История Киева. Киев имперский

Вековой спор о принадлежности Киева

Спор о принадлежности Киева Московии или Польше шел почти полстолетия, эта неопределенность плохо сказывалась на жителях. В мирном договоре 17 марта 1670 Москвы с королем Михаилом Вишневецким было решено все спорные пункты, один из которых – принадлежность Киева – решить в будущем.

При царе Федоре Алексеевиче юридически и окончательно Киев отошел от Польши. Из-за того, что его короткое царствование, продолжавшееся всего шесть лет, пришлось на период между отцом и младшим братом Петром, про него все – от великих историков до простых людей, читателей романов о прошлом, – забыли. Царь Федор, умерший в 21 год, много знал про Киев, о котором ему часто рассказывал его учитель Симеон Полоцкий. Известно, что молодой царь любил петь во время службы на клиросе. Он по характеру очень походил на своего отца, иногда даже именовал себя «ваша тихость». Полоцкий приобщил Федора к западной культуре и внушил ему идею об особой гуманной роли царя – хранителя «истины и закона».

Федор Алексеевич всячески защищал киевских мещан. Стрельцы основали Стрелецкую слободу и, скучая без воинского дела, занялись торговлей, чему воспротивились местные жители. Приведу свидетельство протопопа И. Лукьянова: «В Верхнем городе живут воеводы, полковники и стрелецкие полки; в Нижнем городе все мещане; хохлы все торговые люди: тут у них и ратуша, и ряды все, всякие торги. Стрельцам в Нижнем городе не дают хохлы в лавках сидеть, только всякие товары в разнос продают. Утром все стрельцы сходятся на Подоле торговать. Вечером, перед вечернями, торгуют в Верхнем городе. Ряды у них свои и товара много». Подобное соперничество московитов не устраивало, поэтому они захватили несколько домов и устроили там торг. А одна команда стрельцов со своим командиром в течение года собирала с жителей налог и требовала подношений. Стрельцы захватили озера, не пускали рыбу ловить. Но весь ужас был в том, что они в центре Подола устроили баню, вода из которой стекала на улицы Нижнего города, и так постоянно находившегося в грязи. Как мы понимаем, деревянные тротуары из-за частых пожаров было запрещено выкладывать. Повсюду были «грязь и неподобство». Это изложили в кляузе царю в 1677 году. Он снизошел к киевлянам и приказал вывести стрельцов в Верхний город, бани снести и устроить там, где войт скажет, кроме того, сделать опись озер и распределить между жителями и гарнизоном. Дворы, захваченные стрельцами, продать мещанам, а если не захотят, поломать, уничтожить и место освободить. В общем, «права мещан никому не ограничивать». И это был чуть ли не единственный случай в истории, когда Кремль пошел навстречу киевлянам.

Киевскому воеводе А. Головкину 10 июня 1679 года пришел указ Федора Алексеевича о заготовке провианта на зиму с предупреждением, чтобы «в сенных покосах… киевским жителям обиды не было».

Продолжая дело отца Алексея Михайловича, царь Федор III, для мира с Польшей, возобновил переговоры с польским королем Яном Собеским, и 3 августа 1678 года было положено: «Андрусовский мир продолжить до 1693 г.: в продолжение сего времени обеим сторонам стараться о заключении вечного мира. В вознаграждение за Киев и Смоленск царь Федор Алексеевич обещал королю дать 200000 руб. и уступить города Небеж, Себеж и Велиж». Однако только по договору 14 апреля 1686 года царей Иоанна V и Петра I был заключен «Вечный мир», по которому Польша уступала Киев, но при этом Москва должна была выплатить контрибуцию 146 тыс. руб., что было громадной суммой. Это было вызвано тем, что шла затяжная война с Турцией и Ян Собеский понимал, что без помощи московитов ему не сдобровать. Поэтому после долгих колебаний и, как свидетельствуют очевидцы, «горьких рыданий», были направлены послы Гржимальтовский и Огинский в Москву.

В 1687 году гетман Мазепа вступился за права магистрата, город был обязан давать большой акциз в казну, а те, кто хотел увильнуть (имелись в виду казаки), получали «поругание и на шкуру наказание», то есть битье плетьми у позорного столба.

Киевские воеводы Речи Посполитой: Константин Острожский – 1569–1608; Станислав Жолкевский 1608–1618; Томаш Замойский 1619–1628; Александр Заславский 1628–1629; Стефан Хмелецкий 1629–1630; Януш Тышкевич Лагойский 1630–1649; Адам Кисель 1649–1653; Станислав «Ревера» Потоцкий 1655–1658; Ян «Себепан» Замойский 1658–1660; Иван Выговский 1660–1664; Стефан Чарнецкий 1664–1665; Михал Станиславский 1665–1668; Анджей Потоцкий 1668–1673; Юрий Трубецкой 1673–1682; Феликс Казимир Потоцкий 1682–1684; Мартин Контский 1684–1702; Юзеф Потоцкий 1702–1744; Франциск Салезий Потоцкий 1756–1772; Станислав Любомирский 1772–1793; Юзеф Габриэль Стемпковский 1785–1791; Антоний Протаций Потоцкий 1791–1793.

Киевские войты

Во 2-й книге цикла «История Киева» был рассказ о киевских войтах и их тяжелой судьбе. О войтах, как избранниках горожан, всячески старались умалчивать, поэтому постараюсь осветить их деятельность во славу города и его обитателей. Остановились на Ходыках, а последним киевским войтом при польском правлении был Богдан Самкович. Это был уникальный случай, может быть, во всей всемирной истории. Самковичу пришлось защищать интересы жителей при короле Яне Казимире, потом при гетмане Богдане Хмельницком и, в конце концов, перед царем Алексеем Михайловичем. И он устраивал этих владык, которые награждали Самковича поощрительными грамотами. Так Ян Казимир 28 марта 1650 года писал, что войт и мещане «показывали нам права и привилеи, городу Киеву наданные. И били нам челом униженно, чтобыих права и привилеи мы милостиво подтвердили». Король подтверждал все права и привилеи, и изъявлял желание, чтобы «место, в сие время нынешние войны и мещане изнищенное и изубоженное умножение свое повседневно принимало». Хмельницкий издал 8 июня 1652 года грамоту, в которой сообщил, что берет под охрану «место свое столичное Киев» и строго-настрого указал не обижать его жителей. Получил киевский войт и царское благословение.

Следующим войтом был Данило Полоцкий (1660–1667). Его деятельность совпала с тревожным временем Руины, когда судьба Киева была шаткой и население очень страдало от московских «ратных людей» и не меньше от казаков. Вот и приходилось войту, защищая киевлян, хлопотать перед Юрком Хмельницким (за свободный проезд и торг), Брюховецким (освобождение от подвод) и Алексеем Михайловичем. У царя он выпросил 29 ноября 1665 года подтверждение Магдебургского права. Остались свидетельства борьбы киевлян во главе с войтом и с воеводой В. Б. Шереметевым. Василий Борисович безвозмездно забрал лес и рабочие принадлежности у мещан для строительства киевской крепости.

После этого войтом был Ждан Тадрына (1667–1677), при котором киевские мещане отправили «просительные статьи» Демьяну Многогрешному с просьбой освободить их от «воеводиного суда и ратных людей». Этот гетман хлопотал за Киев и просил не отдавать его «ляхам». Время было сложное, но с помощью войта Тадрины киевляне смогли добиться определенных успехов. Но прошло время, и жители, как положено во все века, стали жаловаться в Москву «на многие неправды и злосотворенные дела бывшего войта Ждана Тадрыны, поделанные так през него самого, яко и през жену его, в преступлении убийственном». Цари Петр и Иван послали гетману Самойловичу грамоту, где указывали скинуть Тадрыну с должности и привлечь его к ответственности согласно «уложения военного права», а киевлянам избрать нового войта, которым стал Иван Быковский. Но отставной войт не успокоился и продолжал свои злодеяния («беззаконные и изменные дела»), за что генеральный суд присудил его «скарать на горло» – так на то время называли головоотсечение, но гетман его помиловал. Тадрына подал челобитную, где жаловался на киевлян за самоуправство. Дело приняло новый оборот… Мещане продолжали сообщать, что Тадрына удрал в Польшу, и теперь «заарендовал разом с жидами место Чернобыль за 80 верст от Киева», и поэтому киевляне боялись, что он принесет им много бед. Тут и его жена тоже проявила свои гнусные качества: «Бурмистрских жен бивала нещадно, пекла железом и мордовала, а иных и на смерть поубивала…». Чем это закончилось – стерло беспощадное время…

Демьян Многогрешный. Неизвестный худ., XVII в.

Когда в 1686 году Киев перешел под власть Москвы, широкое самоуправление города на основе древних грамот стало противоречить устройству Московии. Жалованные грамоты, которые вымаливали войты, слабо защищали права людей. Войт Иван Быковский получил 10 апреля 1699 года новую грамоту уже от царя Петра Алексеевича, и то благодаря гетману Мазепе. В ней среди прочего было указано на строгое пресечение непотребного поведения студентов Коллегии: разбирают крепостные стены на дрова, разрушают дома мещан, обывателей бьют и калечат. Затем новый войт после избрания с помощью гетмана Мазепы, «славного чина святого апостола Андрея кавалер», попросил царя подтвердить права города. Вскоре политическая обстановка изменилась, «славный гетман» стал «предателем». Однако 3 марта 1710 года, учитывая текущие события, царь подтвердил все свои предыдущие привилегии Киеву. Но и это не помогало киевлянам избежать трудностей из-за военных действий и экономической политики Петра I. Дмитрий Полоцкий оставался войтом и при его наследниках: Екатерине I, Петре ІІ и Анне Иоанновне. Киевом правил избранный жителями магистрат, и так продолжалось до 10 января 1733 года, когда Сенат издал указ «о сохранении киевским мещанам в прежних правах и вольностей и о бытии им под ведением гетмана и киевских губернаторов». Передача города под власть гетмана полностью лишала прав его жителей и давала возможность злоупотреблять властью. Возмущенный Полоцкий подал челобитную через гетмана на полковника Танского, пославшего 230 мещан на «линейную работу». Сообщил также о сильном пожаре и ратуше, находящейся в аварийном состоянии. К этой челобитной присоединили и другую, поданную бургомистрами Павлом Войничем и Кузьмой Кричевцем. Они тоже жаловались на Танского, требующего от обывателей собирать хлеб и налоги в войсковую кассу и отвозить это в Козелец. Солдаты киевского гарнизона захватывали квартиры, «гвалтовали» женщин, шинковали водку, на заставах брали деньги, рейтары захватывали сенокосы…

Некоторые жалобы были учтены и удовлетворены, а остальные рассматривал гетман. Полоцкий, по мнению митрополита Евгения, «издавна питал какую-то непримиримую неприязнь ко всему киевскому духовенству» – он требовал от архиерейских людей платить налоги, спорил с духовенством о территориальных владениях. Архиепископ киевский Варлаам Ванатович жаловался на войта гетману и Коллегии зарубежных дел, но Полоцкий нашел грамоты на городскую собственность и, чтобы избегнуть суда гетмана, поехал с ними в Москву, где донес на Ванатовича, что тот не отправил молебен в какой-то «высокоторжественный» день. Митрополита лишили сана и сослали в Кирилло-Билозерский монастырь, куда заключили до конца царствования Анны Иоанновны. Трудно нам судить о правильности поступков киевского войта, но единственное, что можно утверждать – никто больше и никогда так самозабвенно не защищал киевлян.

После смерти Дмитрия Полоцкого в 1733 году гетман Данило Апостол, под властью которого был тогда Киев, предлагал мещанам выбрать, по «старому обычаю», четырех кандидатов на войтовство, но сам указал на бургомистра Кричевца. А генерал-губернатор фон Вейсбах выставил другого кандидата – Василия Быковского, внука предыдущего. Получилось, что два высокопоставленных представителя власти вмешались в дело избрания войта. Сенат утвердил Кричевца, а Быковскому отказали, так как он был военным, но через месяц это постановление сената отменили, а мещанам указали провести новые выборы. При этом генерал-губернатору был послан секретный наказ, чтобы он «как возможно старался, чтобы выбран был из природных великоросских людей», но войтом все-таки стал мещанин Павел Войнич. И выбор был удачным, он работал, как мог, защищая права города. Кричевец, не став войтом, чернил киевлян перед гетманом, поэтому Апостол поручил ему контролировать прибыль и расходы города, что вызвало протест магистрата. Члены его были арестованы генералом Румянцевым и отосланы в Глухов. Имущество их опечатали и поставили охрану. Сменивший Румянцева князь Барятинский предлагал отобрать у мещан грамоты и лишить их дедовских прав. Дело попало в Сенат, который отменил указы гетмана и генералов, освободил членов магистрата, вернув их имущество, и вывел Киев из-под гетманской власти. Трудно сказать, как этого добился Войнич, но без него дело повернулось бы иначе.

Данило Апостол. Неизвестный худ., XVIII в.

Генеральная войсковая канцелярия, управлявшая после гетмана Апостола, игнорировала распоряжения сената и требовала от мещан всё больше и больше денег в военную кассу. Прилюдно арестовали войта, а освободили лишь по приказу традиционно защищавшего магистрат генерал-губернатора Сукина. Влиятельный фельдмаршал Миних дал указание проверять финансовые дела киевской власти. В начале правления Елизаветы Петровны, симпатизировавшей Украине, Павел Войнич направил челобитную и просил утвердить права Киева, при этом жаловался на постоянное давление. Незамедлительно 24 октября 1743 года грамота была подписана императрицей. Когда на следующий год Елизавета приехала в Киев, Войнич встречал ее в составе провластной верхушки. Но больше встреч не было, так как гетман Разумовский хотел подчинить город себе. В 1751 году Войнич умер. И лишь спустя два года мещане через Разумовского послали четырех кандидатов, из которых гетман рекомендовал «гренадера лейб-компании поручика Сичевского», которого 30 декабря 1755 года утвердила Елизавета. Он войтствовал до 1766 года, и, по мнению исследователей, это было «грустной страницей» истории Киева. Сичевский был подкаблучником Разумовского, врагом магистрата, обвинял его членов в злоупотреблениях. Императрица на просьбы гетмана взять Киев под свое управление навела справки о том, кто управлял городом при Петре I, и, узнав, что магистрат, отказала Разумовскому и подтвердила Магдебургское право. Киевляне недолго радовались. С кончиной покровительницы гетман выхлопотал у Петра III передачу Киева под свою власть, чему несказанно обрадовался Сичевский, бывший в это время в столице на чествовании нового царя. Получив эту весть, войт стал бить тростью депутатов, похваляясь: «Что я желал, то и получил». Но через месяц произошел переворот, к власти пришла Екатерина Алексеевна, и 29 сентября 1764 года исконные права Киеву вернули. Борьба магистрата с войтом набирала новые обороты. И «явного киевскому магистрату и гражданам недоброхота и вредителя» выгнали.

Назначили новые выборы, но они были особенными. К четырем представленным по традиции кандидатам генерал-губернатор Глебов приказал добавить прокурора киевской губернской канцелярии Пивоварова. Его не выбрали, а Глебов донес, что перед выборами в ратушу собрали старших мещан и запретили им подавать голоса за Пивоварова или любого неукраинца. Узнав об этом, Екатерина ІІ приказала собрать магистрат и объявить, что он «своим дерзким поступком заслуживает наш гнев, но мы на сей раз его прощаем, надеясь, что он впредь согласнее с должностью верноподданных поступать будет. Выбор же в присутствии их изодрать и приказать согласно намерению нашему сделать новый». Членам магистрата было что терять, и они «единогласно» избрали, конечно же, Пивоварова. И тут началось… «Избранник» потребовал увеличения платы, так как, будучи прокурором, он получал 450 руб., а войт довольствовался суммой в «100 рублев с некоторыми мелочными издержками по их Магдебургским правам обыкновенными доходами».

Магистрат пояснил, что войт, кроме денежного довольствия, имеет хорошие доходы с хуторов, мельниц, сенокосов, винокурен и т. п. Сенат решил, что доходы «по должности войта достаточно награждают» и, кроме этого, «никто не может по справедливости требовать, чтобы при переходе из одного места в другое производилось то же жалование, которое он, будучи на первом месте, имел». Кроме финансовых претензий Пивоваров ничем не отличился. Вскоре должность войта утратила свое первоначальное значение. В Киеве было введено «Городовое положение» 1785 года и основана Городская дума, а магистрат остался как отдельный суд для мещан и руководителей цехов. Войтом стал Степан Иванович Рыбальский, считавшийся значительным человеком. Он сумел выхлопотать у Павла І для Киева жалованную грамоту, а потом подтвердить ее у Александра I. В дневнике у митрополита Серапиона имеется сообщение о Рыбальском: «24 января 1813 года умер войт Рыбальский, старик почтенный, всеми уважаемый, любимый и умный». Далее повествуется о его похоронах, в которых участвовали цехи с 18 хоругвями и 12 кенотафами, а также 100 важных мещан верхом, в богатой одежде. Похоронили его на Щекавице, где благодаря его участию появилась церковь.

Столь подробный рассказ о киевском магистрате важен по многим причинам, и, в первую очередь, в связи с возрастающим в последнее время интересом к городскому самоуправлению.

Как Московский патриархат получилл власть над Киевом

После Крещения Руси Киевская митрополия охватывает все земли, на которые имел влияние правящий князь. Киевских митрополитов ставили, как правило, в Царьграде. После татарского нашествия и утраты независимости Киевская митрополия оказалась на территории Великого княжества Литовского, Короны Польской, Тверского и Московского княжеств. Киевские митрополиты привыкли жить под опекой власти и не могли, да и не хотели, отстаивать свои права. По этой причине в ХIV веке они перевели кафедру на север под защиту владимиро-суздальских, а потом и московских князей. Окончательное перенесение Киевской кафедры связывают с митрополитом Петром, который в 1325 году переехал в незначительный город Москву, где княжил Иван Данилович Калита.

Однако Петр и его преемники еще более века именовались киевскими митрополитами.

Воспользовавшись захватом Византии турками-османами в 1448 году, князь Василий Темный самолично возвел на митрополичью кафедру епископа Иону. Но Киевская кафедра, имеющая многочисленные приходы во владениях Польши и Литвы, находилась в юрисдикции Константинопольского патриархата, не признающего Иону и Москву.

Прошло 140 лет, и Константинопольский патриарх Иеремия прибыл в Москву просить о помощи. Дальновидный Борис Годунов решил этим воспользоваться. Гостей хорошо кормили, ухаживали, но не давали возможности встречаться с московскими иерархами, служить совместно в храмах. Причиной такого отношения было желание унизить Иеремию и добиться создания Московского патриархата. Это было невозможно без согласия Вселенского Собора… Освященная веками процедура поставления патриарха была существенно нарушена. Не было не только Вселенского Собора, но и Московского. Так митрополит Иов во время интронизации был не «возведен» в сан, а «посвящен». Патриарх Иов вскоре отблагодарил Бориса Годунова и венчал его на царство.

Постоянно не стихают страсти и споры о каноничности того или иного патриархата. Не высказывая своих симпатий, просто поведаю историю создания Московского патриархата. Вызывает удивление, но поставления патриархов в Москве нередко ознаменовывалась катаклизмами и государственной смутой. Некоторые утверждают, что на это назначение было наложено проклятие…

Выше сказано, что 26 января 1589 года Константинопольский патриарх Иеремия возвел на патриарший престол митрополита Иова, кандидатуру которого предложил царю Федору Борис Годунов. Путь к установлению Московского патриаршества начался с приезда в Москву в 1586 году Антиохского патриарха Иоакима. Впервые церковный деятель такого ранга приехал в Московию, чтобы получить гигантский по тем временам долг в 8 тысяч золотых антиохской кафедре. Борис Годунов и митрополит Дионисий решили использовать приезд восточного гостя в своих целях. Видимо, там был очень продуманный план. Неприятности для Иоакима начались со встречи с митрополитом Дионисием в Успенском соборе. Когда Патриарх Иоаким вошел в Успенский собор, он был встречен здесь митрополитом Дионисием. Но Иоаким не успел и глазом моргнуть, как вдруг его, Патриарха Антиохийского, благословил митрополит Московский Дионисий. Патриарх был шокирован и возмущен, но слушать его никто не стал, его даже не пригласили служить литургию, иначе ее пришлось бы возглавлять не Дионисию, а Иоакиму. Ему даже не предложили пройти в алтарь. Обиженный и оскорбленный, Иоаким простоял у заднего столпа Успенского собора всю службу. Дальнейшее обсуждение проблемы патриаршества с греками взял на себя Годунов, который и вел тайные переговоры с Иоакимом. Иоаким не был готов к столь неожиданному для него предложению об учреждении в Москве Патриаршего престола. Решить этот вопрос самостоятельно он, конечно, не мог, но обещал посоветоваться об этом с другими восточными патриархами.

В июне 1588 года в Москву прибыл очередной Константинопольский патриарх Иеремия. Ввиду перемен на Константинопольской кафедре пришлось все переговоры о Московском патриархате начинать сначала. Но изменения произошли не только в Стамбуле, но и в Москве. К этому времени конфликт между Годуновым и митрополитом Дионисием закончился в 1587 году низложением последнего. Дионисий вместе с противниками Годунова выступил перед царем Феодором с предложением развестись с Ириной Годуновой из-за ее бесплодия. На место Дионисия был возведен архиепископ Ростовский Иов, которому и суждено будет стать первым Московским патриархом. Патриарх Иеремия привез в Москву множество мощей, в том числе шуйцу апостола Иакова, перст Иоанна Златоуста, часть мощей св. царя Константина и прочие. Иеремию одарили ответно кубками, деньгами, соболями и бархатом. Но прежде этого, Иеремию просто оставили на его Рязанском подворье на довольно длительное время. Патриарх в итоге вынужден был пробыть в Москве почти целый год. Иеремия жил на царском содержании, в полном достатке и наверняка в гораздо лучших условиях, чем у себя в Стамбуле. Но никому из москвичей или иностранцев видеться с патриархом по-прежнему не дозволялось. Поначалу Иеремия, которому через посыльных от царя и Годунова настойчиво предлагали идею Московского патриаршества, наотрез отказывался, говоря, что без соборного обсуждения сам он такого важного вопроса решить не может.

23 января в Успенский собор прибыли Иеремия и члены Освященного Собора. Здесь в Похвальском приделе – традиционном месте избрания кандидатов в митрополиты, было совершено избрание на патриаршество. Затем все участвовавшие в выборах архиереи во главе с патриархом Константинопольским прибыли во дворец. Здесь патриарх Иеремия доложил царю о кандидатах, и Феодор из троих выбрал на Московское патриаршество Иова. Только после этого избранного патриарха Московского призвали во дворец, и он впервые в жизни встретился с Иеремией. Наречение Иова в патриархи было произведено в царских палатах, а не в Успенском соборе, как ранее планировал Иеремия. Это было сделано умышленно. Если бы наречение совершалось в соборе, то царь и Иов должны были бы благодарить Иеремию всенародно за оказанную им честь. Но чтобы избежать этого и не поднимать авторитет Константинопольского патриарха слишком высоко, наречение было произведено в царских палатах, а само поставление совершено в Успенском соборе Московского Кремля 26 января 1589 года.

В Успенском соборе посередине храма были поставлены сидения для царя (в центре) и патриархов (по бокам). Первым прибыл и облачился Иов, затем – Иеремия, после этого в храм торжественно вошел царь Феодор. Иеремия благословил его, после этого государь сел на свое место и пригласил Иеремию также сесть рядом, справа от себя. На скамьях восседало духовенство. Затем ввели Иова, который, как при архиерейской хиротонии, прочел исповедание веры и присягу. После этого Иеремия объявил его Патриархом Московским и всея Руси и благословил. Затем Иов также благословил Иеремию, они облобызались, и Иов обошел с целованием других архиереев. Потом Иеремия вновь его благословил, и Иов удалился в Похвальский придел. Началась литургия, которую возглавлял патриарх Иеремия. Центральным моментом поставления было следующее действие: Иеремия после Малого входа стоял у престола, а Иов по окончании Трисвятого был введен в алтарь через Царские врата. Иеремия совершил над ним вместе со всеми присутствовавшими архиереями полное епископское рукоположение вплоть до произнесения молитвы «Божественная благодать…». Далее литургию возглавляли уже два патриарха. После совершения литургии Иова вывели из алтаря на середину храма и произвели собственно настолование. Его трижды сажали на патриаршее место с пением. После этого Иеремия и царь вручили разоблачившемуся Иову по панагии. Иеремия также передал ему роскошный клобук, украшенный золотом, жемчугом и каменьями и не менее драгоценную и изукрашенную бархатную мантию. Всё это богатство должно было еще раз наглядно показать Иеремии, где теперь воистину пребывают Рим и империя. После взаимных приветствий все трое – царь и два патриарха – воссели на своих тронах. Затем царь, встав, произнес речь по случаю настолования и вручил Иову посох святого Петра, митрополита Московского. Иов отвечал царю речью. На следующий день Иеремия был впервые зван в палаты к Иову. Здесь произошел трогательный казус: Иеремия не хотел благословить Иова первым, ожидая благословения от нового патриарха. Иов настаивал на том, что Иеремия, как отец, должен его благословить первым. Наконец, Иеремию удалось уговорить, и он благословил Иова, а затем сам принял благословение от него. В этот же день обоих патриархов приняла у себя царица Ирина Годунова.

С началом Великого поста Иеремия начал проситься назад, в Стамбул. Годунов отговаривал его, ссылаясь на весеннюю распутицу и необходимость оформить документ об учреждении патриаршества в Москве. В итоге была приготовлена так называемая «Уложенная грамота». Характерным моментом этой грамоты, составленной в царской канцелярии, является упоминание о согласии всех восточных патриархов на учреждение в Москве патриаршества, что вообще-то не соответствовало действительности. Лишь после подписания грамоты обласканный и щедро одаренный царем Иеремия уехал домой.

В мае 1590 года в Стамбуле был собран Собор. На нем предстояло задним числом утвердить патриаршее достоинство Московского первосвятителя. На этом Соборе в Константинополе было только три восточных патриарха: Иеремия Константинопольский, Иоаким Антиохийский и Софроний Иерусалимский. Сильвестр Александрийский был болен и к началу Собора скончался. Замещавший его Мелетий Пигас, вскоре ставший новым Александрийским Папой, Иеремию не поддерживал, а потому не был приглашен. Но зато на Соборе было 42 митрополита, 19 архиепископов, 20 епископов, то есть он был достаточно представительным. Естественно, что Иеремия, совершивший такой беспрецедентный в каноническом отношении акт, должен был оправдывать свои действия в Москве. Отсюда его ревность в защите достоинства Патриарха Московского. В итоге Собор признал патриарший статус за Руськой Церковью в целом, а не за одним лишь Иовом персонально, но утвердил за Патриархом Московским только пятое место в диптихах. Это событие подтверждает, что московское патриаршество – творение власти, а не церкви!

Было ли древнее проклятие, неизвестно, но вскоре после установления патриаршества на Руси наступили смутные времена.

Когда на исторической сцене появился Лжедмитрий І, первый Патриарх Московский Иов твердо выступил против него. Он предал его анафеме и в своих посланиях доказывал, что Лжедмитрий – беглый чудовский монах Гришка Отрепьев. Заняв московский престол, самозванец свел Иова с патриаршества и отправил его в Старицу, где тот и умер 19 июня 1607 года. Формально Иов оставался главой Руськой церкви, но в 1605 году Лжедмитрий самостоятельно избрал нового патриарха. Им стал архиепископ Рязанский Игнатий, родом грек, до приезда в Московию занимавший епископскую кафедру на Кипре. Он признал Лжедмитрия царевичем и был лояльно расположен к католичеству. После свержения Лжедмитрия Игнатий был лишен сана и сослан в Чудов монастырь. Новым патриархом избрали митрополита Казанского Гермогена, который при Лжедмитрии был членом учрежденного царем сената и наиболее последовательно ему противостоял. Поговаривают, что поляки посадили патриарха под стражу и заточили в Чудовом монастыре, где он принял мучительную смерть от голода в 1612 году. В течение семи лет Руськая церковь оставалась без патриарха. В 1619 годуиз польского плена возвратился митрополит Филарет, отец вновь избранного царя Михаила Романова. Находившийся тогда в столице патриарх Иерусалимский Феофан IV рукоположил его в сан патриарха Московского. Воцарение Михаила Романова и интронизация патриарха знаменовали восстановление Московского царства.

Титул Киевского патерика. Гравюра, 1661 г.

Избрание Никона после смерти патриарха Иосифа в 1652 году ознаменовалось расколом в московском православии и противостоянием царя Алексея и патриарха Никона. В 1658 году Никон удалился в Новый Иерусалим; в 1664-м он попытался вернуться в Москву, но был отправлен обратно. Собор 1667–1668 годов, подтвердил никоновские реформы, и в то же время снял с их инициатора патриарший сан, причем главным обвинителем на соборе выступил сам царь. На соборе избрали патриархом Иоасафа ІІ. Его избрание ознаменовалась выступлением Стеньки Разина. После смерти патриарха Адриана в 1700 году царь Петр І своей волей поставил во главе управления церковью митрополита Рязанского Стефана Яворского с титулом местоблюстителя патриаршего престола, фактически упразднив институт патриаршества. Петр рассматривал церковь исключительно как институт правительственный, поэтому власть патриарха он впоследствии заменил Духовной коллегией (Святейший Правительствующий Синод), превратив церковь в один из государственных департаментов, находившихся под неусыпным контролем со стороны монарха. Вплоть до 1917 года Святейший Синод оставался высшим церковным и правительственным учреждением в России.

Восстановление патриаршества произошло после Февральской революции 1917 года. Святейший Синод обратился к архипастырям и пастырям Российской империи с посланием, в котором говорилось, что при изменившемся государственном строе «Российская православная Церковь не может уже оставаться при тех порядках, которые отжили свое время». Решением Синода был созван Поместный собор 1917–1918 годов, восстановивший патриаршество. Несмотря на все усилия патриарха, на церковную иерархию и верующих людей обрушилась невиданная волна репрессий. К началу Второй мировой войны церковная структура по всей стране была почти уничтожена. После смерти Тихона в 1925 году не могло быть и речи о созыве Собора для избрания нового патриарха, поскольку церковь существовала на полулегальном положении, а большинство иерархов находилось в ссылках и заключении. Вскоре после смерти патриарха Тихона к власти в России пришел тиран Сталин. В 1936 году патриархия (ввиду распространившихся слухов о кончине сосланного в Сибирь главного местоблюстителя, митрополита Петра Коломенского) издала акт о переходе соответствующих полномочий к Сергию Страгородскому. В 1943 году Сергия и других иерархов принял Сталин. Архиерейский собор избрал Сергия патриархом в 1943 году, но 14 мая 1944 года первосвятитель скончался в Москве. Новым патриархом был избран в 1945 году Алексий І.