С улыбкою на сумрачную ночь,
Пестря восток, глядят глаза денницы;
Пятнистый мрак, спеша, уходит прочь
От огненной Титана колесницы.
Покуда взор светила огневой
Не выглянул, чтоб встретить день приветом,
Покуда он еще росы ночной
Не осушил своим горячим светом, –
Должна моя корзина до краев
Наполниться, – мне нужно торопиться
Набрать в нее целительных цветов
И трав, где яд губительный таится.
Природа вся землею создана;
Земля для ней утроба и могила,
И много чад произвела она
И на своей груди затем вскормила.
В их качествах и свойствах много благ,
И чем-нибудь полезны все творенья;
Есть много сил в растениях, травах,
Все разное имеют назначенье.
Столь низкого нет в мире ничего,
Что б как-нибудь ко благу не служило,
Иль доброго настолько, чтоб его
Полезных свойств ничто не изменило.
Добро, порой, меняется в порок,
Есть иногда во зле благодеянье;
Вот, например, хоть этот бы цветок:
В нем есть и яд, и сила врачеванья.
В нем запах – жизнь, а сок в нем сильный яд,
Он чувства все и сердце убивает;
В травах и в нас два короля сидят:
Добро и зло; когда преобладает
Последнее, оно, как червь, грызет,
И от него растение умрет.

Входит Ромео.

Ромео

Отец мой, здравствуй.

Лоренцо

Benedicite!
Чей слышу я привет в столь ранний час?
Мой сын, что так поднялся спозаранку?
Должно быть, ты расстроен чем-нибудь.
У старика в глазах – всегда забота,
А где она, там вовсе не до сна;
Но там, где спать расположилась юность
Беспечная, там крепкий сон царит;
Поэтому, приход твой ранний служит
Порукой мне, что иль взволнован ты,
Иль в эту ночь в постель ты не ложился.

Ромео

Последнее верней – провел я время
Приятнее.

Лоренцо

Пусть Бог простит твой грех!
Ты ночь провел, должно быть, с Розалиной?

Ромео

Нет, мой отец; забыл я это имя
И горе то, что заключалось в нем.

Лоренцо

Но где ж ты был?

Ромео

Я пировал с врагами,
И рану мне внезапно там нанес
Один из них; он – тоже ранен мною,
И оба мы нуждаемся теперь
В твоем, отец, святом уврачеваньи.
В моей душе я злобы не ношу:
И за себя, и за врага прошу.

Лоренцо

Яснее, сын, в загадках толку нет:
На них дают загадочный ответ.

Ромео

Так слушай. Я всем сердцем полюбил
Дочь старого синьора Капулетти,
Да и она мне сердце отдала.
Все слажено, и остается только
Тебе союз наш браком завершить.
Как, где, когда мы встретились, влюбились
И клятвами друг с другом обменялись –
Я расскажу об этом по пути;
Теперь я вот о чем тебя прошу:
Чтоб обвенчал сегодня же ты нас.

Лоренцо

Святой Франциск, какой переворот!
Ужели ты оставил Розалину,
Которую так горячо любил?
У молодых людей любовь не в сердце,
А лишь в глазах! Jesu Maria! сколько
На бледные вот эти щеки пролил
Ты горьких слез, и все из-за нее!
Как много ты растратил горькой влаги
В приправу той нетронутой любви,
Которая тебе уж не по вкусу!
Еще пары твоих глубоких вздохов
Не высохли от солнечных лучей,
Еще твои отчаянные стоны
И до сих пор звучат в моих ушах,
Со щек твоих еще не смыты пятна
От прежних слез. Ромео, если был
Когда-нибудь ты сам собою, если
Ты горевал и горести твои
Посвящены все были Розалине,
То неужель так изменился ты?
Признайся, что правдиво изреченье:
Коль твердости в мужчинах нет, тогда
И женщинам простительно паденье.

Ромео

Ты за любовь к ней сам меня бранил.

Лоренцо

Не за любовь, мой сын, за сумасбродство.

Ромео

Советовал ты мне похоронить
Мою любовь…

Лоренцо

Да, но не с тем же, чтоб
Зарыть одну и выкопать другую.

Ромео

Прошу, оставь свои упреки; та,
Которую теперь я полюбил,
Мне за любовь сама любовью платит,
А в прежней я того же не встречал.

Лоренцо

Немудрено: ведь, было ей известно,
Что ты любовь в долбежку затвердил,
Ее складов еще не понимая.
Но, ветреник мой юный, я тебе
Готов помочь, единственно в надежде,
Что ваших двух семейств вражда в любовь
Чистейшую, чрез брак ваш, превратится.
Пойдем со мной.

Ромео

Пойдем, – я не могу
Откладывать.

Лоренцо

Не нужно торопиться:
Тот падает, кто слишком быстро мчится.

Уходят.

Сцена 4

Улица. Входят Бенволио и Меркуцио.

Меркуцио

Где, черт возьми, запропастился он?
Иль в эту ночь домой не возвращался
Ромео?

Бенволио

Да; он там не ночевал:
Я спрашивал его слугу.

Меркуцио

Ну, эта
Бездушная девчонка Розалина,
Наверное, сведет его с ума.

Бенволио

Тибальд, родня синьора Капулетти,
Прислал письмо к Ромео.

Меркуцио

Это вызов,
Ручаюсь я.

Бенволио

Он будет отвечать.

Меркуцио

Конечно; кто писать умеет, тот
И на письмо ответить в состоянье.

Бенволио

Я не о том; я хочу сказать, что Ромео примет вызов Тибальда.

Меркуцио

Бедный Ромео! Он уже и так мертв: он сражен черными глазами этой белолицей девчонки; его уши пронзены любовною песнью, и самый центр его сердца пробит стрелою слепого мальчишки. Так где же ему тягаться с Тибальдом?

Бенволио

А что такое Тибальд?

Меркуцио

Это больше, чем царь котов, могу тебя уверить; он законодатель всяких церемоний; он дерется, точно по нотам, соблюдая размер, паузы, такты; он не дает противнику и вздохнуть: раз, два, а третий удар уже у тебя в груди; он попадает в шелковую пуговку; это настоящий дуэлянт, тонкий знаток всех этих первых и вторых поводов к дуэли. Ах, как великолепно он делает выпады и обратные удары, эти бессмертные passado, punto revesso, hai^[1]…

Бенволио

Что такое?

Меркуцио

Чтоб им пусто было – этим шутам, этим шепелявым, кривляющимся фантазерам, этим настройщикам речи на новый лад! «Клянусь, отличный клинок! – Красавец мужчина! – Славная девка!» Не прискорбно ли, что на нас так насели эти чужеземные мухи, эти продавцы мод, эти pardonnez-moi^[2], которые придают такую важность новым формам, что им неудобно сидеть на старой скамье? Надоели они с этими своими «bon, bon»^[3].

Входит Ромео.

Бенволио

Вот идет Ромео, – Ромео идет!

Меркуцио

Он – точно высушенная селедка без икры. Бедное тело! оно из мяса превратилось в рыбу. Он находится в поэтическом настроении Петрарки; только в сравнении с его милой Лаура была судомойка, хотя ее обожатель был искусней Ромео относительно прославления своей возлюбленной в стихах; Дидона, по его мнению, шлюха, Клеопатра – цыганка; Елена и Гера – распутницы и сволочь. Фисби обладала красивыми серыми глазами, но где же ей сравняться с его милой! – Синьор Ромео, bonjour!^[4] Вот французский привет твоим французским штанам. Ты нас отлично надул в эту ночь.

Ромео

Доброго утра вам обоим. Чем я вас надул?

Меркуцио

Вы ускользнули, синьор, ускользнули от нас.

Ромео

Извини меня, добрый Меркуцио; у меня было такое важное дело, а в подобных случаях человеку позволительно поступиться вежливостью.

Меркуцио

Другими словами, – в подобных случаях человек принужден сгибать колени.

Ромео

То есть кланяться?

Меркуцио

Ты как раз угадал.

Ромео

Это очень вежливое объяснение.

Меркуцио

Да, ведь, я настоящая гвоздика вежливости.

Ромео

Гвоздика в смысле цветка вообще?

Меркуцио

Именно.

Ромео

Но ведь и мои башмаки хорошо убраны розетками.

Меркуцио

Верно. Продолжай так шутить со мною, пока не износишь своих башмаков, так чтобы когда у них отвалятся их единственные подошвы, шутка твоя осталась одна-одинешенька.

Ромео

Вот так острота! Единственная по своему одиночеству.

Меркуцио

Разними нас, добрый Бенволио; мое остроумие слабеет.

Ромео

Бей свое остроумие хлыстом, пришпорь его, не то – я провозглашу: партия моя!

Меркуцио

Нет, если твое и мое остроумие погонятся за дикими гусями, то я пропал, потому что у тебя в одном из чувств больше дичи, чем у меня во всех пяти. Не принимаешь ли ты меня за дикого гуся?

Ромео

Да ты никогда и не был для меня ничем иным, как гусем.

Меркуцио

Я укушу тебе ухо за эту насмешку.

Ромео

Не кусайся, добрый гусь.

Меркуцио

У тебя горько-сладкое остроумие, а это очень острый соус.

Ромео

А разве горько-сладкие яблоки – дурная приправа к хорошему гусю?

Меркуцио

Ну, твое остроумие растягивается, точно лайка; из одного дюйма можно его расширить до локтя.

Ромео

Я растягиваю его до слова «ширина»: присоедини это понятие к слову «гусь» – выйдет, что ты в ширину и длину огромный гусь.

Меркуцио

Ну, не лучше ли так шутить, чем стонать из-за любви? Теперь ты общителен, теперь ты – Ромео, теперь ты – тот, что ты на самом деле, такой, какой ты по своим врожденным и приобретенным качествам. А эта слюнявая любовь похожа на шута, что мечется туда и сюда, чтобы спрятать свою шутовскую палку в какую-нибудь дыру.

Бенволио

Стой, стой, довольно!

Меркуцио

Ты останавливаешь меня; это называется – гладить против шерсти.

Бенволио

Не останови тебя, так ты будешь говорить без конца.

Меркуцио

Ты ошибаешься. Я не стал бы распространяться, так как дошел уже до самой сути моей речи и намеревался кончить ее.

Входят кормилица и Пьетро.

Ромео

Вот славный наряд!

Меркуцио

Парус! Парус!

Бенволио

Целых два: мужская рубаха и юбка.

Кормилица

Пьетро!

Пьетро

Слушаю.

Кормилица

Мой веер, Пьетро!

Меркуцио

Добрый Пьетро, прикрой ей лицо веером: он красивей.

Кормилица

Доброго утра, синьоры.

Меркуцио

Доброго вечера, прекрасная синьора.

Кормилица

Да разве теперь вечер?

Меркуцио

Да, не менее того, уверяю вас. Бесстыдная стрелка солнечных часов указывает уже на полдень.

Кормилица

Убирайтесь! кто вы такой?

Ромео

Это, милая женщина, человек, который сотворен Богом во вред себе самому.

Кормилица

Ну, право же, это хорошо сказано! Во вред себе самому, – так что ли? Синьоры, не может ли кто из вас сказать мне, где мне найти молодого Ромео?

Ромео

Я могу сказать. Но когда вы найдете его, он будет старше, чем теперь, когда вы его ищете. Я самый младший из людей с этим именем, если не худший.

Кормилица

Вы хорошо говорите.

Меркуцио

Вот как! Да разве худшее может быть хорошим? Очень удачно, очень умно!

Кормилица (к Ромео)

Синьор, если вы и есть Ромео, то мне нужно поговорить с вами по секрету.

Меркуцио

Сводня, сводня, сводня! Ату ее!

Ромео

Кого ты там травишь?

Меркуцио

Не зайца, синьор, а если и зайца, то это заяц в постном пироге, который несколько зачерствел и выдохся прежде, чем его съели.

Старый заяц хоть сед, но беды в этом нет:
Заяц в постный пирог пригодится;
Если ж этот пирог зачерствел и засох,
Старым зайцем легко подавиться.

Ромео, не пойдешь ли ты в дом своего отца? Мы думаем там обедать.

Ромео

Я приду туда вслед за вами.

Меркуцио

Прощайте, старая синьора! прощайте, синьора, синьора, синьора! (Напевая.)

Меркуцио и Бенволио уходят.

Кормилица

Скатертью дорога! Скажите, пожалуйста, синьор, кто этот дерзкий купчишка, что наговорил так много пошлостей?

Ромео

Это господин, который любит слушать себя самого и может наговорить в одну минуту больше, чем другой кто-нибудь в целый месяц.

Кормилица

Если он скажет что-нибудь против меня, то я ему задам, хоть бы он был сильней, чем он есть на самом деле; я справлюсь и с двадцатью такими нахалами, а если нет, то я найду людей, которые его образумят. Подлый негодяй! Я не гулящая какая-нибудь, я не товарищ ему, шалопаю. (Обращаясь к Пьетро.) Да и ты хорош: стоишь себе и позволяешь каждому негодяю надругаться надо мной в свое удовольствие.

Пьетро

Я не видал ни одного человека, который бы надругался над вами в свое удовольствие, а если бы увидал, то сейчас выхватил бы свое оружие, уверяю вас. Я обнажаю меч так же проворно, как всякий другой, когда подвертывается случай для хорошей драки и когда закон на моей стороне.

Кормилица

Клянусь Богом, он так разобидел меня, что я вся, как есть, дрожу. Подлый негодяй! – Синьор, мне нужно сказать вам два слова. Моя молодая госпожа приказала мне отыскать вас, а что она велела передать вам, об этом я пока помолчу. Прежде всего позвольте мне сказать вам, что если вы намерены ее одурачить, то это будет, как говорится, скверная штука, так как синьорина молода, и потому, если вы будете играть с нею в двойную игру, то это будет неладно и низко относительно такой благородной девушки.

Ромео

Няня, поклонись от меня своей госпоже, я заявляю тебе…

Кормилица

Вот добрая душа! клянусь, я скажу ей это. Господи, Господи! как она будет рада!

Ромео

Да что же ты ей скажешь, няня? Ты ведь не дослушала меня.

Кормилица

Я скажу ей, синьор, что вы заявляете; а это я понимаю так, что вы делаете ей предложение, как благородный человек.

Ромео

Скажи ей, чтоб она нашла предлог
Отправиться на исповедь сегодня;
И в келье у Лоренцо будем с нею
Обвенчаны. Вот за труды тебе.

Кормилица

Нет, нет, синьор, не нужно ничего.

Ромео

Да полно же, бери.

Кормилица

Сегодня, значит?
Ну, хорошо, она туда придет.
(Хочет уйти.)

Ромео

Постой еще. Так через час, не дольше,
Ты моего слугу найдешь у стен
Монастыря; он принесет веревки,
Что связаны, как лестница: по ней
Я в тьме ночной взойду на верх блаженства.
Прощай, да будь верна: за труд
Я заплачу. Поклон мой синьорине.

Кормилица

Благослови вас Бог! – Но вот что, –
Послушайте…

Ромео

Что, дорогая няня?

Кормилица

Ваш человек надежен? вы слыхали
Пословицу такую: тайны нет,
Когда двоим известен ваш секрет?

Ромео

Надежен он, как сталь, – не беспокойся.

Кормилица

Ну так вот что, синьор. Моя госпожа – самая милая девушка в свете. Господи, Господи! когда она была еще крошечной болтуньей… О! Тут в городе есть один граф, некто Парис, который очень желал бы подмазаться к ней, да она, голубушка, не хочет и смотреть на него, она отворачивается от него точно от какой-нибудь жабы. Я иногда дразню ее: говорю, что Парис хороший человек, и уверяю вас, что она тогда бледнеет, как полотно. – Скажите, пожалуйста, ведь, слова «Ромео» и «розмарин» начинаются с одной и той же буквы?

Ромео

Да, няня; а что? Оба слова начинают с буквы Р.

Кормилица

Какой вы насмешник! Да ведь это Р-р-р – собачья буква! Она годится для… – Нет, я уверена, что ваше имя начинается с какой-нибудь другой буквы. Моя госпожа подбирает к нему такие хорошенькие присказки – к вашему имени и к розмарину, – что вы бы заслушались.

Ромео

Кланяйся от меня твоей госпоже.

Кормилица

Буду кланяться тысячу раз.

Ромео уходит.

Пьетро!

Пьетро

Слушаю.

Кормилица

Идем скорей, ступай вперед.

Уходят.

Сцена 5

Сад Капулетти. Входит Джульетта.

Джульетта

Я нянюшку послала ровно в девять,
И мне она вернуться обещала
Чрез полчаса. Иль не нашла его?
Не может быть. Да! ведь она хромая.
Послами у любви должны быть мысли, –
Они летят во много раз быстрей,
Чем солнца свет с холмов сгоняет тени.
Вот почему любви богиня ездит
На голубях, амур имеет крылья,
И носится быстрее ветра он.
Уж поднялось до высшей точки солнце,
От десяти до полдня – три часа,
А няни нет. Когда б в ней были чувства
Сердечные и молодая кровь,
Тогда б она, как мяч, перелетела,
Чтоб передать мои слова ему,
А мне – слова Ромео дорогого.
Но многие из стариков похожи
На мертвецов, – медлительны и вялы,
И тяжелы, и мрачны, как свинец.
Входят кормилица и Пьетро.
А! вот она. – Какие вести, няня?
Голубушка, ты видела его?
(Показывая на Пьетро.)
Вели ему уйти отсюда.

Кормилица

Пьетро,
Уйди и жди там у ворот.

Джульетта

Ну что же,
Голубушка? О Господи! что значит,
Что у тебя такой печальный вид?
Хотя б твои известья были грустны,
Ты весело их передай; когда ж
Ты с добрыми пришла ко мне вестями,
То музыки их сладкой не срами,
Играя их с такою кислой миной.

Кормилица

Устала я, дай мне передохнуть;
Смерть как болят все кости. Ну, прогулка!

Джульетта

Желала б я отдать тебе мои,
Взамен вестей. – Да говори же, няня.
Ну, добрая, ну, милая, скорей!

Кормилица

О Господи, какая спешка! Разве
Не можешь ты немножко потерпеть?
Ты видишь – мне дыханья не хватает.

Джульетта

Вполне дыханья хватит у тебя,
Чтобы сказать, что ты вздохнуть не можешь.
Пока ты мне все это говоришь,
Свою ты весть давно б сказать успела.
Ну, хороша она, или дурна?
На это лишь ответь мне поскорее.
Подробностей я подожду. Ну, что ж?

Кормилица

Ну, неважный выбор ты сделала. Нет, не умеешь ты выбирать мужчин. Ромео! – нет, нет, не нужно его, хоть лицо у него красивей, чем у кого-нибудь, – также и руки, и ноги, и талия, впрочем, о них не стоит и говорить. Но они выше всякого сравнения. Нельзя сказать, чтоб он был отменно вежлив; но я поручусь, что он кроток, точно ягненок. С Богом, девочка! – Вы уж пообедали?

Джульетта

Нет, нет, не то: все это я уж знала.
Что говорит о нашем браке он?

Кормилица

О Боже мой, как голова болит!
Как у меня слаба она, однако!
В висках стучит, как будто голова
Вся на куски готова разорваться.
Да и спина… ох, бедная спина!
Благодарю покорно, что старуху
Ты до смерти готова загонять!

Джульетта

Мне право жаль, что ты страдаешь, няня;
Но, милая, что, что он говорит?

Кормилица

Он говорит, как честный человек
И вежливый, и добрый, и красивый –
И поручусь, что не обманщик он.
Где ваша мать?

Джульетта

Где мать? конечно, дома,
И где ж ей быть? Какие, няня, право,
Ты странные ответы мне даешь:
«Он говорил, как честный человек»,
«Где ваша мать?..»

Кормилица

Владычица святая!
Ты сердишься; ну, нечего сказать,
Больным костям хорошая припарка!
Теперь сама ты бегай для себя.

Джульетта

Ну не сердись! Что говорит Ромео?

Кормилица

Позволено тебе идти сегодня
На исповедь?

Джульетта

Позволено.

Кормилица

Так вот:
Иди сейчас к отцу Лоренцо в келью;
Там ждет жених, который хочет сделать
Тебя женой. Ага! теперь и кровь
Прихлынула к твоим щекам; они,
Как жар, горят при этой сладкой вести.
Ты – в церковь, я ж за лестницей пойду,
Чтоб милый твой в гнездо своей голубки
Забраться мог, когда наступит ночь.
Работница я вашему веселью,
Но в эту ночь наступит твой черед,
Ну, я пойду обедать, ты же – в келью.