Соловей в его саду

1

Музыка лилась из-под ее пальцев и заполняла собой все вокруг. Она проникала в потемневшие от времени стены, в грубо сколоченные скамьи и оседала на лицах сидящих. Но никто не замечал этой магии музыки, кроме Эллин. Она играла на скрипке с такой страстностью, с такой неистовостью, но ее словно никто не слышал.

Девушка обвела взглядом таверну, в которой выступала. Никто не удостоил ее и взглядом. Эллин давно привыкла к этому. Отец как-то сказал ей, что ценителей музыки, хорошей музыки очень мало. Главное, что нужно людям – зрелище.

«Наверное, – подумала девушка, убирая скрипку в футляр, – если бы я играла голой, добилась бы большего успеха».

Но голой играть не хотелось, более того, Эллин перед выступлениями всегда одевалась в мужскую одежду. Широкие штаны, плотный кафтан, шляпа, надвинутая на глаза – вот ее привычный наряд. А все потому, что женщину-менестреля не воспринимали всерьез, сочинительство песен и игра в тавернах считались исключительно мужским ремеслом.

Какая несправедливость! Ведь игра на скрипке – единственное, что могла делать Эллин. Единственное, чему научил ее отец. Девушка вздохнула и с любовью прикоснулась к старой скрипке. Скрипка да знание нот –вот и все, что ей осталось от отца, который три года назад покинул этот мир и отправился к богине Даэрии. Проще говоря, умер. Оставив после себя кучу неоплаченных долгов и восемнадцатилетнюю дочь.

Эллин не любила вспоминать о тех тяжелых временах. Кредиторы отца выставили ее на улицу с собственного дома на следующий день после похорон. Матери у нее никогда не было, и она ничего не помнила о ней. Вообще, у девушки с памятью творилось что-то странное. Она не помнила почти своего детства и того, как росла. Порой она забывалась настолько, что не могла сразу назвать свое имя. Возможно, причиной тому были необычные сны, что часто посещали ее. Сны о других местах. Сны, где она – другой человек. Эллин любила эти сны. Так же, как и музыку. Именно в тех снах она черпала вдохновение. Вот, что держало ее: музыка и сны о волшебных краях.

Чтобы выжить, она начала работать. Первые полгода Эллин то мыла посуду в местной гостинице, то собирала урожай у фермеров, то стирала белье горожан. Выматывала такая работа страшно, а платили жалкие гроши. Ей хватало только на ночлег и еду. В очередную зимнюю ночь, глядя на огрубевшие руки, Эллин решила, что с нее довольно. Она взяла отцовскую скрипку, на последние деньги купила поношенную мужскую одежду и отправилась в дальний путь.

Эллин нигде не задерживалась подолгу. Неделя в одном городе, неделя в другом. За игру в тавернах и гостиницах платили неплохо и бесплатно давали место для ночлега. Так два с половиной года она и странствовала по стране. Не заводила близких знакомств и копила деньги на свою мечту.

А мечтала Эллин по-крупному. Больше всего на свете она хотела попасть в королевскую академию музыки. Туда почти не принимали женщин, но все-таки бывали исключения. На это девушка и надеялась. Представив себя в стенах академии, Эллин мечтательно улыбнулась и закрыла глаза. Пьяные крики вернули ее в реальность. Кто-то опять перебрал лишнего. Девушка нахмурилась и подошла к хозяйке таверны за своей платой.

– Посетителей сегодня мало, – проворчала женщина, протягивая Эллин несколько монет, – потому и плата меньше.

Эллин хотела возмутиться, но прикусила губу. Сама ведь согласилась на такие условия. Много посетителей – больше плата. Все по-честному. Она протянула руку и забрала деньги.

– Какие тонкие руки для парня! – раздался чей-то грубый голос над ее головой.

Не оборачиваясь, Эллин кивнула и направилась к лестнице.

– Эй, скрипач, постой! – вслед крикнул тот же голос, – неплохо играешь. Где так научился?

Эллин остановилась и посмотрела на обладателя голоса. На нее взирал высокий, широкоплечий мужчина. Темно-серые глаза хитро поблескивают, пухлые губы приподняты в улыбке. Он был привлекательным и отталкивающим одновременно. Что-то в нем было не так. Исходила некая опасность, Эллин чувствовала ее кожей. При взгляде на него, ей тут же захотелось убежать сломя голову. Вместо этого девушка произнесла низким голосом, имитируя мужской:

– Спасибо на добром слове, – она вежливо коснулась шляпы и вновь направилась к лестнице.

Мужчина в два прыжка нагнал ее и схватил за локоть.

– Какой голосок у тебя, парень, интересный, – тихо произнес он, пытаясь заглянуть ей в лицо, – сними шляпу, будь другом.

Эллин вздохнула. Вообще-то ее уже много раз уличали в том, что она вовсе не юноша. И всегда это заканчивалось благополучно. Но в этот раз совсем не хотелось показывать, кем она является на самом деле. Особенно такому человеку. Что-то подсказывало, что делать этого не стоит. Она попыталась освободить руку из лапы этого типа и уйти. Мужчина лишь крепче сжал ее. А другой рукой резким движением сорвал с нее шляпу. Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам.

– Ба! – воскликнул мужчина, – да ты девушка!

Эллин смерила его гневным взглядом.

– И что с того? – произнесла она обычным голосом, – женщин, что ли, никогда не видел?

Мужчина довольно хохотнул и стал пристально рассматривать ее с ног до головы. Хорошо, что на ней была бесформенная одежда, иначе она бы чувствовала себя не так уверенно.

– Женщин я повидал достаточно, – с самодовольной улыбкой сказал он, – но таких красавиц, как ты, еще поискать.

– Все рассмотрел? – язвительно поинтересовалась Эллин, – а теперь дай мне пройти.

Она снова дернула рукой. Но этот наглец даже не думал отпускать ее. Вместо этого он еще крепче сжал ее за руку и потащил к выходу.

– Что ты делаешь? – вскрикнула она, – а ну отпусти меня немедленно!

Мужчина проигнорировал ее требования и продолжил тянуть к выходу. Эллин пыталась вырваться, кусала его за руку, пару раз пнула ногой. Без толку.

– Что же это такое? – воскликнула она, озираясь по сторонам, – помогите! Помогите кто-нибудь!

Никто в зале даже не шелохнулся. Мужчины продолжали потягивать имбирное пиво, работницы с отрешенным видом протирали столы.

– Не кричи, пташка, – произнес мужчина, подводя ее к двери, – побереги голосок.

Он открыл дверь ногой и выволок девушку на свежий воздух. На улицу опустились сумерки, мимо пробегали редкие прохожие. Никому не было дела до странной пары у таверны. Мужчина обхватил Эллин за талию и затащил за угол здания.

– Надеюсь, ты поёшь так же сладко, как играешь на своей скрипке, – сказал мужчина, – по крайней мере, это тебе пригодится.

– Пригодится для чего?! – задыхаясь от ярости, крикнула Эллин, – отпусти меня, ты, мерзавец!

Она задергалась в его руках и со всей силы ударила его коленом. Мужчина удивленно охнул, но хватку не ослабил. Он вырвал у нее скрипку и швырнул ее на землю. Одной рукой зажал Эллин рот, другой –удерживал ее руки.

– Ишь, какая непокорная попалась, – пробормотал он, – эй, Туссен, выходи! Нужна твоя помощь. Кобылка-то необъезженная!

В кустах неподалеку послышался шорох, а через мгновение к ним уже направлялся какой-то парень. Высокий и жутко худой, с редкой рыжей бородкой, он чем-то напоминал козла.

– Рикар, – проблеял он, – может, не надо было ее брать здесь? Нас могут увидеть.

– Никто нас не увидит, – ответил Рикар, – давай-ка свяжи ее, да покрепче. Она так брыкается, что одному мне не справиться.

Эллин с ужасом наблюдала, как рыжий Туссен туго связывает ее руки и ноги. Рикар все это время крепко держал ее, полностью обездвижив. Когда девушку связали, Рикар опасливо убрал руку с ее рта. Девушка тут же набрала полную грудь воздуха и закричала:

– Помогите! Кто-нибудь, помогите!

– Заткнись! – властно произнес Рикар, – или придется отрезать твой маленький язычок. Ты же не хочешь этого, верно?

Эллин замолчала и поискала глазами скрипку. Она валялась в дорожной пыли неподалеку. Девушка молилась, чтобы инструмент не был поврежден. Эллин перевела дыхание и мысленно досчитала до десяти, чтобы успокоиться.

– Что вам от меня нужно? – произнесла она уже более спокойным тоном, – если вы решили похитить меня ради выкупа, то это глупая затея. У меня нет ни богатых родственников, ни денег, чтобы откупиться. Вы совершили ошибку. Отпустите меня, и я забуду ваши лица и имена.

Туссен и Рикар переглянулись и загоготали.

– У тебя есть кое-что другое, пташка, – весело сказал Рикар, – твоя молодость, твоя красота, твой талант –вкупе это целое сокровище! Ценный товар, на который найдется хороший покупатель. А если еще окажется, что ты умеешь петь…

Эллин с ужасом следила за ним.

– Какой товар? Какой покупатель? – спросила она, – о чем ты говоришь?

– Не волнуйся так, – ответил Рикар, – ты еще будешь благодарить нас. Скоро будешь жить в таком месте, что все девицы королевства позавидуют тебе. Видишь ли, я оказываю услугу одному человеку, помогаю развеять его скуку…Вот я и решил подарить ему нечто такое, что позабавит его.

– И ты решил подарить меня?! – воскликнула Эллин, – а точнее, продать! Но почему именно я?

– Потому что я редко встречал красивых девиц, которые бы умели так хорошо играть. Владыка будет доволен…

Услышав последнее слово, Эллин застыла. Сердце от ужаса сжалось в тугой узел, в висках пульсировало.

– Владыка? – шепотом переспросила она, – какого именно владыку ты имеешь в виду?

– Владыку Западных земель, – ответил Рикар, – вижу, ты о нем наслышана.

– Нет! Нет! – закричала Эллин, – лучше сразу убейте меня!

Рикар и Туссен не ответили. Они заткнули ее рот кляпом, схватили с двух сторон и закинули в карету, которая была неподалеку. Рядом бережно положили скрипку.

Из глаз брызнули слезы. Еще несколько часов назад ее жизнь была почти прекрасна. Она была свободной, она практически накопила нужную сумму для поездки в академию. А теперь…

Теперь ее похитили и везут на продажу, как скотину, самому страшному человеку. Тому, чьим именем пугают детей. Тому, кого боятся все жители королевства. И особенно девицы. Особенно.

2

Тело болело от жуткой тряски в карете. Тугие веревки натерли кожу. Глаза превратились в щелочки от слез. Эллин уже давно перестала плакать и тупо смотрела на свою скрипку в чехле. Поначалу именно при взгляде на любимый инструмент девушка разревелась. Все мечты пошли прахом…Но потом именно скрипка ее успокоила. Привела в чувства. Инструмент молчаливо напомнил ей, что у нее все еще есть цель в жизни.

«Надо только придумать способ, как сбежать, – думала Эллин, – я не позволю просто так распоряжаться кому-то моей судьбой».

Она покосилась на Рикара, который восседал рядом с таким видом, словно они совершали приятную прогулку, а не неслись в карете во весь опор. Туссен был в роли извозчика и погонял лошадей ударами хлыста. Сколько они уже проехали? Где сейчас находятся? Эллин не имела ни малейшего представления. Размышления прервал грубый голос ее похитителя.

– Пташка, наверное, проголодалась?

Она ответила самым ненавидящим взглядом, на какой только была способна.

– Тебе стоит поесть. Владыка не обрадуется, если мы привезем ему тебя истощенной, – продолжил говорить Рикар, – сейчас я уберу кляп. Но если ты закричишь…

Он помедлил и пристально посмотрел на нее, затем перевел взгляд на скрипку и произнес серьезным тоном:

–…То я сломаю твою скрипку.

Эллин невольно содрогнулась. Это не оказалось незамеченным. Рикар хитро улыбнулся, поняв, что попал в самую точку. Своей огромной рукой он поднял скрипку и положил на колени.

– До конца путешествия она побудет у меня. Лучше будь паинькой, пташка. Усекла?

Девушка нехотя кивнула. Похититель убрал кляп и быстро отдернул руку, опасаясь, что девушка вновь начнет кусаться. Затем достал из мешка кусок сыра и мяса и протянул девушке.

– Я не смогу есть со связанными руками, – хмуро произнесла Эллин, – развяжи меня. Я не буду пытаться сбежать.

Рикар оценивающе взглянул на нее, словно раздумывая, верить ли ее словам или нет. Спустя пару минут он достал узкий кинжал и одним движением срезал веревки. Эллин облегченно потерла затекшие руки. На запястьях уже образовались розовые следы пут. Она дотронулась до них и еле слышно застонала. Было больно. Больше всего она волновалась за руки и пальцы. Как музыкант, она должна беречь их.

– Ну же, ешь, – произнес Рикар, протягивая ей пищу, – кстати, как твое имя, пташка?

– Какая тебе разница? – ответила девушка и впилась зубами в жесткое мясо.

– Нам предстоит ехать вместе, – как ни в чем не бывало ответил мужчина, – так что было бы неплохо подружиться.

Девушка чуть не подавилась от такой наглости.

– Подружиться? – возмущенно ответила она, – с тем, кто похитил меня и везет на продажу? Ты в своем уме?

– О, не будь такой букой, – весело сказал Рикар, поигрывая кинжалом, – в конце концов, ты будешь жить в одном из самых красивых мест на земле. Окруженная роскошью и изобилием. Разве ты не слышала, что владыка щедро одаривает своих…

– Своих рабынь, ты хотел сказать? – перебила его Эллин, – нет, но я слышала кое-что другое.

– О, пташка, неужели ты настолько глупа, чтобы верить слухам?

– Нет, но я достаточно умна, чтобы не верить похитителю и преступнику, – ответила девушка.

– Этот спор ни к чему не приведет, – сказал Рикар и небрежно дотронулся до скрипки, – довольно об этом. А теперь назови свое имя. Будет обидно лишиться такого инструмента из-за собственного упрямства.

Руки девушки сжались в кулаки. Она молча смотрела то на драгоценную скрипку, то на кинжал Рикара. Если набросится на него сейчас – тут же погибнет. Придется пока играть по его правилам. «Но только пока, – мысленно пообещала себе девушка, – скоро это изменится».

– Эллин, – хмуро сказала она, – меня зовут Эллин.

– Хорошее имя, – с наглой улыбкой произнес мужчина, – мое Рикар, но ты и сама это знаешь. Вижу, ты уже поела. Теперь выпей-ка это. И не вздумай упрямиться.

Он достал из мешка небольшой флакон с жидкостью и протянул его девушке.

– Что это? – недоверчиво спросила Эллин.

– То, что успокоит твою душу.

Эллин отвернулась и плотно сжала губы.

– Я спокойна. И ничего пить не буду.

– Я сказал: ВЫПЕЙ! – взревел Рикар, – сейчас же.

Эллин покачала головой и сцепила зубы. Ничего пить она не собиралась. Пусть делает, что хочет. Мужчина швырнул скрипку на пол и одной рукой схватил Эллин за подбородок. Больно сдавил пальцами, настолько, что у нее хлынули слезы из глаз. Силой разжал челюсти, запрокинул ее голову и влил жидкость прямо в горло. Эллин подавилась и закашлялась. Жидкость горячей струей проникла в тело. Внезапно язык распух и прилип к небу. Она открыла рот, чтобы вскрикнуть и с ужасом обнаружила, что не может говорить. Вместо слов раздавалось лишь глухое мычание. Она расширила глаза, зрачки быстро двигались.

«Меня опоили», – только и успела подумать девушка и провалилась в темноту.

Она пришла в себя оттого, что ей в лицо плеснули воды. Открыв глаза, Эллин сначала не могла вспомнить, где она и что произошло. Но блеющий голос Туссена тут же вернул ее в реальность.

– Очухалась, наконец? – совсем недобро улыбаясь, сказал он.

Эллин промолчала, в горле стоял ком, и чувствовала она себя ужасно. Ее чем-то опоили и похитили. Везут к самому страшному человеку в королевстве, что еще может быть хуже?

– Какое-то время ты не сможешь говорить, – с озорством произнес Туссен, – ха! Пташка без голоса, ну смешно же!

Козлобородый противно засмеялся.

Эллин с трудом подняла голову и только сейчас поняла, что находится в какой-то комнате. Она лежала на узкой кровати, руки были связаны. Мерзкий Туссен сидел рядом на стуле и продолжал хихикать. Второго похитителя не было.

Если бы не ее ужасное состояние, у Эллин был бы крохотный шанс сбежать. Можно было бы ударить Туссена в пах, например. Но девушка даже пальцем не могла пошевелить. Говорить она тоже не могла. На помощь не позовешь. Оставалось только тупо лежать и прожигать взглядом рыжего Туссена.

Скрипнула дверь, послышались громкие шаги, и перед Эллин возник Рикар. Он улыбался такой улыбкой, словно они с Эллин были лучшие друзья.

– О, пташка пришла в себя, – довольно произнес он и потряс перед ее глазами каким-то свертком, – я принес кое-что. Не можешь же ты предстать перед владыкой в этих лохмотьях.

Услышав про владыку, Эллин испуганно заморгала и попыталась встать. Тщетно. Тело еще не слушалось ее.

Рикар усмехнулся.

– Вижу, тебе не терпится увидеть владыку своими глазами. Не могу препятствовать твоему желанию, – сказал он, – а потому мы отправимся к нему прямо сейчас.

Эллин смогла только выдавить испуганный писк.

– Но сначала мы тебя переоденем, – продолжил Рикар и развернул бумажный сверток.

«Нет! Нет!» – мысленно завопила Эллин. Вслух же она ничего не могла сказать, как и не могла бороться с происходящем. Она была в ярости, она хотела убить проклятущего Рикара, но сил у нее хватило лишь на то, чтобы часто моргать и издавать тихие невнятные звуки.

Похититель вытащил какое-то одеяние из тонкой ткани и склонился над девушкой. Туссен с плотоядным взглядом придвинулся ближе. Рикар прикоснулся к штанам девушки, медленно потянул и остановился.

– Туссен, – сказал он, повернувшись к подельнику, – выйди из комнаты.

– Но я хочу помочь тебе, – ответил рыжий, – и посмотреть!

– Скоро она будет принадлежать владыке. Вряд ли он обрадуется, что кто-то смотрел на нее, понимаешь?

– А как же ты? – недоверчиво спросил Туссен, но все же попятился к двери.

– Я – совсем другое дело, – спокойно ответил Рикар, – ну же, уходи, мы теряем время!

Туссен обиженно шмыгнул носом и вышел, хлопнув дверью. Рикар коротко хохотнул и, не говоря ни слова, потянулся к штанам Эллин. Девушка напряглась и зажмурилась, пытаясь представить, что она находится в другом месте. Никогда прежде ей не доводилось испытывать подобного унижения. Никогда.

Она почувствовала, как с нее медленно стянули брюки. Как же она хотела сейчас врезать этому подонку. Как много она бы отдала за это. Эллин попробовала пошевелить рукой, – бесполезно. Из-под закрытых век потекли слезы бессилия и ярости.

– Мне жаль, – услышала она голос Рикара, – что я должен раздевать тебя, пташка. Но иного выхода у меня нет.

«Есть, – с гневом подумала девушка, – ты можешь просто отпустить меня, мерзкое ты создание!»

Вслух же она смогла только промычать.

Рикар обхватил ее за талию и приподнял с кровати. Легким движением стянул с нее старую рубаху. Эллин осталась почти раздетой, если не считать коротких панталон и тугой ленты, что обтягивала ее грудь.

– Это тоже нужно снять, – неожиданно тихо сказал Рикар и потянулся к ленте. Эллин вздрогнула от отвращения и еще крепче зажмурилась.

Могла ли Эллин представить, что она, дочь виртуозного музыканта, окажется в такой унизительной ситуации? Нет. Но должен же быть выход.

Рикар раздел ее. Кожа девушки покрылась мурашками. Так противно ей еще не было.

Мужчина взял тунику, что принес, и аккуратно надел на девушку. На ноги – золотистые сандалии из мягкой кожи.

– Почти готово, – уже веселым тоном произнес он и прикоснулся к волосам Эллин. Провел по ним пятерней и слегка взъерошил, – вот, так-то лучше. Теперь, пташка, мы можем идти.

Эллин впервые за всю унизительную процедуру открыла глаза.

«Идти? Да он просто издевается надо мной!»

Рикар обвел глазами комнату и откуда-то из угла вытащил скрипку. Свободной рукой он подхватил девушку и перекинул через плечо, как мешок.

– Идем к владыке! – пробасил он и гоготнул, словно сказал нечто веселое.

Всю дорогу до замка Владыки западных земель Эллин почти ничего не соображала. То ли еще действовало то пойло, что влил в нее Рикар, то ли ужас от происходящего настолько повлиял на нее. Но, как бы там ни было, а в себя она пришла, когда оказалась стоящей в огромном зале. С двух сторон ее придерживали Туссен и Рикар. Если бы не они, она бы свалилась на пол и вряд ли бы уже поднялась. Перед глазами плыли круги, а тело покрылось мурашками от холода. Проклятая туника совсем не спасала от вечерней прохлады.

Огромный зал круглой формы был пуст. Стояла тяжелая, почти осязаемая кожей, тишина.

Послышались неторопливые, даже ленивые, шаги. Из глубины зала к ним шел лысый мужчина лет сорока. На нем был красный костюм и кольца в ушах.

Он не произнес ни слова. Но, тем не менее, было ясно, что человек он важный. Он излучал власть и высокомерие. Мужчина приблизился к девушке и с равнодушием оглядел ее с головы до ног.

– Неплохо. Она точно играет на скрипке? – лениво растягивая слова, сказал он.

– Лучшей игры я не слышал, – ответил Рикар.

Мужчина повернулся и сделал кому-то знак рукой. Из глубины зала вышел вооруженный человек. Он приблизился к Рикару и кинул ему небольшой мешок, в котором громко звякнули монеты.

Рикар прикинул мешок на вес.

– Но здесь меньше, чем мы договаривались, – произнес он.

– Мы не на рынке, – с легким презрением сказал мужчина, – приходи через неделю, если Владыка окажется доволен твоим даром, получишь все, что было обещано.

Он хлопнул в ладони, к ним подошли еще двое. Они бесцеремонно взяли девушку под руки и поволокли в глубь дворца.

Эллин с ужасом понимала, что только что произошло, и ничего не могла сделать. Она словно превратилась в немую тряпичную куклу, которую вели, переодевали, передавали друг другу, а она даже слова сказать не могла.

А скоро и вовсе погибнет. Ведь Владыка Западных земель известен на все королевство и за его пределами своими зверствами, что творит над девушками. Ни одна не уходила с его замка живой.

«Смерть будет желанной и сладкой наградой, коль в замок его попадешь», – вот так говорили о нем. Правосудие было не властно над ним. Он – Владыка, он неприкосновенен. Он – Владыка, он сам правосудие.

Он самое страшное чудовище и мучитель женщин. И она попала в его логово. Эллин тихо всхлипнула, и по ее щекам потекли слезы.

Ее приволокли в какую-то комнату. Стоял полумрак, глаза застилали слезы, и Эллин ничего не могла разглядеть. Один из стражников уложил ее на постель и неожиданно бережным жестом накрыл ее одеялом.

Второй прошептал что-то на незнакомом языке и хлопнул в ладоши. Появилась угрюмая женщина с бокалом в руке. Он взял его и протянул к губам Эллин.

– Пей, – сказал он с легким акцентом. Эллин помотала головой.

– Пей! – приказал мужчина, – это исцелит тебя. Пей!

Эллин глубоко вздохнула. Терять ей было уже нечего. Она коснулась бокала губами и сделала несколько глотков. По вкусу было похоже на молодое вино. Эллин выпила еще немного и почувствовала, как закрываются веки.

«Меня опять опоили, – сонно подумала она, – какая же я дура».

Девушка громко зевнула, а через секунду уже спала, как убитая, распластавшись на кровати.