Выражаю свою благодарность моему мужу. Если бы не ты эта история никогда бы не стала реальностью. Моим друзьям, что поддерживали меня на протяжении всего пути. И тем кто прочитает.
Пролог
Уже несколько дней Арион со своей свитой гнали оленя в лесу. Чистое небо стремительно сгущалось в сумерках, готовое уступить власть подступающей ночи. Внезапно маленькая точка, пройдя через атмосферу, вспыхнула подобно солнцу, разбившись на несколько осколков. Они стремительно неслись вниз к земле, оставляя за собой темный шлейф черного дыма, который в закатном солнце окрашивается в красный. Звезды нервно мигнули и утонули в ярком зареве от несущейся к земле кометы.
Смолкли охотничьи горны. И небольшой отряд людей задрав головы внимательно следил за шлейфом который оставили от себя падающие осколки. В воздухе разлилось напряжение, которое передалось лошадям. Они нервно всхрапнули, дернулись в сторону не желая подчиняться команданам. Животные загарцевали на месте испуганно вращали глазами, они хотят кинуться в стороны от страха. Но всадники натянули поводья, заставляя животных немного успокоиться и встать на месте. Кто-то ободряюще похлопал по мощной шее раскрытой ладонью в кожаной перчатке. Другие недовольно сплюнули под копыта животных. Кто-то прицокнул языком. Но каждый поглядывал на своего господина.
Арион, статный высокий мужчина со светлыми волосами, убранными в хвост поднес руку к глазам, прикрывая их от яркого света. Долгим немигающим взглядом следил за маленькими точками, которые приближаясь становятся больше но все еще имели расплывчатые очертания. Любопытство захватило разум мужчины, оттесняя желание пуститься в погоню за оленем.
Земля дрогнула под копытами животных. Волна воздуха ударила в грудь мужчин, отчего они пошатнулись в седлах. И птицы почуяв неладное взмыли со своих насиженных мест в небо, гневно закричали на всю округу.
Мощный гнедой рысак под Арионом нервно переступил с ноги на ногу и покосился на своего всадника черным глазом в надежде что тот даст команду убраться подальше. Мужчина натянул посильнее поводья призывая животное к спокойствию и шумно втянул воздух носом.
Ветер неспешно принес запах гари от места падения. И оглянувшись на своих союзников, мужчина ударил в бока своего скакуна отправляя того сразу в галоп. Его подстегивало жгучее желание как можно быстрее оказаться у места падения кометы, как будто там могло оказаться нечто ценное.
Нервное возбуждение передалось от животного всаднику. И тот почувствовал как сердце пропустило удар, и в спину удивленно закричали спутники. Они без слов сорвались следом за своим господином отставая на несколько метров.
Неведомая сила заставила нестись вперед к месту эпицентра. Туда, куда упала комета.
В небе сверкнуло, и через несколько секунд раскатисто отозвался гром. Некогда чистый небосвод стали затягивать тяжёлые бурлящие тучи. В их темном нутре ворчала недовольная погода, не спешившая разразиться дождем. Тучи клубились, перекатывались наседая друг на друга. Создавали ощущение что небо хочет придавить землю. И свет испуганно отпрянул уступая место мраку.
Не выделяя тропы, Арион гонит жеребца напролом через кустарники и раскидистые ели. Мелкие сухие веточки хлестали по лицу, оставляя на коже глубокие тонкие порезы. Но мужчина не хотел выпускать из рук поводья, только ниже прижал голову к самой шее животного. Вдыхая через нос лошадиный пот смешанный с хвойным ароматом.
Скосив глаза вбок, Арион краем глаза заметил что спутники отстают от него на несколько метров. Ухмыльнувшись своим веселым мыслям еще сильнее пришпорил коня, заставляя животное идти на пределе своих возможностей. Запели охотничьи горны, призывая всех возвращаться назад.
Вспышка.
В глазах заплясали разноцветные круги.
Конь истошно заржав, испугался и встал на дыбы. Всадник не удержался в седле, неуклюже завалился на бок и упал на землю, больно ударившись локтями. Перекатился в сторону, чтобы не попасть под тяжелые копыта своего скакуна и завис в нескольких сантиметрах над рваным краем воронки. Жеребец, испугавшись яркого света, унесся прочь не разбирая дороги.
Арион удивленно расширил глаза, до крови царапая ладони о неровный край, подполз ближе к обрыву чтобы заглянуть на дно. В нос ударил запах гари и опаленной кожи. Заставил глаза неприятно заслезиться от едкого чадящего черного дыма. Он стелился по краю обрыва, клубясь и закручиваясь медленно пополз вниз по спирали в самый центр.
К командиру тут же бросились спутники, спрыгнувшие с лошадей. Они помогли мужчине подняться на ноги и отряхнули богатые одежды от налипшей грязи и копоти. Другая часть свиты осталась сидеть в седлах и с высока внимательно наблюдала за разворачивающимся действом.
Раскаленный металл при падении зацепил верхушки деревьев, проломил их чтобы встретиться с землей. И тут же в кронах вспыхнуло пламя. Оно стремительно разгорелось, облизывая длинными языками нависшие грозовые тучи и выстреливая в воздух сноп искр. Они закружились в хороводе поднятые холодным воздухом, взмыли на самый верх и тут же опали мелким пеплом на головы людей.
Свита Ариона отмахивалась от дыма, натужно кашляя прикрыла носы руками, чтобы разглядеть то что упало и оставило после себя кратер. Взгляд проскользил вниз по идеально гладкой поверхности выжженной земли. И на самом дне, мерно сияя, возлежал огромный камень ярко голубого цвета. Его мерцание напомнило биение сердца. Но свет медленно угасал, постепенно обретая очертания.
Вначале они увидели тонкую изящную руку, с бледной, почти что фарфоровой кожей. На которой видно как голубые прожилки вен перегоняют кровь. Рука потянулась, расправила пальцы и схватилась за ровный край борозды в земле. Потянулась заставляя тело подняться следом. И на мужчин уставились, расширенные от испуга, ярко синие глаза. Длинные черные волосы, водопадом ниспадают на хрупкие плечи скрывая под своим полотном, как крылья, обнаженное тело девушки.
– Эвона как, – протянул изумленно один из свиты Ариона, и отступил на шаг назад прикрывая массивной рукой лицо.
Она услышала звучание голоса. Встрепенулась и склонив голову на бок немигающе уставилась на мужчин. Приоткрыла красивый ротик, из которого раздались странные хрипы и удивленно отпрянув захлопала длинными черными ресницами. Отпустила край борозды и глупо упала на задницу. Девушка испуганно обхватила себя за плечи, дрожа от холода и возможно страха. Тонкие длинные пальчики оставляют на нежной коже темные грязные следы
Девушка нервно дернула головой и изумленно уставилась на горящие деревья. Одно из деревьев натужно загудело, обломилось стреляя в воздух искрами заставляя лошадей от резкого звука испуганно заржать и гарцевать на месте. Животные и без того напуганные странным явлением, дернулись в сторону, готовые высвободиться, чтобы унестись прочь. Свите Ариона пришлось приложить усилия чтобы усмирить лошадей. Они зашептали им на уши что-то успокаивающее.
Другие, не занятые животными, мужчины отпрянули, отступили на шаг назад и непроизвольно оторвали взгляд от девушки, чтобы увидеть как пламя весело потрескивая перекидывается к следующему дереву. Затрещало, выплевывая в воздух искры, которые взмыли в воздух тут же погасли и пеплом осыпались на головы и плечи людей. Ощутимо запахло смолой и гарью, от чего воины натужно закашляли.
В небе сверкнуло, и к запаху смолы примешивается аромат свежести. Ломаная линия очертила вспышкой небосвод, высвечивая гротескно окружение, заставляя тени испуганно исчезнуть.
Небо до этого момента, только грозно ворчавшее, разразилось моросящим дождем. Вначале на кожу лица упали мелкие капли, принеся с собой вожделенную прохладу. Потом набравшись смелости забарабанили сильнее, выбивая по нагрудникам доспехов странный замысловатый ритм.
Девушка вздрогнула от тяжелых холодных капель падающих с неба. Она повела плечами и нахмурившись, закусила нижнюю губу, чтобы после подставить лицо дождю. Влага соприкасаясь с кожей рассыпалась на несколько маленьких брызг, сбивалась в потоки стекая вниз по телу к земле. Длинные черные волосы облепили мокрое тело, отчего она боялась пошевелиться.
Первым от оцепенения пришел в себя Арион. Он спрыгнул вглубь кратера, на ходу расстегивая перламутровые изящные пуговицы на камзоле. Подойдя к девушке хотел было протянуть той одежду. Но она непонимающе уставилась на мужчину, хлопая длинными черными ресницами. Удивившись такой реакции, аккуратно приблизился укрывая плечи хрупкого создания камзолом. От его прикосновения девушка вздрогнула и кончиками пальцев коснулась руки мужчины. Как от ожога отдернула руку и схватилась за ворот камзола. Покосилась на Ариона своими синими глазами, в которых читалось одно только любопытство.
И ни капли страха, что до глубины души поразило мужчину.
– Ваше величество, – позвали откуда-то сверху.
Он приобняв девушку за плечи помог той встать на ноги. Но она не понимала что от нее хотят, грузно свалилась обратно в лужу, удивленно расширила глаза. Тонкие изящные пальчики зарылись в воду смешанную с грязью, вызывая на поверхности яркие синие искры.
Арион удивленно моргнул и потряс головой и мокрые длинные пряди светлых волос отхлестали мужчину по лицу. Он присел на корточки, аккуратно дотронулся кончиками пальцев поверхности лужи и с удивлением отметил как в подушечку воткнулись сотни маленьких иголочек.
Посыпалась мелкая каменная крошка и внизу, скользя на влажной гладкой поверхности чуть было не упав, оказался ближайший советник Ариона – Эсрасиль. Он увидев девушку, укрытую камзолом, удивленно приподнял брови, но тут же собравшись обратился к своему владетелю:
– Ваше величество, дождь усиливается. Нужно возвращаться.
– Хорошо, – пригладил светлые локоны к голове Арион.
Он протянул руку с раскрытой ладонью девушке. Она смерила его долгим изучающим взглядом, и потянувшись кончиками пальцев легонько коснулась его кожи, вызывая странные покалывающие ощущения. Но тут же отдернула руку, и испуганно прижала ту к груди.
Эсрасиль увиденному ухмыльнулся, и заметив насупленный взгляд Ариона тут же попытался спрятать улыбку за покашливанием. Владетель недовольно поджал губы, грозно навис над девушкой и встретившись со взглядом ее синих глаз, его лицо смягчилось. На краткий миг он залюбовался ею.
Хрупкая, изящная, с бледной почти фарфоровой кожей, тонкими чертами лица на котором поблескивают словно как два сапфира глаза. Они манят его, гипнотизируют так, что земля уходит из под ног мужчины.
Нервно сглотнув он одним легким движением подхватил ее на руки. Она испуганно выдохнула и еще сильнее вцепилась рукой в соскальзывающий с плеч расшитый дорогой камзол, который успел испачкать в грязи. Но это Ариона волновало меньше всего. При помощи Эсрасиля они выбирались на самый верх, где их смиренно ждали остальные воины. Они мрачно посмотрели на владетеля, пока взглядом не наткнулись на девушку, отчего их лица удивленно вытянулись. Один из них зашептал молитву окрестил себя знаменем, сложив руки в молельном жесте прикрыл глаза.
Другой поддавшись любопытству придвинулся вперед занеся руку, но тут же остановил ее в нескольких сантиметрах от лица девушки. Она даже не дрогнула, и отзеркалила движение воина вытянув ему на встречу руку, заставила его дернуться и отступить назад когда между их пальцев вспыхнула синяя искра.
И воин пораженно проговорил:
– Эйве…
– Что? – Переспросил Арион, поудобнее перехватывая свою ношу.
Она махнула головой прогоняя от себя оцепенение, прижала руку к груди.
– На языке моего народа, так называют падающие звезды.
– Эйве, – повторил владетель, покатывая слово на языке. – Мне нравится. А тебе?
Девушка не сразу понимает что обратились к ней. Она нахмурила брови, безвучно зашевелила губами и ее взгляд устремился внутрь себя. Моргнула, взмахнув головой как будто прогоняет непрошеное видение и нахохлилась на руках Ариона. Чем вызвала на его губах теплую улыбку. Мужчина поддавшись какому-то порыву прислонился носом к ее виску и обдавая влажную кожу жаром дыхания прошептал ей на ухо:
– Тебя будут звать Эйве. Упавшая звезда.
Глава 1.
…Между пальцев растирает еловые веточки. В нос бьет хвойный аромат. Она слегка прикрывает глаза, наслаждается запахом. Когда девушка их открывает, то на меня смотрит бездна голубых глаз.
Она медленно ступает по зеленому ковру, не оставляет после себя следов. Трава колосится от слабого ветра и в сильные порывы стелется к земле. Тут же выпрямляется и подставляет длинные узкие листья солнцу.
Девушка проводит раскрытой ладонью над травой, и она приятно щекочет кожу. Что-то ей не нравится, едва уловимый запах гари. Она хмурит красивые брови и идет только по ей видимому следу.
За толстыми стволами деревьев выжженная поляна. Она трогает кончиком пальца ноги горячую землю и задумчиво прикусывает нижнюю губу. Осматривает место и замечает как синие искры закручиваясь по спирали движутся к самому центру. Вытягивает руку и огоньки испугавшись разлетаются в стороны. Она протягивает ладонь и замирает когда искорки опускаются на кожу.
Девушка заливается смехом, легким, чистым как горный ручей. Сжимает ладонь в кулак и искры обжигают кожу, прижимает руку к груди. Остальные огоньки собираются в одну большую пульсирующую массу. Их свет медленно гаснет и постепенно обретает человеческие очертания. Она замирает в изумлении, боится лишний раз вздохнуть как будто это спугнет искры и они снова разлетятся.
Кто-то грубо хватает ее за плечо, из-за чего девушка вскрикивает. Ее резко разворачивают лицом к себе. Она удивленно распахивает глаза, когда видит знакомые черты лица. Раскосые разноцветные глаза смотрят строго. Светлые брови сведены к переносице и их обладатель хочет что-то сказать, но тает как мираж в пустыне. Остается только тревожное послевкусие…
Рукой сминаю шелковую наволочку. Зарываюсь лицом в подушку понимаю, что странный сон ушел, а вместе с ним и тишина. Мир наполняется ворохом звуков доносящихся с улицы. Я снова просыпаюсь, там же где и всегда, в маленькой комнатушке храма Эслафон1. Где жрицы почитают память своих предков вознося молитвы зажигая палочки с благовониями. Так они считают что будут услышаны мертвыми и те дадут свои наставления.
Резное окно украшенное разноцветным витражом пускает на стены солнечных зайчиков. Их медленный танец, прерываемый тенями прохожих, завораживает. Я наблюдаю за ним из под прикрытых ресниц и чувствую как голова наполняется тяжестью.
Сон обратно не идет, он растаял как легкая дымка в предрассветном солнце. Я слушаю шуршание того кто подметает улицу от песка, надеясь что впаду в состояние медитации. Мне хочется, чтобы эти звуки вытеснили из моей головы тревожные мысли о доме. Они назойливо лезут в голову, скребя и шурша в такт уборщику на улице, прогоняют видение из сна не давая на нем сконцентрироваться.
Я здесь нахожусь целый месяц и не сдвинулась в попытке найти дорогу домой.
Стоит только прикрыть глаза как я вижу лицо мужчины обрамленное длинными светлыми волосами, его слегка раскосые разноцветные глаза смотрят внимательно и спокойно. И пока воспоминания меня не захлестнули полностью, дверь в комнату со скрипом открывается.
На пороге стоит одна из послушниц в расшитых свободных красных одеждах. Ее лицо скрыто под такого же цвета вуалью и она недовольно прищурившись входит в комнату. От ее плавных движений, подвески украшающие небольшие рожки тихо позвякивают в такт. Свет меркнет от того как она загораживает окно. Девушка резким движением скидывает с меня одеяло и тормошит за плечо. Обычно более разговорчивая, но сегодня по всей видимости не в духе, она недобро сверкает глазами и отходит в сторону. За все мое время пребывания здесь я так и не узнала ее имени.
Следом за ней заходит абла2 Сайхэ. Сгорбленная старуха, с потускневшими карими глазами. Ее лицо как сухофрукт, трогает недовольное выражение и окинув комнату долгим взглядом она причмокивает губами. Старуха шаркает тонкими тапочками по мраморному полу опираясь на трость. Она придерживает на голове темный платок с вышитыми темными нитками узорами. В утреннем свете ее белые маленькие рожки отражают солнце пуская мне на лицо солнечных зайчиков. Жестом отсылает послушницу и хмурится когда та продолжает хлопотать по комнате косо поглядывая на старуху. Подойдя к небольшому резному столику, достает палочку и щелкнув пальцами вызывает на кончиках синее пламя.
Комнату наполняет аромат сандала, дым от палочки клубится стелясь по столешнице. Сквозняк раздувает маленькую искорку.
Абла Сайхэ ухмыляется, и концом трости легонько шлепает послушницу по лодыжке и все так же жестом показывает что той необходимо уйти. Девушка удивленно вскидывает красивые брови, но коротко кивает и удаляется из комнаты.
И вот мы остаемся одни в этом маленьком и тесном помещении, которое с приходом старухи будто стало еще меньше. Она вбирает в себя больше воздуха. Морщится и отмахивается будто учуяла что-то протухшее и недовольно смотрит на витражное окно бросающее ей на лицо разноцветные отблески.
– Сны, – ее голос хриплый, скребущий как у каркающей вороны отчего старуха прочищает горло, но продолжает говорить так же сипло – это то через что с нами говорят души наших предков. Что снилось тебе сегодня, а’сур3?
Она кряхтя подходит к кровати чтобы сесть на ее край. Расправляет складки своей длинной юбки на коленях и причмокивает тонкими испещренными морщинками губами.
Без стука в комнату входит послушница, ее лицо скрыто вуалью, а в руках она несет поднос уставленный маленькими плошками с различной едой. Мой взгляд цепляется за ее руки расписанные краской в замысловатые узоры. Но запах специй быстро заполняет собой комнату, вытесняя запах старой немытой плоти смешанный с ароматом сандала. Девчушка ставит поднос на пол и подходит к тафте чтобы взять с нее подушки и разложить их вокруг подноса. Ее движения отточенные и ровные, она и взгляда не поднимает на аблу Сайхэ.
Коротко кланяется, сложив руки перед лицом в молельном жесте, и спиной вперед покидает комнату плотно прикрыв за собой дверь. Дым от палочек дергается, катится по столешнице и переваливается за край, чтобы устремиться в сторону приоткрытого окна.
Абла Сайхэ кряхтя перемещается на пол, поджимает под себя ноги. Оглядывает расписные тарелочки и кончиками пальцев берет сухофрукт.
Я чувствую как голод противно ворочается и заставляет откинуть одеяло с ног. Босые ступни противно холодит мрамор, и я неуверенно сползаю на подушку подобно абле Сайхэ подобрав под себя ноги, оглядываю поднос с незнакомыми мне явствами.
Каждый раз на завтрак приносили какие-то новые блюда, отчего мне приходилось методом проб и ошибок выяснять отчего мне не станет плохо через какое-то время. Поэтому чаще всего я отдавала предпочтение сухофруктам. Нежели странным субстанциям вида пюре или супам из однородной массы со странными жирными плавающими кусками.
Старуха внимательно следит за моими медленными движениями и чему-то ухмыляется.
Не спеша беру в обе руки резной армуду с черной жидкостью, и от пара в нос ударяет букет специй отдаленно напоминающий бадьян с корицей. Но напиток по обыкновению оказался горьким и с каждым глотком проясняющим сознание. От него сердце бьется быстрее и по телу прокатывается волна жара. Еще один глоток живительной жидкости, и голова перестает гудеть и ворох мыслей словно отступает в самые темные закоулки сознания чтобы дождавшись момента снова вылезти на свет.
Я жую кислый сухофрукт и прокручиваю в голове сегодняшний сон. Не знаю стоит ли им делиться с аблой Сайхэ. Что-то внутри меня шепчет – она не достойный слушатель.
Старуха все считывает по ему лицу от чего улыбается. Она аккуратно ставит армуду на маленькое блюдце продолжая причмокивать губами, чтобы тут же вгрызться в спелый оранжевый фрукт. Сладкий красноватый сок стекает по ее дряблому подбородку, и это нисколько ее не смущает. Тягучие капли медленно скапливаются на подбородке в одну большую, растягиваются чтобы красной кляксой упасть на пол.
Абла Сайхэ чавкая обгладывает косточку, облизывает пальцы, продолжая хитро на меня поглядывать. Замечает красноватую. лужицу на полу, женщина раскрытой ладонью просто стирает ее.
Старуха приходит ко мне каждое утро с того самого дня как меня бросил здесь белокурый мужчина по чьей вине я здесь оказалась. Она терпеливо трапезничает, иногда от удовольствия закатывая глаза от обильного завтрака, и ждет когда я расскажу ей о своих снах. При воспоминании которых по телу пробегает озноб. Старуха уверена что само провиденье предков направило меня к ним.
– Мне ничего не снилось, – с силой выдавливаю из себя несколько слов, чтобы тут же спрятаться за армуду. Я в очередной раз вру этой женщине, чтобы сократить ее пребывание рядом со мной.
Терпковатый привкус наполняет рот отбивая вкус съеденных мною кислых ягод. Оставляет после себя горечь подобную моей печали что по стечению странных обстоятельств я оказалась так далеко от дома.
– Кызым4, – она улыбается и морщинки лучиками собираются вокруг ее глаз, – ты просто слишком много носишь в себе волнений.
Абла Сайхэ рукавом рубахи вытирает остатки сока со рта, прикрывает глаза как будто растворяется в шуме доносящемся с улицы. Где тихо и размеренно кто-то переговаривается. Тихо шуршит метла по земле. Издалека раздаются детские визги от активной игры в салочки. Она ждет еще несколько долгих и томительных минут прежде чем подняться с кряхтением на ноги.
– Когда я вернусь домой? – Я вскидываю голову смотря на пожилую женщину.
В комнату заходят, как по команде, несколько послушниц чтобы забрать поднос с недоеденной едой. Мой вопрос повисает в воздухе.
На кровать ложится стопка свежевыстиранной одежды, от которой веет цветочным ароматом.
Палочка благовоний уже дотлевает до основания, оставив на деревянной подставке мелкий пепел, которым играется ленивый сквозняк. Несколько крупиц падают на красные ткани лежащие на кровати.
Девушка с серыми глазами берет с прикроватного столика гребень из сандалового дерева и немного грубо хватает меня за голову, чтобы причесать мои короткие растрепанные волосы. Редкие толстые зубчики расчески застревают в запутавшихся кудрях и прислужница прикладывает чуть больше усилий причиняя мне боль. Я тихо шиплю от неприятных ощущений, стараясь не расплескать из армуду пряный чай.
– Ну-ну, а’сур, – абла Сайхэ подходит и забирает у прислужницы гребень. – Надо нежнее, мягче.
Теплые руки старухи накрывают мою голову аккуратно поворачивая и наклоняя назад. Она смачивает пальцы в каком-то масле, которое ей тут же подносит другая девушка, и проходится по кончикам волос.
В слабом отражении витража в окне, видно как абла Сайхэ по отечески улыбается мягко распутывая узелки в волосах. От ее прикосновений по телу проходит приятная волна спокойствия. Ее мягкие руки вгоняют меня в воспоминания о детстве, где мама так же по утрам расчесывала мне волосы перед школой.
Кто-то из девушек в углу зажигает в лампадке благовония. Дым наполняет комнату запахом апельсинов смешанный с сушенной травой, нос противно свербит от резкого непривычного аромата. Запах сандала уже выветрился.
Окно с витражным стеклом открывают, впуская свежий нагретый на солнце воздух и дым от лампадки дергается, рассеивается по комнате.
Я смотрю как пылинки кружатся в лучах солнца, танцуя завихряются и поднимаются ввысь к потолку. Их мерные движения в потоке воздуха завораживают, тогда как приятные прикосновения старухи к моей голове прогоняют остатки тревоги, и я прикрываю от умиротворения глаза.
Воспоминания сами всплывают в голове, обретая более явные очертания. Как будто я снова оказываюсь в маленькой комнатке, где возле стен стоят высокие стеллажи битком заполненные книгами и различными свитками. На их корешках чьей-то рукой выведены витиеватые названия, которые я не могу прочитать. Письмена мне не знакомы.
Аромат благовоний сменяется запахом затхлости, как будто в помещении давно никого не было. Солнце слепит до боли в голове, мешая сосредоточиться.
На полу вокруг моего тела нарисованы разные символы чем-то темным, почти что стертым, оно слегка подрагивает в свете яркого солнца, которое бьется через рваные занавески на окне. Или это мое тело билось от крупной дрожи и страха? Я с удивлением вытягиваю руки наверх, чувствуя лопатками то как пол холодит тело, и недоумеваю тому как по коже синими искрами пульсирует странная энергия. С каждым вдохом она становится слабее, постепенно угасает под моим пристальным взглядом.
Он сидит напротив скрестив ноги по турецки и над правой рукой в воздухе висит книга. Белоснежные волосы ниспадают ему на лицо, закрывают глаза. Странные рисунки на тыльных сторонах ладоней переливаются от синего к красному. Их необычное мерцание меня завораживает. Мужчина что-то спрашивает на каркающем почти что гавкающем наречии, замечает мое удивленное лицо раздосадованно махает рукой. Книга закрывается и поднимает воздух пыль от которой противно свербит в носу. Падает с грохотом на дощатый пол, и пыли в воздухе становится еще больше. Рисунки на его руках гаснут, становятся блеклыми как будто это старые давно выцветшие татуировки.
Мужчина в пыли на полу указательным пальцем чертит несколько странных символов, придирчиво их разглядывает склонив голову на бок. Хлопает в ладони. Неприятно звенит в ушах. Изначально слабый писк, с каждой секундой усиливается пока не оглушает до такой степени, что я зажимаю уши руками.
Рука аблы Сайхэ дёргается и резкая боль выдергивает меня из воспоминаний о том дне когда я оказалась в этом мире залитого солнцем улочек, запахами пряностей и яркими одеждами. Где-то на краю сознания, мне кажется что я снова слышу тот противный писк. Но с каждым звуком доносящимся с улицы он постепенно затухает пока полностью не растворяется в утренней суете.
Я была ошибкой в расчете формул, тем самым процентом вероятности неудачи. И тот мужчина, Ансел, долго рылся в книгах выуживал по крупицам информацию. Время для меня тогда было словно кисель, тянулось бесконечно медленно. Сама мысль оказаться в другом мире вдалеке от родных и привычных для меня вещей пугала.
Я разревелась как маленькая брошенная девочка, чем обескуражила Ансела.
– Я обещаю, что верну тебя домой, – утешительно и неловко хлопает меня по плечу. – Мне потребуется некоторое время. А пока, ты можешь быть полезной.
Он как-то неубедительно улыбнулся и слабый огонек надежды поселился у меня в груди. Но слезы крупными каплями противно стекали по щекам, заползая по шее чтобы утечь ниже к ключице.
– Мне надо чтобы ты узнала кое что для меня. А для этого тебе придется немного пожить у жриц Эслафон.
Теплые прикосновения шершавых пальцев аблы Сайхэ успокаивают. Я судорожно выдыхаю воздух сквозь стиснутые зубы и мое воспоминание рассеивается. Как дым от благовоний на слабом сквозняке, который подхватывает мои печали и разбивает их об открытое окно.
Девушки шурша длинными свободными одеждами двигаются по маленькой комнатке расставляя предметы, убирая утварь и тихо переговариваются между собой.
Моя новая реальность в мире палящего солнца и неизвестных мне законов. В груди ворочается тоска о потерянном доме, где остались все мои родные.
Сероглазая прищуривается и поправляет на мне красное покрывало с вышитыми золотыми нитками витиеватыми узорами. Ее тонкие пальцы к моему удивлению ледяные, и от каждого быстрого прикосновения по коже пробегают мурашки. Она кивает своим мыслям и отвернувшись подхватывает плетеную корзинку, толкает тяжелую резную дверь плечом.
Выйдя за массивные створки мы окунаемся в шумную улицу где нескончаемым потоком куда-то движутся местные жители. Они облаченные в яркие, легкие, просторные одежды быстрыми потоками разноцветных всполохов обступают нас отрезая дорогу к храму Эслафон. Солнце неприятно припекает сквозь тонкую ткань накинутого на голову платка.
Я нахожусь в каср5 Аль Повэм, столице народа который гордо зовет себя емониями. Емонии – высокие статные жители похожие на людей. Их отличительная особенность – рога разных форм и размеров, которые указывают на их статус в обществе. Чем длинее и витиеватее рога мужчин, тем он обеспечен среди других. При этом большие рога у женщин порицаются, и считаются некрасивыми. Поэтому многие женщины, спиливают их под корень. Что удивительно маленькие рога у мужчин подвергаются насмешкам. Поэтому для них единственным местом может быть служение более рогатым собратьям. Есть поверье, что из таких емониев получаются хорошие бойцы.
У всех жителей каср Аль Повэм темная кожа с едва заметными переливами чешуек на солнце и раскосые большие глаза, в которых пляшут озорные искорки. Они приветливы, добродушны и всегда готовы оказать гостеприимное радушие.
Жар поднимается от земли вместе с пылью, забивается в горло от чего хочется пить. Шершавым языком облизываю сухие губы и подхватив полы одеяний пытаюсь успеть за быстро идущей послушницей. Толпа медленно отступает при ее приближении и тут же смыкается из-за чего мне приходится проталкиваться.
При каждом толчке в плечо или спину я только и успеваю извиниться слушая в ответ недовольное бурчание.
Емония идет очень быстро, лавируя сквозь грузных мужчин и женщин несущих на своих головах корзинки с разным содержимым. Иногда ей под ноги выбегает стая маленьких детей, и чуть было не столкнувшись с коленями послушницы они с криками и смехом уносятся прочь неся за собой беззаботное настроение. Жители видя детей расплываются в улыбках и только украдкой и мимолетом успевают погладить маленьких емоний по головам. Рожки у них только-только намечаются черными точками на лбу. Они уворачиваются от распростертых ладоней, прижимают пыльные ладошки ко рту, хихикают и проскальзывают между ног задирая длинные юбки. Тут же с визгом уносятся прочь под ласковые улыбки местных жителей.
Неспешно пройдя большую площадь мы ныряем в маленькую улочку, скрытую от глаз выставленными у ее начала большими деревянными коробками. Емониев здесь кажется еще больше, чем на площади перед храмом Эслафон.
Толпа ропщет, и через их мерный гул пробираются крики торговцев.
– Свежие финики! Свежие финики!
– Дэвушка, а, дэвушка, только для вас тонкая ткань лучших мастериц двора!
– Это кого ты ослом назвал?! Сам давно в зеркало гляделся?
– Подходи, выбирай лучшие сладости всего Повэма, которые нахваливает сама Валиде Султан!
– Да врешь ты все!
– Сколько стоит?!
– Держи вора! Вон-вон он! Хватай!
Мы идем в тени, от растянутых над улицей тканей. К стенам зданий приставлены ящики на которых покоятся спелые фрукты, бока которых весело сверкают на солнце. Воздух наполняется сладковато цветочным ароматом от которого полость рта быстро набирается слюной.