Небесная игрушка

– Откуда это наваждение? – подумал Нежданов, – и не сошел ли я с ума?

Он сел, открыл было рот, чтобы спросить паренька, откуда тот, почему говорит на таком странном языке и где немцы, но не успел сказать ни слова.

Из-за ближнего куста извиваясь, как змея, вылетел аркан, захлестнул реки паренька и опрокинул его на спину. Нежданов, действуя машинально благодаря боксерской реакции, откатился в сторону. Над ним сверху пролетел другой аркан. Тот, кто умело бросил его, совсем чуть-чуть опоздал. Будь на месте Нежданова кто-нибудь другой, аркан непременно захватил бы и его. Нежданов вскочил на ноги, готовый к действию даже безоружный. А из-за кустов выскочили шесть странных человек. Они были ростом значительно ниже Нежданова, с узким разрезом глаз, в запахнутых и перевязанных веревками грязных халатах, кожаных штанах и сапогах с сильно загнутыми вверх носами. На головах их были кожаные меховые треугольные шапки, отороченные лисьим рыжим мехом. Если бы не кривые мечи у них в руках, Нежданов подумал бы, что это приезжий театр из Средней Азии разыгрывает здесь какой-то спектакль. Но двое из них навалились на паренька, который, стянутый арканом, отбиваясь ногами, лежал на земле и что-то кричал. А четверо других, держа наготове мечи, бросились на Нежданова.

Так получилось, что они напали не всем скопом, а по мере того, как выскакивали из куста. Поднырнув под меч первого, Нежданов захватив его одной рукой за халат а второй за руку, державшую оружие, далее, воспользовавшись его движением вперед, развернул его лицом к нападавшим и толкнул к ним навстречу, сбив переднего с ног. В нос ему ударил запах давно не мытого грязного тела, исходившего от незнакомца. Меч его уже был в руке Нежданова. Он легко отбил атаку еще одного нападавшего, а меч в его руке тут же устремился к вниз, обманув узкоглазого противника, а затем вверх, к его горлу. Кавалерийское прошлое Нежданова не прошло для него даром – полученные навыки остались при нем. Один из его противников уже лежал в луже крови, булькавшей из разрубленного горла. Сделав пару быстрых шагов назад, словно отступая, Нежданов неожиданно перешел в атаку. Отбив меч, летящий к его голове, он, разворачиваясь, свободной рукой рубанул пославшего меч узкоглазого ребром ладони по горлу. Тот выпучил глаза, схватился за горло, захрипел и опрокинулся навзничь. Через секунды кинжал, висевший в узорчатых ножнах у него на поясе, был в руке Нежданова, а еще через мгновение, пущенный твердой рукой, он пронзил спину одного из двоих узкоглазых, которые пытались вязать паренька.

Техника боя на кривых мечах ничем не отличалась от техники сабельного боя, которую изучал Нежданов, находясь в кавалерийском полку. Старшина Дроздецкий гонял подчиненных до седьмого пота, прививая им навыки сабельных ударов и защиты от них. Нежданов был далеко не последним учеником, его иногда даже ставили в пример прочим. И здесь, в схватке на мечах, он имел явное преимущество над соперниками. Поняв, от кого исходила главная угроза, бросив паренька, узкоглазый, который скручивал ему руки, сорвал через голову лук и выхватил из колчана, висевшего за спиной, стрелу. В суматохе он забыл, что у паренька пока еще не связаны руки. Тот, извиваясь ужом, быстро освободился от аркана. Узкоглазый резким рывком натянул тетиву. Стрела сорвалась и… с визгом улетела куда-то вверх, а сам узкоглазый через мгновение бился на земле с ножом в горле, который ему загнал туда выпутавшийся паренек.

Против Нежданова теперь было всего два живых противника. Они, поняв, что надо спасаться, медленно отступали, размахивая мечами. Один из них повернулся и бросился бежать, второй в отчаянии бросился вперед. Отбив его атаку, Нежданов сильнейшим ударом в челюсть послал его в нокаут и бросился за вторым. Спереди трещали ветки, проламываемые сбегающим узкоглазым. Когда Нежданов выскочил из кустов на опушку леса, беглец, прижавшись к спине коня, уже во всю прыть мчался прочь. А в стороне стояли еще пять низкорослых мохнатых оседланных коней. Седла были с высокими луками и очень короткими стременными ремнями.

Затрещали ветки, и на опушку выскочил паренек. Он зло плюнул вслед удирающему всаднику и направился к лошадям. К седлам четырех из них приторочены были луки с полными стрел колчанами. Паренек снял луки и колчаны. Два лука перебросил себе за спину, другие два передал Нежданову. Затем они также взяли и заполненные колчаны. Тем временем удирающий узкоглазый уносился все дальше и дальше. Паренек вдруг присел и махнул рукой Нежданову, чтобы он присел тоже. Они оба спрятались за лошадьми, а затем юркнули в кусты, осторожно выглядывая из-за них. Из далекого леса с противоположной стороны один за другим выскакивали низкорослые всадники и, пригнувшись к лошадиным шеям и почти тычась лицами в высоко, как у жокеев, поднятые колени, мчались в их сторону.

Паренек толкнул Нежданова и устремился в глубь леса. Через короткое время они были уже на месте недавнего боя. Отправленный в нокаут узкоглазый, приходя в себя, ворочался на земле. Паренек, проворно и быстро схватив узлом за спиной его руки, показал на него Нежданову. Тот, поняв, что от него требуется, вскинул не тяжелого пленника на плечо и побежал вслед за пареньком вглубь мешка, рассудив, что тот местный и знает, что делает. Далеко сзади уже слышался топот множества лошадей.

Преследователи задержались на месте боя, а паренек уверенно вел Нежданова дальше, к вертикальной стене, пока они не уперлись в нее. Дальше хода не было. Подбежав к немного выступающему из стены огромному камню, над которым нависал другой, паренек, поднатужившись, уперся руками в нависающий сверху камень. Тот неожиданно приподнялся вверх, а огромный камень развернулся боком, открыв вход внутрь горы. Нежданов раскрыв рот смотрел на манипуляции паренька. Тот, заметив его ошеломленный взгляд, засмеялся и сделал приглашающий жест рукой. Едва они переступили порог, паренек навалился на повернутый камень. Он скрипнул, развернулся и закрыл ход. Сразу же стало темно. Немного погодя раздались звуки ударов железа по камню, посыпались искры, а затем разгорелся факел, освещая место, где они находились. Это был высеченный в камне неширокий коридор, ведущий вглубь горы. В нише сбоку лежала куча готовых факелов, несколько из которых захватил паренек. Он показал Нежданову, чтобы тот поставил пленника на ноги. Свет факела отразился в испуганных раскосых глазах, когда паренек поднес факел к его лицу. Паренек показал рукой на уходящий во тьму коридор и поднес нож к глазам пленника. Тот испуганно утвердительно закивал головой. Паренек, махнув рукой Нежданову, отправился вглубь коридора, держа веревку, привязанную к рукам пленника. За ним, косолапо ступая и переваливаясь с ноги на ногу, как делают все кавалеристы, двигался пленник. Сзади, не веря себе, шел Нежданов. До него вдруг дошло, и откуда этот паренек, и что это были за странные напавшие на них всадники. Он только не мог понять, как он очутился в далеком прошлом и воочию видел тех, кто умер почти семьсот лет назад. Нежданов даже ущипнул себя за руку. Стало больно, но наваждение не прекратилось. Спереди по-прежнему маячила согнутая спина татаро-монгольского воина, от которого исходила с трудом переносимая вонь. А спереди шел веселый паренек, что-то бормотавший себе под нос.

Нежданов знал, что монголо-татары проходили эти места войной в 1240-41 году, а также спустя пятнадцать лет после этого. Неведомым образом он очутился в этот страшный промежуток времени. Это противоречило всему, что знал Нежданов, но факт – упрямая вещь…

Нежданов ощупал свои карманы. Они были первозданно пусты. Кроме маскхалата, ничто не напоминало о том, что где-то в далеком будущем его вместе с группой прижали в каменном мешке немцы. А здесь, в далеком прошлом, его наряд вызывал искренний интерес не только паренька, но и пленного ордынца, который несколько раз оборачивался и осматривал одежду Нежданова. Что это монгольский воин, Нежданов теперь не сомневался. Он хорошо рассмотрел коней, их сбрую и вооружение противника, с которым пришлось сражаться. Мало того, кривой меч висел у него на ремне с одной стороны, а боевой нож одного из убитых монголов в кожаных ножнах, украшенных серебряной чеканкой – с другой. А за спиной находились монгольские луки и колчаны (саадак – вспомнил Нежданов название монгольского комплекта для стрельбы, включающего составной лук и колчан со стрелами). Он на ходу достал одну из стрел. К ней была намертво прикреплена небольшая глиняная трубочка.

–Психологическое оружие монголов, – подумал Нежданов, – свистулька на стреле. Однако, если вдуматься, если только одна стрела так визжала, когда летела в небо, то как визжит сотня? А тысяча? Да, тут, пожалуй, поневоле коленки у противника задрожат!

За это время Нежданов не произнес ни слова и решил в дальнейшем продолжать имитировать потерю дара речи. Это вполне можно было сделать, ведь паренек нашел его без сознания, и было видно, что он до сих пор думает, что речь Нежданов потерял вследствие сильного удара по голове. Этим же можно было объяснить то, что Нежданов далеко не всегда понимал, что тот ему говорил.

Нежданов был знаком с древними дошедшими до наших дней рукописями, такими, как Зографские листки, Саввина книга, Остромирово евангелие. А древнерусский правовой сборник 1280 года «Русская правда» он знал довольно неплохо. Однако живая речь парня все же сильно отличалась от записей, сделанных когда-то монастырскими служками. И лучше всего в этой ситуации было прикинуться безъязыким.

По прикидкам Нежданова, они шли по подземелью уже около четырех часов. Изредка встречались ответвления, ведущие куда-то в сторону, но паренек никуда не сворачивал из главного коридора, сделав всего пару зигзагов. Вскоре впереди забрезжил свет, и они ступили в большую круглую пещеру. Ее освещало множество лампад, в которых горели фитили, опущенные в налитый в них жир.

В середине пещеры находилось полдесятка каменных идолов, каждый выше роста человека, повернутых лицами в разные стороны. Руки и ноги их не имели четкого очертания. Головы идолов отличались друг от друга количеством ликов на них. У одного идола было три лика на голове, у другого их было четыре (Триглав и Святовит – определил Нежданов). У остальных по одному лику. На каждом лике были вырезаны глаза, борода, усы, рот, все то, что положено было иметь голове. На некотором расстоянии от идолов находились вмурованные в каменный пол покрытые резьбой деревянные столбы с натянутыми между ними веревками. С одного бока ограждающих столбов не было. На их месте находилось кострище с погасшими углями.

Перед Неждановым было древнее капище, место молений язычников. Оно было спрятано внутри горы, поэтому до сих пор не было разрушено. И, судя по всему, в горной местности еще остались язычники, хотя христианство за прошедшие более чем двести лет уже практически расправилось с идолопоклонниками.

Осторожно обогнув пещеру по одной из ее стенок, паренек набожно перекрестился, поклонился в сторону идолов и повел спутников дальше. Нежданов усмехнулся про себя: паренек, будучи христианином, на всякий случай не решался гневить и древних богов. Еще через полчаса они вышли к такому же большому камню, как и на входе. Паренек снова приподнял нависающий камень-запор, повернул большой камень, открыв выход из подземного лабиринта. Продравшись через кусты, они спустились в ущелье. Через четверть часа хода навстречу из кустов высыпало два десятка человек в полном вооружении. Головы их прикрывали высокие шеломы со шпилем и наносником, на каждом были кольчуги, нагавицы (кольчужные чулки) и наручи (створчатая защита рук). Каждый держал в левой руке миндалевидный щит. На боку висели мечи, у половины были длинные копья.

– Переяслава! – кинулся к пареньку один из воинов, судя по всему, старший в этой группе.

Остальные окружили Нежданова и ордынца, держа руки на рукоятках мечей.

– Переяслава? – удивился про себя Нежданов, – так это же женское имя!

Паренек, что-то быстро объяснявший воину, заметил его замешательство, засмеялся и приподнял шапку с головы. По плечам рассыпались золотистые длинные волосы. Вдоволь насладившись замешательством Нежданова, которое было написано на его лице, девушка снова надела шапку поверх рассыпанных волос и быстро заплела их в длинную косу. Тем временем воины, с любопытством рассматривающие Нежданова, его одежду и оружие, переключили внимание на пленника и обменивались впечатлениями. Нежданов пятое через десятое понимал, о чем они говорили. Воины удивлялись, как такие невзрачные люди, как этот пленный, могли разбить большие противостоящие им дружины. А у самого Нежданова их заинтересовала и материя, из которой был сшит маскхалат, и сама форма его одежды, и пуговицы, скрепляющие ее.

Наконец, старший воин махнул рукой, дозорные снова скрылись в кустах, а двое из них остались, сопровождая маленькую группу. Еще через несколько сотен шагов перед глазами Нежданова вырос Кременецкий замок. На открытом пространстве вблизи него стояли шатры с развевающимися у них стягами, возле которых было множество людей. Одна за другой большие группы вооруженных ратников, захватив с собой стяг, устремлялись куда-то, скрываясь за деревьями. Теперь Нежданов получил возможность вблизи рассмотреть, что они собой представляли.

Судя по всему, первые встреченные воины принадлежали к княжеской дружине. Здесь же, у стен замка, собирались полки для сражения с ордынцами. Среди них выделялись тяжеловооруженные копейщики, имеющие при себе сулицы, боевые топоры, щиты и булавы. Многие из них были в доспехах. Много было лучников, кроме самого лука имеющих боевые топоры или железные булавы, но не имеющих щитов. У многочисленных коновязей стояли кони.

Все воины, мимо которых золотистоволосая Переяслава вела группу, низко кланялись ей. Видно было, что она дочь высокопоставленного лица. Она направилась к воротам замка, коротко что-то сказала стоявшим в них воинам и, не задерживаясь, прошла внутрь крепости. Воины, сопровождающие их, остались у ворот. Теперь в сопровождении было с полдесятка других воинов. С огромным интересом Нежданов вживую рассматривал на стенах защитные машины – патереллы и пороки, способные метать во врага большие камни, до того знакомые ему только по рисункам.

Живая история проходила перед его глазами, и он впитывал ее, как губка, совершенно не думая о том, как полученные знания могут пригодиться ему в будущем. Да и было ли у него, случайного и странного пришельца из будущего, это будущее?

3.

Девушка подвела группу к большому зданию неподалеку от ворот. На площади перед ним, держа за украшенные уздечки лошадей, стояли десятка два дружинников в полном вооружении. Они также поклонились ей, не сводя глаз, однако, с Нежданова, на голову возвышающегося над самым рослым из них, и с ордынца, косящего вокруг желтыми глазами.

Из широких дверей стремительно вышел человек среднего роста, лет пятидесяти, плотный, с длинной расчесанной бородой. Одет он был в бригантину из декоративных заклепок на черном бархате, подпоясанную узорчатым поясом, на котором висел меч с серебристой рукоятью в богато украшенных ножнах. В одной руке он держал шлем. Всего несколько шагов была от него до Нежданова, и тот хорошо рассмотрел и шлем, и его обладателя. Шлем был с полумаской, покрыт серебряным листом и украшен позолоченными серебряными чеканными накладками. Наверху были образа Вседержителя и святого Георгия. На налобной пластине – образ Архангела Михаила и надпись: «Вьликъи архистратиже ги Михаиле помози рабу своему Даниилу». По краю шлема шла орнаментальная кайма. Клювовидный наносник был изогнут сверху вниз, а под ним крепилась круговая кольчужная сетка, бармица, полностью закрывавшая голову.

Нежданов и прежде готов был руку отдать, чтобы воочию узреть то, что теперь наяву было у него перед глазами. У него буквально разбегались глаза от увиденного.

Переяслава подбежала к мужчине и поцеловала его в щеку. Он обнял ее и что-то ласково сказал ей на ухо.

– Княже Даниил Галицкий, – за спиной Нежданова тихо прошептал кто-то из находившихся там дружинников.

Нежданов напряг память. Он вспомнил и жизнеописание князя Даниила Галицкого, и то, что у него было пять сыновей и три дочери. Имя одной из них было Переяслава.

Князь отстранил дочь и взглянул на Нежданова и ордынца. Переяслава начала что-то горячо рассказывать ему, кивая на них обоих. Князь махнул рукой. Ордынца, у которого подгибались ноги, воины под руки подтащили к нему. Быстро подбежал еще один воин и что-то начал спрашивать ордынца. Тот визгливо отвечал. В его ответах постоянно проскакивало одно имя – Куремса.

История творилась перед Неждановым. Он уже полностью ориентировался во временном отрезке. Год 1254 был на дворе. В прошлом году князь Даниил Галицкий освободил от отрядов ордынского темника Куремсы земли по Южному Бугу. А теперь должна была состояться схватка с его карательным войском у Кременца. А впереди будут взятие Луцка и других городов на Волыни, землях по Случи и Тетереву и наступление на Киев. Данииле Романовичу вскоре предстояло стать первым русским правителем, которому удалось нанести поражение монголо-татарам, выбив их со своей земли…

Жалобно стенающего ордынца куда-то повели, а князь подошел к Нежданову, внимательно посмотрел в его глаза, хлопнул его по груди.

– Поостри сырдця своего мужеством, – громко сказал он, обращаясь не только к нему, но и к стоявшим вблизи ратникам, – за землю Русьскую! И почнем славу рокотаху!

Князь резко повернулся и ушел в здание, уведя с собой дочь, улыбнувшуюся напоследок Нежданову. Один из дружинников поманил его за собой и отвел в один из находящихся сбоку домов.

В большом прямоугольном помещении, уставленном длинными столами, у которых стояли лавки, раздавался приглушенный гул голосов. Множество ратников сидело за столами, уставленными глиняными горшками и мисками с едой. Когда Нежданов, резко выделяющийся своей одеждой, вошел в помещение, гул голосов стих. Сидящие за столами удивленно рассматривали его. Приведший Нежданова воин прикрикнул на них. Все снова уткнулись в свои горшки и миски. Мало-помалу шум снова возобновился. Но и теперь время от времени Нежданов ловил на себе чей-нибудь заинтересованный взгляд.

Едва Нежданов и его сопровождающий устроились на лавке, как перед ними какая-то женщина в длинной вышитой рубашке с платком на голове поставила горшки и положила деревянные ложки. В одном горшке оказалась уха, в другом гороховая каша из цельных горошин. Дальше она принесла фаршированную грибами тушеную рыбу и небольшие туеса с квашеной капустой. На столе горкой лежал нарезанный подовой черный хлеб. А завершала обед большая кружка холодного немного кисловатого кваса. Ни на одном столе не было видно мяса – ни дичины, ни убоины, а также не было никаких молочных блюд.

– Так сейчас же март, у них Великий Пост, – догадался Нежданов.

Как хороший историк, он знал, что было разрешено употреблять в пищу в древние века во время поста. Судя по подаваемой пище, здесь, в Кременецком замке, пост соблюдали, хотя Нежданов и знал, что во время боевых действий воины могли отойти от строгого соблюдения церковных законов. Впрочем, он уже был свидетелем того, что христианские заповеди здесь еще соседствуют с еще более древними верованиями, когда дочь князя отвесила поклон каменным идолам.

За столами долго засиживаться им не пришлось. Кто-то вбежал в дверь, громко выкрикнул команду, и все бывшие в трапезной ратники выбежали наружу. Вскоре на широкой площади в пешем строю, выстроившись полукругом, находились полтысячи человек, разбитых по сотням, каждая под своим стягом. Нежданов присоединился к одной из сотен. Он отдал соседям луки с колчанами, рассудив, что те с ними все же лучше управятся, чем он сам. Старший в сотне позвал Нежданова с собой и завел его в огромный подвал, оказавшийся арсеналом, где на полках еще оставалось много оружия. Там порознь лежали мечи, копья, топоры, булавы. Были шлемы, кольчуги, щиты. Однако не было ни одного лука. Все шлемы и кольчуги на Нежданова не налезали, были слишком малы.

Удовлетворенно окинув взглядом его фигуру, сотник, вздохнув, передал Нежданову длинный щит и, критически взглянув на кривой татарский меч, выбрал из груды оружия длинный прямой обоюдоострый меч в ножнах.

Вскоре Нежданов уже снова стоял в теперь уже своей сотне рядом с другими воинами. Наконец, из дверей вышел князь Даниил Галицкий. Следом высыпали бывшие с ним на военном совете командиры, тут же вскакивали на коней и уносились к своим отрядам. Последними вышли священнослужители в черных рясах с большими крестами на груди. Они взмахнули руками, благословляя войско. Князю подвели коня, сзади тут же выстроилась охранная сотня. Он хлестнул коня и во весь опор помчался к воротам. Прозвучала команда, и пешие ратники также пошли к выходу из замка.

На выходе из ворот стояло множество женщин с босоногими детьми. Почти никто из них не плакал. Они что-то кричали проходившим воинам, а те весело отвечали им. Среди женщин стояла и Переяслава. Она была уже в другом, красном длинном вышитом платье, из-под которого выглядывали красные же украшенные золотистыми накладками сапожки. Золотые украшения сверкали на шее и на запястьях. Голову ее покрывал платок, из-под которого на грудь свешивалась длинная тяжелая золотистая коса. Дочь князя с трудом можно было узнать в разодетой красавице. Завидев Нежданова, она бросилась к нему, протянула руки вверх. Он остановился, наклонил голову, и тогда она надела ему на шею небольшое резное украшение на цветном шнуре.

– Оберег, – тихо сказала она, глядя в его глаза своими ярко-синими глазами.

Они вдруг наполнились слезами, она закрыла их рукой, повернулась и убежала в толпу. Женщины расступались перед ней, сочувственно кивая головами, рассматривая вооруженного гиганта в странной никогда ими не виданной пятнистой одежде, которому дочь князя желала выйти живым из предстоящей битвы. Нежданов заправил оберег под маскхалат.

      На большом поле перед замком все еще стояли шатры, но никого возле них уже не было. Не было также и знамен, которые прежде весело трепетали на ветру. Пешие отряды направлялись в ту сторону, откуда Переяслава привела Нежданова и пленника-ордынца.

Через четверть часа сотня уже втянулась в каменный подземный тоннель. А вскоре они уже проходили капище. На месте кострища теперь ярко горел большой костер. Дым от него уходил куда-то вверх. Судя по всему, где-то там была устроена незаметная вытяжка. Запаха дыма практически не было. Вокруг костра и идолов по кругу стоял с десяток белобородых стариков с высокими посохами с резными оголовьями в руках – волхвы. Они что-то громко пели. Слов разобрать было невозможно.

Проходящие мимо воины вели себя по-разному. Некоторые из них трижды крестились, отворачиваясь от волхвов. Но таких было немного. Некоторые низко кланялись, принимая благословение волхвов на смертный бой, но большинство и крестилось, и одновременно с этим принимало языческое благословение.

Воины шли быстро. У многих в руках были факелы, освещавшие коридор неровным дрожащим светом. Для Нежданова время на дорогу в обратную сторону показалось раза в два короче, чем когда он впервые шел по подземелью. Вскоре над головой были уже развесистые кроны деревьев, а по сторонам были стены ему известного каменного мешка. Воины шли осторожно, не производя ни малейшего шума. Не верилось, что рядом, здесь, в лесу, находится полтысячи вооруженных человек.

А спереди уже доносились яростные крики и лязг оружия. Нежданов начал осторожно пробираться вперед. Весь лесок был запружен скрывающимися воинами. Однако его пропускали, едва поняв, кто это лезет мимо. Осторожно раздвинув кусты, Нежданов выглянул из-за них.

Все обширное свободное пространство до далекого леса было усеяно множеством людей. Большинство из них были на конях. Они разъезжались, сходились снова в рубке, снова расходились. На земле лежало много убитых людей и лошадей. Кони без всадников, многие из них раненые, беспорядочно носились между сражающимися людьми, внося еще большую сумятицу. Изредка конские массы в центральной части пространства расходились, становились в круг и затем снова мчались друг на друга. Там отчаянно рубились княжеская дружина и личная тысяча Куремсы.

Отсюда, из леска, видно было, как русские понемногу пятятся назад. Все громче звучали победные воющие крики ордынцев. Наконец сражение откатилось настолько, что лес, где скрывалась засада, оказался уже в их тылу. И тогда по лежащим в засаде воинам из конца в конец пронеслась громкая команда, и ратники, выскочив из леса, во весь дух понеслись на ордынцев. Увлеченные схваткой, в предвкушении победы, те не видели, что творится у них за спиной. А когда кто-то из них случайно обернулся и испуганно завопил, было уже поздно. Полтысячи ратников, бежавших до того молча, завопили что было сил и с ходу врубились в тыл ордынцев. В ход пошли сначала луки, а затем длинные пики, мечи, булавы, все то, чем можно принести смерть врагу.

Тысячник Куремса проморгал ввод в действие засадного отряда князя Даниила Галицкого, в то время, как у него самого резервов уже не было. Полтысячи свежих ратников моментально повернули ход сражения. Ордынцы бросились наутек.

Нежданову и находящимся рядом с ним воинам выпало сражаться с пешими ордынцами, потерявшими коней. Огромный воин без шлема на голове и в странной одежде, но с большим щитом и длинным мечом, производил в толпе монголо-татар, привыкших сражаться не в пешем, а в конном строю, катастрофические для них опустошения. Он находился на острие атаки, а другие ратники, поняв его силу и умение, защищали его с боков и сзади. Выстроившись большим клином, в острие которого был Нежданов, большая группа воинов, находившаяся вместе с ним, как горячий нож масло разрезала боевые порядки ордынцев и погнала их. Сражение окончательно перешло в избиение поверженных степняков.

Неподалеку от Нежданова какой-то ордынец в украшенной вышивкой одежде на коне помчался в сторону каменного мешка. В пылу атаки, не долго думая, Нежданов схватил первого же попавшегося ему коня за узду, вскочил на него и помчался за ним, думая захватить степняка живым. Конь оказался ордынским. Седло было достаточно удобным, но, как ни старался Нежданов найти ногами стремена, их на месте не оказалось. В пылу сражения он забыл о том, что у ордынцев стремена располагаются очень высоко, и теперь поневоле оказался в трудном положении. Приходилось удерживать равновесие, чтобы не упасть. Конь под ним мчался, быстро сокращая расстояние до удирающего врага. Они уже проскочили кусты и вломились в лес. Вот уже и поляна с разбросанными телами убитых им же ордынцев. А удирающий – вот он, рядом. Нежданов взмахнул мечом.

Конь неожиданно споткнулся о камень, и Нежданов, перелетев через конскую голову, тяжело ударился о землю и потерял сознание…

4.

      Нежданов пришел в себя от тонкой струйки теплой воды, вливающейся в его рот. Над ним склонился Залужный, держа флягу. Сзади снова ударил взрыв одной мины, затем сразу же другой.

– Я долго был без сознания? – приходя в себя, спросил Нежданов.

– Та не, минут пятнадцать от силы, пока хлопцы не огледелись, – ответил тот, к тому же вас тут не було, може, отползали кудысь?

– Бьет, зараза, ничего нельзя сделать, – с сожалением добавил он, взглянул на Нежданова и поняв, что тот окончательно пришел в себя, отполз за соседний камень.

– Ну и привидится же всякая чертовщина! – мысленно про себя чертыхнулся Нежданов и перевернулся на живот.

– И что это Залужный порол про какое-то отползание? – подумал он дальше, – надо будет спросить его подробнее. Хотя, какой смысл? Все равно отсюда не уйти…

Что-то впилось в его тело под маскхалатом и гимнастеркой под ним. Нежданов засунул руку под гимнастерку, нащупал то, что мешало лежать и, не веря себе, вытащил небольшое резное украшение на цветном шнурке, оберег, подаренный ему жившей ровно шестьсот девяносто лет назад девушкой с ныне позабытым именем Переяслава, родной дочерью князя Даниила Галицкого, с которой ему довелось встретиться. И сразу же все пережитое в далеком прошлом, как живое, встало у него перед глазами. Странная прихоть времени отбросила его на столетия назад, а затем вернула снова в настоящее время.

Некоторое время Нежданов лежал, всматриваясь в оберег, затем заправил его назад под гимнастерку и ужом пополз в глубь каменного мешка, приказав солдатам внимательно следить за немцами. Редкие взрывы мин остались позади. Он встал и, согнувшись, быстро добежал до того места, где когда-то был вход в подземелье. Камни, закрывающие его, были на месте. Поднатужившись, Нежданов с силой толкнул верхний камень вверх. Он не поддавался. Нежданов удвоил усилия. Он толкал его, что было сил. И камень начал понемногу сдаваться. Он миллиметр за миллиметром, сантиметр за сантиметром поднимался вверх. Силы уже совершенно покидали Нежданова, когда вдруг нижний камень, заскрежетав, повернулся, открыв щель, в которую мог протиснуться человек.

Нежданов, задыхаясь, бросился назад, к своим бойцам. Они быстро отползли назад, миновав участок, где одна за другой разрывались немецкие мины, а затем он бегом повел их к открытому входу в подземелье. Немцу на голову подняли его же гимнастерку и завязали сверху, чтобы он ничего не видел. Остатками смеси кайенского перца и махорки бойцы засыпали большой участок земли. Теперь ни одна собака не могла и близко донюхаться, куда они ушли прямо из-под носа немцев.

Когда последний боец протиснулся в щель, Нежданов налег на камень. Кто-то из бойцов помог ему в этом. Камень скрипнул и повернулся, запечатав вход. Сверху грохотнул запирающий камень, накрепко прижимая его. И наступили кромешная темнота и абсолютная тишина. Кто-то из бойцов зажег бензиновую самодельную зажигалку. В ее маленьком огоньке стали видны грубо обработанные стены и лица стоящих рядом солдат группы Нежданова. Он сразу же направился к нише, в которой находились факелы. Там оказалась куча палок с намотанными на их конец тряпками

Ручки факелов, сделанных из какого-то дерева, за столетия окаменели, а тряпки на их концах рассыпались пылью. Пришлось сделать несколько факелов из индивидуальных пакетов, намотав бинты на рукоятки и пропитав их ружейным маслом. Пока шли приготовления, которые солдаты старались сделать как можно быстрее и тише, ни одного звука не донеслось сюда через камень. Видимо, он был очень большим. Еще через несколько минут Нежданов поднял горящий факел и уверенно двинулся вперед. Никто не задавал ему никаких вопросов. Держа оружие наготове, все гуськом шли друг за другом. Немцу снова было позволено смотреть и идти самому. Удивлению его, когда он обнаружил, что находится в тоннеле, не было предела.