История Киева. Киев имперский

Алексей Михайлович – первый царь для киевлян

В советских исторических книгах, пережевывая события до и после Переяславской Рады, не вспоминали, что боярин Бутурлин подписывать соглашения с Богданом Хмельницким был послан государем. Московский царь Алексей Михайлович играл в тех событиях главенствующую роль, совершенно забытую дореволюционными историками и сознательно не упоминаемую современными исследователями.

Царь Алексей Михайлович в истории остался под прозвищем Тишайший, что на первый взгляд кажется абсурдным. Московское царство при нем сотрясали многочисленные бунты, произошел самый крупный раскол в православии, постоянно велись войны, где он как командующий принимал участие. А этот эпитет он получил за свой характер – добрый, незлопамятный, временами мягкий. Он отличался невероятной набожностью, самым большим его увлечением было звонить в колокола. Такой себе «царь-звонарь». Всем своим поведением и степенным видом он являл собой идеал правителя – хранителя устоев и традиций, ревностного христианина. С детства ему привили любовь к чтению, и его считают первым московским государем, начавшим писать письма без помощи дьяка. Хотя и Иван Грозный любил витийствовать в письмах, но чаще диктовал. Алексей Михайлович сочинял вирши, а долгие часы, проведенные с книгой, сделали его одним из образованнейших людей своего времени.

Парсуна царя Алексея Михайлови

В последнее столетие сложилось мнение, что читателя, а впоследствии и телезрителя, больше всего интересует интимная жизнь монархов. Мне кажется, в этом кроется недопонимание исторических процессов. Государи всех времен и народов, всё равно, коронованные или узурпаторы, относились к своим подданным как неверные мужья к супругам. Таким, и скорее и единственным, не был Алексей Михайлович. Он верно и преданно любил свой народ, поэтому с ним и решил заключить договор славный Богдан. Остальные владыки к своим подданным относились как к любовницам, а то и шлюхам – обманывали, изменяли, не платили, а то и продавали на сторону. Вот откуда корни современной российской политики, где всегда присутствуют ложь и алчность!

Богдан Хмельницкий 25 апреля 1654 года направляет киевскому магистрату свою рекомендацию в виде прошения московскому царю: «Жители города Киева очень обрадовались, что святые места наших преподобных отцов печерских и особенно Богохранимый город Киев, сбросив с себя тяжелое иго неволи короля польского, под крепкую и высокую руку благочестивого государя, твоего Царского Величества, поддались и на твою превеликую ласку себя отдали. Большое благодарение Богу, бьют они челом и тебе, очень утешаясь тем, что наделил правами нас и весь мир христианский. Теперь же посылаем посланцев своих, мещан киевских к пресветлому лицу твоему с просьбой, чтобы ты указал им милостиво пожаловать права, привилегии и вольности их стародавние, веками им данные от благочестивых князей и господ русских, и от королей польских, подтвердить и при всех судах и вольностях право магдебургское оставить, как впервые мы имели за короля польского. За это и мы, Богдана Хмельницкого и всё Войско Запорожское умаляем и за них хлопочем и просим: пожалуй всех милостивыми щедротами своими – чтобы все города и граждане и весь мир христианский с этого тешился, к тебе стремился и готов был верно служить и много доброго хотел. И при сем твоему Царскому Величеству желаем многих лет и благополучия, чтобы на всех неприятелей своих, как на львов, василисков и аспидов наступал и попирал, Господа молимо».

Подготовив это письмо, магистрат отправил в Москву делегацию киевлян, состоявшую из войта Богдана Сомковича, райца, двух лавников и одного цехмастера. В Москве они в иностранном приказе о цели своего приезда заявили: «Приехали к царю просить жалованных грамот на давние свои привилегии, на земли, что отобрали насильством от войта, бургомистра и мещан шляхта, ксендзы для своих кляшторов, а теперь этими землями владеют казаки. А эти владения достались городу еще от князей руських и королей литовских». Алексей Михайлович был на войне, а правил за него князь Пронский, который переслал челобитную царю и ждал указаний. Тут и выяснилась важная деталь, что московского царя просили принять «под свою руку Богдан Хмельницкий и Войско Запорожское», а вот киевляне не обращались с такой просьбой. И это было главным, даже многомудрые дьяки-московиты не могли понять, как быть с городами, селениями и всей Руськой землей по обе стороны Днепра – к Москве просилось войско, а не посполитые, то есть жители. Важно было и то, что забирать городское имущество приходилось у казаков, которые экспроприировали его у католиков. К тому же, согласно всем существующим до этого правилам, проживание казаков в городах было нежелательным. Но московские дьяки, поднаторевшие в бюрократических вывертах, обошли все «закавыки», и делегация вернулась домой удовлетворенная, хотя не без огорчений: оригиналы царских грамот Киеву остались в Москве, а войт с товарищами уехали с копиями, заверенными вислыми печатями. Так велел Алексей Михайлович.

Остановимся на некоторых привилегиях, которые от Алексея Михайловича получили киевские мещане. Их освободили от всех податей (подымного и чопового) на 10 лет; у них, согласно Магдебургскому праву, которое осталось за городом, сохраняется судебный иммунитет; пошлину с приезжих купцов собирает магистрат, а установленную часть передает воеводам; право беспошлинной торговли за киевлянами остается, но в пределах «черкасских городов». С городских доходов киевляне обязаны были отдавать воеводе 3 тыс. золотых. Депутация просила отсрочки выплат на 10 лет, но бояре отказали. Киевляне захотели возвращения окрестных сел от казаков, которые в свою очередь забрали их от ксендзов и шляхты. Киеву эти села были отданы руськими князьями «триста лет тому». Вот они: Дымер, Демидово, Козаровичи, Глебовка, Ясногородка, Холм, Туровче, Мокрец, Петровцы, Приорка, Мостыщи, Креничи, Крюковщина, Выгуровщина, Рожевка, Сырец-речка и Котыр-речка с мельницей. Так как подтверждающих документов в наличии не оказалось, то и тут бояре им отказали. Тогда выборные стали выпрашивать хотя бы Котыр-речку, которая была во владении киевского полковника. Бояре положили резолюции: «Как служба минет, тогда государев указ будет, а ныне для выполнения службы полковника оскорбить нельзя». И тут был применен лозунг: «Разделяй и властвуй!», столкнувший лбами новых подданных – мещан и казаков. Ведь правительству приходилось считаться с фактической государственностью Казацкой Украины, при этом царь, бояре и дьяки не хотели забывать, что в свое время это были Киевское и Черниговское княжества, которые в «белокаменной» считались вотчинами правящей династии. Это вносило определенную двойственность в государственно-правовую сторону объединения Украины с Москвой, превращая новые земли в простую провинцию царства.

О тяжелой внутренней обстановке Московского государства свидетельствует бессмысленный Медный бунт 1662 года, произошедший по причине обесценивания медных монет по сравнению с серебрянными; расцвет фальшивомонетничества, всеобщей ненависти к власти. Толпа разгромила дом купца Шорина, собиравшего «пятую деньгу» во всем государстве. Несколько тысяч человек отправились к Алексею Михайловичу в Коломенское, окружили царя, а когда тот дал слово расследовать дело, один из толпы бил с царем всея Руси по рукам. Но появилась новая толпа, настроенная более агрессивно и требовавшая выдать «изменников на расправу». Тогда стрельцы и солдаты по приказу царя атаковали угрожавшую ему толпу, загнали ее в реку и большинство людей перебили, часть взяли в плен, из которых полторы сотни повесили. Остальных били кнутом, пытали, «по сыску за вину отсекали руки и ноги, и у рук, и у ног пальцы», клеймили и сослали на окраины государства на вечное поселение. В 1663 году, по царскому указу, медного дела дворы в Новгороде и Пскове были закрыты, а в Москве была возобновлена чеканка серебряной монеты.

Киев во второй половине ХVII века

Богдан Хмельницкий всюду подчеркивал свое единство с Москвою. Так, осенью 1655 года, осаждая Львов, он требовал от жителей принести присягу Алексею Михайловичу. В ХIХ веке существовала легенда, что двуглавого орла на главном куполе Михайловского собора в 1655 году укрепили по повелению гетмана Богдана, который не преминул об этом сообщить царю, одарившего монастырь рядом сел. Алексей Михайлович для обителей ничего не жалел, тем более это были не его земли, а каких-то поляков.

Постоянные жалобы на постои воевод с гарнизоном и другие притеснения, часто граничащие с грабежами, продолжались беспрерывно почти полстолетия. Гетман Брюховецкий, заручившись согласием Москвы, 5 июля 1663 года писал, что виновных «в кривде мещан киевских… будут сурово горлом карати», что в переводе на современный язык означает отрубать головы. Но разве это пустяшное наказание могло остановить воюющих? Поэтому через несколько лет при избрании гетманом Демьяна Многогрешного киевляне вновь обратились к Алексею Михайловичу и выпросили следующие привилегии: 1) не давать подорожным телеги; 2) ослов и их слуг кормить с казны; 3) сенокосы, ловы оставить им; 4) ратные люди свой скот должны держать в крепости, а не у мещан; 5) прекратить принудительные работы мещан; 6) мещан судит ратуша, а не воевода; 7) мещанам торговать на Подоле, ратным людям в крепости. Но самой впечатляющей льготой, по свидетельству «Летописи Самовидца», была следующая: по грамоте царя в 1660 году евреи, армяне и поляки были удалены из города, что им, естественно, не понравилось. Эти народности-конкуренты стали настойчиво требовать отмены этого указа. Но вопли киевлян по этому и другим вопросам не прекращались. В конце концов, то ли они успокоились, то ли… Скорее всего, Москва перестала на них обращать внимание. Основная борьба между мещанами и поселившимися в городе богатыми казаками шла за возможность «шинкования горилкою». Наконец-то гетманская власть вспомнила, что у них, кроме служилых, есть еще и другие подданные – горожане. Она стала оказывать и им внимание, увеличивая поборы.

Зависимый от новой власти, Киев сохранил свое самоопределение, пользуясь Магдебургским правом, полученным от литовских князей, подтверждаемым королями и царями. Коренное население города выбирало среди своих войта и членов магистрата, которые управляли городом. Магистрат имел раду, управляющую делами административными, хозяйственными и судебными гражданского порядка, и лаву. Она вела дела уголовные и имела право наказывать виновных вплоть до отсечения головы. Должности войта, «райцев» и лавников были пожизненными. Мещане имели большие льготы. Они были освобождены от военной службы, а для охраны города формировали милицию – пешую и конную (Золотая корогва) с ружьями и пушками. В торговых делах их совсем не облагали пошлиной. Мещане устраивали в городе склады товаров, вели торговлю, организовывали ярмарки, гнали водку, благо вокруг были сады, поставляющие сырье и открывали шинки. Последнее приносило наибольшую прибыль городу, поэтому круто пресекались попытки чужаков пристроиться к этому промыслу.

Ремесленники имели свою организацию, разделялись на цехи, деятельность которых обеспечивалась различными привилегиями по сравнению с «портачами» (a parte), не принятыми в цехи. Цехов было около 15, точнее не определить из-за их постоянной трансформации. Один из них, швейный, существовавший с 1608 года, закрылся благодаря комсомольцам в 1924 году, а остальные – ранее, с развитием капитализма. Юридически защищенные цехи имели свои хоругви, кенотафы (или ипоклити) – пышно украшенные гробы для похоронных процессий особо отличившихся покойников, печатки и знаки. Автономию города никто не нарушал, даже гетманы, хотя один из полков носил название Киевского. Его территорию составляли поселения за пределами города, а полковым городом был Козелец. Киев был сотенным городом, а казаков в нем было мало, проживали они на Куреневке. Не подчинялось магистрату и духовенство, особенно Печерская обитель, жившая своими уставами.

Несмотря на пограничное расположение и частые разрушения, Киев в описываемый период прославился благосостоянием и даже роскошью жителей. Славящийся велеречивостью поп-старовер Иван Лукьянов в 1705 году восклицал: «В Киеве монастырей и около Киева зело много, и пустынки есть. Райские места! Есть где погулять! Везде сады, винограды, и по диким местам все сады. На Подоле строение узорочное: тщательны лихоманы хохлы». Киев занимал незначительную часть современного центра города и состоял из трех разрозненных частей: Старого Киева, Подола и Печерска. Между ними лежали поля, леса и яры. Были и предместья, где обитали ремесленники (Гончары, Кожемяки), казаки (Куреневка) и слободы, где жили крестьяне, приписанные к монастырям. Главным и наиболее заселенным местом торговли и ремесел, где находился магистрат, был Подол. Он соединялся с Левобережьем дорогой, начинавшейся от Свято-Духовских ворот и ведущей до мостика через Почайну на остров, а с него на большой мост через Днепр. Его построили московские «ратные люди», что затрагивало интересы магистрата, берущего деньги за перевоз. В Старом Киеве с использованием древних валов была сооружена крепость, где жили воеводы с «ратными людьми» – стрельцами и рейтарами, имевшими свои слободы. На территории Софийского монастыря была резиденция киевского митрополита. Печерск считался средоточием религиозной жизни.

Н. Закревский приводит «Роспись Киева», выполненную «Приказной избой» в 1682 году. Она очень пространная, с подробным описанием каждого сооружения, поэтому приведу лишь фрагменты: «Град Киев на высоких горах над рекою Днепр, основание земляной вал кругом». Ниже идет описание: «В меньшом Городе церкви каменные Рождества Пресвятой Богородицы, Десятинная, трапеза деревянная. В житном дворе церковь каменная ветхая, во имя трех Святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Ивана Златоустого. На том же дворе с хлебными запасами 9 амбаров больших, 3 малых и 2 амбара с солью. Приказная изба. Около нее 6 погребов с выходами каменными, в том числе у одного погреба выход выкладен дерном, с денежной и с зеленой (пороховой) казной и 3 гранаты, 4 амбара больших, где устроены пушки и ружье. 4 колодца, глубиной 8, 9, 10 сажен. 3 двора, где ставятся бояре и окольничие, и воеводы. 2 двора, где ставятся дьяки… Против колодца Крещатика калитка, что ходят к малому Городку, что на Печерской Горе… Золотые проезжие ворота с подъемным мостом. У Золотых же ворот промеж каменных стен проезжие ворота, да сверху вставлена железная большая решетка… в Золотые ворота ездят к реке Лыбеди… Львовские проезжие ворота. Перед воротами за рвом вывод, вверху решетка большая железная… Дворы: Киево-Печерского монастыря, дан ему (в 1675 году) для осадного времени. 10 дворов, где стоят генерал-майор, стольники, полковники и подполковники. Двор, где делают зелень (порох) и фитили; кружечный двор. Почтовый двор, на нем 41 лошадь. Мельница ветреная. У начальных людей 33 двора, у подьячих 8 дворов, у рейтар 82, у жилых стрельцов 129, у солдат 86 дворов… Киев Нижний Город, где киевский войт и мещане живут, от Кисилевой горы до Крещатикской башни, по мере по осыпи и острогу кругом 1530 сажен с полусаженью; а огорожа острог, а инде забрало и забор досками. В том Нижнем Городе Кожемяцкие ворота к Щекавицкой горе, Ерданские ворота, ездят к Ерданскому и Кирилловскому монастырям… В Киеве в Нижнем Городе и в Кожемяцкой слободе мещанских и казацких 635 дворов. На пристани на берегу Днепра 3 парома перевозных. В прошлом году через реку Днепр и Черторию и на заливах наведен был мост на 96 байдарках и 39 плотах. Мост в длину 552 сажени, а в ширину 4 сажени… Киевопечерский монастырь и Местечко на высоких горах. От Киевского большого города и вала, от ворот, что словут Печерские, к Печерскому монастырю до каменного столба, что против Николаевского пустынного монастыря по мере 880 сажен. Каменный столб стоит посреди поля, на нем образ Святителя Христова Николая Чудотворца. От столба до башни, что слывет Киевской, 440 дорогою сажен. Пред Печерским местечком посад, где живут Печерского монастыря и других подданные, которые от воинских людей из деревень и из сел сбежав, поселились».

Тогда в Киеве появилось каменное здание магистрата, обращенное передним фасадом к Братскому монастырю, другим главным входом – к Успенской церкви, с башней и галереей на втором этаже, большой статуей Фемиды с мечом в одной руке и весами в другой. Особенно поражало гостей города медное рельефное изображение герба – архангела Михаила – который был устроен на часах башни. Во время боя фигура ударяла стальным копьем в кремнистую пасть змея, от чего сыпались из нее искры, а над часами, вокруг карниза башни, была надпись золочеными буквами: «Богом храним град Киев». Здание это сгорело 9 июня 1811 года во время пожара.

Так как в книге далее будет много о Могилянской академии, то напомню о возникшем в 1615 году Киевском братстве – национально-религиозной общественной организации. Братчики организовали коллегию, которая располагалась в Киево-Богоявленском Братском монастыре.

* * *

Смерть Богдана Хмельницкого в Субботове 27 июля 1657 года привела к охлаждению отношений между Московией и Украиной. Через три месяца гетманом стал Иван Выговский, которому присутствие воевод в украинских городах было явно не по нутру. Поэтому 6 сентября в Гадяче был подписан трактат с польским правительством о вхождении казацкой державы в состав Речи Посполитой – Великого княжества Киевского (Киевское, Черниговское и Брацлавское воеводства) на федеративных началах, но при сохранении гетманского правления. Церковная уния на этой территории не разрешалась, а православные уравнивались в своих правах с католиками. Автором этого проекта был Юрий Немирич. Гнев царя из-за потери Киева и Украины был страшным, но войска, отправленные на усмирение гетмана и старшин, терпели неудачу за неудачей. Особенно страшное поражение случилось у московитов 29 июня 1659 года под Конотопом.

Но, как и сегодня, в политике ничего нового придумывать не надо, царские дьяки свое дело вели профессионально, всеми способами, особенно ценными подарками, привлекая на свою сторону казацкую старшину и духовенство.

Т. Цюцюра, В. Золотаренко, Я. Сомко выступили против Выговского, и 17 октября 1659 года в том же Переяславе между московскими боярами и малолетним Юрием Хмельницким подписали договор (Переяславские статьи), в котором регулировалось политическое и правовое положение Казацкой Украины в составе Московии. Воеводы имели право стоять в Киеве, Нежине, Переяславе, Брацлаве и Умани. Другая часть казачества через год составила в Слободищах иной договор, в котором указанные выше воеводства входят на тех же условиях, но в Польшу. Так начался раздел казачества и подконтрольных ему земель на Правобережную (Польша) и Левобережную (Московия) Украину, что дало возможность этому временнóму периоду получить подтвержденное историками название – Руина. Казачество, несмотря на разделение украинских земель по Днепру, старалось подчинить себе жителей противоположных берегов, воюя между собой, избирая каждый на своей стороне гетманов: левобережные – И. Брюховецкого, правобережные – П. Тетерю. Тем временем в Москве понимали, что жизнь края зависит от бюрократов, и в 1663 году создали Малороссийский приказ, руководивший делами Левобережной Украины – как автономного государственного объединения в составе Московской державы. Время от времени это подтверждалось разными договорами. Тем не менее, спустя короткое время, соглашения в очередной раз нарушались, что не мешало воеводам нерушимо восседать в украинских городах. И не находилось силы, способной их оттуда выкурить!

Получив Киев в вечное подданство, Алексей Михайлович в 1669 году приказал учредить почту. Гонцов выбирали путем добровольного найма, и их содержание шло наполовину из казны. С 1674 года в Московии начали принимать письма в Киев, Нежин и Батурин, например, киевскому воеводе Г. Козловскому 5 апреля 1672 года вместе с разрешением мещанам и «всяких чинов людям с товарами в Польшу ездить». Тогда же царь дает грамоту на землю Киево-Братскому монастырю с его коллегией. Правителя можно понять, Московия на то время вообще не имела центра просвещения. Ртищев, Морозов, Никон вызывают из Киева образованных монахов для обучения в северо-восточных землях греческому и латинскому языкам, посылая со всего царства поданных на учебу в коллегию на Подоле, с которой на то время тесно связано зарождение народного духовного театра. Религиозные драмы и диспуты пользовались необычайной популярностью. На них была представлена пьеса об «Алексее, Божьем человеке», в честь царя – «в знамение подданства чрез шляхетную молодь студентскую в коллегиуме Киево-Могилянскому на публичном диалоге, 1674 года». Знаменитые выпускники первого учебного заведения восточного славянства: Епифаний Славинецкий (возглавил образовательный центр в Москве) и Симеон Полоцкий (он был учителем детей царя Алексея Михайловича, а потом стал духовным наставником царя Петра Алексеевича).

Московские правители исстари становятся главными жертвователями для киевских святынь. За это и славит их в своем «Киевском Синопсисе» архимандрит Киево-Печерского монастыря Иннокентий Гизель, в Киеве выпустивший первое издание в 1674 года, которое в отечественных школах почти на сто лет стало единственным учебником истории. При этом киевский воевода, князь Юрий Трубецкой пишет, что для вновь сооруженной на месте старой церкви Св. Георгия богослужебных книг «мало, потому что в Киеве многих церковных книг купить мы не добыли». Это продолжалось с первых контактов, еще со времен св. Петра Могилы, когда у московских царей, в виде «милостыни» выпрашивались книги. Как важное свидетельство уместно привести весьма красноречивые строки из «Описания Киева» Н. Закревского: «Набожность или тщеславие, добродушие или политика князей, государей или гетманов наполнили архивы магистрата и монастыри грамотами и привилегиями, но для просвещения жителей и улучшения города было очень мало сделано».