Вечный. Черный легион

Пункт 10.12

Монах, завернутый в ярко-оранжевый плащ, тонкая ткань которого собиралась в тугие узлы на плечах массивными серебряными пряжками и свободно падала вниз до самых пяток, осторожно присел в рабочее кресло дежурного психолога медицинского центра. Едва шевеля тонкими пальцами длинной узкой ладони, он листал интерактивные страницы личной карты пациента, поступившего приблизительно в полдень, и удовлетворенно кивал в такт движениям наголо бритой головой. Сам он прилетел час назад, еще до заката, но успел уже детально изучить полученную информацию. Мужчина был удовлетворен, скорее даже доволен, но по совершенно беспристрастному лицу угадать это было почти невозможно. Леонора, дежурный психолог центра, смогла вздохнуть с облегчением только после того, как гость электронной подписью подтвердил ее вердикт, на основании которого мальчика было рекомендовано передать Ордену. Невыраженный сбалансированный экстраверт с распределением 55%I, 60%N, 98%T, 92%J, 32 %А. Такое распределение по третьей и четвертой шкалам психотипа сама Леонора встречала впервые и до последнего момента боялась, что допустила ошибку в интерпретации результата сканирования.

Жрец оторвал взгляд от голомонитора и впился холодными неподвижными глазами в свою подчиненную, которую, впрочем, сам встретил первый раз в жизни.

– Где мальчик сейчас?

Леонора дернулась, как будто ей на язык положили два электрических контакта, но не смогла оторвать взгляда от серо-зеленых глаз монаха.

– Пункт 10.12 инструкции. Мальчик находится в состоянии гипнотического сна и ожидает отправки в расположение Ордена. – Почувствовала, как краснеют кончики ушей, и как бы невзначай поправила на голове медицинский колпак.

– Хорошо. Вы все сделали правильно. Молитесь богине, уверен, она сможет по достоинству оценить ваше рвение к работе.

Монах легко и очень быстро поднялся из-за ее рабочего стола, но это движение не было порывистым или угловатым, женщине показалось, что его тело перетекло из положения сидя в стоячее, словно ртуть. Чуть приподняв и развернув ладони в сторону Леоноры, он благословил ее стандартным жестом, что означало окончание визита.

– Грузите.

Монах повернулся к двери кабинета и, выйдя в коридор, дал знак ожидающему его администратору, чтобы тот следовал за ним в дисколет, припаркованный на открытой площадке, отгороженной от внешнего мира кольцом корпусов медицинского центра.

В этот городишко Чупанок, захолустный даже с точки зрения коренных обитателей удаленной от центра цивилизации четвертой планеты мира Гернетон, Леонора была направлена работодателем сразу после окончания столичного университета. Орден оплачивал ее обучение, он же подписал с ней контракт, по которому молодая способная девушка должна была в течение пяти лет работать на условиях, которые ее спонсор сочтет приемлемыми. Однако жаловаться на работу или тем более оплату Леонора не имела ни повода, ни желания. Ее не смущало даже непреложное условие контракта, запрещающее обзаводиться собственной семьей. Выходить замуж здесь было просто не за кого. Впрочем, был Брикс, администратор, но Орден тем более не приветствовал браки между сотрудниками. Жилье предоставлял наниматель, питание, спортивные тренировки, регулярные медицинские осмотры также входили в перечень сервиса, предоставляемого Орденом каждому наемному сотруднику. Работать на Орден было легко. Наверное, потому, что каждый шаг был заранее кем-то продуман и определен подробными и понятными инструкциями, которые поощряли научную деятельность в рамках ее компетенции. Казалось, она даже не выходила из стен университета, а просто перешла из одного его крыла в другое. Только здесь она сама ставила себе научные цели, сама определяла этапы и методы их достижения и сама оценивала свои успехи, регулярно отчитываясь перед молодым, очень эрудированным, уравновешенным (хотя, скорее, совершенно лишенным эмоций) и… бритым налысо, но от этого не менее симпатичным мужчиной. Параллельно, конечно, проводя ежедневные рутинные тестирования детей, регулярно входящих и выходящих через ничем не примечательный парадный вестибюль центрального корпуса, граничащего своей внешней стеной с пыльными улицами Чупанока. Обилие инструкций не позволяло детально изучить ребятишек заранее, да и вряд ли это было необходимо. Поэтому пункт 10.12 стал для дежурного психолога полной неожиданностью, от которого ее бросало то в жар, то в холод вот уже три с лишним часа. За полгода работы на этом месте она впервые задумалась, зачем все это время через ее руки проходило такое количество маленьких пациентов.

Тесты показали, что мальчик безусловно талантлив и мог бы стать выдающимся инженером, художником или даже районным лидером. А его выдергивают из привычного мира и… И что? Долой неординарность? Остается серое болото деревенских отличников, хорошистов и троечников, которые замечательно адаптируются в текущей ценностной системе и будут законопослушными и лояльными к ней гражданами?

Может, и к лучшему. Потому что мальчик, повзрослев, но не найдя возможностей для реализации необычных талантов и наклонностей, просто спился бы. Или превратился в маньяка. Но как же семья? Мать, отец… Что значит для них потерять ребенка? Она слышала, как администратор выпроваживал сестру пациента обратно в деревню. «Ты ведь патриот своей родины?» Нет, Брикс неплохой парень, но зачем же так казенно, прикрываясь пафосными словами?..

Леонора выключила освещение, потом снова включила все лампы в кабинете. Дисколет куратора бесшумно взмыл вверх с площадки центра и растаял в темноте ночи еще полчаса тому назад. Она подошла к шкафчику с реактивами, приподняла пузатую бутыль с прозрачной жидкостью и, откупорив плотную затычку, плеснула в стакан для воды, стоящий возле кулера. Потом аккуратно убрала бутыль обратно и, зажмурившись, опрокинула обжигающий напиток в рот. Горло сдавило судорогой, но жидкость успела упасть вниз, и почти сразу голову заволокло серым, нестойким, колышущимся туманом. Она тяжело опустилась на то же место, где еще час назад сидел жрец. А может, все не так? Может, мальчишку спасли от мельницы, которая выравнивает и притирает своими жерновами кирпичики, из которых сама же и состоит? А столкнувшись с личностью, неспособной безапелляционно принять ее ценности, начнет потрошить и ломать столь редкий и ценный для кого-то продукт. Леонора включила голомонитор консоли и попробовала активировать инструкцию по обработке результатов тестирования. Оказалось, что весь десятый параграф доступен только в том случае, если сканер передает данные, а объект исследований находится в кресле.

– Ну и хрен с вами…

Она опять распечатала бутыль и наполнила пластиковый стаканчик. На этот раз спирт прошел через пищевод куда проворнее, придав психологу излишнюю в такой ситуации уверенность в своей правоте. Хронометр коммуникатора показывал двадцать три сорок пять. Самое время посмотреть, выключил ли Брикс свою консоль и какие преимущества имеет администратор комплекса по сравнению с рядовым дежурным персоналом. Тихонько просочившись в темный коридор, сунула нос в приоткрытую дверь кабинета. Брикс всегда нервничал, если по какой-то причине его консоль вырубалась из закрытой сети Ордена, настолько нервничал, что предпочитал вообще не отключать консоль. Так и вышло. Призрачное зеленоватое сияние монитора в темной комнате отбрасывало на белые стены замысловатые неприятные тени. Доступа к десятому параграфу не было даже у него. Зато сразу открылась база посещений. Пришлось перенастроить фильтр на прошедшие сутки, и – о чудо! – статистика была девственно чиста. Согласно отображенной таблице никто из пациентов вчера к Леоноре не обращался и никаких тестов она, оказывается, не проводила…

Психолог закинула ноги на столешницу и перешла в меню переписки с Орденом. Нет, обычно она не злоупотребляла спиртным. Лишь пару раз перед экзаменами мальчишки в универе таким образом помогли ей снять стресс. Причем если девушки честно зубрили лекции, то парни только этим и занимались, однако экзамены сдавали куда успешнее своих однокашниц, и это было обидно.

Дверь кабинета бесшумно распахнулась. На пороге стоял Брикс. Он потянул носом воздух.

– Не пойму, ты празднуешь или наоборот? Могла бы и пригласить за компанию…

Отводя глаза от длинных девичьих ног, торчащих над столом, он вошел в кабинет и бросил короткий взгляд на монитор консоли.

– Шла бы ты, Лео, спать, завтра куча отчетов…

Леонора поднялась и, одарив откровенно заинтересованным взглядом вошедшего в собственный кабинет администратора, пошатываясь вышла в коридор. Брикс присел на освободившееся кресло и печально покачал головой. Как монах мог все это предвидеть? Ведь именно он попросил Брикса не закрывать кабинет на ночь. Теперь придется подыскивать нового специалиста, писать длинный отчет о нарушении субординации… «Шило в жопе» – так его бывший куратор в высшей школе управления называл параметр психотипа Альфа, у мальчика он составил тридцать два процента, у него самого этот показатель был равен тринадцати. Вообще показатель выше двадцати пяти встречался редко, и именно он был решающим в отборе, которым занимался Орден. Не сам по себе, конечно, а в совокупности с другими показателями. Зачем им это? Впрочем, на Гернетоне такие характеристики стали бы для мальчишки сущим проклятием. А ситуации, в которую сегодня попала Лео, преследовали бы его постоянно.

Монах-послушник

Юджин, выплюнув зубную пасту, прополоскал рот, посмотрел в зеркальце на свои ровные блестящие зубы и, улыбнувшись еще шире, стянул с себя тонкую, пропитанную потом ткань спортивного костюма. Гимнастика была здесь такой же обязательной процедурой, как и душ, завтрак или ужин. Сначала все кажется странным, утомительным, порой даже неприятным, потом привыкаешь и уже не можешь себе представить, как можно без этого жить. Холодная вода приятно обжигала кожу, организм привычно потребовал еды. Юджин еще раз поправил бледно-голубую кашаю и вышел из кельи.

В столовой было шумно, но не от болтовни послушников, а от стука разносов и легкого гула вытяжной вентиляции, спрятанной где-то за фальшпотолком. Когда новичок попал в обеденный зал в первый раз, ему он показался ульем, по которому хаотично движутся совершенно одинаковые люди без пола и возраста, но потом привык.

«Мультики в больничке» были, видимо, тоскливыми и кого угодно могли склонить ко сну. Проснулся Юджин в том же кресле – по крайней мере, так он считал, но врачиха была уже другая. Еще одним сюрпризом стала одежда. На нем был обтягивающий комбинезон из очень прочной эластичной ткани. Раньше он такой не встречал. Докторша ласково улыбнулась и пожелала мальчику хорошего дня, а за порогом кабинета его встретила не сестра, а какой-то парень. Незнакомец был одет в черную накидку с широким запа́хом, брит налысо, и если бы не заговорил с Юджином, тот, скорее всего, вообще принял бы его за странный бракованный манекен из одежной лавки.

– Привет. Надеюсь, ты не очень торопишься?

Ровный спокойный голос, казалось, не спрашивал, скорее утверждал. Этот голос словно ухватил мальчика за рукав и потянул за собой.

– Но там сестра…

– Она уехала, ее попросили оставить тебя здесь на некоторое время. Родителей тоже предупредили, поэтому, поверь мне, время у тебя есть.

Юджин понимал, что выходить одному из больнички в город совершенно незачем, но в глубине подсознания подпрыгивал какой-то маленький чертенок, не желавший подчиняться этому лысому чучелу.

– А как же мой хрюхарь, кто его накормит?

«Чучело» бросило на мальчика заинтересованный взгляд, или так только показалось?

– Дикие животные вполне способны эффективно решать проблемы с пропитанием вне зависимости от присутствия человека. Не думаю, что твой хрюхарь умрет с голоду, пока мы с тобой немного пройдемся по зданию. Или тебе это совсем не интересно?

Конечно, он был прав. Очень интересно. А после того, как Юджин под присмотром проводника вошел в просторный, хорошо освещенный зал, большую часть которого занимали доселе не виданные мальчиком механизмы, похожие на огромных металлических птиц, поблескивающих вороненой сталью, он совершенно забыл, что такое время.

– Это тренажеры швертджамперов, космических истребителей. Тебе ведь нравится летать?

От этого ненавязчивого вопроса у Юджина распахнулся рот, а его будущий наставник легонько подтолкнул мальчика к лесенке, ведущей в открытый люк рубки управления кораблем.

Оказалось, что для полетов на этой махине необходимо знать кучу всяких вещей, которые называл наставник: физику, математику, географию, навигацию, геометрию… В общем, Юджин решил задержаться немного в своем новом доме, тем более что, по словам монаха, и отец, и мать были только рады, что их ребенку выпала такая удача – учиться в специальной школе Ордена. Скучать по родным было просто некогда. Уже на следующий день мальчика в группе таких же послушников загрузили на дисколет и высадили на настоящем «необитаемом» острове. Неделю их обучали делать самодельное оружие, разводить огонь, добывать пищу, а на закате мелюзга, звонко смеясь и плескаясь в соленой воде, прыгала на песчаном мелководье одной из бухт сказочного островка. И что интересно, наставники даже не пытались кого-то заставлять что-то делать. Все выходило само собой. Воспитанник задавал вопрос, ему объясняли, показывали, предлагали попробовать, помогали, хвалили, поправляли… Почему раньше было не так? Почему та же сестра по любому поводу орала и норовила отвесить подзатыльник или делала вид, что занята каким-то срочным делом? Может, она сама не знала ответов на его вопросы?..

В столовой творилось что-то необычное. Юджин едва протиснулся от входа в сторону стойки с разносами и не сразу понял что. По дороге пару раз наступил кому-то на ногу, раз семь извинился за то, что вынужден пихаться, но на него не обращали внимания. И лишь когда он пробился сквозь толпу воспитанников, до него наконец дошло, что объявлена «дуэль». Так было принято в среде послушников Ордена. Если конфликта невозможно избежать или разрешить с помощью наставников, воспитанники вступали в прямое столкновение – физическое либо интеллектуальное, форму «дуэли» выбирала вызываемая сторона. Сейчас был как раз тот случай, когда оба спорщика только-только сошлись врукопашную и, не стесняясь, применяли полученные в ходе обучения навыки. Бой длился до первой крови либо до касания одного из «дуэлянтов» пола головой. Впрочем, после завершения схватки оба драчуна должны были принести извинения как друг другу, так и своим наставникам. Юджин в первый раз подрался из-за того, что впопыхах, не нарочно, толкнул чужого наставника, и его воспитанник тут же объявил ему вызов. Юджин пожал плечами и согласился на рукопашную, в деревне это вообще было в порядке вещей, и не то что страха, даже неловкости перед этой процедурой он не испытывал. Предполагал, что нужно всего один раз попасть противнику кулаком в нос. Но вышло еще быстрее: его удар провалился в пустоту, а тело, описав в воздухе замысловатый кувырок, рухнуло на газон спортивной площадки. Оба наставника, признав поражение Юджина, пожали друг другу руки. Противник помог подняться на ноги и, извинившись, назвал свое имя.

– Граноп меня зовут. А тебя? Ты не расстраивайся, ты быстрый, просто очень прямолинейный. Приходите с наставником после чтений в свободную секцию, если он тебе одобрит боевое мастерство, я готов встать с тобой в пару.

Первый экзамен

Учиться оказалось легко и ничуть не страшно. Правда, никакой толстой тетради и цветных стилусов Юджину не вручили, да они и не были нужны. Знакомство с любой полезной информацией происходило в игровой форме через самоорганизующийся интерактивный интерфейс. Так это называл Беннинг, наставник Юджина. Более интересных игр и представить себе было трудно. Никто не стоял над мальчиком с палкой, никто не задавал домашних заданий и не делал посмешища из стоящего у доски ученика.

Чтение и письмо Юджин освоил за пару недель. Счет и простейшие операции с числами – еще быстрее. Но самым любимым его занятием в первый месяц игровой программы стала стереометрия. Юджин необычайно быстро и четко схватывал изображения объемных фигур, легко находил плоскости их сопряжений и дошел до пятнадцатого, последнего уровня ознакомительного цикла меньше чем за три дня. И что интересно – только очередная часть программы обучения завершалась, хотелось как можно быстрее приступить к следующей. Беннинг, тенью сопровождавший воспитанника первую неделю его пребывания в пределах игровых, спортивных и жилых функциональных зон локации Ордена, делал это так ненавязчиво, что Юджину казалось, будто он сам, без посторонней помощи, так быстро разобрался во всех тонкостях взаимоотношений со сверстниками и особенно с автоматикой тренировочного комплекса. Последняя денно и нощно оберегала обитателей локации в основном от них же самих. Бывало, правда, накатывали тоска, воспоминания, нестерпимое желание вернуться, но…

Беннинг, как всегда неожиданно, оказался перед Юджином еще на утренней разминке и, бросив на него оценивающий взгляд, произнес:

– Ты рыбу удочкой умеешь ловить? Отлично. Завтракаем вместе, а потом на рыбалку…

Легкий пятиместный катер на воздушной подушке, пофыркивая и брызгаясь чистой водой озера, сбросил скорость и, медленно оседая на воду, протиснулся между нависающими над мелководьем молодыми зелеными побегами стерра. Уткнувшись носом в песок прибрежной кромки, он еще легонько покачивался из стороны в сторону, когда ребята уже начали раскладывать на корме снасти и выковыривать из пластикового контейнера живца.

– Беннинг, сколько тебе лет?

Наставника, вот уже почти год опекающего ученика, вопрос ничуть не смутил, и он продолжал ловко нанизывать наживку на крючок.

– Мне? Четырнадцать. В Ордене я уже шесть лет. Ты ведь это хотел узнать?

Юджина всегда поражала его догадливость. С одной стороны, Беннинг никогда не навязывал своего мнения и даже не пытался лидировать или подчеркивать свое преимущество, и был скорее опытным другом, старшим братом подопечного. Но, с другой стороны, Юджин каждой клеточкой своего тела ощущал недосягаемую пока его пониманию силу, исходившую от приветливого и очень спокойного паренька. Наставник не просто знал обо всем, что чувствует или переживает его питомец, казалось, он и сам чувствовал и переживал то же самое вместе с ним. А ведь сестра Юджина была старше Беннинга на целых три года, но они с братом не особенно понимали друг друга.

Первая поклевка не заставила себя долго ждать. Не пытаясь судорожно выдергивать леску из воды, Юджин аккуратно повел поплавок в сторону, и только убедившись, что рыба не хочет или уже не может выплюнуть коварную подачку, подсек и уверенно потянул леску на себя. Добыча размером в две ладони ожесточенно махала хвостом и растопыривала жабры. Она шмякнулась на дно катера и, подпрыгивая, поскакала под кормовую банку.

– Она все еще думает, что сможет освободиться?

Юджин потянул леску, вытаскивая рыбину из-под банки.

– Она не думает. Она борется за свою жизнь и будет бороться до конца. Такое поведение кому-то покажется нерациональным, но это единственно возможное поведение, которое при определенном стечении обстоятельств может решить ее судьбу.

Юджин кивнул головой, давая понять наставнику, что уразумел. Он вывернул крючок и вытащил его из кровоточащего рта серебристой скользкой пленницы. Та делала вид, что наконец успокоилась, а может, просто иссякли силы бороться с непреодолимым. Юджин повернулся к садку и разжал ладонь. В этот момент рыба изогнулась дугой, вложив в это движение все оставшиеся силы, и ударила рыбака хвостом по ладони. Ее швырнуло в сторону, за борт катера, и, прощально блеснув чешуей на солнце, она плюхнулась в воду.

– Глупо. Она ранена, ей не выжить. Ее все равно кто-нибудь съест.

Беннинг улыбался очень редко, но сейчас он широко ухмыльнулся и кивнул:

– Да, возможно. Но это будешь не ты…

Юджин изрядно вывозился, пока разводил костер, и недоуменно наблюдал за тем, как наставник чистил и потрошил их улов в полдюжины среднего размера рыбешек – на черной накидке не было заметно ни одного грязного пятнышка. Костер весело потрескивал, тонкая голубоватая струйка дыма поднималась вверх, шевеля влажные листья нависающих над полянкой кряжистых ветвей.

– Уффрррооп…

Звук раздался совсем рядом. Казалось, какой-то лесной великан, приподняв с земли свой зад, выпустил из брюха газ. Беннинг аккуратно положил на листву – не бросил, именно положил – нанизанные на прутик рыбные тушки, и в его глазах мелькнула черная молния осознанной опасности. Нет, это был не страх, а скорее решимость немедленно вступить в бой. Тело его словно потекло, смещаясь в сторону кустов, а из-под правой полы кашаи выпорхнуло короткое широкое лезвие острого клинка.

– Это уфроп. Сиди тихо и не шевелись, что бы ни произошло.

Отец Юджина в детстве несколько раз упоминал уфропов, как правило, когда сын не хотел ложиться спать и капризничал. Став постарше, он узнал, что еще его прадед сталкивался с этими хищниками в лесах, окружающих деревню. Подобные столкновения не сулили ничего хорошего даже вооруженному человеку. Уфроп превосходно умел маскироваться и был отчаянным бойцом. Его длинные когти легко вскрывали силовую охотничью броню, не говоря уже о грудной клетке противника. В общем, вечерним пугалом для непослушных детей уфропа выбрали совершенно справедливо. Юджин внутренне сжался. Он прекрасно осознал свою роль в игре голодного хищника и двух, по сути, невооруженных мальчишек. Уфроп любил полакомиться древесными хрюхарями, это Юджин знал наверняка. Он повернулся лицом к зарослям и, имитируя жалобный писк хрюхаря, крикнул:

– Мили-мили-мили…

Кусты тут же зашевелились, и между ними просунулась огромная клыкастая пасть, увенчанная стебельками мутноватых глазных горошин. Уфроп жадно потянул воздух ноздрями и, удовлетворенно крякнув, сделал еще два шага вперед, полностью вытащив свою промокшую вонючую шкуру из кустов. Теперь между ним и мальчиком оставалось не более четырех метров, этого расстояния вполне хватало для последнего прыжка хищника. Что-то холодное заполнило грудь Юджина, вытесняя остатки мечущегося между ребрами страха. Он решительно вытащил из костра охваченную пламенем корявую ветку и резким движением сунул ее в нос незваному гостю. Тот отпрянул, на секунду потеряв контроль над окружающим пространством, и в этот момент словно из пустоты вынырнул короткий широкий клинок и вонзился зверю в основание черепа по самую рукоятку…