Вернувшись, теперь уже, в свою комнату, села на тот же сундук, так как стулья требовали ремонта, и оглядела результат своей работы. «Простор и благодать! Полезной площади оказалось гораздо больше, чем предполагалось изначально. При желании здесь можно даже танцевать. И всё-таки – это мансарда: высота потолков, общая площадь помещения, обшитые деревянными дощечками стены, большие с двойными рамами окна, добротный пол. Разве чердаки обустраивают так хорошо? Может здесь кто-то когда-то жил? Надо бы выяснить».
Очень многие предметы удалось приспособить для комфортной жизни: например, поставив оба сундука рядом, получила неплохую, высокую кровать с хранилищем; из ящиков разных размеров с какой-то непонятной утварью, которую безжалостно выкинула, собрала себе шкафчик для одежды или книг. В самый высокий ящик осталось протянуть ненужный черенок и можно будет вешать одежду.
Меня совсем не смущало то, что мне пока нечего вешать, да и не на что, вешалок – то нет, но главное, что шкаф уже есть, а как его использовать – придумаю. Ещё у меня в проекте намечалась мини ванная, чтобы не приходилось бегать на улицу каждый раз, как мне приспичит помыть носик или ноги.
Понятное дело, что всё сделать не успела, и завтра меня ждало не меньше работы, чем сегодня, но всё же общая картина уже вырисовывалась. Мне здесь нравилось! Да, определённо нравилось! Настроение улучшилось, и я довольно улыбнулась.
Тут голос подал мой животик, кажется, он моего воодушевления не разделял. Ещё бы, я же не ела весь день. И что самое интересное – ни одна сволочь мне этого даже не предложила! Жизнерадостная улыбка снова начала меркнуть. «Ну, нет, «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», я им ещё жизнь попорчу своим присутствием, пусть даже не надеяться так скоро от меня избавиться и устроить грандиозные похороны с музыкой и танцами».
Начинало темнеть. Лампы не обнаружилось, зато нашлась целая коробочка с восковыми свечами. Они были средней толщины, приятного золотистого цвета, как пчелиные соты и имели медово-цветочный аромат. Взяв несколько штук, отправилась искать пропитание.
К моему счастью, комната оказалась пуста. Теперь я могла вдоволь оглядеться. Помещение оказалось не просто кухней, но ещё и столовой, так как здесь, в правом углу комнаты, стоял большой, прямоугольный стол, за которым легко можно поместить 8 человек. Со стороны стены, под ним находилась деревянная лавочка, а с другой – три стула с высокой спинкой. Два больших окна, так же, как и в других комнатах, не имели занавесок. Плита оказалась далеко не газовой и даже не электрической, а самая настоящая дровяная печь для приготовления еды, с варочной панелью для нескольких кастрюль и духовкой.
Довольно долгое время мы в станице пользовались похожей печью, пока мама не провела, наконец, газ. Так что практику использования подобных агрегатов имела, где лежат дрова – знала, спички и бумага в наличии были, далее дело оставалось за малым: затопить её, чем и занялась.
Далее требовалось отыскать посуду и еду. Перерыв все полки и шкафчики, которые имелись на кухне, мне удалось найти необходимую утварь: кружку, тарелку, ложку, нож и котелок, который сразу же наполнила водой и отправила на конфорку закипать. Но, увы, еды не обнаружилось, правда, нашла сушёные травы для чая. В растениях, особенно в сухом виде, я разбиралась плохо, поэтому, чтобы не попасть впросак, выбрала относительно знакомые по запаху и форме листьев. Так мой чай получился липово-мелисовый.
Я покрутила головой, естественно, холодильник отсутствовал, но если это приличный дом, то здесь обязательно должен быть приличный погреб. Спустя десять минут, искомый объект обнаружился. Дверца в полу оказалась довольно тяжёлой, но после сегодняшних чердачных работ – ерунда. К сожалению, сытной еды здесь не оказалось, очевидно, всё съели, но кое-что все же отыскала: хлеб, масло, мёд. Ещё через пять минут я сидела за огромным деревянным столом, положив ноги на подставленный стул, ела вкусные бутерброды с мёдом и пила ароматный травяной чай. Жизнь, определённо налаживалась!
Во время поглощения еды, мои мысли занимала плита: «на улице, абсолютно точно, лето, а Бари весь день топил печь, тогда почему здесь не жарко? Даже когда мы с Диларием заходили сюда днём – духоты не было. В чём секрет? Вытяжка?» Я осмотрела внимательно потолок, стены, но ничего такого не нашла. Пришлось и этот вопрос оставить, временно, без ответа.
После поздней трапезы я прибрала за собой. Пока мыла кружку сетовала на то, что в доме живут пять с половиной мужика, а водопровод и канализацию сделать не додумались. Приходиться мыть в ковшике и выливать воду на улицу. Хорошо у меня сейчас посуды мало, а если будет больше? Тут полдня только на мытьё уйдет: принеси, помой, вылей, принеси, сполосни, вылей, вытри. Надо им будет идею подать насчёт водопровода.
Спать легла на голых сундуках, положив под голову свой рюкзачок. Я очень сильно устала, но уснуть сразу, не получилось. В голове вертелись разные мысли по поводу моего теперешнего положения: «я, в миллиардах световых лет от своего дома, возможно, даже в другом измерении, точно неизвестно где и неизвестно с кем. Какой кошмар! Мне нужно прожить год с одними мужиками! Такого ужаса я даже представить себе не могла, ведь с детства меня окружали в основном женщины.
Родители развелись, когда я училась в средних классах и с тех пор мы жили вчетвером: я, сестра, бабушка и мама. У нас в хозяйстве разве что петух, да рыжий пёс Пупсик относились к мужскому полу, а больше никто. Бабушка всегда учила меня быть осторожной с мужчинами, опасаться их, они же могут обидеть, ни в коем случае не улыбаться незнакомцам, а то будут неприятности. Причем она никогда не говорила, в чем именно, могут заключаются неприятности. До всего приходилось доходить самой из рассказов девчонок, фильмов и книг. На дискотеки не ходила никогда – сидела дома, мне даже не позволили встретить с одноклассниками рассвет, когда мы закончили школу.
С мелкими бытовыми трудностями справлялись сами: побелить, замазать, покрасить, нарубить, прикрутить, прибить. Мама, благодаря посещению в годы студенчества курсов по радиотехнике, умела немного обращаться с электричеством: чинила вилки, меняла провода и даже как-то отремонтировала утюг. Если требовалась работа крупных масштабов: сложить печь, построить сарай, сделать навес, то помогали соседи или нанимали рабочих.
В школе с мальчиками тоже существовала проблема – дефицит. Видать, не все годы были урожайные на мужской пол. Про колледж, вообще, молчу: азы профессии учителя начальных классов на моём веку осваивали исключительно девочки. Мальчики являлись лишь временным явлением.
И вот, до 20 лет я крутилась преимущественно в женском обществе, избегая мужского внимания и тут, меня угораздило загреметь в совершенно противоположную среду, где одни мужчины и, судя по взглядам и отношению, совершенно определённо, женоненавистники и человекопрезиратели. Надо же было попасть сразу под все отрицательные пункты! Даже не знаю, что хуже, что я девушка или что человек? Но ничего не поделаешь, придётся привыкать им ко мне, а мне к ним».
Больше я ни о чем думать не могла, мои глаза закрылись сами собой.
Утром меня разбудил громкий стук дверь. Со сна мне почудилось, что я проспала пары и Валентина Дмитриевна пытается меня разбудить, но она никогда так сильно не стучала. Ей легче крикнуть, чем встать с насиженного дивана и подойти к двери. Стук продолжался. Я с трудом разлепила глаза. Тело ныло, так как оказалось, что сплю на чём-то твердом, в не знакомой комнате. Несколько секунд отчаянно пыталась вспомнить, что это за место. Сфокусировав взгляд на кучке ящиков, в памяти потихоньку начали всплывать события предыдущего дня.
– Настя, вставай! – раздался громкий голос Дилария.
Кусочки ментального паззла, наконец, собрались воедино, и я резко вскочила на ноги. Добежать до двери, не успела, она открылась сама собой, и в комнату влетел хозяин дома. По всей видимости, он устал ждать, когда я соизволю открыть и решил впуститься сам.
– О, уже оделась! Хорошо, – одобрительно мотнув головой, и глядя на меня, проговорил Диларий.
Я не стала его разочаровывать тем, что на самом деле так и спала, в одежде.
– Что-то случилось? – поинтересовалась я.
– Нет. Просто пора на тренировку.
Он огляделся вокруг и удовлетворённо заметил:
– Неплохо получилось.
– Спасибо! Это только половина того, что я хочу сделать.
– Делай, только потом, после тренировки, – Диларий серьёзно на меня посмотрел.
– Но вы же сказали, что приступим, когда я буду готова, а я ещё не готова, – удивлённо заметила я.
– А, по-моему, готова. Комната прибрана, вещи разложишь потом. Так что вперёд! – скомандовал физрук, и мне ничего не оставалось, как скоренько обуться и идти за ним.
Выходя из комнаты, промелькнула мысль, что неплохо бы сообразить или найти какой-нибудь замок на дверь, а то шастают тут всякие личности ко мне без разрешения.
На улице только начинало светать, из чего я сделала вывод, что утро не просто раннее, а ультрараннее. В такое время мне не доводилось вставать никогда, разве что, если требовалось куда-то ехать, но такое случалось крайне редко. Дул предрассветный, свежий ветерок, заставляя ёжится от холода.
– Итак, – начал мой тренер. – Теперь каждое утро у тебя будет начинаться с пробежки. На первых порах будем бегать немного, но со временем увеличим норму.
«Нет, только не это! Бег. Ненавижу. Это, пожалуй, единственное из школьной программы по физкультуре, которое я не любила и не умела выполнять. Хотя, вру. Был ещё вис на перекладине и лазание по канату. Из-за своего веса, я никогда не могла подняться выше канатного узла или провисеть хотя бы секунду. Бег же, мне не давался во всех вариациях: ни по прямой на скорость, ни марафон, ни челночный, вообще, никакой».
Начало зарождаться ощущение, что Валеон отправил меня в ад, с виду милый, но, по сути, он самый. А, когда мне всё же с огромным трудом и постоянными подгонами Дилария удалось пробежать выделенную дистанцию, я убедилась в этом окончательно. Дыша, как паровоз и еле волоча ноги, доплелась до исходной точки и упала в траву. Если каждый день будет начинаться так, то я буду ненавидеть утро ещё больше, чем раньше.
– Куда легла? А, ну, вставай! Нельзя лежать после бега.
Диларий так жестоко вопил, что пришлось собрать свои многострадальные косточки и встать, походить, пока тело не остыло.
– Да. Случай запущенный. Ты что, никогда не бегала?
– Когда ходила в школу – бегала. Аж два раза в год, когда нужно было норматив по физ-ре сдать.
– И что, сдавала?
– С трудом.
– Должен сказать, что с того времени ничего не изменилось. Бегаешь – отвратительно и неправильно. Придётся тебя учить, иначе дальше дело не пойдёт.
– Может, лучше другие физические нагрузки попробуем? – сиплым после бега голосом сказала я.
– Например, какие? – Диларий удивлённо приподнял бровь.
– Ну, пресс качать. У меня это хорошо получается.
– Скажи–ка мне, Настя, – медленно и наставительно начал он. – Как тебе поможет пресс, когда твоя жизнь будет зависеть от того, насколько быстро ты бегаешь?
Я молчала.
– То-то же. А насчёт пресса не переживай и до него доберёмся, – уверенно проговорил «мучитель» и погнал меня вперёд.
Мы пробежали вместе ту же дистанцию под контролем Дилария, с рекомендациями и поправками. Что-то легче мне от этого не стало, хотя, на сей раз я бежала без остановки. Мужчина же, в отличие от меня, выглядел как огурчик, словно не бегал, а гулял. Даже дыхание не сбилось. Вот ведь зараза!
Потом Диларий отпустил меня ненадолго и сказал, что после завтрака тренировка продолжится. Мокрая как мыша и уставшая как собака, я вернулась в комнату. Умылась, постаралась привести себя в порядок, потом побежала на улицу досушивать шкуры. Не очень-то мне хотелось ещё одну ночь спать на голых, твёрдых сундуках. Затем отправилась на кухню, чтобы узнать, когда завтрак. Но судя по тому, что Бари уже начал готовить обед – время утренней трапезы уже прошло и меня опять никто не позвал. Гады! Домовика отвлекать не стала, сама нашла остатки завтрака, села в уголок и поела.
До очередного «издевательства» у меня оставалось время, которое потратила на поиски замка для своей двери. В результате, мне попался старый, ржавый, но добротный засов. Было решено временно установить его, до того момента, пока не найду более приличный вариант. Молоток и гвозди тоже нашла в сарае и со все этим металлом пошла к себе. Но не то, что завершить, я даже начать установку творения кузнеца не успела, меня позвал Диларий.
Он ждал меня на заднем дворе, где вчера колол дрова.
– Итак, сейчас делаем разминку для мышц, учимся принимать боевую стойку и правильно держать оружие.
Новоявленный инструктор продемонстрировал комплекс необходимых упражнений. С ними я справилась лучше, чем с бегом. Потом мне был выдан тренировочный меч. По всей видимости, данный учебный образец подержало не мало народа, так как рукоятка стала уже гладкой, словно отполированной, а лезвие имело бесчисленное множество засечек и царапин. Муляж оказался достаточно увесистый, но я девочка сильная, поэтому поднять его сумела.
Диларий продолжал показывать и рассказывать, что нужно делать и как, а я внимательно его слушала и старалась повторить движения относительно точно. Когда мне удалось принять правильную стойку и грамотно взять меч, мы отработали пару простых приёмов. С непривычки рука у меня устала быстро, но Диларий отнёсся к этому спокойно, скорее всего, так бывает со многими. После короткого перерыва, работа продолжилась.
В конечном счёте, патлатый изверг отпустил меня лишь после того, как выжал из меня всё, что мог по максимуму. С тренировки я не шла, а ползла черепашкой, единственное, чего мне хотелось сделать – лечь на сундуки и не шевелиться. Но даже не смотря на дикую усталость, фехтовать мне понравилось больше, чем бегать. Однако, как я поняла, всё взаимосвязано, поэтому придётся терпеть.
На этот раз, подгадав время, явилась на кухню как раз к обеду. Мальчики уже ели первое, вероятно суп. Стоило мне появиться на пороге кухни, как они синхронно повернули головы и очень внимательно посмотрели на меня. Есть расхотелось моментально, зато убежать подальше – очень. Однако понимание того, что если не буду нормально питаться, то вскоре не смогу даже своей руки поднять не то, что тренировочный меч, заглушило жажду позорного бегства.
Подойдя к столу, стало ясно, что меня никто не ждал. «Может они думают, что мой живот – хранилище несметных запасов необходимых организму веществ, как горб у верблюда или может они не знают, что людям тоже требуется питание?» Так или иначе, ни приборов, ни еды для своей персоны не было мной обнаружено.
Парни подленько ухмыльнулись и стали есть дальше. Диларий просто молчал. «Ну, ничего, еду я себе добуду, а вот куда сесть?» Огляделась, оценивая обстановку. Диларий и Нарда́н сидели на стульях, трое других на лавочке, не хватало ещё одного стула. Как ни печально, но на нём стоял почтенный домовой, помешивая что-то в чашке, и я знала со стопроцентной точностью, что он мне его не отдаст. «Будем двигать молодёжь!» Спокойно достав нужную мне посуду, без разрешения Бари, залезла в кастрюлю и налила себе суп. Тот лишь рот от моей человеческой наглости раскрыл, но я сделала вид, что его здесь нет и вернулась к столу.
– Так, ребятушки, двигаемся! Вы вроде не три толстяка, а значит поместимся.
– Мы-то нет, а вот, насчёт тебя, не уверен, – ляпнул А́дрин.
Диларий насторожился, вероятно, не понаслышке знал, что нельзя безнаказанно указывать женщине на её недостатки. Столь опрометчивые действия могут привести к нешуточному скандалу, с последующим членовредительством обидчика. Но у меня изначально имелся расчёт – установить дружеские отношения, поскольку год в ссорах и препираниях – не вынесу, поэтому, вспомнив забавную фразу, выдала:
– Не спорю, худеть нужно! Но делать это на голодный желудок – вредно! Так что двигаемся, господа хорошие!
Эльф улыбнулся, молча встал и пересел на другой край скамьи. Остальные живо переглянулись, но продолжили сидеть, Диларий хмыкнул и вернулся к еде. Я не стала больше никого беспокоить, поскольку освободившегося места мне вполне хватало.
– Спасибо! – добродушно произнесла я, глядя на Ви́ерана и села на лавочку.
Дальнейшая трапеза проходила в тишине. Каждый был увлечён своей порцией еды. Должна сказать, что Бари готовил достаточно вкусно. Я съела всё, причём с большим удовольствием.
После обеда все разошлись. Я отправилась к себе, чтобы установить на свою старую, хлипкую дверь массивный, железный засов. Дело оказалось не простым, пришлось повозиться, но в результате мощный агрегат нашёл своё место. Теперь, даже если дверь случайно развалится, засов точно останется на месте, крепила я его на совесть. Всё-таки у безотцовщины есть свои плюсы. Потом вернула инструмент в сарай и пошла искать двух драчунов. У меня имелись кое-какие планы на их счёт.
А́дрина и Э́лджи я обнаружила возле полигона, у них проходила тренировка. Я села на пенёк и стала наблюдать за тем, как мальчики дерутся на мечах друг с другом, под присмотром Дилария. В отличие от моего оружия, их клинки были настоящие и управлялись они с ними здорово. Ребята двигались по площадке легко и изящно, словно танцуя, быстро и умело орудуя мечами. Сталь так и сверкала на солнце, рассекая воздух тонкими всполохами. Грациозный танец их клинков завораживал. Диларий почти ничего не говорил, лишь изредка давал советы то одному, то другому, как лучше нанести удар. Видно было, что он доволен мальчиками. Да, мне до таких умений работать и работать!
Дождавшись завершения учений, я подошла к ребятам.
– Снова здрасти! Есть одно дельце, нужно кое-что спалить, не поможете даме?
Элджи криво улыбнулся, но всё же поинтересовался:
– А почему сразу мы? Сама что ли не можешь?
– Увы, сама не могу. Я ведь человечка, магией не владею, в отличие от вас. Ваш вчерашний огненный шарик, надолго останется в моей памяти.
Ребята снова молча переглянулись, но в озорных глазах промелькнуло воодушевление. Кажется, подобное заявление и своеобразная похвала пришлись им по душе. Но внезапно Адрин сделался серьёзным и взглянул на меня с подозрением.
– Я, кажется, понял. Ты хочешь, чтобы мы сожгли что-то в доме и нас потом наказали?
– Нет. Я прекрасно помню, что вчера сказал Диларий. И подставлять вас не собираюсь. Надо спалить кое-что на улице. Возможно, вы уже видели кучу старого хлама на заднем дворе. Вот от него – то и надо избавиться.
Элджи и Адриан кивнули, давая понять, что знают, о чём разговор. Втроем мы отправились в указанное место. Ребята быстро сформировали в ладонях небольшие, пылающие холодным белым светом шарики и метнули их в груду негодного барахла.
Куча вспыхнула мгновенно. Я зачарованно смотрела на то, как языки магического пламени быстро и жадно пожирают тряпьё и прочий мусор.
«Полезные оказались ребята, надо будет им ещё какую-нибудь работёнку найти», – подумала я, а вслух сказала:
– Спасибо мальчики! Родина вас не забудет!
Ребята улыбнулись, уже не так криво, как вначале и ушли, оставив меня с догорающим костром наедине.
Остаток дня прошёл в хлопотах связанных с улучшением жилищных условий. Заработавшись, снова пропустила время еды и осталась без ужина. Ложиться спать голодной было не в моём стиле, поэтому, не смотря на поздний час, потопала на кухню, чтобы что-то слопать.
Поразмыслив немного, решила, что хочу блинов, со сметаной или с мёдом, а лучше и с тем, и с другим. Необходимые ингредиенты, я нашла довольно быстро. Свежего молока не оказалось, зато наткнулась на скисшее. Ещё лучше, так блины получатся вкуснее. Скоренько затопила печь, завела тесто и начала выпекать. Обычно я пеку всё сразу, а только потом ем, но, на этот раз, тактику пришлось менять.
Выполняя привычные действия, на автомате выпекала блин и клала его на блюдо, но сколько бы я ни старалась, кучка больше не становилась. Странно! Тогда начала внимательно смотреть на тарелку и оказалось, что как только горячий блин её касается, то тотчас исчезает. Стало очевидно: кто-то их ворует. «Нет, ты посмотри! Наглость какая! Сами ужинали, я – нет и ещё блины мои смеют тырить!»
Тут-то ко мне пришло осознание того, что если не буду есть выпечку сразу, прям со сковороды, то отправлюсь спать голодная. Сказано – сделано: начала поглощать блины горячими, с пылу с жару, так сказать. Через какое-то время, я вновь посмотрела на тарелку. Она уже была пуста, а в середине синими буквами светилась надпись «Жадина!» Я коварно улыбнулась: «так им и надо, нечего таскать чужое из-под носа».
Наевшись досыта, стала складывать блины на тарелку, теперь пусть забирают. Но всё было в порядке, моя выпечка не пропадала. «Обиделись что ли? Ну, и ладно, завтра съем».
Я успела помыть посуду и уже вытирала стол, как на кухне появилась ещё одна личность – Бари. Он с привычным презрением смотрел на меня. Стараясь не обращать на его суровую мордашку внимания, чтобы не портить себе настроение, спокойно продолжала тереть стол.
– Что ты тут делаешь, человечка? – грозно спросил «великий и ужасный».
– Да, вот, блины пекла. Хотите попробовать? – и поставила перед ним тарелку с оставшимися блинами. – Они вкусные, ребятам понравились, ешьте.
Бари подозрительно на меня посмотрел.
– Ты, угощаешь, меня? – с паузами, казалось бы, в такой короткой фразе, удивлённо спросил он.
– Ну, да. Почему бы и нет. Мне не жалко, кушайте, пожалуйста, а я воду принесу.
Когда я вернулась, Бари сидел на стуле и гладил живот, тарелка опустела. Глазки у него блестели, на губах играла довольная, сытая улыбка, но увидев меня, домовой вновь принял суровый вид.
– Блины – съедобные. Но это ничего не значит, я все равно тебя ненавижу, человечка! – сказал он и исчез так же внезапно, как и появился.
Я снова улыбнулась. Слова, сказанные домовиком, кардинально отличались от того, каким тоном он их произносил. Исчез гневный взгляд и шипящие нотки из речи. Вероятно, Бари просто старался держать лицо, чтобы я не расслаблялась, но, чувствовалось, что первоначальная неприязнь дала брешь. Как хорошо, что и в этом мире, мужчины любят вкусно поесть, даже такие маленькие и мохнатые.
Спать легла как королева: на мягких, чистых шубах, застелив их белой тканью, в качестве простыни. Составив в голове план на следующий день, уснула без задних ног.
Спала я крепко и сладко. Яркие, красочные сны с привычными абсурдными переходами сменялись один за другим, унося меня всё дальше и дальше от реальности. Вдруг, сквозь очередную замысловатую иллюзию, я отчётливо услышала стук в дверь. «Неужели уже утро? Так быстро?» – пронеслось в голове. Стук усилился. «Точно. Утро. Надо вставать». С большим трудом вынырнув из сна, открыла глаза.
– Настя, подъём! – звучно голосил Диларий неистово стуча в дверь и теребя ручку.
Кажется, он хотел войти, но у него не получалось. «Ещё бы, я такую задвижку поставила, что легче превратить дверь в прах, чем открыть её. Именно «в прах», моя скромная дряхлая заслонка и превратиться, если Диларий продолжит так тарабанить. Надо спасать старушку».
– Сейчас. Уже встаю! Буду через пять минут, жди во дворе! – крикнула я, сползая с мягкой лже-кровати.
Самое забавное то, что я действительно «сползала» с лежанки. После вчерашних экзекуций у меня болело всё. Каждую мышцу неимоверно выкручивало, казалось, ломят даже кости. Не то, что чихать или зевать – дышать было больно. «Надо же, я и не подозревала, что у меня в организме так много мышц! Но пора идти! Мой «мучитель» меня ждёт. Вероятно, подготовил новую порцию «непередаваемых ощущений», а значит берём себя в ноющие руки и вперёд! Не будем испытывать его терпение».
Через обещанные пять минут, ну, ладно десять, я стояла во дворе возле удивленного смотрящего на меня тренера.
– Я не понял, почему дверь была закрыта?
– Ну, должно же у приличной девушки быть свое личное пространство. Мало ли что я там делаю, может у меня конференция с мышами проходит, а тут ты влетаешь.
– Ты понимаешь язык животных? – заинтересованно спросил мой оппонент.
– Нет. Это я так, для примера сказала. Разве такое бывает? – усмехнулась я.
– Советую быть тебе по осторожнее с примерами. Ты не в своём мире, а здесь случается разное, даже такое, – обстоятельно проговорил Диларий.
Мне стало немного стыдно. Я действительно забыла, что не дома, а в волшебном месте, где существует магия, а значит может быть всё.
В планы могучего тренера не входило стоять и ждать, когда горе-ученица закончит заниматься самокопанием и поймает дух спорта самостоятельно, поэтому он решил помочь мне с ловлей и громко заявил:
– Так. Хватит болтать! Давай на исходную. Дистанция прежняя. И постарайся сегодня пробежать хорошо!
– Нет. Только не бег! Убейте меня сразу, но бегать не буду!
– Что так?
– Не умею я этого делать, не люблю и …не хочу! Вот! – капризно надув пухлые губки, выдала я и картинно села на пенёк, скрестив руки на груди.
Диларий спокойно посмотрел на меня. Затем, так же спокойно, огляделся, а потом подозрительно покладисто произнёс:
– Хорошо. Не хочешь бегать – не будем. Но физическая нагрузка тебе нужна, придётся изменить подход.
– Что будем качать пресс и фехтовать? – оживилась я, надеясь на чудо.
– Не совсем, – Диларий зафиксировал свой хищный взгляд на мне и начал медленно подходить ближе.
– А что тогда? – нервно сглотнув слюну, дрожащим голосом осведомилась я.
Вместо ответа он подошёл ко мне недопустимо близко. Наклонился так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Его карие глаза с пугающими вертикальными зрачками оказались совсем рядом. Я невольно вздрогнула. Уголки его губ растянулись в похотливой улыбке. Мои щёки предательски покраснели, а глаза опустились вниз. Мужчина, не сводя с меня пронзительного взгляда, игриво дунул на мои волосы возле уха. Кожа ощутила тёплую волну чужого дыхания. Сидеть на пеньке стало неудобно, а когда он попытался протянуть свою мощную длань, чтобы убрать выбившуюся прядь за ухо, терпение моё лопнуло.
Мгновенно сорвавшись с места и совершенно забыв про мышечную боль, я дала такого стрекача, что пятки так и засверкали. В конце концов, отведённую дистанцию, удалось пробежать за рекордное для себя время.
– Вот, так бы сразу! А то – не могу, не буду…Оказывается очень даже можешь, когда хочешь! – сидя в расслабленной позе на моём пеньке, невозмутимо заявил бородатый изверг и весело мне подмигнул.
«Думается, это была уловка, которая сработала «на ура». На самом деле, верзила не собирался ко мне приставать, но, ёлки зелёные, как он догадался, чего я боюсь? Вероятно, моё лицо подводит меня чаще, чем я думаю». И ещё стало предельно ясно, что от утренних пробежек мне не отвертеться, а значит придётся заставить себя полюбить бег, ну, или хотя бы начать относится к нему не так презрительно.
Как, собственно, и ожидалось, первый месяц оказался самым тяжёлым. Моё тело привыкало к неистовым нагрузкам, которые прежде мне и не снились, новому режиму, другому питанию. Ужасно хотелось спать и нормально поесть, особенно сладкого. Но выпрашивать сладости, как маленькая девочка, посчитала выше своего достоинства, поэтому держала себя в руках. Правда, вырисовывались и плюсы: я начала худеть. К сожалению, у Дилария не нашлось ни одного зеркала в доме, поэтому рассмотреть себя не удавалось. У меня, конечно, имелось небольшое зеркальце в косметичке, но в него помещалась только моя мордашка. То, что объёмы моего тела сокращаются, я определила по одежде, которую через пару недель пришлось частично ушить, а частично подвязать веревками.
Отношения с ребятами тоже начали сдвигаться с мертвой точки и подходить к отметке «нормально». Понятное дело, мне о себе они ничего не рассказывали, да, я и не спрашивала, но уже общались без зубного скрежета и это радовало. Узнавать соседей пришлось самой, постепенно и тайком, делая выводы из того, что слышала и видела. При этом старалась оставаться в тени, не досаждать и не лезть, куда не просят. Таким образом, к концу первого месяца я уже составила мысленный портрет на каждого из ребят. Они оказались совершенно разными, но достаточно интересными персонажами.
Самым молчаливым, степенным и невозмутимым являлся Нарда́н. Его было просто страшно возмущать. Высокий, не такой, конечно, как Диларий, но выше других точно, стройный, даже скорее худощавый, что вовсе не значило, будто он слабее тренера или кого-либо из ребят. Скорее наоборот, на спаррингах парень наносил такие удары, не только мечом, но и кулаками, что становилось страшно за партнёра. А его тёмно-карие почти чёрные глаза, в которых терялся даже зрачок, неуклонно мрачные тона в одежде, временами заставляли полк мурашек бегать по спине в полном обмундировании и с оружием. Поэтому не удивительно, что, если болтовня А́дрина ему наскучивала, Нарда́ну достаточно было просто на него взглянуть и Рыжик замолкал. Ухаживать за шевелюрой молодой маг не любил, поэтому предпочитал короткие стрижки с челкой, хотя у него имелись чудесные, густые, чёрные, как смоль волосы. Подобный факт бросился мне в глаза потому, что я всегда мечтала о такой гриве, но, увы, природа меня обделила густотой и цветом, подарив каштановый крысиный хвостик.
Говорил Нарда́н крайне редко и по делу, а улыбался – вообще, никогда. По крайней мере, я не видела ни разу. Возможно, такая манера поведения, любовь к темной одежде и абсолютная серьёзность обусловлена его специализацией, ведь он некромант. Точнее, Нарда́н учится в местном Элорском Университете магии на третьем курсе на факультете Некромантии и уже через 4 года его можно будет смело называть маг – некромант, а пока он только студент. Тем не менее, подступиться к нему и найти общий язык оказалось делом не из лёгких.
В том же Универе учатся и два непоседливых приятеля, Адрин и Элджи. Правда, только пока на первом курсе, поэтому у них больше свободного времени. Даю двести процентов, что в группе, на парах и преподавателям с ними очень весело! Эти два товарища скучать не дадут. Как правило, генератором идей выступает Адрин, а Элджи, как любитель экспериментов, организовывает мероприятие, которое каждый раз заканчивается по-разному, но чаще всего диверсией. Если Нардан самый молчаливый, то Адрин полная его противоположность: шустрый, шумный, улыбчивый, говорливый, хитрый, задиристый. И имеет интересную особенность: может превращаться в лиса. Сей факт выяснился случайно, когда я однажды шла к себе после тренировки.
Стоял прекрасный солнечный денёк. После привычной уже усердной работы на полигоне, в мокром, совершенно выжатом состоянии, я плела ноги через дом к лестнице первого этажа. Вдруг, в зале, на диване приметила небольших размеров медно-рыжего зверька. Лиса, высунув язык, дышала ртом и лениво повиливала своим пышным хвостом с белой кисточкой на конце. Я не могла не остановиться. Сначала любовалась и усиленно боролась с желанием подойти и погладить лисичку, но потом в голове закрутились мысли: «как лиса могла сюда попасть? Может дверь забыли закрыть?» Взгляд на дверь. «Нет, все закрыто. Тогда как? И почему она так странно лежит, по-свойски, на животе, вытянув передние лапы вперёд, словно египетский Сфинкс? Прямо наглость, так лежать в чужом доме! И что ещё страннее, меня не боится совершенно: лежит и усом не шевелит, как будто, так и надо».