– Смешно. Не знает, конечно. И ты ему не расскажешь.
– Что мне за это будет?
– Ты не получишь пинок под хвост! Вообще, если бы вождь назначил меня спутником Эхо, то ничего бы не было.
– Судя по тому, как ты нервничаешь сейчас, вождь сделал правильный выбор.
Буря пронзила его огненным взглядом и уже хотела высказать всё, что думает об Урагане как о спутнике, как вдруг поняла, что стало тихо. Больше не слышалось шумного дыхания бегущего волка и ударов мягких лап о протоптанную землю.
– Где он? – быстро спросил Ураган.
И тут же рванул вперёд. Буря – за ним. Он бежал быстро и почти беззвучно. Огибал вековые деревья, перепрыгивал стволы, истлевшие внутри, оступался, хрустел пустой корой. И всё же передвигался тихо. Ураган будто сам стал ветром. Буря едва за ним поспевала.
Эхо сидел у края обрыва, размахивая хвостом из стороны в сторону. В шерсть набивалась пыль, но он будто не замечал этого. Он вертел головой – искал возможность перебраться. Длинный канат со свисающими с него отростками – всё, что осталось от веревочного моста. Пройти по канату в облике человека нельзя, волком – тем более. Рядом не было достаточно большого дерева, чтобы повалить и перейти по стволу. Да и Эхо не хватило бы сил.
– Зачем он вообще пошёл здесь? – пробурчала Буря. Они с Ураганом прятались в высокой траве.
– Хотел избежать возможной погони, наверное. Достаточно разумный ход, если хорошо знаешь лес. Но Эхо его знает плохо.
– Поможем?
– Не торопись.
Буря недовольно посмотрела на Урагана и ничего не сказала. А когда перевела взгляд, волчонка Эхо уже не было. Он обратился человеком и сидел на коленках, отплёвывался. Хворостинки, выпавшие изо рта, лежали перед ним.
Буря сдержала смешок.
Эхо сунул хворост за пояс, сел, свесив с обрыва ноги, пощупал канат. Потом глубоко вздохнул, зацепился за верёвку обеими руками – и худая мальчишечья фигура скрылась за краем обрыва.
Буря ахнула и зажала рот руками.
– Я успею его поймать, если он сорвётся, – сказал Ураган тихо. Он хотел успокоить, но сам переживал не меньше. Голос его выдавал.
Наконец, выйдя из тени обрыва, появился Эхо. Он цепко хватался за канат и ловко продвигался вперёд. Босые ноги болтались над пропастью, и при каждом движении канат опасно пружинил. Эхо будто не обращал на это внимания: он высоко задирал голову, стараясь не смотреть вниз. Чем дальше он продвигался, тем сильнее дрожали слабые руки.
Буря затаила дыхание.
Эхо схватился за выступ. Подтянулся. И с лёгкостью вскарабкался на землю.
– Перебрался, – выдохнула Буря.
Эхо, стоя на коленях, вдруг пошатнулся – и упал. Перевернулся на спину и раскинул в стороны руки и ноги. Переправа через обрыв далась ему сложнее, чем показалось сначала.
– Тебя перенести или ты пойдёшь той же дорогой, по канату? – поинтересовался Ураган.
– Справлюсь, спасибо.
– Мне не тяжело.
– Мне тоже.
Когда Эхо вскочил и волком бросился в чащу, Буря в два прыжка добралась до обрыва. Секунда – она висит на канате. Ловко перебирая руками, она быстро пересекла пропасть, с которой, в отличие от Эхо, сталкивалась не первый раз.
– Неплохо! – крикнул Ураган, но Буря даже не обернулась. Рыжие волосы мелькали среди кустов, за которыми скрылся Эхо.
Усмехнувшись, Ураган обернулся волком и в один прыжок перенёсся через овраг.
«Он справился, – думала Буря ликуя. – Справился!»
***
Посвящение Эхо праздновали до поздней ночи. Он и ещё несколько волчат, которые прошли посвящение после него, сидели рядом с вождём, пили из одного кубка разбавленное вино, смеялись и наслаждались всеобщим вниманием. Вокруг костра танцевали, прыгали и пели песни, восхваляя новых охотников.
За полночь поселение уснуло. Ураган едва добрался до постели: спутников новых охотников чествовали не меньше. Ещё несколько минут из его шатра доносился нетрезвый голос: Ураган, напившись, любил петь, хотя ни слуха, ни голоса у него не было. Скоро он уснул, и поселение погрузилось в стрекочущую тишину.
Сегодня стаю охраняло три стража. Буря прокручивала в голове события дня. Эхо принёс пять хворостинок – одна сломалась в дороге – и это было больше, чем у других волков сегодня. Когда вожак бросил их в костёр, защищающий поселение от волфов, пламя поглотило их и вспыхнуло. Огненные язычки поднялись выше. Теперь костёр будет гореть долго. Теперь племя будет в безопасности.
Вдруг Океан поднял голову, и Буря очнулась. Стряхнув остатки воспоминаний, она заметила, как пристально волк вгляделся в темноту. Песок тоже оживился: вскочил на лапы, втянул носом воздух. Наконец и Буря почувствовала запах, уже знакомый, молочно-квасный.
«Ждите меня с гостем», – бросила Буря, обратилась в волчицу и прыгнула в темноту.
***
Зачарованный лес встретил человека враждебно: воем диких зверей, настораживающим шелестом листьев и гулким уханьем совы. Всё время казалось, что вот-вот появятся в темноте её пугающе выпученные, светящиеся глаза. Зорэн не понимал, почему пришёл сюда и почему его так сильно тянет в холодный, неприветливый лес.
Последний раз Зорэн был здесь семь лет назад. Он долго не мог вспомнить, зачем пришёл и как оказался у реки. Он помнил только боль, которая разрывала плечо; помнил огромных, мускулистых волков, которые ходили на задних лапах, – явно не обычных хищников – и бурую волчицу с добрыми рыже-золотыми глазами. Её острые клыки вонзились в кожу, точно ножи. Она укусила его, и он был уверен, что умрёт. Но не умер. Только в груди расцвели пламенная ярость и ощущение силы, всепоглощающей и переполняющей изнутри.
Тогда Зорэн сам вернулся в деревню. Рана затянулась удивительно быстро, оставив после себя уродливый шрам, нечеловеческую зоркость и острое обоняние. Его пытались вылечить: знахари – снадобьями, мачеха – розгами.
Последние два года Зорэна тянуло в лес. Он противился этой тяге, но часто обнаруживал себя на краю чащи. Возвращался домой, чтобы через несколько дней ноги снова привели его к полосе, за которой начинается запретная поросль. И снова домой – думать, когда он всё-таки перейдёт эту черту.
Это случилось. Зорэн вошёл в тень ночного леса и почувствовал, что дорога домой исчезла. Он не боялся. Он шёл наощупь, пока глаза не привыкли к темноте, но растения оберегали его от веток и изогнутых из-под земли корней. Ощущение правильности вело его в неизвестность, не пугающую и манящую.
Зорэн ловил на себе пристальные взгляды. На него смотрели совы, мыши, деревья… и рыжий волк. Его глаза Зорэн ощущал спиной. Слышал его мягкое, спокойное дыхание и осторожные шаги. Понимал, что зверь следует за ним.
Зорэн вышел на открытую поляну, на которой не было ничего, кроме мелких цветов и большого ребристого камня. На нём-то и лежала бурая волчица. Так расслабленно, свесив передние лапы, будто ждала здесь очень долго. Карие глаза – совсем медовые, с золотистым отливом, – неотрывно смотрели на Зорэна.
– Я тебя знаю, – проговорил он с трудом. Во рту пересохло. Язык не слушался.
– И я тебя тоже.
Это сказала девушка. У неё были длинные рыжие волосы – того же цвета, что и шерсть волка, – и те самые глаза, карие, совсем медовые.
– Я знаю тебя, – повторил Зорэн поражённо.
– Конечно, мы ведь встречались пару лет назад. Правда, ты видел меня только в обличии волка.
Зорэн с трудом сглотнул. Значит, не показалось. Волчица действительно превратилась в девушку. Прямо у него на глазах зверь стал человеком. Это не галлюцинация, не иллюзия. Это правда таинственного леса, куда запрещено ходить людям.
– Ты волчица. Та самая, которая меня укусила.
– Я думала, ты уже понял это.
Девушка, перевернувшись на спину и запрокинув голову, смотрела на гостя оценивающе. В темноте её глаза чуть светились. Зорэн смотрел на неё и чувствовал неясное родство. Внутри они были одинаковыми. Абсолютно. Он не мог объяснить, как именно «внутри» – кровью, органами, душой, – но ощущал это очень отчётливо.
– Ты меня спасла. Тогда, у реки. Ты исцелила мои раны.
– Не совсем так… – уклончиво ответила девушка, улыбаясь ещё шире. – Но я свою лапку приложила, конечно.
– Может быть, – Зорэн говорил неуверенно и в то же время с надеждой, – ты поможешь мне снова? Меня тянет в лес. Я не могу этому сопротивляться. Почему?
– Это зов крови, – девушка села, свесив ноги с камня. – Тебя тянет к своим.
– К своим?
– Да, к таким же, как ты, лесным. Если пойдёшь со мной, я расскажу тебе всё. Нам нельзя здесь задерживаться.
– Почему?
– В лесу опасно. Разве ты об этом не знаешь?
Девушка в очередной раз хитро улыбнулась, подмигнула и спрыгнула с камня. Поправила волосы, махнула рукой и устремилась в чащу. И несмотря на то что Зорэн сразу побежал за ней, догнать её не получалось.
Ветки били по лицу. В глаза и нос залетали мелкие мошки. Отплёвываясь, Зорэн то и дело спотыкался и путался в траве. Он устал сразу. Зов затих.Его вытеснили раздражение и желание поскорее добраться до места.
Зорэн упрямо бежал за рыжеволосой девушкой, стиснув зубы, прикрывая руками лицо. Ему не хотелось показывать слабость. Но лес будто передумал пускать его в своё сердце.
– Подожди! – наконец Зорэн сдался. – Подожди, можно медленнее? Пожалуйста!
– Прости, – девушка застыла вполоборота. Дождалась, пока Зорэн догонит. – Я привыкла передвигаться быстро. Хорошо знаю лес. Ты его быстро выучишь, не бойся. Давай руку, а то я снова забудусь.
Больше они не разговаривали. Зорэн молчал, прислушиваясь к звукам леса, пытаясь впитать, запомнить, сохранить внутри. Холодная темнота наполнялась шорохом полевых мышей, отдалённым волчьим воем и мелодичным постоянным стрёкотом.
Зорэн молчал, когда перед ними вырос частокол с деревянной аркой, в которой горело пламя – такое огромное, что язычки вот-вот коснутся свода. Молчал, когда девушка провела его рядом с кострищем: она явно не боялась обжечься. Но когда он взобрался на скалу и увидел двух больших волков, которые уставились на него светящимися глазами, молчать больше не смог.
– Ты привела меня к волкам?
– Ты испугался? Они такие же, как мы с тобой.
Зорэн хотел задать следующий вопрос, но ответ возник в его голове сам: «Оборотни».
Волк с шерстью песочного цвета завыл. Это был очень короткий резкий звук.
«Чужак», – Зорэн, к своему удивлению, понял, что сказал волк.
– Нет! Он свой!
Белый волк с голубыми глазами, который сидел на скале напротив, вдруг оказался рядом. Он с интересом оглядывал Зорэна, не приближаясь, но принюхиваясь. Чёрный нос смешно дёргался.
– Некрасиво, – сказала рыжеволосая девушка с упрёком. – Он же не понимает, зачем ты это делаешь.
– Ты права. Прошу прощения.
Белый волк превратился в мужчину с длинными, абсолютно белыми волосами. Одетый в обыкновенные штаны и накинутую на одно плечо светло-синюю ткань, подпоясанную серебристым шнуром, он выглядел сказочным колдуном или божеством. Только глаза оставались волчьими, льдисто-голубыми. Они смотрели с теми же интересом и доброжелательностью, что и звериные.
За ним появился волк с песочной шерстью. Он скалился. Жёлтые клыки неприветливо блестели в лунном свете. Из глотки рвался неодобрительный рык.
– Прекрати уже! Он же свой, разве ты не видишь?
Зорэн попятился. Зов то ли леса, то ли крови затих. Восторг и интерес стремительно угасали, уступая место липкому холодному страху. Он растекался по венам, мурашками выступал на кожу и заставлял колени дрожать. Зорэн не отрывал взгляда от рычащего волка. И не заметил, как шагнул в пустоту.
– Держись!
Зорэн летел вниз недолго. Девушка поймала его за руку. Она упала на живот, на половину перевесившись через край скалы.
– Какой ты тяжелый, – сквозь зубы проговорила она, пытаясь вытянуть Зорэна наверх. Безрезультатно.
На краю появился ещё один человек – молодой мускулистый мужчина со светло-русыми волосами. По его глазам – карим и злым – Зорэн узнал песочного волка.
– Смотри под ноги, – сказала девушка, поднимаясь и отряхиваясь. – Это первое правило охотника. Споткнёшься – упустишь добычу.
Зорэн, почувствовав твёрдую опору, медленно осел вниз. Ноги были слабыми и ватными. Они будто остались там, за краем, болтались друг с другом и отказывались держать на себе хозяина.
– Нам, кажется, пора уже познакомиться, – произнёс беловолосый мужчина и обратился к Зорэну, – Меня зовут Океан. Я страж Воды, старший страж. Стражи охраняют поселение и стаю. Ими могут стать волки с большой силой и необычными способностями – физическими или душевными. Буря – волк, обративший тебя, – он кивнул на рыжеволосую девушку, и она театрально поклонилась, – страж Огня. Песок – страж Земли. Прости ему такой холодный приём.
– Ничего, – буркнул Зорэн, с трудом поднимаясь сначала на колени, потом на ноги. – Спасибо, что вытащил.
Песок кивнул.
– Должен быть ещё страж Ветра? – поинтересовался Зорэн.
– Да, его зовут Ураган, – ответил Океан. – Он спит, ты увидишь его утром.
– Утром? Я останусь здесь до утра?
– Конечно, ты просто не сможешь уйти, – улыбнулась Буря. – Теперь лес – твой дом, стая – твоя семья. А ты – волк.
Сердце Зорэна ударило в уши.
– Я помогу тебе обратиться, – сказала Буря. – Сейчас лучшее время. Я знаю, что ты боишься и сомневаешься, но, когда это произойдёт, ты поймёшь, что сделал правильный выбор.
Зорэн не заметил, как оказался один на один с Бурей на скале, залитой лунным светом. Не понял, когда внутри стало тепло-тепло и спокойно. Не понял, почему эти ощущения резко сменились болью. Тупой болью, которая наполняла каждую клеточку тела, растягивала каждую мышцу. Его выворачивало наизнанку.
– Посмотри на меня! Посмотри!
Зорэн с трудом поднял голову – шея каменела, каждое движение резало плоть изнутри маленькими иголочками – и увидел золотисто-карие глаза. Их горящий мёд затекал внутрь и успокаивал пульсирующие раны. Ничего, кроме этих глаз, Зорэн больше не видел.
И вдруг всё прекратилось. Боль утихла в одно мгновение. Кровоточащие раны внутри затянулись, не оставив ни единого шрама. Неясная, но приятная лёгкость наполнила тело. Дышать стало проще. В воздухе – свежем, ночном, пропитанным лунным светом, витал тонкий цветочный запах. И ещё тысячи ароматов, которые Зорэн никогда в жизни не чувствовал и названия которых не знал. Он ощущал каждый бугорок скалы, видел каждую неровность, ямку.
Зорэн смотрел на мир, словно видел его впервые.
Ему это нравилось. Ощущение полного счастья – всепоглощающего, всеобъемлющего, накапливалось внутри. Накапливалось и рвалось из тела в холодную ночь, к полной, хрустально мерцающей луне. Зорэн поднял голову. И завыл.
***
Когда Зорэн открыл глаза, то увидел алую ткань. Хотя она казалась прозрачной, в помещении царили тень и прохлада. Мягкие простыни и крошечные подушки принимали ноющие суставы и налитую чугуном голову, обволакивали и не хотели отпускать. Зорэн не противился. Ему было тяжело дышать, он не мог шевелиться. И несмотря на это, ощущал лёгкость в груди.
В глаза ударил яркий солнечный свет. Зорэн сощурился.
– Проснулся?
Буря вошла. Рыжие волосы сливались с алой тканью купола. Буря улыбалась, излучала энергию и была такой человечной, что Зорэн начал сомневаться в существовании её волчьего облика. У неё было округлое лицо с мелкими веснушками, успешно скрывающая их загорелая кожа и длинные коричневые ресницы. Они делали взгляд Бури чуточку детским.
– Давай, поднимайся. Чем быстрее ты выйдешь на свежий воздух, тем быстрее пройдёт боль после обращения. Давай-давай, вставай. Будет больнее, если продолжишь валяться!
Буря начала толкать Зорэна в бок. Он покорно пытался подняться, но не обнаружил привычных конечностей. У него не было рук и ног. Были только лапы с четырьмя пальцами и острыми когтями, покрытые чёрной шерстью,.
Зорэн удивлённо заскулил. И тут же замолк, испугавшись этого нового звука, который издавать не хотел.
– А чего ты удивляешься? Уснул в облике волка – в облике волка и проснулся.
С трудом, с помощью Бури, Зорэн поднялся. Лапы дрожали то ли из-за тяжести звериного тела, то ли из-за слабости после первого обращения. Картинка перед глазами пестрела, пульсировала цветом – непривычная яркость. Зорэн тряхнул головой – цвет никуда не исчез.
– Ну не надо, – сказала Буря. – Превратишься обратно – будет легче. Я помогу. Сядь.
«Я встал-то с трудом», – проскулил Зорэн, но повиновался.
– Смотри на меня.
Превращение произошло мгновенно. Зорэн едва успел поднять глаза на Бурю, едва поймал её медовый взгляд – и уже чувствовал привычное родное человеческое тело. Руками ощупал плечи, грудную клетку, ноги. Ощущал под кожей тепло и лёгкую щекотку. Зорэн прислушался к себе, прикрыв глаза: боли не было.
– Тебе тебе нужно представить что-то особенное, что-то, что было рядом с тобой во время первого превращения. Обычно мы представляем глаза волка, который помогал, – голос Бури звучал дальше и тише, чем раньше.
Зорэн поёжился. Ему стало холодно. Он будто провалился в прорубь, застрял подо льдом и лениво пытался вернуться во внешний мир. Мир открывал перед ним ворота медленно и неохотно.
– Держи, одевайся, – Буря кинула Зорэну холодную льняную ткань. – К вожаку нельзя идти в таком рванье.
Она вышла из шатра.
Зорэн думал, всегда ли во время превращения будет рваться одежда, пока натягивал штаны. Они оказались короткими, не закрывали голени. С голубой туникой он долго возился, пытаясь подвязать её серебряным поясом. Одежда была свободной и мягкой – гораздо мягче той, к которой он привык в доме мачехи.
Боясь подняться в полный рост и упереться головой в купол шатра, Зорэн подполз на четвереньках к выходу и осторожно высунулся из полога. На голову тут же опустилась чья-то рука и ласково потрепала по волосам.
– Вылезай уже, – позвала Буря, – вожак ждёт.
Зорэн прищурился. Над головой висело пылающее солнце. Каждый уголок поселения, каждый шатёр, стоявший в кругу других похожих шатров, каждая лохматая детская голова, каждая женская коса и юбка были щедро облиты тёплым сиянием. В центре площади горел костёр, и в солнечном свете он казался тусклым и негорячим.
– Все они… оборотни? – негромко спросил Зорэн, не отрывая взгляда от жителей поселения.
– Да. Ну что, страшные? – Буря тихо усмехнулась.
– Совсем нет.
Буря махнула рукой, приглашая следовать за ней. Они пошли через площадь.
– Давно вы здесь живёте? – спросил Зорэн. Он крутил головой вправо-влево, поэтому постоянно спотыкался.
– Да, очень давно. Никто не помнит, как стая пришла в лес.
– И вы всегда были оборотнями? Никогда не были обычными людьми?
– Да. Всегда были оборотнями.
– Но к людям вы не выходите, не живете вместе с ними. Почему?
– Не думаю, что люди обрадовались бы такому соседству. Да и не нужны нам человеческие поселения, мы прекрасно живём здесь.
– А…
– Я не думала, что ты такой разговорчивый! – Буря не выдержала, но, заметив, что Зорэн поник, похлопала его по плечу. Пришлось привстать на носочки: он был гораздо выше. – Я всё расскажу, но после встречи с вожаком, ладно?
– Да. Но можно последний вопрос?
– Валяй.
– Зачем мы идём к вожаку?
– Во-первых, просто познакомиться. Если ты будешь жить здесь, то будешь обязан ему подчиняться. Во-вторых, он даст тебе имя. Обычно он выбирает имя для новорождённого ребёнка. Он видит его будущее, его способности и выбирает, опираясь на его дар, умения или внешность. Но чаще на дар. Став оборотнем, ты переродился и должен обрести новое имя.
Они подошли к большому шатру, укрытому красной тканью, шкурами и сеткой зелёного плюща. По бокам от входа на тонких, но с виду крепких палках стояли факелы. Сейчас они не горели, только чернели круглой верхушкой.
Наклонившись, Буря и Зорэн вошли внутрь. Внутри шатёр оказался таким же огромным, каким выглядел снаружи. Земляной пол прикрывали плетёные ковры, вдоль стен лежали волчьи шкуры, заменяя кровати. У входа на деревянной подставке блестели железными наконечниками копья и стрелы. Лук лежал рядом.
Буря пихнула Зорэна в бок. Он оторвал взгляд от оружия, увидел, что она сидит на коленях, и тоже опустился на ковёр с изображением леса. Наконец он увидел хозяина шатра. Мужчина сидел, скрестив ноги и положив на колени ладони с узловатыми пальцами, и кажется, совсем не слышал гостей. У него были закрыты глаза. Короткие ресницы, опалённые брови и крошечный круглый шрам на правой щеке выдавали в нём опытного охотника. Высокий и широкоплечий, он чем-то походил на песочного волка, которого Зорэн видел ночью. Только у вожака были тёмные, с редкой проседью волосы. И голубые глаза, как оказалось.