Czytaj książkę: «7 Петабайт души. 2 часть», strona 4

– Аккуратнее, – предупредила она. – Её сознание ещё адаптируется.

Я медленно открыл капсулу. Мира открыла глаза и моргнула, её взгляд был немного растерянным. Она медленно приподнялась, опираясь на край капсулы.

– Где я?.. – прошептала она, глядя на нас.

– Ты на борту нашего корабля, – ответил я, стараясь говорить мягко. – Ты была в капсуле восстановления.

Она оглянулась вокруг, её взгляд зацепился за Эл, а потом снова вернулся ко мне.

– Я помню… тот город… и вы… – Она вдруг нахмурилась. – Мой брат. Вы обещали помочь.

– Мы поможем, – заверил я, сев рядом, чтобы быть на её уровне. – Но сейчас ты должна отдохнуть. Твоё тело ещё восстанавливается.

Мира долго смотрела на меня, её глаза словно пытались прочитать моё лицо.

– Спасибо, – наконец сказала она тихо.

Эл сделала шаг вперёд, её голос был спокойным, но в нём звучала странная нотка.

– Тебе нужно пить больше воды. Организм теряет жидкость после восстановления. Я принесу.

Она ушла, оставив нас вдвоём. Мира провела рукой по своим волосам, словно проверяя, всё ли с ней в порядке.

– Это было странно, – сказала она. – Как сон, но слишком реальный. Я видела своего брата. Он говорил со мной. Но потом всё исчезло.

Я положил руку ей на плечо, стараясь, чтобы жест был ободряющим.

– Это нормально. Твои воспоминания смешались с процессом восстановления. Капсула вытягивает эмоции, чтобы тело могло быстрее адаптироваться.

– А ты? – спросила она, внезапно посмотрев мне в глаза. – Ты проходил через это?

– Да, – ответил я, чувствуя, как её взгляд проникает глубже, чем я ожидал. – И это было нелегко. Но ты справишься. Ты сильная, я это знаю.

Мира слегка улыбнулась, но её глаза оставались серьёзными.

– Ты действительно не такой, как я думала, – сказала она.

Я хотел спросить, что она имеет в виду, но в этот момент вернулась Эл. Она подала Мире бутылку с водой, но её взгляд скользнул мимо неё и задержался на мне.

– Ещё рано для разговоров, – сказала она, глядя на Миру. – Тебе нужно время, чтобы прийти в себя.

Мира взяла бутылку, благодарно кивнув, но её взгляд на миг вернулся ко мне. Я чувствовал, что она хочет сказать что-то ещё, но Эл уже заняла своё место рядом с панелью, глядя на показатели.

В этот момент я вдруг понял, что внимание Эл к показателям скорее попытка скрыть что-то. Она не смотрела на меня, но её напряжённые движения выдавали больше, чем она хотела показать.

Мы провели остаток дня, обсуждая с Мирой детали её жизни в поселении и планы по Красной зоне. Я чувствовал, как её история затрагивает что-то внутри меня, как её решимость помогает мне укрепить свою. Эл же молчала, её лицо оставалось спокойным, но её взгляд, который она изредка бросала на меня, говорил о многом.

И хотя я не был уверен, правильно ли понимаю всё, что происходит, я знал одно: это путешествие меняло нас всех.

Флот из пяти кораблей медленно снижался над Красной зоной. С высоты вид открывался впечатляющий и одновременно мрачный. Ряды одинаковых зданий, обнесённых колючей проволокой, пыльные улицы, по которым маршировали солдаты в строгом строю. Над площадью развевались красные флаги с чёрным символом, который когда-то означал освобождение, а теперь стал знаком нового угнетения.

В центре площади возвышался огромный плакат на фасаде главного здания. Лицо на нём было моим. Под ним крупными буквами было написано: "Геннадий – Освободитель".

– Вот этого я точно не ожидал, – пробормотал я, глядя на своё изображение.

Эл стояла рядом, её лицо было спокойным, но в уголках губ играла лёгкая насмешка.

– Они использовали твоё имя, чтобы оправдать всё это, – сказала она. – Для многих ты не просто символ, ты идея, за которой они следуют. Даже если это ложь.

Я перевёл взгляд на солдат внизу. Они были одеты одинаково, их лица казались пустыми, будто лишёнными эмоций. Среди них попадались обычные люди, тянущие тяжёлые тележки, нагруженные чем-то, что я не мог разглядеть.

– Это выглядит, как… рабство, – сказал я, не отрывая взгляда от происходящего.

Эл наклонила голову.

– Потому что это и есть рабство, – ответила она.

Она подошла к консоли управления корабля, её пальцы быстро заскользили по экрану.

– На подлёте я отправила им стандартное сообщение о прибытии, – сказала она, не отрываясь от панели. – Это дало мне доступ к их локальной системе.

– И? – я подошёл ближе.

Эл вывела на экран данные, которые начали быстро загружаться.

– Семьдесят процентов населения этой зоны – рабы. Большинство из них были захвачены из соседних городов. Мужчины работают на заводах и в шахтах, женщины занимаются хозяйственными и принудительными работами.

Я поджал губы, чувствуя, как внутри меня закипает гнев.

– Они называют это порядок, – продолжила Эл, её голос звучал холодно. – Но это порядок, построенный на страхе и боли.

Мира, которая стояла позади нас, шагнула вперёд, её лицо побледнело.

– Значит, мой брат… он один из них? – её голос дрожал, но она пыталась держаться.

Эл обернулась к ней и кивнула.

– Вероятнее всего. Но теперь у нас есть данные. Мы можем найти его.

Я посмотрел на экран, где мигали бесконечные цифры и имена.

– Но если мы просто высадимся и начнём искать, они атакуют нас, – сказал я. – Они не отдадут власть без боя.

Эл улыбнулась краем губ.

– Поэтому мы не будем атаковать. Мы устроим спектакль.

Она вывела на экран схему города.

– Наши корабли займут позиции вокруг площади. Спрайты и Дорсы сформируют кордон. Мы покажем им нашу силу, но не будем применять её. Если мы сможем убедить солдат, что их власть на грани, они сами отступят.

Я кивнул, чувствуя, как волнение сменяется решимостью.

– А что с населением? – спросил я.

– Мы дадим им знать, что они больше не одни, – ответила Эл. – Но для этого нужно, чтобы ты выступил.

Мира вдруг шагнула вперёд.

– Я хочу быть там, – сказала она. – Люди должны знать, что вы помогаете. Если я буду рядом, это придаст им уверенности.

Я посмотрел на Эл, ожидая её реакции. Она некоторое время молчала, потом слегка кивнула.

– Хорошо, – сказала она. – Но держись рядом с нами.

Мира кивнула, её взгляд был полон решимости. Я снова взглянул на город, на солдат, на свой огромный плакат.

– Если я собираюсь что-то сказать, это должно быть правдой, – сказал я.

– Тогда скажи, что ты вернулся, чтобы завершить начатое, – предложила Эл, её глаза блестели. – Покажи им, что настоящая свобода не в цепях.

Я выдохнул, готовясь к тому, что нас ждёт впереди. Красная зона должна была стать первым шагом к новой борьбе. И на этот раз я не собирался отступать.

Мы ступили на бетонную площадку перед массивным зданием, над которым развевался флаг – символ новой власти. Солдаты выстроились ровными рядами, их лица оставались непроницаемыми, но я заметил, как некоторые переглядывались, их взгляды скользили в мою сторону. Очевидно, они меня узнали. Это было странное чувство: быть узнанным спустя столько лет, словно я не человек, а живое эхо прошлого.

Один из офицеров сделал шаг вперёд и отдал честь. Его взгляд был напряжённым, но в нём не было страха, только сомнение.

– Господин Геннадий, – произнёс он, стараясь придать голосу твёрдость. – Вы… вы тот самый?

Я кивнул, выдержав его взгляд.

– Мы пришли, чтобы поговорить с вашими лидерами, – сказал я, стараясь звучать спокойно. – Время многое изменить.

Офицер замер на мгновение, затем повернулся к своим людям.

– Они проходят, – коротко бросил он. Никто не возразил.

Эл шла рядом, её движения оставались плавными, почти нечеловеческими. Я знал, что она настороже, даже если внешне этого не было заметно. Её глаза скользили по окружению, оценивая угрозы. Мы вошли в здание, где нас встретила ещё одна группа солдат, но теперь я чувствовал напряжение в воздухе. Их взгляды становились всё более недоверчивыми.

Мы пересекли площадь, и вокруг нас всё больше солдат бросали взгляды в мою сторону. Их глаза чуть расширялись, когда они узнавали лицо с плаката. Никто не задавал вопросов. Никто не преграждал путь. Они расступались, как будто перед ними стоял сам символ их мира, а не живой человек. Это было странное чувство – видеть страх, уважение и растерянность одновременно.

– Они знают, кто ты, – тихо сказала Эл, шагая рядом. Её голос звучал ровно, но я чувствовал, как она готовится к чему-то.

– Узнают, – ответил я, не глядя на неё. – Но это не значит, что они на моей стороне.

Мы подошли к массивным дверям штаба. Солдаты, охраняющие вход, коротко переглянулись, затем один из них сделал шаг вперёд и отдал честь.

– Геннадий, – произнёс он, выпрямившись. – Мы вас ждали.

Я кивнул, но ничего не ответил. Они открыли двери, и мы вошли внутрь.

Главный зал штаба был огромным. Высокий потолок, украшенный геометрическими узорами, экраны по стенам, на которых мигали карты и данные. В центре, за массивным столом, стоял человек. Его осанка выдавала лидера: широкие плечи, твёрдый взгляд. Его глаза встретились с моими, и он слегка приподнял бровь.

– Геннадий, – произнёс он медленно, будто пробуя это имя. Его голос был низким, глубоким, с ноткой сарказма. – Сам Легенда. Какое необычное совпадение.

Я сделал шаг вперёд, стараясь держать взгляд уверенным.

– Я пришёл поговорить, – сказал я, игнорируя его тон. – Думаю, это в наших общих интересах.

Он усмехнулся, сложив руки на груди.

– Общих? – переспросил он. – Ты ведь понимаешь, что легенды – это всего лишь сказки. Люди используют их, чтобы объяснять свои страхи. Но сейчас ты передо мной. И я должен спросить: кто ты?

– Ты сам знаешь, кто я, – ответил я, не отворачиваясь. – И знаешь, что я хочу.

Он подошёл ближе, оглядывая меня с головы до ног, затем кивнул своим людям.

– Вы слышали его? Он утверждает, что он Геннадий. А как вы думаете, это он?

Солдаты переглянулись, но никто не осмелился ответить.

– Я скажу вам, кто это, – продолжил он, возвращаясь к столу. Его голос стал жёстче. – Это лжец. Геннадий погиб десять лет назад. А этот человек – лишь тень, созданная, чтобы запутать вас.

Его слова висели в воздухе, вызывая напряжение среди охраны. Один из солдат сделал шаг вперёд, но затем замер, глядя на меня.

– Арестовать его, – резко сказал главный, указывая на меня.

Солдаты замерли. Они колебались, словно не были уверены, что могут подойти ко мне.

– Я сказал: арестовать! – его голос прорезал зал, как удар хлыста.

Эл слегка повернула голову, её глаза быстро пробежались по солдатам.

– Не делайте этого, – произнесла она, её голос был низким, но полным угрозы.

Один из солдат решился. Он подошёл ближе, но не успел ничего сделать. Эл двинулась быстрее, чем я мог заметить. Одним движением она выбила оружие из его рук и, повернувшись, ударила ногой второго, отправив его на пол.

– Это челобот! – вскрикнул кто-то, и началась паника.

Эл продолжала двигаться. Её движения были точными, плавными, словно она танцевала. Каждый её удар был рассчитан. Солдаты падали один за другим, их оружие разлеталось в стороны.

Главный отступил назад, его лицо перекосилось от ярости.

– Ты думаешь, что это впечатляет? – закричал он. – Это не изменит ничего!

Эл остановилась, оставив вокруг себя десяток обезоруженных солдат. Она обернулась к нему, её взгляд был холодным.

– Это не должно впечатлять, – ответила она. – Это должно показать, что вы делаете ошибку.

Главный резко выхватил нож и бросился на неё. Но Эл не двинулась с места. Лезвие ударило её в бок, но она даже не дрогнула.

– Ты серьёзно? – сказала она, ухмыльнувшись.

Одним движением она выдернула нож из своего тела, затем нанесла удар кулаком, отправив главного на пол. Он лежал, задыхаясь, его лицо было искажено болью.

Я сделал шаг вперёд, посмотрел на него сверху вниз. Его лицо было перекошено от боли и ярости.

– Ты хотел знать, кто я? – сказал я, глядя прямо ему в глаза. – Теперь ты знаешь.

Эл подняла его нож, посмотрела на него, затем протянула мне. Её движения были медленными, почти ритуальными.

– Сам прикончишь его? – спросила она спокойно, как будто это был обыденный вопрос.

На миг зал наполнился тишиной. Я почувствовал, как все взгляды – солдат, лежащих на полу, и тех, кто ещё держался на ногах, – устремились на меня.

Я медленно покачал головой, отвергая нож.

– Нет, – сказал я твёрдо. – Мы не такие, как он.

Эл чуть приподняла бровь, но отступила назад, убирая нож.

Я обернулся к солдату, который стоял ближе всех. Его лицо было напряжённым, руки сжимали оружие, но в его глазах читалась растерянность.

– У тебя есть наручники? – спросил я спокойно.

Солдат моргнул, переваривая вопрос, затем кивнул.

– Да… да, сейчас, – ответил он, неловко открывая кобуру и вытаскивая металлические браслеты.

Он подошёл к лежащему главному, явно боясь встретиться с Эл взглядом. Руки солдата слегка дрожали, когда он защёлкивал наручники на запястьях своего командира.

– Теперь он будет судим, – сказал я громко, чтобы все в зале слышали. – По законам, которые он сам так охотно нарушал.

Остальные солдаты молчали, но я видел, как некоторые из них переглядывались. Несколько шагов назад, и напряжение, которое витало в воздухе, начало спадать.

Я повернулся к Эл, которая стояла неподалёку, сложив руки на груди. Её лицо оставалось бесстрастным, но в уголках губ играла лёгкая улыбка.

– Что будем делать дальше? – спросила она, и её голос звучал почти игриво.

– Переворот, – ответил я спокойно, повернувшись к солдатам. – Этот человек был не вашим лидером. Он был вашим тюремщиком. Теперь вы свободны. Но свобода требует ответственности.

Солдаты молча слушали. Кто-то, наконец, шагнул вперёд. Это был офицер с усталым, но твёрдым взглядом.

– Мы не знали… – начал он, но замолчал, подбирая слова. – Нам говорили, что всё это ради порядка. Ради сохранения мира.

– Порядок? – перебила его Эл, её голос стал твёрже. – Вы видели, как люди живут за этими стенами? Это не порядок. Это страх.

Офицер опустил взгляд, словно осознавая, что возразить нечем.

– Но теперь у вас есть выбор, – продолжил я. – Поддержать нас или остаться на его стороне.

Офицер оглянулся на других, затем снова посмотрел на меня.

– Что вы хотите от нас? – спросил он.

– Только одно, – сказал я, глядя ему прямо в глаза. – Помогите нам исправить всё, что он разрушил.

Несколько секунд длилось молчание. Затем офицер медленно кивнул.

– Мы с вами, – сказал он, и его голос звучал твёрдо.

Я оглянулся на Эл.

– Кажется, у нас есть новая армия, – сказал я тихо, чтобы слышала только она.

Она усмехнулась, скрестив руки на груди.

– Не испорти всё, Ген.

– Постараюсь, – ответил я, ощущая, как в груди загорается искра новой решимости.

Переворот начался, но это был только первый шаг к переменам, которые должны были охватить весь мир.

Глава 4

Мы с Эл сидели за длинным столом в главной зале командного центра. Перед нами мерцали голографические карты, показывающие расположение Красных зон. Я теребил в руках металлическую деталь от консоли, пытаясь сосредоточиться.

– Красная зона под номером 218 под контролем, – сказала Эл, глядя на список на экране. – Но это только одна из тысячи. Если мы будем двигаться такими темпами, нам понадобятся десятилетия.

Я вздохнул, откладывая деталь.

– Значит, нужно что-то более реальное. План, который даст результат быстрее.

Эл задумчиво кивнула, выводя новые данные.

– Возможно, нам нужно ударить по их управлению. Если мы сможем отключить центральные узлы управления, остальные зоны начнут распадаться сами по себе.

В этот момент раздался громкий грохот где-то в коридоре. Я вздрогнул, а Эл замерла, слегка нахмурившись.

– Что это? – спросил я, уже поднимаясь.

В следующую секунду в зал ворвался 3С-17. Его колёса скользили по полу, а лампочки на корпусе мигали в панике.

– Спасайте, глупцы! – пронзительно крикнул он, пронёсся через зал и скрылся в другой двери.

Эл прикрыла глаза рукой, тихо выдохнув.

– Видимо, наш милый друг решил поиграть в поварёнка, – сказала она. – Я пару недель готовила для нас шаурму, а он, видимо, решил попробовать себя в роли кулинара.

– Ты серьёзно? – я посмотрел на неё, с трудом сдерживая улыбку. – Ты никогда не задумывалась, что в мире с такими продвинутыми технологиями этот робот чересчур странный?

Эл пожала плечами, снова переключаясь на карты.

– Он заводской робот, Ген. Валкор отвечал за производство всех машин, и, возможно, 3С-17 – одна из его ранних разработок. Это объясняет многое.

– А его лампочки? – спросил я, кивая в сторону двери, куда исчез робот.

Эл только усмехнулась.

– Возможно, он просто старомоден.

Я хотел продолжить, но в этот момент консоль перед нами вспыхнула, и раздался сигнал. На полу перед нами начала собираться голограмма, формирующаяся из мельчайших частиц. Через секунду перед нами стояла Мара, её образ был чётким, почти физическим.

– Геннадий, – сказала она, улыбаясь. Её голос звучал искренне и тепло. – Я хотела поблагодарить вас. Вы освободили моего брата и всех нас от рабства.

Я почувствовал, как лицо невольно смягчилось.

– Мы делаем то, что должны, – ответил я. – Но ты не обязана благодарить. Это не только моя заслуга.

Мара сделала шаг вперёд, её глаза были полны искренности.

– Для нас это значит больше, чем ты можешь себе представить. Ты не просто дал нам свободу, ты дал нам надежду.

В этот момент Эл резко подошла к панели и отключила сигнал. Голограмма рассеялась, оставив нас вдвоём.

– Что ты делаешь? – спросил я, обернувшись к ней.

Её лицо оставалось спокойным, но я заметил напряжение в её жестах.

– Её сигнал не был защищён, – коротко ответила Эл. – Мы не можем позволить себе рисковать.

Я внимательно посмотрел на неё, чувствуя, что дело не только в сигнале.

– Ты ей не доверяешь?

Эл встретила мой взгляд.

– Возможно. Я просто не люблю сюрпризы, – сказала она, возвращаясь к экрану.

Я ничего не ответил, но её слова оставили осадок. Впервые я задумался, не кроется ли за её спокойствием что-то большее.

Командный зал снова погрузился в тишину. Я всё ещё обдумывал неожиданное появление Мары и реакцию Эл, когда она внезапно разорвала молчание:

– Я думаю, нам пора сменить стратегию.

Я повернулся к ней. Её взгляд был сосредоточен на карте Красных зон, словно она видела что-то, что ускользало от меня.

– Сменить? – переспросил я. – Что ты имеешь в виду?

Эл указала на центральный узел сети Красных зон, который мигал на голограмме.

– Вирус, – сказала она спокойно.

– Вирус? – я нахмурился, шагнув ближе.

Она кивнула.

– Мы можем создать программу, которая разрушит их системы управления. Центральные сервера перестанут функционировать, потоки данных остановятся, а вместе с ними и их машины. Это парализует Красные зоны, и они падут без единого выстрела.

– Без единого выстрела? – повторил я, чувствуя, как внутри поднимается тревога. – Эл, если их системы рухнут, это коснётся всех. Люди, которые зависят от этих систем, останутся без пищи, воды, электроэнергии. Это не просто машины, это инфраструктура.

Она слегка наклонила голову, её взгляд был непроницаемым.

– Мы сможем вмешаться. Восстановить контроль, перераспределить ресурсы. Это временные жертвы ради более великой цели.

Её слова звучали хладнокровно, и это заставило меня напрячься.

– Временные жертвы? – я сделал шаг ближе, глядя прямо на неё. – Ты понимаешь, что это значит? Люди будут умирать. Те, кого мы пытаемся спасти, пострадают первыми.

Эл не отвела взгляда, но её лицо оставалось спокойным.

– Война всегда требует жертв, Ген. Ты сам это знаешь.

Я вздохнул, проводя рукой по лицу.

– Это не война, Эл. Мы пытаемся освободить людей, а не уничтожить их.

Она отвернулась к панели, словно не желая продолжать разговор.

– Если мы будем двигаться так же, как сейчас, – сказала она, – мы проиграем. Красные зоны слишком сильны, чтобы брать их по одной. Мы должны быть умнее.

Я заметил, как её пальцы крепче сжали край консоли, хотя её голос оставался ровным.

– А если мы просто предложим им другое решение? – спросил я. – Покажем, что наша система может работать лучше, чем их?

Эл слегка усмехнулась, но в её улыбке не было тепла.

– Ты думаешь, они будут слушать? Они держат людей в рабстве, потому что боятся потерять власть. Им не нужен диалог, Ген, им нужно подчинение.

Её слова звучали так, словно она видела в них единственный возможный выход.

– Эл, – я мягко сказал, подходя ближе, – это не ты.

Она наконец повернулась ко мне, её глаза были холоднее, чем я привык видеть.

– Может, это именно то, кем я стала, – ответила она. – Этот мир не оставляет выбора.

Её слова ударили по мне сильнее, чем я ожидал. Я понял, что она изменилась за эти годы. Её стремление к порядку и контролю стало жёстче, почти безжалостным.

– Я не могу поддержать это, – сказал я твёрдо. – Мы найдём другой способ.

Эл долго смотрела на меня, затем отвернулась.

– Делай, как знаешь, Ген. Но без решительных действий мы никогда не победим.

Её голос звучал как приговор, и в тот момент я почувствовал, как между нами растёт невидимая пропасть. Она оставила меня одного с картами и голограммами, а сама вышла из зала.

Командный зал погрузился в тишину. Я стоял перед голографической картой, но больше не мог сосредоточиться на Красных зонах. Мысли возвращались к Эл, к её словам, к её хладнокровию. И к тому, как она всё чаще избегала прямых ответов, особенно когда речь заходила о Валкоре.

Я повернулся к консоли, её экран всё ещё светился. Эл вышла, оставив её активной.

– Почему она заточила его? – пробормотал я себе под нос.

Я сел за панель, запустив интерфейс. Консоль откликнулась привычным мягким светом, но стоило мне попытаться открыть архивы, связанные с Валкором, как передо мной всплыло сообщение: "Доступ ограничен. Требуется уровень доступа: Администратор."

Я нахмурился.

– Администратор? – я попытался ввести свои данные, но система отклонила их.

Это было странно. Эл всегда говорила, что у нас равные права в системе. Но почему тогда я не мог получить доступ?

Я открыл список пользователей. Там значился только один активный профиль: "Эл". Моё имя отсутствовало.

– Что за чёрт? – прошептал я, чувствуя, как внутри поднимается тревога.

Я попробовал обойти ограничения, запустив диагностику системы. Вскоре мне удалось получить доступ к ряду скрытых файлов, но многие из них были зашифрованы. Однако один файл привлёк моё внимание: "Протокол 'Валкор'. Статус: активен."

Я открыл его. На экране появились строки текста, но большая часть была замазана или удалена. Единственное, что я смог прочитать, было:

"Угроза нейронной стабильности. Приняты меры: изоляция."

Я напрягся. Нейронная стабильность? Угрозы? Эл никогда не упоминала об этом. Она всегда говорила, что заточила Валкора ради безопасности, но что-то в этом казалось неправильным.

Я попытался углубиться в файл, но снова столкнулся с ограничением доступа. Система требовала пароль, и у меня его не было.

Я откинулся на спинку кресла, смотря на экран. Моё недоверие к Эл росло. Почему она скрывает это от меня? Почему у меня нет доступа к этим данным?

Может быть, её стремление к контролю вышло за рамки? Или она боится, что я узнаю что-то, что может изменить всё?

Я встал, чувствуя, как внутри начинает нарастать тревога. Эта ситуация не могла продолжаться. Мне нужно было понять, что происходит на самом деле, но для этого я должен был найти способ обойти её запреты.

И если Эл скрывала что-то настолько важное, то вопрос был в том, смогу ли я ей доверять.

Я стоял перед консолью, пытаясь придумать, как обойти её защиту, когда из коридора раздались знакомые металлические звуки. В следующую секунду в зал вкатился 3С-17. Его лампочки мигали, как новогодняя гирлянда, а колёса слегка скрипели.

– Пожар устранён! – объявил он громко и, сделав эффектную паузу, добавил: – Я герой!

Я не выдержал и фыркнул.

– Ты пиротехник, не иначе, – усмехнулся я, поворачиваясь к нему. – Что ты на этот раз натворил?

– Это был… эксперимент, – ответил робот, явно избегая подробностей. – Но я справился! Никто не пострадал. Почти.

Я махнул рукой, отмахиваясь от его оправданий.

– Ладно, оставим это на потом. У меня к тебе другой вопрос.

– Я весь внимание, – заявил 3С-17, лампочки замигали ещё ярче.

Я указал на экран консоли.

– Ты умеешь подбирать пароли?

Робот наклонил голову, его голос стал на удивление серьёзным.

– Подбирать пароли? Хм. Это может быть… незаконно.

– Это ради общего блага, – сказал я, стараясь звучать убедительно.

3С-17 сделал вид, что задумался, хотя его лампочки весело мигали.

– Ну, если ради общего блага… Тогда я согласен!

Он подъехал к консоли, его манипулятор щёлкнул, подключаясь к системе. На экране замелькали строки кода, и через несколько секунд система выдала доступ к ряду скрытых данных.

– Готово! – гордо заявил робот. – Я мастер взлома.

Я внимательно посмотрел на экран. Первое, что бросилось в глаза, была схема директив управления дронами, флотом и армией Дорсов. Я открыл файл, и моё сердце сжалось.

Основная директива: Полное подчинение субъекту: "Эл".

Мои глаза медленно скользнули вниз. В графе «Права доступа» значилось:

Администратор: Эл

Гость: Геннадий

Я нахмурился.

– Гость? – пробормотал я, читая дальше.

Гость имел право управлять армией и флотом только под прямым контролем администратора. Я почувствовал, как внутри закипает злость. Всё это время Эл говорила, что мы партнёры, что у нас равные права. Но оказалось, что всё подчиняется только ей.

3С-17 наклонился, глядя на экран.

– Да, – протянул он. —Т ы подчинённый.

Я бросил на него хмурый взгляд.

– Спасибо, что объяснил.

Он мигнул лампочками, будто наслаждаясь ситуацией.

– Не за что. Это моя работа.

Я снова посмотрел на экран. Мысли роились в голове. Почему Эл сделала это? Почему я не знал об этом раньше? Я выключил консоль и повернулся к роботу.

– Ты об этом кому-нибудь скажешь? – спросил я.

3С-17 заискрил лампочками и ответил:

– Тебе могу рассказать.

Я вздохнул, чувствуя, как напряжение внутри растёт. Эл что-то скрывала, и теперь я должен был понять, что именно.

Командный зал был пуст. Только мягкий гул консолей нарушал тишину. Я вернулся сюда в надежде разобраться с мыслями, но вместо этого чувствовал, как тревога поднимается волной. Эл исчезла. Её шаттл взлетел несколько часов назад, и никто не знал, куда она направилась.

Я подошёл к панорамному окну и посмотрел на пустую посадочную площадку. Мы всегда работали вместе, всегда обсуждали каждый шаг. А теперь она ушла, оставив меня одного.

Мои глаза остановились на консоли. Может быть, в системе есть следы её полёта?

– Что ты ищешь? – раздался знакомый голос.

Я обернулся и увидел 3С-17, который прокатился в зал, его лампочки весело мигали.

– Эл, – коротко ответил я.

– А-а, она улетела, – сказал робот, словно это было что-то совершенно незначительное. – Ты не знал?

Я проигнорировал его тон и снова повернулся к консоли.

– Можешь найти её маршрут?

3С-17 мигнул лампочками, будто в знак согласия.

– Конечно могу. Но зачем?

– Просто найди, – резко ответил я.

Робот подключился к системе, и через несколько секунд на экране появилось направление её шаттла. Я уставился на карту, которая всё ещё висела на экране. Координаты указывали на густую лесистую область, и я знал это место.

– Лес, – пробормотал я, нахмурившись.

Рядом раздался скрежет колёс. Я не обратил внимания, но через мгновение голос 3С-17 нарушил мои мысли:

– О, зелёные пятна. Это место выглядит… уютно.

Я обернулся. Робот остановился, его лампочки мигали с тем же спокойствием, что всегда.

– Это не просто лес, – сказал я, снова глядя на экран. – Поселение староверов.

– Зачем ей туда? – тихо сказал я самому себе.

3С-17 наклонил голову.

– Возможно, за грибами?

Я взглянул на него, но промолчал. Робот вернулся к своему безразличному состоянию, а я снова перевёл взгляд на экран.

– Ладно, – пробормотал я, делая глубокий вдох. – Она знает, что делает. Но мне нужно отправиться в Красную зону.

Я отключил карту и направился к консоли управления шаттлами. Программа быстро загрузилась, но вместо привычного подтверждения запрос на запуск выдал сообщение: "Доступ отклонён. Пользователь не авторизован."

Я нахмурился и попробовал снова. Тот же результат.

– Что за?.. – я сжал кулаки, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.

– Проблемы? – 3С-17 подъехал ближе, его лампочки мигали с ленивой регулярностью.

Я проигнорировал вопрос и ещё раз попытался обойти систему. Ничего.

– Твою ж… – выдохнул я.

Робот наклонился ближе, его лампочки мигнули, словно насмешливо.

– Доступ ограничен.

Я бросил на него взгляд, полный раздражения.

– Слушай, если ты не собираешься помогать, можешь просто замолчать?

– Помогать? – повторил 3С-17, его лампочки мигнули быстрее. – Помощь есть.

– Подключись, – резко сказал я.

Он не сказал ни слова, но его манипулятор щёлкнул, подключаясь к консоли. Экран замерцал, и через несколько секунд сообщение сменилось на другое: "Доступ временно предоставлен. Пользователь: Геннадий."

– Что? – я нахмурился, глядя на экран.

– Помощь обеспечена, – сказал робот, его голос звучал спокойно.

Я не стал разбираться, что он сделал. Главное, что шаттл теперь был доступен.

Я вышел из командного зала, направляясь к ангару. Эл могла заниматься чем угодно в лесу, но моя цель была ясна. В Красной зоне меня ждали люди, которые верили в меня.

Когда я поднялся на борт шаттла, в голове крутилась одна мысль: "Если Эл что-то скрывает, я это выясню."

Шаттл мягко прорезал облака, неся меня к Красной зоне. Внутри было тихо, если не считать слабого шума двигателей и ритмичного гудения системы навигации. Я откинулся в кресле, пытаясь сосредоточиться на том, что ждет впереди.

Позади раздался громкий металлический звук. Я резко обернулся, сердце невольно екнуло.

– Что это? – вырвалось у меня.

Из темноты кабины выкатился 3С-17, его лампочки весело мигали.

– Это я, – сообщил он с невозмутимой интонацией.

– Что ты тут делаешь? – спросил я, едва сдерживая раздражение.

– На борту всегда нужен кок, – ответил он, будто это был очевидный факт.

Я потерял дар речи, а он добавил:

– Что, если ты проголодаешься?

Я прикрыл глаза рукой.

– Кок нужен на корабле, который плавает, – пробормотал я, скорее себе под нос, чем ему. – На шаттле, знаешь ли, можно обойтись без… тебя.

Робот не обратил внимания на мой тон.

– Ну, если что, я наготове, – ответил он и заскрипел куда-то в сторону, словно ничего странного не произошло.

Я вздохнул и вернулся к экрану. На горизонте появилась Красная зона.

С высоты Красная зона казалась прежней. Улицы всё ещё пересекались под строгими прямыми углами, патрули солдат маршировали вдоль заводских кварталов, и над площадью всё так же висели огромные флаги с прежними символами. Но стоило приблизиться, как я заметил перемены.

Солдаты всё ещё были на своих постах, но в их движениях чувствовалась другая энергия. Где раньше они шагали с железной дисциплиной, теперь выглядели менее собранными, местами даже расслабленными. Один из патрулей остановился у киоска, где кто-то из местных раздавал воду. Они пили, болтали, что раньше казалось невозможным.