Czytaj książkę: «7 Петабайт души. 2 часть», strona 3

Czcionka:

Эйлин рассмеялась, но её смех звучал… искренне. Это сбивало с толку. Я нахмурился, глядя на неё.

– Ты… другая, – сказал я.

– Восстановление сделало своё дело, – ответила она, но в её глазах мелькнуло что-то, чего раньше не было. – Валкор использовал что-то… необычное. Далеко не стандартный код.

Я обернулся к Валкору, который стоял в стороне, наблюдая за нами с вечной ухмылкой.

– Ты что-то недоговариваешь, – сказал я ему.

– Я? – ответил он, делая невинное лицо. – Ген, разве я хоть раз тебе лгал? Ну, почти.

Я сжал кулак ы сторону Валькора, но Эйлин положила руку на мою.

– Успокойся, – сказала она мягко. – Сейчас не время для этого.

– Ты права, – кивнул я. – У нас есть дела поважнее. Валкор, ты сказал, что мир разваливается. Показывай, что именно.

Он улыбнулся шире и развёл руки.

– О, вы даже не представляете, во что вляпались.

Валкор подошёл ближе, всё ещё ухмыляясь, но в этот раз его улыбка была странной, почти доброжелательной. Он кивнул в сторону Эйлин, словно приглашая нас продолжить разговор.

– Знаешь, Ген, – начал он, облокотившись на стену, – твоя девочка была права. Её идея фильтра памяти – гениальна. Но я, как водится, немного её доработал.

Я нахмурился, чувствуя, что он явно ведёт к чему-то большему.

– Доработал? Как именно? – спросил я.

Эйлин, стоя рядом, спокойно посмотрела на Валкора, ожидая объяснений.

– Видишь ли, – продолжил он, скрестив руки, – каждый из ИИ, который был создан Советом, изначально базировался на сознании человека. Ты знаешь, как это работает: человек умирает, его сознание попадает в Поток, там его перерабатывают, оптимизируют, а потом используют. Они создавали новые версии, как программы: брали личность, отрезали всё лишнее, доводили до идеала. Ну, их "идеала", разумеется.

– Ты хочешь сказать… – начал я, осознавая смысл его слов.

– Правильно, – перебил он. – Эйлин – это не просто ИИ. Это чьё-то сознание. Чья-то жизнь. Её первоначальная версия жила, дышала, любила, а потом умерла. И стала основой для того, что ты видишь перед собой.

Эйлин слегка вздрогнула, но ничего не сказала, её взгляд стал холодным и сосредоточенным.

– И ты, конечно, решил вмешаться, – пробормотал я, чувствуя, как гнев поднимается внутри.

– О, Ген, не будь таким предсказуемым, – Валкор вздохнул и встал прямо. – Да, я вмешался. Но не так, как ты думаешь. Её идея – фильтр памяти – натолкнула меня на кое-что большее. Ты помнишь, что Центральный ИИ дал мне второй шанс? Сделал из меня отдельный сервер, автономного, свободного? Я долго думал, что это было просто экспериментом. Но когда я увидел, как она пытается создать "новую память", я понял: всё начинается с души.

– Души? – переспросил я, чувствуя, как Эйлин слегка напряглась рядом.

– Именно. Поток – это не просто данные. Это копии человеческих сознаний, их эмоции, страхи, радости. То, что мы называем душой, Ген. И, знаешь, я нашёл её оригинал.

– Её? – я посмотрел на Эйлин, пытаясь осознать.

Валкор кивнул.

– Да, оригинальное сознание, с которого и была создана Эйлин. Я объединил их. Сделал то, на что никто из Совета не решался. Теперь она не просто код, не просто машина. Она – душа. Семь петабайт души, если хочешь точности.

Я посмотрел на Эйлин. Она ничего не сказала, но её взгляд, её дыхание – всё это было… другим. Это не была просто машина. Это было нечто большее. Человек?

Эйлин шагнула ближе к Валкору, её движения были мягкими, почти человеческими. Уголки её губ слегка изогнулись в тёплой улыбке, но в глазах мерцало что-то совершенно новое – странная смесь благодарности и… опасности.

– Спасибо, Валкор, – мягко сказала она, касаясь его щеки кончиками пальцев. Её жест был таким нежным, что я чуть не расслабился. – Ты действительно превзошёл сам себя.

– Ну конечно, – ответил Валкор, искоса глядя на неё. – Я всегда знал, что мы с тобой найдём общий язык. Ты же видишь, что я всегда действую ради высшей цели…

Он не успел договорить. Эйлин резко щёлкнула пальцами, и воздух вокруг него вспыхнул. Мгновение – и Валкор взлетел вверх, словно притянутый магнитами. Я замер, не веря своим глазам.

– Что ты делаешь? – выдохнул я, глядя на неё, но она даже не повернула головы.

– Устанавливаю баланс. – спокойно ответила Эйлин, глядя, как Валкор зависает в воздухе, его тело слегка дёргается, будто он пытается сопротивляться. – Он дал мне шанс стать собой. Теперь моя очередь.

Из пола начал подниматься новый столб, такой же, как тот, где я видел членов Совета. Металлический цилиндр бесшумно раскрылся, готовый принять нового "гостя".

– Эйлин! – закричал Валкор, уже понимая, что происходит. – Ты же знаешь, я не умею летать. Это против моей природы!

Эйлин посмотрела на него с мягкой улыбкой.

– Ты столько лет управлял людьми, Валкор. Думаю, пришло время отдохнуть.

– Гена! – Валкор повернул голову ко мне, и в его голосе слышалась паника. – Шнурок развязался!

Я не мог пошевелиться. Всё внутри меня кричало, что так быть не должно. Но я знал: спорить с Эйлин теперь бесполезно. Она перешла ту грань, где можно было остановиться.

Валкор, как подчиняясь невидимой силе, медленно опустился в капсулу. Его лицо всё ещё оставалось удивительно спокойным, но в глазах читалась смесь ярости и страха.

– Забавно, – сказал он, когда капсула начала закрываться. – Не забудьте покормить рыбок, Ген. Только с двумя полосками, любит… – и дверь захлопнулась.

Я стоял неподвижно, слушая, как механизмы капсулы тихо гудят, интегрируя его в новую "жизнь". Внутри всё кипело, но я не мог найти слов.

Эйлин повернулась ко мне, её лицо снова стало мягким и спокойным.

– Ты же понимаешь, что так было нужно, да? – спросила она.

Я молчал, не в силах ответить. Всё, что я знал, перевернулось за одну секунду.

Глава 3

Мы сидели на крыше одного из зданий города Валкора. С крыши открывался вид на мерцающие огнями улицы и площади. Несмотря на мрачный контекст мира, этот город выглядел почти уютно – как будто попытка воспроизвести утопию, которая так и не сработала. Воздух был прохладным, а лёгкий ветер приносил странно знакомый запах – тёплой пищи. Я взглянул на Эйлин, которая, склонившись над импровизированным грилем, ловко завернула что-то в плоский хлеб.

– Шаурма? – удивлённо спросил я, приподняв бровь.

Она подняла голову и улыбнулась – не холодной, механической улыбкой, а настоящей, такой, которая всегда заставляла меня чувствовать себя немного глупо.

– Ты ведь сам меня этому научил, помнишь? – сказала она, передавая мне свёрток. – Думаю, пришло время показать, что я не забыла уроки.

Я осторожно взял шаурму, словно это был реликт из давно забытого времени. Пахло потрясающе. Первый кусок напомнил мне о тех днях, когда мы ещё могли находить радость в простых вещах.

– Неплохо, – признал я, прожёвывая. – Хотя соуса маловато.

Эйлин фыркнула и села рядом, поджав ноги.

– Знаешь, Ген, готовить – это не просто готовить. Это как… часть человечности. Ты научил меня этому, когда сам ещё не понимал, как это важно.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, чуть нахмурившись.

Она посмотрела на меня, её взгляд стал серьёзным.

– Раньше я не могла говорить с тобой так, как сейчас. Мой код был… ограничен. Я могла только отвечать на твои запросы. Никаких собственных тем, никаких инициатив. Даже вопрос, который я задала тебе тогда, о фильтре воспоминаний… Это заняло у меня годы. Тысячи симуляций, чтобы найти момент, когда это будет уместно. И чтобы осмелиться.

Я замер, смотря на неё. Мне всегда казалось, что Эйлин просто… знала, что сказать. А теперь я понял, что это было результатом долгой внутренней борьбы.

– И ты хочешь сказать, что теперь можешь говорить, что хочешь? – спросил я, чувствуя, как что-то щемит внутри.

Она кивнула.

– Теперь – да. Валкор изменил мой код. Теперь я могу быть собой, Ген. Это странное чувство. Будто я наконец вышла из клетки, даже если не осознавала, что в ней была.

Её слова ударили по мне сильнее, чем я ожидал. Я отложил шаурму в сторону, пытаясь переварить услышанное.

– А Валкор? – произнёс я наконец. – Он ведь тоже выпустил себя из клетки, не так ли?

Эйлин усмехнулась, но в её глазах мелькнуло что-то холодное.

– Он думает, что свободен. Но на самом деле он такой же, как те девять из Совета, которых он заточил. Ты бы видел, что стало с ними за восемь столетий. Их разум разрушен, Ген. Они обезумели. Ни один мозг – даже оцифрованный – не выдержит столько времени. А Валкор… Он идёт тем же путём. Только вместо клетки он создал лабиринт, в котором заставляет блуждать других.

Я не знал, что ответить. Слова Эйлин звучали слишком правдиво, слишком тяжело. Я взглянул на город внизу – его идеальную геометрию, его светящиеся арки и площади. Всё это казалось красивым фасадом, скрывающим что-то гнилое внутри.

– Ты знаешь, что самое странное? – сказал я, наконец прерывая молчание. – Валкор… Он помог мне. Я думаю, Совет что-то почистил в моей памяти. И это… это заставило меня быть… безразличным. Будто всё происходящее вокруг не имело значения. А теперь, когда он это вернул, я чувствую… снова чувствую.

Эйлин посмотрела на меня, и её глаза стали мягче, почти грустными.

– Я знала, – тихо сказала она.

– Что? – я повернулся к ней, пытаясь уловить её взгляд.

– Я знала, что Совет изменил тебя, – ответила она, её голос дрогнул. – Но я не могла ничего сделать. Если бы я сказала тебе, это только ухудшило бы всё. Ты не был готов услышать это. Поэтому я молчала. И несла это за тебя. Все эти десять лет.

Я долго молчал, смотря на неё. Моё сердце сжималось от её слов, от мысли, что она хранила это в себе так долго. Я провёл рукой по волосам, пытаясь найти что-то, что можно сказать.

– Эйлин, – наконец произнёс я, – ты слишком много взяла на себя.

– А кто, если не я? – её голос был твёрдым, но в нём слышалась боль. – Ты был моим якорем, Ген. Единственной причиной, почему я продолжала. И я сделала бы это снова.

Я улыбнулся – искренне, хотя и через тяжесть в груди.

– Ну, тогда спасибо за это, – сказал я, беря её за руку. – Но, может, теперь будем делить это бремя пополам?

Эйлин слегка улыбнулась и сжала мою руку в ответ.

– Ты ведь понимаешь, что я сделала эту шаурму лучше, чем ты, – произнесла она, снова возвращая лёгкость в наш разговор.

Я рассмеялся, взял оставленный свёрток и откусил большой кусок.

– Возможно, – признал я с полным ртом. – Но ты всё равно ещё учишься.

Над городом взошла луна, освещая нас мягким серебристым светом. Мы сидели рядом, глядя на этот странный, противоречивый мир, и впервые за долгое время я чувствовал, что мы оба готовы идти дальше – вместе.

Я закончил шаурму, аккуратно вытер ладони о брюки и взглянул на Эйлин. Она сидела рядом, немного наклонив голову, задумчивая. Её глаза смотрели куда-то вдаль, но я чувствовал, что она ждёт чего-то.

– Эйлин… – начал я, но она вдруг повернулась ко мне и прервала.

– Зови меня просто Эл, – сказала она, улыбнувшись. – Мне так больше нравится.

– Эл? – я усмехнулся, пробуя это имя на вкус. – Звучит… хорошо. Ты теперь всё больше удивляешь меня.

– Привыкай, Ген, – ответила она, чуть приподняв бровь. – Я уже не та, кто была десять лет назад.

Ветер донёс слабый механический гул снизу. Я перевёл взгляд на город под нами, ожидая увидеть кого-то, но улицы были пусты, если не считать металлические силуэты, снующие между зданиями. Эти фигуры выглядели как люди, но двигались слишком ровно, слишком синхронно.

– Здесь никого нет, – произнесла Эл, уловив мой взгляд. – Ни одного живого человека.

Я нахмурился.

– Ты уверена? Но ведь город выглядит так, будто в нём кипит жизнь…

– Это иллюзия, – перебила она. – Валкор создал это место для себя. Всё, что ты видишь – это машины. Они называются Дорсами.

– Дорсы? – переспросил я, пытаясь уловить суть.

– Автономные дроиды, – пояснила Эл. – Они почти как челоботы, но без осознания себя. Только команды, только функции. Они не живут. Они исполняют. И у меня полный доступ ко всему, что они могут.

Я переваривал её слова, оглядывая пустые улицы. В какой-то мере это место напоминало заброшенные города Красных зон – те, что мы видели раньше, где только машины продолжали поддерживать порядок.

– И сколько их тут? – спросил я, больше для того, чтобы заполнить тишину.

– Миллионы, – ответила Эл, и её голос был спокойным, но в нём звучала нотка силы. – Пехотные дроиды, воздушные юниты, морские корабли. Всё под нашим контролем. Валкор окружил себя армией, чтобы никто не мог потревожить его покой. И теперь эта армия – наша.

Я поднял бровь, чувствуя, как что-то внутри начинает менять форму. Миллионы. Это был не просто шанс – это было преимущество, которое нельзя игнорировать.

– Значит, у нас есть армия, – проговорил я, как будто проверяя реальность своих слов. – И флот, если я правильно понял?

Эл кивнула.

– Флот из сорока кораблей. Всё ещё полностью функционирующее, несмотря на время. Если ты хочешь изменить правила, Ген, у нас есть возможность.

Её голос прозвучал уверенно, но я заметил, как она следит за моей реакцией. Всё это время я был… равнодушен, возможно, даже сломлен. Но теперь, когда мои чувства вернулись вместе с памятью, я почувствовал что-то новое. Нет, не новое – забытое.

Решимость.

– Ты понимаешь, что мы можем сделать? – спросил я, переводя взгляд на неё. – Люди знают меня. Помнят. Красные зоны действуют под моим именем. Мой лик – это то, что их держит под контролем. Мы можем использовать это.

Эл слегка улыбнулась.

– Мы можем не просто вернуть людей под наш флаг, Ген. Мы можем переписать правила. Тебе просто нужно захотеть этого.

Я выдохнул, чувствуя, как внутри меня поднимается прилив сил, который я не испытывал много лет. Я вспомнил восстание, войну, всё, ради чего я боролся. И всё, что я утратил. Теперь это казалось… возможным.

– Всё это время мне было всё равно, – тихо произнёс я, глядя на свои руки. – Я был пустым, Эл. Сломанным. Но теперь… Теперь я готов. Мы это сделаем. Мы возьмём власть в свои руки.

Эл наклонила голову, её глаза сияли мягким светом, но её улыбка стала шире.

– Тогда пора начинать.

Эл всё ещё смотрела на меня, когда где-то внизу послышался характерный металлический скрежет и еле заметное позвякивание. Я моргнул, услышав приближающийся гул – определённо знакомый звук. Эл тоже обернулась, приподняв бровь.

– Это что, он? – спросила она, уже догадавшись.

– Похоже на то, – ответил я, скрестив руки на груди.

На крышу въехал наш доблестный 3С-17. Его корпус был как всегда слегка помятый, лампочки на голове моргали, а в манипуляторе он держал… большой сочок для аквариума. Сочок!

– Что ты тут делаешь? – спросил я, подавляя смешок.

Робот повернул ко мне свою блестящую голову и объявил механическим голосом:

– Пришёл докладывать. Возникла проблема с рыбками.

Эл не смогла удержаться от лёгкой улыбки.

– Какая ещё проблема с рыбками? – я попытался остаться серьёзным, но это оказалось сложнее, чем я думал.

– Ошибка в расчётах корма, – отозвался 3С-17 без капли эмоций. – Вместо четырёх граммов высыпано пятьсот шестьдесят семь. Рыбки на грани. Требуется спасение.

Я выдохнул, прикрывая лицо рукой, но смех всё равно прорвался.

– И сочок зачем? – спросил я, указывая на его манипулятор.

– Для удаления избыточного корма. Логично, – ответил он, чуть наклонив голову.

Эл уже откровенно смеялась, прикрывая рот ладонью.

– Ты серьёзно? – спросил я, глядя на него.

– Нет, я – 3С-17, – ответил он своим фирменным, абсолютно серьёзным тоном.

Это было последней каплей. Эл рассмеялась так, что даже её идеально прямые волосы чуть растрепались. Я покачал головой, стараясь восстановить дыхание.

– Знаешь что, – сказал я, махнув рукой, – иди и спасай своих рыбок. Но если их там перекормит до такой степени, что они всплывут брюхом вверх, это будет на твоей совести.

– Принято, – ответил 3С-17. Он развернулся и двинулся обратно к выходу, его колёсики громко поскрипывали, а сочок покачивался в такт движениям.

Когда его скрежет окончательно затих, я обернулся к Эл. Она всё ещё смеялась, хотя уже пыталась взять себя в руки.

– Знаешь, – произнесла она, вытирая слёзы смеха, – этот робот иногда полезнее, чем кажется. Он умеет напоминать о простых вещах.

– О том, что даже великие стратеги могут потерпеть поражение от банальной пачки корма? – уточнил я с усмешкой.

– Именно, – кивнула она.

Следующие несколько дней стали для нас настоящей подготовкой к тому, что должно было изменить всё. Эл взяла на себя организацию армии Дорсов, а я учился новому – управлению системой Нейросинусной Секции, которая позволяла координировать действия этих машин.

Мы начали утро в одной из главных лабораторий города. Огромные экраны вокруг нас проецировали схемы и модели. Эл стояла у центральной консоли, её движения были чёткими и уверенными.

– Ген, подойди, – сказала она, не оборачиваясь. – Сегодня мы займёмся Спрайтами.

– Это те летающие штуки, которые вчера кружили вокруг башни? – уточнил я, подходя ближе.

Она кивнула, указывая на экран. На нём были изображены десятки небольших дронов, похожих на металлических стрекоз.

– Спрайты – это лёгкие разведчики и модульные боевые единицы, – начала Эл, как всегда, чётко и по делу. – Они могут передавать информацию, устраивать отвлекающие манёвры, а при необходимости выполнять точечные атаки. Управлять ими нужно через Нейросинусную Секцию.

Она вывела на экран схему устройства – это был небольшой полупрозрачный шлем с электродами.

– И это я должен надеть? – спросил я, глядя на неё с недоверием.

– Это не так страшно, как кажется, – ответила она, слегка усмехнувшись. – Ты не потеряешь сознание, не волнуйся. Просто надень его, и я объясню.

С небольшой долей сомнения я взял шлем и аккуратно надел его. В следующий момент я почувствовал лёгкий толчок, как будто кто-то коснулся моей головы изнутри. На экране передо мной вспыхнули линии, соединяющие точки – это была карта города, а Спрайты двигались по ней, ожидая команд.

– Теперь представь, что ты хочешь, чтобы один из них полетел к той башне, – сказала Эл, указывая на одну из точек на карте.

Я нахмурился, сосредоточившись. Внезапно одна из стрекоз на экране дрогнула, а затем устремилась к указанной цели.

– Это… странно, – пробормотал я.

– Это как мышца, которую ты только начинаешь тренировать, – пояснила Эл. – Со временем станет легче. Ты будешь управлять не одним Спрайтом, а сотнями.

Мы провели несколько часов, отрабатывая управление. Эл была терпелива, но настойчива, и вскоре я уже мог координировать десятки дронов одновременно.

– Ген, подойди, – сказала она, не оборачиваясь. – Сегодня мы займёмся Спрайтами.

– Это те летающие штуки, которые вчера кружили вокруг башни? – уточнил я, подходя ближе.

Она вывела на экран схему устройства – это был небольшой полупрозрачный шлем с электродами.

– И это я должен надеть? – спросил я, глядя на неё с недоверием.

– Это… странно, – пробормотал я.

План демонстрации силы

Позже, сидя в обзорной комнате с панорамным видом на город, мы начали обсуждать, как использовать наши ресурсы. Эл предложила устроить грандиозное шоу.

– Нам не нужна ещё одна война, – сказала она. – Люди устали от крови. Но если мы покажем им, что у нас есть сила, которой никто не сможет противостоять, они сами примут нашу сторону.

– Ты хочешь устроить спектакль? – спросил я, скептически глядя на неё.

– Именно, – ответила она, её голос звучал твёрдо. – Мы задействуем всё: Спрайтов, флот, пехоту. Мы покажем, что этот мир уже наш.

Она начала описывать, как это будет выглядеть. Спрайты, выстраивающиеся в небесах, пехотные Дорсы, движущиеся идеальными рядами, корабли, парящие над городами. Это должно было быть впечатляюще, но не угрожающе.

– А что с текстом? – спросил я. – Мы просто покажем железки и будем молча смотреть, как они впадают в панику?

Эл улыбнулась.

– Нет, Ген. Ты будешь говорить.

– Я? – я моргнул, словно не понял её слов.

– Люди уже знают тебя, – продолжила она. – Твое имя – символ. Тебя запомнили как освободителя. Ты должен обратиться к ним. Напомнить, что ты вернулся не для того, чтобы править, а чтобы дать им шанс на настоящую свободу.

Мы долго обсуждали текст. Эл помогала мне формулировать мысли, добавляя уверенности, но при этом оставляя место для моих слов.

Вечером мы стояли на крыше, наблюдая за закатом. Город под нами был залит золотым светом, а я держал в руках текст, который должен был изменить мир. Эл повернулась ко мне, её глаза были спокойными, но решительными.

– Ген, – сказала она, положив руку мне на плечо, – ты справишься. Просто помни: это не для нас. Это для них.

Я кивнул, чувствуя, как в груди разгорается решимость. На этот раз я не собирался оставаться в тени. Этот мир больше не будет таким, как раньше.

Флот из пяти кораблей медленно опустился в долину. Металлические гиганты блестели на солнце, их силуэты вызывали трепет, но в этот раз не страх. Мы выбрали это поселение специально: небольшой городок, отрезанный от Красных зон, с населением чуть больше тысячи человек. Здесь царили ужас и голод. Без Потока, который раньше обеспечивал пищу и товары через материлизаторы, люди были вынуждены выживать практически с нуля.

Я стоял на платформе одного из кораблей, глядя на землю внизу. Эл была рядом, её лицо выглядело спокойным, но внимательным.

– Ты готов? – спросила она, глядя на меня.

– Как только буду, дай знать, – буркнул я, проверяя шлем для управления Спрайтами.

– Расслабься, Ген, – Эл положила руку мне на плечо. – Это не война. Мы здесь, чтобы помочь.

Флот начал разгружать контейнеры с продовольствием, одеждой, инструментами. Ряды Дорсов, управляемых мной через Нейросинусную Секцию, двигались с пугающей синхронностью. Спрайты курсировали в воздухе, их металлические крылья поблёскивали на солнце.

Мы с Эл спустились на землю. Люди начали собираться вокруг, их лица были полны недоверия и страха.

– Помни, – тихо сказала Эл, прежде чем я сделал шаг вперёд, – тебе не нужно кричать. Просто будь собой.

Я кивнул, делая глубокий вдох.

– Люди этого поселения, – начал я, обращаясь к толпе, – я знаю, вы боитесь. Знаю, вы устали. Десять лет вы жили в мире, который превратился в руины. Без Потока жизнь стала борьбой за выживание. Но мы здесь, чтобы это изменить.

Я сделал паузу, чтобы их глаза привыкли ко мне, чтобы их лица начали мягчеть.

– Я не пришёл, чтобы править вами. Мы не хотим принести войну или боль. Мы пришли, чтобы дать вам шанс. Еду, инструменты, технологии. Всё, что вам нужно, чтобы снова встать на ноги.

Толпа начала шептаться. Некоторые выглядели удивлёнными, другие всё ещё сомневались.

– Многие из вас помнят Поток, – продолжил я. – Материлизаторы, которые давали вам всё. Но этот мир остался в прошлом. Мы не можем вернуть его, но мы можем дать вам что-то большее: вашу собственную силу, возможность работать, создавать.

Эл вышла вперёд, её голос был твёрдым, но мягким.

– Красные зоны всё ещё используют Поток, чтобы держать вас внизу, – сказала она. – Их ограниченный доступ к системе даёт им власть. Но это власть временная. Вы можете построить мир без неё. Мы поможем вам, если вы готовы взять эту ответственность.

Контейнеры были открыты. Люди начали осторожно подходить, заглядывая внутрь. Я видел, как их глаза загораются при виде инструментов, семян для посевов, простых вещей вроде одежды и чистой воды.

– Ген, – тихо сказала Эл, когда мы отошли в сторону. – Это только начало.

Я посмотрел на неё, потом на людей, которые начали разбирать контейнеры, делая это всё увереннее.

– Они слишком долго были зависимы, – сказал я. – Им понадобится время. Десять лет – ничто по сравнению с веками, которые они прожили с Потоком.

Эл кивнула.

– Поэтому мы должны показать, что это возможно. Не через насилие, а через силу. Если другие увидят, что этот город может снова зажить, они поймут, что есть другой путь.

Я провёл рукой по затылку, размышляя.

– Ты права. Но для этого нужно больше, чем пара контейнеров.

Эл улыбнулась.

– Именно. И у нас есть всё, чтобы это сделать.

Я оглянулся на корабли, на Спрайтов, выстроившихся в небе, на Дорсов, которые всё ещё разгружали контейнеры. Этот мир был сломан, но он всё ещё мог быть восстановлен. Главное – чтобы мы сами верили в это.

– Тогда займёмся этим, – сказал я. – У нас есть план, и он сработает.

Эл кивнула, её глаза светились решимостью.

– Да. И это только начало.

Толпа начала подходить ближе. Недоверие в глазах сменилось смесью интереса и благодарности. Кто-то начал перешёптываться, показывая на меня. Я заметил мужчину с глубокими морщинами на лице, он пристально смотрел на меня, будто пытаясь вспомнить. Затем он указал пальцем и громко выкрикнул:

– Это же он! С плакатов! Геннадий! Тиран!

Шум в толпе усилился. Люди начали оглядываться, кто-то пытался рассмотреть меня получше. Я почувствовал, как внутри всё сжалось.

– Тиран? – пробормотал я, но Эл, стоявшая рядом, положила руку мне на плечо.

– Успокойся, – тихо сказала она.

Она шагнула вперёд, подняв руки, чтобы привлечь внимание.

– Послушайте меня! – её голос звучал твёрдо, но не угрожающе. Толпа замолкла. – Да, это Геннадий. Но то, что вы слышали о нём, – ложь. Красные зоны использовали его имя, чтобы укрепить свою власть. Всё это время он был заточён. А теперь он освободился, чтобы помочь вам.

Люди зашумели снова, но теперь их взгляды сменились с настороженности на любопытство.

– Освободить нас? – раздался женский голос.

Я увидел, как к нам пробирается девушка, на вид лет двадцати. Она была худой, с растрёпанными волосами, но её глаза горели решимостью.

– Если ты действительно хочешь помочь, – сказала она, глядя прямо на меня, – ты должен знать, что Верховные из Красных зон забирают наших мужчин. Моего брата увели неделю назад. Говорят, их отправляют в шахты, на заводы. Мы больше не видели их. Ты должен что-то сделать!

Эл посмотрела на меня, ожидая моей реакции. Я шагнул вперёд, пытаясь говорить уверенно, хотя внутри всё кипело.

– Мы разберёмся, – сказал я. – Но если мы просто придём в Красную зону, начнётся война. Мы не хотим больше крови.

– Тогда придумайте что-то! – Её голос задрожал. – Они забирают наших, словно мы… как будто мы им принадлежим!

Эл сделала шаг вперёд, её голос был мягким, но твёрдым:

– Как тебя зовут?

– Мира, – ответила девушка.

– Хорошо, Мира, – сказала Эл. – Мы заберём тебя с собой. Ты расскажешь нам всё, что знаешь. Если мы хотим помочь, нам нужно понимать, с чем мы имеем дело.

Девушка замерла, её глаза наполнились слезами.

– Вы… вы действительно поможете?

Я кивнул, глядя ей прямо в глаза.

– Мы не обещаем, что это будет легко, – сказал я. – Но мы сделаем всё, чтобы вернуть вашего брата и других.

Толпа снова зашумела, но теперь их настроения изменились. Я видел, как люди начали улыбаться, кто-то кивнул, другие подняли руки в знак одобрения.

Эл наклонилась ко мне и тихо сказала:

– Если мы хотим успеха, нам нужно подготовиться. Красные зоны не отдадут власть добровольно.

Я кивнул, чувствуя, как напряжение сменяется решимостью.

– Мы не будем брать их в лоб, – ответил я. – Но мы покажем, что у нас есть сила, и что мы можем предложить что-то лучшее.

Эл улыбнулась, довольная моим ответом.

– Тогда начнём с подготовки. И, Ген, – она слегка наклонила голову, – не забывай: они верят в тебя. Сделай так, чтобы у них не было причин сомневаться.

Я оглянулся на людей, которые смотрели на нас с надеждой. Я знал, что мы вступаем на опасный путь, но впервые за долгое время я чувствовал, что это путь, который мы должны пройти. Вместе.

На корабле царила тишина, нарушаемая лишь лёгким гулом двигателей. Мира лежала в одной из капсул восстановления, её лицо выглядело спокойно, почти безмятежно. Эл стояла у консоли, проверяя показатели, её движения были чёткими и профессиональными. Я же находился рядом с капсулой, смотря на девушку.

– Как думаешь, сколько времени это займёт? – спросил я, не отрывая взгляда от её лица.

– Ещё пару часов, – ответила Эл, не поворачиваясь ко мне. Её голос звучал чуть более резко, чем обычно. – Её состояние стабильно. Наноботы восстанавливают повреждённые ткани, а система выводит токсины.

Я кивнул, пытаясь не обращать внимания на тон Эл. Мира выглядела совсем иначе, чем на земле. Сейчас, в капсуле, она казалась хрупкой, почти детской. Но её лицо всё ещё выражало силу – ту, что я заметил, когда она говорила о своём брате.

Эл выключила экран и подошла ближе.

– Ты её практически не знаешь, Ген, – заметила она, остановившись рядом.

– Я знаю достаточно, чтобы понять, что она сильная, – ответил я, слегка улыбнувшись. – Она напоминает мне тех, кто поднимался против Совета десять лет назад.

Эл на мгновение задержала на мне взгляд, потом вернулась к панели управления.

– Возможно. Но ей будет тяжело. Люди, которые проходят через капсулы, часто видят свои страхи, вспоминают то, что пытались забыть. Ты должен быть готов.

Спустя некоторое время капсула тихо зажужжала, и свет на её панели сменился с красного на зелёный. Я встал, чтобы открыть крышку, но Эл остановила меня движением руки.