Мужчина заметил маленького бродягу, воткнул лопату в землю, опёрся на неё всем телом.
– Эй, паренёк! – весело крикнул он. – Чего стоишь? Заходи, поможешь. А то мне одному несподручно как-то.
– Можно и помочь, – солидно отозвался Ванька. – Только я дорого беру за свою работу.
– Заходи, сговоримся, – рассмеялся мужчина. – Калитка открыта.
У Ваньки учащённо забилось сердце, не то от радости, не то от страха, а может, от того и другого одновременно. Он без колебания шагнул в сторону ворот. Дядька сразу понравился ему своей доброжелательностью.
– Давай знакомиться, – протянул руку мужчина, когда Ванька стоял уже рядом с ним. – Меня зовут Иван Максимович. А тебя?
– Иван Маркович, – опять солидно ответил Ванька.
– Хо, тёзка, значит? Даже отчество у нас чуть не наполовину одинаковое. А фамилия твоя какая?
– Ярошенко.
– А моя – Сидорин. Близкое окружение зовёт меня просто Сим, или дядя Сим.
– Это почему так? – удивился Ванька.
– По начальным буквам фамилии, имени и отчества.
– А-а, – понятливо протянул Ванька.
– Ну, что, Иван Маркович, согласен мне помочь?
– Что нужно делать?
– Да, вот, понимаешь ли, с посадкой картошки запоздал. Одному приходится и лунки копать, и за корзинкой бегать. А тут ты подвернулся, вдвоём-то мы живо управимся, верно?
Ванька взял корзинку с картошкой, принялся осторожно укладывать картофелины в лунку, стараясь не поломать длинных уже ростков.
– А почему вы один, дядя Сим? – поинтересовался Ванька. – У вас что, нет родственников?
– Жена у меня неожиданно в больницу угодила, а сына в этом году в армию призвали. Так вот и получилось, что я нынче один остался, – горестно усмехнулся Иван Максимович.
– Поздно вы посадкой занялись, – заметил Ванька со знанием дела.
– Да, запоздал, – согласился Сидорин. – Сначала было всё некогда, а потом в командировку отправили, на неделю. Но ничего, успеет вырасти наша кормилица. Для созревания ей отводится семьдесят пять дней, от силы три месяца.
– Дядь Сим, а вы военный, да?
– Сейчас уже нет, – с сожалением в голосе ответил Иван Максимович. – Теперь я другими бойцами командую.
– Какими? – удивился Ванька. В его представлении существовали только одни бойцы – бойцы Красной Армии.
– Бойцами на поле брани за качественный чугун и сталь. Металл сейчас – ох, как нужен для индустриализации страны! Боец – это ведь участник боя, а бой теперь идёт по всем направлениям. Так что работники металлургического завода с некоторых пор превратились в настоящих бойцов.
– Значит, вы большой начальник на заводе?
– Не большой, а главный начальник, – рассмеялся Иван Максимович. – Директором я тружусь на металлургическом заводе. Партия направила меня на эту должность.
Ванька замолчал, поражённый известием. Он не мог понять, почему Сидорин, находясь на такой высокой должности, трудится на огороде в одиночку. Неужели на заводе не нашлось людей, которые могли бы оказать ему помощь? Ведь дядя Сим непростой человек, а директор. У него в подчинении тысячи людей, которые исполняют любые его приказы. Ванька не удержался и спросил напрямую:
– Дядь Сим, почему вы не заставили кого-нибудь помочь вам?
– Заставить? – опять рассмеялся Иван Максимович. – Заставить работать на моём огороде я, Иван Маркович, не могу. Партия большевиков отменила подневольный труд человека. Сейчас каждый гражданин нашей страны трудится на добровольной основе, батраков не существует.
– А друзья у вас есть?
– А как же? Без друзей жить невозможно.
– Ну вот, могли бы зазвать к себе кого-нибудь из них. Отчего не попросили о помощи? – допытывался Ванька.
– У моих друзей и своих дел по горло накопилось. Все они работали долгое время без выходных. Пусть с семьями побудут хотя бы денёк. Да и, честно говоря, слукавил я, сказав им, что не собираюсь нынче сажать картошку. Вот и ковыряюсь один, впрочем, уже вдвоём.
– Разве можно врать друзьям?
Иван Максимович отрыл очередную лунку, остановился. Уперевшись на черенок лопаты, стал пристально разглядывать Ваньку. Тот положил клубень в ямку, выпрямился в ожидании ответа.
– Вообще-то, я не говорил, что соврал своим друзьям. Врать – это говорить неправду, а я слукавил, то есть схитрил без корысти.
– Не всё ли равно, врать или лукавить, друзей-то вы обманули, – не согласился Ванька с Сидориным.
– В жизни, брат, иногда бывает предпочтительнее слукавить, чем сказать правду. В интересах дела, так сказать. Порой это единственный выход для достижения поставленной цели. Только цель эта должна быть благородной, без корыстных интересов. Тогда тот, кого ты ввёл в заблуждение, в конечном итоге поймёт тебя обязательно.
Ванька во все глаза смотрел на Сидорина, переваривая в голове смысл сказанного, и вдруг радостно заулыбался:
– Значит, обманывать иногда можно? Если с благородной целью?
Иван Максимович сразу догадался, о чём думал в этот момент нежданно объявившийся помощник.
– Вообще-то, обманывать в любом случае нехорошо. Но жизнь – сложная штука, в ней существуют и правила, которых в обязательном порядке должны придерживаться люди, и исключения из них. И эти исключения должны быть в пределах разумного, чтобы не нанести вреда другим людям.
Ванька непонимающе захлопал глазами и переспросил:
– Так можно или нет?
– В исключительных случаях можно.
– Как можно узнать, что случай исключительный?
– Когда человек попадает в тяжёлое положение, и пытается найти выход из него. Как ты, допустим. Чтобы не умереть с голоду, начинаешь рассказывать людям разные жалостливые истории, не так ли?
От неожиданности Ванька опешил. Как дядя Сим мог догадаться о его тяжёлом положении? Неужели он слышал придуманные им истории и знает, что это чистое враньё? Вот попался, так попался! От растерянности Ванька замер, оставаясь на корточках и забыв положить картофелину в лунку.
– Вот это и есть исключительный случай в твоей жизни, когда ты обманываешь людей, чтобы утолить голод.
Ванька облегчённо выдохнул и тут же выпалил:
– Дядь Сим, я ведь забочусь не только о себе. У меня есть ещё сестрёнка, с которой мы попрошайничаем вместе.