Сгорая дотла

Глава 1

– Сонь, привет! – в динамиках раздался радостный голос подруги.

Я поморщилась. Голова от усталости болела, соображала к часу ночи я очень плохо, и, как назло, до конца моей смены оставалось еще не меньше двух часов. Так что пока доберусь до постели… В общем, не скоро.

Вцепившись в руль, попробовала чуток убавить звук.

– Привет-привет. Чего такая радостная?

– Да я не радостная, – фыркнула подруга.

Я усмехнулась. У Лидки в голосе звучали веселые нотки, и я даже подозревала, кто виновник ее исключительно положительного настроения.

– Говори, что случилось?

– Да ничего… – протянула она.

– Лид.

Послышался короткий выдох.

– Слушай, ты сегодня во сколько вернешься?

Я вновь поморщилась и взглянула на часы. Точно: час ночи. Пока заберу, отвезу, вернусь на базу. Да, не меньше двух часов.

– К трем, надеюсь, освобожусь, может, и позже.

– Блин! – наигранно воскликнула подруга, и я вновь поморщилась. Актриса из нее фиговая. – Бедняжка ты моя. Совсем тебя замучили! Я бы им всем!

– Ой, не смеши, – вклинилась в ее монолог, поглаживая обод руля. Приятная на ощупь кожа успокаивала и расслабляла уставшие мышцы.

– Да ну тебя!

– Давай, говори.

В динамиках послышался протяжный выдох.

– В общем, Эдик сегодня останется у нас?

Я поджала губу. Могла бы и догадаться сразу. Эдик – это парень Лиды, и он изредка ночевал в нашей съемной квартире. В правилах от арендодателя строго-настрого значилось, чтобы мы не водили друзей, а уж про парней шел запрет, но Лидка всегда балансировала на грани дозволенного, а нарушать кое-какие правила она любила не меньше, чем своего парня.

– Ты же знаешь, – уныло попыталась пожурить ее, но подруга даже слушать не станет.

– Да все тихо будет. Никто и не узнает.

– Я очень на это надеюсь. Потому что из квартиры мы вылетим обе. А за такие деньги сможем снять жилье только у черта на куличках, не ближе.

– Уф, Сонь, ты как обычно.

– Я могу побыть занудой?

– Тебе не идет.

Я покачала головой, хотя Лида бы и не увидела. Спорить с ней меньшее из того, что я хотела бы делать, ожидая очередного пьяного клиента.

– Слушай, имею полное право. Сейчас уже час ночи, я вымоталась, валюсь с ног, а мне еще очередного алкаша домой отвозить.

– А я тебе отвечу – сама виновата. Уходи ты с этой работы.

– Здесь платят хорошо.

– Возить алкашей?

– Привилегированных алкашей, – хохотнула, потирая обод руля. – И машины здесь такие… Ммм… В общем, ради этой тачки я готова кататься до утра, если заказчику так вздумается. Ты бы слышала, как урчит мотор. Котенок просто.

– Ну, началось, – фыркнула Лида. – Так, Соня, завязывай, эти твои автомобильные страсти я не разделяю. И ни черта в них не понимаю. А мы с Эдиком будем как мышки. Обещаю.

Я закатила глаза, кривя ухмылку.

– Как кролики.

Подруга заливисто рассмеялась. Мне показалось, что динамики в автомобиле заскрипели от ее смеха.

– Обещаю, шуметь не будем. А когда ты вернешься, то Эдик не будет разгуливать по квартире в неглиже.

– Пусть полностью оденется. Глядеть на твоего парня в чем мать родила – такое себе зрелище.

Я наморщилась, припоминая недавний случай. В глазах аж потемнело. Нет, Эдик далек от моего идеала. Хотя Лидка считала своего немного полноватого и низковатого по сравнению со мной парня – образцом мужественности и парнем с обложки. Видимо, для отчаявшихся домохозяек.

– Соня, ты меня обижаешь. У Эди отличная фигура! – тут же возмутилась она, подтверждая мои мысли.

Продолжая слушать подругу, притормозила на светофоре. До места заказа оставалось всего-то два квартала.

– Пожалей мои глаза, подружка.

– Найди себе парня, – хохотнула она. – Ладно, давай аккуратнее там, что ли. Будет приставать – шпарь в наглую морду из баллончика. Не зря же я тебе его подарила.

Я улыбнулась. Да, Лидка обо мне заботилась. Перцовый баллончик был в сумке, в телефоне сохранены на быстром доступе все номера специальных служб. Все, лишь бы я могла за себя постоять и спастись от той самой наглой морды. Распрощавшись с подругой, нажала на отбой и притормозила на обочине.

Я на месте. Почти. Осталось сообщить в нашу службу, чтобы они передали сообщение дальше. Клиент выйдет из клуба, и тогда я подъеду и заберу его. Схема обычная, отработанная и чертовски дотошная. А мне чертовски повезло, что я работала в компании по предоставлению автомобилей и трезвых водителей. Нашими услугами любили пользоваться те клиенты, для которых такси – из разряда недостойного транспорта для передвижения. Ибо их царские задницы можно возить лишь в автомобилях премиум-класса. Я все еще не понимала, как мне удалось сюда попасть. То есть понимала, ведь я нагло воспользовалась своим положением и надавила на дядю, который работал в компании. Благодаря его помощи мне удалось здесь осесть, хотя работать выходила не так часто, как хотелось. Все-таки девчонка за рулем…

В общем, девчонок не любили, потому что нам, как водителям, мало кто доверял. А я хвастаться особо не хотела, но все же была не так уж и плоха. Да и держали меня только из-за дяди. Уверена, если накосячу – вылечу сразу же. Поэтому баллончик был на самый крайний случай, и воспользуюсь им лишь тогда, когда окажусь в безвыходной ситуации.

Сработал телефон – пришло сообщение. Я тронулась с места, всматриваясь в нескольких человек, выходящих из клуба. Надеюсь, в этот раз мне повезет и попадется вполне адекватный клиент. Лишь бы не хамил, а то я могу и ответить.

Нет, не отвечу. Уволят к чертям, и прощай, моя любимая подработка с отличными чаевыми. Такие в кафе не заработаешь.

От толпы отделилась парочка. Я сразу приметила их, потому что они отличались. То есть девушка была самая обычная для таких мест: высокая и стройная. В коротком платье, которое едва прикрывало ее зад. И на шпильках, о которых я даже боялась подумать, потому что если с таких свалишься – шею сломаешь. Надеюсь, что красивая, ведь в темноте, пусть периодически и подсвеченной неоновыми всплесками-вывесками, разглядеть удавалось не так много.

А вот парень, который шел рядом с ней, очень отличался. Во-первых, он заметно шатался. Наверное, был пьян. Во-вторых, придерживая девушку свободной рукой, на вторую руку он будто опирался, и я не сразу поняла, как именно. А потом разглядела трость. Увидев трость, поменяла мнение. Может и не пьян, зато заметно хромает.

– Вау, – протянула, притормаживая около них. Мои клиенты, однозначно.

Парочка приблизилась к машине. Задняя дверь бесшумно открылась.

– Можно и помочь, – недовольно протянула дылда, заваливаясь в салон.

Я прикусила язык. Деньги – отличная причина для молчания.

Выбираться из салона и открывать перед ними дверь в мои обязанности не входило. Все-таки я трезвый водитель, а не прислуга.

– Не бузи, Кристи.

Я замерла. Мужской голос, который следом ворвался в мою голову с недовольным щебетанием наглой девицы, как-то странно повлиял на меня. Заставил прислушаться, обратить все внимание и ждать, что будет дальше. Тем и занялась, разглядывая украдкой клиентов в зеркало.

– Я Асти, – недовольства в голосе девицы стало еще больше.

– Да какая разница, – устало пробормотал голос. – Подвинь задницу.

Ого! Вот это разговор! Обычно я слышала иные разговорчики, доносившиеся с заднего сиденья. Там миловались, шептались и чаще всего целовались, а я морщилась и мчала по адресу, лишь бы не стать свидетельницей чьей-то голой задницы. Эдик – звезда по голожопному спорту, так что я пас наблюдать еще чьи-то пятые точки.

Дверь хлопнула. Я вздрогнула.

– Давай поторапливайся, – процедил недовольный голос, и я тронулась с места, пораженная тем, что девушка никак не отреагировала на предыдущее не самое приятное выражение.

Другая девица уже влепила бы пощечину или шумно пыхтела, а эта молчала, но спустя минуту поерзав, начала нашептывать что-то, прижавшись к парню. Рассмотреть мне его не удавалось, если только не покрутить зеркало, но какая мне разница, кто клиент. Лишь бы платили, мозг не выносили и не приставали. А при наличии девушки, которая готова была стерпеть наглое обращение, я явно не буду пользоваться «спросом» у заказчика.

– Ну, зайка, не ворчи, – то немногое, что доносилось до моего уха.

Я намеренно игнорировала ее медовый голосок и его надменный тон, которым он отвечал, пока аккуратно, но торопливо сворачивала на проспект. По моим подсчетам на месте мы должны были оказаться через двадцать минут. А судя по тому, что город в час ночи был почти пуст, то эти двадцать минут можно было смело сократить до пятнадцати. Тем и занималась, пока не услышала, что на заднем сиденье начался спор. Кажется, девица готова была стерпеть гадость, но и у нее был предел.

– Да к черту тебя! – рыкнула она.

С чего начался их спор, я не услышала, зато без труда разобрала следующие слова:

– Да без проблем. Поворачивай на эстакаду.

– Что? – вырвалось то ли из меня, то ли из девицы.

– Адрес свой назови. Так уж и быть, подвезу.

Я от удивления расширила глаза, выхватывая в зеркале такие же огромные глаза девицы.

– Ну, котик…

– Адрес. – Голос был неумолим. Он уже все решил. Даже я понимала, что заигрывать с ним не было смысла. Зато девица не унималась и заныла.

– Кир…

– Кристи, или как тебя там, – отрезал он, пошевелившись. Мне удалось заметить парня в зеркале. Я по-прежнему старалась не лезть, но как он и велел, к эстакаде повернула. – Домой подвезу, а там сама уже. Адрес говори.

В салоне повисла тишина. Я сбавила скорость, ожидая услышать новый адрес. Кажется, этого ждал и парень.

– Зеленая, шестнадцать. Корпус два. Третий подъезд, – пробормотала девушка и вновь замолчала.

Я взглянула в зеркало, пытаясь отыскать их лица. Не мое дело лезть в чужие разборки, но раз клиент сказал, то приняла новый заказ, торопливо внесла корректировки в приложение, чтобы компания знала, куда я еду, и съехала с эстакады.

Дальше путь преодолевали в полнейшей тишине. Я, конечно, хотела бы, чтобы клиент был молчалив, но когда позади тебя два незнакомых тебе человека поругались и мечут друг в друга фаерболы, обстановка довольно быстро накаляется. Пришлось поднажать, чтобы добраться до нужного адреса. Притормозив у третьего подъезда, я даже не успела обернуться, как девушка выскочила из салона, громко хлопнув дверью.

«Истеричка» – подумалось мне, что-то такое же, но намного грубее произнес клиент.

– Теперь домой. Адрес тот же.

Я сглотнула, трогая с места. Даму сердца клиент явно провожать не намерен. Хотя какое мне дело. Плевать! Поскорее отвезу, раньше вернусь к себе. Заберусь в кровать и постараюсь быстро уснуть, молясь, чтобы Лидка сдержала слово и совокуплялась с Эдиком в полнейшей тишине.

– Осуждаешь?

– Что? – вырвалось раньше, чем я поняла, что то и дело пыталась выловить лицо клиента в зеркале, хотя большую часть обратного пути мы проделали молча.

– То, что не проводил.

– Это не мое дело, – ответила, сохраняя учтивый, но лишенный эмоций голос. Да не мое дело, но с другой стороны, я, будь на его месте, проводила бы девушку до квартиры. А то мало ли что может случиться с полуголой красоткой в темном подъезде.

– Но все равно осуждаешь.

Я покачала головой, прикусив язык. Молчать. Ради чаевых. И главное, игнорировать, что клиент перешел на «ты». Хотя это не редкость. Кто ж со мной выкать-то будет?

– Ладно, не отвечай, – разрешил клиент, а я скривилась. Уж больно-то и хотелось отвечать. Но вот что мне не нравилось, так то, как звучал его голос. Слишком уставший, слишком скрипучий. Будто болезненный. Может ему плохо, а я про мораль?

Притормозив на светофоре, слегка извернулась, чтобы разглядеть лицо клиента. Был у меня один такой, то же голос скрипел, а потом вырубился. Пришлось гнать в больницу, оказалось, что перепил чудак. А так ведь мог уехать кое-куда подальше и навсегда.

Взглянув в зеркало, обомлела. На меня смотрели ярчайшие, голубые, как небо глаза, вот только не небо в них было, а куски льда.

Я торопливо отвернулась, ожидая, когда светофор позволит продолжить путь. Клиент молчал. И да, я чуть-чуть ошиблась. Не парень, а мужчина. Вид презентабельный, если не считать густой растительности на лице, но все равно чертовски болезненный. Поскорее бы избавиться от него, пока в памяти и может сам передвигаться. Новых проблем мне этой ночью не пережить. Сама еле ношу себя на ногах.

Оставшуюся часть пути преодолели вновь в тишине, чему я была безмерно рада, а когда остановилась у современной высотки, то внимательно следила, как клиент покидал салон. Сначала открыл дверь, вытянул руку, в которой была трость. Мне кажется, я даже услышала, как кончик трости ударил по асфальту. Потом мужчина оттолкнулся и вылез из салона, явно не стараясь выглядеть при этом элегантно и грациозно. Ему было плевать на всё и всех. А вот мне теперь нет.

Трость. Как я могла забыть!

Сглотнув горькую слюну, подождала, когда дверь закроется. Можно, в принципе, трогаться, но легкий удар по стеклу заставил меня замереть и обернуться. Клиент стоял со стороны пассажирской передней двери. Я опустила стекло. Что-то забыл?

Он наклонился, когда стекло опустилось до конца.

– Я бы проводил ее и, возможно, даже остался на ночь, – заговорил он, поднимая руку, – но мне больно. Просто больно.

На языке застыли слова. Уголки губ едва дрогнули в извиняющейся улыбке.

– Удачи, Рыжая Соня.

Глава 2

В квартиру возвращалась все еще под впечатлением. Толкнув дверь, вошла в коридор, накинула цепочку, провернула замок и прижалась спиной к стене. Сердце странным образом молотило в груди, а футболка прилипла к коже. Что тоже очень странно, ведь ночью было прохладно, несмотря на то, что июньские деньки в этом году оказались очень жаркими.

Скинув кеды, я наконец-то отлипла от стены и прошла на кухню. Уже светало, и можно было не включать свет. Прислушавшись, убедилась, что Лидка и любовь всей ее двадцатилетней жизни спят. Взглянула на часы и усмехнулась. Конечно же, будут спать в четыре утра. Это мне покоя не дают подработки, а Лидке больше везет. Ей родня помогает оплачивать квартиру и сытые ужины.

Нет, я не жалуюсь и никогда не собиралась этим заниматься, и знаю, что мои родные мне тоже с удовольствием помогали, если бы в один прекрасный день я не разругалась с мамой. Она в обиде на меня, а я на нее. Отец держит нейтралитет и тайно деньги отправляет. Но от подработок я отказываться не хочу. У меня есть грандиозная цель, на которые нужны несметные богатства. Так что ради этих богатств и крутой тачки я «таксую» по ночам.

Размышляя о своей жизни, я крутила в руках чашку с остывающим чаем.

Кое-кто наряду с мелкими проблемами и усталостью отказывался покидать мою гудящую от боли голову.

«Больно. Чертовски больно», – звучали его слова в ушах.

Я нахмурилась и поставила чашку на стол.

Пожалуй, мне впервые стало жалко чужого человека. Нет, опять же я не черствая, но, глядя на всех этих богатеньких наглых мажорчиков, кривилась только от одной мысли, что у них все есть и не нужно впахивать. А вот про ночного клиента складывалось противоречивое мнение.

– Ты уже вернулась? – прошептала Лидка, напугав меня до усрачки. Я подскочила и взглянула на заспанную подругу, разгуливающую по квартире в шелковом халатике. Наряд для мужчины ее мечты. В иные дни она носит вытянутую футболку и мятые шорты.

– Напугала, – проворчала я, возвращаясь на стул. – Ты опять посуду не помыла.

Лидка глянула на полную раковину и отмахнулась.

– Утром помою.

Набрав себе стакан воды, она вернулась к столу и села напротив.

– Ты чего тут сидишь?

– Спать что-то не хочу, – пожала плечами, раздумывая, в какой именно момент с меня сон сняло как рукой.

– Это ты зря. Утром ворчать будешь.

– Я уже, – усмехнулась, делая глоток. Надо бы подогреть чай и перекусить нормально. Может, меня разморит, и я смогу прогнать прочь из головы ненужные мысли.

– Заметно, – улыбнулась Лида. – Как смена прошла?

Я вновь пожала плечами, проваливаясь в тот самый миг, когда увидела в отражение кристально голубые и до жути ледяные глаза. Наверное, так смотрят маньяки или убийцы. Жаль, я так и не разглядела его нормально. Знала бы, кого надо избегать. Но вот слова, брошенные на прощание, резонировали с первым впечатлением.

Поежившись, растерла плечи ладошками.

– Холодно? – Лида обратила внимание на меня. – Я там открыла окно в спальне. Наверное, тянет сюда. Могу закрыть.

Покачав головой, ответила:

– Нет, нормально. Похоже, надо поспать.

– Ага, я тоже вернусь. А то Эдик еще проснется, пойдет меня искать.

– Опять в неглиже.

– Блин, Сонь, он надел трусы. Я проверила.

Хохотнув, я прикрыла рот ладошкой. Не разбудить бы местного брутала.

– Ладно, возвращайся к своему ненаглядному. Я тоже сейчас умоюсь и пойду спать. Утром только не шумите.

Лидка поднялась из-за стола и, бросив на меня игривый взгляд, развернулась, пританцовывая, уплыла прочь, оставляя позади мое хмурое лицо.

«Чертовски больно».

– Ну и черт бы с ним, – прошептала, поднимаясь следом.

Все-таки это не мои проблемы. Больно, так больно. Дома надо сидеть или в больнице лечиться, а не по ночным клубам таскаться,  девчонок в коротких платьицах снимать. А потом жаловаться, что больно. Мне-то это зачем знать? Злости на таких индивидов не напасешься.

Я не черствая. Надо бы себе об этом чаще напоминать.

***

Кирилл услышал шаги друга раньше, чем успел взять трость и подняться с дивана, на котором он проводил теперь большую часть времени.

Нога ныла так, что хотелось схватить острый нож и отсечь участок, который доставлял ему бесконечный дискомфорт, порой граничащий с адскими мучениями.

– Привет, – поздоровался Марк, входя в гостиную.

Кирилл махнул свободной рукой, выпрямляясь. Боль прострелила мышцу, но на лице Кира не дрогнул ни один мускул.

– У тебя тут беспорядок, – проговорил Марк, проходя по комнате.

– Творческий хаос.

– Я думал, у вас в семье творчеством занимается исключительно Ника.

Темная бровь Громова изогнулась, ожидая ответа. Кир вымученно улыбнулся, потирая колено. И зачем он вообще встал? Нужно было продолжать лежать и плевать в потолок – единственное занятие, которое не отнимало сил и не причиняло боли.

Поняв, что Марка так просто не провести, Кир стер улыбку и вернулся на диван. Вытянув ногу, он пристроил рядом трость, жалея, что отказался от костыля, хотя тот уже не так нужен был. Но дома Кир мог позволить себе быть собой, и притворялся лишь ради друзей. Видимо, обманывать он так и не научился.

– Сильно болит? – поинтересовался Марк, поднимая с пола брошенную рубашку.

Кирилл наблюдал за другом, раздумывая над тем, что из-за травмы больше не мог быть прежним собой. Он, пожалуй, готов был отдать всё, что имел, лишь бы отмотать время назад. Но, увы, сделанного не воротишь.

– Да брось. Потом уберу.

Марк изумился вновь, аккуратно сворачивая не самую свежую рубашку и складывая ту на край кресла.

– Тебе нужна домработница.

Кирилл хитро прищурился.

– Да, желательно жгучая брюнетка, девяносто-шестьдесят-девяносто. Не старше двадцати пяти, без комплексов.

Марк покачал головой, отказываясь смеяться над плоскими и теперь уже совершенно неинтересными шутками Левина. Вместе с травмой, кажется, Кирилл растерял прежнее обаяние.

– Тебе действительно нужен помощник.

– Ника науськала? – фыркнул Кир. – Она прислала тебя? Я уж думал, что Вик придет. Вот кто точно спрашивать не будет.

Кирилл злился, хотя понимал, что друзья желали ему лишь добра. Но боль порой затмевала прочие чувства, застилая глаза алой пеленой.

– Нет, не Ника. – Марк вновь покачал головой, опускаясь во второе кресло, свободное от разбросанных вещей. – И пора бы вернуться на реабилитацию.

Кирилл прикусил язык, злясь еще больше. Конечно же, Марк приехал прочистить ему мозги и наставить на путь истинный, раз прочие не справились.

– Я туда не вернусь. Бесполезно.

– Нужно.

– Марк! – вскрикнул Кир, выпрямляясь. За злостью он не чувствовал боли. – Мне там не помогали, а делали только хуже. У меня с тех пор боли практически не прекращаются!

Громов молчал, выслушивая пламенную речь друга. Кирилл ощутил себя обиженным ребенком и заткнулся, понимая, что выглядел сейчас совершенно не так, как хотелось бы. Его никто не слышал. Не слушал то, что Кир пытался донести. Его нога – теперь бесполезный рудимент тела.

– Если не помогает, значит, нужно сменить тактику.

Кир отмахнулся. Он уже перепробовал несколько вариантов, честно веря словам врачей и тренеров. Вот только чем дольше и больше он делал, тем хуже становилось. Сейчас Кир не верил в реабилитацию.

– Просто пусть выпишут мне новые таблетки.

Глаза Марк недобро блеснули.

– Чтобы ты превратился в наркомана? Забудь.

– Мне нужно обезболивающее.

– Вернись на тренировки, посещай врачей вовремя, и тогда все наладится.

– Да ни черта не наладится! – рыкнул Кир, падая на гору подушек, которую он собрал со всех комнат и сложил на диван. Так и жил здесь несколько недель, предпочитая пролеживать жизнь перед телевизором или, когда совсем хотелось выть на луну от тоски и отчаяния, ходил в клубы.

Вчера был такой день. Он привел себя в порядок, выбрал свежий и отутюженный наряд и отправился на поиски девицы, готовой скрасить его одинокий хромоногий вечер. И такая нашлась, вот только боль вмешалась, вытеснив из головы любое желание ощутить пухлые губы на своем члене. Секс. Ему не хватало секса, но размышлял он о половой части своей жизни все реже и реже. Возможно, член скоро тоже станет ненужным рудиментом.

– Ладно, я подумаю, – проворчал он, разглядывая белоснежный потолок. – Попозже.

Так он отвечал, в надежде отдалиться от помощи друзей. Избавиться от жалостливых взглядов.

– Ника беспокоится за тебя.

– Пусть за себя беспокоится, – продолжал ворчать Кир, не желая смотреть на друга. – Она там, кстати, еще не родила?

Все-таки даже после ссоры с сестрой и недвусмысленного намека от Майера, что Киру там не рады, пока он не перестанет вести себя как ребенок, Левин продолжал беспокоиться о дурынде. Он любил ее, несмотря на то, что Ника чуть с катушек не слетала после аварии, которая рассекла жизнь Кира на до и после.

– Хорошо, так и передам.

– Да ладно, – проговорил Кир, поворачиваясь.

Марк поднялся из кресла.

– Уже уходишь?

– Нет. Наведу немного порядок.

– Перестань. Просто пришли сюда кого-нибудь.

– То есть ты согласен на помощника?

– Видимо, придется согласиться, иначе вы не отвяжетесь, – в голосе Кирилла, несмотря на его желание отшутиться, звучали совершенно иные нотки: все та же злость, приправленная сарказмом.

Марк тактично проигнорировал тон друга.

– Ты хоть ел?

– Не помешало бы.

Кир, интуитивно положив руки на живот, ощутил, что за последние месяцы растерял спортивную форму. Он вообще все растерял. В том числе и карьеру. Он больше не гонщик. Не манекенщик. Никто.

Одна авария, перевернувшая его мир с ног на голову.

– Доставку закажу. Не беспокойся.

– Могу сам заказать, – отозвался Марк. – Если ты, конечно, не против моей компании.

– Разве я был против?

Марк пожал плечами. Кир стиснул зубы. Он тем и занимался, что выражал свое бесконечное недовольство и пытался избавиться от внимания друзей. У каждого из них была семья, – люди, которые их любили, и те, кого они любили. Да, черт побери, даже ненавистный Вяземский обзавелся возлюбленной и ребенком. А он…

Кир нахмурился, рассматривая удаляющегося друга. Марк уже делал заказ, а Кир не слышал его слов.

Лишь собственный голос, признающий поражение.