесарь, ты корабли иноземные видел?

– Нет, ваше преосвященство.

Архимандрит, как будто желая удостовериться в этом, посмотрел в открытое море, но оно было пустым до самого горизонта.

– Святой отец, мы сумеем одолеть врага?

– Да, все ратники необычайно воодушевлены и наполнены боевой бодростью. Даже старики влились в ряды охотников, – ответил Александр и уронив голову добавил:

– Ты их знаешь, Кесарь: отставной коллежский асессор Петр Соколов, отставной унтер-офицер Николай Крылов и отставной гренадер Петр Сергеев.

– Как же, как же я их хорошо знаю, – ответил рыбак и предложил гостям подождать ужин.

– А, что ты готовишь? – спросил архимандрит.

– Треску, ваше высокопреподобие.

Рыбак зажег огонь, поднес к сложенным горкой дровам. Длинный язык пламени разом охватил сушняк. Налетевший ветер в один миг разметал пламя. Из костра взметнулись яркие искры. Дым толстой косой взметнулся в небо. Убежав в море, ветер поднял волны. Они громко плескались о берег.

Настроив костер, Кесарь кинул в котел порезанную рыбу, кусок тюленьего жира и поставил на огонь. Затем рыбак нарезал целую тарелку пшеничного хлеба. Через двадцать минут Кесарь слил кипящую воду и разложил рыбу по тарелкам.

– Хорошо у тебя здесь: тихо, – мечтательно произнес Александр и отогнал рукой комара, который сделав незамысловатую петлю угодил прямо в тарелку.

– Это так, архимандрит, – ответил рыбак и убрал из тарелки архимандрита комара.

Стемнело, ветер усилился. Невидимое море зашумело во тьме. Тяжелые волны дружно накинулись на скалистый берег. Сквозь грохот морских волн прорывался громкий крик птиц. Настало время бури и чаек.

Через несколько минут небо совсем затянуло черным пологом. Остров до самых краев накрылся синей тьмой. Холмы исчезли, они утонули во мраке. Даже луна не смогла их осветить.

Костер затух, музыка природы смолкла. Наступила тихая и мягкая ночь. Она пролетела вспугнутой птицей. На рассвете смолк прибой и закричали чайки. Сквозь утреннюю синь прорезалось Белое море.

Александр проснулся от крика Кесаря.

– Что случилось?

– На море появились большие судна.

Архимандрит резко вскочил и поднес к глазам подзорную трубу и вдруг вскричал:

– Английские пароходы! “Миранда” и “Бриск”!

Рыбак, вглядываясь сквозь реющих чаек на море, изумился:

– Неужели, ваше высокопреподобие.

На лицо Александра легла тяжелая печаль:

– Здесь нет русских пароходов!

– Завтракать будете? – нелепо спросил Кесарь.

– Не время! – отрезал архимандрит и приказал разбудить Никитку.

Александр с Никиткой вскочили на коней и поскакали навстречу поднимающемуся солнцу. Воздух насытил стойкий запах хвойных деревьев. Увлажненную росой почву усыпали булыжники. Внимание скакунов привлекла шустрая белка и взлетевший из-под копыт рябчик. На середине пути неожиданно поднялась стая северных куропаток и унеслась в сторону Белого моря. Но птицы не торопились петь свои веселые песни.

Через несколько десятков минут всадники галопом влетели на соловецкое побережье и, глянув на море, увидели вдалеке трехмачтовые фрегаты. В монастыре на разные голоса звонили колокола.

Возле ворот монастыря взволнованных всадников встретил иеромонах Матфей.

– Когда они явились? – спросил Александр.

– Ваше высокопреподобие, мы заметили, когда фрегаты появились на горизонте. Они появились из-за Белушьего мыса и в восемь утра остановились в десяти верстах от берега.

– Служба идет во всех храмах?

– Да, отец Александр, – ответил иеромонах.

– Какие распоряжения отдали в мое отсутствие?

– Никонович приказал ратникам занять стены монастыря, берег моря и окраину леса.

Архимандрит удовлетворенно кивнул головой.

– Закройте все ворота! Матфей, распорядись, чтобы не занятые делом старики угнали скот в глубь острова. Накажи сторожам, чтобы в случае опасности они уничтожили все стадо. Мы лучше перебьем его, чем он достанется врагу.

Иеромонахи, заперев все дубовые ворота, кроме главных, отдали ключи Александру. Архимандрит в окружении старцев вошел в собор и, положив ключи от ворот на гроб с останками Зосимы и Савватия, взволнованно обратился к образу божией матери:

– Царица небесная! Защити и спаси нас! Мы грехами своими навлекли на себя лютое испытание. Но ты царица милосердная отведи его от нас и умоли сына своего Иисуса Христа, чтобы он избавил нас от беды!

Александр поочередно приложил уста к раке с преподобными, опустился на колени и хриплым голосом проговорил:

– Святые угодники, не допустите, чтобы враги разорили ваше достояние, спасите ваших чад. Со своей стороны, мы приложим все силы и не пощадим живота своего, чтобы отстоять русскую святыню!

Наместник оглядел присутствующих и найдя глазами отца Варнаву сказал:

– Организуйте крестный ход! Мы должны своими молитвами укрепить силу нашего оружия и оградить от грозных опасностей монастырь! Только сила божья и ангелы господние защитят наших ратников и нас самих.

Монахи схватили в руки крестный крест, чудотворные иконы, церковные хоругви, кадила и поднялись на крепостную стену, растянувшуюся почти на одну версту.

– Никитка, держись рядом! – сказал юноше архимандрит.

Обитатели монастыря с песнопениями прошлись по стене и возвратились в храм преподобных Зосимы и Савватия. Здесь архимандрит взошел на алтарь и сказал иеромонахам, мирянам, чтобы они все время уповали на милость бога и, не щадя своего живота защищали святую обитель. В конце обращения Александр объявил трехдневный пост.

Погода в то утро стояла великолепная. Солнце уже поднялось и мягко грело воздух, а небо было совершенно чистым. И оно голубело с каждой минутой. Над островом все еще висел редкий туман, вдали синели холмы. В воздухе чувствовалась необыкновенная свежесть, чудесной казалась и музыка прибоя. Не было никаких сомнений в том, что скоро остров расцветет всеми красками. И тогда природа на Соловках станет необыкновенной. Казалось, что что могло омрачить сегодняшний день?

После крестного хода Александр и Никанович отправились на берег моря, чтобы проследить за вражескими фрегатами. На скалистом береге с ружьями в руках затаились охотники. Стояли замаскированные пушки. Охотники готовились погибнуть в бою, но не пропустить врага в монастырь.

Вскоре синее небо стало совсем прозрачным. В воздухе гулял шальной ветер. На поверхности моря плескалась рыба. Пели птицы, кричали чайки, с высоты спланировал ястреб. В это время в этом уголке мира царил удивительной мир.

После полудня фрегаты сдвинулись с места и бросили якоря не далеко от берега. Спустя короткое время они подняли якоря и оставляя за кормой белые буруны, скрылись за Кемским берегом.

– Не верьте им, они отвлекают наше внимание, чтобы застать нас врасплох, – вскинув вверх руки, вскричал архимандрит. – Они еще вернутся, не проспите их появление.

Предупредив защитников, Александр с Никановичем отправились в монастырь, который охватила неизмеримая печаль. Но в то же время крепость стала выглядеть суровей.

Архимандрит оказался прав. Через час фрегаты возвратились и встали на старое место. И вдруг, стоявший у главных ворот Александр, увидел, что на одном пароходе взметнулись переговорные флажки.

– Вы что-нибудь понимаете в морском языке? – спросил архимандрит прапорщика.

– Я не смыслю в морской азбуке, – отозвался Никанович.

Через незначительное время, стоявшая впереди “Миранда”, произвела три выстрела. Грозный грохот разнесся по морю и оборвался у стен монастыря. Береговые пушки обстреляли фрегаты. В ответ английское судно поворачиваясь то одним, то другим бортом открыло пальбу. В сторону соловецкого монастыря полетели ядра, гранаты и бомбы. Они врезались в стену, падали на берег, залетали в соловецкий монастырь и угождали в Святое озеро. Несколько ядер прошили гостиницу для паломников. Одна угодила в святые ворота, едва не попав в столпившихся монахов.

– Идемте в монастырь! Здесь находиться опасно! – приказал архимандрит.

Крепостные и береговые пушки открыли ответный огонь. И если ядра крепостных пушек осыпали лишь берег и море, не долетая до фрегатов, то одно из ядер береговых пушек величиной с яблоко пробило борт “Миранды”. Отстрелявшись, английский фрегат, зашел за Кладбищенский мыс, чтобы устранить повреждения. Все стихло, наступило затишье – не шелохнется даже воздух.

Александр поспешил к Друшевскому, чтобы выразить благодарность артиллеристам:

– Братия, поздравляю вас с удачным боем! Я буду просить государя и военного министра, чтобы вас наградили заслуженной наградой. Сегодня я увидел храбрых ратников готовых отдать свои жизни за православную веру, за царя и отечество!

– Служим вере, царю и отечеству! – гаркнули защитники обители в ответ.

Вернувшись в монастырь, архимандрит с монахами прошелся по территории монастыря, чтобы выяснить урон, нанесенный ядрами и гранатами. Но пройдя по обители, он заметил, что ядра оставили лишь небольшие отметины в стенах, да кое-где проломили крыши. Не избежали повреждений Преображенский собор и больничный корпус

– Отец Николай, у нас имеются пострадавшие? – озаботился Александр.

Иеромонах браво отрапортовал:

– Ваше преосвященство, никто не пострадал, даже раненых нет.

На лице архимандрита задержалась озабоченность.

– Готовьтесь к утру, завтра они снова попытаются напасть на нас.

Бугаевский внес предложение:

– Отец Александр, я считаю, что батарею нужно передвинуть на самый конец мыса. И ночью соорудить там для пушек новые укрепления.

– Полностью согласен с вами. Матфей выделите людей, которые знакомы с этим делом, – распорядился архимандрит. – Кроме этого, немедленно усильте посты и потребуйте от наблюдателей, чтобы они постоянно докладывали обо всех изменениях.

– Я сделаю так, как вы мне велите, ваше высокопреподобие.

– Матфей накажите иеромонаху Маркиану сколотить отряд из монахов. И попросите Николая Крылова взять под свою команду десять добровольцев. А также выдайте всем, кто желает бердыши, пики и топоры. Я думаю, что мы и этим оружием отобьем у англичан желание воевать с нами.

В этот час монастырь обступили бесшумные тени и древние купола задремали. С моря вползла ночь и какой-то таинственный художник, умело подобрав гамму цветов, искусно раскрасил кистью ночную картину. После его работы в ночном пейзаже ожило много красок.

Соловецкий остров затих в тревожном ожидании. До самого утра на острове готовились к предстоящим боям. Потянулись напряженные часы ожидания. Море устало играло бликами яркой луны.

Всю ночь во всех храмах иеромонахи читали молитвы. На душе Александра стало легко, даже враг потерял суровый облик. Но около трех часов ночи английские матросы спустили с борта “Бриска” шлюпку и под белым флагом приблизились к берегу.

К архимандриту явился Друшевский.

– Отец Александр, от фрегата отошла английская шлюпка.

– Узнайте, что им нужно и доложите мне.

– В сей час, отец Александр.

Друшевский отплыл на лодке от берега.

– Что вы хотели? – спросил он английского офицера.

– Я хотел передать ультиматум капитана Эрасмуса Омманея – ответил тот.

Фейерверкер протянул вперед правую руку:

– Давайте!

Англичанин воспротивился:

– Мне велено отдать коменданту крепости.

– Можете передать мне.

Друшевский в тот же час вернулся к Александру и доложил, что английский капитан Эрасмус Омманей направил защитникам острова на русском и английском языках ультиматум. Архимандрит потребовал от отца Матфея собрать всех соборных старцев и военных чинов.

Когда приглашенные для военного совета явились к отцу Александру, он сообщил им, что в ультиматуме главнокомандующего англо-французской эскадрой в Белом море капитана Эрасмуса Омманея адресованному главному офицеру Соловецкого монастыря, пишется, что раз монастырь приняла на себя характер военной крепости, то он требует, чтобы его защитники сдались со всеми пушками, оружием, припасами и флагами.