Снежный роман

Глава 1

– Я хочу начать сначала, – говорю сдержанно, но внутри кипит злость.

– Да ладно, Оль, не нужно так нервничать. Ты слишком грузишься из-за того, что произошло.

Ксению очень сложно убедить, и у меня в очередной раз не получается. Она словно чувствует, как я закипаю, и подкидывает дровишки в печку мой злости. Я цепляюсь за руль и маневрирую по нечищеной дороге. Круго́м белым бело. За ночь выпала недельная норма снега. Местами замело по самые бубенчики. Но разве снег остановит того, кто пылает праведным гневом? Вот и меня не остановил.

Проклиная занесенную дорогу, я аккуратно выкручиваю руль и возвращаю старую, но крепкую и чертовски надежную ниву в колею и еду дальше. Нужно держать себя в узде и не позволять чувствам захлестнуть. Не хватало еще сорваться с дороги и улететь в кювет. И это на практически мертвой дороге – здесь машин десять – двадцать за день проезжает, и это в хорошую погоду, а в канун Нового года и того меньше. Меня же тут не найдут до весны!

– Ксюха, ты меня не переубедишь.

– Ну же, не ворчи. Возвращайся в город. Соберемся старой компанией. Будут все наши, только тебя и не хватает. Опять пойдем на елку в центр, будем пить шампанское и пускать фейерверки.

Я живо представляю картинку: мороз щиплет за нос, вокруг шумно и толпа то напирает, то отступает. Все пьяны и счастливы. Праздник в самом разгаре. И мне блин это чертовски нравится. Но не сегодня. Не в этот раз. Об этом я и сообщаю подруге, чуть сбавляя скорость. Впереди дорога становится еще хуже.

– Давайте без меня. Уверена, никто не огорчится.

– Ты ошибаешься…

– Ксю, если бы ты видела мое лицо сейчас, то передумала приглашать.

– Пыхтишь как ужаленный хомячок!

– Я сброшу.

– Нет-нет! Я молчу!

Хмыкнув, крепче перехватываю руль. В колее заметны следы. Кто-то проехал до меня. Что же, неплохо. Хоть чуть-чуть дорога укатана, и видно куда ехать.

– Слушай, мне действительно не очень удобно говорить. Дорога плохая.

– Надеюсь, ты хоть не на своей пузодёрке поехала в деревню коровам хвосты крутить?

– Нет конечно, – ворчу в ответ. У Ксении стойкие ассоциации с деревней – коровы, сараи, куры и помет. А еще отсутствие дорог, электричества, воды, газа и еды. Мол, питаются люди там травой и молоком сразу из-под коровы. Мне жаль подругу, уж слишком она дикая. – На отцовской ниве поехала.

Слышу, как Ксения выдыхает. Хочу выдохнуть тоже, но не получается. Машину немного бросает по колее, я не сдерживаюсь и ругаюсь, а воображение подруги дорисовывает картинку.

– Черт, Олька! Ну я же говорила! Ты разобьешься! Ты погибнешь там!

Кажется, у кого-то с фантазией совсем беда. Сдержанно улыбаюсь и произношу совершенно спокойным голосом:

– Давай я позвоню, как доберусь?

– Конечно, дурында! Черт побери, не стоит этот гамадрил твоих обид!

Бьет под дых. Я прикусываю губу и чувствую, как глаза затягивает пеленой. Опять слезы! Ненавижу слезы.

– Я же просила…

– Молчу!

– Тогда до связи.

– Оль…

До меня долетает лишь имя, но я вовремя нажимаю кнопку. Вынимаю из уха наушник и бросаю его на соседнее кресло. Хватит с меня разговоров. Ксении слишком много в моей жизни. Она пытается поддерживать, а я пока не готова раскрываться и уж тем более жаловаться, хотя уже все всё знают.

Сглатываю противный солоноватый комок и возвращаю внимание дороге. До бабушкиной деревни осталось буквально километров десять – пятнадцать. Из-за обилия снега ориентируюсь с трудом, но память не подводит. Я добираюсь до поворота, принимаю налево, проезжаю еще один километр и осторожно жму по тормозам. Впереди меня застает практически ожидаемая, но все же внезапная картина.

Красная машина как капля крови на снегу развернута поперек дороги. Рядом маячит высокая худощавая фигура в стильном пальто. Какой-то залетный принц, не иначе. Сдерживаю ухмылку и выдыхаю. Придется помогать, раз уж нам, судя по всему, по пути. Эта дорога единственный подъезд к бабушкиной деревне. Чистится она редко, так как население там человека полтора, не больше. Да и чистят ее в основном местные: дядя Леша на своем тракторе, когда не пьян, или его сын, когда тоже не пьян. Но раз еще никто не почистил, то подготовка к Новому году идет полным ходом.

Я торможу на безопасном расстоянии. Не хотелось бы нарваться на неприятности. Помогать на дорогах хорошая вещь, если кто-то не пытается тебе при этом проломить череп. Навряд ли пижон захочет завладеть старой машиной, но подстраховка нужна всегда.

Бросаю взгляд на приборную панель и на телефон. Одно деление. Связи практически нет. Повезло же чудаку попасть в неприятности именно тут, в глухой зоне да еще 31 декабря.

Мое приближение несчастный принц замечает не сразу. Он стоит спиной ко мне, одна рука поднята и прижата к уху. Видимо, пытается дозвониться и, судя по всему, безуспешно.

Я сигналю. Он подскакивает, резко оборачивается, роняет телефон. Выглядит забавно. Шапка немного перекошена, по самый нос натянут шарф. Ну такой, исключительно мужской – темно-серый в крупную клетку. И украшен он теперь белой ледяной коркой у рта и носа.

Поднимается пар, шарф шевелится. Ругается. Наверное, ругается. Вижу, как темнеют глаза, но тут же зрительный контакт прекращается. Мужчина нагибается и скрывается за боком пижонской пузодёрки. У меня примерно такая же, только черная и дешевле раз в пять.

Пока он копошится в снегу и ищет телефон, я времени зря не теряю. Глушу мотор, вынимаю ключи. Поправляю свою шапку и выбираюсь из салона. В багажники у отца всегда есть набор для помощи на дорогах, особенно зимой. Достану трос, вытяну красную машинку и поеду дальше. План яснее голубого неба над головой.

Собрав нужные инструменты, заодно хватаю лопату и направляюсь к неудачнику.

– Эй, помощь нужна? – хмыкаю и останавливаюсь с другого бока машины. Мужчина как раз крутит в руке телефон и что-то ворчит под нос. Неужто новомодный гаджет сдох от отечественного мороза?

– Да, нужна, – до меня доносится хрипловатый голос.

– Ну, тогда держи лопату.

Нет, я могу капать сам. Умею. Руки не боятся мозолей, а спина физических нагрузок. Да и с отцом столько раз бывала в подобных переделках: то вытаскивали машину из кювета, то откапывали из снега… Я даже считать не хочу, сколько раз проделывала подобное, но поддеть печального принца хочется. Ибо нефиг в деревню зимой на таких машинах кататься. Вон я же подготовилась. Однако мой жесткий юморок не оценили.

Пижон с силой засовывает смартфон в карман пальто и торопливым шагом направляется ко мне. Второй рукой он дергает шарф, и его лицо больше не остается для меня загадкой.

Чертов гамадрил смотрит глазками-бусинками, а злость во мне вскипает и бурлит как лава.

Глава 2

Я сжимаю лопату как оружие.

Небеса услышали мои молитвы? Дед Мороз наконец-то убедился, что я была хорошей девочкой весь год? Да это же судьба!

– Простите, – он смягчает напряженное лицо и улыбается.

Улыбается! Да как еще он смеет! Я напрягаюсь в ответ, присматриваюсь. Нет, не узнал. Да и не узнает. С чего бы это вдруг? Ведь я одна из многих, из тысяч в его компании, уже бывшей компании, в которой отработала три года. Три года коту под хвост из-за него!

А он Босс Боссович. Человек, которому плевать на своих сотрудников. Он не знает их в лицо, не общается и даже не появляется в компании. А если и бывает, то сидит на своем этаже и не высовывается. Потому что на таких, как я, ему плевать. Расходный материал. Вот и вся разница.

– Солнце слепило и меня занесло. Не думал, что здесь такая беда с дорогами. – Гамадрил разводит руками, указывая на снег.

Да ладно! А ты думал, на курорт едешь? Я держу экспрессию под замком, натягиваю на лицо маску учтивости и понимания и опускаю лопату. Убить бы его, да еще в такой глуши. Никто ведь не узнает… Да не могу. Но знаю, как потешить свое самолюбие.

– Да-да, ночью снегопад был.

– В городе-то уже почистили, – вторит он, явно не понимая, что мой елейный голосок лишь для прикрытия вселенской ненависти. – Еще связь не ловит. А вы так удачно мне попались. Спасибо, что остановились. Боюсь, тут вообще никто не ездит.

– Почему же, ездят. Только не в праздники. И не накануне.

Мужчина, кажется, понимает и озадаченно качает головой.

– Вы сможете выдернуть машину?

Я хмурю брови и смотрю на его красную бабскую машинку. Ну, конечно же, такой баловень судьбы будет кататься исключительно на модных тачках. Зачем ему напрягаться и работать с утра до ночи, как я? Все же на блюдечке с голубой каемочкой, да золотой ложечкой принесут и сразу в рот.

– Постараюсь. – Пожимаю плечами, ругая себя. Нужно было проехать мимо. Показать ему фак и умчаться в закат. Да чтоб его тут волки драли. – Но боюсь, одна я не справлюсь. Держите лопату.

Пижон смотрит на инструмент, и левая бровь удивленно ползет вверх. Тихо хмыкаю в ответ. Говорила же я Ксюхе, что этот гамадрил, как она его прозвала, ничего в жизни сам не делает. Даже приказ на сокращение передает через третьих лиц. А ведь мог… Хотя, зачем ему пачкаться. Дело сделано: я без работы в канун праздников, он в шоколаде. Правда, справедливость на моей стороне. Сейчас он по бубенчики в снегу.

– Да уж, – тяну я и обхожу машину, со знанием дела рассматриваю, как некогда отличный бампер увяз в сугробе и треснул. Мысленно ликую. Много денег он не потеряет, но с ремонтом повозится. Машину только жалко, она не заслуживает такого идиота в качестве прокладки между рулем и сиденьем.

Из-за спины слышится громкий выдох. Кажется, он только увидел, как изуродовал машину. Но следующие слова меня несколько озадачивают:

– Кстати, мы с вами незнакомы?

Внутри все обмирает. Неужели знает меня? Но как? В нашем отделе числилось человек сто, не меньше, а Его Величество (а ведь с принцем я не ошиблась) ни разу так и не побывал в огромном шумном кабинете. От воспоминаний в груди теплится огонек – столько хороших людей осталось там, а я, к сожалению, оказалась на помойке. Впрочем, не только я получила уведомления о сокращении.

– Нет, не думаю.

– Но вы едете в Алексеевку?

Киваю и перехватываю лопату. Держусь из последних сил, чтобы не съездить ему по морде лица.

– Да, туда. У меня там бабушка живет.

– О как. – Мужчина встает рядом. – А у меня там дед. Давно предлагал ему перебраться в город. Ну, или в поселок поближе. А он уперся как баран.

В его голосе звучит раздражение и капелька смеха. Чувство резонирует с моим. Бабуле мы тоже предлагали перебраться поближе к нам. Так было бы проще ее навещать и помогать. Но она такая же упертая, о чем я сообщаю вслух и слышу смех. Искристый, звонкий и сладкий. Ежусь от неприятного ощущения. Не ржать бы ему конем, а лопатой махать.

Но зачем ему помогать?

Чертик, сидящий на плече, дергает за волосы и шепчет на ухо.

А ведь он прав! Зачем? Я осталась без работы в канун праздников. Я пропустила ежегодный корпоратив и не повеселилась с друзьями. Я оказалась за бортом всеобщего праздника. Одна. Совсем одна. По его вине…

Сжав губы, я оборачиваюсь и толкаю ему в живот черенком лопаты.

– Вот. Копайте.

Мужчина ошарашенно отступает от меня, поскальзывается и чудом остается стоять на ногах. Я ударила слишком сильно, но совесть молчит. Зато черти ликуют.

– Что? – выдыхает он.

– Говорю, копайте сами. А мне пора.

– Не понял…

– А чего тут непонятного-то, Андрей Львович?

– Мы знакомы? – вылетает следом.

– Я знаю вас. А вы меня нет. – Гнев застилает глаза. Пусть лопата будет у него, чтобы защищаться. Иначе я самолично его закопаю в сугробе. – Удачи вам с раскопками.

Разворачиваюсь и резво пробираюсь по снегу, не жалея в сотый раз, что оделась как полагается для данной погоды и поездки. Высокие сапоги утопают в снегу, но мне комфортно и тепло, а вот принц уже набрал полные галоши, то есть в итальянские ботинки. Насчет обуви я не придумываю, слухи ходили, что молодой господин затаривается только за рубежом.

– Эй, стой!

– Лопату можно не возвращать. Я вам ее дарю. Все-таки праздник!

– Да не нужна мне лопата!

– Вот как? – Я даже от удивления оборачиваюсь и вижу, как раскраснелось лицо Босс Боссыча на морозе. На фотографиях, которыми были украшены стены в компании, он выглядел иначе. Там строгий, с прической волосок к волоску, в белоснежных рубашках и строгих костюмах. Эталон офисной элиты. Сейчас же к покрасневшему лицу добавился шальной взгляд и возмущенное пыхтение.

– Вы не умеете копать?

– Что?

Киваю на лопату.

– Этой штукой снег копают.

– Да черт бы вас побрал! Я знаю, что делают с лопатой!

– Тогда в чем проблема?

– Проблема? – он возмущенно открывает рот, глотая ледяной воздух, и закашливается. Я изгибаю бровь и жду объяснений. Пусть удивит. Навряд ли я поменяю свое решение бросить его тут, но хотя бы посмакую его жалкие попытки. – Я не вытащу машину сам. Даже с помощью этой лопаты.

– Тогда ждите помощь.

– Помощь? Да тут ни души!

Ага, психует. Злится. Огрызается. Раздулся как петух, выпятив грудь.

– Удачи вам. – Махаю рукой и разворачиваюсь. Не хочу больше видеть его лицо.

– Ты бросишь меня тут? За что? – В спину летит упрек. Вот попросил бы по-хорошему… Хотя нет.

Качаю головой, отгоняя мысли. Я могла бы вернуться и ответить. Могла бы рассказать о каждом дне, который посвятила любимой работе и дорогому коллективу. Но внутри отчего-то все сворачивается тугим узлом и щемит в сердце. Вновь слезы наворачиваются, царапая глазное яблоко льдинками-капельками. Быть слабой перед этим кретином не хочу.

– Да чтоб тебя!

Теперь вслед летят проклятия. Хорошо, что не лопата. Наплевать. Ведь ему было плевать, когда подписывал приказ.

Глава 3

Дом встречает меня теплотой и ароматом свежей выпечки. Я жмурюсь от удовольствия и весь негатив, который тащила на себе после встречи с гамадрилом, испаряется.

– Оленька, ну наконец-то! Я уж заждалась тебя! Хотела отцу твоему звонить.

На пороге из узенькой, но самой красивой кухни выглядывает бабуля и, стряхивая невидимые пылинки с цветастого фартука, мчится ко мне. Для своего возраста она удивительно энергичная и сильная. Я ахаю в ее объятиях и жмурюсь вновь. Вот оно счастье. Настоящее счастье, приправленное корицей.

– Печенье или булочки?

– То и другое, – хмыкает бабуля, расцепляя объятия и отходя от меня на один шаг. – Что же так долго? Я вся измаялась, пока ждала. Места себе не находила. Дорога совсем плохая?

– Да. – Киваю и ставлю у ног пакеты.

Бабуля следит за моими руками, рассматривает пакеты и хмурится.

– Ну зачем, Оль? Все же есть.

– Подарки от родителей. И немного мелочей.

Она качает головой и наклоняется, чтобы взять один из фирменных пакетов самого большого супермаркета нашего города.

– Раздевайся и приходи на кухню. Чай горячей пить будешь. Вон вся красная от холода. Небось, еще на своей машинке крошечной приехала.

Я смеюсь над бабулиным ворчанием. Вообще, она не очень любит, когда я приезжаю сама за рулем. Есть у нее некое предубеждение относительно того, что должен делать и уметь мужчина, а что женщина. Поэтому мое стремление взобраться по карьерной лестнице ее тоже никогда не воодушевляло. С большим энтузиазмом бабуля бы нянчилась с правнуками, пока здоровье, как она говорит, позволяет.

– Нет, я на отцовской. Нива самое то для таких дорог.

Бабуля, что-то пробурчав под нос, уходит на кухню. Я усмехаюсь и чувствую, что счастье, которое встретило меня в доме, заполняет до краев. Скинув куртку, вешаю ту на крючок и шлепаю в тапочках по дому, направляясь в мою комнату. Распахнув дверь, с удовольствием рассматриваю узенькую комнату, которая совсем не меняется. Разве появилось новое покрывало на кровати. Все так же – у стены шкаф советских времен, рядом низкий комод и стул со спинкой. Напротив та самая кровать, на которой я с трудом помещаюсь, но которую в жизни ни на что другое не променяю. Потому что она моя. Потому что тут все для меня. Присев на кровать, боюсь помять покрывало. Все еще помню, как бабуля раньше заставляла всегда за собой всё поправлять. Улыбнувшись, вытягиваю ноги и разминаю теплеющими ладонями шею. Я дома. Второй мой любимый дом. И, наверное, самый дорого́й сердцу.

Напьюсь чаю с вареньем и булочками, переоденусь в вязаные носки, которые традиционно готовит в качестве подарков на каждый Новый год бабуля, заберусь на диван, усеянный подушками, и, почесывая кошку Фросю за ушком, буду слушать последние новости из жизни села.

Разве это не есть счастье? Простое человеческое счастье. И пусть все плохое, что встретилось мне на пути (в том числе тот гамадрил) останется позади.

Через десять минут я уже сижу на кухне, пью чай, болтаю ногой под столом так, чтобы не видела бабуля, и слушаю ее голос. Приятный, чуть-чуть мелодичный и задорный, стоит ей пересказать, как дядя Леша свой трактор по осени чинил. Смеюсь заливисто, утираю слезы и себе не верю, что могу вот так наконец-то расслабиться. Пожалуй, в сокращение есть свой неоспоримый плюс – мне больше не нужно трястись над рабочими вопросами, которые даже во сне снились. Я могу наслаждаться каждой минутой, проведенной в отличном месте.

– Ба, кстати, родители, скорее всего, не смогут приехать на праздники.

– Потому что ты забрала отцовскую машину? – ворчит она.

– Нет! Конечно же, нет. – Меня нисколько не задевает бабулин упрек. – У них там планы грандиозные. Тетя Марина приезжает со всем своим семейством.

Тетя Марина – это сестра моей мамы. Пусть я у родителей единственный ребенок, но у тетки таких детей несколько, и все они давно не бывали в гостях. Так что дома, который я так поспешно покинула, будет шум и гам. Именно этого я и пыталась избежать, пакуя дорожную сумку и выманивая ключи у отца в обмен на свою крошку.

Уж лучше раны зализывать в тишине, не притворяясь, чем портить лицо лживыми улыбками.

– Да, да, Саша говорил. Ну ладно, как будет время, приедут. Я же никуда не денусь, – усмехнувшись, бабуля присаживается напротив. В ее руках кружка, которую я подарила восемь лет назад. И, пожалуй, поменяет она кружку, пока эта не разобьется. – Оленька, я могу тебя попросить о небольшой услуге?

– Конечно, – киваю и закидываю в рот самое вкусное варенье на свете. Такое земляничное только моя бабуля варит.

– Отнесешь дяде Пети пирог? Я для него специально испекла. Просил с картошкой и мясом. У него гости приезжают. Хочет угостить. Но ты же знаешь, как он готовит.

Я морщу носик и заливисто смеюсь. Конечно же, знаю. Дядя Петя – сосед бабули. Он живет здесь столько же, а может даже дольше бабули. Был женат, но, овдовев, так и остался в деревне. Готовит неплохо, но выпечка точно не его конек. Однажды угощал нас домашним печеньем по бабулиному рецепту. Я чуть без пломбы не осталась, о чем тогда и сообщила всем. Он не обиделся, но больше за кулинарные эксперименты не брался.

– Хорошо. Чай допью и схожу. Еще бы мне лопату. Надо снег почистить.

Бабуля, кивнув, пододвигает поближе чашечку с вареньем.

– Кушай, не стесняйся.

– Ба, когда я стеснялась?

Она смеется и качает головой. Дальше мы приступаем к обсуждению меню на новогоднюю ночь, благо мне остается лишь мелочь, ведь бабуля предусмотрительно уже наготовила наперед. Я, натянув поверх домашней одежды куртку и шапку, вправляю свои ноги в валенки и ухожу, прихватив пирог для дяди Пети. Заодно повидаюсь с ним, поболтаю.

Все-таки так приятно быть здесь. Здесь, где нет печали и обид.