Глава пятьдесят третья
Таррос стоял в зале перед тагауром – архонтом Белокомы. Тот восседал на троне, свысока смотря на угрожающего вида командира отряда, пожаловавшего к нему на подмогу и дальнейшую службу.
– Так значит, Вас прислали из Никеи?
– Да, сам Дука одобрил наше прибытие. – сказал Таррос грубо, отдавая письменный приказ из столицы.
Архонт Гавриил, пятидесяти пяти лет на вид, с белыми бакенбардами, укращающими широкое румяное лицо, протянул пухлую белую руку к коричневой от солнца грубой руке командира. Вся она была усыпана перстнями с драгоценными каменьями. Он взял свиток и ознакомился с ним.
– Тебя зовут Владимир Комнин?
– Меня зовут Таррос Каллергис. Там ошибка. Писцы неграмотные. – отрезал Таррос.
– Да что ты говоришь? Как же так, неграмотные? – он подозрительно оглядывал Тарроса. – Комнин… Однофамилец тех самых, или же…
– «Может» либо «или же». Я пришел как командир своих и ваших солдат. Говорите, что мне и моим людям надо сделать?
– Расторопный. Молодец. Каллергис… Где-то я слышал эту фамилию… Где же? София! София! – он громко зазывал, отчего по прохладной зале прошлось эхо.
– Слушаю, повелитель. – в залу вошла тридцати лет женщина. Высокая и статная, окутанная в дорогие шелка, подобающие госпоже и разодета в драгоценности. Волосы ее были уложены под головным убором, представляющим из себя высокий, усыпанный каменьями обрус вокруг головы, поверху которого спускалась тонкая кружевная вуаль с золотыми нитями.
Она гордо прошлась между построенными солдатами, дойдя до Тарроса и окинула его взглядом. В этот момент что-то запретное проскользнуло в ее лазурных глазах. Ее шаги отдавали эхом по комнате. Шлейф благовоний следовал за ней.
– Софья, любовь моя. – архонт встал и поцеловал ей руку. Он посадил ее возле себя. Дорогие цветастые ковры застилали пол под их ногами.
– Ты звал меня? – ее манеры были прекрасны, как и наряды.
– Скажи пожалуйста, фамилия Каллергис тебе о чем-нибудь говорит?
– О, да. Конечно – это же род аристократов. – спокойно проговорила она. – Это большие и властные семьи в наших краях. Недавно, народ говорит, к ним присоединился тот самый мятежник, сбежавший с далекого Крита, поднявший на своей Родине бунт. Он попросил у Иоанна убежище, и тот принял его.
Таррос весь вспотел и заволновался. Он сразу понял, что речь идет об Алексисе.
– Надеюсь, он не бросил свою цель и у него получится послабить гнет латинян. – ответил Таррос.
– М… А Вы, похоже, переживаете за греков? – спросила Софья у Тарроса. Огонь в ее глазах, тщательно скрываемый, было невозможно скрыть от командира.
– Я ненавижу несправедливость. И сарацин.
– Мне нравится. Нравится! – произнес Гавриил.
– Вы оправдываете действия восставших однофамильцев? – хитрая женщина давно подслушивала их. Она, не стесняясь супруга, скользила глазами по Тарросу.
– Я на стороне правды. – ответил он, не глядя на женщину.
– Хороший командир. Вот сейчас пойдите и накажите неблагодарных свиней, и пускай она восторжествует. – приказал тагаур.
– Слушаю приказ. – нехотя ответил Таррос. Данное высокомерное отношение абсолютно не понравилось его мстительной натуре. Он вышел, и полсотни солдат последовали за посвященным шевалье.
– Как тебе наш новый главнокомандующий? – спросил Гавриил у Софьи.
– Пока не знаю. Но на вид, более, чем суров. – ответила лживая женщина, из грешной головы которой отказался выходить образ чужого мужчины. – Сарацины… Что он имел в виду?
– Дорогая, их прекрасные ковры держут треть экономики Никеи. Он вроде не глуп на вид, но такая нескрываемая ненависть…
Таррос вышел к своим новым подопечным. Теперь в его распоряжении была целая часть. Но всё же, это не сравнится с Кандией, где под его руководством был целый остров. Впрочем, область, принадлежащяя феодалу, была довольно большой.
Он расставил своих франков во главе каждой роты. Таррос не желал соблюдать прикрытие, но пока что ему пришлось это делать.
Вступив в бунтующие селения, благодаря своей бескомпромисной жестокости, он за месяц погасил огонь восстания среди крестьянского населения, зажженый людьми магистра.
После удачной операции воины вновь вернулись в казармы Белокомы. Командир решил вплотную заняться подготовкой солдат, совершенствуя их навыки. Их военные умения на месте подверглись самой жесткой критике и железной дисциплине, столь любимой командиром. Он сразу же завоевал сердца своих новых подопечных.
– Командира Тарроса вызывает архонт. – проинформировал глашатай, отвлекший Тарроса от проведения очередной реформы.
Пройдя от тренировочного полигона через коридоры и катакомбы крепости, Таррос был на подходе к феодалу. Уже почти прибыв на место, он столкнулся в дверях с шикарной супругой властителя. Ее взгляд в сторону командира, лишенный всякой стыдливости и благочестия, окончательно убедил его в непорядочности женщины.
– Вы направляетесь к господину? – как бы невзначай спросила Софья у Тарроса.
– Да. – он спокойно покачав головой прошел мимо, что очень задело самовлюбленную матрону. Ее лицо гнево перекосило злобой.
– Поздравляю с успешной операцией! – бросила она в спину Тарросу.
– Благодарю. – ответил он, открывая двери.
Сердце неверной женщины воспылало нехорошим пламенем еще больше.
Он вошел в залу, где восседал архонт.
– О, командир Таррос. Теперь о Вас начали поговаривать, как о хорошем военачальнике. Как Вам удалось задушить орущие глотки без единой жертвы среди солдат?
– И Вам доброго дня, Гавриил. Для этого и создана профессия – Стратиг. – ответил Таррос с присущей выдержкой.
– Шутник-шутник. А ты мне нравишься, хороший человек. – довольно произнес архонт. – Мне нравятся сильные духом и телом люди. Твоя служба приносит плоды.
Таррос лишь промолчал. Ему нужно было расположение архонта для вражды с соседями.
– Как обстоят дела на границе с Иконией? – спросил он.
– Вроде бы всё спокойно. – ответил архонт, протягивая ему вино.
– И никаких нарушений со стороны сарацин не наблюдается?
– Нет.
– Набеги? Кочевые набеги, происходят ли они на твоей границе? – спросил Таррос, взяв кубок из рук архонта.
– Нет, Таррос. Я больше обеспокоен обилием разбойников в наших приграничных лесах. Они мешают торговым караванам, идущим через нашу границу в Константинийю. Мы облагаем их большими налогами, но некоторые подвергаются нападениям, командир.
– Хорошо. Я займусь этим. – уверенно сказал Таррос.
В залу вновь вошла Софья. Вошла она туда далеко не с целью обсуждения политики.
– Дорогая. Ты еще здесь? – спросил ее супруг.
– А ты что, хочешь, чтоб я ушла? – иронично спросила она.
– Я, пожалуй, пойду. – сказал Таррос.
– Дорогой, нехорошо было бы отпускать командира, не отметив его уже ставшими многочисленными, заслуги. – предложила Софья. – Устроим вечером пиршество.
Таррос нахмурился. Он понял, что этой дьяволице чего-то нужно от него.
– А что, не плохая идея! Видишь, Таррос, моя жена – умная женщина.
Таррос поставил вино на стол. Он сжал рукоятку меча. Софья наконец разглядела обручальное кольцо на его руке.
– Не стоит. Я не привык к искушениям и почестям.
– А с чего Вы взяли, что это в Вашу честь? – самодовольно сказала матрона. – Это в честь давнишней победы над бунтарями.
– В таком случае, я буду занят.
– Отставить своеволие, Таррос. Даже если ты тут главнокомандующий – властью обладаю я. Так что приказываю тебе явиться вечером на пир. Ясно? – строго сказал тагаур.
Таррос качнул головой и вышел, чеканя шаги. Софья возликовала.
Таррос провел день в неприятном ожидании встречи с корыстной женщиной. Не то, чтобы она была некрасива – нет, Софья была очень даже не дурна собою. Красивые глаза, точеная фигура, белая кожа и золотистые волосы, просто Таррос ненавидел предателей. Тем более, если ими являются неверные жены. Прочитав намерения в глазах преступницы, он воспылал ненавистью к ней, ожидая любой подлянки от мстительного женского сердца, так как знал, что никогда не предаст памяти все еще горячо любимой им Эрис.
– Командир, уже поздно, не отправить ли нам личный состав по казармам? – спросил его франк Леон, которого здесь, на вражеской территории звали Леонид.
– Нет пока. Продолжим занятие на мечах. – сказал Таррос.
После этого он еще долго мучал выдохшихся солдат, избегая приглашения на увеселительное мероприятие.
– Таррос! Друг мой! – это был Гавриил.
– Ваше превосходительство само пожаловало к нам на вонючий полигон? – хамоватого служивого не меняли года и места пребывания.
– Ну что же ты так, командир. Вечно ведешь себя неприлично. Я уже начинаю привыкать к твоей грубости. Гости собрались, а ты тут один, в темноте, загонял бедолаг.
– Я совсем не один. Их тут несколько сотен, как я могу быть один? – усмехнулся он. – Как ты относишься к Конье?
– Лояльно, как и Дука.
– Это плохо. Они – бич Божий.
– Не говори так. У нас с ними хорошие отношения.
– У нас с грязными пастухами отношений быть не может.
– Ты молодец, целеустремленный человек. Но чтобы при мне ты больше так не говорил. Ясно? – Таррос кивнул головой. – Сколько тебе лет?
– Мне тридцать девять. Совсем скоро сорок исполнится.
– Надо же! – воскликнул Гавриил. – Удивил-удивил. Я не дал бы тебе больше тридцати. Максимум – тридцати двух. Вот что значит физическая активность!
– И тебе бы посоветовал больше двигаться. – бесцеремонно ответил Таррос, взглядом указывая на живот толстого магната, чем вызвал у него, не привыкшего к подобной фамильярности, приступ смеха.
– Давай, распускай молодняк, пошли, нас ждет веселье.
Таррос замялся.
– Ты что же, чего-то боишься? – он посмотрел на Тарроса. – Или же твоя благоверная заставила тебя принести страшные клятвы, прежде чем отпустить сюда? – испытывающе смотрел на него архонт.
Таррос изменился в лице. Горечь читалась в острой синеве его глаз.
– Да прости-прости ты, диоикитис. *командир(греч.)* Пошли уже. Видишь, я больше отношусь к тебе, как к интересному человеку, нежели наемнику. Пошли.
Таррос дал приказ, и нехотя, даже не переодевшись, направился в пиршественную залу.
Здесь собрались знатные люди и купцы, в том числе и венецианские. София восседала на своем высоком месте, окруженная подругами. Она сразу же заметила вошедшего служивого. Таррос не разглядывая никого, сел на предложеное место. Суровость его образа выглядела угрожающе.
– Расслабься, Таррос. Неужели ты не был на подобных мероприятиях? Очень сомневаюсь. – Архонт захохотал.
– Я побуду немного и пойду к себе – очень устал. С твоего позволения.
Посидев молча с получаса, Таррос произнес:
– Разреши мне уйти.
– Да ладно тебе. Сегодня я не отпущу нового друга в покои в одиночестве! – поддатый архонт снова захохотал.
Таррос покраснел. Загоревшие уши его запылали при свете факелов и свечей.
– Ведешь себя, как мальчик. У меня много прекрасных молоденьких рабынь – предоставлю любую.
– Не стоит так обо мне печься, Гавриил. – сухо ответил Таррос, осушив кубок.
– А… Извини. – он склонился к уху Тарроса и прошептал. – Для таких агрессивных людей юношей тоже достаточно.
Таррос с грохотом отпрял от Гавриила.
– Перестань нести подобную ересь. – с отвращением буркнул он, наливая очередной кубок.
– Эй, Луиза. Я накажу тебя, ты что же это, позволяешь господам заниматься самообслуживанием! – заорал он на девушку, руки которой задрожали, потянувшись к кубку Тарроса. – Не слышу, овца! Все вы только для одного дела годны. – Его неприличный хохот раздражал Тарроса.
Таррос поднял глаза на испуганную рабыню. В полумраке и дурмане алкоголя ему на мгновенье померещилась его Эрис. Он даже слегка улыбнулся.
– Хороший у тебя вкус, дорогой друг. Это моя лучшая рабыня – настоящий цветок. Мне привезли ее с самого Крита.
Тарроса отрезвили эти слова. Он почувствовал себя предателем любви к мертвой супруге.
– Это венецианская девушка. Правда, она слишко хороша, чтоб быть рабыней? Да? Что молчишь?
– Я пошел. – Таррос резко встал и направился к себе.
– Странный тип. Луиза! – он позвал девушку. – Хочешь, чтобы тебя опять посадили в мужскую темницу?
Подошедшая девушка побледнела.
– Я тоже не хочу, мой любимый цветок. Но всё зависит от тебя.
– Что мне нужно делать, господин?
– Этот командир. Видела его?
– Да.
– Он уже давно кажется мне подозрительным человеком. Войдешь к нему в доверие. Подчинишь его. Сделай всё, поняла? Узнавай все, что он делает, говорит, чем занят. Будешь докладывать мне все. Ясно?
– Да, хозяин.
– Иди, дорогая, иди. – сказал архонт.
Девушка еще полчаса обслуживала пьяную знать.
– Дорогой супруг, я, что-то плохо себя чувствую. – это была София. Гавриил уже не отдавал себе отчета. – Разрешишь удалиться к себе?
– Разрешаю. – он даже был рад такому исходу. Теперь можно было без боязни быть осужденным взором супруги, продолжить веселье в кругу падших женщин.
София гордо удалилась, а омерзительный феодал предался привычному безобразию властных и богатых кругов.
Госпожа крепости была из богатого рода. Архонт женился на ней, овдовев. Женщина пошла под венец в пятнадцатилетнем возрасте по рассчету родителей. Их земли объединились. Она была отдана нехорошему человеку. Проведя с ним более десяти лет, она стала такой же подлой и похотливой, как и ее супруг. Несчастна до глубины души, растерявшая добродетель, видела она зверства и произвол на земле супруга. Но это ужесточило и растлило ее нрав.
Таррос лег на свое ложе. Он вытащил локон Эрис из внутреннего кармана нательной камизы. Нежно погладив его и вдохнув все еще отчетливый аромат, он прослезился.
– Любимая… Как ты там? Смотри на меня с небес – как я жалок, Эрис… Я одинок… Я по-прежнему люблю тебя и не променяю ни на одну из женщин… – он не вытирал слезы. Горячим потоком они лились по его обветренным щекам.
Послышался кроткий стук в дверь. Ему показалось, что это галлюцинация.
Он сел и зажег свечу. Стук стал настойчивей.
Таррос не захотел открывать. Сердце его говорило, что этого делать не стоит. Он закрыл уши. Просидев так пять минут, Таррос встал с места. Убедившись, что все спокойно, он открыл дверь. В комнату нагло вошла София. Она буквально втолкнула опешившего Тарроса.
– Что ты тут делаешь?! Уходи, грязная женщина!!
– Надо же! Такой доблестный, женщины испугался! – сказала она, заперев дверь.
– Пошла вон, нечестивица! – сказал Таррос, выталкивая ее.
– Я буду кричать. – спокойно сказала она. Таррос опешил.
– Тебе не поверят. Что ты делаешь в моей комнате посреди ночи? Поверят мне, а не тебе.
– Глупый. – она потянула к нему руку. – Я скажу, что сильный воин похитил меня и тебе отрубят голову твои же солдаты.
– Мерзкая падшая змея! Из-за таких неверных жен страдает честь всех женщин. – горько произнес он, отбрасывая ее руки.
– Прошу, пожалуйста… – она начала плакать. – Я полюбила тебя с первого взгляда! Я давно люблю тебя! Я оправдаю твое доверие! Умоляю! Не мучай меня больше, не игнорируй! – женщина кинулась к нему в ноги.
– Господи, помоги мне… – прошептал Таррос. – Вставай, подлая. Меня не обмануть твоими слезами. Ты думаешь, я стану доверять женщине, обманувшей собственного супруга? Уходи прочь…
София поднялась, впиваясь заплаканными глазами в Тарроса.
– Я вижу тоску в твоих глазах. Умершие надежды… Я страдаю всю жизнь и недавно увидела такого же, как я, Таррос…
– Заткнись. Чего тебе надо?!! – отчаянно выкрикнул он, боясь сломаться.
– Я хочу, чтобы ты стал моим. Ты более заслуживаешь трона, чем старый развратный пьяница! – гневно прошипела она. – Я слышала, что ты проводишь агрессивную политику против кочевников, я поддержу тебя!
– Зачем это тебе? – с недоверием спросил Таррос. Он вспомнил свою цель – указания католического магистра «любым способом разрушить союз султанской Иконии и православной Никеи.»
– Я люблю тебя. Я хочу доказать это, поддержав тебя. – она приближалась.
– Как ты можешь любить меня, не зная, кто я и откуда? – сухо говорил Таррос, отходя назад.
– Я вижу твои добрые глаза, этого хватает, мужественный человек…
Чувствуя, что скоро наступит крах, Таррос собрал последние силы. Он на мгновенье закрыл глаза. Он вспомнил Эрис. Таррос огрел сильной пощечиной Софию. Он схватил ее за горло.
– Змея и неверная жена! Я – не один из твоих рабов. Мое сердце занято навсегда. Если хочешь остаться в живых, отстань от меня по-хорошему. Еще один опрометчивый шаг с твоей стороны, – Таррос вытащил клинок и подставил к ее животу. – Заколю тебя, сначала лишив достоинства. Поняла?!! – глаза его светили безумством. Женщина начала трепыхаться. Он отбросил ее на пол. Такой грубости она точно не ожидала, и любовь избалованной матроны как ветром сдуло.
– Я отомщу тебе! – угрожала она, вставая с места.
– Не вздумай, а то твоему муженьку покажу это, – он продемонстрировал ее кулон, который успел сорвать с шеи.
Она потрогала свою ключицу. Глаза ее наполнились ужасом.
– Не посмеешь. Он не поверит тебе! Он поверит мне! Я скажу, что ты использовал силу!
– Подлая интригантка. Даже если он поверит тебе, свою честь ты уже не отмоешь. – он зло засмеялся, подойдя к ней с ножом.
– Не смей приближаться!
– Надо же, как вы, женщины, переменчивы в страстях! Только что ты клялась в любви! – Таррос отрезал добротный локон ее волос.
– Что ты делаешь!
– Это – усилит его сомнения.
София пыталась вырвать доказательство, но естественно, выглядела она жалко. Получив еще одну оплеуху, опозоренная, она принялась бежать.
Таррос засмеялся, заперев дверь.
– Слава тебе, Господи… – облегченно произнес он, откинувшись на ложе и закрыв глаза.
Ему мерещилась его любимая Эрис.
– Я не предам тебя, латрия му, моя несравненная, моя единственная… Не предам…
Никто не заметил то, как Луиза стояла в темноте коридора, в тени колонны и видела заплаканную и растрепанную Софию, выбежавшую из покоев военачальника Белокомы. Паника охватила рабыню.
Выполняя приказ хозяина, она постучалась в дверь Тарроса.
– Что тебе еще, мерзкая… – он не договорил. Луиза стояла, опустив голову.
– Уходи и ты… – сказал Таррос, опустив взор.
– Il signore mi ha ordinato di… *господин приказал мне… (итал.)* – сказала она на итальянском.
– Va via. Non ho bisogno di nessuno… *Пошла вон. Мне никто не нужен… (итал.)* – он сразу почувствовал, что его захотели обмануть, заговоря с ним на родном языке. Таррос хоть и был мужчиной, обвести которого можно было красотой, всё же его военный опыт не давал подставить себя.
– Заходи, милая девушка. – он пропустил ее, лукавя. Луиза вошла.
– Ты не боишься, если я закрою дверь? – сказал он, улыбнувшись.
Луиза была из тех, которой не важна была честь, лишь бы было сыто и красиво. Она привыкла ко всеобщему восхищению, и подумала, что обвела умудренного тяжкой жизнью Тарроса вокруг своего изящного пальчика.
– Я теперь являюсь Вашей собственностью. – проинформировала она.
– Да? Приятно. А документ?
– Получите завтра, когда хозяин придет в себя…
Таррос решил напугать молодую рабыню, и тем самым добиться своего. Он уже решил действовать напролом, а не интригами.
Он схватил девушку за волосы на затылке.
– Ты привыкла быть позорной тряпкой, не так ли, дочь Вечного Рима?
– Отпустите, прошу! – их диалог велся на итальянском.
– Я убью тебя, сначала унизив. Хотя тебя унижать больше некуда. При всей твоей красоте, в душе ты подлая и низкая, как твоя госпожа, которую ты сейчас видела!!!
– Прошу, отпустите!!! – взмолилась девушка.
Таррос вытащил клинок.
– Если ты не скажешь, чего тебе от меня надо, искромсаю твое лицо так, что даже пьяный рыбак не купит тебя! Поняла?
– Да, я скажу, скажу, отпустите!
– Я держу тебя не за горло, сначала ты все расскажешь. А не скажешь, просто зарежу тебя. Ты – жалкая рабыня, и никто не поинтересуется о твоей участи.
– Хозяин. Он подозревает Вас в чем-то. Хочет, чтобы я втерлась к Вам в доверие… Подчинила Вас. – еле-как пролепетала она.
– Подчинила?! Такая, как ты?! – Таррос рассмеялся. – Что ты видела, скажи!
– Я видела госпожу…
– Завтра расскажешь хозяину. Если будешь хорошо себя вести – получишь свободу.
– Правда?! – в ее бедовых глазах засияло нечто человеческое.
– Правда. – он отпустил ее. – Или ты хочешь быть распутной девицей, служа пьяни всю свою молодость? Потом тебя просто выбросят на помойку, дура.
– Нет, нет.. – Луиза заплакала.
– Заткнись и вытри слезы. Я завтра скажу, что София была у меня. Ты – подтвердишь. Потом, когда я избавлюсь от хозяйки, ты будешь вести за нос хозяина до его последнего дня. Поняла?!
Луиза качнула головой.
– И запомни – промолвишь хоть слово, я убью тебя. Только умирать ты будешь долго и мучительно. А сейчас посидишь до завтра у меня. Я пошел. – с этими словами Таррос вышел прочь, от греха подальше. Он запер дверь на замок.
– Моя любимая, вот видишь, я все еще верен тебе. – слезы появились на его глазах. Он сжимал кулон Эрис в ладони, благодаря Бога за то, что тот не позволил дьяволу взять верх над его телом.