Евгений Александрович умнейший человек, но он словно Мефистофель, все время хочет соблазнить меня живописью и грядущим величием. Признаюсь, что я, давно уже утратил всякую веру в себя и стараюсь не вспоминать свой короткий и мимолетный успех у своеобразной публики, однако писатель так ловко рисует мне картины будущей славы, что быть может однажды я все же не совладаю с собой и вновь призову демонов.
КОМАРИНОЕ ЛЕТО
Каждый год в конце июня, как только луга покрывались обильным ковром сочного клевера, а перед проезжающим по железной дороге на север от Белецка мелькали синие цветки цикория и белый тысячелистник, Лапины всей семьей перебирались на дачу. Марья Николаевна с горничной Лизой, дети- гимназисты погодки Оля и Алеша, маленький Саввушка с нянькой Василисой, дряхлая Анна Михайловна с сиделкой Настасьей и приятельница Марьи Николаевной Надежда Ильинична с сыном – двадцатилетним Митей. Глава семейства Константин Евгеньевич Лапин на дачи приезжал лишь наездами по выходным да праздникам, однако всегда прихватив с собою пару-тройку гостей.
Пять лет к ряду снимали уютный домик в Белоречье, в котором запросто помещались все, кто желал сбежать от городской жары. Однако в мае стало известно, что домик тот сгорел не то пораженный молнией, не то подожжённый худыми людьми. В спешке нашли новое жилище куда севернее прежнего и ближе к болотам- большой двухэтажный особняк, напрочь лишенный декоративных излишеств, будь то резные ставни или замысловатые башенки с вертящимися петушками. Обставлен он был под стать экстерьеру весьма просто – крепкая мебель без изысков и даже абажуры на лампах отчего то не имели бахромы. Дом этот едва ли не полностью скрывался от любопытных глаз в лесной чаще. Подобное расположение угнетало тех, кто жаждал солнечных ванн и цветистого сада, но радовал ищущих уединение в прохладной тени. В числе последних оказалась Марья Николаевна с супругом, остальные же были очевидно расстроены столь затерянным в глуши местом. Особенно негодовала вечно мерзнувшая Анна Михайловна. В первый же вечер она, закутанная с головы до ног в несколько вязанных пледов, не просидев на веранде и десяти минут, велела сиделке немедля отвезти ее в комнату. Марья Николаевна же восхищалась тишиной и уединенностью, сосновым запахом и пением птиц. Однако даже и она, когда все собрались за вечерним чаем, не смогла обойти вниманием досадную деталь в виде катастрофического обилия комаров. Ежеминутно кто-нибудь из сидящих за большим накрытым белой скатертью столом хлестал себя по щеке или рукам.
Комары докучали не только вечерами, но и днем, как выяснилось на следующее же после приезда утро, когда все семейство вновь собралось на веранде для завтрака. Прислуживала Алена, крепкая широкоплечая баба с рябым лицом из деревенских, нанятая владельцами дачи. Марья Николаевна радовалась, что не жарко. Она смерть как не любила жару и когда в городе случались знойные дни напрочь отказывалась выходить из дому.
День выдался солнечным, а потому лес, пугающий вечером мрачной густой темнотой, сегодня выглядел приветливо и приятно. Медовые лучи сочились сквозь многолетние сосны, пахло нагретой хвоей и смолой, где-то выстукивали свою простую мелодию дятлы. Дамы чинно попивали чай, а глава семейства внимательно изучал вчерашнюю газету.
– Пишут, что местные болота чрезвычайно богаты торфом. С весны как оттаял снег приступили к добыче. «Весьма любопытно», —заметил Константин Евгеньевич.
– Теперь жди беды, – внезапно подала голоса Алена, и эта ее реплика была настолько неожиданна, что все сидящие за столом перестали жевать и с недоумением уставились на кухарку.
Алена же, от подобного внимания жутко смутилась и поспешно, безо всяких объяснений ретировалась в дом.
– Мы с Митей пойдем гулять по окрестностям после завтрака, узнаем есть ли здесь речка. – оборвала повисшую тишину Оля.
– Я пойду с вами. – заявил Алеша, вызвав досаду на хорошеньком личике сестры. Оля, как это часто и случается в ее возрасте была по уши влюблена в Митю. Причем влюбленность эта настигла ее не ранее как вчера, когда молодой человек впервые был представлен девушке.
– Холодно. Страсть как холодно. Оденься потеплее, Оля, – Анна Михайловна взяла с кресла теплую вязаную шаль и протянула ее внучке, – Вот, вот, возьми!
– Да полно вам, бабушка! На дворе июль.
– И в июле запросто можно простудиться, – поддержала свекровь Марья Николаевна, – возьми, возьми.
Оля густо покраснела. Это нелепая забота о ней хотя она уже давно и не ребенок жутко сердила девушку.
Реки поблизости не оказалось, был лишь огромный сплошь заросший тиной пруд, над которым плотными тучами вились комары. От пруда того скверно несло сыростью и гнилью. Голосили лягушки. Никто не решился подойти близко к столь неприятному водоему.
– Так и с тоски помереть можно. – печально заявил Алеша, – ни речки, ни солнечных ванн, ни развлечений.
– Говорят здесь одни болота. – Митя яростно отгонял наспех оторванной от какого-то дерева веткой стаю назойливых насекомых. – Не представляю кому и зачем понадобилось строить тут эту странную дачу.
– Ну пойдемте что ль на болота.
– Да что ты Алеша, – Оля стала еще мрачнее прежнего, однако шаль, столь навязчиво всученная родственницами, теперь пригодилась для защиты от оголтелых мошек. – На болотах страшно. Там ведь можно и увязнуть.
– Увязнуть. Все увязнуть. – послышался внезапно откуда-то из кустов писклявый голос, а следом появилась и крошечная старушка со странной улыбкой, с виду блаженная. – Всеее там увязнуть. – протянула она и показала коротенькой ручкой куда-то в сторону леса, и тут же припустила, в деревню, оглашая округу криками-" Увязнуть. Увяяяязнуть. Увязнуууть- увяяязнуть" и хлопая в ладоши.
Столь необычная и неожиданная встреча подействовала на всех троих отчего то удручающе.
– Что ж. Придется гулять по лесу, а вечера коротать за пасьянсами с бабушкой. – нарушил тягостное молчание Митя. – Оля, ты умеешь раскладывать пасьянс?
Оля вновь густо покраснев рассмеялась.
– Или лучше вот что. – в Митиных глазах загорелся бесовской огонек. – Давайте устроим гадания с вызовом духов.
Следует обратить внимание, что женщины семейства Лапиных страсть как любили все что связано с потусторонним миром. До смешного суеверные, они часто наведывались к прорицателям и медиумам. Анна Михайловна так и вовсе слыла в определенных кругах искусной гадательницей и часто прибегала к оракулу госпожи Ленорман. А потому уговорить скучающих дам устроить спиритический сеанс в тоскливый вечер холодного лета труда не составит. Идеей загорелись все. Решено было, что Митя скажется больным и пойдет наверх, после чего тайно выберется через окно из дома, и, когда собравшиеся обратятся к духу, выдаст себя за него, постукивая веткой в окно и завывая в унисон ветру.
Довольные своей выдумкой и предвкушая веселье, Оля, Митя и Алеша направились в лес. В лесу было прохладно, однако комаров куда меньше, чем у пруда. Под ногами ковром стелился мох, отчего почва немного пружинила при каждом шаге. И если вокруг усадьбы росли сплошь высокие голоствольные сосны, то здесь в отдалении переплетались могучими корнями вековые дубы. Сырой грибной запах выдавал, что частые обильные дожди тут не редкость.
Алеша остановился возле куста, густо покрытого сеткой паутины. Он аккуратно, так что бы не заметили другие посадил на указательный палец маленького черного паучка, а после неожиданно выставил его прямо перед носом сестры, весело крикнув:
– Посмотрите-ка какой славный!
Оля взвизгнула и отшатнулась.
– Экая гадость!
– Отчего же гадость? – Митя забрал насекомое у Алеши. Паук суетливо бегал по ладони, ища спасения от лап неведомых ему чудовищ. – Паук очень даже милое создание. В природе мало таких сообразительных охотников. Не кидается на жертву как собаки, а расставляет сети и ждет.
…
Темнело поздно, однако из-за густоты деревьев казалось, что вечер наступает уже в седьмом часу несмотря на летнее время. А сегодня к тому же после полудня небо заволокло сизыми тучами и ожидалось что еще чуть-чуть и польет. Ужинать решили в доме, на веранде было ветрено и весьма прохладно. За чаем Оля скучающим голосом как бы невзначай предложила бабушке раскинуть пасьянс.
– Или лучше давайте вызовем духа!
– Мы забрались в такую глушь, Оленька, что дух или заблудится в лесу или утопнет в болоте, – засмеялся себе в усы Константин Евгеньевич.
– А что весьма интересная мысль, – живо отозвалась Надежда Ильинична, – это нас развлечет.
– Но спиритизм не развлечение, – строго отрезала бабушка и на мгновение Оле показалось что их план вот-вот сорвется, но Анна Михайловна тут же смягчилась – Однако вызвать можно. Только со всей серьезностью.
Со всех сторон послышались клятвенные уверения в самой что ни на есть суровой серьезности.
– Боюсь, что не смогу составить вам компанию, – сообщил внезапно Митя и тайком подмигнул Оле, скрывающей улыбку за салфеткой. – Кажется мне продуло ветром голову.
Тут уж комнату наполнили назидания, советы и сочувствующие возгласы.
– Да уж не простудился ли ты весь, Митенька- встревожилась Надежда Ильинична.
– А я говорила теплее одеваться, – подключилась Анна Михайловна.
Дмитрию же сквозь поток увещеваний все же удалось откланяться и переместиться в свою спальню, где он благополучно облачился в заранее украденный у сиделки белый чепец и покинул дом прямо через окно.
Из гостиной убрали весь свет, оставив лишь пару свечей. На сеанс собрались только женщины, ибо глава семейства предпочел общению с духами чтение нового сатирического романа, широко обсуждаемого в столице. Алеша же плюхнулся в кресло и решил с ехидной улыбкой наблюдать за событиями, не принимая в них участия. Анна Михайловна, считавшаяся главным семейным медиумом, сидела в центре стола. Закрыв глаза и делая основательные глубокие вдохи, она настраивалась на принятие сигнала от потустороннего мира. Остальные с трепетом и нетерпением ожидали начала. Когда пожилая дама наконец открыла глаза и глухим голосом сообщила: "Пора" все дружно взялись за руки. Марья Николаевна что бы замкнуть круг, держала бабушку за локоть, ведь в правой руке у той был зажат маятник, покачивающийся над листком бумаги, в котором чьей-то нетвердой рукой значились слова "да" и "нет".
Анна Михайловна закатила глаза и мрачным тоном проговорила:
– Духи, странствующие и блуждающие, неупокоенные и ищущие посредника, отзовитесь!
Бабушка в семействе Лапиных считала, что призвать можно только мятежный дух, не нашедший покоя в загробной жизни, убиенный или же не завершивший земные дела. Всем же остальным, довольным своим потусторонним положением никакого резона выходить на контакт с медиумом нет.
– Здесь. Кто-нибудь. Есть? – громовым голосом отрезала Анна Михайловна.
Аккурат в тот самый момент, когда она завершила фразу, послышался странный звук, будто бы кто-то легонько царапал стекло. Надежда Ильинична вскрикнула, Марья Николаевна испуганно покосилась на окно, Оля упорно пыталась не засмеяться, горничная Лиза и сиделка Анны Михайловны Настасья имели совершенно невозмутимы вид, а сама бабушка, сделав глубокий вдох, продолжала:
– Дууух! Ты здесь?
Последовало два четких громких удара в стекло. Алеша, пользуясь тем, что свет свечи не доставал до места, где он расположился и лица его никто разглядеть не мог, скалился во всю. Оля ужасно боялась, что кто-нибудь из присутствующих подбежит к окну и увидит там Митю, однако парализованные страхом дамы боялись даже пошевелиться.
Поняв, что таинственный призрак не желает прибегать к помощи маятника, а избрал свой, особый путь общения, Анна Михайловна отложила предмет в сторону и продолжила:
– Дуух! Ты мужчина? Постучи дважды если да!
Снова послышалась пара ударов. Женщины испуганно переглянулись.
– Был ли ты убит?
На минуту воцарилась абсолютная тишина, слышно было лишь тяжелое дыхание взволнованных дам.
Внезапно в одно из окон гостиной часто и громко забарабанили, а через мгновенье то же произошло и с еще тремя окнами. Кто-то явно бегал вдоль дома и неистово стучал по стеклам.
Все, кроме давившихся смехом Ольги и Алеши, повскакивали в ужасе со своих мест. Марья Николаевна и Настасья начали крестить стены в комнате, Надежда Ильинична истерично повизгивала от ужаса, а Анна Михайловна, видимо осознав, что призванный дух весьма склонен к хулиганству, громко кричала: "Прочь! Прочь! Поди ты прочь!" На шум спустился Константин Евгеньевич и дамы наперебой начали рассказывать, что случилось.
Скептически прокашлявшись, глава семейства бесстрашно пошел наружу. Он обошел дом, заглянул в кусты и не обнаружил никаких следов присутствия потусторонних существ.
– Да Бог с тобою, Костенька. – махнула рукой Анна Михайловна, – разве их увидишь? Конечно, ты там никого не нашел. Духи ведь людям не показываются. Разве что сильный медиум, да и то навряд ли…
Немного успокоенные Константином Евгеньевичем все разбрелись спать по комнатам, хотя особой уверенности что привидение таки покинуло дачу у многих не было. Бабушка рекомендовала каждому приколоть к подушке булавку и молиться Святому Киприану Антиохийскому.
…
Оля проснулась утром от страшного крика. Наспех накинув халат, она босая выбежала в коридор, где наткнулась на испуганную матушку, горничную Лизу и отца, которые уже спешили к источнику душераздирающих воплей. Источником этим оказалась сиделка Анны Николаевны. В дверной проем было видно, как Настасья, показывая пальцем куда-то вдаль заходилась визгом, а сама старушка, сидя в своем кресле тщетно пыталась привстать, чтоб разглядеть то самое, на что указывала сиделка. Когда же Лапины гурьбой высыпали из дома то глазам их предстала довольно странная и страшная картина. Возле стены под окном распластавшись лежало тело. Издалека было совершенно неясно кому оно принадлежало и теплилась ли в нем жизнь. Дамы заохали и запричитали.
– Должно быть каторжник какой! – сухо заметила Лиза. – Или пьяница местный.
Константин Евгеньевич твердой уверенной походкой отправился к лежащему. Однако, когда Лапин достиг своей цели лицо его внезапно помрачнело. Он медленно присел на корточки и аккуратно повернул к себе голову мертвеца, а в том, что это был мертвец Константин Евгеньевич ни минуты не сомневался.
– Это же Митя! Господи боже! Это же наш Митя! И мертв! «Совершенно мертв!» —едва глава семейства произнес это, как тут же пожалел о своей бестактности. Но было уже поздно. Надежда Ильинична услыхала страшные слова и тут же лишилась чувств.
Едва не упала в обморок и Ольга. Она закрыла обеими руками рот и зашлась в глухих рыданиях. Усадьба наполнилась плачем, стенанием, бормотанием молитв, на руках у няньки зарыдал и маленький Саввушка.
Митю положили на тахту в гостиной, мать его, Надежду Ильиничну отнесли наверх и уложили в постель. Послали за доктором. Оля наконец набралась смелости подойти и взглянуть на покойника. Увидев это белое жуткое лицо, она испугалась и удивилась одновременно. "А он ли это?" Мертвец был не просто иссиня-бледным, но и весь осунулся и усох. Щеки его впали, глаза ввалились, контуры неестественно заострились. Однако, внимательно присмотревшись можно было все же угадать знакомые Митины черты. Казалось, будто он умер очень давно и пролежал непогребенный в каком-то страшном месте, что тело его не истлело, но мумифицировалось будто мощи святых, что видела Ольга как-то в одном монастыре, в который ее возила бабушка. Но как мог покойник в одну ночь так иссохнуть. И что послужило причиною его гибели? Свирепая и стремительная болезнь, что за несколько часов способна сотворить такое? Но вчера он выглядел совершенно здоровым. Оля обессиленно сидела на стуле, подперев рукой голову, она очень хотела отвести взгляд от этого безобразного скрюченного тела, еще вчера смеявшегося и шутившего, но не могла
К полудню приехал доктор. Он внимательно осмотрел Митин труп и сообщил, что не обнаружил никаких признаков насильственного умерщвления.
– Признаться я вижу такое впервые. – доктор протер пенсне и уселся в пододвинутое господином Лапиным кресло. – Если бы все вы не уверяли меня в один голос, что этот несчастный юноша не далее, как вчера был жив и здравствовал, я бы ни за что в это не поверил.
– Так что же, по-вашему, произошло? – Константин Евгеньевич опустился на стул рядом.
– Не могу знать наверняка. Необходимо вскрытие!
– Это не по-христиански! – донесся из угла комнаты строгий голос Анны Михайловны.
– Пусть режут. – слабо произнесла Надежда Ильинична, – я хочу знать, что или кто убил моего мальчика. – И дама снова зашлась рыданиями.
Вскоре тело увезли, а скованные мрачным настроением обитатели дачи разошлись по своим комнатам. И вроде в воздухе витала мысль, что надо бы убираться отсюда в город, однако в слух ее отчего то никто не произнес.
Марья Николаевна сперва вызвавшаяся быть сиделкой при убитой горем подруге была вынуждена все же ретироваться к себе после настоятельных просьб Надежды Ильиничной оставить ее в одну. Лапина погрузилась в глубокое старое кресло в гостиной и глядя на тахту, где еще пару часов назад лежал Митин труп, впала в странное оцепенение. Мысль о том, что на месте бедного юноши мог оказаться кто-то из ее детей, нагоняла на Марью Николаевну первобытный страх и одновременно с тем она ощущала облегчение, что все же не Оля. не Алеша и не маленький Саввушка обнаружены сегодня безобразным трупом возле дома.
Оля лежала на кровати и безучастно глядела в потолок. Она размышляла о том, как ужасна смерть. Сегодня ты любуешься чьей-то улыбкой и каштановыми кудрями, а завтра эта улыбка превращается в жуткую гримасу покойника, а кудри трясутся в телеге, везущей бывшее еще недавно крепким тело в мертвецкую. Оля как-то видела в одной книге по анатомии, забытой кем-то в парке, рисунок, изображавший вскрытие. В мрачном подвале на холодном столе человека разрезают вдоль и выворачивают внутренности будто у пристреленного на охоте зайца. Как же это жутко! Бабушка права это вовсе не по-христиански, не по-человечески. Ни за что на свете Оля бы не хотела оказаться после смерти на таком столе. Она так и не рассказала взрослым о вчерашней шутке, да и что бы это могло изменить теперь?
Надежда Ильинична, выхолощенная бесконечными рыданиями, погрузилась в дрему. Ей снилось что Митенька жив и все они пьют чай на веранде за ужином, отгоняя назойливых комаров. Он улыбается и ловко отшучивается от маменькиных непрошенных советов, а вечернее солнце красит медью его кудрявую голову. Где-то, в глубинах подсознания она понимала, что все это сон и оттого ей так не хотелось просыпаться.
Анна Михайловна отправила прочь сиделку, заперлась на ключ и достала из черного бархатного мешочка изрядно потрепанную колоду оракула Ленорман. Для защиты от всего потустороннего она зажгла свечу. Старушка тщательно перетасовала карты и выложила четыре их них на скатерть крестом.
– Ах, надо бы вечером гадать. – причитала Анна Михайловна сама себе, – но вечером уж больно боязно.
Немного подумав Лапина-старшая смешала, не переворачивая карты и заново начала выкладывать их четырьмя линиями по три.
– По всему выходит, что он еще здесь, – бормотала себе по нос пожилая дама, когда карты предстали перед ней лицевой стороной, – он и сгубил мальчика. Дура старая что наделала. Разве же можно было вчера? На троицкой неделе! И ведь знала же… Но зачем… зачем?
Анна Михайловна достала белый платок с вышивкой и разрыдалась прямо в него.
Константин Евгеньевич озадаченно курил на крыльце. Совсем не этого он ожидал от дачного отдыха. Сперва новая усадьба оказалась мрачным рассадником кровососущих насекомых, а теперь еще и покойник обнаружился. Черт знает какие слухи поползут теперь об этом в городе. А они обязательно поползут. Но ведь не может же внезапно так оказаться, что Митю убили. Это же скандал! А бедная Надежда Ильинична! А Марья Николаевна и Ольга! Господи, как все отвратительно складывается! Не стоило брать в наем эту чертову дачу!
Слуги же собрались в детской, возле кроватки с заснувшим наконец после долгого плача Саввушкой. Нянька его Василиса шептала, чтобы не разбудить дитя:
– Это точно дух вчерашний убил. Анна Михайловна ведь его так и не прогнали!
– Да полно тебе, – скептически ответила Лиза, – это очевидно какая-то хворь. Доктор наверняка вернется и все объяснит.
Лиза считала себя человеком весьма образованным, она часто тайком почитывала научные журналы, выписываемые Константином Евгеньевичем, а потому всякое явление старалась объяснить именно с научной стороны.
– Нечего там объяснять, – зашипела в ответ Василиса, – и так все ясно. Духа нужно привечать с уважением и провожать так же. А вчера в суматохе Анна Михайловна кричали на него, да только это неправильно. Вот он обозлился и отомстил.
– Это как на крещенские гадания, – подала голос Настасья, – если через зеркало вызываешь суженого, когда он появиться следует непременно крикнуть: "Чур меня!", а иначе сам диавол, показавшийся в образе суженного в зеркале заберет твою душу.
– Экую вы суеверную чушь несете, – Лиза поднялась с места, и, не желая больше выслушивать мистические россказни женщин ушла под предлогом помощи хозяйке. Василиса и Настасья же принялись травить друг другу жуткие байки одна страшнее другой. Обе про себя понимали, что уснуть сегодня в этом мрачном доме едва ли удастся.
Обедал Константин Евгеньевич вдвоем с Алешей, который весь день писал в своем дневнике заметки для будущего романа. Дамы, запершись каждая у себя, от еды отказались. И лишь к вечеру, проспавшись, прорыдавшись и кое-как наконец оклемавшись за столом собрались все гости печальной усадьбы, кроме Анны Михайловны. За старушкой послали сиделку, и та немедленно вернулась сообщив, что барыня "закрылись в спальне на ключ и не отвечают". Столь странное поведение старшей Лапиной вызвало недоумение среди домочадцев. Константин Евгеньевич с женой несколько минут настойчиво барабанили в дверь, однако Анна Михайловна так и не отозвалась. Решено было вскрыть комнату.
Едва только глава семейства выбил могучим плечом запертые на хлипкий замок створки, им с супругой предстала страшная картина.
Анна Михайловна сидела в своем кресле перед столом, на котором было разложено карточное гадание. Голова ее в белом чепце противоестественно запрокинулась назад, а рот был открыт так, будто перед смертью несчастная узрела нечто ужасное. И что еще более жутко и странно, старушка оказалась так же иссушена, как и найденный утром Митя. Правая рука покойницы застыла в оборонительном жесте, словно Анна Михайловна пыталась защититься от нападавшего, левая же рука лежала на столе и указательным палец ее был направлен на карту, изображавшую гроб.
Константин Евгеньевич, пораженный увиденным, застыл на месте, а Марья Николаевна, слабо вскрикнув сползла по стенке на пол.
Испуганные, без единой кровинки в лице обитатели дачи собрались в гостиной в ожидании доктора. У каждого из собравшихся в голове роились страшные мысли. Одну смерть можно списать на случайность, но вторую? Что происходит в этом затерянном в лесной глуши особняке? Болезнь, проклятие, умалишенный убийца? В комнате стояла гнетущая тишина, однако никому и в голову не приходило ее нарушить. Да и что тут можно было сказать?
Погода за окном дачи была под стать царящему внутри настроению. Тяжелые свинцовые тучи заволокли небо, ветер гнул небольшие деревца едва ли не до земли, поднимая пыльные бури. Надвигалась страшная гроза. Где-то вдали за верхушками сосен короткой вспышкой сверкнула молния, и тут же оглушающий громовой раскат прокатился по всей окрестности. Крупные капли забарабанили в окно. Ливень уже начал набирать силу, когда во двор по раскисшей земле въехала повозка с доктором.
Смахивая воду с очков, волос и бороды врач вошел в гостиную.
– Вам ведь уже сообщили про мою матушку? – мрачно спросил Константин Евгеньевич.
– Про матушку? Я приехал по поводу вскрытия Дмитрия. А что с вашей матушкой?
Доктора молча отвели в спальню Анны Михайловны. Он внимательно осмотрел тело, тщательно прощупав руками кожу на лице.
– Поразительно! Я как раз спешил к вам, чтоб сообщить удивительнейшую вещь. Труп молодого человека, что я забрал сегодня утром из этого дома оказался непонятным способом обескровлен. И судя по внешнему виду этого тела с матушкой вашей произошло то же самое.
Со всех сторон послышались возгласы негодования.
– Но как подобное возможно? – возмутился Константин Евгеньевич. Неужто кто-то выпускает кровь из людей у нас под носом? Ведь не бродят же здесь вурдалаки.
– Возможно мы имеем дело с неизвестной науке болезнью. Однако я не видел ранее случаев, чтобы все развивалось настолько стремительно. Или же… – доктор слегка замялся, – Или же речь идет о весьма изощренных убийствах.
Дамы ахнули, а господин Лапин не на шутку возмутился:
– Уж не хотите ли вы сказать, что кто-то из нас занимается подобными вещами?
– Нет-нет. Что вы! Я вовсе не имел в виду кого-то из присутствующих, тем паче что большая часть из них дамы. Я только хотел сказать, что вскрытие молодого человека породило больше вопросов, чем ответов.
– Но, если это все же болезнь. – подала голос Оля, – заразна ли она? Что если мы уже поражены ею и нас ждет участь бабушки и Мити.
– Какие ужасы ты говоришь, Ольга! – Марья Николаевна опустилась на стул и вздрогнула от очередного раската грома.
Дождь между тем уже вовсю хлестал по стеклам, будто грозясь их выбить. Ветер был так силен, что обломил тяжелую грузную ветвь, растущего во дворе клена и та с грохотом рухнула на крышу веранды.
– Светопреставление! – Настасья набожно перекрестилась и кинулась зажигать лампадку перед стоящими в комнате Анны Михайловны образами в массивных окладах, которые старушка возила с собою по всюду куда бы ни направлялась.
– Ну зачем же мы тут стоим, возле покойницы, – опомнился вдруг Константин Евгеньевич, – давайте перейдем в залу.
Все переместились в гостиную и расположились, где придется.
– Ну не может же быть что бы тут орудовал убийца, – Лапин нервно расхаживал по комнате, заложив руки за спину. – Да и как можно выкачать всю кровь из человека, не пролив и капли? А я внимательно осмотрел место, где нашли утром Митю, да и в матушкиной комнате, как вы и сами можете убедиться ничего подобного нет.
– Не могу с вами не согласиться. – доктор погладил бороду, – Случай, признаться, из ряда вон. Вероятнее всего это некая инфекция. Возможно, с болот. Тут ведь, как вы наверняка слышали, с недавних пор добывают торф. Вот и разворошили Бог весть что…
– Духи это болотные, – внезапно подала голос до того весь день молчаливая Алена. Она собирала со стола не пригодившиеся к обеду чашки и покосившись на всех исподлобья продолжила, – бывало здесь уже такое.
– Нууу, – со скептической улыбкой произнес врач, – сейчас начнутся фольклорные россказни.
– А мне интересно, – перебила его Марья Николаевна и тут же обратилась к кухарке -что именно бывало? Такие случаи как с Митей и Анной Михайловной?
– Такие же, – Алена, стараясь отчего то ни на кого не смотреть, продолжила, – позапрошлым летом Васька конюхов сын с другими ребятишками шатались там у болот, да видать его, духа этого и потревожили. А через день сидел этот Васька на яблоне ногами болтал, да в других камешками кидался, и тут как налетела на него не пойми откуда тьма комариная. Клубом черным летели, облепили его всего, он и пикнуть не успел. Свалился с яблони то и лежал, а как комары улетели – подошли к нему ребятишки, а он вон как тот ваш Митрий или барыня, Царствие им Небесное, весь усох и скукожамшись. Всю кровь ему комары то выпили.
– Глупости какие! – доктор с нескрываемым презреньем посмотрел на кухарку, – я слыхал про случаи с пчелами, ну так те выделяют яд. Но что бы комары выпили всю кровь! – он засмеялся, – вы только представьте сколько их должно быть. Наверное миллионы. Нет, вы, как хотите, а я в подобное верить отказываюсь.
Внезапно улыбка на лице врача сменилась серьезностью.
– Хотя… вполне может быть, что комары переносят инфекцию. Это весьма любопытно. Я бы, конечно, всем вам рекомендовал уехать отсюда как можно раньше. Жаль, что погода до невозможности скверная.
За окном снова раздался громовой раскат, а дождь, казалось даже не собирался останавливаться. На улице почти совсем стемнело. В доме зажгли свечи и засобирались ужинать.
– Боязно как то, что она там сидит, – Марья Николаевна кивнула головой на комнату старушки.
Мужчины перенесли тело покойницы в постель и накрыли с головой белой простыней. Лапина наказала Лизе накинуть на все зеркала покрывала и зажечь у образов лампадку.
Все расселись за круглым столом, за которым вчера гадали. От свечей в комнате стало уютней, однако тягостная атмосфера, царившая в комнате, довлела за ужином: разговоры не клеились, раздражающе позвякивали о тарелку приборы, а в окно снова и снова молотил дождь. Когда Алена принесла самовар, ненастье вроде бы поутихло. Слышно было как глухо падают с ветки на ветку капли на мокрых деревьях.
– Дорогу теперь, наверное, так развезло, что и не выехать, – посетовал доктор.
– Придется вам переночевать у нас. А завтра все вместе прочь из этого места. – ответил Константин Евгеньевич. – Что бы тут ни было, оставаться здесь – сумасшествие!
Все молчаливо согласились с Лапиным.
– И спать тут боязно, – Марья Николаевна покосилось на дверь старушкиной спальни.
В это самое время в окно вновь что-то затарабанило, сперва тихо, так что можно было подумать на слабый дождь. Однако стук все нарастал и стало казаться, что сотни толстых шмелей или мух неистово бьются о стекло.
Сидящие за столом испуганно переглядывались. Первым поднялся доктор, и, подойдя к окну, аккуратно отодвинул массивную ночную штору. Там, снаружи, в сгущающихся сумерках темный клубок разъяренных мошек нещадно пытался проникнуть в дом. Лапины, Надежда Ильинична, кухарка, сиделка, нянечка, горничная Лиза – все они, не сговариваясь собрались напротив окон и с ужасом наблюдали страшную картину.
Комариных туч становилось все больше. Они то сливались в единое громадное черное облако, то разлетались на несколько плотных стай. Все сильнее и громче становились удары в стекла. Парализованные страхом, обитатели дачи боялись пошевелиться. Наконец доктор, первый вышедшим из оцепенения схватил, наполненный какой-то невзрачной посудой сервант и стал двигать его к одному из окон.
– Константин Евгеньевич, подоприте второе шифоньером.
Лапин тотчас же принялся перемещать шкаф ко второму окну. А дамы стали баррикадировать стульями двери. Как только гостиная оказалась наглухо запечатанной изнутри, снаружи все внезапно затихло.