Аминь, аминь! но никакая скорбь
Той радости не может перевесить,
Что мне одна минута лишь дает,
Когда свою я дорогую вижу.
Соедини лишь крепко руки нам
Священными словами; пусть приходит
Хоть смерть затем, когда угодно ей,
Лишь милую назвать бы мне моей.

Лоренцо

Мой сын, восторг стремительный нередко
Имеет и стремительный конец,
И гибнет он в зените ликованья.
Такой восторг – то порох и огонь,
Что гибнут вдруг в минуту их лобзанья.
Сладчайший мед, в конце концов, претит:
Противен он от сладости чрезмерной.
В своей любви умереннее будь:
Разумная любовь прочна и длится;
Не торопись пройти блаженства путь:
Кто слишком скор – с медлительным сравнится.

Входит Джульетта.

Вот и она. Такою легкой ножкой
Не вытоптать вовеки этих плит.
Влюбленные по тонкой паутине,
Что в воздухе летает в летний зной,
Могли б ходить, – так суета легка!

Джульетта

Привет мой вам, духовный мой отец!

Лоренцо

Пусть, дочь моя, тебя за твой привет
Благодарит от нас двоих Ромео.

Джульетта

Я и его приветствую; иначе
Тут не за что ему благодарить.

Ромео

О, милая Джульетта, если счастья
В твоей душе так много накопилось,
Как и в моей; когда ты можешь радость
Передавать искуснее, чем я, –
То услади своим дыханьем воздух
И музыкой богатой языка
Изобрази то счастие, что оба
Мы чувствуем, встречаясь тут.

Джульетта

Любовь,
Что сущностью богаче, чем словами,
Горда собой, не требуя прикрас.
Кто сосчитать имущество свое
Способен, тот не более, как нищий;
Моя ж любовь так вышла из границ,
Что не могу я счесть и половину
Ее богатств.

Лоренцо

Мы кончим все сейчас.
Пойдемте же: святая церковь вас
Соединит обоих в плоть едину.

Акт III

Сцена 1

Площадь. Входят Меркуцио, Бенволио, паж и слуги.

Бенволио

Меркуцио, прошу тебя, уйдем:
День жарок, и не дома Капулетти;
А встреть мы их – быть ссоре: в зной такой
Клокочет кровь, и так легко взбеситься.

Меркуцио

Ты похож на одного из тех молодцов, что, войдя в тратторию, ударяют своею шпагой по столу, и говорят: «Дай Бог, чтобы ты мне не понадобилась», но когда выпьют вторую чашку, то ни с того ни с сего обнажают эту шпагу против прислужника.

Бенволио

Так я похож на такого молодца?

Меркуцио

Ну да; когда ты в дурном расположении духа, ты горяч, как любой забияка в Италии, а тебя так легко привести в подобное состояние, – и тогда ты вспыхиваешь вдруг.

Бенволио

Что же дальше?

Меркуцио

А то, что будь на свете двое таких людей, как ты, скоро у нас не стало бы ни одного из вас: вы убили бы друг друга. Ты!.. Да ты способен поссориться с человеком из-за того, что у него в бороде одним волосом больше или меньше, чем у тебя; ты готов затеять ссору с человеком, щелкающим орехи, на том основании, что у тебя глаза орехового цвета. Ну, чей глаз, за исключением твоего, может увидеть в этом повод для ссоры? Твоя голова наполнена ссорами, как яйцо жидкостью, хоть из-за этого задора она и разбита у тебя, как негодное яйцо. Ведь поссорился же ты с одним прохожим за то, что он кашлял на улице и своим кашлем разбудил твою собаку, спавшую на солнце. Не ты ли обругал портного за то, что он надел свой новый камзол, не дождавшись Пасхи, а еще кого-то за то, что он свои новые башмаки затянул старыми тесемками? И ты поучаешь меня – избегать ссоры!

Бенволио

Если б я был задорен, как ты, то продал бы свою жизнь первому встречному, кто поручился бы за нее на час с четвертью времени.

Меркуцио

Поручиться за нее! Как же, нашел дурака!

Бенволио

Клянусь головой моей, сюда идут Капулетти.

Меркуцио

Клянусь моей пяткой, мне до этого нет никакого дела.

Входят Тибальдо и другие.

Тибальдо (своим спутникам)

Идите вслед за мной, мне нужно с ними
Поговорить. – Синьоры, добрый день!
С одним из вас я обменяюсь словом.

Меркуцио

Словом – с одним из нас? Прибавьте к этому слову еще что-нибудь; скажите – словом и ударом.

Тибальдо

Я готов, синьор, если вы подадите к этому повод.

Меркуцио

А сами вы разве не можете найти его и без меня?

Тибальдо

Меркуцио, ты принадлежишь к хору Ромео.

Меркуцио

К хору! Да разве мы музыканты? А если мы музыканты, то ты не услышишь от нас ничего, кроме разноголосицы. Вот мой смычок – он заставит тебя плясать. Черт побери! хор!

Бенволио

Мы говорим на площади; зайдем
Куда-нибудь, чтоб обсудить спокойно,
В чем состоят обиды ваши, – или
Совсем уйдем: все тут глядят на нас.

Меркуцио

И пусть глядят, – на то глаза даны;
Ни для кого не тронусь с места я.

Входит Ромео.

Тибальдо

Ну хорошо, синьор, довольно; вот
Мой человек идет.

Меркуцио

Будь я повешен,
Когда твою ливрею носит он!
Ты вызови его на поединок,
И будет он готов тебе служить;
Твой человек он только в этом смысле.

Тибальдо

Моя любовь к тебе, Ромео, может
Придумать лишь одно тебе названье:
Ты – негодяй.

Ромео

Причина, по которой
Тебя любить, Тибальдо, должен я,
Мне не дает отдаться взрыву гнева
За дерзкие слова твои. Я вовсе
Не негодяй. Итак, прощай; я вижу –
Не знаешь ты меня.

Тибальдо

Мальчишка, это
Не извинит тех оскорблений, что
Нанес ты мне. Ну, вынимай же шпагу.

Ромео

Я никогда тебя не оскорблял;
Тебя люблю я больше, чем ты можешь
Вообразить, не зная о причине
Моей любви. Мой добрый Капулетти,
Чье имя мне так мило, как мое,
Не горячись.

Меркуцио

Позорное смиренье!
Alla stoccata^[5] устранит его.
Ну, крысолов Тибальдо, выходи.
(Вынимает меч.)

Тибальдо

Что тебе нужно от меня?

Меркуцио

Ничего, достойный царь котов, кроме одной из ваших девяти жизней; а остальные я буду выбивать из вас, смотря по вашему обращению со мной. Не угодно ли вам вытащить за уши ваш меч из кожаного футляра? Не то – мой меч еще прежде этого очутится возле ваших ушей.

Тибальдо

Я к вашим услугам.

Ромео

Меркуцио, вложи свой меч в ножны.

Меркуцио

Пожалуйте, синьор, за вами выпад.

Ромео

Бенволио, меч обнажи и выбей
Оружие из рук их. Господа,
Не стыдно ль вам! Оставьте эту ссору.
Меркуцио! Тибальдо! Герцог драки
На улицах Вероны запретил.
Постой, Тибальд! Меркуцио!

Тибальдо и его приверженцы уходят.

Меркуцио

Я ранен;
Чума на вас, – на оба ваши дома!..
Покончено со мной… и он ушел!
И неужель совсем он цел остался?

Бенволио

Ты ранен?

Меркуцио

Да, – царапина одна,
Царапина, но этого довольно.
Эй, паж, ступай и приведи врача.

Паж уходит.

Ромео

Ободрись, друг мой, эта рана не может быть глубока.

Меркуцио

Да, она не так глубока, как колодезь, и не так широка, как церковная дверь, но и ее довольно: она сделает свое дело. Приходи ко мне завтра, и ты найдешь меня покойным человеком. Я уже не гожусь для этого мира. Чума на оба ваши дома! Черт возьми! Чтобы какая-нибудь собака, кошка, мышь оцарапала меня до смерти! Хвастун, бездельник, негодяй, который дерется по правилам арифметики! И на кой черт ты сунулся между нами? Я ранен из-под твоей руки.

Ромео

Я хотел уладить все к лучшему.

Меркуцио

В какой-нибудь дом отведи меня,
Бенволио, не то – я упаду
Без чувств. Чума на оба ваши дома!
Я из-за них стал пищей для червей,
И мне конец. Чума на оба дома!

Меркуцио и Бенволио уходят.

Ромео

Из-за меня смертельно ранен друг мой
И родственник столь близкий государя!
Ругательством Тибальда честь моя
Запятнана, – Тибальда, что за час
Тому назад был все равно, что брат мне.
О, милая Джульетта, красота
Твоя мой нрав железный умягчила
И сделала изнеженным меня!

Бенволио возвращается.

Бенволио

Ромео, о Ромео! умер храбрый
Меркуцио! дух доблестный его,
Безвременно презревши эту землю,
На небеса подняться поспешил.

Ромео

Дня этого зловещая судьба
На много дней продлится; им беда
Лишь началась, а кончится с другими.

Тибальдо возвращается.

Бенволио

Вот бешеный Тибальд идет опять.

Ромео

Он жив, свою победу торжествуя,
А между тем Меркуцио убит!
Прочь от меня, уступчивая кротость!
Пусть бешенство теперь ведет меня!
Тибальд, ты дал мне имя негодяя –
Возьми его; Меркуцио душа
Еще парит у нас над головами
И ждет твоей, чтоб вместе улететь.
Иль ты, иль я, иль оба мы должны
Сопутствовать ему.

Тибальдо

Мальчишка жалкий,
Ты был его приятелем, и ты
С ним полетишь.

Ромео

Ну, это меч решит.

Они дерутся; Тибальдо падает.

Бенволио

Беги, беги, Ромео!
Тибальд убит, и граждане в тревоге.
Чего ж ты здесь растерянный стоишь?
Приговорит тебя ведь герцог к смерти,
Когда тебя застанут здесь. Беги!

Ромео

Моя судьба глумится надо мною.

Бенволио

Что ж ты стоишь? Беги, беги, Ромео!

Ромео уходит. Сбегается толпа граждан.

Первый гражданин

Куда бежал тот, кто убил Меркуцио?
Куда ушел Тибальд, его убийца?

Бенволио

Вот он лежит.

Первый гражданин

Вставай, иди за мной,
Я требую во имя государя.

Входят герцог со свитой, Монтекки и Капулетти с женами и другие.

Герцог

Где подлые зачинщики резни?

Бенволио

Я рассказать могу вам, государь,
Подробности несчастной этой ссоры.
Вот человек, которым был убит
Твой родственник Меркуцио. Лежит он
Убитый сам за то рукой Ромео.

Синьора Капулетти

Племянник мой Тибальдо, брата сын!
О, герцог, муж мой, дядя! пролилась
Кровь милого племянника! О, герцог,
О государь, когда ты справедлив,
За нашу кровь пролей ты кровь Монтекки!
Племянник мой!..

Герцог

Бенволио, кто был
Зачинщиком кровавой этой драки?

Бенволио

Тибальдо, что убит рукой Ромео.
С ним ласково Ромео говорил,
Прося понять безумье этой ссоры;
Грозил ему и вашим гневом он;
Но это все, – хоть высказано было
С спокойствием во взглядах и словах
И с кроткою мольбою, – не могло
Взрыв бешенства Тибальда успокоить;
Остался он к внушеньям мира глух –
И бросился с пронзающею сталью
На смелого Меркуцио; и тот,
Не менее горячий, чем Тибальдо,
С противником вступил в смертельный бой.
С воинственным презреньем отражал он
Смерть от себя и отсылал обратно
Ее врагу, который, в свой черед,
Искусно отражал ее. Ромео
Вскричал: «Друзья, довольно, перестаньте!»
Быстрее слов была его рука –
И выбила клинки их роковые;
Но из-под ней успел уже Тибальд
Меркуцио нанесть удар смертельный.
Тибальд бежал, но вслед затем вернулся.
Тут бешенством Ромео закипел,
И в тот же миг они вступили в битву.
Еще меча я вынуть не успел,
Чтоб их разнять, как уж упал Тибальдо.
Убив его, Ромео убежал.
Вот истина, клянусь моею жизнью.

Синьора Капулетти

Он родственник Монтекки, и, понятно,
Он, ради их, неправду говорит.
До двадцати сражавшихся тут было,
А между тем один Тибальд убит.
Прошу я вас о правосудьи, герцог!
Обязаны вы правый суд свершить, –
Тибальд убит, его убил Ромео,
А потому и он не должен жить.

Герцог

Но он убил того, кто был убийцей
Меркуцио; за дорогую кровь
Меркуцио кто должен заплатить мне?

Монтекки

Конечно, не Ромео, государь!
Он другом был Меркуцио, и он
Убил того, кого б казнил закон;
Вот вся его вина.

Герцог

И за нее
Немедленно его мы изгоняем.
От ваших ссор и сами мы страдаем:
Тут пролилась родная кровь моя,
И накажу за это строго я,
Так что, неся тяжелую расплату,
Оплачете вы все мою утрату.
Ко всем мольбам останусь я глухим;
Ни слезы, ни мольбы, ни извиненья
Здесь искупить не могут преступленья,
И потому – не прибегайте к ним.
Пусть поспешит Ромео удалиться,
А если нет – он с жизнию простится.
Прощать убийц! да это все равно,
Что с ними быть в убийстве заодно.

Уходят.

Сцена 2

Комната в доме Капулетти. Входит Джульетта.

Джульетта

Вперед, вперед, на огненных ногах,
Неситеся быстрее, кони Феба,
К его дворцу. Когда б у вас возницей
Был Фаэтон, погнал бы он хлыстом
К закату вас, и ночь бы наступила
Немедленно. Любви подруга, ночь!
Раскинь свое густое покрывало,
Чтобы ничьи нескромные глаза
Во тьме твоей Ромео не видали;
Чтоб кинулся в объятья он мои,
Подкравшися неслышно и незримо.
Влюбленные способны видеть все,
Что нужно им, довольствуяся светом
Их красоты; когда любовь слепа,
То более всего ей ночь подходит.
Приди же, ночь степенная, скорей, –
Вся в черное одетая матрона, –
И научи меня – как проиграть
Мне в той игре, которую ведут
Два девственных и непорочных сердца.
Прикрой мою бунтующую кровь,
Которая в лицо мне ударяет,
Ты черною одеждою своей,
Пока моя стыдливая любовь,
Смелее став, не свыкнется с той мыслью,
Что в истинной любви все – только скромность.
Приди же, ночь, скорей; приди, Ромео,
Мой день во тьме; на крыльях этой ночи
Ты явишься мне чище и белей,
Чем первый снег у ворона на перьях.
О, тихая, ласкающая ночь,
Ночь темная, приди, дай мне Ромео.
Когда же он умрет, возьми его
И раздроби на маленькие звезды:
Украсит он тогда лицо небес,
Так что весь мир, влюбившись в ночь, не будет
Боготворить слепящий солнца свет.
Купила я себе приют любви,
Но не вошла еще я во владенье;
Я продана сама, но покупщик
Пока еще не пользуется мною.
Мне этот день томителен, как ночь
Пред праздником томительна ребенку,
Который ждет и не дождется дня,
Чтобы надеть готовые обновки.

Входит кормилица с веревочною лестницей.

Но вот идет кормилица моя
И весть несет. Небесным красноречьем,
Мне кажется, владеет тот язык,
Что имя лишь Ромео произносит.
Что нового? Что у тебя там, няня?
Веревки, что ль, которые тебе
Велел принесть Ромео?

Кормилица

Да, веревки.
(Бросает веревки на пол.)

Джульетта

Ах, что с тобой? что ты ломаешь руки?

Кормилица

О, горе мне! Он умер, умер, умер!
Пропали мы, погибли, синьорина;
Злосчастный день! скончался, мертв, убит!

Джульетта

Иль небеса так злобны?

Кормилица

Зол Ромео,
А небеса не могут злыми быть.
Ромео! о, Ромео! кто бы мог
Когда-нибудь себе представить это?

Джульетта

Ты демон, что ль, что мучишь так меня?
Твои слова, ведь это – пытка ада!
Или убил Ромео сам себя?
Скажи лишь «да» – простое это слово,
Простое «да» способно отравить
Скорей, чем взгляд смертельный василиска.
Я – уж не я, коль есть такое «да»,
Когда глаза закрылись, о которых
Ты скажешь «да». Так говори же «да»,
Когда убит он; если ж нет, то – «нет».
Ты порешишь одним коротким звуком,
Блаженству мне отдаться или мукам.

Кормилица

Сама, сама я видела ту рану;
Ужасный знак! – тут, на его груди…
Несчастный труп, – и бледный точно пепел,
Весь, весь в крови, в запекшейся крови!
При виде том я в обморок упала.

Джульетта

Разбейся же, о сердце: ты – банкрот,
Разбейся вдруг; глаза мои, в темницу!
Уж больше вам на воле не смотреть.
Презренный прах, отдайся снова праху;
Пусть кончится скитальчество твое
Здесь на земле; ты и Ромео – оба
Покойтеся вдвоем под крышкой гроба!

Кормилица

Тибальд, Тибальд, мой ласковый Тибальд,
И лучший друг, какого я имела,
Тибальд, такой честнейший господин!..
И дожила я до его кончины!

Джульетта

Какой на нас нанесся ураган?
Ромео мой убит, Тибальдо умер!
Мой дорогой кузен и мой супруг,
Что мне еще дороже. Если так,
Труби, труба, всеобщую погибель!
Кто жив еще, коль этих двух уж нет?

Кормилица

Тибальд убит, его убил Ромео,
И изгнан он.

Джульетта

О Боже, неужели
Тибальда кровь Ромео пролил?

Кормилица

Да.
Злосчастный день! да, да, он пролил, пролил!

Джульетта

Цветущее лицо, с змеиным сердцем!
Скрывался ли в таком прекрасном гроте
Когда-либо дракон? Злодей-красавец!
Ты, ангелу подобный падший дух!
О, ворон злой, но в перьях голубицы!
Свирепый волк во образе ягненка!
Тварь гнусная с божественным челом!
Контраст всему, чем кажешься ты с виду!
Святой в грехах, в почете негодяй!
О, что ж тебе, природа, остается
Творить в аду, когда ты духу зла
Дала приют в раю столь нежной плоти?
Видал ли кто столь чудный переплет
На книге с столь позорным содержаньем?
Как мог обман подобный обитать
В таком дворце роскошном?

Кормилица

Нет в мужчинах
Ни совести, ни честности, ни правды;
И все они лгуны и лицемеры:
Никто из них не соблюдает клятв.
Где мой слуга? – Подай мне aqua vitae^[6]
Несчастие такое, это горе
До времени состарило меня…
Позор тебе, позор тебе, Ромео!

Джульетта

Пусть волдыри покроют твой язык,
За эту брань. Не на позор Ромео
Родился в свет, и на его чело
Бессовестный позор взойти стыдится:
Оно есть трон, где восседает честь,
Единая властительница мира.
О, что за зверь была я, что его
Бранила так!

Кормилица

Но неужели хвалит
Того, кто был убийцею кузена?

Джульетта

Могу ль о нем я дурно говорить?
Он мой супруг. – Мой бедный муж, кто имя
Твое добром помянет, если я,
Твоя жена не больше трех часов,
Его уже так истерзать успела?
За что ж убил, негодный ты, кузена?
За то, что он, негодный мой кузен,
Хотел убить тебя, мой муж. Прочь слезы
Безумные, вернитесь к своему
Источнику: вы – данники печали,
И счастью дань ошибкой принесли.
Живет мой муж, которого Тибальдо
Хотел убить, а сам Тибальдо умер…
Все радость тут; из-за чего ж я плачу?
Но слово здесь я слышала одно,
Что хуже, чем Тибальда смерть: убило
Оно меня, и позабыть его
Желала б я; но в памяти моей,
Увы! оно настойчиво гнездится,
Как тяжкий грех у грешника в уме.
Тибальд убит, а мой Ромео изгнан!
И это «изгнан», только слово «изгнан»
Убило мысль о тысячах Тибальдо.
Тибальда смерть – достаточное горе,
Хотя бы все несчастье было в ней.
Но ежели, сообщество любя,
Беда с бедой должна соединяться,
То почему за вестью, что Тибальд
Убит, тотчас не сказано мне было,
Что мой отец иль мать моя, иль оба
Скончалися они? Такое горе
Я выплакать могла бы. Но сказать –
«Тибальд убит» и вслед за тем прибавить:
«Ромео изгнан» – значит умертвить
Отца и мать, Тибальдо и Ромео,
И самую Джульетту, – всех убить!
Ромео изгнан! Ужасу сих слов
Нет ни конца, ни меры, ни предела, –
Их бедствия нельзя изобразить.
Где мать, отец?

Кормилица

Рыдают над Тибальдом.
Ты к ним пойдешь? Я провожу тебя.

Джульетта

Нет, путь они слезами омывают
Там раны у покойника, а я
Об изгнанном Ромео буду плакать,
Когда уже просохнут слезы их.
Возьми веревки. – Бедные веревки,
Обмануты вы так же, как и я:
Ромео изгнан, путь к моей постели
Устроил он из вас, но я, девица,
Так и умру девицею-вдовой.
Кормилица, пойдем, возьми веревки,
Хочу я лечь на брачную постель.
Ромео мой не посетит ее,
Пусть смерть возьмет девичество мое!

Кормилица

Иди в свою ты комнату, а я
Найду его, чтобы тебя утешить.
Я знаю, где он. Слушай, твой Ромео
Здесь будет в эту ночь; пойду к нему –
Скрывается он в келье у Лоренцо.