– Примерно чуть старше тебя, прилично одет, светлые, уложенные по последней моде волосы. До твоего возвращения я его довольно часто встречал в нашем дворе. Одного или с Василием Петровичем.
Таня с Геной переглянулись и в один голос воскликнули:
– Ольгерд!
– Точно! – ударила ладошками по коленкам Таня. – Как я могла забыть. В то время он часто захаживал к нам в любое время, как к себе домой.
Яблочкин поднялся из-за стола и направился к выходу
– Сань, пошли со мной, – бросил он на ходу.
– Куда?
– К этому альбиносу. Что-то давненько я к нему в гости не захаживал. Хочу в его рыбьи глаза взглянуть.
– А я здесь при чем? – пряча улыбку, спросил Шустов.
– Чтобы его подержать, пока я буду смотреть.
Через час друзья подходили к 25-тому дому по улице Советской.
– Сейчас этот кальмар будет танцевать нам вальс в присядку, – кровожадно процедил сквозь зубы Яблочкин, сжимая кулаки.
– Но-но Гена, остынь. С таким выражением лица в годы войны люди на танки бросались, но сейчас несколько другое время. Все нужно делать без истерики, с холодной головой.
– И горячими пятками?
– Можно и с ними, – у подъезда Александр попридержал гену за рукав. – Погоди. К двери подойду я один. Ты постоишь на ступеньках.
– Зачем? – удивленно спросил Яблочкин, все еще рвавшийся в бой.
– Во-первых, он меня не знает, а во-вторых, у тебя сейчас такое лицо, что крокодил по сравнению с тобой- мисс Вселенная.
Смех Яблочкина в полупустом дворе прозвучал, словно пушечный выстрел.
– Все, тихо, поднимаемся, – одернул его Шустрик и вошел в подъезд.
– Кто там? – раздался за дверью 17 квартиры женский голос.
– Проверка вентиляционной системы, – ответил Александр и отстранил подальше от глазка Гену.
– Но у нас, кажется, все в порядке.
– Тогда вам нужно расписаться вот здесь, – Шустов выудил из кармана брюк мятый клочок бумаги.
После минутного колебания замок щелкнул, и из приоткрывшейся двери выглянула симпатичная блондинка.
– Давайте, где? Ой!
Яблочкин сделал шаг и резко рванул дверь на себя.
– Здравствуйте, как Вас там? Муж дома?
Не дожидаясь ответа, он вбежал в квартиру. Следом прошел Шустов. Он захлопнул дверь и привалился к ней спиной, отрезая девушке путь к отступлению.
Меньше минуты понадобилось Геннадию, чтобы понять, что Ольгерда здесь нет. Он вышел в коридор и обратился к стоящей у стены, перепуганной девушке.
– Где он?
Блондинка переводила большие, полные слез глаза, с одного лица на другое и от страха только икала.
– Не волнуйтесь Вы так, гражданочка, – как можно спокойнее и ласковее обратился к ней Александр. – Лишать Вас части и совести никто не собирается. Мы пожаловали не за этим. Нам очень нужен Ваш муж.
– А его нет дома, – всхлипывая, выдавила она из себя.
– Вы, может, будете удивлены, но мы это заметили, – немного взяв себя в руки ответил Гена.
– Итак, – приторно сладко улыбаясь, придвинулся к ней Яблочкин, – начнем сначала. Где не совсем уважаемый Ольгерд?
– Ну, это, я не знаю, – испуганно вжалась в стену девушка и расплакалась.
Шустов сделал Гене знак рукой удалиться, а сам обнял ее за трясущиеся плечи и ласково успокаивающе произнес:
– Не надо, перестаньте. Мы не причиним Вам зла. Просто хотели задать Вашему мужу всего пару вопросов. Так вы знаете, где он?
Девушка продолжала тихо плакать.
– Как Вас зовут?
– Ка-катя, – сквозь всхлипы сказала она.
– Прекрасное имя, Катя. Он давно уехал?
– Утром, часов в 7-8. Я еще спала.
– Вот и умница, вот и молодец. А куда?
Девушка последний раз всхлипнула и взглянула на Шустова покрасневшими глазами.
– Он вчера поздно вернулся домой и говорил что-то о деревне Студенка.
– А что, конкретнее? – не преставая успокаивающе поглаживать ее по плечу, спросил Шустов.
– Я не совсем поняла, но он что-то говорил о кладе, сокровищах, бывшем напарнике.
– Ясно. Он один уехал?
– Не знаю, – девушка снова всхлипнула.
Поняв, что Катя больше ничего не знает, Александр убрал руку с ее плеча и позвал Гену.
– Пошли, Степанович, сегодня ждать его здесь бесполезно.
Яблочкин вышел из комнаты, зло взглянул на девушку, но увидев ее безвольно опущенные плечи, трясущиеся мелкой дрожью, махнул рукой и молча вышел в след за Александром из квартиры.
– Слышал? – спросил его Шустов, когда они спускались вниз по лестнице.
– Слышал.
– Ну и..?
– Не знаю. Поехали домой. Там подумаем.
– Интересно, какая связь между этой деревней и вашей квартирой? – задумчиво спросил скорее сам себя, чем Гену, Шустрик.
Яблочкин лишь неопределенно пожал плечами.
– Ну, как съездили? – встретила их вопросом Татьяна.
– Почти никак, – Гена оглядел квартиру, которая к их приезду сверкала чистотой и порядком, словно и не было ночного кошмара. – А вы время зря не теряли.
– Да уж. Старались. Ну не томите, рассказывайте.
Опуская ненужные детали, Александр в двух словах описал результаты их поездки.
– Студенка? Она сказала Студенка? – вскочила Таня со стула.
– Кажется да, – удивленно взглянул на нее Гена. – А что?
– Так кажется или точно? – Таня вышла из-за стола и подошла вплотную к Александру, нервно теребя края блузки.
– Да Студенка, Студенка, а в чем дело? – взял на себя удар Яблочкин.
– Дело в том, что наша дача находится именно там.
У всех сидящих на кухне округлились глаза, а у Яблочкина даже приоткрылся рот от удивления.
Первым нарушил тишину Шустов. Он ударил ладонью по столу и резко встал.
– Теперь мне все ясно. Поехали.
– Куда? – снова повернулась к нему Татьяна.
– К тебе на дачу. Что-то меня в деревню потянуло.
– Ты думаешь..? – взглянул на него Гена.
– Не знаю, но нужно проверить, – ответил на его недосказанный вопрос Александр и вышел их кухни.
В машину сели только втроем: Шустов, Яблочкин и Татьяна. Степан Семенович и Анна Трофимовна остались на всякий случай в квартире. Когда машина отъехала от дома, Гена повернулся к Шустрику.
– Так что тебе стало ясно?
– А вот что, – Александр откинулся на спинку заднего сидения и закурил. – Скорее всего, незадолго до смерти Василий Петрович проговорился Ольгерду о каких-то своих сокровищах, но в виду своего трусливого характера этот, как ты его называешь «рыбий глаз», не решался все это время предпринять попытки их добыть, хотя и не сидел, сложа руки. Мне кажется, он искал надежного помощника и вот ему на днях повстречался Рыжий.
– Ты думаешь, он? – перебил Шустова Яблочкин.
– Вспомни, что говорила Зоя на свадьбе, – недовольно поморщился Александр. – Так вот. Узнав, что вы весь вечер будете находиться у Зои, Ольгерд с Рыжим проникли в квартиру, благо замок вы не сменили, а у него был ключ, и перевернули все вверх дном, но видимо ничего не нашли.
– Конечно, не нашли. В квартире ничего такого нет, – возмущенно перебила его Таня.
– Поэтому они и решили, что сокровища спрятаны на даче, – не обращая внимания на реплику, закончил Шустрик.
– Это становится совсем интересно, – задумчиво произнес Гена, и повернулся к Татьяне. – Папа тебе об этом что-нибудь говорил?
Девушка отрицательно покачала головой.
Въехав в небольшую деревеньку Студенка «Вольво» сбавила скорость.
– Где твоя дача? – спросил Александр, придвигаясь почти вплотную к девичьему затылку.
– Второй поворот налево, последний дом.
– За поворотом остановишь. Пойдем пешком, – скорее приказал, чем попросил Шустов.
Выйдя из машины, они быстро, но тихо двинулись вдоль улицы. Не дойдя до Татьяниной дачи всего один дом, Шустов остановился.
– Теперь сделаем так. Вы с Геной войдите в калитку, а я перелезу к вам на участок через вот этот забор, зайду с тыла так сказать, – шепотом распорядился Александр.
– Но ведь там же соседи живут? – удивленно предупредила его Татьяна.
– Ничего, я найду с ними общий язык, – успокоил ее Шустрик и, улыбнувшись, скомандовал: – Ну, вперед!
Войдя через обветшалую калитку в заросший бурьяном двор, Татьяна и Яблочкин чуть не упали от изумления. На задней его части, кряхтя и обливаясь потом, Коля Рыжий с Ольгердом перекапывали лопатами землю.
Глядя на эту картину, Таня захихикала вначале чуть слышно, потом все громче и громче и, в конце концов, разразилась истеричным смехом. Кладоискатели замерили на месте с поднятыми лопатами, а Гена бросился к рядом стоящей колонке за водой. Получив порцию холодного душа в лицо, девушка пришла в себя.
– Так вот о чем шла речь, – наконец сказала она, утирая рукавом лицо. – – А я то думала, – Таня с улыбкой взглянула на Яблочкина. – Помнишь, я тебе говорила, что мой отец очень любил скрещивать деревья?
– Что-то припоминаю.
– Так вот. За три месяца до гибели ему удалось скрестить два сорта яблони. В результате должны были получиться необыкновенные по вкусу и долго хранящиеся плоды. Этот новый сорт яблок он и назвал «сокровище».
Теперь уже истерическим хохотом смеялся Яблочкин. Развеселившись, молодые люди не заметили, как кровь с лица Рыжего отхлынула, глаза лихорадочно заблестели, а пальцы, сжимавшие черенок лопаты, побелели от напряжения.
– Убью, сучка! – рыкнул он и прыжками помчался на них, размахивая лопатой.
Гена заметил опасность слишком поздно, чтобы убежать. Он только успел спрятаться за своей спиной девушку и уже приготовился принять удар на себя, как за Рыжим мелькнула какая-то тень и на его «золотую» макушку опустилось полено. Глаза у бывшего предводителя бомжей закатились и он, не издав ни звука, рухнул на землю.
– Иногда, даже приятно для разнообразия самому Рыжему ударить, а не подставлять свою макушку под его кулак, – удовлетворенно произнес Шустов. – Ничего, к приезду ментов оклемается.
– А где второй? – огляделся, по сторонам Яблочкин.
– Думаю, на пути к Полькой границе, – усмехнулся Саша.
– Предлагаю это дело обкурить.
– Принято единогласно.
…Смертельная опасность поджидала спасателя на каждом шагу, любое окно, угол здания, канализационный люк, таили в себе угрозу. То тут, то там высовывались стволы автоматов и тогда над его головой с противным визгом, проносилась смерть. Но он бесстрашно пробирался вперед, ведь для того спасатель и был послан в этот городок, чтобы уничтожить царствующее в нем зло. За очередным поворотом на встречу ему вдруг выскочило многоглавое чудовище, поливая свинцовым дождем из четырех автоматов все вокруг, не забывая при этом изрыгать из всех своих шести глоток адское пламя…
– Ну, как дела в первое рабочее утро? – раздался в кабинете Яблочкина насмешливый вопрос. Гена на миг отвлекся, и его спасатель вспыхнул пионерским костром.
– Блин. Третью жизнь теряю, – досадливо поморщился он и взглянул на вошедшего.
– Ты чего опаздываешь?
– Так все равно никого нет, – развел руками Шустов. – Я присяду?
Не дожидаясь разрешения, Александр плюхнулся на стул по другую сторону Гениного стола.
– Чего спрашиваешь? – Яблочкин, прищурив один глаз, посмотрел на друга.
– Так ведь ты же теперь мой начальник. Б-о-о-сс! – Шустов сделал строгое лицо и поднял указательный палец вверх.
– Перестань паясничать. Возьми лучше вон газеты полистай, может чего интересного нароешь, – махнул в сторону стопки прессы немного смутившийся и от того сердитый Яблочкин, и повел очередного спасателя в атаку.
После всех злоключений, выпавших на долю семей Яблочкиных, Шустовых и большей половины местных бомжей, прошло четыре года. Гена закончил институт, женился на Тане и принялся искать себе работу по специальности, но как оказалось, городу историки были необходимы как колорадские жуки картошке. Во всех учебных заведениях, где он предлагал себя в качестве учителя, а также в музее и даже в турагентстве, на него смотрели как на зеленого человечка. Яблочкин даже в одном кабинете посмотрел в зеркало, чтобы убедиться, что у него лицо нормального бледно-розового цвета, с приятной синевой под глазами. Все яростно отмахивались от своего прошлого. После очередного поиска куска хлеба, Геннадий забрел в гости к своему приятелю Шустову.
– Ну, как успехи по благоустройству своего места под солнцем? – спросил его Александр, доставая из холодильника запотевшую бутылочку водки.
– Никак. Все места распроданы на жизнь вперед, – расстроено ответил Гена. – Придется возвращаться на завод.
– Так все запущено? – прозрачная жидкость забулькала по рюмкам.
– Более чем. Оказывается, знатоков прошлого в нашем городе на душу населения приходится с переизбытком, – Яблочкин взял рюмку и, не чокаясь, опрокинул ее в рот. – А у тебя как? – спросил он Шустова, когда водка добралась до желудка.
– Да так. – Александр неопределенно махнул рукой и потянулся за бутербродом. – Все вроде бы хорошо. На стройке и зарплата неплохая, и кое-какие соц.гарантии имеются и условия сносные, но понимаешь… – он отложил надкусанный хлеб и задумчиво посмотрел в окно. – У меня такое чувство, что еще немного и я обрасту шерстью. залезу на дерево и стану швыряться в людей кокосовыми орехами.
–У нас не растут пальмы, – серьезно заметил Гена.
– Тогда яблоками, каштанами, воронами в конце концов. – Шустов ударил кулаком по столу и потянулся за бутылкой.
–Все настолько серьезно?
– Ты даже представить себе не можешь. Приходя утром в бытовку, чтобы переодеться, я, слушая разговоры своих товарищей, с ужасом ловлю себя на мысли, что общения с этими гегемонами приводит меня к даунизму. А сама монотонная, отупляющая работа? Мне иногда кажется, что будучи бомжом, морально я чувствовал себя намного легче и свободнее.
– А снова стать аналитиком не пробовал?
– Какое там? – Шустов взял со стола наполненную рюмку, чокнулся с Яблочкиным и вылил содержимое в рот.
– Я в институт запрос посылал, чтобы они дубликат диплома выслали, но, увы. У них в архиве трубу прорвало, короче, нет больше аналитика Шустова Александра Петровича, остался только один каменщик.
Изливая друг другу душу, друзья даже не заметили, как закончилась одна бутылка водки, затем вторая. И когда на половину опустела третья, в кухню заглянула Светлана.
– А вы все водочку пьянствующую? – робко улыбаясь, спросила она и присела рядом с мужем.
– Вот, Светик, думаем, как дальше жить, советуемся, так сказать, – заплетающимся языком ответил Александр.
– Мне кажется, что она, – женщина указала на водку, – плохой советчик.
– За это мы ее и казним, – пьяно засмеялся Гена и влил в себя очередную порцию.
– Ты бы вместо того, чтобы со змием сражаться, лучше Сашин диплом поискал. Из тебя бы неплохой милиционер получился.
Яблочкин сделал страшное лицо, помахал перед своим носом скрюченным пальцем, попытался что-то сказать, но не смог и от огорчения уснул за столом.
Проснувшись на следующий день, Яблочкин с трудом поднялся с дивана, и побрел на кухню, в надежде хоть чем-нибудь облегчить свое недомогание. После стакана холодного кефира, ему тало немного легче. Подумав с полминуты, он налил себе еще один, и тут его голова взорвалась от телефонного звонка.
– Слушаю, – кривясь от головной боли, сказал в трубку Яблочкин.
–Ну, как самочувствие? – поинтересовался на другом конце провода голос Шустова.
– Блин. Саша. Если бы ты не был моим другом, я бы тебя убил как вредного элемента.
– Извини, я думал ты уже не спишь.
– Лучше бы я спал. Ладно, прощаю. Ты можешь сейчас ко мне приехать?
– Могу. Водку брать?
При упоминании спиртного Гена почувствовал, как его желудок попытался спрятаться в мочевом пузыре. Подавив приступ рвоты, он категорично сказал:
– Нет. Прихвати кефира, у нас будет серьезный разговор.
Положив трубку, Яблочкин посмотрел на полный стакан, вздохнул и отправился в ванную.
– И об чем разговор? – спросил Шустов, выкладывая на стол пакет кефира для Гены и бутылку пива для себя.
– Мне вчера в голову одна идейка пришла.
Александр саркастически усмехнулся:
–Т ебя всегда муза посещает, когда ты всем лицом салат трескаешь?
Гена даже не обратил внимания на сатирический выпад друга. Он придвинул поближе стул, и, навалившись грудью на стол, таинственно зашептал:
– Нет, не всегда. Меня на эту мысль твоя Света подтолкнула.
– Действительно? – заинтриговано спросил Шустов и, согнав с лица ироническую улыбку, тоже подался вперед. – Ну и что за мысль?
Шустов несколько минут тупо смотрел на довольную физиономию друга, затем, не глядя, нащупал стоявший на столе стакан кефира, выпил его одним махом, поморщился, словно от водки, и потянулся за огурцом.
– Но, но. Ты поаккуратней с меню, а то, как бы от твоего эксперимента у тебя донышко не прохудилось, – встревожился Гена, отбирая у Александра соленую закуску.
Шустов приложил ладонь ко лбу друга и сокрушенно покачал головой.
– Да, Геник, ты сегодня прям светофор какой-то. Лицо – красное, змий – зеленый, горячка – белая. Может врача вызвать?
– Ага. Патологоанатома. Ты послушай, прежде чем меня в психушку сдавать.
Яблочкин встал и начал, расхаживая по кухне, выкладывать все доводы в поддержку своей идеи. Шустов слушал его не перебивая, и сочувственное выражение лица сменялось на задумчивое.
Дни в маленькой, тесной комнатушке, снятой под детективное агентство «Гроза» проходили однообразно скучно. Яблочкин все свое рабочее время отдавал борьбе за светлое будущее виртуальных городов, а Шустов либо дремал в неудобной позе на стуле, либо читал тематические пособия от Чейза, Агаты Кристи, Незнаского и др. Изредка их идилию нарушали торговцы всякой дрянью, инспектора разных служб или электрик из соседнего «офиса» в поисках стакана и компании.
– Блин! Уже неделя прошла, а клиенты что-то в очередь становиться не торопятся, – первым не выдержал Шустов, начиная очередной рабочий день.
– А ты думал, люди в первый же начнут ломиться к нам, как на премьеру фильма? Нет, Саня. В первую очередь нам нужно запастись терпением, -попытался успокоить его Яблочкин, хотя у самого настроение было хуже некуда.
– Может, нам все-таки сменить профиль?
– На какой? Секс по телефону или проститутами по вызову?! – взорвался Гена.
Он включил компьютер, вскочил и заходил по комнате.
– Ты предлагаешь мне вернуться на завод, а тебе на стройку?
– Ну, зачем же так категорично? Можно, например, торговать чем-нибудь.
– Чем? Мазью от облысения ежей или зубной пастой для хомяков?
Шустов глядел на мечущегося по комнате Яблочкина по верх газеты.
– Ты присядь, Ген, не мельтеши. Это я как вариант предложил, а ты сразу орать. Не подобает так вести себя сыщику.
Яблочкин остановился посреди комнаты, зло взглянул на напарника и молча прошел к столу.
– Вы уволены, Алескандр Петрович, – произнес он, стараясь не смотреть в сторону Шустова.
Саша не спеша сложил газету, положил ее на край стола, медленно поднялся и сделал три шага, отделявших его от двери. Уже держась за ручку, он обернулся, и тихо сказал:
– До свиданья, Геннадий Степанович. Надеюсь, без меня дела у Вас пойдут гораздо лучше.
Тут Александр почувствовал, что дверная ручка под его ладонью стала медленно опускаться вниз. Он убрал руку и сделал шаг в сторону. Дверь слегка приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось старушечье лицо.
– Прачечная дальше по коридору – с раздражением сказал- женщине Яблочкин.
Глаза на морщинистом лице испуганно заморгали, и дверь двинулась в обратную сторону.
– Одну минуточку, – воскликнул вдруг Шустов, останавливая закрывающуюся дверь. – Вы искали детективное агентство «Гроза»? Тогда Вы пришли по адресу.
Он схватил женщину за руку и почти силой втащил ее в комнату. Маленькая худенькая старушка стояла перед столом Яблочкина и испуганно оглядывалась.
– Вы действительно пришли к нам? – с надеждой в голосе спросил Яблочкин.
Женщина кивнула и еще сильнее стала теребить видавшую виды сумочку.
– Да Вы не волнуйтесь. Присаживайтесь, успокойтесь. Выпейте, вот воды.
Гена одной рукой стал наливать в стакан минералку, а другой сделал знак Шустову вернуться и сесть на стул рядом с собой. Александр немного помялся, но все же прикрыл дверь и прошел к столу.
– Итак. Что привело Вас к нам? – продолжил расспрашивать Яблочкин женщину, когда та немного успокоилась
– Видите, ли. Я пошла в милицию, а они стали смеяться и говорить, что это мыши, но мыши не едят тушенку прямо с банками и соленые огурцы они тоже не любят. Вот перловку, зерно – это да, а взять, к примеру, мои закатки, или скажем борщ из холодильника…
– Подождите, подождите, уважаемая, как Вас, простите?
– Чурпина Надежда Сергеевна.
–Надежда Сергеевна, мы пока что так ничего и не поняли. Какие мыши? Какой борщ? Не могли бы Вы рассказать нам все по порядку.
– Так я и говорю, – снова затараторила старушка, переводя взгляд с Яблочкина на Шустова. – Намедни, я в тумбочку полезла, хотела кашу с тушенкой сделать, ан глядь, ни банки, ни макарон нету. А до этого огурцы пропали, а еще раньше рис куда-то запропастился. Я сперва думала, склероз у меня случился. Как-никак восьмой десяток небо копчу, так позавчера борщ прям из холодильника куда-то сгинул и деньги.
Яблочкин потряс головой и вопросительно взглянул на Шустова. Тот сидел чуть подавшись вперед, внимательно вслушиваясь в каждое ее слово.
– Я хоть и старая, но ведь не дура, – все больше распалялась женщина. – Помню, что в кошельке деньги были. Я магазине хлеб брала, мне еще продавец с пятерки сдачу дала. А тут раз и нету. А в милиции меня на смех подняли. Говорят, купи бабка мышеловку. Да где это видано, чтобы мыши борщ из холодильника вместе с кастрюлей съедали? Обидно мне стало, что наши органы меня на старости лет полной дурой выставили, иду от них, реву, а тут глядь, заметка про вас на столбе приклеена. Ну я и подумала…
– Правильно подумали, Надежда Сергеевна, – поднялся с места Александр. – Нам практически все ясно, но можно задать Вам еще пару-тройку вопросов?
Женщина кивнула и вытерла носовым платочком увлажнившиеся глаза.
– Перво-наперво, выпейте воды,-Шустов протянул бабушке наполненный стакан. – Успокойтесь и скажите, Вы одна живете?
Женщина глубоко вздохнула и подняла на Александра покрасневшие глаза, в которых были видны усталость и страх.
– Одна, милок, почитай уж лет десять одна. Как мой муж умер, так и живу. Золотой был человек. Добрый, хозяйственный, он у меня инженером, на нашем заводе работал, а я к ним в отдел на практику пришла. Молоденькая была, шустрая, там и познакомились. Он статный такой был, красивый, волос густой черный. Стеснительный, правда, немного, – женщина улыбнулась своим далеким воспоминаниям. – Представляете, на танцы не он меня, а я его первый раз пригласила.
– Надежда Сергеевна, давайте оставим светлую память вашего мужа в покое, и вернемся к нашему делу, – прервал ее Яблочкин.
Женщина стушевалась и замолчала, Шустов укоризненно покачал головой.
– Значит,десять лет. А дети у Вас есть? Простите за нескромный вопрос.
– А как же. Дочка и сын. Двое. Так они, как на свои хлеба ушли, своими семьями обзавелись, так и разлетелись кто куда. Дочка, та вообще, в Америку подалась. Тут, главное, в институте работала, физиком. Докторскую защитила, свой отдел у нее был. Какие-то эксперименты ставила, так нет. Все возмущалась, что ее не ценят, не уважают, то того не дают, то это не разрешают, то зарплата маленькая. Собралась годков пятнадцать назад и укатила к черту на кулички. Теперь у нее все хорошо. Всем счастлива, всем довольна, – старушка высморкалась в платочек и грустно улыбнулась. – Официанткой в каком-то баре работает.
В комнате на несколько минут наступила гнетущая тишина.
– А сын? – задал очередной вопрос Шустов.
– О! Андрюша, – встрепенулась женщина и, открыв сумочку, протянула ему фотографию красивого мужчины в форме. – Он у меня офицер, пограничник.
Александр повертел в руках фото и протянул его Яблочкину:
– Далеко служит?
– В Архангельске.
– А соседи к Вам часто заходят?
– Нет. У нас из старых жильцов почти никого не осталось. Кто умер, кто переехал, а с новыми я не знакома.
– Хорошо. И последний вопрос. Как давно у Вас стали пропадать вещи?
Женщина подняла глаза к потолку и стала загибать пальцы.
– Месяца, наверное, три назад.
– Вы не возражаете, если мы сейчас с Вами пройдем домой и на месте посмотрим, что к чему?
– Вы и вправду хотите мне помочь? – в голосе старушки прозвучала робкая надежда.
– Конечно, – вмешался в разговор Яблочкин. – Но Вы понимаете, что наша работа стоит денег.
– О! Об этом не волнуйтесь, – женщина радостно улыбнулась. – Я заплачу столько, сколько нужно. У меня достаточно средств.
Надежда Сергеевна поднялась и в сопровождении двух детективов покинула комнату.
Двухкомнатная квартира пенсионерки вопреки ожиданиям сыщиков была обставлена довольно дорогой мебелью, на стенах висели прекрасные картины известных авторов, а на полу красовались ковры, скорее всего восточной работы.
– Однако неплохо живут инженеры шарико-гвоздильного завода, – тихо присвистнул Шустов, разглядывая все это дорогое убранство.
– Ну что вы. Это все сын и дочь купили, – скороговоркой выпалила Надежда Сергеевна и потянула их на кухню. – Не хотите ли чаю?
– Если можно, – согласился Яблочкин и, окинув взглядом вполне современное кухонное убранство, добавил, – Пока он будет готовиться я, с Вашего разрешения, все же осмотрю квартиру? – И, не дожидаясь согласия, вышел из кухни.
– И мы тоже не будем терять время, – не откладывая в долгий ящик, сразу приступил к делу Шустов. – Можете показать, где, что стояло из пропавшего?
Александр присел на корточки и с тоской оглядел пустые полки:
– Вы говорили, что еще из холодильника что-то пропало?
– Да. Борщ.
– А кастрюля была большая? – поинтересовался Шустов, заглядывая в на удивление пустой холодильник.
– Нет, такая эмалированная, литровая, с цветочками по бокам и на крышке.
– И еще вопрос. Борщ исчез один или вместе с упаковкой?
Женщина, с минуту хмурясь, смотрела на холодильник, пытаясь понять вопрос детектива, но все было тщетно, и она вопросительно взглянула на Александра.
– Я хочу сказать, суп сам по себе испарился или с кастрюлей?
– А-а-а, – облегченно выдохнула Надежда Сергеевна. – С кастрюлей. Прямо в чем был, в том и исчез.
Вдруг из комнаты послышался звук падающих книг и тихое упоминание Геннадия и их матери.
– Что он там делает? – встревожилась хозяйка, вспомнив, что в квартире находится еще один посторонний человек.
Оставив на тумбочке так и не собранное угощение, женщина выбежала из кухни. После коротких, но бурных дебатов пред Александром появился красный от смущения Яблочкин. За ним следовала Надежда Сергеевна, пряча за улыбкой вырывающийся наружу гнев.
– Я, честное слово нечаянно, – прикладывая руку к сердцу, оправдывался Гена. – Хотел только на Вашу свадебную фотографию взглянуть.
– Она к делу отношения не имеет, – в голосе пенсионерки зазвенел металл. – Я уже сожалею, что впустила Вас в свою квартиру, но раз Вы здесь, то будьте добры, не рыскайте по ней, а сядьте и займитесь своим делом.
– Так я …
– Там ничего не пропало, – ледяным тоном перебила Яблочкина хозяйка. – Все произошло на кухне. Здесь и работайте. В других местах Вам делать нечего.
Геннадий хотел было возразить, но Шустов незаметно одернул его за брючину, и сыщик счел за благо подчиниться.
После этого инцидента гостеприимность хозяйки мигом улетучилась. Она с едва скрываемым раздражением смотрела на молодых людей и всем своим поведением давала понять, что им пора заканчивать.
Александр первым почувствовав перемену в настроении Надежды Сергеевны, задал еще два-три ничего не значащих вопроса и стал собраться. Заняв его место за кухонным столом Яблочкин вынул из портфеля захваченные с собой бланки и ручку.
– Прошу Вас подписать вот эти бумаги, в которых указано, что Вы, Чурпина Надежда Сергеевна, заключили с нашим агентством договор и выдаете нам в качестве аванса вот эту сумму, – н ткнул ручкой в цифры на нижней строчке листка.
Женщина, немного поколебавшись, подошла к столу и взяла в руки контракт.
– Я теперь даже и не знаю, стоит ли мне с вами связываться, – с сомнением произнесла она, но, встретив умоляющий взгляд Яблочкина, смягчилась. – Но, так и быть. Попробуйте найти эту крысу.
Выхватив у Геннадия шариковую ручку, она поставила в конце листка свою размашистую подпись.
Открыв свой маленький, зажатый между прачечной и мастерской ЖЭО, офис, Яблочкин деловой походкой подошел к своему столу и присел на край столешницы.
– Ну-с. Что ты обо всем этом думаешь? – спросил он присевшего рядом Шустова.
– А ничего. Контракт подписан, деньги получены, надо работать.
Геннадий достал из пачки сигарету, прикурил ее и спрыгнул на пол.
– Мне кажется, что мы будем искать того, кого не существует. Все это бред сивой кобылы.
Брови Александра удивленно взметнулись вверх.
– Что ты имеешь в виду?
– Нет. Ты прикинь логически, – Яблочкин стал монотонно расхаживать по комнате. – Квартира не бедна. Есть довольно дорогие картины, телевизор, DVD, короче, аудио- и видеотехника, заначка приличной суммы зеленью (я ее, кстати, очень легко обнаружил) и так далее, но пропадают почему-то продукты, посуда и мелочь из кошелька. Тебе не кажется все это странным?
Шустов неопределенно пожал плечами.
– Так вот, – продолжил Яблочкин, усаживаясь за компьютер. – Сопоставляя все это, я пришел к выводу, что она обратилась к нам от скуки. Пенсионерка просто решила развлечься.
Александр слез со стола и сладко потянулся:
–В любом случае, мой дорогой боссик, нам нужно отработать хотя бы аванс.
– Согласен, – тяжело вздохнул Гена. – Но возникает вопрос – с чего начать?
Шустов улыбнулся и задорно подмигнул Яблочкину.
– Раньше вопрос стоял по-другому: «Где достать?». Мне кажется, для начала нужно побольше узнать об этой семье. Ты пробей это в ментовке. Да не смотри ты на меня, как Ельцин на Жириновского, убери с лица эту идиотскую улыбку. У тебя же там есть кое-кто из знакомых. А я пробегусь по другим каналам. Дай мне листок со всеми данными.
– Что ж. Давай попробуем, – согласился Яблочкин, и они вместе вышли из комнаты.
Старший лейтенант Говорко сидел у себя в кабинете и пытался привести в порядок папки с делами, разбросанные как на столе, так и под ним, когда в дверь осторожно постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел улыбающийся смущенной улыбкой Яблочкин.
– Вы по какому вопросу? – недовольно поморщился следователь.
– По личному, Андрей Андреевич.
Недовольство на лице капитана сменилось любопытством. Он с нескрываемым любопытством осмотрел вошедшего и жестом указал на свободный стул.
– Присаживайтесь. Я слушаю.
– Вы меня, наверное, не помните, – начал издалека Геннадий, сдерживаясь, чтобы не встать и не выбежать из кабинета. – Я Яблочкин. Года четыре назад вы вели дело об ограблении нашей квартиры.
Следователь пристально всмотрелся в лицо этого странного посетителя, пытаясь припомнить столь давнишнее дело. Наконец, глаза его заблестели радостным блеском, а детская улыбка обнажила его белые здоровые зубы.
– То-то мне лицо Ваше показалось знакомым. Вспомнил. «Дело Рыжего». Мы его тогда ловко у Вас на даче взяли.