В одном чёрном-чёрном сборнике…

Этот раз не стал исключением:

– Хорошо, Антонио.

Мальчик немного улыбнулся, в душе надеясь однажды получить от нее оценку «отлично». Он нарисует ей самый лучший рисунок с самым жутким существом, которого встретит. Обязательно. Возможно, для этого ему придется поднапрячься и зайти за ту дверь во сне. Но ее одобрение однозначно того стоило.

– А теперь садись. – Когда Антонио сел, она продолжила: – Расскажи мне о каждом рисунке.

Мальчик слегка поерзал, но честно ответил:

– Я их сегодня увидел. Этот скелет завис над моей одноклассницей. А эти дети сегодня снова шли в школу с нами. Эта кошка была на машине отца. Вот это… Эта голова сегодня, э, смотрела из-за кустов на школу.

Антонио немного запнулся на последнем изображении. Тетенька в белом халате это не проигнорировала.

– Расскажи поподробнее про голову. Почему она улыбается?

– Не знаю, – мальчик не хотел рассказывать о ней, потому что, по правде говоря, она немного его напугала своим преследованием. – Может, у нее хорошее настроение?

– Может быть. Что еще делала эта голова? Просто смотрела? Почему она так тебе запомнилась?

Тетя дала Антонио время обдумать вопросы. Пока он усиленно анализировал свое творчество и свои воспоминания, тетенька в белом халате достала ручку и начала писать что-то на чистом листе.

Антонио не знал, как ответить, чтобы и она осталась довольна, и ему не пришлось проговаривать правду, просто потому, что правду он не знал, не был уверен в ней.

– Она просто смотрела и иногда смеялась. Она выглядела странно, потому я и обратил на нее внимание.

Тетя перестала писать. Она кивнула, достала из груды макулатуры листок с бланком.

– Заполни, пожалуйста, этот тест. Посмотрим, насколько изменилось твое восприятие.

Антонио кивнул и честно принялся заполнять предложенный ему тест. Вопросы были те же, что и всегда. Он отвечал на них предельно честно, пока не наткнулся на вопрос «ваша тревожность». Он колебался, но в итоге ответил «хорошо, без тревожности». По правде он ощущал тревогу после встречи с головой. Но это было не важно, ведь голова заинтересовалась не им, а Радием. Ему нечего было бояться.

Они просидели оставшееся время, беседуя. Тетенька в белом халате задавала свои скучные вопросы по поводу его состояния, а он отвечал. Когда на часах было 19:40, их сеанс подошел к концу. Тетя поднялась, чтобы проводить мальчика к выходу и передать его приехавшему за ним отцу.

Когда неловкая встреча тети и отца закончилась и Антонио уселся на заднее сиденье машины, игнорируя шипение все той же уродливой кошки на их крыше, отец поспешил сесть следом. Завел двигатель и отвез их домой. Но по пути строго отчитал молчавшего и смотревшего в окно мальчика за то, что тот не брал трубку, когда мама звонила ему.

Антонио старался не замечать отца.

Вечер в компании взволнованной мамы и недовольного отца прошел гладко. Никто ни на кого не кричал. Все поели и разбрелись по своим делам. Мама пошла мыть посуду. Отец лег смотреть скучный футбол в зале. Антонио устал, а потому поспешил в комнату. Приведя вечерние процедуры по типу чистки зубов и принятия ванны, мальчик улегся на мягкую кровать, с нетерпением проваливаясь в сон. Он жаждал поскорее успокоить нервы и страхи посредством привычного наказания незнакомых ему людей. Пускай хоть кому-то будет страшней, чем ему. Пускай хоть кто-то почувствует те же боль и одиночество, что он ощущает, запертый в мире среди невидимых монстров. Пускай он сам на время окажется в обличье монстра. Потому что только так страх пропадал.

Во сне он шел по бескрайнему пляжу. Светило солнце, птицы каркали над головой. В воздухе висели здания. И из окон этих зданий падали люди. Они кричали, но быстро затыкались, когда сталкивались с плотным слоем воды и тонули, без возможности всплыть и вдохнуть воздуха.

Антонио наблюдал за ними с равнодушным интересом, стоя босыми ногами на теплом приятном песке. Он никогда не был на море. Родители не возили его и не ездили сами. Им это было не нужно. А то, что было нужно Антонио… Ну, об этом никто никогда не спрашивал.

Когда цирк из кричащих людей, падающих с небес, ему надоел, Антонио поспешил к скалистой горе. Он не знал, но был уверен, что там его ждала знакомая дверь. И правда. Стоило найти вход в пещеру и пройти несколько шагов, где камни под ногами и на стене превращались в плитку и кирпич, как дверь появилась будто бы из ниоткуда. Все такая же желто-оранжевая и неприступная. Антонио хотел это исправить.

Он аккуратно коснулся круглой холодной металлической ручки и потянул в сторону. Не открыто. Снова не открыто.

От досады ему хотелось выть и кричать. Он со всей силой пнул дверь ногой. Та издала неприятный звук и замолкла. Он снова потянул ручку, но безрезультатно.

Как же так?

Расстроенный, он вышел из пещеры. Вместо пляжа его ждала длинная ночная улица безликого городка. В частных домах не горел свет. Повсюду летал туман, так что посмотреть, что находилось более чем за десять шагов от него, было невозможно. Он равнодушно прошел вперед, осматривая окрестности и не замечая в них ничего примечательного. Обычный городок без людей с одной и той же дорогой, ведущей вперед. Скука.

Он уже захотел представить местечко поинтереснее, но прямо перед ним вырос указательный знак с нелепыми словами «не сходи с пути». Вздор. Антонио был умным, он не собирался сходить с дороги. Но тем не менее любопытство брало верх над здравомыслием, которым мальчик, как он сам считал, обладал с лихвой. Антонио обогнул знак и свернул на тропинку, которая вела к первому попавшемуся домику. Тот был одноэтажный, обычный. В окнах тоже не горел свет. Однако это не остановило Антонио, чтобы подойти и заглянуть внутрь.

Шаг. Второй. Третий.

Бам! Бам! Бам!

Он подошел ближе положенного, с распахнутыми серыми глазами наблюдая за тем, как внутри дома люди колотили по стеклам, желая выбраться наружу, где преспокойно разгуливал маленький мальчишка. Люди оставляли с обратной стороны стекол следы. Отдаленно Антонио подумал, что мама поругала бы его за такое обращение со стеклом. В конце концов, она любила чистоту.

Люди кричали и плакали. Били по стеклу. Это выглядело неправильно, противоестественно.

Мальчик посмотрел на входную ручку двери, раздумывая, открыть или нет. Ему было интересно узнать, почему эти люди плачут и почему не могут выйти и погулять, как Антонио.

«Может, они наказаны? – на данный момент это показалось ему самым логичным. – Если так, тогда лучше оставить их. Тот, кто их запер, не обрадуется, если я их выпущу. Верно?»

Антонио сам на свой же вопрос пожал плечами. Стало немного прохладно. Стоять дальше было бессмысленно. Люди продолжали биться, плакать и кричать. Ему надоело на это смотреть. На место интересу пришла брезгливость. И он поспешил уйти на дорогу.

Но стоило развернуться, как та исчезла. Город пропал так же неожиданно, как и появился. Просто растворился, заменяя собой густой лес. В лесу он иногда гулял. Не в реальности, нет. Во снах. Леса в его фантазиях были всегда мрачными и непроходимыми.

Антонио понял, что устал от мрака.

Мальчик постарался представить живописное море, которое видел совсем недавно. Пускай даже на том пляже тонут ненастоящие люди. Ему все равно. Просто отчаянно захотелось тепла. Посреди тихого леса ему впервые пришла мысль о чем-то более теплом. Интересно почему?

Он не знал. Он так многого не знал, что это уже входило в привычку.

И только он сосредоточился на умиротворяющем тело тепле, как кто-то резко схватил его за плечи.

Антонио пришлось открыть глаза.

– Милый. Что ты делаешь на кухне, сынок? – мама, взволнованная и все такая же трехликая, внимательно смотрела тремя парами глаз в его затуманенный сном взор. Он действительно проснулся. Стоял посреди кухни, не понимая, как тут оказался.

Поняв, что ничего от него не добьется, мама поспешила отвести его в комнату. Она включила ночник, ушла куда-то, а после вернулась с таблеткой и стаканом воды.

«Нет!»

Три лица мамы нахмурились. Кажется, он выкрикнул вслух.

– Антонио, – строго начала родительница, подходя к его кровати, – ты должен это выпить. Это поможет тебе спокойно уснуть.

«Нет-нет-нет! Я не смогу видеть сны! Я не могу это выпить! Не хочу! Темнота пугает! Не хочу!» – он отчаянно брыкался на кровати, пока его насильно не зажали и не влили таблетку с водой внутрь, заставив чисто инстинктивно сглотнуть.

– Вот видишь, ничего страшного.

Антонио не помнил, как снова погрузился в мрачный черный сон. Он помнил только нежный поцелуй в лоб и слезы, катившиеся по его щекам. Они катились все то время, пока он пребывал в темноте. И хуже всего было то, что рядом с ним не было даже монстров. Он был совершенно один.

Была суббота. Короткий день в школе. Антонио с самого утра игнорировал маму больше обычного, дуясь за то, что заставила его сидеть одного в темноте. Он бы не обижался на нее так сильно, если бы она пришла и посидела с ним. Но она не пришла. Никто не пришел. И он был рад, когда наконец-то проснулся.

В школе все было так же. Душа издала ликование и облегчение, когда возле школы не было замечено непонятных летающих голов, хихикающих из-за кустов и следящих за детьми безумными глазами. Все было прекрасно. Как оно и должно быть. Просто вчера у Антонио был «плохой день» – так говорят взрослые, когда у них что-то не задалось. Но сегодня все было прекрасно. Настроение хоть и было подпорчено, постепенно возвращалось в норму. Единственной странностью за весь день стала непривычная тишина. И Антонио не сразу понял, что это следствие того, что кого-то привычного не было рядом. Только на третьем, последнем уроке мальчик догадался, что было не так.

Радий не пришел сегодня в школу.

Поначалу это было облегчением. Никто больше не доставал его и не навязывал свое внимание. Это было сродни отдыху. Но это чувство покоя прошло, когда Радий не пришел и на следующей неделе, и через неделю. В один день учителя сказали что-то про «безопасность» и сообщили, что Радий больше никогда не придет в школу. Антонио немного ему завидовал в этом. Но вот о том, куда именно он делся, он старался не думать. Не его это дело. С Радием они даже не дружили. Он просто был рад, что никто к нему не приставал и головы-переростка поблизости не было видно. Все было хорошо.

А тревога, неприятная, росла в его животе, скручиваясь в тугой узел.

Ему казалось, что он чего-то не видит. Отголоски хихиканья слышались за спиной, когда он изредка шел до остановки пешком, потому что отец был занят сверхурочно на работе и не всегда мог забрать его из школы. Но никого никогда не было. Существа все еще бродили по улицам. Иногда он даже сидел на остановке с маленькой золотоволосой девочкой, которая не обращала на него внимания. Что ж, это было к лучшему. Дни летели вперед, словно стрелы. А Антонио все реже пребывал во снах и все чаще оставался в темноте. Неприятные таблетки.

Это случилось спустя два месяца. Была пятница. Антонио сидел напротив тетеньки в белом халате и ковырял заусенцы на пальцах. Он этого даже не замечал. Новая привычка появилась неожиданно и незаметно для него. Но заметна стала для окружающих. Однажды мама увидела его кровоточащие раны возле ногтей, и с тех пор в их с тетей разговор добавилась эта щепетильная тема.

«Щепетильная», потому что она спрашивала о причине его нервозности, а он не знал.

– Что ж, – время сеанса подошло к концу, и тетенька в белом халате поспешила встать с места, когда в дверь постучали. – Подожди немного здесь, Антонио. Я переговорю с твоими родителями.

Дверь с хлопком закрылась, оставляя мальчика одного в светлом кабинете.

С минуту он сидел, с интересом разглядывая меняющиеся лица в отражении стола. Затем он услышал повышенный голос отца. Стало неприятно. Антонио обидится на него, если тот обидит тетеньку.

Возле стены что-то ударилось. Наверное, отец вымещал злобу. Антонио нахмурился и подошел тихонечко к двери, вслушиваясь в обрывки разговора.

«Я настаиваю на медикаментозном лечении».

«Как вы не понимаете?»

«Мой сын не урод, ясно?!»

«Ваш сын живет в кошмаре. Если хотите ему помочь…»

«Что ж, дело ваше. Но подумайте хоть раз об Антонио».

Голоса стихли. Мальчик поспешил вернуться на свое кресло. Тут же тетенька в белом халате вернулась, одарив его куда более теплой улыбкой, чем раньше. Антонио просиял и даже немного улыбнулся в ответ. Не важно, о чем спорили взрослые, главное, что ничего не изменилось.

Ведь не изменилось же, да?

– Все как мы и договаривались, милый. Ключи в двери. Никому не открывай. Допоздна не сиди. Перед тем как ляжешь спать, прими таблетки. – Мама поспешно запахивала пояс пальто, стоя в коридоре их дома и собираясь уходить.

Впервые с Антонио такая ситуация. Он дома. Ночью. Один. И он не уверен, что чувствует по этому поводу.

– Вот держи. Это список, чтобы ты не забыл. – Ее три лица приняли любящее выражение, которое пропало, когда у нее зазвонил телефон. – Алло? Да-да. Такси уже приехало, дорогой. Да, я взяла твои документы. Скоро буду. Да.

Она держала в руках сумочку и отцовские бумажки, которые тот забыл и которые зачем-то понадобились ему в одиннадцать вечера.

– Не волнуйся, Антонио, я быстро приеду. – Мама вышла за дверь, и ребенок закрылся, с щелчком поворачивая ключ в замочной скважине.

Было небольшое волнение от непривычной пустоты дома. Первым делом он зашторил все окна, не оставил и щелки. Так ему было спокойней. Так никто не увидит его. Чтобы заполнить тревожное ощущение, он включил телевизор. Там шла отцовская любимая новостная передача о последних событиях их городка. Взволнованный дядя с микрофоном говорил о безопасности местных детей. Антонио не слишком вслушивался, ища на пульте кнопки, чтобы переключить. Он почти нажал на цифру, когда на весь экран появилось изображение пропавшего Радия. Мальчик привычно улыбался на предоставленной фотографии, и Антонио не понимал, что его надоедливый бывший одноклассник забыл в телевизоре. Хмурясь, он наблюдал за кадрами леса, непонятных людей в форме и встревоженных словах об «опасности». Радий пропал с экрана, и его больше не показывали. О нем больше не говорили. Значит, можно было переключить на мультфильмы.

Полчаса он смотрел детские изображения, которые вгоняли ребенка в транс. Он смутно осмысливал сюжет. Периодически косился на дверь и шторы, но не решался взглянуть. Боялся увидеть, что спрятано за дверьми.

Зевая, он поплелся-таки наверх. Было почти двенадцать ночи. Глаза слипались и не слушались. Антонио залез под одеяло, даже не вспомнив про наказание мамы выпить таблетки. Все равно они приносили лишь темноту и одиночество. А Антонио намеревался отдохнуть, греясь под теплыми лучами солнца. И, возможно, он сможет сегодня зайти за дверь? Как знать.

В этот раз ему почти сразу же приснилась дверь. Она была темнее, чем обычно. Над ней висел старый тусклый фонарь, который с каждым шагом Антонио мигал, приглашая подойти поближе.

Мальчик подошел, завороженно рассматривая трещинки. Раньше дверь выглядела более неприступно, но сейчас что-то изменилось. Дверь манила, излучала интерес и желание ее открыть. Она сама приглашала Антонио к себе, наконец решаясь приоткрыть свои тайны.

В дверь пару раз стукнули. С той стороны кто-то был, и этот кто-то так же сильно хотел попасть в дверь, как и сам Антонио. Взволнованный, он дотронулся до знакомого металла. Поворачивать не спешил. Кто-то ждал его там. И мальчик надеялся, что этот «кто-то» хороший.

Глубокий вдох спас нарастающее напряжение. Ему стало легче, и он потянул ручку. Ничего не произошло.

Снова?! Не может быть. Он был уверен, что сейчас сможет…

«О, – Антонио нашел ключик, который торчал из двери. – Надо сначала открыть».

Как он не догадался? Здесь всегда был этот ключ?

Он повернул ключ немного дрожащей от волнения рукой, и дверь, наконец, издала приятный щелчок, открывая перед ним свои тайны. Антонио затаил дыхание. Дверь медленно открылась. Сама. С тихим скрипом. И Антонио встретила леденящая душу пустота. Никого не было с той стороны, кроме темноты. И, по правде, он передумал туда заходить. Но ему не дали развернуться и уйти. Чьи-то когтистые лапы сомкнулись вокруг его плеч, лишая возможности подумать, вырваться, и дернули за собой во тьму.

Антонио не кричал. Но его сердце громким стуком отдавалось в ушах. Лапы несли его прочь от двери и света. Похищали. Уносили за собой. Чтобы не смог больше вернуться обратно. Никогда.

Лапы разомкнулись. Мальчик упал лицом на твердую поверхность пола. Тело болело, а плечи ныли от кровоточащих ран от когтей. Но он все еще был жив.

– Ох, – Антонио медленно поднялся на ноги, растерянно осматриваясь вокруг.

Его руки дрожали. Ноги не слушались. Он постарался сделать шаг, но чуть не упал от слабости. Во сне с ним никогда такого не было. За дверью все ощущалось так иначе… Так реально.

Мальчик медленно поплелся по длинному темному коридору, удерживаясь за стену и стараясь не упасть. Все неприятно ныло в его теле, но он был сильным мальчиком. Он сам захотел узнать, что скрывается за дверью. И он узнает, а потом вернется домой и нарисует свой лучший рисунок, покажет его тетеньке в белом халате, она посмотрит на него с улыбкой и скажет наконец-то «отлично».

Замечательный план.

Впереди послышался звук. Тихий, но отчетливый в пустынном коридоре с тусклыми редкими флуоресцентными лампами над головой. Он слышал всхлипы и скулеж. Кто-то был здесь? Кто-то плакал? Кому-то нужна помощь, как и ему?

Антонио молча подошел к сгорбленному силуэту, скорченному в комок на полу. Это была девочка примерно его возраста и роста. Она ухватила себя тоненькими худыми ручонками и лежала, прикрыв глаза и тихо всхлипывая.

У нее что-то болит?

– Эй, – мальчик решил подать голос, чтобы обозначить свое присутствие.

Девочка тяжело задышала, прекратив ныть. Это было хорошо. Но она затравленно и испуганно смотрела на стоящего перед ней мальчика. Это было не очень хорошо.

– Т-ты. Кто ты? – прошептала девочка, отползая от него в тень в узком пространстве.

Ее длинные засаленные волосы прикрывали большую часть лица, так что разглядеть ее получше не представлялось возможным.

– Антонио, – кивнул ребенок, неотрывно за ней следя.

– Как ты здесь очутился? Почему ты один? Ты один из них или из нас?

Антонио не понимал, что она несла. Лишь пожал плечами.

Они немного помолчали. Девочка пыталась отдышаться и прийти в себя, а Антонио стойко для мальчика его возраста терпел раны, продолжая смотреть. Девочку его молчаливое разглядывание, кажется, напрягало, но он не собирался смотреть в сторону. Помимо нее здесь больше ничего и никого не было. Скучно.

– Здесь всегда так скучно? – решил задать вопрос Антонио бесцветным тоном.

– Что? – девочка не сразу поняла, что он обращается к ней. – Что значит «скучно»?

На это мальчик лишь пожал плечами. Не понимает и ладно. Это не его проблемы, что она явно никогда не видела сны повеселее.

Неуверенно, но решительно девочка поднялась со своего места. Отряхнув белую ночную сорочку, она затравленно окинула мальчика недоверчивым взглядом. Но смирившись и решив что-то для себя, протянула руку.

– Амелия. Приятно познакомиться, Антонио.

Мальчик руки не пожал. Еще не хватало играть с ней в дружбу. Антонио особый мальчик, у него нет, не было и не будет друзей, как бы он ни старался. Они ему были не нужны.

Девочка, если и обиделась, то виду не подала. Поправив волосы, она открыла свое лицо и потрескавшимися губами начала шептать.

– Ты здесь впервые, да? – видя, как Антонио хмурится, Амелия пояснила: – Здесь, за дверью. Ты же попал сюда через дверь во сне, да?

Антонио кивнул, подтверждая ее слова.

– Ладно. Вижу, ты неразговорчив. Здесь это хорошо. Идем, – она поманила его рукой и двинулась по коридору, ступая босыми ногами по полу.

Мальчик не видел смысла отказываться от предложения, потому пошел следом.

Они ступали достаточно тихо и шли достаточно долго, чтобы Антонио стал задаваться вопросами по типу: «где мы?», «куда она меня ведет?» Но вслух он ничего не говорил. Не хотелось с ней общаться. Да и воспоминания о когтях неприятно ныли на его плечах и спине, отчего мальчик напряженней обычного смотрел на темноту спереди. Ничего не видно. Совершенно ничего.

– Ах, – девочка перед ним упала, всхлипывая, но не позволяя себе издать звука громче.

Антонио обогнул ее, чтобы посмотреть, на что она наступила. Это был гвоздь, вбитый в пол посередине. В полутьме его было не разглядеть, так что нет ничего удивительного в том, что она его не заметила.

Амелия продолжала беззвучно рыдать. Ее плечи дрожали, а сама она держалась за раненую ногу, не отойдя от шока и терпя боль.

– Тебе нужно потянуть ногу вверх, – нравоучительно заметил Антонио, смотря на хлещущую из раны кровь.

Неприятное зрелище.

– Н-не могу, – девочка поджала губы и помотала головой.

Ее слезы текли по подбородку и падали, смешиваясь с нарастающей лужей крови на полу.

– Тогда я пойду один. – Антонио не собирался потакать ей в ее слабости.

Мальчик обогнул испуганную и раненую девочку, чтобы пройти вперед. Он прошел целых три шага, прежде чем голос за спиной громко окликнул его.

– Ты не можешь меня здесь оставить! – девочка взывала к его жалости, совершенно не понимая, что ему было плевать.

– Могу, – в подтверждение слов он снова отвернулся от нее.

Амелия прикусила губу, размышляя и снова крича ему вслед:

– Ты не продержишься здесь без меня! Здесь опасно. Ты не знаешь, куда попал.

Интерес. Вот что побудило Антонио открыть дверь. И этот же интерес заставил задуматься о вариантах. Он один в собственном сне, где все ощущается реальней, чем наяву. Странное место со странными существами в темноте коридора. И со странной девочкой за спиной.

«Ладно», – Антонио уверенно развернулся и подошел к Амелии, которая недоверчиво смотрела на мальчишку.

– Что ты… А-а-а-а! – она громко закричала, когда мальчик без предупреждения взялся двумя руками за ее лодыжку и резко дернул ступню вверх, освобождая ее ногу от гвоздя. – Больно-больно-больно!

Антонио было все равно на чужую боль.

– Почему ты такой жестокий?! – Амелия скрючилась на полу, обхватив кровоточащую ступню руками и подавляя дрожь в теле.

Почему? Антонио не знал.

– Куда я попал?

– Что? – с шипением от острой боли спросила Амелия.

– Ты сказала, что я не знаю, куда попал, – мальчик пожал плечами.

С каждой секундой этот сон становился все страннее и скучнее. И хотя наблюдать, как девочка перед ним корчится от боли, было увлекательно, но отчего-то совсем не весело.

Амелия с минуту баюкала ногу, обдумывая ответ.

– Это страшное место, – тихо прохрипела девочка, стараясь встать на ноги. – Я не знаю, как оно называется, и не знаю, где мы находимся, но я знаю, что это точно не просто «плохой сон».

Она смогла подняться, тяжело опираясь на стену второй, не раненой ногой. Кровь из дыры в ступне по-прежнему капала, оставляя багряный шлейф за собой, когда она прошлась прыжками чуть вперед.

– Знаешь, было бы проще, если бы ты помог мне, – ее волосы снова упали на лицо, от чего она выглядела неряшливо и жутко.

«Было бы», – мысленно с ней согласился Антонио, но ничего не предпринял.

Только смотрел, как она затравленно мучается, едва в силах передвигаться по коридору. Какая обуза.

Медленно и уже не так аккуратно и тихо они шли по бесконечному черному коридору. Ламп над головой становилось все меньше, а температура в помещении падала все ниже. Дети начали замерзать. Амелию вовсе пробрал тремор, который она не могла остановить. Парадоксально, но во сне ей ужасно захотелось закрыть глаза и уснуть.

Не слыша за спиной шагов-прыжков, Антонио развернулся. Девочка тяжело дышала. На ее лбу появилась испарина. Волосы увлажнились и прилипли к лицу от пота. Она сидела, стекшая по стене вниз, и тихонечко скулила от боли, сотрясаясь всем телом. Кровь обильно вытекала из раны.

Все было плохо.

Антонио никогда прежде не сталкивался с подобной ситуацией. Что ему было делать? Он мог лишь догадаться позвать на помощь взрослых, которых, естественно, здесь не было. Мальчику оставалось стоять и со стороны наблюдать, как угасает чужая жизнь.

Время, которое Антонио провел, смотря на все еще дышащую девочку, было самым мучительным в его жизни. Он не испытывал к ней симпатии или же жалости. Холодная пелена безразличия и тревоги. Тревоги за то, что вскоре она уснет, а он останется здесь один.

Неприятный озноб прошелся по коже. Будто кто-то открыл вдали дверь, из которой пошел сквозняк. Прохладный, порывистый сквозняк. Он становился отчетливей и ощутимей. Как будто он мог передвигаться. Немыслимо. Но факт.

Шорканье по полу Антонио услышал сразу. А вот до все еще не уснувшей Амелии звук дошел, лишь когда в свете ламп показалось существо. Оно было бесформенным и странным сгустком темноты с гигантской пастью, которая дышала в их сторону, создавая тот самый «сквозняк». Антонио побледнел и попятился от лежащей девочки. Страх, прежде почти неведомый, пробрал до самых косточек, змеей залезая под кожу и поселяясь там на века, чтобы запечатлеть его дальнейший кошмар.

Амелия тоже увидела монстра, но не успела предпринять ничего. В ее больную окровавленную ногу вцепилась смердящая пасть, сжимая сотнями гвоздей и утаскивая прочь во тьму.

– НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! – девочка орала, пока существо тащило ее по холодному, заляпанному собственными красными следами полу.

Все произошло быстро и стремительно. О присутствии не так давно рядом Амелии говорили следы и крики, вскоре стихшие вдалеке. Перед глазами остался выжженный в мозгу образ крови, монстра, кричащей девочки, которая тянула свои ручки к нему в надежде, что он поможет. Он не помог.

Он побежал так быстро, как только мог. Лишь бы не стать следующим, кого утащит во тьму монстр. Лишь бы прожить еще. Лишь бы найти выход из собственного сна. Лишь бы вернуться домой.

Пока Антонио бежал, на его глазах проступили слезы. Его плач был беззвучным и тихим, как шаги Амелии до встречи с опасным гвоздем.

Поскользнулся. Упал. Но быстро поднялся на ноги. Оглянулся. Побежал вперед.

Его кошмары привели Антонио на развилку из двух точно таких же коридоров. Выбор был невелик. Либо вправо, либо влево. Либо назад. Нет, назад нельзя. Поэтому лучше направо. Он свернул вправо и тут же застыл на месте, слушая крики и вопль вдалеке перед собой. Определенно, ему нужно было побежать налево. Мальчик развернулся и сиганул на соседнюю тропу, закрывая уши руками, чтобы не сойти с ума от ора незнакомых ему детей. В его снах постоянно кто-то страдал и кричал, но никогда это не было так реально и страшно, как в этот момент.

Запыхавшийся, обессиленный, Антонио не знал, что ему делать и куда идти. Хотелось найти ту дверь и выбраться отсюда. Больше он никогда не откроет дверь. Никогда.

– Ай!

– Ух.

Антонио столкнулся с кем-то живым, пока бежал, не глядя и не слыша ничего вокруг. Он врезался в девочку, чуть старше и выше него самого. В отличие от Амелии девочка была одета в шорты и майку с изображенными на ней котами. Ее короткие волосы не скрывали лица, а во взгляде полыхала стальная уверенность и та же настороженность. В этом месте нельзя иначе.

– Ты кто? – требовательно ткнула в мальчика пальцем незнакомка.

– А ты? – растерянно спросил Антонио.

Девочке этот ответ не понравился.

– Слушай сюда! – схватив мальчика за плечи и впиваясь своими пальцами в не зажившие раны, она злобно и со страхом в глазах прошептала: – Отвечай, кто ты такой, иначе я кину тебя к монстрам.

Антонио сглотнул.

– А… Антонио.

– Как попал сюда?

– Через д-дверь.

– Как давно?

– Не знаю. Я не знаю! – на смену отрешенности, гонимой страхом, пришла злость. – Я ничего не знаю! Почему я здесь? Почему ты здесь? Это мой сон! В моих снах все должно быть так, как я захочу!

– Тихо ты! Тихо, прошу, – ее пальцы задрожали на его плечах, а голова заметалась в стороны, ища в коридорах признаки жизни.

– Нет! – мальчик лишь сильнее закричал. – Уходи из моего сна! Я знаю, что я сплю! Ты ненастоящая. Все ненастоящее!

Девочка грубо оттолкнула Антонио от себя:

– Замолчи! Нельзя говорить, что ты знаешь, что спишь! Иначе они тебя заберут.

– Кто? – мальчик нахмурил свои бровки-домики, неотрывно смотря на девочку.

– Они! Тихо. Слышишь?

По длинному мрачному коридору шаткой походкой шло существо. Оно было гигантским и занимало все пространство. Его серая оголенная кожа свисала неприятными жировыми складками. Оно шло в их сторону и мычало нечленораздельно, смотря маленькими черными глазами на двух детей. Неотрывно следя. И подходя ближе и ближе…

Девочка побледнела и попятилась назад. Проскочить мимо этого толстого жирного чудовища не представлялось возможным. Его живот заполоняет весь коридор, как стена.

– П-пойдем, – тихо шепчет девочка, неотрывно следя за приближающимся силуэтом.

А Антонио, неожиданно разгоряченный и уставший бояться, думает, что она просто глупая. Что все они глупые. Его фантазии ужасно глупые, раз думают, что он боится своих снов. Ему не причинят вреда.

С неоправданной решимостью мальчишка усмехнулся и вышел вперед, громко говоря, чтобы тварь, идущая на них, наверняка услышала его слова:

– Я тебя не боюсь! Ты не страшный! Просто уродливый! И я не стану бояться своих снов!

На последнем предложении мальчика существо встало на месте.

Антонио сглотнул и еще громче заорал:

– Уходи!

Девочка, стоявшая рядом, побледнела еще сильнее, уже пятясь от глупого мальчишки.

Глаза существа впились в одного Антонио, который не успел понять, что к чему. Когда туша резко побежала в сторону детей, заполняя помещение жутким воем, те, не ожидавшие подобного, закричали и побежали от него в противоположную сторону. Стены от воя монстра вибрировали, и в какую-то минуту бега Антонио подумалось, что те упадут прямо на них. И их больше никто никогда не найдет.

– Сюда! – девочка больно ухватила глупого мальчика за руку и потянула за собой, утаскивая их в другой коридор.

Мальчик проморгал момент развилки. Лишь за спиной жирное существо побежало дальше, прямо, даже не подозревая, что дети ушли из-под носа.

– Нет! Стой. Туда нельзя, – Антонио попытался вырваться из ее хватки, но на бегу это сделать было сложно.

Да и девочка была старше и сильнее.

– Тише ты. Просто тише, – она сбавила темп, переходя на быстрый шаг, заставляя Антонио последовать ее примеру. – Ты такой идиот. Я еще не встречала здесь таких глупых детей. Надо было оставить там тебя одного.

Она отпустила его руку. Антонио нечего было ей ответить. Он не знал, что и думать. Все походило на кошмар, из которого шансов выбраться становилось все меньше. С каждым шагом он уходил от своей двери все дальше и дальше, оставляя привычный мир позади.

Они задумчиво продвигались вперед. В сторону, где недавно слышались крики. Нехорошо.