Громкий шум воды звучал нескончаемо. Мелодия воды и падение камней завораживали слух. Под этим впечатлением Митька наломал сухостоя и бросил его в огонь, чтобы поддержать рубиновые угли. Пламя в костре от сухого валежника мгновенно вспыхнуло. Пронесшийся по ущелью ветер разбросал дым.

Настя налила в кружки чаю и глядя в костер, думала о завтрашнем дне. Она полностью погрузилась в свои мысли. Чернобровина думала о том, что возможно в этом месте никогда не ступала нога человека и что возможно они стали первыми кто побывал на этих скалах и на этом берегу.

В Настиных глазах возникла мучительная боль. Дикая природа посеяла сомнения в успехе предпринятого ими дела. Чернобровину охватило чувство тревожного ожидания.

* * *

День наступил хмурый и неприветливый. Небо затянули грозовые тучи. Между скалами беспрерывно гудел ветер. Горы таились и молчали, как древние исполины.

– Здесь легко и привольно дышится, – тихо промолвила Настя.

– Да, – согласился Митька.

И вдруг его лицо вздрогнуло.

– Что? – спросила Настя, заметив перемену в лице Ковина.

Не отвечая, Митька молниеносно выхватил револьвер и резко развернувшись произвел несколько выстрелов.

Его пули достигли цели. Два бандита свалились на острые камни. Для Митьки война с японцами не прошла даром.

– А если бы они выстрелили первыми? Что с нами бы было? – спросила Настя.

– Легко представить – ответил Митька, подобрав бандитские карабины.

В эту минуту начался мелкий, мерзкий дождь. Он доставил неприятные ощущения. А тут еще ущелье неожиданно раздвоилось. Куда теперь идти: вправо или влево? Троица остановилась, чтобы определиться, куда им двигаться дальше. Наконец они сдвинулись с места и начали преодолевать крутизну, проделывая петли среди горных нагромождений. Каменная дорога набирала высоту.

В полдень затянутое тучами небо пронзила яркая молния и сразу же полил очень сильный дождь. Он загнал троицу под раскидистую крону дерева. Они время от времени глядели из-под сосны на невидимое небо, но оно было неумолимым. В ожиданиях, что погода улучшится преследователи, оказались прикованными к маленькому клочку суши. Но неожиданно дождь перестал, и вся местность сразу же утонула в неприглядном тумане. В горах исчезли ориентиры, обстановка усложнилась, можно было уйти черт знает куда.

– Я устала. Давайте передохнем? – пожаловалась Настя.

– Хорошо, остановимся ненадолго, – согласился Митька.

Но уже через полчаса Митька сказал, что нужно до темноты оказаться на вершине горы. Он поднялся и зашагал в неведомую пустоту. Настя и Данила двинулись за ним. Преодолевая крутизну и будоража тишину, они двигались медленно и тяжело. Настя останавливалась через каждые сто метров.

– Подождите меня. – просила она.

Вскоре туман распался и солнце осушило скалы. Вечером они шли по приодетому чащей склону. Троица с чувством уверенности поднималась в горы, которые были способны измотать силы любого человека.

Их ноги ступали по скользким камням. Они с легко угадываемыми признаками усталости поднималась все выше и выше. Теперь их не могли остановить никакие препятствия. Троица уже хорошо поняла, что представляли из себя древние горы и что их ждало впереди. И с каждой минутой все глубже и глубже погружались в дикую природу. У них в голове застряла только одна мысль: как можно быстрее настичь бандитов.

Насте тяжело было идти наравне с мужчинами. Она часто и тяжело дышала. Однако желание поквитаться с бандитами увлекало ее вперед. Ветки деревьев хлестали по лицу, цеплялись за одежду, мешали идти, но девушка, отводя ветви руками, старалась не отстать от мужчин.

И вдруг в небе снова сверкнула яркая молния, хотя ничего не предвещало. Скалы и деревья замигали в темноте. Под ее светом суровый мир гор стал уютным. Деревья радостно зашумели, между тучами засверкала счастливая звезда.

Троица подумала, что за молнией последует дождь, но его не последовало. В дыхании природы лишь явственно слышалось, как бурная река грызла гранитные берега и ворочала огромные камни.

– Что будем делать? – спросила тревожно Настя.

– Ночь на носу – надо остановиться, – ответил Митька.

На загорелый лоб Ковина набежали морщины. От далеких мыслей они зашевелились. Ковин тяжело дыша послал патрон в ствол винтовки. Настя взглянула на Митьку, чтобы прочитать что-нибудь на его лице. И ничего не обнаружила. Оно не выражало ни спокойствия, ни досады.

Они залегли в расщелине между четырьмя большими валунами. Со всех сторон их окружали густые сосны. Захочешь – никого не обнаружишь. Неожиданно рядом качнулась ветка и упал камешек. Они вздрогнули и тревожно огляделись вокруг. Напряжение нарастало с каждой секундой. Но через несколько секунд шорохи и звуки затихли, и они успокоилась.

Утром Настя с Митькой, схватив котелок спустились к реке. Добравшись сквозь непролазные кусты до воды Митька нагнулся, чтобы зачерпнуть котелком воду, как прозвучал голос:

– Брось котелок! Я думаю, вода вам ни к чему.

Митька резко распрямился и увидел трех бандитов. Ковин поглядел на них тревожным взглядом, Настя потянула руку к револьверу.

– Не балуй, а то застрелю, – пригрозил долговязый бандит, и выдернул из кобуры девушки револьвер.

Митька стал лихорадочно думать, как изменить создавшееся положение. Но он так и не смог ни до чего додуматься. Любое действие могло привести их к гибели. Что же теперь делать?

Ковин решил, что нужно потянуть время.

– Мне надо портянки перемотать.

– Зачем тебе целые ноги на том свете?

– Пускай перемотает, – разрешил толстый бандит.

Митька присел на поваленное грозой дерево и стал неспешно перематывать портянки. Настя молча наблюдала за его действиями. Она уже поняла, что Ковин тянет время, чтобы что-нибудь придумать.

– Поторапливайся, – заорал долговязый бандит и поддел ногой котелок с водой.

В лагере их встретил Лазаренко.

– Что скажете?

Пленники ответили молчанием.

– Ты жила подо Львовом? – зло спросил Лазаренко Чернобровину.

Настя отрицательно покачала головой:

– Нет.

– Врешь! Я хорошо запомнил тебя, – заорал Лазаренко. – Это я убил твоего мужа подо Львовом.

– Я никогда не была во Львове, – упрямо ответила Чернобровина.

– Я бы и тебя убил, но ты тогда смылась, – сказал Лазаренко и приказал долговязому бандиту:

– Расстреляете их на утесе и догоните нас за рекой.

В это время солнце разбудило серые горы. Из-за гор лились робкие потоки яркого света. Дрожащие лучи озарили восток и хребты. Они растворили бледный рассвет, осветили мир. Успокоенная ночной прохладой проснулась природа. Неласковый ветер бросал со скалы камни, рвал с листвы тяжелые капли росы.

Настя почувствовала на своем лице теплое дыхание солнца. Она пробежала по небу глазами и увидела стремительно летящую птицу. Девушке не верилось, что через мгновение ее не станет.

– Это кто? – спросила Настя, вдохнув в себя душистый аромат горных трав.

Митька задрал голову и прикрыл глаза от солнечного света.

– Кажется, коршун.

– Что он нашел среди мрачных скал?

– Не знаю, но кажется он чувствует себя здесь уверенно.

Митька, Данила и Настя двигались по землисто-каменистой тропе. И чем дальше они шли, тем чаще останавливались. Бандиты все время подталкивали их винтовками. Они ни на шаг не отставали от них.

Солнце согрело скалы и разогнало прохладу. В ущелье скопился прозрачный туман. В тишину ворвался громкий шум водопада. Ветер притащил его влажную пыль. С серого утеса с грохотом падала вода. Вода падала сверху широкой струей и, разбиваясь о камни, превращалась в радужную пыль. И извиваясь между огромных камней, вода бежала по мелкой щебенке.

Они дошли до места своего расстрела. В синем небе тревожно кричал коршун.

– Какое чудесное зрелище, – вдруг восторженно прошептала Настя.

Она будто все еще не верила, что скоро их жизнь закончится.

Вдруг Ковин, почувствовал чей-то взгляд. Он прощупал глазами деревья, валуны. Ковин пристально присмотрелся к пестрым камням и не увидел ничего подозрительного, хотя не оставил без внимания ни одного клочка местности. Митька взглянул на Настю: может она что-то заметила. Но девушка спокойно смотрела на седовласые горные макушки.

– Ложись! – вдруг оглушительно крикнул кто-то.

Ковин уронил Настю и закрыл ее своим телом, чтобы защитить от пуль. И в эту же секунду началась стрельба. Митька приподнял голову и увидел, что один бандит лежит на камнях, а два других отстреливаясь побежали к реке. И одному из них не удалось скрыться.

Ковин вскочил, схватил Чернобровину за руку и увлек ее за огромный валун. Справа зашуршал мелкий камень. Кто-то к ним подбирался.

– Ты кто? – крикнул Митька.

– Это я, Данила, – ответил Суднев.

Данила вышел на открытое место. Митька забрал у бандитов боеприпасы, передал Насте револьвер, и они продолжили преследовать бандитов по крупной каменной россыпи. Они с трудом продирались сквозь густой сосняк, разводя цепкие ветви руками и часто натыкаясь на сучья.

Неожиданно ущелье закончилось, но гора, которая казалась одним целым оказалась разделенной на две части. Они вошли в проход между скалами и оказались на самом краю пропасти. К несчастью из-под ноги Ковина сорвался крупный камень и утянул за собой в пропасть все что попалось на его пути. Разбуженные скалы недовольно заворчали. Далеким эхом отозвался бегущий по дну ущелья бурный ручей.

Митьке повезло: на самом краю карниза росла низкорослая сосна. Согнувшись в три погибели, она словно застыла от страха. Дерево едва держалось своими цепкими корнями за острые камни. Тем не менее оно спасло ему жизнь. Падая, Ковин успел ухватиться за кривой ствол.

К обрыву подскочили взволнованные Данила с Настей. Вместе они смогли поднять Ковина наверх.

– “Если б не сосна, мне не жить.” – мелькнула мысль у Митьки.

День был в самом разгаре. Солнце, позолотив край туч на горизонте, поднялось над горным хребтом. Солнечным светом залило все пространство. Небо стало удивительно прозрачным. На фоне синего неба громоздились серые горы.

Ковин на одну минутку присел на плоский камень. Его глаза скользнули по голым горным вершинам, поблуждали по глубоким ущельям и на секунду задержались на чистом небе. И куда бы он не кидал свой взгляд – всюду был серо-зеленый фон. На пестрых камнях отсутствовала зелень. На вершины не залетали даже птицы – только ветер выл. Но так виделось только на первый взгляд. На самом деле то тут, то там росли трава и редкие горные цветы.

Настя, увидев среди скупой природы горный цветок, протянула к нему руку, хотела его сорвать, но в последний момент передумала и с трудно скрываемым восхищением стала его разглядывать. И хотя это был самый обычный цветок, но он великолепно выглядел в горах.

Незадолго до ночи Ковин начал спуск с северной стороны. Митька твердо был уверен, что бандиты спустились именно с этой стороны. Он решил настигнуть бандеровцев с удобной позиции. Вместе с ними спускались с горы низкие, острые ели и пышные сосны.

Неожиданно внизу в сумраке как будто на другом краю света одиноко засветился огонек. В воздухе едко запахло дымом.

– Это они, – тихо прошептал Митька и пристально вгляделся в темноту.

В лагере было спокойно: ни суеты, ни людского говора. Кто-то из бандитов поднялся, чтобы подкинуть в костер дров и вспыхнувшее пламя осветило всю округу.

Настя, не выдержав усталости, безвольно опустилась на землю.

– У меня не осталось никаких сил, – пожаловалась Чернобровина.

Ковину стало ее жаль.

– Отдохни, теперь они никуда не денутся.

Немного передохнув, они, осторожно ступая между камнями, стали подкрадываться к бандитскому лагерю. Но идти сквозь густые заросли было невозможно. Ветви все время цеплялись за одежду. В такой ситуации можно легко лишиться зрения. Настя прикрыла руками глаза, чтобы не ослепнуть.

Неожиданно дорогу пересекла медвежья тропа.

– “Что он здесь делает?” – удивился Ковин.

В обход огромных валунов они незаметно подобрались к бандитскому лагерю.

– Что будем делать? – спросила Настя.

– Нападем на них, – ответил Митька.

– Но их больше, чем нас.

– На нашей стороне внезапность. Это даст нам преимущество.

Преодолев крутой склон, они подобрались ближе и внезапно открыли огонь. Бандеровец у костра взмахнув руками, упал лицом в костер. Следующие пули ударили по шалашу, сооруженному из мелких стволов и веток. Один бандит выскочил наружу и, издав вопль, упал у входа в шалаш. Другие разворотив ветви, выскочили с обратной стороны и отстреливаясь, кинулись в темноту.

Одна из пуль угодила в Данилу. Он вскрикнул и опустился на колени. Настя бросилась к нему, осмотрела его и обнаружила, что он ранен в живот.

– Я буду жить? – спросил Суднев.

Чернобровина оставила его вопрос без ответа.

– Не разговаривай, береги свои силы.

– Я хочу сказать вам, что я ни в чем не виновен перед советским народом. Меня взяли в плен в бессознательном состоянии. Я много раз пытался бежать, чтобы продолжить борьбу против Гитлера, но меня ловили с собаками, били и опять заключали в лагерь. В последний раз я сбежал из лагеря по руслу мелкой реки. На следующий день я зашел в польское село, и кто-то из местных жителей сдал меня гитлеровцам.

– Тебе не нужно разговаривать.

– В чем моя вина? Я не хотел попасть в плен, и я не хочу сидеть в лагере. Я этого не заслужил, – с этими словами Далила залез за пазуху, оторвал матерчатый пакет и вытащил из него два ордена Красной звезды. – Я ни в чем не виноват. Если выживите – передайте моей матери, что я ни в чем не виноват. И пусть она расскажет это всем.

Договорив последнее слово, Данила потерял сознание. Чернобровина вытащила пулю и забинтовала рану.

– Данила будет жить? – озабоченно спросил Митька.

Лицо Насти стало строгим.

– Все очень серьезно. Утром будет ясно.

На рассвете Даниле умер. Митька с Настей плотно обложили его тело камнями. Они долго простояли с поникшими головами.

Закончив с траурными мероприятиями Митька суровыми глазами оглядел скалы, ущелья и сказал, что пора преследовать бандитов. Они спустились в ущелье и сразу же заметили бандитов. Их было трое и один из них был Лазаренко. Его можно было легко опознать по тучной фигуре.

– Теперь наши шансы почти уравнялись, – зло усмехнулся Ковин, устраиваясь между камнями.

Через три минуты бандеровцы показались на виду и они открыли стрельбу из оружия. Впереди идущий бандит, издав вопль полный ужаса свалился на камни. Лазаренко схватившись правой рукой за предплечье, заскочил за скалу.

Ковин крепко сжав руками карабин двинулся к нему. И когда из-за скалы показалась голова Лазаренко, Митька нажал на курок, но выстрела не последовало.

– “Патроны кончились или осечка?” – изумился Ковин.

Лазаренко без опаски вышел из-за скалы и истерично взвизгнул:

– Что догнал меня, догнал?

И только он собрался нажать на курок, как друг за другом раздались три негромких выстрела. Лазаренко, ухватился обеими руками за грудь и, сделав несколько шагов, завалился на спину.

Ковин обвел глазами обозримое пространство и заметил в синем небе гордого коршуна, а потом Чернобровину с дымящимся револьвером в руке.

Митька невольно залюбовался Настей и коршуном и заметил, что в этой девушке и в этой птице было очень много величия.

* * *

Когда Митька с Настей, расправились с бандитами, их охватило чувство торжества. Это было не передаваемое ощущение. Они одержали победу и над врагом, и над дикой природой. Они радовались, что главные опасности исчезли, и что надежда на спасение стала реальной. Ради таких минут стоило жить.

– Пойдем по медвежьей тропе она выведет нас на равнину, – сказал Митька.

– А мы не заблудимся? – с сомнением спросила Настя.

– Зверь лучше человека знает, где безопасно пройти, – уверенно ответил Ковин.

Митька посмотрел на Чернобровину задумчивыми глазами и вдруг сказал:

– Настя выходи за меня замуж.

– Я не знаю, что тебе ответить, – тут же ответила она.

– Почему?

– Потому что, мне уже сделал предложение Разгонов.

– И ты согласилась выйти за него замуж?

– Нет, я пообещала ему подумать.

– А мне, что ты скажешь?

– Будем живы – скажу, – ответила Настя и Митька крепко прижал ее к своей груди.

В середине дня Настя с Митькой подошли к перевалу, густо заросшему лесом. Деревья крепко держались корнями за камни. Под действием губительного ветра их стволы чудовищно изогнулись. Как им удавалось расти в таких условиях? Это было невероятно.

Ковин и Чернобровина всеми силами стремились вырваться из плена высоких гор и глубоких ущелий. Но, чтобы добраться до зеленой долины им предстояло преодолеть почти километр каменных курумов. И им казалось, что сделай один неосторожный шаг – и вместе с камнями покатишься вниз. Но так думалось только на первый взгляд. На самом же деле по ним спускаться было не опаснее, чем в другом месте.

Неприступные горы пали задолго до вечера. Оказавшись на равнине Настя с Митькой, втянули в себя чистый предгорный воздух и удивленно переглянулись:

– Какой чистый воздух.

– Как будто ключевую воду пьешь.

– Я даже ощутила, как по всему телу разлилась бодрость.

Настя бросила завороженный взгляд на горы.

– Прощайте горы, прощайте ущелья! Вы забрали у нас Данилу, принесли много неприятностей и в тоже время стали нам родными. Вернемся ли мы еще когда-нибудь к вам? И сможем ли вдохнуть еще когда-нибудь ваш холодный воздух?

– Вернемся! – уверенно ответил Митька. – И обязательно поставим памятник Даниле.

В это время из-за гор как из берлоги вылезли черные тучи, а за хребтом засверкали яркие молнии и послышались громовые раскаты. Дикая сила природы снова взбунтовалась. В воздухе возник непрекращающийся гул. А потом разразилась гроза и с горных вершин побежали ручейки. Вскоре они превратились в ущельях в мощные потоки.

Митька с Настей укрылись под густой сосной. Равнина опьянила их, она стала их союзником. У них возникло ощущение, что они спустились на благодатную землю. Но вот над ними посветлело, и они двинулись дальше.

Непредвиденный отдых пошел на пользу. По захламленному сосновому лесу им теперь шагалось легче, чем по горам. Но они все равно шли черепашьим шагом, продвигаясь по зеленой равнине рывками. Им все время хотелось прилечь у разлапистого дерева, на зеленую траву и больше не вставать.

Вечером, теряя последние силы, они вошли в хвойный лес. Настя подняла глаза на одну из сосен и увидела, белку, крутившую в своих лапках сосновую шишку. Заметив людей, она испугалась, выронила шишку из лапок и поскакала с ветки на ветку. Спустя мгновения она исчезла из виду.

Снова начался дождь, но Митька с Настей даже и не подумали спрятаться от него. Одежда на них промокла, прилипла к телу. Дождь хлестал как из ведра, а они, оставив позади коварные горы, шли ничего не замечая вокруг. Мысль, что они смогли спуститься с гор, смогли победить бандитов, влекла их вперед.

Митька с Настей миновали ручей, озеро и углубились в тайгу. Теперь перед ними открылась необъятная глушь, и полный неизвестности конец. Но, когда главные опасности остались позади они продолжали верить в благополучный исход своего дела. Однако молодые люди понимали, что добраться своими силами до лагеря они не смогут. Вся надежда была на то, что их будут искать.

Неожиданно вдалеке зашумел самолет. И вот он уже на низкой высоте показался прямо над ними.

– Мы здесь! Мы здесь! – закричала Настя.

Самолет покачал крыльями, поднялся над долиной, над горами и, сделав один круг, улетел на восток.

– Они нас заметили, – обрадовалась Чернобровина.

Незадолго до ночи Митька с Настей пошли по бескрайнему болоту. Теперь для них особую опасность представляли глубокие ямы с водой, прикрытые разноцветным мхом. Ступил на такую поверхность – и утонул. Казалась, что природа снова восстала против них. Но это их уже не волновало. В эти минуты они жили надеждой на спасение.

Неожиданно болото накрыла огромная черная туча. Загрохотал гром и засверкали молнии. Они яростно рвали темные тучи, из которой как из ведра опять хлынула вода. Но не успела туча скинуть свой груз, как выглянуло теплое и приветливое солнышко.

В конце дня Митька с Настей зашагали по равнине. Перед ними открылась просторная даль. Они шли звериными тропами, останавливались у бурных ручейков и с удовольствием подставляли солнцу свои молодые лица. Добравшись до разлапистой ели, Митька с Настей в полном изнеможении свалились на мягкий мох.

Хвойное дерево было настолько густым, что под ним было сухо и тепло. Они целый час лежали в полном оцепенении, наблюдая как высоко в небе парил коршун. Вот он стремительно бросился вниз и что-то схватил на земле. И почти сразу же донесся тревожный крик.

Настя прижалась к Митькиной груди и услышала, как сильно громко стучит его сердце. Насте нужно было отдышаться и привести себя в порядок. Усталое тело требовало отдыха, не хотелось шевелить ни рукой, ни ногой.

– Не беспокойся ни о чем. – В чуть прищуренных глазах Насти, было ожидание спасения. – Меня все равно будут искать.

В этот час горизонт охватила чистая, багряная заря. Сумрак, раскинув широкие, темные полы накрыл землю. Возникла чуткая и выжидающая тишина. Природа отдыхала в безмятежном покое.

Преодолев усталость, они наломали сухих смолистых ветвей на соседних елях и соорудили из них себе логово. Свисающие до самой земли ветки подошли для этого, как нельзя лучше.

Настя, растянувшись на мягком ложе, мысленно благодарила прошедший день. Он сложился для них более чем удачно. Самолет подал надежду, что они смогут спастись. Это снова воскресило ее силы. Она с нетерпением ждала наступления утра.

– Это мы с тобой, – вдруг сказала Настя и показала рукой на расположенные рядом две яркие звезды.

– Да, – хрипло ответил Митька.

Утром, когда под одной из елей прокукарекала куропатка они проснулись и им стало легко и просто. Яркие лучи солнца разбудили их окончательно. Они еще никогда не испытывали такой радости. Молодые люди раскрепостились и пережитое ушло в прошлое. У них это был первый день свободный от мрачных мыслей и отчаяния. Им было ясно, что они обязательно должны жить ради любви и будущей семьи. Иначе и быть не могло.

С рассветом жизнь в лесу проснулась от спячки, и зеленая долина наполнилась обычной суетой. На соседней ели с ветки на ветку до самой вершины проскакала вчерашняя белка. Она остановилась на вершине, затем перебралась на соседнее дерево, потом на другое и больше они ее не увидели.

Настя разожгла костер, поставила котелок, бросила в него разнотравье и через полчаса они с наслаждением пили пустой чай. Но это не спасло их от голода, он каждую секунду напоминал о себе. И только огонь грел и дарил им благо.

Уютную обстановку прервал выстрел. Эхо разнесло его по всей долине.

– Это Разгонов, – уверенно сказала Чернобровина и, подняв вверх револьвер, выпустила в небо последний патрон.

Им ответили несколькими выстрелами. Через вечность Настя различила на краю леса солдат во главе с Разгоновым. Расстояние между ними стремительно сокращалось.

– Митька, мы спасены!

Настя оглянулась на восток, где вставало яркое солнце и с ее хрупких плеч свалилась обреченность.

– Жива! Жива! – Разгонов схватил Чернобровину за плечи.

– Жива, – спокойно ответила Настя.

– А что с заключенными? Вы их видели?

– Их всех перебил, Ковин, – соврала Чернобровина.

Разгонов перевел взгляд на Митьку, тот хотел что-то сказать, но Настя так взглянула на него, что он ничего не сказал.

– Сергей Александрович, пообещайте мне, что вы дадите свободу Ковину. Если бы не Дмитрий, бандиты могли бы исчезнуть на просторах Сибири.

Ковин благодарным взглядом посмотрел на Настю.

– Но…, – начал было Разгонов и тут же умолк, потому что он все понял.

– Это в вашей власти.

И Митьке тоже все стало ясно. Настя согласилась стать его женой. И еще он понял, что Разгонов по просьбе Чернобровиной непременно освободит его. И в этом он нисколько не сомневался. Он не посмеет отказать Насте. И еще Ковин твердо знал, что он никогда не вернется в село без Насти.

“Мама жди меня. Я скоро вернусь. И не один” – мысленно сказал он матери.