Глава 24
В машине Олег не смог заставить себя отпустить ее ладонь. Одной рукой держался за руль, а другой крепко сжимал хрупкие по сравнению со своими пальчики, поглаживая и периодически касаясь губами нежной кожи, чему Аня нисколько не противилась.
Она вообще ничему не противилась. Сидела, молча уткнувшись в окно, и кивала в ответ на все, что он говорил. Поэтому сейчас он вез ее к себе в дом, расположение которого в охраняемом поселке позволит ему чуть ослабить хватку на пульсе в ожидании нового удара.
Ему бы радоваться. Разве не такого поведения от нее он желал? Чтобы перестала бегать от него и воспринимать каждое слово в штыки. Хотел? Получай! Как ощущение? Нравится? Да ни хрена! Ни грамма удовлетворения. Вместо него волнами накатывало бушующее раздражение. До зубного скрежета, до сжатых губ, до желания мести.
Ублюдок, решивший перейти им дорогу, давно подписал себе приговор, ступая по минному полю. Одна ошибка – и все закончится. Для него. Однако теперь, тронув то, на что и смотреть не стоило, пусть не рассчитывает на легкую расправу. О, нет. Ему удалось разбудить то, что просто-напросто не позволит этому случиться. Гнев. Ярость. Бешенство.Они овладели им еще по пути в следственный изолятор, где он никак не рассчитывал закончить сегодняшний день.
У входа его встретил Паша, лениво засунув руки в карманы брюк. На его лице не проскользнула ни одна эмоция. Обманчивое впечатление абсолютного спокойствия и невозмутимости, что другими часто расценивалось как добрый знак. Теми, кто не был с ним близок и не знал о его непревзойденной способности держать лицо. Вот и сейчас за холодной маской бушевала буря, угадывающаяся по несдерживаемому рыку.
– У нас новогодний, блядь, подарок!
– Где она?! Что вообще, мать вашу, происходит?! – в отличии от Паши Олег скрывать эмоции не собирался. Даже если бы хотел, то не смог. Они неконтролируемым потоком взяли верх, когда друг сообщил, что Аня попала в аварию, и ее задержали.
Собиравшегося немедленно пойти к девушке Олега остановил Паша, убедив для начала взглянуть на причину ареста. Сцепив зубы, тот согласился. Не доверять другу причин не было, и раз он уверял, что жизни Ани ничего не угрожает, то можно для начала выяснить детали произошедшего.
Они прошли в кабинет, где их ждал один из сотрудников, нервно перебирающий бумажки на столе. Олег окинул его щуплую фигуру быстрым взглядом, еще не подозревая, что скоро будет мечтать о виде его окровавленной рожи, разбитой об стену до хруста костей.
– Фролов, запись готова? – Паша прошел к столу, из-за которого тут же вскочил следователь, беспрекословно освобождая место.
– Да, Павел Андреевич. Все, как просили. И владельца машины пробили, досье собрали, – суетливо лебезил Фролов, вытирая пот со лба и растягивая губы в нервной улыбке.
– Оставь все документы и выйди, – не глядя на него, проговорил Паша, садясь на его место. Олег, подвинув стул, расположился рядом, вперив взгляд в экран монитора, на котором на паузе стояла запись с камеры, направленной на тот самый перекресток, где произошла авария.
– Все? -тихо уточнил сотрудник, отчего-то крепче сжимая в руках папки с бумагами.
– Мне повторить? – Паша перевел леденящий душу взгляд на сжавшегося следователя, что тут же дергано кивнул и неряшливо положил папки на край стола, выронив половину. Поспешно принялся извиняться, поднимая бумаги, после чего вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
– Скрывает что-то, сученыш, – прошипел Наумов, включая видео.
Сначала Олег терпел, лишь слегка поморщившись в миг столкновения. Терпел и когда Аня, такая уязвимая в тот момент, растерянно оглядывалась, прижимая руку к окровавленному лицу. При виде лысого мужика, что, яростно крича, угрожающе навис над испуганной девушкой, терпение дало трещину, которая неудержимо расползалась, вынуждая сжимать кулаки под столом. К концу видео, когда Аня с застегнутыми наручниками, будто неживая, словно кукла садилась в машину под конвоем, пришлось дышать глубже, сконцентрировавшись. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Иначе разнесет здесь все.
– Что все это значит? – процедил сквозь зубы, зажав переносицу. Паша же невозмутимо перебирал документы, оставленные Фроловым.
– Я думал, ты мне объяснишь, откуда у нее в машине наркота? – перед Олегом на столе оказался знакомый пакетик. Сколько подобных они находили за последние месяцы? Не сосчитать. Но именно в этот раз он уставился на белый порошок как на что-то новое и ошеломляющее. Будто видел в первый раз.
– Только не говори, что ты подозреваешь ее, – глухо обронил Олег.
– Нет. Сейчас нет. Не буду скрывать, мысли были. Однако даже показательное выступление с зечками в главной роли, которое устроил Фролов, не выбило из нее признание, – Олег приглушенно выругался, понимая, о каком выступлении идет речь. – Я лично видел ее глаза при виде наркоты. Там и детектор лжи не нужен.
– Значит, предупреждение, – хмыкнул, хмуро уставившись перед собой. – Сначала в Хазара стреляли, теперь по мне решили ударить. Кто следующий?
– Никто! С этим пора кончать! – Паша покачал головой, прищурив глаза.
– Согласен. Что там с любителем автоподстав? Пробили? – Олег бросил взгляд на друга, приподняв бровь.
– Спрашиваешь, – наигранно оскорбленным тоном ответил Паша. – Все как по сценарию. Несколько раз судим за воровство. Вышел год назад. Сейчас законопослушный гражданин, правда привлекался несколько раз за потасовки. Но дела, знаешь ли, иногда теряются.
– Кто прикрывает? – тут же оживился Олег.
– На Кузнеца работает. А с ним у нас нейтралитет, – развел руками.
– Кузнец? – Олег задумчиво потер подбородок. – Не думаю, что он стал бы на старости лет силами меряться.
Кузнец – местный авторитет из девяностых. Мутный тип. Впрочем, Олегу было глубоко наплевать на него и его дела, не пересекающиеся с его интересами. Тот, почти отойдя от дел, тихо доживал свой век, просиживая в офисе за кипой бумаг. Он не мешал ему, Олег отвечал взаимностью.
– Того же мнения. Однако у него есть сын. Поговаривают, тот давно отца подвинуть хочет.
– Неплохая версия, вот только сегодня стрелок, которому Хазара заказали, указал на приезжего мужчину в возрасте. Некий Агаф, – торжественно заявил Олег, разбивая в пух и прах версию друга, на что тот выругался сквозь зубы, поморщившись, будто от головной боли.
– Ладно, будем искать. А там посмотрим, – решительно произнес, возвращая внимание к бумагам.
– Искать? – нахмурив лоб, уточнил Олег.
– Телефон этого бывшего зека последний раз засекли за городом. Рядом несколько поселков. Точнее, обычных деревушек, в которых связь не везде ловит, – пояснил Паша.
– Думаешь, залег на дно?
– Вполне возможно, – кивнул Паша. – Бессмысленно, но возможно. Как и то, что инспекторы были с ним заодно.
– С чего такие выводы? – Олег поднялся, подошел к окну и оперся о подоконник, устремив взгляд в окно.
На улице крупными хлопьями падал снег, укрывая дороги белым полотном, с объемом которого дорожные службы по обычаю не справлялись. Сумерки, опустившись на город, позволили воцариться праздничному освещению, что переливалось всеми красками. Вот тебе и первое января. Только все начало налаживаться и тут… Блядство!
– На видео грубое нарушение протокола – отсутствие понятых. Но стоит открыть дело, и случается чудо, – Паша демонстративно поднял вверх бумагу. – Документ с подписями, заполненный по всем правилам. Вопрос: зачем подставляться?
Вопрос, ответ на который не требовался. Олег хмыкнул, глядя в глаза другу, после чего вновь посмотрел на улицу, производя впечатление человека, безмятежно любующегося снежной стихией, что по идее должна успокаивать…
Вот только ни хрена она не успокаивала! В груди разгоралось темное пламя, пронеслось жаром по нервам, застилая пеленой бешенства. Вцепившись до побелевших костяшек в подоконник, пытался восстановить внутреннее равновесие, балансируя на грани.
Какую игру затеял этот ублюдок, кем бы он ни был? Как же бесит! Выводящее из себя чувство бессилия, когда ты ничего не можешь предпринять! Все, что тебе остается – ждать! Как тяжело выжидать, когда ты уже готов к смертельному броску! Когда довели!
– Будут проблемы, если я заберу Аню? – напрямую спросил Олег, не скрывая своих намерений. Именно так. Не «могу ли забрать?». Нет. Он заберет в любом случае, однако последствия готов взять на себя.
– Как сказать, – медлил Паша. – У меня нет. Но если вместо нее никто не сядет, то слухи о том, что поймали с дурью и благополучно отпустили, быстро расползутся по городу. Тогда гаденыши, что сейчас спрятались по норам, вылезут наружу, почувствовав свободу. Город погрязнет в наркоте.
– Тогда будем искать нашего шумахера тщательнее. Он же подходит на роль наркодилера? – оттолкнувшись, Олег подошел к двери и, растянув губы в зловещей ухмылке, бросил выразительный взгляд на друга.
– Более чем, – понимающе кивнул Паша, разделяя настрой Филатова, что тут же покинул кабинет, направляясь к своей Колючке.
Момент, когда переступил порог медпункта и увидел ее, удушливым отпечатком вины засел в памяти. Ранимая, потерянная, она, сгорбив плечи, сидела на краю облезлой кушетки в месте, где оказаться никогда не должна была. Опустив голову и немигающим взглядом уставившись на белую плитку под ногами, настолько глубоко ушла в себя, что не заметила его появление.
Опасаясь напугать, тихо окликнул, чтобы в следующий миг сорваться в пропасть. Темную, непроглядную бездну, не предвещающую ничего хорошего тем, кто посмел так грязно играть, вмешивая в мужские разборки женщину.
Не мог не злиться и на себя. Бледное, со следами аварии лицо, на фоне которого яркими пятнами блестели зеленые глаза с тенью усталости под ними, побуждало лишь два желания.
Первое – почувствовать ее тело в своих руках, прижать к груди, чтобы больше не смела бояться и плакать. Чтобы вернулась та Колючка, что стреляла в душу своим дерзким взглядом и опьяняла запахом волос, игриво взметающихся при резком повороте, когда их хозяйка в очередной раз показывала свой аппетитный зад в попытке сбежать от него.
Второе желание – биться кулаками о стену. До сбитых костяшек, до боли и крови. До момента облегчения и хоть малейшей справедливости, потому что из-за него она оказалась под прицелом. Он сам подставил ее под удар, не просчитав всевозможные последствия его повышенного к ней внимания. А должен был. Предупредить случившееся, обезопасить, приставить парней, в конце концов.
Столько раз за последний час спросил себя: "Как мог так облажаться?". А хрен его знает. При его то ресурсах не обеспечить безопасность для своей женщины? Даже не глупо – позорно. Слишком привык быть один. Расслабился. Но, сука, как же быстро твари все разнюхали, что наводило на нехорошие мысли. Не дай бог в его окружении завелась крыса… Задушит. Голыми руками.
Глава 25
Проснулась в мягкой постели, застеленной белоснежным бельем, свежесть которого после окружавшей меня плесени я ощущала каждой клеточкой в своем теле, за что уже была готова благодарить Высшие силы, если они есть. Докатилась. Радуюсь, что встречаю новый день не в обществе заключённых в камере, а с…
Щурясь от яркого зимнего солнца, лучи которого нещадно светят в глаза, недоуменно огляделась. Одна. Провела рукой по соседней половине кровати, почувствовав теплоту смятой простыни. Но я и без этого знала, что провела ночь не в одиночестве.
Как и весь вчерашних вечер после того, как мы с Олегом беспрепятственно прошли за высокой забор, оставив позади мрачное здание и такого же оттенка воспоминания, связанные с ним. С того момента он не оставил меня одну, не отпустил мою руку из своей, бросая обеспокоенные внимательные взгляды. Молчаливые, они значали больше любых слов, совершенно не нужных мне в тот момент. Я не хотела ничего обсуждать, а тем более объясняться в сотый раз за сегодня.
Принять душ и лечь спать – это единственное завершение дня, которое я желала. В список пришлось включить посещение рентген-кабинета, где меня благополучно отпустили, не обнаружив серьезных травм, и ужин. Аппетит отсутствовал напрочь, однако Олег был непреклонен, выразительно взглянув в ответ на мою попытку отказаться.
Жевала и не чувствовала вкуса, борясь со сном, что накрывал с головой от усталости, поэтому отключилась сразу, как только коснулась подушки. Несмотря на это я успела почувствовать спиной тепло чужого тела, что прижалось к моему, обвив рукой. А еще поцелуй. В макушку. А дальше – провал. Ночь, пролетевшая как миг. Без снов, кошмаров и метаний по кровати. Ничего. Моргнула, и утро. Неожиданно одинокое.
Встала на ноги, не удержав легкий стон боли, когда, забывшись, оперлась о больную руку с гематомой на плече. В остальном же чувствовала себя вполне сносно. Выспавшаяся и отдохнувшая, ощущала силы на то, чтобы вернуться к прежнему ритму жизни, оставив слабость, одолевшую вчера, позади. В первую очередь, придется разобраться с навалившимися неожиданно проблемами.
В длинной мужской футболке прошагала босыми ногами до ванной и остановилась у зеркала, оценивая масштаб катастрофы. До красотки, конечно, далековато, но я готовилась к нечто худшему. Умывшись, достала косметичку из сумки, которую мне удосужились вчера вернуть.
– Что ты делаешь? – раздался сбоку низкий мужской голос.
Ахнув, рефлекторно схватилась за чуть было не выскочившее из груди сердце, с расширевшимися глазами повернув голову в сторону Олега, привалившегося плечом к косяку в одних легких домашних штанах.
– Ты всегда так бесшумно ходишь? – спросила с невольно проявившимися нотками обвинения.
– Только когда собираюсь подглядеть за одной девушкой, разгуливающей в моем футболке, под которой ничего нет.
Поймав мой взгляд в отражении зеркала, как хищник подкрался сзади, чтобы в следующее мгновение сквозь тонкую ткань обжечь живот жаром своей ладони. Рывок, и я прижата к мужской груди, ощущая твердость мышц, не скрытых одеждой. Рука тем временем, слегка надавливая, скользила по вмиг напрягшемуся животу, пуская мурашки, стремительно пробежавшие по спине.
– Почему ничего? Трусы надеть я не забыла, – прошептала, не особо задумываясь. Его глаза, неотрывно глядящие в мои, не отпускали.
– Обломщица, – цокнув, осуждающе покачал головой, взяв с раковины тональный крем, который я минутой ранее отложила, чтобы ненароком не выронить и не разбить стеклянную тару. А то пугают тут всякие.
– Зачем тебе это? – перевел взгляд вперед, снова отыскав в отражении мои глаза, вопросительно приподняв бровь.
– Собираюсь замазать ссадины, – протянула ладонь, намереваясь забрать предмет косметики у Олега, однако тот, отведя руку, пресек попытку.
– Зачем? – ответил на мой растерянный взгляд
– Как зачем? Через несколько часов у меня смена. Не пойду же я на работу в таком виде? – развела руками, чувствуя первые отголоски зарождающегося раздражения. Мне одной его вопросы кажутся по меньшей мере странными?
– Не пойдешь, конечно. Ни в каком виде, – отложив тональный крем, наклонился, прижившись губами к шее, перекинув волосы на другой бок.
– В каком смысле? – выдохнула, прикрыв глаза и откинув голову, предоставив полный доступ к дальнейшим действиям, прекращать которые не было ни малейшего желания. Однако разливающееся от места поцелуя тепло не смогло заставить меня полностью забыться, поэтому ответ на свой вопрос я все же рассчитывала получить.
– Я очень рад, что ты пришла в себя, – вторая рука ложится на бедро, сжимая, – не замкнулась и не отгородилась, хотя ничего другого я и не ожидал от своей Колючки, – всеми силами старалась сдержаться, но губы против воли растянулись в улыбке, которую тут же попыталась спрятать, опустив голову.
Нет, я, конечно, до сих пор считала это прозвище нелепым, но если раньше оно вызывало в душе раздражение, переходящее в протест, то сейчас воспринималось как что-то близкое и родное. Привыкла, наверное. Или же дело в человеке, что наградил меня им?
– И все же с работой придется повременить. Не беспокойся, я понял, что ты не хочешь афишировать случившееся, – очевидно, намекал на мою вчерашнюю просьбу поехать на рентген в любую другую больницу, а не в ту, где я работаю. Я и правда не желала кому-либо рассказывать о произошедшем. Даже об аварии. – Официально ты в отпуске на две недели. За это время мы рассчитываем поймать того ублюдка, который подкинул тебе наркоту. До того момента поживешь у меня.
Глава 26
Не могу сказать, что мне пришлось по душе решение Олега, как и то, что оно было принято без моего хотя бы участия, не говоря о согласии. И я уже собралась возразить, даже успев открыть рот, но так и застыла в безмолвном протесте.
Спиной ощутила, как мощное тело сзади застыло в напряжении. Олег, оторвавшись от исследования шеи своими горячими, чуть сухими губами, выжидающе уставился на мое отражение в зеркале, слегка приподняв брови, явно готовый к любым нападкам с моей стороны. Однако их не последовало. Закрыв рот, я лишь легонько кивнула, положив ладонь поверх его руки, покоящейся на моем животе. Недоверчивый взгляд с настороженностью встретился с моим, когда я, обернувшись, подняла голову.
– Я хочу знать, что за история с наркотиками. Почему мне их подкинули?
Слегка наклонив голову на бок, просканировал меня озадаченным взглядом. Удивлен? Рассчитывал на то, что взбрыкну? Не зря. Я и правда была в шаге от волны возражений, уже готовых сорваться с языка. В последний момент, удержавшись, подавила протест, моментально сформировавшийся в ответ на дерзкое лишение выбора.
Разве я имею право показывать характер после того, как Олег сделал практически невозможное? Может быть, в его мире прийти и забрать человека из-под следствия – плевое дело, но не в моем.
Наркотики обнаружили у меня в машине, к тому же в тот момент именно я была за рулем. Каждое гребаное обстоятельство выступало против. Я прекрасно осознавала, в каких условиях оказалась. Плачевность ситуации давила, вынуждая думать о легкой свободе как о чуде. И вот оно случилось. Для меня Олег – чудо. Возможно, единственное. Даже представить страшно, где и как я бы встретила сегодняшний день, если бы не он. Если бы он не продолжал так настойчиво делать шаг вперед каждый раз, когда я безжалостно отталкивала его.
– Расскажу, – кивнул. – За завтраком.
Идея позавтракать показалась замечательной, так как я действительно проголодалась, ощущая, как желудок скручивается в сосущих спазмах, что, как ни странно, радовало.
Хороший аппетит – признак здоровья. Как физического, так и психического. Да, вчера было больно и страшно. Временами до жути и истерики. Однако это было вчера, и я не собираюсь тащить съедающие душу эмоции в настоящее, а уж тем более в будущее.
Он опустил ладонь на мою поясницу, чуть подталкивая в сторону двери, сам же пошел следом, ухватив мою руку и переплетая пальцы. Выйдя в коридор, потянул в сторону кухни, в которой мне уже доводилось побывать в прошлый раз.
– Садись, – указал на высокий стул у барной стойки, на который я тут же приземлилась, Олег же направился к плите. На фоне темно-коричневого гарнитура он смотрелся гармонично, что для меня стало удивительным открытием. Никогда не думала, что мужественность, которую излучал Олег, и кухня могут сочетаться.
– Если хочешь, можем позавтракать на террасе. Тебе же там понравилось, верно?
Замерла от неожиданности, впившись взглядом округлившихся глаз в широкую спину с четко очерченными жгутами мышц. В голове буйством красок всплыли воспоминания, связанные с террасой, бросая в жар и опаляя щеки, к которым я тут же приложила ладони в попытке остудить, воспользовавшись тем, что Олег не видит моего лица с лихорадочно блестящими газами.
– Э-э-э, – глупо протянула, пытаясь сообразить. Понравилось? Он имеет в виду саму террасу, ведь так? – Да, но думаю, что и здесь неплохо.
– Как скажешь, – ответил ровно, продолжая копошиться у столешницы, гремя посудой.
– Помочь? – спросила, не выдержав. Совершенно не привыкла сидеть сложа руки, пока другие чем-то заняты. Особенно когда дело касается бытовых вопросов. А получать подобную заботу от мужчины и вовсе дико. Стереотип об образцовой семье, в которой жена накрывает на стол для мужа, вернувшегося или же наоборот уходящего на работу, слишком прочно засел в голове, подпитываясь от многочисленных примеров знакомых пар.
– Не стоит. Отдыхай, – от такой опеки, вроде бы самой простой и примитивной, грудь сдавило щемящим чувством нежности. Еле удержалась от импульсивного желания подорваться и, налетев ураганом, обхватить крепкий торс руками, уткнуться в обнаженную грудь и не отпускать. Долго. Но боюсь, таким резким порывом посею зерно сомнения в моем психическом благополучии.
Повернувшись, Олег поставил на стол две тарелки: одну передо мной, вторую напротив. Самый обычный омлет, испуская легкий пар, выглядел очень аппетитно, распространяя умопомрачительный запах по кухне. Или же просто я настолько голодная? И все-таки один момент не оставлял в покое.
Озадаченно огляделась, тем самым привлекла внимание Олега, разливающего чай по кружкам. Угадал, что кофе я не особо жалую?
– В чем дело? – присев, спросил и обвел кухню взглядом в точности, как я.
– В доме есть еще кто-то? – неосознанно прошептала, натягивая футболку ниже на колени.
– Нет, – покачал головой. – Откуда такой вопрос?
– Просто… – опустила взгляд вниз, не зная, как теперь выйти из ситуации и не обидеть. В прошлое утро в его доме мы завтракали, заказав еду из ресторана, поэтому сейчас я подумала о том, что, возможно, у него есть кто-то, кто готовит ему. – Это ты приготовил?
– Да. Тебя это удивляет?
– Ну, – замялась, неловко улыбнувшись, – если честно, то да. Не знала, что ты умеешь готовить.
– Я и не умею, – ничуть не оскорбился Олег, накалывая на вилку жареные яйца и отвечая на улыбку взаимностью. – Ничего, кроме омлета. Мама часто работала в ночные смены и не успевала возвращаться к тому моменту, когда я просыпался, чтобы пойти в школу. Приходилось готовить завтрак самому. Самое простое, быстрое и в то же время полезное – пожарить яйца.
– Странно, что ты думал о полезности. Обычно школьники ненавидят здоровую еду, предпочитая перехватить что-то типа бутерброда с колбасой.
– Возможно я был бы таким ребенком, если бы не мой тренер, который приучил к режиму.
– Тренер? – заинтересовалась я.
– В школе по вечерам он вел занятия по боксу. Каждый раз я проходил мимо зала и не мог удержаться от того, чтобы не взглянуть на тренировки. Я безумно хотел заниматься у него. Как завороженный смотрел на них, мечтая обрести такую же силу и мощь, чтобы валить с одного удара. В то время меня назойливо посещала мысль, что мою маму кто-то обидит. Не знаю почему, но я был уверен в этом. Как и в том, что я не смогу ее защитить.В итоге опасность, конечно же, оказалась лишь в фантазиях подростка, но тогда я не мог отделаться от этой мысли. Чувствовал себя обязанным ее защитить. Как единственный мужчина в доме.
– И ты начал заниматься? – нетерпеливо уточнила, когда Олег прервался на то, чтобы отпить чай. Одна часть меня не хотела отвлекать его от завтрака, а другая как одержимая хотела слушать и слушать. Ловить каждое слово, каждую крупицу информации о нем.
– Не сразу, – продолжил он. – Занятия, как и все в этом мире, стоили денег, с которыми у нас всегда была напряженка, поэтому я даже не заикнулся маме о боксе. Знал, что она из кожи вон вылезет, но заработает на эти тренировки. Начал заниматься дома, скопил на гантели, пытался повторить подсмотренные упражнения. Конечно, мой интерес не остался незамеченным. Иваныч, тренер, долго присматривался ко мне, не отгонял, а в один из дней открыл дверь и затащил внутрь, выдав форму с перчатками и сказав, что единственная уважительная причина для пропуска тренировки – смерть.
– Ничего себе, – выдохнула. – Он не брал с тебя денег?
– Ни копейки, – отрицательно качнул головой. – Иваныч – мировой мужик. Пример для меня. Наверное, единственный, на кого я ровняюсь. Он мне как отец, которого он, в общем, и заменил. Всегда был рядом, помогал нам с матерью. Ухаживает за ней уже больше двадцати лет, – усмехнулся. По-доброму. – Она то отвечает ему, то бегает от него. А он не сдается.
Прыснула от смеха, спрятав лицо за кружкой чая. Кого-то мне это напоминает. Двадцать лет… Удивительно. Если так называемый Иваныч его практически воспитал, то все понятно. В случае присутствия у Олега хоть капли целеустремленности тренера, шансов отвертеться у меня нет. Почему же улыбка не сходит с лица? Как сумасшедшая сотрясаюсь от беззвучного смеха. С ума сойти. Как символично, что и женщину Филатов выбрал такую же, не оценившую его настойчивости.
– С чего приступ веселья? – Олег откинулся на спинку стула и окинул меня прищуренным взглядом, в глубине которого плясало скрытое веселье, угадывающееся и по легкой ухмылке.
Я, будучи не в состоянии ответить, лишь махнула рукой, одновременно покачав головой. Боюсь, если начну говорить, не удержу новую вспышку смеха. Полностью сосредоточившись на еде, всем видом показала нежелание объясняться. Олег тактично поддержал, вернувшись к завтраку.