Осколки разбитых иллюзий

Глава 1

В сотый раз за последний час подхожу к небольшому окну и сквозь потускневшее от времени стекло выглядываю на улицу. Стараюсь разглядеть в темноте силуэт Инглаба, приближающегося к дому. Но на улице так же темно и пусто, как и раньше. Странное предчувствие давит тяжестью на грудь. Может что-то случилось? Так поздно он ещё никогда не возвращался. Отхожу от окна, вздыхаю, оглядывая небольшую комнатушку, к обстановке которой никак не привыкнут глаза. Скудный ужин, приготовленный из последних продуктов, что были в доме, уже давно остыл на столе.

Сажусь на диван, беру в руки айпад и мысленно прощаюсь с ним. Это единственное, что осталось не проданным Инглабом, чтобы было на что жить, пока у него не получится найти работу. А так как денег у нас совсем не осталось, придётся попрощаться и с этим гаджетом.

Захожу в сеть, ищу нужное мне видео с передачей, где берут интервью у отца. Перематываю вперёд. «Господин Мураз, многие заметили, что на торжестве в честь вашего юбилея не присутствовала ваша дочь. С чем это связано?» – задаёт очередной вопрос ведущая. Даже через экран я вижу, как едва заметно под глазом у него дёргается жилка. Только самые близкие знают, что это говорит о злости, вспыхнувшей в нем. Но он улыбается, смотрит на неё так, что ведущая против воли краснеет. Несмотря на его преклонный возраст, перед ним всё ещё ни одна женщина не может устоять. «Если у мужчины приличный банковский счёт и власть, он не имеет возраста», – любит подшучивать он. Я уже дословно знаю, что папа ответит на этот вопрос. Пересмотрела этот момент не раз, но всё равно моё сердце замирает в ожидании. «Моя дочь находится сейчас в Америке на стажировке, – отвечает он с уверенностью лживого политика, меняет расслабленную позу, наклоняется вперёд, смотрит прямо в камеру и более жёстким тоном обращается ко мне через экран, – но она очень скоро вернётся домой!»

Конечно, я улавливаю его скрытый приказ. Даже спустя год он не хочет принимать мой выбор. Уверен, что я вернусь назад. Я продолжаю смотреть на него через экран и бороться с тоской по нему. Наверное, ни у кого нет такой привязанности к отцу, как у меня. Папа всегда обожал меня. Единственная девочка, самая младшая в семье, после четырёх сыновей. Он баловал меня, как это было только возможно, и мне всегда было всё дозволено, любая моя прихоть тут же исполнялась. Но я не знала, что придёт время, и за это придется платить. Что мне предстоит принести себя в жертву ради устойчивости бизнеса отца.

Его властность, уверенность, что он знает, как будет лучше для всех, возмущала всегда. Но когда это коснулось лично меня, всё внутри меня воспротивилось этому, побудило к протесту и бунту. Как бы сильно я не любила отца, у меня не было желания жить по его сценарию, выходить замуж за того, кого выбрал он. А обида за то, что он не желает принять мои чувства и желание быть с Инглабом, вынудили меня уйти из дома. Отец, в свою очередь, сделал всё, чтобы я вернулась назад. Заблокировал все мои счета и карты. Мне повезло, что я успела снять приличную сумму наличных, прежде чем он это сделал. С его же легкой подачи Инглаб не мог найти работу, и ни один ЗАГС в городе не принимал наше заявление на регистрацию брака.

Услышав звук подъезжающей к дому машины, поднимаюсь и бегу к окну. Вижу как у нашего дома тормозит внедорожник, открываются двери, и выходит Инглаб. Автомобиль тут же уезжает. Инглаб направляется к дому, дольше, чем нужно открывает деревянную калитку, и что-то в его походке заставляет меня насторожиться. Бегу к двери, открываю и вижу его лицо в ссадинах.

– Что произошло? – произношу испуганно.

Бросаюсь к нему, моё сердце уходит в пятки. Инглаб обходит меня стороной, заходит в дом.

– Что случилось, кто тебя избил? – следую за ним хвостиком.

Он бросает на меня незнакомый мне ранее раздражительный взгляд. Хмурится. Лезет в карман джинсовой куртки, достаёт свой старый кнопочный телефон.

– Звони отцу, – протягивает мне его.

Я ошарашена. Боже, что?! Неужели это дело рук отца? Но это не в его духе.

– З-зачем, – спрашиваю я, – ты объяснишь, что происходит?

Игнорируя протянутый телефон, подхожу вплотную к нему, трогаю ссадины на его лице, рассматриваю их. Молюсь про себя, чтобы отец не был причастен ко всему этому. Инглаб грубо хватает моё запястье и отбрасывает мою руку от своего лица. Он никогда раньше не обращался со мной таким образом.

– Я сказал, позвони отцу, Камилла!

Не узнаю его голос, интонацию, тон. Всё чужое. Словно вовсе не он стоит передо мной, а совершенно другой человек. Страх и непонимание того, что происходит, охватывают меня.

– Зачем мне ему звонить? – спрашиваю вновь.

– Деньги проси. Тридцать тысяч долларов!

– Ты что с ума сошел? Зачем тебе такая сумма? – произношу ошарашено.

– Я проиграл в карты. И если через два часа не отдам, меня пристрелят, как собаку. Ты не представляешь, что это за люди, – он хватается за голову, в его голосе слышатся истеричные ноты.

Инглаб начитает ходить по комнате, подходит к окну, вглядывается в темноту, словно рассматривает, есть ли там кто. Потом поворачивается ко мне. В его глазах страх и мольба.

– Камилла, позвони отцу, пожалуйста, попроси денег. Милая, для него это пустяковая сумма, – ласково произносит он, и я понимаю, что передо мной умелый актер и мошенник. – Ты же не хочешь? Не хочешь, чтобы меня убили?

– Как проиграл в карты? – все ещё не веря его словам, спрашиваю я.

Эта новость становится для меня настолько неожиданной, что мысли путаются и спотыкаются друг о друга.

– Ты что, играешь? Всё это время… Все мои сбережения, всё, что сдавал в ломбард, ты спускал на игру?

– А что мне было делать? Ты забыла, что из-за твоего старика я не могу найти работу! – чуть ли не плача, произносит он.

– Это не оправдание Инглаб! – повышаю тон. – Я не стану звонить отцу и просить у него деньги.

Его лицо вновь меняется, покрывается злой маской. Он подходит ко мне, резко хватает за руку и вкладывает мобильный в ладонь.

– Ещё как позвонишь, сучка! – цедит он сквозь зубы.

Я чувствую, как злость охватывает меня. Ещё никто и никогда не говорил со мной таким тоном и не оскорблял таким образом.

– Что ты вообще себе позволяешь?! – отбрасываю телефон.

Он отлетает в сторону и, ударяясь об стол, падает на пол. Инглаб бросается за ним, поднимает мобильный, словно обезумевший, рассматривает, проверяя, работает ли тот. Лихорадочно нажимает кнопки. Поднимает на меня затуманившийся злостью взгляд.

– Что ты бл*ть сделала? – выкрикивает, двигаясь в мою сторону. – Ты разбила его!

Я не успеваю ничего понять, как он наматывает на кулак мои волосы, заставляя заорать от боли.

– Где я теперь достану деньги? Ты позвонишь! Позвонишь отцу и будешь умолять его дать деньги.

Я продолжаю кричать от боли, но он не отпуская мои волосы, волочит меня из стороны в сторону.

– Ингла-а-аб,– кричу, пытаясь остановить его. – Отпусти!

– А может мне предложить им тебя, а?

Он резко останавливается и дёргает мои волосы назад. Его лицо озаряется от радости.

– Бл*ть! Точно! Почему это не пришло мне в голову раньше? Когда они узнают, чья ты дочь, и какой можно выкуп за тебя запросить…

– Отпусти меня, урод, – шиплю я от боли, на глазах появляются слёзы.

Я дёргаюсь, пытаюсь отцепить его пальцы от своих волос, но, получив удар кулаком в челюсть, падаю на колени. В глазах темнеет, чувствую металлический привкус крови во рту. Он тащит меня на диван, бросает на него и отходит.

– Все равно пользы от тебя нет никакой, сучка драная! Отцу она своему звонить не будет! Да нахуй ты мне сдалась без отца своего? Я с тобой познакомился-то из-за того, что ты – его дочь. Ты для меня была курицей, несущая золотые яйца. Женился бы на тебе и жил припеваючи до конца дней своих, как зятёк самого Мураза Низами.

Слышу его голос сквозь звон в ушах. Сажусь, совладав со зрением, и вижу, как он открывает один за другим ящики шкафа. «Ищет веревку, чтобы завязать мне руки и ноги», – озаряет меня страшная догадка. Смотрю на двери, затем на него, прикидываю, успею ли я добежать прежде, чем он меня настигнет.

– Но ты мне всё обломала! Ушла из дома, возвращаться не хочешь. Нашлась, тоже мне, овца гордая. Заебала меня. Я год пытаюсь уговорить тебя вернуться в особняк и папашу твоего уломать, чтобы разрешил нам быть вместе, а ты, тварь, сопротивляешься! Или тебе лачуга это нравится? И жрать каждый день говно своё?

Повернув голову, он смотрит на меня через плечо. А я пошевелиться не могу от тех помоев, что он выливает на меня. Чувствую, как внутри всё ломается, трещит по швам.

– Ты просто искупалась в роскоши на две жизни вперёд. Тебе это романтикой все кажется. Только достала ты меня, отдам тебя нахуй и пусть, что хотят, то и делают с тобой! Выкуп за тебя просят или на панель отправят! Хотя, кому ты нужна на панели! Доска и два соска! У меня на тебя не стоит толком даже! Знала бы, каких попыток мне стоило в тот раз залезть на тебя. Благо, ты сама не захотела, чтоб я тебя отжарил.

Мне хочется зажать руками уши, чтобы не слышать его унизительных слов! В один миг человек, которого я считала ангелом, эталоном добра и учтивости, становится сатаной. Жутким озлобленным маньяком.

– Замолчи! – вырывается у меня.

Вскочив, я вмиг пересекаю расстояние между нами, бросаюсь на него с кулаками. Но удар от пощёчины отбрасывает меня назад. Вижу в его руках электрический шнур. Инглаб замахивается и бьёт меня им. Удар приходится по голым ногам. От жгучей боли я чуть не падаю в обморок. Еще один удар. Я со стоном боли отползаю.

– Сейчас я проучу тебя, как следует, принцесса, – мерзко улыбаясь, приближается он ко мне.

От испуга я вскакиваю и бегу к двери. Не успеваю выскочить, как он настигает меня. Падаю на пол, он накрывает меня своим телом. Я дрыгаюсь, пытаюсь его сбросить, мотаю головой из стороны в сторону, и тут мой взгляд падает на большие ножницы, лежащие на полу. Нашарив их одной рукой, я наношу удар ему в спину, от чего он вскрикивает и замирает на мне. Освобождаюсь, отодвинув его обездвиженное тело. Приподнимаюсь на ноги, и смотрю на него в шоке. Ножницы торчат между его лопаток, и красное пятно расплывается вокруг них. Меня начинает трясти от осознания того, что я сделала.

– Инглаб, – тихо вырывается из губ, – Инглаб…

Он никак не реагирует. Я падаю на колени у его тела, дрожащими руками трясу его.

– Эй, очнись!

Но всё тщетно. Он не отзывается, не шевелится, даже не дышит. «Я его убила!» – понимаю я. Отскакиваю назад от его тела. Истошный крик вырывается из груди. Я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить свой голос. Сердце стучит в бешеном ритме, кажется, оно сейчас остановится от испуга. Мечусь по комнате от животного страха. Не знаю, что делать. «Бежать, – красной кнопкой загорается в мозгу. – Прочь отсюда!» Бросаю взгляд на Инглаба, мои губы дрожат, глаза жжёт от слез. Я убила человека! Убила человека!

Я несусь к двери, и, натянув на ноги кроссовки, и выскакиваю на улицу. Иду к калитке быстрым шагом, а когда пересекаю её, бегу по слабо освещённому переулку. Бегу изо всех сил, словно за мной гонятся посланники из ада. Бегу, а в голове – полное непонимание, полное отрицание того, что произошло. Как такое могло случиться со мной? Как я могла так сильно ошибаться в человеке?

Перед глазами прежний Инглаб. Его улыбка до ушей, взгляд, направленный на меня, полный восторга и любви. Сладость речей, обещания сделать меня самой счастливой. Наша первая встреча в кафе у университета. Я сижу в ожидании одногруппницы, и он смело садится ко мне за столик. Единственный парень, который осмелился подойти ко мне. Наконец-то, хоть кто-то не знал, чья я дочь и сестра. Он протягивает мне стаканчик с мороженым и ромашку, сорванную на улице. «Твое любимое, заметил, ты всегда такое заказываешь», – он улыбается так заразительно, что невозможно не улыбнуться в ответ. Совершенно другой, не похожий на моих братьев, на властного отца, на Адэма. Противоположность, полная противоположность Адэма. «Какие они разные, как день и ночь, – подумала я тогда. – Инглаб – день, светлый, солнечный день. В отличие от ночи, от темноты, от мрака, от Адэма».

Но все было ложью! Игрой! Лживой, беспощадной грязной игрой, в которой я была всего лишь марионеткой, глупой наивной дурой. А ведь отец говорил, он предупреждал меня. Но я не верила, вбила себе в голову, что мне нужен именно такой мужчина, как Инглаб, что именно с ним я буду счастлива. Ведь он любит меня, любит такой светлой и чистой любовью, ему только я нужна. И брак с ним по любви будет, а не потому, что это укрепит партнёрские отношения отца.

Я продолжаю бежать. Бежать в прежнюю жизнь. Бежать туда, куда поклялась не возвращаться. Бежать под защиту отца, под опеку братьев. Бежать в дом, откуда ушла, громко хлопнув дверью.

Я не знаю, где нахожусь, переулки сменяют один другим. Иногда я падаю, но не чувствуя боли, встаю и бегу дальше. Я знаю, что ноги сами принесут меня домой. Там я спрячусь, в своей комнате, обставленной по последней моде. Где пахнет дорогими ароматами, где светло и тепло, где нет запаха плесени и гнили. Потом я приму ванну с эфирными маслами и лепестками роз. Переоденусь в шелковую пижаму из последней коллекции Виктории Сикрет, закрою глаза и забуду.

Забуду все, как страшный сон. Забуду о том, как меня использовали и предали. Забуду, как иллюзию, что я нарисовала себе, которая разбилась на осколки, больно ранив сердце. Как мечта в один миг развеялась в прах, разлетелась миллиардами песчинок. Вернусь в начало, снова стану папиной принцессой, единственной капризной сестрой своих братьев. Вычеркну этот год из памяти. Сотру напрочь. Навсегда!

Глава 2

Меня будит запах свежезаваренного зернового кофе. Находясь ещё в полудрёме, вдыхаю его, ощущая давящую боль в груди. Открываю глаза, стараясь понять где я – в своей прежней жизни? А всё, что было вчера, это лишь ночной кошмар после просмотренного фильма ужасов?

– Проснулась? – слышу голос Азры, заглянувшей в комнату.

Она проходит вперёд с дымящей чашкой в руках. Аромат, что исходит от напитка, окончательно пробуждает меня. Приходит понимание, что мне ничего не приснилось. Что вчера ноги принесли меня не к себе домой, а к младшему брату.

Демир, самый любимый и близкий мне по духу из четырёх моих братьев, старше меня всего на три года. Он был главным соучастником всех моих игр и шалостей в детстве, лучшим моим другом и защитником. Из-за наших постоянных проделок в своё время были уволены не одна няня и репетитор. Брат часто брал на себя мою вину, был за меня в любом намечавшемся споре, даже если я была не права. Самой большой трагедией в моей жизни был его отъезд в Китай после окончания лицея. Для четырнадцатилетней меня это было сродни концу света. Я тосковала и скучала по нему, не знала, куда себя деть. Но в моей жизни появилась Азра, и благодаря ей, мне удалось пережить расставание с братом длиной в несколько лет. Позже он женился на ней по настоянию нашего отца. Моя подруга была влюблена в Демира, и для нее всё сложилось наилучшим образом.

Азра проходит вперед, садится рядом со мной, ставит чашку на прикроватную тумбу.

– Ну, как ты? – спрашивает с беспокойством в глазах.

Я стараюсь понять, как я? Как может быть человек, который отнял чужую жизнь? Что он должен чувствовать? Я, почему-то, ничего не чувствую. Внутри меня пустыня, в голове – лишь сыпучий песок.

– Кам, ты расскажешь, что произошло? – смотрит она на меня с нажимом. – Вчера ты пришла в таком состоянии… Я не знаю, что и думать.

Вспоминаю, как добралась до квартиры брата, когда уже начало светать. Барабанила в дверь, пока сонная и взволнованная Азра не открыла ее.

– Камилла?! – вытаращив глаза, спросила она, завязывая пояс от пеньюара.

Я сползаю вниз в проеме двери, а она, приподняв меня за подмышки, помогает зайти внутрь.

–Боже, что с тобой? Что произошло?

У меня не было сил, чтобы ответить ей. Словно я забыла все буквы, слова и как строить из них предложения. Мир вокруг меня вертелся и крутился, дыхание сбивалось. За какие-то мгновения моя жизнь перевернулась с ног на голову. Единственное, чего мне хотелось – это оказаться в объятьях брата.

–Д-е-мир, – тихо вырвалось из губ.

– Демир в Японии, – тут же отреагировала Азра, – какие-то проблемы со строительством, его не будет ещё неделю.

Она усадила меня на диван.

– Вызову скорую, с тобой явно не все в порядке, – сказала она, поднимая моё лицо и рассматривая его. – Что с тобой сделал этот козел?

Мне удалось лишь протестующе покачать головой. Она посмотрела на меня в замешательстве.

–Ладно. Хочешь, чтобы я позвонила отцу?

Я снова помотала головой. Она вздохнула, нервно кусая губы, явно не зная, что делать дальше.

– Хорошо, тогда вставай, пошли, – сказала она спустя минуту.

Я поплелась вслед за ней, хотя чувствовала себя так, словно гвозди впиваются в ступни, а тело рассыплется сейчас от боли и усталости. Азра завела меня в ванную комнату.

– Давай раздевайся и в душ, – приказала она, помогая мне снять сарафан.

Включилась вода в душевой кабинке. Как только тёплые капли коснулись меня, я почувствовала облегчение. Вода смывала грязь с моего тела. Но душу, которую окунули в дерьмо, уже ничем не отмыть. Приняв душ, переоделась в пижаму, которую Азра предусмотрительно приготовила для меня, и вышла из ванной комнаты. Подруга встретила меня с чашкой горячего чая.

– Давай пей и в постель, – протянула она кружку. – Тебе нужно выспаться, расскажешь все потом.

Отказавшись от чая, я прошла в комнату, в которой всегда оставалась в гостях у брата. Как только моя голова коснулась подушки, я отключилась.

– Так, вижу ты ещё не пришла в себя, – продолжает Азра, так и не услышав от меня ответа на свой вопрос.

Я пытаюсь собрать мысли в кучу, чтобы начать рассказывать, но не знаю, как начать и чем закончить. Азра терпеливо смотрит на меня, потом вздыхает.

– Ладно, вставай, приводи себя в порядок и позавтракаем. Может, на голодный желудок язык не слушается тебя.

Она слабо улыбается, дотрагивается до моей ладони, ободряюще поглаживает её. Встаёт и покидает комнату. Я откидываюсь на кровати, зарываюсь в одеяло с головой, желая навсегда остаться тут. «Как я разберусь со всем этим дерьмом в своей жизни?» – стоном проносится в голове.

Через несколько минут заставляю себя всё же встать. Натыкаюсь на своё отражение в зеркале и прихожу в настоящий ужас от своего вида: разбита губа, лицо в ссадинах и синяках. Каждое движение причиняет мне боль. Никогда раньше на меня не поднимали руку. Все мое нутро наполняется злостью и гневом. В ушах звучат его слова и оскорбления, про то, как он собирался отдать меня в счёт своего долга. «Ублюдок, ты заслужил смерть! Только жаль, что умер от моей руки», – проносится мысль, которая пугает меня своей чудовищностью. Я сама себя пугаю, страшась своей бесчувственности.

Выполнив все утренние процедуры, направляюсь в столовую, где за столом меня ожидает Азра и присоединяюсь к ней. От ароматов свежей выпечки и вида изобилия вкусного на столе сводит желудок. Но горло будто свело колючей проволокой. Знаю, что мне не удастся ничего съесть. Азра же, напротив, поглощает одно за другим. Я знаю, что это от нервов, во время стресса она всегда много ест.

– Камилла, твою мать! – вскрикивает Азра неожиданно, от чего я чуть ли не подпрыгиваю на месте.

С треском она ставит чашку на стол, кофе разливается, по скатерти расплывается пятно. Перед моими глазами сразу всплывает картинка: ножницы, торчащие в спине Инглаба, и кровь, которая точно так же расплывается по одежде вокруг раны.

– Ты объяснишь, что происходит?! Два дня назад ты утверждала, что счастлива, что Инглаб это твой человек-мечта. А сейчас ты сидишь передо мной онемевшая, будто тебя переехал бульдозер!

Я чувствую, как дорожки слёз текут по моему лицу. «Я убийца! Убийца! Я убийца», – криком проносится внутри.

– Ты понимаешь, что было бы, будь дома Демир? Понимаешь, что он уже убил бы твоего Инглаба?! Как это могло произойти, Кам? Как этот урод мог поднять на тебя руку? – обрушивается она на меня.

– Я сама. Сама его убила, – не отводя взгляд от пятна на скатерти, говорю ей. – Я его убила, всадила ему ножницы в спину.

Ком в горле душит меня.

–Надеюсь, что это правда! – чеканит подруга. – Ибо он это заслужил!

Проговорив это вслух, я начинаю понимать всю серьёзность случившегося. Что мне нужно расплатиться за преступление, которое я совершила. Я вскакиваю с места, мысли проносятся в голове, будто стая летучих мышей.

– Мне нужно пойти в полицию, нужно во всём признаться, – говорю я.

Смотрю на подругу и вижу, как она меняется в лице и бледнеет. «Так будет правильно, каждый человек должен отвечать за свои поступки», – убеждаю себя.

– Ты говоришь серьезно? – её глаза округляются. – Чёрт, ты вполне серьезна!

Она встаёт вслед за мной, на неё накатывает такая же паника, что и на меня.

– Нужно рассказать всё как есть, нужно пойти и сдаться полиции, – повторяю я.

Полная решимости поворачиваюсь и иду в комнату. Через пару секунд за мной следует Азра. Смотрит, как сняв пижамные шорты и майку, я в спешке пытаюсь натянуть на себя сарафан.

– Не сходи с ума, – она отбирает у меня одежду и кидает её в сторону, – ты никуда не пойдешь. Сначала нужно всё обдумать.

Она хватает меня за локоть, тащит вперёд и усаживает на кровать.

– Расскажи, как всё было с самого начала.

Я собираюсь с мыслями и начинаю рассказывать. Получается сумбурно и обрывисто. Но подруга внимательно слушает меня, направляет, задавая вопросы.

– Вот подонок! – вскакивает она с места, сжимая кулаки, когда я заканчиваю. – Как же так, Кам? Как ты могла полюбить такого?! Ты ведь его любила?

Её вопрос застает меня врасплох. Спроси она меня об этом вчера утром, я бы с уверенностью утверждала, что люблю его. Но сейчас, в эту минуту, я понимаю, что не знаю, что такое любовь, не знаю, что значит любить! Я ушла из дома, потому что отец сообщил, что мне предстоит выйти замуж за Адэма. Именно в этот период в моей жизни появился Инглаб, такой добрый и заботливый. Я симпатизировала ему, мне льстило, что он влюблён в меня. И он стал для меня средством бунта, который я решила устроить отцу! Я утверждала, что люблю его, кричала об этом всей своей семье, бросила в лицо Адэму, и кажется сама в это поверила. Но весь этот год, что мы жили вместе, мы скорее были друзьями. Между нами не было страсти и огня, и мне казалось, что так и бывает, что это и есть настоящая любовь. Меня всё устраивало. А трудности, нищета, с которой я столкнулась, казались временными. «Зато я добилась главного, избежала брака с Адэмом, всё это стоит того», – думала я тогда. Мне безумно нравилось, что я утерла нос Адэму Берку. Показала, что есть на свете ещё девушка, которая не сходит по нему с ума. Которая предпочитает другого.

–Я не знаю, Азра, не знаю, – отвечаю ей задумчиво.

Не могу найти в себе силы признаться, что сама себя затянула в болото, в котором оказалась.

– В любом случае, идти в полицию – дурацкая идея. Забудь об этом, я не позволю тебе испортить твою жизнь.

Мысленно соглашаюсь с ней. Я и так испортила себе год жизни из-за алчного ублюдка.

– Давай дождемся, когда вернется Демир, и сделаем всё, как он скажет, – она продолжает убеждать меня.

Я соглашаюсь. Наверное, потому, что сейчас для меня это проще всего. Стоит мне только подумать о том, как я окажусь за решеткой, волосы встают дыбом. Я не хочу проходить через это. Азра права, сначала мне нужно всё обдумать. Мне нужно время. Немного времени и свободы.

– Вот и отлично, – говорит подруга, понимая по моему лицу, что я согласна с ней.

***

Несколько следующих дней пролетают для меня как в тумане. Всё, что я делаю, происходит механически, на автомате. Погрузившись в свои мысли, я стараюсь анализировать всё, что со мной произошло. Прокручиваю в голове каждый день, каждый миг, который я провела с Инглабом. Теперь, когда пелена наивности слетела с моих глаз, я начинаю смотреть на все его слова и поступки по-другому. Понимаю, что не желала замечать очевидных вещей. Калейдоскоп противоположных эмоций, что я испытываю меняется со скоростью света. Впадаю в уныние, когда начинаю представлять, что мне предстоит разговор с отцом. Он оказался в очередной раз прав. Это злит и восхищает меня одновременно.

Закупив множество кремов и мазей, Азра лечит мои ссадины и синяки. Она пытается отвлечь и развлечь меня всеми возможными способами, хотя ей самой очень нелегко в эти дни. Я знаю, что находиться вдали от Демира – пытка для неё.

– Прости, что из-за меня ты не смогла поехать к Демиру, – говорю Азре, словно очнувшись от своих забот.

Мы смотрим какой-то только что вышедший на экраны фильм. Но, как я ни стараюсь, вникнуть в суть не получается. Мрачные мысли всё время отвлекают меня.

– Не говори ерунды, – машет она рукой, не отрывая взгляда от экрана. – Возможно, это даже к лучшему. Отдохнет от меня. Я его уже, наверное, достала.

– Демир тебя любит, Азра, – говорю, почувствовав в её голосе грусть.

Я ни на минуту не сомневаюсь в своих словах, ведь я знаю своего брата очень хорошо. По сравнению со старшими братьями у него самый сложный и строптивый характер. Наверное, он упрямее меня в тысячу раз и, не люби он Азру, ни за что бы не женился на ней. И терпит он её манию контроля и патологическую ревность только потому, что сильно любит её.

Азра всегда сопровождает моего брата во время поездок. Но в этот раз она осталась в городе из-за открытия нового ресторана своей матери и собиралась полететь к мужу на следующий день, но тут ей на голову свалилась я. И хотя я убеждала её оставить меня и полететь к Демиру, она наотрез отказалась это сделать.

– Спасибо, Азра, – благодарю её мягким голосом. – Спасибо за то, что делаешь для меня все эти дни.

Вспоминаю нашу первую встречу в восьмом классе лицея, когда она перешла учиться к нам. Мы сразу же невзлюбили друг друга и в первый же день разругались. Несколько месяцев между нами шла холодная война. Ровно до тех пор, пока мы не встретились на ужине, устроенном общей подругой наших мам. Нам было настолько скучно, что мы разговорились, и с тех пор уже не разлучались.

– Ты ведь не чужая мне, Кам. Ты – моя лучшая подруга и единственная девушка на свете, к кому я не ревную Демира. Потому, что ты – его сестра. Всех остальных я просто ненавижу, – сказав это, она заливается смехом, что заставляет меня тоже улыбнуться в ответ.

Её история с Демиром очень непростая. Прежде чем выйти за него, она была свидетелем всех его похождений. Многие наши знакомые и подруги Азры – бывшие Демира. Она знает, каким он был бабником, и считает, что это до сих пор так. Ей всё время мерещится, что Демир изменяет ей. Она вечно проверяет его мобильный, не отпускает его одного в дальние поездки, устраивает слежки. На этой почве у них часто возникают споры и скандалы. Она пытается научиться доверять мужу, но стоит ему ответить на её звонок не с первого гудка, как Азра срывается вновь. Её желание контролировать его переходит все грани разумного.

– Завтра Демир вернется, и мы решим как нам поступить дальше.

От её слов у меня учащается пульс, и сердце начинает тревожно биться. Я осознаю, что не хочу ничего рассказывать своим родным. Не хочу, чтобы они знали всё, что со мной произошло. Хочу просто насладиться временем, которое у меня есть, до того, как начнётся вся волокита с этим делом. До того, как я стану героиней криминальных новостей и главной сплетней всех пабликов в сети.

Самое ужасное, что всё это коснётся моей семьи: пострадает репутация отца и братьев, упадут акции их фирм. Не знай я своего отца хорошо, могла бы предположить, что он сможет сделать так, чтобы в полиции замяли это дело. Но мой – отец честный и принципиальный человек, он и пальцем не пошевелит, чтобы как-то помочь мне. Тем более, что всё произошло именно потому, что я ослушалась его.

Несколько лет назад, Левона, одного из моих братьев, задержали пьяным за рулём. Когда узнали, чей он сын, то отпустили. Узнав об этом, отец лично позвонил начальнику управления ГАИ, и брата не только задержали снова, но и лишили прав.

– Азра, я решила ничего не рассказывать Демиру и отцу, – начинаю я, – вообще никому из родных. Скажу, что решила вернуться в домой потому, что наши отношения с Инглабом зашли в тупик, не вдаваясь в подробности.

Она смотрит на меня с удивлением, пытаясь переварить информацию.

– Не думаю, что это хорошая идея, милая. Всё может усложниться. Будет лучше, если ты расскажешь Демиру. У него куча юристов, он всё решит.

– Если узнает Демир, узнает и отец, а я этого не хочу, не сейчас. Мне нужно время.

Молчу чтобы собраться с мыслями. Понимаю, что пытаюсь найти оправдания для себя, чтобы не отвечать за преступление, которое совершила. Также я понимаю, что рано или поздно, но придется это сделать. Ничего и никто не остается безнаказанным.

– Мне нужно помириться с родителями, – продолжаю говорить под настойчивым требовательным взглядом Азры, которая, очевидно, ждет более подробного объяснения от меня. – Дай мне немного времени, ладно? Пообещай, что никому не расскажешь.

Выслушав меня, она вздыхает, кусает губы, размышляя о чём-то, потом, наконец, соглашается.

– Хорошо, в конце концов, прошло достаточно времени. Раз полиция ещё не вышла на тебя, то возможно, что всё обойдется. Ты говорила, что из родных у него только мать и брат, которые живут в глубинке. Ты не знакома с ними, да и друзей у него не было. Поэтому, некому рассказать о тебе полиции.

Я киваю головой, соглашаясь с ней, и снова ухожу в свои мысли. Почему меня не насторожило, что у Инглаба нет друзей и родных? Почему за всё время он ни с кем меня не познакомил из своего окружения? Тогда я не придавала этому значения. Он как паук плёл вокруг меня паутину, а я, будто загипнотизированная, верила всем его словам и версиям.

Сейчас же я сомневалась в том, что мой отец мог как-то помешать ему устроиться на работу. Скорее всего, он её и не искал. Более того, он был против того, чтобы работу искала даже я. До того, как уйти из дома, я занимала должность пиар-менеджера в фирме отца. У меня был опыт и хорошие шансы найти работу. Но Инглаб утверждал, что хочет сам зарабатывать, чтобы доказать моим родным, что достоин меня. Это меня восхищало, и я сдавалась под его уговоры. Скрывая истинные мотивы под благородными намерениями, он всё время уговаривал меня помириться с отцом. Говорил, что чувствует себя виноватым в нашей ссоре и хочет, чтобы моя семья приняла его. На деле же оказалось, что ему просто нужны были деньги и статус моей семьи.

– Кам, не вини себя, что не распознала в нем подлеца, – словно читая мои мысли, говорит Азра. – Знаешь, порой человек живёт с кем-то лет сорок и потом бац, тот выкидывает что-то такое, чего от него совсем никто не ожидал. И выясняется, что он не тот, кем его считали всё это время.