Не тот брат

Глава 1

Я спряталась в саду, подальше ото всех. Единственное, чего мне сейчас отчаянно хотелось, – это побыть одной. Когда разбивается сердце, ничья компания не сможет помочь. А мое сердце сегодня разорвалось пополам. Все надежды, мечты, планы рухнули в одночасье. Моя любовь была так сильна, что, казалось, он обязан был почувствовать это и ответить взаимностью. Я была уверена в таком исходе. И потерпела сокрушительное фиаско. Это его коронное «Мы просто друзья» разнесло меня вдребезги.

Я замешкалась, не зная, что сказать, внутри – огненный торнадо. Нужно было что-то ответить, выйти из этой идиотской ситуации, спасти себя от позора. И плевать на желание разреветься, упасть на колени, вцепиться ему в ногу и умолять о любви. Ну, как обычно в таких случаях бывает: «Моей любви хватит на двоих. Дай мне шанс… Я не могу без тебя…» И прочие сопли. Только это не для меня. Я скорее откушу себе язык, чем буду так унижаться перед человеком, который ко мне равнодушен. Слушала его бред не моргая, а у самой почва уходила из-под ног. Ощущение, что взлетела и с размаху рухнула на землю.

– Понимаешь, мы столько лет знакомы, и я даже не рассматривал тебя как свою девушку. Как подругу, сестру – да, но не девушку. Не обижайся, пожалуйста.

Даю ему договорить и заливаюсь громким смехом. Сначала наигранно, а потом вспоминаю своё признание и начинаю хохотать по-настоящему… Над собой… Мой гогот напоминает истерический визг. Сгибаюсь пополам, держась за живот. Ржу в голос, задыхаясь, до слез… И пусть думает, что слезы от веселья, а не от боли.

Выпрямилась и посмотрела ему в прямо глаза, ладонями вытирая свои, прекрасно понимая, что тушь безжалостно размазана. Да, действительно, моя самая большая проблема сейчас именно эта растекшаяся тушь, а вовсе не разбитое сердце… Ах, если бы только так и было.

– Господи, аж до слез. Нет, ты реально поверил! – икаю, все ещё не в состоянии успокоиться. – Не отрицай, поверил! – хихикнула нервно и ткнула в него пальцем.

– Признаю, я охренел, – поднимает руки, сдаваясь, как преступник – полицейскому. – Ты говорила с такой серьезностью. Я даже не сразу сообразил, что ответить.

– Да ладно, расслабься, – с силой бью его по плечу. – Выдохни уже.

– Ну и что это было, колись? – обиженно интересуется он и надувает свои и без того пухлые губки. Губы, к которым я мечтала прикоснуться на протяжении нескольких лет. Губы, от взгляда на которые в животе порхают бабочки.

– Да мы поспорили с девчонками, и я, как понимаешь, проиграла, – объясняю, стараясь говорить как можно правдоподобнее, но от переизбытка эмоций заикаюсь. – Их желанием было правдоподобное признание в любви. И выбрали они тебя.

– Вот же сучки, – он весело чертыхается. – А если б меня удар хватил? Кто бы откачивал?

– Так и быть, сделала б тебе искусственное дыхание.

– Рот в рот? – подмигивает, приподнимая бровь идеальной формы.

– Угу, – отрицательно качаю головой, а у самой сердце ёкает, стоит только представить такую картину. – Кулаком в нос.

– Ну, это жестоко, Ника, после того, как ты призналась мне в любви, – шутит, даже не подозревая, насколько сильно меня ранят его слова. – Знаешь, а я ведь чуть не растаял. Ещё немного – и упал бы в твои объятия.

– Бедный ты мой мальчик, иди скорее, пожалею, – и он действительно склоняется ко мне, намереваясь прильнуть к груди. Но я уворачиваюсь, успевая дрожащей рукой взъерошить ему волосы.

– Опять облом, – подлец хмурится и от этого становится умопомрачительно милым.

– Не заслужил, – выдавливаю серьёзно и понимаю, что, если бы он прикоснулся ко мне, я бы тут же растеклась лужицей.

– Ой-ой, считай это моральной компенсацией за твой развод.

– Ладно, иди, – протягиваю руки, раскрывая для него свои объятия, но прекрасно знаю, что это причинит лишь очередную муку. Однако не могу устоять: вряд ли ещё подвернется такая возможность.

Обнимает. Прижимается слишком сильно. Слишком тесно. И я млею, теряя разум. Вдыхаю его аромат и просто таю. Горячие ладони поглаживают мою спину. Как-то странно поглаживают. Спускаются к пояснице и застывают в области копчика. И я слышу у самого уха его хриплый шёпот:

– Может, переспим по-дружески?

Молчу – суть сказанного доходит не сразу. Хочется подольше понежиться в его теплых объятиях. Но всё же, затуманенное сознание распознаёт смысл.

– Что? – шиплю, нехотя освобождаясь из цепких рук. – Офигел!

– Спокойно, я шучу, это тебе моя ответочка.

– Жалко, а то я уже хотела согласиться, – я разочарованно закатываю глаза.

– Правда? – его губы растягиваются в ослепительной улыбке. Одной из его коронных, соблазнительных и очень хорошо знакомых мне.

– Конечно, и всё сказанное сегодня – правда, – сарказм, но такой правдивый.

– Окей, признаю, играешь ты шикарно, нужно было поступать в МХАТ, а не на рекламщика.

– Я не рекламщик, а маркетолог! – возмущаюсь я обиженно. – Вообще-то это тоже экономический факультет. Сам-то где учился!

– Угу, – подтвердил кивком. – И, кстати, выглядишь обалденно, я сразу и не узнал тебя, – его похвала имеет обратное действие и вызывает только грусть. – Почему ты раньше не носила обтягивающие?.. У тебя чертовски соблазнительная фигура.

– Не люблю, ты же знаешь.

Да уж. Сегодня я превзошла сама себя. Думала, будет как в фильмах, появлюсь такая шикарная – и он потеряет дар речи. Купила даже платье для этого случая и туфли на шпильках, которые сроду не носила. Намалевалась, да ещё волосы завила. Только что толку теперь от этого? Единственный, на кого смотрела я, не замечал меня. Вернее, заметил, но слишком поздно и не так, как я мечтала.

– Ладно, иди, а то тебя теперь там потеряли, – выпроваживаю его, чувствуя, что сейчас не выдержу и взорвусь.

– А ты?..

– Ну так, не я же король вечера, – подмигнула, мимолетно улыбнувшись. – А ты.

– Ты так больше никому не говори, а то брат обидится, – он сердито грозит мне пальцем. – Не забывай: вечеринка в честь его возвращения.

– По-моему, Руслану плевать на ваш праздник, – констатирую и без того известный всем факт.

– Он просто ещё не адаптировался, – оправдывается Рома. – Акклиматизация в придачу.

– Ага, ладно, всё, вали давай, я девчонкам позвоню, – прогоняю уже в открытую.

– Ухожу, – он делает шаг по направлению к дому, из которого доносится громкая музыка, и оборачивается. – Ты точно не передумала насчет того, чтобы переспать?

– Я тебя убью, Юсупов! – выкрикиваю, чувствуя, как дикий спазм сжимает горло.

Он удаляется, громко смеясь. А я почти бегом направляюсь вглубь сада. Подальше от посторонних глаз. И, главное, от него.

Глава 2

– Я не рёва, – напоминаю себе, но дрожащий голос звучит не слишком убедительно. – Ну и что с того, что не любит? Как-то раньше с этим жила!

Тогда была надежда, что однажды случится чудо, и я услышу заветные слова. Не случилось. Больше не осталось ни капли веры. И это больнее вдвойне – когда одновременно разбивается сердце и умирают мечты. Я словно сорвалась со скалы и повисла, пытаясь крепче ухватиться за острый камень. А внизу – бездонная пропасть, и меня затягивает туда неизвестная сила.

Через неделю родители увезут меня на родину, и я, скорее всего, никогда больше не увижу Рому. От осознания того, как это жестоко, во мне всё взбунтовалось. Казалось, если уеду, жизнь утратит всякий смысл. Без любимого и дышать неохота. Пусть эти годы он был не со мной, но хотя бы рядом. Я могла с замиранием сердца лицезреть его красивое лицо. Наблюдать за ним украдкой. Восхищаться, вздыхать и мечтать, глядя на него. И Рома считал меня подругой! Не лучший статус в моём случае, однако дающий влюблённой дурочке некие привилегии. Ибо я без проблем могла проводить с ним время, гулять, общаться, порою обнимать. Он даже частенько брал нас с подругами тусоваться со своей компанией. И во всём этом я видела знаки, дающие надежду на что-то большее. Позволяющие верить.

Ах, если бы мама узнала, в кого втрескалась её наивная дочка… Сказала бы: «Забудь. Выбрось из головы. Он тебе не пара». Но как же выбросить? Когда он засел не в голове, а в сердце. И так глубоко, что уже не вырвать. Они заберут меня. Я не смогу остаться – родители не позволяют. Мама с папой столько лет пахали ради своей мечты и моей учебы. И теперь ждут от меня помощи. Надеются на меня. Да и зачем, спросят, здесь оставаться, если нет ни работы, ни жилья? Точно не оставят одну. А я не посмею пойти против них без веских причин. Не могу их так разочаровать. Возможно, отъезд – даже к лучшему. Может быть, вдали от Ромы смогу его забыть. Только почему в это уже сейчас верится с трудом?

– Заблудилась? – откуда-то донесся мужской голос. И я резко обернулась на него.

– Руслан, – выдохнув, заметила младшего брата своего возлюбленного.

– А ты кого ожидала увидеть? – поинтересовался он с какой-то нахальной усмешкой.

– Никого! – отрезала угрюмо. И отвернулась, вытирая слезы. Пусть валит. Ещё его насмешек мне не хватало. Руслан всегда меня раздражал. Хотя мы и виделись-то от силы раз пять: последние десять лет он жил за границей. Уехал буквально через месяц после того, как моя семья устроилась работать в их дом.

– Так уж и никого, – хмыкнул незваный гость.

– Тебе-то какое дело? Чего привязался? – не выдержав, взорвалась я.

– Никакое, – отрезал он холодно и следом уже весело добавил: – Ромыч там дружкам рассказывает, как правдоподобно ты его пранканула. Говорит, чуть не поверил, что ты в него влюбилась. Но что-то мне подсказывает, что это был… не совсем розыгрыш.

– Шутка была! Ясно? Можешь идти!

– И ревешь поэтому?..

– Я же сказала – не твое дело! Уходи!

– Честно сказать, мне плевать, – заявил Руслан с едва уловимым акцентом: жизнь за границей все же давала о себе знать. – Только не хочется, чтобы у нас в саду нашли суицидницу.

– Спятил совсем? – воскликнула я, ошарашенная его заявлением. – Что несёшь?

– Ну там – безответная любовь, разбитое сердце… Не знаю, что ещё за дурь в твоей голове.

Резко обернулась и, прищурившись, посмотрела ему в глаза, грубо спросив:

– Ты чего ко мне примотался? На вечеринке скучно? Ищешь, за чей счет самоутвердиться? Так ты ошибся адресом, дружок!

– Лет десять прошло, а у тебя всё такой же острый язычок, – усмехнулся тот, намереваясь видимо меня уколоть.

– А у тебя по-прежнему тупые шутки.

Ну вот никогда мне не нравился Руслан. Даже при нашем знакомстве он не упустил возможность меня задеть. А мне на тот момент было едва двенадцать. Я была напугана незнакомым городом, новой школой. Переезд в принципе дался мне сложно, и я всё воспринимала в штыки. Не помню точно, что он тогда сказал, но помню, как сильно я обиделась. После этого старательно избегала его и очень, кстати, радовалась, когда Рус уехал учиться за границу. Другое дело – Рома. Он всегда относился ко мне хорошо. В детстве – как к младшей сестре, потом – как к подруге. Но лет в четырнадцать я поняла, что испытываю к нему далеко не дружеские чувства. И с годами моя любовь росла, вместе со мной.

– Видимо, некоторые вещи не меняются, – хмыкнул Юсупов.

– К сожалению, – согласилась я.

– Будешь? – Руслан протянул мне бутылку вина.

Я взяла и сразу же сделала большой глоток. И поперхнулась, услышав его издевательский голос:

– Ничего, вернешься на родину – полегчает, говорят, дома даже стены лечат. А там обратишь внимание на местного хлопца, и сыграете добротную деревенскую свадьбу. Лет через пять, глядишь, станешь многодетной мамкой.

– Мне вот интересно, что ты употребляешь? – зашипела я, прокашлявшись. – Хотя, слышала, в Америке легализовали марихуану. Ты поэтому завис там на десять лет?

– Могу угостить, может, веселее станешь, и люди потянутся.

Достал, честное слово! Так и чешется язык послать его на три весёлых буквы. Однако вместо этого я залпом отпила значительную часть содержимого бутылки. И практически сразу же ощутила лёгкое помутнение в голове.

– Тебе пора! – отчеканила, давая понять ему, что в его компании не нуждаюсь.

– Ладно, – согласился Руслан, нахмурившись. – Ты уверена, что я ничем не могу тебе помочь?

– Уверена, – выпалила я, и тут же задумалась. В голове маякнула сумасшедшая мысль. – Хотя, знаешь, можешь, – добавила отрешенно.

– Чем?

– Женись на мне!

Господи, я что, произнесла это вслух? Нет-нет, не может быть! Однако по его звонкому смеху поняла, что может.

– Мадам, вы пьяны, – ответил Руслан, отдышавшись. – Или это твой очередной пранк?

Я покраснела, мысленно тысячу раз обругав себя. Одному сдуру сегодня призналась в любви, другому предложила жениться. «Вероника, ты вообще рехнулась от отчаяния?» Только отчего-то эта идея казалась мне не такой уж плохой. Я точно опьянела, не иначе. Если выйду замуж, родители позволят мне остаться здесь. И я по-прежнему буду рядом с Ромой. Ну не готова я отказаться от него навсегда. Восемь лет мне хватало любить его глазами, и дальше смогу так же – только бы не уезжать!

– Я серьёзно, – мой язык – мой враг. «Ты реально думаешь, что Руслан согласится? Минуту назад вы были готовы друг друга прибить». Однако у меня есть козырь, способный его убедить.

Глава 3

– Серьезно? – Руслан насмешливо вскинул брови.

– Да, – меня понесло неудержимо.

– Прости, детка, но в мои планы не входит женитьба.

– Понимаю, – тяжело вздохнула я. – Ты вернулся, чтобы занять место своего отца в компании. Если это, конечно, получится. Не думаю, что Рома отдаст тебе этот пост без боя. Да и Игорь Семёнович пока не собирается на покой. Но я знаю, при каких условиях он точно уйдет на пенсию.

– При каких? – равнодушно спросил Руслан: видимо, воспринял мое заявление скептически.

– Э не-ет, – деловито хмыкнула я, сделав ещё один смачный глоток сладкой жидкости. – Так я сейчас всё тебе и выложу. Скажу даже больше – я могу помочь тебе получить желаемое кресло.

– Ты? – он скорчил гримасу пренебрежения, что неслабо задело меня.

– Я, – выдала гордо и, скрестив руки на груди, заявила: – Но ты можешь катиться куда подальше со своей высокомерной миной. Лучше расскажу, что знаю, Роме. Сделаю ему, так сказать, подарок перед отъездом!

– Сделай, заодно попробуй уговорить его жениться на тебе, ведь ты именно об этом мечтаешь.

– Разберусь, не беспокойся! – парировала воинственно.

Нет, я никогда бы не предложила Роме жениться на мне, даже в шутку. Гордость не позволит. Почему тогда расщедрилась для Руслана? Да потому что мне на него плевать. Поженимся, родители со спокойной душой вернутся домой, а мы через несколько месяцев разведемся. Сейчас, в немного нетрезвом состоянии, мне такой вариант казался вполне логичным.

Дёрнулась было, чтобы уйти, но Юсупов схватил меня за локоть:

– Говори, что знаешь, а я подумаю над твоим предложением.

– За дурочку меня держишь? – я с вызовом посмотрела ему в глаза. – Сначала свадьба, а потом информация.

– Да может, ты на понт меня берёшь, а сама ни черта не знаешь, – похоже, мне удалось его подловить! Руслан явно разозлился.

– Скажу одно: я случайно услышала разговор твоих родителей. Игорь Семёнович говорил, что оставит своё кресло тому… – многозначительная пауза и хитрая улыбка. – Кстати, он прописал это условие даже в завещании.

– Какое условие? – в его глазах зажглось любопытство.

– Не ска-жу! – по слогам произнесла я.

– Значит, ради того, чтобы остаться здесь, рядом с моим братом, ты готова выйти замуж за нелюбимого?

– Возможно, – пожала я плечами. – Может, уже отпустишь? – тряхнула руку, освобождаясь от железной хватки.

– Я подумаю, – сообщил Руслан и, отпустив мой локоть, направился в сторону дома.

– Завтра до обеда ты должен дать ответ, – крикнула я ему вслед.

Ох, что же я творю? Зачем, как утопающий, цепляюсь за последнюю соломинку? Не проще ли будет забыть Рому? Вернуться на родину и начать жизнь с чистого листа… Но на что я могу рассчитывать в деревне? Понятное дело, родители займутся фермерским хозяйством, как и мечтали, и им нужна будет моя помощь. Только готова ли я провести молодость в селе, считая литры козьего и коровьего молока? Не уверена. После столицы наши родные Чигири кажутся ужасной глушью. Понятия не имею, чем там заниматься. И представить не могу, что больше никогда не увижу Рому. Если я уеду, то вряд ли судьба сведет нас снова.

Наверное, я эгоистка. И мне жутко стыдно перед родителями. Они столько лет прислуживали у богатеев, чтобы накопить деньги мне на учёбу и на реализацию своих идей. Оставили родной дом, переехали в незнакомый город почти за восемь тысяч километров. И одиннадцать лет жили мечтой, что однажды вернутся к земле, построят ферму и будут производить натуральные продукты. Но сначала – выучат меня в столице! И моё обучение закончилось пару недель назад. Я стала выпускницей МГУ с четырьмя тяжелыми годами позади. Больше не будет нервотрепки, срывов и истерик. Учиться на бюджете было кошмарно трудно. Как и поступить на него – это практически невозможно даже с максимальными проходными баллами. С поступлением помогли связи Юсуповых, чего лукавить. Да и Рома неплохо меня подтянул – он тогда заканчивал первый год магистратуры в МГУ. Именно в тот момент я окончательно и убедилась в своих чувствах к нему. Помню, смотрела на него как на супергероя. Восхищалась: умный, красивый, добрый, веселый, просто идеал для восемнадцатилетней девчонки. За четыре года в университете я так больше и не обратила ни на кого внимания. Хотя парни частенько пытались подкатить. Мне было неинтересно – я тайно вздыхала по Ромке. И никого в упор не видела перед собой. Возможно, нужно было ещё тогда попытаться выбросить его из головы. Но моё наивное девичье сердце верило, что однажды произойдет чудо и он выделит меня среди других. И в ожидании дня икс я стойко наблюдала, как Рома меняет девушек, словно перчатки. Сколько же слез было пролито мной в подушку! Сколько злости и обид я вылила на подруг из-за ревности! Лишь они знали о моей любви и поддерживали всё это время. Лизка и Женька, мои дорогие девочки. И с ними мне придется скоро попрощаться.

Осознание этого отозвалось болью в грудной клетке. Стало сложно дышать. Без них я вообще не видела своего будущего. Говорят, женской дружбы не существует. Но мы давно опровергли этот миф. Они были для меня как сестры– ближе и дороже некуда. Мы делились друг с другом всем на свете, не боялись говорить правду в глаза. Только представила, что больше никогда их не увижу, и душа как будто заскулила. Я не хочу уезжать. Не могу.

Слишком много причин, чтобы остаться. Только как сказать об этом родителям? Язык не повернется так огорчить маму с папой. Но и замужество с неприятным Русланом – не выход. Возможно, удастся найти работу по специальности? Хотя вряд ли это получится за неделю. Конечно, можно было попросить Игоря Семёновича помочь, думаю, он бы не отказал, подыскал бы какое-нибудь место у себя в фирме… Но опять-таки – как я объясню это родителям? Они ведь специально отправили меня на экономический, чтобы я потом стала опорой им. Какая же я неблагодарная дочь. Самой от себя тошно, когда ломаю свои же принципы. Ну не могу я пренебречь другими ради себя любимой. Вот хоть убей – не могу. Даже когда поступила на бюджет благодаря помощи Юсупова, меня несколько месяцев грызла совесть. Казалось, я заняла чужое место, которое кому-то гораздо нужнее, чем мне. А мне, в принципе, было неважно, где учиться. Прислушалась снова к мнению родителей, хотя и была на тот момент уже совершеннолетней. Наверное, про таких, как я, говорят – бесхребетные. Но я всего-навсего не хотела никого расстраивать… «Да, и всем пытаешься угодить» – подсказал внутренний голос. И это не стану отрицать. И что тут поделать? Дожила до двадцати двух годов, а родителям всё ещё не могу сказать, что хочу жить своей жизнью. Вот даже придумала этот идиотский план с замужеством. Опозорилась перед Русланом. Можно подумать, его мать позволила бы нам сыграть свадьбу. Да ни за что Эльвира Эдуардовна не даст своему драгоценному сыночку взять в жены дочь прислуги. Эта женщина – эталон высокомерия, надменности и заносчивости. Самовлюблённая, эгоистичная, и в придачу с необузданной манией величия. Пусть она всегда и относилась к нам снисходительно, но никогда не скрывала своего пренебрежения и презрения. Другое дело – глава семейства Игорь Семёнович. Он относился к нам как к членам семьи. Уважал моего папу и даже считал другом. Именно Юсупов предложил родителям работу, когда его завод под Благовещенском обанкротился. Мой отец проработал там почти пятнадцать лет водителем, а мама – оператором станка. Оставшись без работы, они были в отчаянии. И, немного поколебавшись, приняли предложение Игоря Семёновича. Да и как не принять, когда обещают зарплату в четыре раза больше прежней! Папа получил должность личного водителя начальника, а мама – экономки. Они быстро освоились на новом месте. Мне, конечно, было немного тяжелее. Новая огромная школа пугала до оцепенения. Однако и здесь меня подбадривал Рома – помню, он сказал: «Если тебя кто-то обидит, сразу же сообщи мне». Да, Юсупов-средний пошёл в отца. Такой же добродушный и вежливый. А вот младший – весь в мать. Сноб, каких ещё поискать. На хромой козе не подъедешь. Возможно, я просто плохо его знаю, однако по тому, что я видела, у меня сложилось именно такое впечатление.