Кэт боялась приступа боли и безграничной чёрной пустоты, следовавшей за этим. Страх заполнил собой всё тело. Она точно знала его причину: Вуд!
Нужно бежать! Не ждать, когда тебя снова прогонят, причиняя невыносимые страдания. Брюнетка не верила ни одному мужчине и меньше всего – Мэтту.
– Ничего, что смогло бы заинтересовать тебя. Так, конфеты и фантики.
Кэтлин смотрела в окно, вглядываясь в проплывающие мимо улицы, уже покрытые белым снегом, полные спешащих домой радостных людей; многие несли пакеты с подарками, кутаясь в тёплую одежду, придерживая капюшоны или воротники, пытаясь защититься от пронзительного ветра. Она старалась определить, в каком районе города они сейчас находятся.
– Нам ещё долго ехать?
– Нет, уже подъезжаем. Ты сладкоежка? – Мэттью снова бросил пристальный взгляд на Кэт, пытаясь разгадать причину её кошмара. – И всё-таки я хотел бы узнать, что тебе снилось…
– Незачем, – жёстко ответила Паркер и тут же добавила, стремясь смягчить резкость: – Харрис знает о нас с Лилибет?
– Знает: его предупредила Одри. Ты помнишь мою сестру?
Усмехнувшись, Кэтлин оторвала взор от окна.
– Я помню всё! И она – тот человек, по которому я очень скучала. Мне не хватало её все эти годы.
Агент почти не смотрел на дорогу: сейчас его вниманием целиком владела Кэт. Он очень хотел получить ответ на следующий вопрос:
– Только Одри? А я? Мне было место в твоей памяти?
Брюнетка наконец подняла взгляд на Вуда. Он заметил мелькнувшие в нём страх, боль и недоверие.
– Ты сам сказал: поговорим об этом за ужином. Давай придерживаться твоего расписания.
В конце концов она сумела справиться с эмоциями этого дня, надев на лицо привычную, вылепленную за многие годы маску, и теперь на Мэттью смотрели большие тёмные глаза, полные невысказанного цинизма.
Вуд внутренне содрогнулся; сейчас перед ним сидела совершенно другая Кэтлин. От той девушки, которую он знал прежде, и беззащитной, потерянной женщины, что лицезрел меньше часа назад, не осталось и следа. И неизвестно, чего ожидать от этой новой Кэт.
Он притормозил возле высокого красивого здания, проехал на внутреннюю стоянку, минуя шлагбаум, показал охраннику пропуск и припарковал машину рядом с чёрным «лендровером».
– Ну что, Лилибет, готова к встрече с дедом?
– Кажется, сегодня я готова к чему угодно. – Девочка вышла из автомобиля, размяла ноги и смело шагнула вслед за отцом, придерживающим под руку маму. – С дедом – так с дедом!
Лилибет почувствовала горячие пальцы Чайтона, коснувшиеся её ладони.
– Не бойся, я рядом!
Если бы кто-то сказал в своё время эти слова Кэтлин…
Глава 8.1
Лилибет с интересом разглядывала просторный вестибюль первого этажа клиники. Много зеркал, живые деревья, покрытые распустившимися цветами, в красиво инкрустированных кадках ярким пятном выделялись на фоне выкрашенных в бежевый цвет стен. Никакого намёка на то, что ты попал в медицинское учреждение. Всё в тёплых тонах, даже небольшой диван обит кожей персикового оттенка.
Мэтт показал немолодому охраннику в чёрном строгом костюме пропуск; тот мягко улыбнулся и указал на хромированные двери:
– Проходите, мистер Вуд, вас и ваших спутников уже ждут.
Просторный лифт доставил всех на шестой этаж.
Лилибет пыталась нарисовать в голове облик Харриса. Она любила делать это, идя на встречу с незнакомыми людьми, посмеиваясь над собой, если объект и воображаемая картинка резко отличались.
Девочка представила деда пожилым, несколько полноватым мужчиной со слегка выпирающим пивным брюшком, седыми висками, опущенными плечами и непременно в очках в роговой оправе. Этакий престарелый эскулап с поблёкшими от возраста зелёными глазами. Определиться с ростом она не успела.
Вуд-старший, предупреждённый охранником, встречал их у дверей лифта.
Девушка с удивлением смотрела на высокого, спортивного телосложения голубоглазого блондина, совершенно не похожего на отца. Она не поверила бы, что этот красивый мужчина средних лет приходится ей дедушкой, если бы он не обнял маму, целуя в макушку, и не прижал её к себе.
Увидев дорогого сердцу человека из прошлого, Кэтлин улыбнулась. Она сжала его в ответном объятии, обвила рукой за талию и, уткнувшись носом в белую идеально отглаженную сорочку, вдохнула знакомый запах одеколона.
Паркер на минуту почувствовала себя беззаботной девчонкой, какой была семнадцать лет назад. Осталось только дождаться появления Одри и её насмешливых слов: «Папа, ты не забыл, кто твоя дочь? Отпусти эту подлизу, не то я начну ревновать!» Сердце наполнилось теплом.
Кэтлин огляделась, выискивая подругу детства, но Одри не было. Она ожидала встречи с замиранием, не зная, как объяснить своё исчезновение и долгие годы молчания, выстраивала в голове предполагаемые диалоги. Не обнаружив её рядом с Харрисом, Паркер немного расстроилась.
Как же брюнетке все эти годы не хватало Вудов. Единственной верной подруги Одри, Харриса с его отеческой заботой, Бренды с нежной любовью и вселенским пониманием, заменившей Кэт маму в проведённые в Сквиме годы, Мэттью… Она чувствовала на себе его взгляд, но не могла обернуться и позволить увидеть в её глазах растерянность, нежность и тоску по прошлому. Хватит на сегодня слабости.
Лилибет легонько подёргала маму за рукав и зашептала на ухо, прервав поток воспоминаний:
– Это наследственное?
Кэтлин не поняла вопроса и пожала плечами.
– Ну, я имею в виду молодость. Я буду так же хорошо выглядеть в его годы? – показала взглядом на деда и заговорщицки подмигнула девушка. – Ты же понимаешь, как это важно для женщины!
Странно было слышать эти слова из уст шестнадцатилетней дочери. Кэт испытала желание посмотреться в зеркало, хотя с утра седых волос и морщин у себя не заметила. Она с трудом удержалась от того, чтобы не рассмеяться, и также шёпотом ответила:
– Конечно, ты же копия папочки, настоящая Вуд.
Девочка улыбнулась, довольная ответом матери. Ей очень нравилась фамилия отца, Лилибет Вуд– звучало неплохо.
Мэттью смотрел на брюнетку, улыбающуюся дочери, и пытался понять, почему она избегает его взгляда. Многое он отдал бы сейчас, чтобы оказаться на месте Харриса, ощутить тепло её рук и увидеть посвящённую только ему улыбку. Мэтт очень ждал вечера и возможности остаться наедине, был уверен, что тогда Паркер откроется. Нужно только подождать.
Вуд потёр переносицу, не замечая, что Чайтон внимательно смотрит на будущего тестя. Как и Мэттью, он пытался понять и проанализировать всё, что видит и слышит; парня буквально распирало от любопытства.
– Кэтлин, я очень рад тебя видеть. Ну, давайте знакомиться…
Доктор выпустил из объятий девушек и сейчас с интересом разглядывал Лилибет.
– Это зеленоглазое чудо и есть моя внучка? – поинтересовался он у всех сразу и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Впрочем, можно не спрашивать. Поразительное сходство.
Харрис обернулся к сыну:
– Даже не предполагал, что ты способен дать жизнь такой красавице! – Он перевёл оценивающий взгляд на брюнетку. – Хотя чему удивляться? У Кэтлин не может быть некрасивых детей.
– Как обычно свёл все мои заслуги на нет! – состроив обиженную мину, засопел Мэтт.
Все заулыбались, напряжение последних минут отступило.
– Я не смог удержаться и не встретить вас у лифта. После звонка Одри уже час места себе не нахожу. – Старший Вуд вновь притянул к себе за руку Кэт. – Как же мы все скучали по тебе, девочка! Мне стоило больших трудов отговорить Бренду приехать в клинику, чтобы увидеть тебя и внучку.
– Я тоже очень скучала. – Паркер с трудом сдерживала желание уткнуться мужчине в грудь и расплакаться.
– Почему же не появилась раньше? Ведь знаешь, мы бы тебя поддержали, – с нежностью глядел Харрис на подругу дочери, без слов понимая и чувствуя её состояние.
– На то были свои причины. Я расскажу всё при случае, только не сейчас. – Кэтлин умоляюще посмотрела на доктора.
– Конечно, милая, когда сможешь. – Он тихонько сжал её ладонь. – Мой дом открыт для тебя в любое время. Ты же знаешь об этом?
Брюнетка молча кивнула в ответ.
Вуд-старший вновь взглянул на Лилибет.
– Можно тебя обнять?
После разрешения он крепко прижал её к себе, вдыхая пока ещё незнакомый запах внучки. Она пахла свежестью и чем-то до боли знакомым. Наверное, Мэттью и Одри, их детским запахом, сохранившимся в памяти.
Харрис не удержался и поцеловал рыжую макушку, а затем осторожно взял худенькое лицо в ладони, всматриваясь в зелень глаз, трогая гладкую кожу щёк девушки большими пальцами.
– Добро пожаловать в нашу семью.
Лилибет показалось, что в глазах деда мелькнули слёзы, да и она сама готова была разрыдаться от переполнявшей сердце щемящей нежности.
– Твоё появление в Вашингтоне – самый дорогой подарок для всех нас в это Рождество. Завтра ты познакомишься с Брендой и Одри. Они очень ждут этой встречи.
Девочка не могла говорить; с трудом сдерживая слёзы, она кивнула и шмыгнула носом.
Доктор ещё раз прижался к рыжей макушке губами и опустил руки. Харрис поднял взгляд над головой внучки и с удивлением посмотрел на стоящего за её спиной стройного индейца; он только сейчас заметил этого парня.
– Кажется, ваше лицо мне знакомо. Мэттью, ты не представишь мне молодого человека?
– Совсем забыл. Отец, это Чайтон Ридж, стажёр ФБР. Он принимал участие в освобождении заложников, – проговорил Мэтт, подождал, пока мужчины обменяются рукопожатием, и добавил: – Его нужно осмотреть и отпустить домой.
Лилибет задело такое несправедливое отношение отца к парню, и она решила вмешаться, объяснить деду, кем является для неё Ридж:
– Между прочим, он мне жизнь спас, закрыл грудью от пуль. Чайтон герой!
– Ну, так уж и герой, Лилит! Ты преувеличиваешь мои заслуги, – рассмеялся парень.
Лицо младшего Вуда передёрнулось, брови в удивлении поползли вверх.
– Как ты её только что назвал? Лилит? Моя дочь… как демоница?! Чтоб я больше от тебя этой клички не слышал! – Мэттью начал краснеть.
– А мне нравится! Тем более что меня так называют в школе, – с укором посмотрела на отца девочка и перевела взгляд на индейца, вновь встав на защиту влюблённого парня: – Чайтон, как ты угадал?
– Это же на язык ложится: Лилибет – Лилит, – с нежностью, нараспев повторил имя девушки Ридж.
У Мэтта всё кипело внутри, но устраивать скандал в клинике, на глазах своих женщин и отца, он не хотел, хотя и отмолчаться не мог.
– Не знаю, у кого и на что там ложится, но мне не нравится такое сокращение. Я вообще не понимаю, откуда взялось имя Лилибет, а теперь ещё и Лилит?
– А ты много чего не мог понять, – с сарказмом посмотрев на Вуда, вступила в спор Кэтлин. – Оно состоит из имён её прабабушек – Лили и Бетти.
Брюнетка улыбнулась краешком губ.
– Теперь оно кажется тебе красивым?
Мэттью не понравился вызывающий взгляд Паркер. Он не понимал, что с ней происходит, хотя точно осознавал: такие внезапные перемены вызваны чем-то очень серьёзным. Страх и непонятное желание защитить себя наверняка пришли из прошлого.
– Я не говорил, что имя некрасивое, просто показалось странным, что прежде никогда его не слышал. – Агент спокойно смотрел в карие глаза, стараясь не выдать волнения. – Моей дочери подошло бы любое…
– Даже Пенелопа? – не дала договорить ему Кэтлин.
«Слишком часто перебивает. Очень волнуется или пытается что-то скрыть, – анализировал Вуд поведение молодой женщины. – Что ещё ты скрываешь от меня, Кэт? Как бы мне хотелось прочесть все тайны, что таятся в твоей голове».
– Даже Пенелопа. Не имя красит человека, но ты придумала для дочери лучшее. Спасибо тебе за него. – Он протянул руку, чтобы дотронуться до брюнетки, но она сделала шаг в сторону, как бы не замечая его движения.
– Красивое имя для красивой девушки, – вмешался в разговор Ридж. Он видел нарастающее напряжение между Кэтлин и Мэттью и попытался оттянуть их внимание на себя.
– Кто бы сомневался! Спасибо, Чайтон, что говоришь прописные истины. – Мэтт разгадал намерения парня и даже был благодарен за это, но оставить его слова без ответа не смог.
Харрис с улыбкой наблюдал за ними. Доктор успел заметить, какими глазами смотрит на его внучку Ридж, а спор между сыном и стажёром показался таким знакомым, как будто бы это он и его тесть пытаются завладеть вниманием Бренды. «Всё в этом мире повторяется».
Вуд-старший решил сделать ничью и выступил в качестве хозяина клиники:
– Хватит спорить. Прошу всех пройти за мной. – После приглашающего жеста рукой Харрис обратился к девушкам: – Девочки, вас ждёт терапевт. А Чайтон, как я понял, нуждается в консультации хирурга?
За индейца поспешил ответить Мэттью. Если бы он только мог подольше продержать его в клинике. Оставить здесь на сутки – предел мечтаний ревнивого папочки.
– Отец, ты правильно всё понял. – Мэтт на секунду задумался. – Хирург сможет сделать дополнительные снимки? Наверное, и мозг нужно хорошенько осмотреть! Надо бы Риджа ещё и нейрохирургу показать, раз уж он попал в хорошую клинику и обследование проведут бесплатно.
Вуд довольно ухмыльнулся: это шанс избавиться от назойливого парня прямо здесь.
– Хотя я даже готов заплатить за более тщательный анализ. – Он потёр руки.
– Спасибо, Мэттью, не стоит беспокоиться. С головой у меня всё в порядке! – одарил будущего тестя ослепительной улыбкой Чайтон. – Я никогда не травмировал мозг.
Увидев, как Мэтт вновь пытается что-то сказать, стажёр проговорил:
– И в детстве меня головой вниз не роняли. Мой IQ почти сто пятьдесят баллов.
– Почти… Сплошь непризнанные гении… Почти – это не сто пятьдесят, – проворчал под нос Вуд-младший.
Кэтлин улыбнулась, Лилибет хихикнула, но от замечания воздержалась; её, как и деда, забавляла пикировка между отцом и Риджем. «Как дети! И не понять, кто тут самый младший? Уж точно не я!»
Индеец остался доволен: цель достигнута, внимание переключено. Ещё бы узнать, что произошло между этими неравнодушными друг к другу людьми в прошлом. Чайтон собирался войти в эту семью, и всё, что касалось их, задевало и его. Когда-нибудь он во всём разберётся, главное, чтобы Лилит не пострадала.
Глава 8.2
Харрис проводил всех к нужным специалистам. Оставшись вдвоём с Мэттью, он предложил пройти в свой кабинет.
– Нам нужно поговорить. Надеюсь, ты не возражаешь?
– Не возражаю. Только будет ли у нас на это время?
– Не меньше часа. Я позаботился об этом. Расскажи, что сегодня случилось? Где Лесси? Она не отвечает на мои звонки. Почему ты отменил свадьбу? Что вообще сейчас происходит? Почему мы ничего не знали о Лилибет и Кэтлин?
Доктор сел в одно из двух мягких кресел, расположенных рядом с журнальным столиком; Мэтт занял второе.
– Когда ты успел сделать ей ребёнка?
Вуд-младший перебил отца:
– Слишком много вопросов, на которые и сам пока не знаю ответов. У меня не было времени поговорить с ними. Я узнал о существовании дочери несколько часов назад.
– От кого?
Харрис не собирался сдаваться; он во что бы то ни стало вытянет из сына правду, от которой зависит его будущее отношение к Мэттью. Чересчур часто и слишком на многое старший Вуд закрывал глаза. Пришло время откровенно поговорить. Смотреть спокойно на то, что тот делает со своей жизнью, больше не было сил.
Он надеялся, что после свадьбы Мэтт остепенится, изменится, подумает о рождении детей. Лесси не зря уходила два раза; наверняка были веские причины, и, вероятно, одна из них сейчас находится на приёме у терапевта.
Доктор глядел в напряжённое лицо сына, ожидая ответа.
– Позвонил Сэм и сообщил, что в ювелирном магазине захвачены в заложники Кэтлин и моя дочь! – Мэттью казался сейчас мальчиком, отчитывающимся перед родителем за серьёзный проступок. – Представляешь, дочь! – Его слова переполняла горечь. – Девочка, которую я видел десять лет назад. Кэт сказала мне, что её отец Джон. Сейчас я знаю, что он муж Риты, но тогда поверил.
Агент не мог оставаться на месте: эмоции буквально захлёстывали, требуя хоть какого-то выхода. Он поднялся, сделал несколько шагов и повернулся к Харрису.
– Помнишь, я рассказывал о нашей с Кэт встрече в Финиксе?
– Да.
Старший Вуд заметил, как бьётся жилка на виске сына, как ходят желваки. Он видел, что воспоминания даются ему тяжело.
– Мэттью, я не осуждаю тебя, а пытаюсь понять, что произошло и происходит. Расскажи обо всём подробно. И про Лесси тоже. Сядь и успокойся.
Мэтт вернулся в кресло.
– Лесси… Она лгала мне все эти годы, лишь сегодня призналась, что Кэтлин приходила рассказать о беременности. Но Райт соврала, что тоже ждёт ребёнка и о нашей свадьбе! – Он поднял взгляд на отца. – Я столько лет любил лгунью, испортившую жизнь Паркер и моему ребёнку, жил, не догадываясь ни о чём. Бездушный слепец, не почувствовавший в рыжей девочке свою кровь!
Харрис горько усмехнулся. Он сейчас пытался понять, когда упустил сына, в какой момент не разглядел начинающую расти в Мэттью червоточинку подлости. Была ли в нём эта подлость? Кого они с Брендой воспитали?
– Объясни, как ты посмел переспать с подругой своей сестры? Ты изнасиловал её? – Не дожидаясь ответа, доктор покачал головой. – Винишь во всём Лесси, но получается, что именно ты чудовище!
Мэтт вновь вскочил с кресла и встал напротив отца.
– Подожди обвинять. Ты не знаешь, как всё было на самом деле!
– Так именно этого я и хочу! Прошу тебя всё рассказать, а не бросать обвинения в Лесси. Это, в конце концов, не по-мужски! – Харрис перешёл на громкий шёпот; он не желал, чтобы кто-то случайно услышал его разговор с сыном.
– Не было никакого насилия! – Мэттью смотрел прямо в глаза отца, и у старшего Вуда не было сомнений в том, что он говорит правду. – Это долгая история.
Харрис с облегчением выдохнул; зря он сомневался в порядочности Мэтта. Они с Брендой готовились к отлёту, когда позвонила Одри и путано рассказала о звонке брата. Новость о том, что у них есть взрослая внучка, матерью которой является Кэтлин, буквально ошеломила.
Уже через несколько минут глава семейства мчался в клинику, чтобы увидеться с сыном, Кэт и их дочерью. Харрис сумел убедить жену, что должен первым переговорить с Мэттом, ведь тот просил отложить их встречу хотя бы до следующего дня.
– Думаю, у нас достаточно времени, и ты успеешь всё рассказать до появления девушек. Я не позволил приехать Бренде, решив, что прежде сам должен разобраться во всём.
– Хорошо, давай попробуем разобраться. Помнишь наш последний год в Сквиме? Вы с мамой улетели на конференцию в Европу, а заодно решили покататься на лыжах в Альпах на День всех влюблённых? Вы оставили нас с Одри одних, разрешили пригласить друзей на праздник.
– Помню. Тебе было девятнадцать – взрослый мальчик, на попечение которого можно было оставить сестру. Бренда растянула при падении ногу, и мы провели в Европе две недели вместо одной. Это произошло тогда?
– Да, но этого не должно было быть! – Младший Вуд сделал несколько шагов по кабинету и вновь вернулся к отцу. – Я попросил Одри провести тот день и ночь у Кэтлин. Мы с Лесси давно распланировали вечер: у нас были определённые виды на праздник.
– Кажется, я догадываюсь, какие. О том, что вы не занимались сексом, мы с мамой знали.
– Прошу тебя, не перебивай. Мне и так сложно и стыдно говорить об этом.
– Хорошо.
Агент застонал. Почему его родители всегда внимательно слушали всех, кроме него? Почему Одри могла часами говорить без того, чтобы кто-то из них вставил хоть слово, но вот сына…
– Я сделал всё как положено, купил свечи, розы. Но в этот день Лесси ушла к Иден, и мы приехали чуть позднее других. Она даже не успела переодеться.
Мэтт немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Одри и Кэтлин ждали нас дома вместе с друзьями. – Он хмыкнул, приподняв уголок рта. – Маленькая пройдоха в очередной раз ослушалась старшего брата, но суть не в этом… Брюс предложил отметить их с Меган помолвку и выставил ящик шампанского.
– Вы выпили весь запас моего спиртного. Ещё и шампанское было? – Доктор с осуждением покачал головой. – Неудивительно, что случился бардак.
Мэттью молча потирал переносицу, не зная, как рассказать отцу, что совершенно не помнит, что было с того момента, как Грей упал на диван, а он поднялся в спальню.
– Мы с Брюсом поспорили, кто первым опьянеет. – Вуд взглянул в глаза родного человека. – Райт в середине вечера ушла переодеться. Я решил, что прошло достаточно времени, она, должно быть, уже вернулась, и поднялся наверх. Не обнаружив Лесси в своей спальне, я отправился на поиски и забрёл в гостевую комнату. Она ждала меня там… Мы заранее обговорили, что в первый раз это будет без света: Лесси слишком стеснялась. Свет в спальне не горел.
Агент снова надолго замолк.
– Я обещал не перебивать, но если ты будешь рассказывать всё такими темпами, то одного часа для разговора нам не хватит. Ты хочешь объясняться с матерью?
– Я не знаю, что объяснить! Всё было чудесно, вернее, должно было быть…
Харрис прочёл в глазах сына растерянность и понял причину молчания.
– Ты не помнишь, как лишил невинности девушку? – Он не мог в это поверить.
– Представь себе, нет! – Вуд-младший подошёл к окну.
– Какая же ты свинья… – Доктор говорил всё тем же громким шёпотом.
– Хуже! Намного хуже! Думаешь, я сам не понимаю этого? – Мэттью запустил пальцы в волосы. – Я многого не рассказывал тебе, не решался обратиться к специалисту.
– Обратиться за чем?
– Сейчас сам всё поймёшь, – обернулся к отцу агент. – У тебя есть сигареты?
Теперь уже Харрис с растерянностью смотрел на сына. Не верить ему не было причин, но поверить в полный провал памяти очень сложно.
– Я не курю, впрочем, так же как и ты. – Старший Вуд глядел на поникшие плечи давно повзрослевшего ребёнка, смотревшего сквозь стекло в ночь. – Это не поможет… Говорить всё равно придётся.
– Знаю! – Мэтт выпрямил спину. – Хочется как-то расслабиться, но я даже выпить не могу – за рулём…
Он помолчал с минуту. Воспоминания – одно за другим – бомбардировали мозг. Сначала размытые контуры, потом всё начало складываться в какую-то серую картинку, и внезапно вспышка яркого света пронзила Мэттью. Он вспомнил растерянный взгляд Кэтлин. Всё как во сне…
Чёрные с каштановым отливом волосы размётаны по смятой подушке. Припухшие от поцелуев розовые губы дрожат на побледневшем лице. Карие глаза с удивлением и болью смотрят прямо в душу. В них столько любви, надежды и… разочарования.
– Назвал её Лесси… – буквально почувствовав боль Кэт, задохнулся агент; так остро, так ужасающе пронзительно.
Он опустил голову и пробормотал:
– Испортил жизнь всем и в первую очередь себе…
– Ничего не понимаю. Кого ты назвал Лесси? Где в это время она сама была? Ты можешь говорить яснее?
– Я перепутал Кэтлин с Райт, и она не оттолкнула меня, а отдалась. И после всего… Это был не сон, это то, что сохранила моя память… – Мэтт застонал. – «Яснее» о чём? О том, что мне было настолько хорошо, что, несмотря на провал в памяти, я вижу нашу с Паркер ночь на протяжении шестнадцати лет? Рассказать о том, что я и предположить не мог, будто в постели со мной находится подруга младшей сестры, что, перед тем как окончательно вырубиться, назвал её Лесси?
Вуд-младший развернулся и взглянул на отца.
– Знаешь, что самое поганое в этой истории? – Он криво усмехнулся. – Я почувствовал чужой запах, не тот, что принадлежал моей девушке, другой. Будь я настойчивее, возможно, смог бы докопаться до истины, но предпочёл не заморачиваться на этом.
Мне было слишком хорошо, настолько, что забыл обо всём! Только податливое тело и страстная любовница в моих объятиях, совсем не такая холодная, как зацикленная на собственных чувствах Райт! – Мэттью снова ухмыльнулся. – Да у нас и в лучшие дни никогда не было такого яркого секса, как с Кэт в тот первый раз! Это ты хотел услышать?
Харрис выдержал гневный взор рассерженного сына.
– Я хотел узнать, почему ты бросил соблазнённую в ту ночь девушку, к которой с такой любовью в нашей семье относились все, кроме, как оказалось, тебя. Тебе же было известно, что она давно и безнадёжно влюблена! Мы все это знали, но молчали и не принимали никаких мер. Как теперь выяснилось, зря! Её надо было оградить от тебя. Впрочем, как можно уберечь того, кто подобно мотыльку готов лететь на обжигающий свет?
Агент внимательно смотрел на отца, пытаясь увидеть хоть толику понимания.
– Ты хоть понял, о чём я сейчас говорил? Я не насиловал Кэтлин! Просто не знал, что не Лесси, а она находилась в тот самый момент со мной в постели! Не осознавал и после ничего не помнил, потому как напился до чёртиков, до провала в памяти! Не знал и не помнил! – повторил он это несколько раз, пытаясь достучаться до Харриса. Казалось, самый близкий и родной человек не желает ему верить, не хочет, вернее, отказывается принимать его объяснения.
Старший Вуд встал, подошёл к сыну и положил руку ему на плечо.
– Успокойся, нервами ничего не исправить, – слегка похлопал он Мэттью по спине. – Я верю тебе, но утром-то ты должен был всё понять, обязан был объясниться с девушкой…
На этот раз агент перебил отца и почти перешёл на крик:
– Проснувшись, я ничего не мог объяснить! Как ты не понимаешь этого?! Утром рядом со мной лежала Райт! – Он говорил сейчас не Харрису, а себе, пытаясь впервые понять и проанализировать произошедшее много лет назад.
Теперь уже брови доктора полезли вверх; он с недоумением поглядел на сына:
– Как это?
– Вот так! Ноги вымазаны в крови, так же как и простыня, синяки под глазами от бессонной ночи, следы от пальцев на бледной коже… Даже сперма, смывать которую она отправилась в душ. Я был с Лесси – девушкой, которую очень любил и обещал назвать своей невестой, что я и сделал после этой ночи.
Мэтт помнил то утро.
Глава 8.3
Он проснулся от легких укусов в плечо; Райт попеременно целовала и покусывала его. Страшно болела голова. Казалось, виски и сидящие в них барабанщики жили самостоятельной жизнью. Ему понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, где он и почему они с Лесси совершенно голые. Сознание постепенно возвращалось в больную голову.
– Как всё прошло? Я не сделал тебе больно? – улыбаясь, спросил Вуд.
Заметив на мгновение промелькнувший в глазах любимой страх, он огорчился:
– Я причинил тебе вред? Всё плохо?
Она лишь покачала головой.
Не понимая, почему ничего не помнит об этой ночи (совершенно ничего, разве что аромат тела), Мэттью втянул воздух. В ноздри ударил стойкий запах перегара, секса, слабый оттенок духов Лесси и что-то ещё – чужое, сладкое.
Он попытался сосредоточиться, но голову пронзил новый приступ боли. Что-то уплывало от внимания. Почему ему вспомнился запах клубники и зелёных яблок? Откуда? Райт не любила фруктовые нотки и никогда не пользовалась косметикой с такими ароматами.
– Ты сменила шампунь? – Мэтт поднёс к носу прядь белых шелковистых волос и понюхал. Всё те же любимые блондинкой фиалки.
– Нет. Почему ты спрашиваешь об этом? – Взгляд Лесси был несколько настороженным.
– Мне кажется, ты пахла клубникой и яблоками… Я плохо помню, что было ночью. – Вуд снова попытался сосредоточиться, но это ему не удавалось. – Почему мы в гостевой комнате?
– Ты не помнишь, как я пряталась от тебя? Ты оказался слишком нетерпеливым, чтобы вернуться в спальню. Всё было просто чудесно! Мы пили шампанское, заедали фруктами.
Мэттью обвёл глазами комнату, но не нашёл посуды. Райт поняла, что он ищет, и успокоила:
– Я унесла остатки шампанского и клубники на кухню. Ты хочешь выпить?
– Нет, я хочу всё вспомнить.
Лесси с какой-то радостью смотрела в его глаза.
– Ты совсем ничего не помнишь? Даже этого? – она откинула одеяло и повернулась на бок, соблазнительно выпятив голую попку.
Он успел заметить пятна крови на простыне и бедре блондинки, прежде чем она, пошевелив ногой, дотронулась тёплыми пальчиками до его лодыжки. Горячее желание охватило болеющее с похмелья тело. «Голова болит, а член хочет…»
Мэтт прекратил терзать себя воспоминаниями и полностью отдался чувствам. Райт со стонами удовольствия принимала предварительные ласки, но в последний момент нашла силы оттолкнуть любовника.
– Подожди минутку. Мне необходимо принять душ. Сам видишь, нужно смыть кровь. Да и тебе не помешало бы сделать то же самое.
Вуд поглядел на перепачканное тело и, согласившись с Лесси, поплёлся в ванную. Он отстоял под тёплыми струями добрых полчаса в попытке смыть головную боль и избавиться от раздражающего память запаха.
После они занимались любовью – не торопясь, несколько раз подряд. И было странным, что настаивающая до этого на темноте Райт не стеснялась заниматься сексом при дневном свете, позволяла любоваться стройным телом, разрешала ласкать себя любым способом.
Вот только того ощущения полной эйфории, что накрыло ночью, он не почувствовал. Что-то ускользало, оставляя после себя горчинку недосказанности. И этого ставший любовником дорогой сердцу девушки Мэттью так и не смог себе объяснить.
А потом, после первого ухода блондинки к Брюсу, появился сон. Яркий, красочный, какого Вуд никогда прежде не видел. Лесси объяснила его извращённой фантазией любимого, ведь того, что ему снилось, никогда не было: в ту ночь он лишил невинности её, так при чём тут видения с Кэтлин?
Мэтт сам иногда считал себя грязным извращенцем и пытался загладить вину перед невестой страстным сексом, что с годами становилось всё труднее сделать – слишком хорошо во сне ему было именно с Кэт.
***
– Я ничего не понимаю…
Харрис присел в кресло за своим столом, а сын снова отвернулся к окну. В комнате на несколько минут повисла напряжённая тишина. Каждый переваривал услышанное.
Первым заговорил старший Вуд:
– Выходит, Лесси присвоила себе эту ночь? Но ты же сам говорил, что она была девственницей.
– Была! До того момента, пока не обнаружила меня голого в гостевой спальне. – Мэттью тяжело вздохнул. – Я сумел в одну ночь испортить жизнь тем, кого так любили в нашей семье, превратил Райт с Паркер во врагов. Знаешь, что сделала тогда сжигаемая ревностью и обидой Лесси?
– Нет. Думаю, ты это расскажешь.
– Отдалась Эйдану в салоне его холодной машины, затем вернулась в комнату и улеглась ко мне под бок. – Агент нервно хохотнул. – Но я не имею права винить её за это и не осуждаю. Виноват во всём я. Она лишь боролась за любовь, посчитав, что можно делать это любыми способами… Не знаю, как поступил бы сам, окажись на её месте.
Доктор больше не перебивал сына. Он пытался понять степень вины каждого из участников этой истории.
– Я не смог простить Лесси другого: что скрыла правду о беременности Кэт и выдумала собственную, тем самым лишив ту любой возможности рассказать о нашем ребёнке.
– Лесси не врала.
Мэтт побледнел от слов отца. Сердце сжалось от пронзившего холода.
– Как «не врала»? Хочешь сказать, Райт носила моего ребёнка? – Он выглядел совершенно растерянным. – Что же она с ним сделала? Аборт?..