– На противоположенную. У нас небольшая кухня и две смежные комнаты. И все выходят на палисадник.
Кирилл закурил сигарету, подставляя лицо под прохладный ласковый ветерок, но на душе его было не спокойно. Чувство нервозности закрадывалось к нему в душу. Подлетел Василий и зашушукал ему в ухо:
– Все в порядке, Кирилл Сергеевич. Мусорный бак на месте, не тронут. Одному алкашу пообещал бутылку водки, чтоб он ни кого к нему не подпускал. Тот сразу согласился. Сказал, грудью ляжет, а Родину не продаст.
К ним смущенно подошел Семен Федорович, запинаясь от смущения, попросил:
– Простите. Позвольте мне в машине посидеть. Соседи увидят, судачить начнут. Потом начнут моей жене невесть, что рассказывать. Я бы этого сильно не хотел.
Кирилл кивнул.
– Да конечно Семен Федорович, посидите пока в машине. Как следователь подъедет, мы вас позовем, – и, отозвав Василия немного в сторону, предупредил. – Присматривай потихоньку за ним. Не нравится мне его поведение, как бы крутить хвостом и юлить не стал. Я пойду, прогуляюсь, осмотрюсь на всякий случай.
Прихватив из бардачка автомобиля крохотный фонарь, направился обходить дом. Остановился под окнами, с пыльными стеклами и завешанными плотными, темными шторами. Давно некрашеные старые, деревянные рамы. Ничего интересного. Вернулся обратно. В подъезде, в нос неприятно ударил удушливый, сырой, пропитанный гнилью воздух. Деревянные, расшатанные ступени. С левой стороны небольшая покосившаяся, наполовину приоткрытая дверь, ведущая в подвал. Запорные устройства на ней отсутствует. Аккуратно протиснулся вовнутрь, одновременно нажал кнопку фонаря. Тонкий луч скользнул по покрытым черной плесенью стенам. Посветил под ногами. Накопленная десятилетиями грязь и мусор. А дальше затопленный черной вонючей жижей подвал. Этого еще не хватало. Зажав ладонью нос, попятился назад, чтоб выбраться наружу, на свежий воздух. А это что? Он нагнулся, высматривая мелькнувший в свете фонаря предмет. Это был слегка поношенный женский тапок.
Отдышавшись, Кирилл подошел к понуро сидевшему в машине Яровому.
– Семен Федорович. Небольшое уточнение, – Кирилл прокашлялся в кулак. Смрадная вонь комом застрял у него в горле. – Вы, что действительно тело вашей тещи перенесли в подвал и бросили в воду?
Тот утвердительно закивал головой.
– Я предположил, что там ее искать, однозначно не будут. Скинул в воду и оттолкнул ногой. И запах разложения тела ни кто не почувствует. Она там, вы ее найдете.
Кирилл неслышно выругался. В это время рядом притормозил черный «Чероки». Он знал, что этот джип принадлежит заместителю начальника управления уголовного розыска областного УВД Корнееву, к которому Кирилл относился с нескрываемой неприязнью. Единственной заслугой в жизни Корнеева была его жена, на пятнадцать лет старше его самого. Отец же спутницы жизни Корнеева, являлся заместителем прокурора области. Абсолютно профессиональная непригодность зятя, не помешало столь влиятельному чиновнику пристроить того на хорошую должность. Досрочное звание майора, награды и благодарности от руководства и…. Сам Корнеев считал себя непревзойденным профессионалом и принципиальным руководителем. Прибыл Корнеев в сопровождении двух молодых сотрудников, которых Кирилл даже не знал. Прекрасное утреннее расположение духа покинуло его окончательно. «Принесла их нелегкая. Сто процентов наш дежурный, перестраховавшись, передал сводку в Управление».
– Что, стоим, не работаем, – Корнеев даже не удосужился поздороваться с Кириллом и Василием. – Почему не приступили к осмотру. Старков, доложите мне обстановку.
Лицо Кирилла, от ярости покрылось красными пятнами.
– Если вы помните, господин майор, первым на место преступления при осмотре входит эксперт. А уж потом остальные участники следственно-оперативной группы. Вы являетесь участником следственно-оперативной группы?
– Вы, Старков, не умничайте. Меня направили сюда, чтоб осуществлять непосредственное руководство и контроль над вашими действиями.
– Ну, тогда извините, господин майор, – в голосе Кирилла послышалась насмешка. – Я-то считал, что руководством опергруппы осуществляется следователем. Это ведь прописано в уголовно-процессуальном кодексе. Но если вы уполномочены вносить в него изменения, тады ой…
– Хватит мне лекции читать. Не забывайте, что перед вами старший офицер. И мне придется подать рапорт на ваше неподобающее поведение. Где подозреваемый?
– Есть, господин старший офицер, перестать читать лекции, – Кирилл изобразил на лице полное повиновение. – В машине сидит. Только статус подозреваемого приобретается, только после того как он будет допрошен в качестве подозреваемого. А пока он только свидетель.
Корнеев сжал губы от негодования. Но отвечать на колкости не стал, махнул рукой своим сопровождающим, чтоб Ярового переправили в его джип. Те незамедлительно кинулись выполнять приказ, вдвоем, крепко держа за руки, пересадили испуганного Семена Федоровича в автомобиль своего предводителя. Беседа, как предположил Кирилл, протекал с пристрастием, слышались вопли Корнеева, угрозы создать невыносимые условия в местах лишения свободы. Слава богу, показалась машина прокуратуры и автомобиль Ковалева, с двумя понятыми, студентками местного профессионального лицея. Начиналась стандартная процедура следственных действий.
– Я погляжу у вас тут весело, – Анатолий подошел к Кириллу. – Откуда этот «кретин» со своей сворой взялся?
Кирилл пожал плечами.
– Это стервятники или шакалы. Им лишь бы в сводке первыми фигурировать, чтоб значимость свою показать, да на собраниях щеки раздувать какие они незаменимые. Ладно, разберемся. Пошли в хату.
Гнетущий полумрак квартиры, с потертыми коричневыми обоями на стенах в комнатах. Красные ковровые дорожки с темными пятнами. Старая, перекосившаяся мебель, с напрочь оторванными дверцами и погнутыми спинками дивана. В центре комнаты, тапок. Такой же Кирилл видел на ступеньках лестницы ведущей в подвал. Пыльные светильники, с погнутыми рожками, недостающими пластиковыми висюльками из мутноватого стекла. Лампочки с чахлым, померклым светом. Расправленные постели с несвежим бельем. В комнатах запах старости и немощности. Видно окна не открывались с прошлой осени. Не похоже, что в квартире присутствуют мужские руки. Да и качественную уборку не проводили пару лет точно. Две молоденькие девушки-понятые смущенно толпились в коридоре.
Прошли на кухню, где следователь, что-то недовольно бурча, раскладывал на коленях бланки протоколов и расписывая на листе бумаги шариковые ручки. В эмалированной мойке несколько грязных стаканов и чайных ложек. На столе обугленная в нескольких местах доске холодная сковородка с недоеденной яичницей. На полу, в дальнем углу, черный пластиковый обломок.
– Похож на фрагмент от ручки утюга, – сказал эксперт, бережно укладывая в полиэтиленовый пакет.
Осмотр квартиры длился более двух часов. В это время Корнеев, со свитой, расположился в своем джипе, разговаривал по мобильному телефону. Пройти в квартиру и тем более принимать участие в следственных действиях он даже не думал.
Вернулись Ковалев с Небесным, проводившие в присутствие понятых изъятие утюга с мусорного бака. Эксперт незамедлительно приступил к его обследованию. Кирилл отозвал в сторону Анатолия с Василием.
– С вытаскиванием тела из подвала у нас могут возникнуть огромные проблемы. Он затоплен основательно и глубина там по пояс это точно. Необходимо найти какие-нибудь багры или крюки. Пробегитесь по предприятиям, где присутствуют пожарные щиты. Или шесты, где увидите, подлиней. Тащите все сюда.
Семен Федорович сидел на расшатанном стуле, безмолвно уставившись в одну точку на стене. Казалось, что происходящее вокруг его абсолютно не интересует. Заглянул эксперт, показав жестом головы выйти в коридор.
– Обнаруженный черный осколок однозначно от этого утюга. Это видно сразу невооруженным глазом. На его поверхности следов крови и волос я не обнаружил. Видимо его хорошо протерли, чтоб стереть следы. Заключение могу дать после проведения трасологической экспертизы. Тщательного исследования орудия преступления и повреждений на трупе.
В это время Небесный и Ковалев, шестами с вколоченными в них гвоздями, подсвечивая фонариками, шурудили по дну затопленного подвала дома. На лестнице уже валялись ржавые ведра и кастрюли, околевшая кошка и другой хлам. Периодически, меняя друг друга, ругаясь, на чем свет стоит матом, огни выползали из подвала, чтоб глотнуть глоток свежего воздуха. От их одежды и волос разило отвратительным духманом. Несколько раз они заходили в квартиру, распространяя за собой тяжеленное амбре, допытывались у Ярового. Может тот, что-то напутал и тело убиенной тещи он перенес в другое место? Тот отрешенно мотал головой.
– Она в подвале. Вы ее обязательно найдете.
Терпение иссякло и у Корнеева. Отыскав куски стальной проволоки, согнув и привязав к ним моток бельевой веревки, соорудил, что-то вроде «кошки». Однако после второго безрезультатного заброса он оступился и правой ногой провалился в мерзкую, пахнущую жидкость. Ругаясь во все горло, он прыгнул в свою машину и укатил, прихватив с собой свой эскорт. Следователь озлоблено хмурился. Понятые путались под ногами. Эксперт давал несуразные советы. Василий успел смотаться домой, привез болотные сапоги. Но заделав два шага, чуть ре ушел в воду по грудь.
– Нет «Старый». Все напрасно, – Толик тяжело дышал, размазывая потный лоб грязной ладонью. – Надо «аварйку вызывать. Пусть воду из подвала откачивают, иначе мы такими темпами месяц провозимся.
Кирилл согласился и пошел ругаться по телефону с диспетчером аварийной службы. Другого выхода у них не оставалось. На откачку всей воды из подвала по его расчетам уйдут сутки. Следователь и криминалист уехали с условием, что как только тело будет обнаружено, они вернутся с судмедэкспертом.
Оставшись втроем с Семеном Федоровичем Яровым, впавшего в оцепенение, кое-как приведя себя в порядок, они разбрелись по квартире, ожидая приезда ассенизаторской машины. Листали старые журналы, рассматривали фотографии и пыльные картины на стенах.
На лестничной площадке, раздались неторопливые шаги, зазвенела связка ключей. Кто-то усердно пытался повернуть ключ в замочной скважине. Кирилл озадачено прислушался. Входная дверь открылась и в коридор вошла маленького роста старушка, одетая в поношенное пальтецо, тонкий шерстяной платок на голове и на ногах войлочные ботинки на черной резиновой подошве. Она с изумлением уставилась на них.
– Здравствуйте. Семен Федорович, вы опять не закрыли дверь на замок.
Голос был у нее приятный, с какой-то долей надломленности и крайнего утомления. Небесный смотрел на нее, слегка приоткрыв рот.
– Здравствуйте, – ответил за всех Ковалев.
– Извините, а вы кто такие и, что вы здесь делаете?– ее растерянность сменилось на беспокойство. – Семен Федорович, это вы привели гостей?
Семен Федорович продолжал сидеть на стуле, уставившись в стену, не обращая внимания на старую женщину. Кирилл первый пришел в себя.
– Мы из милиции. Вот мое удостоверение, – он развернул красную книжку и поднес ее поближе к глазам женщины. – А как вас зовут?
– Милиция?! Господи, что случилось?– старушка в смятении заплакала, вытаскивая из кармана пальто скомканный носовой платок и хватаясь за стену. – Семен, что вы натворили?
Кирилл, поддерживая за локоть, усадил, охваченного испугом и подкашивающимися ногами, старого человека, на диван. Василий принес стакан воды. Бабуля сделала глоток воды, стянула платок с седой головы.
– Меня зовут Антонина Ивановна, – тихо представилась он измученным голосом. – Семен Федорович мой зять. Вы мне честно ответьте, что он учинил?
Ковалев истерично разразился бесшумным смехом. На Василия Небесного было жалко смотреть…
… – Машенька моя, единственная дочь, всю жизнь работала акушером в родильном отделении больницы, а им самим, с Семеном Федоровичем, Бог так детей и не дал. А потом она серьезно заболела. Онкология не щадит ни молодых ни старых. Два года назад она умерла.
Кирилл сидел с ней на скамейке, возле подъезда, слушая историю этой многострадальной женщины.
– Семен Федорович очень сильно переживал. Ведь они прожили совместно почти тридцать лет. Вот от переживаний у него и пошли проблемы с головой. Его из-за этого и с колледжа уволили. Сначала, вроде ничего страшного. Только целыми днями на могилке у Машеньки пропадал. А потом все хуже и хуже. То тарелку супа нальет и ждет Машеньку. То встречать ее собирается с работы. Я к нему и в квартиру перебралась, чтоб как-то присматривать за ним. А потом приступы начались. Два раза его в «психушку» забирали. Вернется, вроде все нормально. Ходит, разговаривает. По хозяйству начинает заниматься. А потом все сначала. Я ему говорю, могилка у Машеньки совсем заросла, съездить необходимо, поправить оградку. А он на меня смотрит с непониманием. Какая, спрашивает могилка, какая ограда? Недавно пришел, поясняет, духи купил Машеньке на день рождения. Я сама плачу, объясняю, что нет Машеньки нашей на свете. А он злится, меня ругать начинает. Вы, только на него не сердитесь. Он никому худого в жизни не сделал. И я его не осуждаю и прощаю. Видать Бог неспроста дал нам эти испытания. Мой это крест и мне его до конца дней тащить…
Кирилл поднялся, кивнул в сторону машины и они, друг за другом в полном молчании покинули этот многострадальный двор.
Сидя в машине, ожидая зеленый сигнал светофора на узком перекрестке, Кирилл таращился по сторонам, любуясь еще ярко-зеленными молодыми листочками деревьев, освещенных ярким солнцем, проходящими задумчивыми пешеходами и лежавшей на просохшем клочке тротуара лохматой бездомной собакой интенсивно чесавшей задней лапой свое ухо, закатив к небу глаза. Пальцы настукивали по рулевому колесу такт засевшей с утра мелодии из старого доброго мультфильма. Слева, от него, медленно поравнялась «Рено Логан», с желтыми шашечками на крыше. Кирилл машинально кинул взгляд в ее сторону. С переднего пассажирского кресла, остановившегося рядом автомобиля, немного в сторону, равнодушно смотрело скуластое, чисто выбритое лицо мужчины, среднего возраста, с темной повязкой на глазу. Внезапный мощный прилив крови к вискам хлестко ударил его со всего размаха, словно увесистая оплеуха. В глазах резко потемнело, в горле пересохло, отдавая неприятной горечью. Интуитивно дернувшись, отворачивая голову, он пригнулся, стараясь отдышаться. В это время, стоявшее рядом такси с пассажиром, лихо рвануло вперед. Сзади раздался раздраженный рев клаксона. Проехав перекресток, Кирилл прижался к краю дороги, включил «аварийку», дрожащими пальцами достал сигарету, несколько раз онемевшими пальцами крутанул колесико зажигалки, стараясь выбить из нее искру. Прикурил, сделал несколько крепких затяжек. В памяти отчетливо возник образ искаженного от злобы гримасы лица и направленный на него черный ствол пистолета. Дождавшись, когда биение сердца войдет в положенный ритм, Кирилл достал из нагрудного кармана записную книжку, записал неровными цифрами запомнившийся номер такси. «Может, я все-таки ошибся?».
Дежурство в опергруппе в субботу, гораздо лучше, чем дежурство в воскресенье. Это аксиома. Во-первых, у тебя выпадает «бинго» в виде чередующихся одного «отсыпного» дня и соответственно последующего законного выходного, в понедельник. Во-вторых, построенная теория, выведенная неизвестно кем и когда, но в основном действующая без сомнений и комментариев – как понедельник проведешь, так вся неделя и пройдет, оправдывала себя полностью. Вот если в понедельник «нарисовался» криминальный труп, то вся неделя пойдет собаке под хвост и «жмуры»151 будут сыпаться всю неделю. Или, например, выпил сто грамм «наркомовских» в понедельник после обеда, всю неделю пропьянствуешь.
Кирилл не был суеверным, но рьяно чтил и уважал традиции и приметы сотрудников уголовного розыска. Он ни когда не брился утром перед заступлением на дежурство. Только накануне, с вечера. Вот и в этот субботний, жаркий весенний день, сидя в кабинете, отложил все дела, развалившись в кресле, смотрел познавательную передачу по небольшому телевизору, стоящему на сейфе. При всем своем желании «подчистить хвосты» в материалах находящихся у него в производстве, осознавал, что только он до них прикоснется к ним, незамедлительно по громкой связи донесется нудный голос о дежурного – «оперативно-следственная группа, на выезд». А пока все складывалось удачно. Один раз, с утра, выехал вместе с участковым инспектором на семейный скандал, да отвез в ЭКЦ152 УВД на исследование, изъятые во время личного досмотра гражданина цыганской национальности, доставленного сотрудниками ППС, наркотики. Ни что не предрекало беды.
Около семи вечера закурлыкал телефон на столе.
– «Старый», спустись вниз. К тебе клиент, возможно по твоей части, – сонно попросил помощник дежурного.
Кирилл с грустью вздохнул, выключил телевизор, привычно запихнул ежедневник под мышку, направился в «дежурку». Возле нее крутился низенький мужчина, в светлых шортах и майке. «Помдеж»153 указал на него пальцем:
– Пообщайся с гражданином. Какую-то ахинею несет, трупы ему мерещатся.
Кирилл секунду поразмыслил, махнул рукой, приглашая посетителя за собой, направился обратно. Мужичек покорно затрусил рядом. В кабинете указал пальцем на стул, а сам, приоткрыв окно, упершись в подоконник, прикурил сигарету.
– Ваш сотрудник, не прав, – заверещал визитер. – Мне ни когда, ни чего не мерещится. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Ведь я отчетливо его видел.
– Давайте по порядку, – перебил его Кирилл. – Что вы отчетливо видели?
– Хорошо, давайте по порядку, – согласился тот. – Я вам сейчас все расскажу. Понимаете сегодня суббота. Погода стоит замечательная. Жена с утра заладила «поехали на дачу, поехали на дачу». У нас дача в Заречье. Мы ее недавно купили. Участок хоть небольшой, но удобно расположен. Яблони молодые, кустарники смородины, малины. Мы с женой давно о даче мечтали. И домик, хоть совсем маленький, но из кирпича. Я все планирую пристройку к нему сделать. А материалы покупать, сейчас очень дорого. Кирпич, брус, доски, цемент. Всего не перечислишь. Вы меня понимаете? А у меня зарплата копеечная. Но, строиться то надо.
– Давайте по делу.
– Вы меня извините, но я по делу говорю. Материал нынче дорогой, по этому, – мужчина слегка замялся, – я собираю различный строительный хлам и доставляю его к себе на участок. В хозяйстве все пригодится. У меня машина, старенький «Запорожец». От тестя достался в наследство. Вот на нем я и перевожу. Так вот, выехали мы где-то часиков в одиннадцать. Пока собрались, то да се. Понимаете? Я по пути на дачу заезжаю на улицу Фабричную. Там где заброшенные старые дома, откуда людей в прошлом году расселяли. Вы должны знать.
Кирилл утвердительно кивнул, выбросил окурок в окно и вернулся к столу, сев в свое кресло.
– Так вот. Там за домами стоят развалившиеся гаражи из кирпича. Я туда подъезжаю на своей машине, стены разбираю потихоньку, ну и с десяток этих кирпичей, более-менее пригодных, в багажник и переношу. И у себя на участке аккуратненько затем складываю. Время придет, начну потихоньку пристройку делать. Хотя кирпича туда много надо. Я уже посчитал. Если даже метра два шириной, то обойдется примерно…
– Давайте, все-таки по делу, – еще раз попросил Кирилл.
– Ага. Давайте. Так вот. Сегодня мы с женой решили туда заехать. Я к гаражам отправился, а моя супружница в машине осталась. Я стену потихоньку разбираю, чтоб кирпич не побить, и к дороге перетаскиваю. Потом, чтоб легче было грузить. Так вот. Я уже несколько ходок сделал, в стопку уложил. Пошел в третий раз, а тут мне по нужде приспичило, отлить по маленькому. Я за гараж зашел, а там – труп.
– С чего вы взяли, что это труп?
– А кто? – удивился дачник-садовод. – Вы хотите сказать, что какой-то человек решил позагорать в куче мусора? В костюме? Он, что лучше места найти не смог? Я вам дело говорю. Самый настоящий труп. Я жутко испугался и бегом вернулся к машине. Ведь не каждый день трупы находишь. Даже нужду не справил и кирпичи не загрузил. Ударил по газам и ходу оттуда. Приехали на дачу, а потом с женой решили, что нужно все-таки в милицию сообщить.
Кирилл задумался. Хоть мужичек был странноват, но по его словам чувствовалась, что он говорит правду. Он попросил посетителя подождать в коридоре, запер кабинет и спустился в «дежурку».
– Какой к черту труп, – возмутился дежурный, – померещилось ему. Или забулдыга какой-то валяется. Надрался самогона и уснул, до дому не дошел.
– Забулдыга, говоришь. Что-то не похоже. Он, что места другого не нашел, или там в округе жилых домов не осталось. Все равно проверить необходимо.
– Может с утра? Аккурат перед новой сменой. Пусть потом у них голова болит.
В тоскливых глазах дежурного стояла мольба. Уж очень не хотелось ему вешать в свою смену тяжкое преступление. Кирилл, пожал плечами и покачал головой.
– Пока заявитель здесь, надо проехать, пусть точное место покажет. Будем надеяться, что это ему привиделось. Допустим, голову солнцем напекло или кирпич на ногу упал и от боли галлюцинации начались. Но если окажется, что он действительно случайно на «жмура» натолкнулся, а мы ни чего не предприняли, то лучше всем сразу уволиться. Поднимусь, надо письменно взять показания с этого садовода-любителя.
– Ладно. Сейчас свяжусь с экипажем ППС, сгоняешь один с ними. Дай бог, чтоб ни чего не подтвердилось.
Фабричная улица находилась на краю города возле старых отстойников и пришедшего в упадок завода по выпуску сельскохозяйственных машин. В свое время, для рабочих были возведены «двухэтажки» барачного типа. Удобств там отродясь не было и в прошлом году, по решению городской мэрии их, в конце концов, из-за аварийности и полного физического износа сооружений, решили сравнять с землей. Прозябавший там люд, с горем пополам, расселили, а вот до сноса зданий руки не дошли. Одно время планировали передать землю под застройки коттеджей, даже в местной газете мелькнула схема элитного поселка, но деньги, выделенные под расчистку и строительство, как и положено, загадочно растворились. Теперь улица медленно превращалась в свалку отходов, представляя собой жуткое зрелище.
Когда приехали на место, мужичок-садовод шустро вылез из своего «Запорожца», открыл багажник и стал грузить в него стоящие на краю обочины лежащие стопой кирпичи.
– Вон за теми гаражами,– стирая пот пыльной ладонью, запыхаясь, проверещал он. – Вы меня, конечно, извините, но я туда не пойду. Уж очень сильно я мертвяков боюсь.
Кирилл озабочено посмотрел на небо. Солнце подбиралось к горизонту, прячась за медленно наползающие тучи. Через час придут сумерки, а затем все поглотит темнота. От фонарей остались одни покошенные столбы. Серые здания, с проломленными деревянными крышами, засыпанными мусором дворами, нагоняли тоску и уныние. Перебираясь, через мусорные кучи, вглядываясь себе под ноги, «не дай бог наступить на гвоздь», он направился к развалинам, бывшие когда-то гаражами.
Труп, к сожалению, ни куда не делся, не испарился и не ушел. «Да, на бомжа ты совсем не похож», – с грусть подумал Кирилл, профессионально фиксируя и откладывая в голове выявленные первые непосредственные восприятия места происшествия так необходимые в дальнейшем при расследовании. «Мужчина, сорока-сорока пяти лет. Окоченение ярко-выраженное, обширные трупные пятна…. Рост – выше среднего, плотного, правильного телосложения.… Волосы темные, короткие…. Глаза слегка приоткрыты. Нос прямой, губы тонкие, уши большие слегка оттопыренные…. Массивный выступающий, подбородок …. Лежит на правом боку, руки прижаты к груди. Ноги слегка согнуты в коленях. Из одежды. Темно серый костюм, застегнут на верхнюю пуговицу. Темно синяя рубашка, галстук стального цвета, ремень…. На правой ноге – один туфель…». Оглядевшись по сторонам, второй предмет обуви не обнаружил. «Носки трикотажные, черного цвета…. Так, что у нас дальше…? На левой руке часы «Омега», в корпусе и с браслетом из металла желтого цвета. На среднем пальце «печатка», с непонятным вензелем. Тоже из «рыжья»154. «Гоп-стоп»155 не канает156…. На спине, с левой стороны груди два отверстия, на расстоянии семь-восемь сантиметров друг от друга, с рваными краями и следами термического воздействия на одежде, пятна темно-бурого цвета…. Ранения «слепые», выходные отверстия отсутствуют. Что у нас с документами…?». Кирилл ладонями похлопал по одежде, достал из кармана носовой платок. Слегка приподнял левый лацкан. «Ого. Это интересно». На рубашке, под костюмом виднелась темно-коричневая наплечная кобура. Оружие – отсутствовало. Из левого внутреннего кармана пиджака, с использованием платка, достал кожаное черное портмоне, развернул его. Несколько тысячных и пятитысячных купюр, водительское удостоверение…. «А, это уже ни есть хорошо». Кирилл развернул служебное удостоверение сотрудника с геральдическим знаком и фоновым рисунком Федеральной службы безопасности. «Подполковник Рахнович Леонид Валерьевич. Заместитель начальника отдела». Кирилл вернул портмоне на место. В кармане брюк он обнаружил ключ с брелоком блокировки замков дверей с эмблемой «Ауди».
Вернувшись к машинам, достал мобильный телефон и набрал номер дежурной части райотдела.
– Что там у тебя, «Старый»?
– Дело ясное, что дело темное. К тому же «мокрое»157. Огнестрел. Информируй следователя прокуратуры и наше руководство. Скоро совсем стемнеет, осмотр провести будет невозможно. Придется ждать до утра. Поэтому. Необходимо организовать охрану места происшествия, так что экипаж ППС нужно оставить здесь.
Дежурный, что-то проревел в трубку и от души выругался.
– Понимаешь, Кирилл, у меня заявление неотработанное висит. Возле «забегаловки»158, на «Пионерской», у одной тетки золотые серьги «тиснули»159, прямо с ушей. Вроде, говорит, лицо запомнила. Так, что ты сам на месте оставайся, а экипаж направляй в отдел. Пусть они с «терпилой»160 покатаются по району, может, признает кого. А участковый с «следаком» пущай без тебя грабеж отрабатывают.
Тут уже произнес ругательства в трубку Кирилл. А, что ему оставалось?
– Хорошо. Останусь. Только как ППСники освободятся, направляй их сюда. Тут даже присесть толком негде. Да, еще тебе одна новость.
Он зубами вытащил из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой.
– В кармане у «жмура» я обнаружил «ксиву»161 ФСБшную на имя Рахнович Леонид Валерьевич. Запиши. Похоже на настоящую. А там, пес его знает. Ты, по ходу, «конторских» тоже в известность поставь, мало ли что.
– Твою мать…! Хорошо, записал. Давай, на связи.
Дав указание экипажу ППС и те, через минуту, скрылись за поворотом. К нему смешно подпрыгивая, подошел дачник-строитель.
– Командир, мне чего делать? Жена уже дважды звонила, ехать мне надо.
Кирилл махнул рукой.
– Езжай. Если нужен будешь, вызовем.
Еще через минуту он остался один возле выселенных развалин и трупом за брошенными гаражами. На горизонте сверкнула первая молния приближающейся грозы. «А дождь все следы смыть может» – мелькнуло в голове Кирилл. Набрал номер Ковалева, вкратце довел до него информацию, обозначил мероприятия на утро и пожелал «спокойной ночи».
Пройдя по насыпанной щебнем и проросшей травой дороге, внимательно осматриваясь по сторонам. Краем зрения уловил немного в стороне темный предмет. «А вот и вторая туфля. Как она сюда попала? Очень просто. Она слетела, когда переносили труп за гаражи и не обратили на это внимание. По характеру имеющихся следов огнестрельных ранений, ободка отложения копоти и опаления от пороховых газов на одежде, стреляли метров с трех-четырех. Стоит предположить, что убийство произошло в этом месте». Кирилл напрягал зрение, но в полумраке разглядеть, что-либо уже было не возможно, и он направился обратно к гаражам.
Объективно прокачав ситуацию, что ночь придется провести здесь, соорудил из обломков кирпичей подобие стула. Над головой зияли чернотой огромные дыры между досками покрытия потолка. Пересчитал сигареты, с сожалением вздохнул, оставалось меньше половины пачки. Стало жутковато, от нависшей тишины. Небо затянули тучи, изредка раздираемые невыразительными вспышками молний. Ближайшие проблески фонарей, где существовала жизнь, были примерно в километре. Захотелось плюнуть на все и убежать туда. Поближе к свету. На землю упали первые редкие капли приближающегося дождя. Чтоб как-то отвлечься, Кирилл стал разговаривать с собой вслух. Затем, ради развлечения, начал беседовать с трупом, лежащим в нескольких метрах за стеной гаража, задавал ему вопросы и сам на них отвечал, спорил и не соглашался, в конце концов, обозвав труп «гнусным жмуриком», замолчал. Хотелось спать. Колени и поясницу ломило от боли. Время от времени разминал затекшие суставы и, прогоняя сон, приседал и махал руками. В полночь начался настоящий летний ливень. Одежда в первую минуту промокла насквозь, промочив, в том числе, пачку с остатком сигарет. Сон улетучился мгновенно. Хоть чем-то отвлечься стал петь, вспоминая репертуар популярных хитов и песен кинофильмов, последних двух десятилетий. Особенно ему понравилось орать, что есть мочи, «Йо-хо-хо, и бутылка рому!». Среди ночи, устав и сорвав голосовые связки, грязный и мокрый, Кирилл, охватив колени руками, дремал, свесив голову на грудь. Наступило чувство полной апатии ко всему окружающему. Мысли беспорядочно проносились в голове, перегоняли друг друга и путаясь между собой.
Блеснули фару приближающегося автомобиля. Кирилл встрепенулся и напрягся, прогоняя сон. «Кто это?». Перебежал через дорогу, присел, укрывшись за высокой кучей строительного мусора. В голове мелькнула мысль о преступниках, которые всегда возвращаются на место происшествия. На всякий случай достал пистолет. Машина, серебристая «Тойота Королла», остановилась невдалеке, мягко хлопнула дверь. Напряжение спало и стало на удивление легко и радостно, когда услышал уже знакомый, срывающийся на фальцет голос.
– Кирилл Сергеевич, вы здесь?
Бесшумно подкрался со спины, сделал страшные глаза, тихим и грозным голосом ответил.
– Не надо орать. Детей разбудишь.
Василий Небесный от неожиданности вздрогнул, затем возбужденно запричитал:
– Кирилл Сергеевич! Слава Богу, вас нашел. Дежурный толком объяснить не мог, где вы находитесь. Сказал только, что вы остались охранять обнаруженный труп мужчины. Я уже час мотаюсь по переулкам.
– Остался охранять…, – прошипел Кирилл. – Ты, что здесь делаешь?
– Так мне Ковалев вчера позвонил, пояснил, что у нас «криминал» и завтра с утра на службу. А вы уже выехали на место происшествия. А тут ночью дождь, начался, вот я и подумал.… Пойдемте в машину, согреетесь. Вы весь промокли.