Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)
В оформлении использованы фотографии:
© koyu / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru
– Кха. Кха. Что за…
– Очнулся? Молодец! Угадай, где мы.
Чувство легкого удушья и украденного личного пространства, доставлявшее дискомфорт даже в кромешном мраке.
– Гроб, – сухо и без эмоций прозвучал ответ.
– Бинго! Гений херов, сходи запишись к замечательным ребятам из «Что? Где? Когда?»! А нет, не выйдет… Ведь мы заживо похоронены! Дерьмо! – Последовало несколько четных попыток ударить в крышку гроба, но… Пространство.
– Что ты здесь делаешь? – прозвучал спокойный голос.
– Лежу! Лежу, блядь! Что за ебанутый вопрос? Почему ты такой спокойный? Мы здесь благодаря тебе! Закопаны живьем, и фея-крестная нихуя не прилетит нас откапывать. Вывод: мы сдохнем здесь! – Последовало еще несколько четных попыток выплеснуть злость.
– Успокойся.
– Щет, ну точно! Тебя по башке сильно шарахнули, и весь остаток мозга стал кашей. Эй? Овощ. Мы в гробу под землей, подыхаем, прорости и переродиться у тебя не выйдет.
– Заткнись и слушай меня. Воздух катастрофически убывает благодаря твоей бесполезной и очевидной болтливости. Если к твоей панике не прилагается баллон с кислородом – заткнись.
– Если у нас есть план, как выбраться из этого «замечательного» места, я хочу его услышать.
Ответа не последовало.
– Простое «есть» меня устроит.
– Есть. Ещё в радужный день мне пришла в голову эта вероятность. Гадкий стартер и подбросил мне идею, проделывая трюк с устрашением. А теперь заткнись в ожидании смрада снаружи. Я пока приведу мысли в порядок.
– Ладно. Но знай, к тебе будут поступать мысленные сигналы о том, какой ты мудак!
Повисла тишина, тьма окутала их.
Если вдуматься, любая оконченная история жизни фонтанирует эдакими воспоминаниями и событиями, поразительными и житейскими, любая законченная история слишком велика для её описания и смертельно утомительна.
Ситуация, в которой они находились, не была настолько паршива, в их памяти есть вещи похуже. Пугало ли их настоящее? Не обоих. Настораживало прошлое? Да.
Оба они были среднего роста, брюнеты, спортивного телосложения благодаря генетике, а не тренировкам. Внешне… Их внешность вызывала у других людей благосклонность, в них была статность, открывающая дверь доверия посторонних нараспашку.
Они были партнерами. Не теми, кто целует друг друга тайком, а самыми обычными – совладельцами одного дела.
Умны, расчетливы, близки к нигилизму, до хладнокровия жестоки, с общей любовью к алкоголю. В остальном… Это уже будут ваши выводы.
По приезду в столицу они работали на одну из похоронных фирм, небольшая, приносящая стабильный высокий доход благодаря потоку.
Все шло бы своим чередом, но, входя в доверие, они нащупывали, как далеко человек в своих фантазиях может зайти, думая о роковом смертном дне. Далеко. И они это понимали. Несмотря на повальное традиционное мышление, мало кто из обеспеченных граждан хотел уйти посредственно, как все. Заурядность вбивала гвозди в спину стандартной процедуре. Как и в любой индустрии, всё зависело не от людей, сомневавшихся и до конца не разобравшихся, а от новаторов, навязывавших им право на более индивидуальный путь. Но и новаторам нужно финансирование в мире, где решают не только связи, но и деньги. За тысячелетнюю историю захоронения культивировались и отличались. Люди за время собственной истории не смогли прийти к общему – чьи боги реальны. А ведь именно они, с точки зрения обывателя, диктуют свою волю. Точку в последней церемонии мог поставить сам человек, именно это внушалось клиентам: зачатки личной свободы и подчеркивание индивидуальности, умирал раб Божий, а не раб человеческий. Другие должны были это видеть, они должны были знать. В новую реальность уходит личность, а не жалкий смертный. Многим от этих мыслей становилось теплее на душе, они переставали бояться конца, начиная фантазировать, каким он должен быть. Эти мысли не могли пропасть и погрузиться в пропасть, разговоры начали появляться то тут, то там. Высокое общество потихоньку проникалось и будоражилось от неизвестности пределов возможного, своего утопического Конца. Не потребовалось много времени, их идея начала оживать. Так, в один из дней… Соер ехал на очередной заказ к новоиспеченной вдове, чей муж незадолго до смерти стал, сам того не зная, одним из адептов двух темных лошадок. Соера и Джимми.
Вдова не успела вступить в преклонный возраст. Благодаря пластической хирургии смотрелась она сногсшибательно: черные длинные прямые волосы, бледное гладкое лицо, острый невытянутый нос, большие, но тонкие губы, длинные ресницы, худощавое телосложение, с характером фурии. Она вцепилась в того, чье понимание было дальше её познания. Его молодость и характер привлекли её. Они же и не давали ей покоя, она вечно боялась потерять его. Часто закатывала скандалы, истерики достигали пика, эти минуты он делал своими. В этом состояние ему нравилось с нею трахаться, её годы становились её заслугой. Гнев вводил в состояние животного чувства, отметая речь, мысли, человечность. Такие сношения оставляли кровавые царапины и укусы.
Знакомство.
Тиу-тиу-тиу-тиу – начал разрываться домофон у ворот.
– Цель визита? – Интонация охранника в купе с приветствием выдавала в нем заурядного типа.
Соер не знал, что ответить «домофону», находясь в двух часах от города, в четыре утра, в месте, известном его джипиэс. Отвечать на дебил вопрос.
– Внятно и доходчиво рассказать о церемонии захоронения.
– Кому?
Соер возмущенно взглянул на пассажирское кресло, там было пусто.
– Не трупу, – ответил он.
– Это понятно, – «домофон» не сдавался.
– Замечательно. Но мне все же нужно проехать на территорию и поговорить с вдовой.
– Кто-то умер?
Долгая пауза.
– А вы не знаете? – ответил он вопросом на вопрос.
– Нет.
Пауза.
– Георгий Себастьянович
– Да ну! Минуту, проверим.
Ответ поверг в смятение, Соер начал подумывать развернуть машину и убраться.
Спустя минуту.
– Да… Вы правы. Можете проезжать, – уныло отозвался голос.
Раздался протяженный звук, ворота со скрипом начали движение.
Зажмурившись и покачав головой, выбрасывая из неё дурные оскорбительные мысли, Соер открыл глаза, нажал на педаль, машина начала свой плавный ход.
Утреннее солнце заполнило салон, и так слипающиеся глаза начали чесаться. Доехав до особняка, он порадовался про себя: «Тут есть деньги». Не став искать место для парковки, вышел из машины и направился к крыльцу.
Вдали с левой стороны дома стоял охранник, помахавший рацией. Похоже, именно он и являлся участником того удручающего разговора. Поднимаясь по лестнице, Соер в ответ поприветствовал его, подняв левую руку и сдерживаясь от искушения показать средний палец. У двери не оказалось звонка – ни слева, ни справа, ни внизу для коротышей.
– Блядь. – Соер посмотрел на дверь, взялся за железку и несколько раз с чувством ударил ей, нацепив на себя маску милого и понимающего.
Некоторое время спустя дверь открыл дворецкий. Благодаря возрасту, ухоженным усишкам, седой голове, для Соера он стал Альфредом.
– Здравствуйте. Госпожа ожидает вас, – с безжизненным взглядом поприветствовал Альфред.
– Здравствуйте. Приятно сознавать, что у кого-то из персонала есть мозги. – под конец зевнул.
Дворецкий тем же взглядом смерил Соера и, хмыкнув, пригласил в дом.
На Соере был черный костюм, пошитый на него, белая рубашка с красным тонким галстуком.
– Подождите в гостиной. – Альфред указал направление, а сам пошел в противоположную сторону.
«Видимо, в поиске госпожи. – Соер посмотрел ему вслед. – Ебанутый же дом». Он направился к месту выбранной дислокации.
Раздвинув створки темной матовой двери и войдя в гостиную, он обнаружил там некую особу, которая сидела на кожаном диване посреди комнаты, попивая виски, как показалось ему по запаху.
За её спиной стоял еще один прислужник, явно младше по рангу, чем первый. Соер медленно пошел к ней. Хорошее первое впечатление важно, и он дал этой барышне возможность составить таковое.
Подойдя, остановился и молча поприветствовал кивком. Она кивнула в ответ, взглядом предложив ему присесть.
– Доброе утро… – он осекся. – Простите, вероятно, для вас не настолько доброе. Хоть с утром не ошибся. Вы дочь или подруга? Сами понимаете, выразить сейчас неуместные соболезнования будет глупо.
– Более глупо, чем назвать сегодняшнее утро добрым? – вздохнула она.
– По существу утро принято считать таковым. А выражать соболезнования в адрес живых… – он замолчал, дав ей додумать.
– Почти в цель, юноша, – не отводя глаз, сообщила незнакомка. – Кто вы?
– Ритуальный агент.
– Агент, потому что костюм носите? – осведомилась она.
– Думаю, да. Роба, испачканная землей, не подходящий наряд для переговоров. – Он начал рассматривать её, из-за позыва ко сну лишившись такта. Остановил свой взгляд на скрещенных длинных ногах, подняв его выше к промежности.
Она учтиво кашлянула. Соер поднял глаза и, оголив зубы, улыбнулся ей.
Он захотел сорвать с неё одежду, войти и продолжить ритмичные движения, одной рукой крепко сжимая её бедро, а другой притягивая к себе для страстного поцелуя.
– Вы хотите что-нибудь? – спросила она с некой долей коварства.
– Да, хочу… – Он наклонился к ней максимально близко.
Их губы находились в миллиметрах друг от друга. Они почувствовали исходящий и пульсирующий жар, жар несравненный, жар желания, жар разгорающегося огня.
– Твой стакан виски. – Взяв себя в руки, он забрал бокал.
– От вас пахнет перегаром, – улыбнулась незнакомка.
– Ну не я пил утром в одиночестве, дорогая, – закончив фразу, он осознал, как сон берет верх над мозгами.
– Вам кажется, я люблю выпить? – Правой рукой она поправила юбку. – Мне кажется, вы любите задавать вопросы. – Он сделал глоток обжигающего коньяка.
Запах её духов, взгляд, недавний жар магнитом притянули к ней. Она подалась вперед, обняв его. Он, не глядя, протянул бокал Альфреду номер два.
Происходящее в последующий десяток минут можно назвать развратом, похотью, неуместным выходом из реальности. Но для них это стало наслаждением. Войдя в неё, он нежно целовал её грудь, затем шею, чувствуя, как её ногти пробежали по его спине, впиваясь в кожу. Страстный поцелуй она закрепила тем, что прокусила ему нижнюю губу. Они ускорили темп. Она целовала его, будто смерть маячила за её спиной. Ощутив это, он крепко сжал её бедро и ключицу, силой прижав к дивану. Она была его, они становились не разделимы, охвативший экстаз сорвался с её окровавленных губ, облетел дом.
– Ты всегда так знакомишься? – Застегивая блузку, незнакомка взглянула на него.
– Нет, только встретив совершенство. – Соер протянул руку, Альфред второй передал ему бокал обратно.
Незнакомка усмехнулась, собирая волосы в пучок.
Двери за спиной открылись, секс взбодрил его сознание. «Кстати», – подумал он, поднимаясь с дивана и натягивая маску МИП. В дверях стоял Альфред первый, взгляд которого был устремлен сквозь Соера.
– Госпожа, простите, агент из похоронного бюро прибыл. Вижу, вы с ним уже познакомились. Простите за мою медлительность, – в завершение поклонившись, сказал он.
Соер посмотрел на неё с негодованием, вдова плавно махнула Альфреду рукой, он ушел.
Вновь присев рядом, Соер молча взглянул ей в глаза.
– Откуда ты родом? – спросила она.
– Если вкратце, детство провел в месте, где козопасы трахают своих коз, временами поебывая друг дружку.
– Чем занимался ты? – его ответ её озадачил.
– К сожалению, козы мне не нравились, овцы тоже. Тебе так интересно прошлое? – отвечать на личные вопросы он не хотел.
– Нет, мне нужно как-то отвлечься. Я любила его. – Вдова посмотрела в правый угол потолка, в той стороне на втором этаже лежал труп, в одной из комнат.
– То-то я думаю, наше знакомство бьет по щекам обыденности, – усмехнулся он.
– Как тебя зовут?
– Соер.
– Меня Анна. Анна Викторовна.
– Я в курсе.
– А-а-а, ну да, ну да, – задумчиво произнесла она. – Как думаешь, загробная жизнь существует?
– Определенно, – прозвучал сухой ответ.
– Как собираешься сделать его похороны? – Она вновь взглянула на потолок.
– Всё будет зависеть от твоих пожеланий и умершего, само собой.
– Он хотел салют.
– Значит, будет салют.
– Пойдем ко мне в спальню. – Рука Анны легла на его ногу. – Там ты сможешь забрать мои мысли.
– Прости. – Соер взял её руку, поцеловав. – С меня хватит и этого. Мне жутко хочется спать.
– Давай мы поднимемся, и ты уснешь, мне нужен кто-то рядом, я не усну одна.
– Хорошо. – Он вновь поцеловал её руку.
В глазах Анны было множество чувств: горе, смятение, страх, тоска, но сейчас, когда она смотрела на него, в них зажглась надежда.
– Альфред, организуй нам по сто граммов виски, – так ни разу полноценно на него не взглянув, приказал Соер.
– Слушаюсь, сэр.
Разговаривали они недолго – обсуждали предстоящую церемонию… Пил Соер быстро, вскоре странная парочка уже лежала в кровати. Положив голову ему на грудь, она уснула, он уже спал.
Проснулись оба ближе к зениту солнца. Тяжело выдохнув, Соер опустил глаза, голова Анны лежала на его груди, её взгляд, к удивлению, больше не был взглядом вдовы.
– Природа будет разочарована, если мы упустим этот момент. – Её рука неспешно опустилась вниз его живота. Она задорно улыбнулась, почувствовав его готовность к делу.
– Ты права. – Он наклонил голову к ней.
Она прильнула к нему. Меж ними было странное чувство, сводящее с ума, желание друг друга превращало их в подростков. Остатки одежды полетели прочь, на огромной кровати были лишь они, их обнаженные тела пылали от страсти. Всё вокруг замерло, кроме них. Он приподнялся, она забралась на него, не отрываясь от жаркого поцелуя. В момент, когда член оказался в ней полностью, она тихонько простонала, улыбнувшись и смотря в его глаза. Её грациозное тело выгнулось назад, руки сжимали простынь. Закрыв глаза и запрокинув голову, она стонала всё громче. Он переместил руки с её бедер на талию, крепко держа. Они плавно двигались, пропитываясь удовольствием, застывая и вновь продолжая. Погружаясь в унисон, овладевшее ими чувство было самой жизнью. В момент оргазма он приник к её груди, а она, обняв его, вдохнула запах его волос.
Соер посмотрел на неё, Анна смотрела на него.
– Останься, – прошептала она.
– Мне нет смысла тебя покидать. – Перевернув её на спину, он вновь вошел в неё.
Она радостно улыбнулась, её глаза закатились. Они повторили соитие.
Позже, после того как они приняли душ и Соер сменил костюм на запасной, Анна и Соер сидели в обеденной зале. Анна не сводила с него глаз, потягивая «Кровавую Мэри» и почти не тронув глазунью. Соер доедал яичницу, запивая стаканом апельсинового сока с водкой в соотношении семьдесят к тридцати.
– Мне нужно поехать в офис и отчитаться, – вытерев рот салфеткой, сообщил он. – Альфред! – Он перевел взгляд на дворецкого, пытаясь понять, нужный ли Альфред поблизости. – Альфред, – повторил он, это был номер первый, – бригада уже забрала покойного?
– Да, пару часов назад. Совершенно нерасторопные сотрудники, мне пришлось обложить тело усопшего хозяина льдом. Номер больницы и их контакты для вас лежат на тумбочке у выхода, – ровным тоном ответил дворецкий.
– Благодарю. – Невозмутимость Альфреда произвела впечатление на Соера.
Альфред молча поклонился.
Соер на несколько секунд остановил на нём взгляд, размышляя, в чем причина. В деньгах? Специальном образовании? А может, его действительно зовут Альфред.
– Плевать. – Анна поставила пустой стакан из-под коктейля. Соер взглянул на неё. – Сколько тебе требуется денег на открытие собственной фирмы? – Анна поднялась со стула и направилась к нему.
– Зачем? – Он встал со стула, когда она подошла ближе.
– Ты особенный. Тебе нужно свое дело. – Поцеловав его в щеку, она направилась во двор.
Остановившись у дверей, обернулась.
– Не думай, пойдем. – Она протянула руку. Взглянув на Альфреда, сказала: – Серж, позвони моему юристу, пусть поторопится сюда.
Так в скором времени появилась новая похоронная фирма «Улыбка покойника».
Прошло полтора года. Вернувшись в свою квартиру в центре столицы, Соер направился в гостиную и включил радио, ему нравилось слушать мнения сторонних людей, музыку. Не всё человеческое вызывало в нём добрые чувства, но радио он признавал как одно из ярких и позитивных изобретений, хотя, к его сожалению, подлые мира сего успели добраться до некоторых волн, превратив позитивное вещание в обсуждение гниющий цивилизации, выдавая за конструктивное и экспертное мнение огрехи очевидные и заурядные. Тыкать пальцем в несовершенство гораздо проще, нежели менять неменяемое. Такое количество бестолковых людей расстраивало его, хотя сам он по сути своей и предназначению вёл себя более низменно и жестоко, в этом же смысле не питая иллюзий. Мысль такова, осуждать черный прямоугольник Малковичана может каждый зрячий, выводы, связанные с его простотой, всего-навсего бестолковое использование ума и скотское намеренное вырывание чужого времени, воображение потребовалось юмористу, высказавшему разительно фантастическое мнение, себе на потеху, смотря в черный прямоугольник.
Настал вечер пятницы. Ведущие в свойственном им ключе в этот день были позитивнее, чем в прошедшую среду, но не настолько, чтобы затмить понедельник. Скинув с себя пиджак, рубаху, нацепив футболку, Соер направился к шкафу на кухне, изъял из него бутылку солодового виски, захватил специально заготовленную пачку сигарет без примесей, вернулся в гостиную.
На столик рядом с диваном поставил бутылку, на нем уже стояла чистая пепельница, лежала зажигалка, новый журнал «Популярная механика» и блестящий тюльпан. Открыв пачку, Соер выбросил ненужные ошметки за диван, где располагалась урна для такого вида отходов. Налив себе порцию золотистого упоения свыше трех пальцев, он, расслабляясь, облокотился на спинку, положил ноги на столик и, делая с чистотой в минуту новый глоток, глубокомысленно рассматривал гениальную репродукцию картины Айвазовского, воцарившуюся на стене.
Вся его квартира представляла собой набор разных вещей и мебели. Его мало что интересовало в материальном мире, в связи с этим дизайн можно было назвать минимализмом. Хотя вряд ли это подходящий термин для описания, в этом вопросе вам лучше будет проконсультироваться со специалистом, не зря же кому-то дан вкус, но это только на случай, если у вас тоже не так много разных вещей, как было сказано ранее.
С Анной они расстались ровно неделю назад. До свадьбы не дошло. Вам, возможно, пока не совсем известно, но уверяю вас: Соер сложная личность, ужиться с таким человеком, хм, невероятно трудно, особенно если ему это не надо. Понимаете, о чём я? Конечно, понимаете… Простите за эту глупую попытку отступления, но она будет не последняя в отличие от извинения.
Представлю стенограмму их последнего монолога, а именно заключительной части, коя в полной мере прольет свет на их неудачные отношения.
– Ты, блядь, будто и сам мертв. Находясь со мной, трахая меня, ты находишься где-то там! – Анна.
– Мне стоит собрать свои вещи? – Соер.
– Ты у меня ничего и не оставлял, козел! – Анна.
Он молча покинул дом.
Раздался телефонный звонок. Не всегда удается уследить за всеми вещами. Соер допил залпом стакан, а оставалось там немного, поставил его на столик и отправился на звук мелодии где-то в доме. Первые его шаги были в сторону спальни, где небрежно расположился пиджак на ковре, но мелодия гулко звучала из другого пространства. Вступив в длинный коридор, его взгляд упал на стеллаж рядом с ключами, но, проходя мимо ванной комнаты, Соер остановился: звук шел оттуда. Открыв дверь, он увидел раскладушку, которая лежала на раковине. Как и бывает, сигнал прекратился в момент её падения в умывальник.
Он посмотрел на входную дверь, думая о не самом удачном расположении ванной. На заказ он установил в своей двери защиту в виде паралитического газа при взломе. Должно быть, на архитектора ни разу в жизни не охотились, ну или хотя бы не грабили. Ещё при покупке квартиры он заметил сей неприятный огрех с возможностью, случайной естественно, дать застать злоумышленнику вас с голой задницей. Не нужно быть большого ума, чтобы прийти к выводу: обороняться с членом наперевес не только неловко, но и страшно, за хер естественно. Все, у кого он есть, прекрасно поймут. Остальных же прошу поверить на слово.
Телефон начал отвратительно вибрировать из-за поверхности и акустики, раздался раздражающий звонок.
Быстро достав раскладушку и открыв крышку, Соер нажал на зеленую кнопку, дабы услышанный звук незамедлительно покинул пределы воспоминаний.
– Слушаю.
– Это твой младший брат, если ты, поскуда, помнишь, как меня зовут и удосужился записать в своем сраном телефоне, – раздался голос из динамика, приветливый и бодрый, несмотря на сказанное.
– Какова цель звонка? – Соер покинул ванную.
– Как всегда, остается надежда, что бросишь пить.
– Не дождешься. Ты ещё слишком обделен собственным жизненным опытом, а судишь будто… – он прервался. – Какова цель? – вернувшись в исходное расслабленное положение на диване, поинтересовался вновь.
– Мудак. Тебе стоит себя простить и задуматься о своем психическом здоровье серьезнее, а не решать их бухлом.
– Возможно.
– Черт с тобой. Моя дочка Лерочка сделала первые шаги. Она так же прекрасна, как и её мать. А вот видеозапись от тебя на её день рождения я придержу, пока ей не стукнет тридцать. Твое вступление, в котором называешь жизнь «последней попыткой суицида вселенной, вдоль по прямой в клоаку небытия», ей рано знать. Больше скажу, и мне этого знать не хотелось, любитель навести тоску, Поля после этой речи несколько дней в депрессии проходила.
– Вероятнее, причиной стал ДНК-тест, подтвердивший твоё отцовство. Её можно понять.
– Завидуй, помалкивая.
– Если дочь не в тебя, есть чему. Соглашусь.
– Проехали. Скоро мне нужно будет приехать к вам по делам. Заеду к тебе на несколько ночей. – Повисла пауза, он нехотя проявил шаткую решимость: – Только в этот раз давай обойдемся без, – уменьшив звук последнего, – шлюх.
– Ремесленниц телесных желаний, на коих легло и бремя психологических консультаций. Поумнее тебя бывают барышни.
– У них тоже свой успешный крупный бизнес?
– Не начинай сравнивать неподходящие специальности, больше этим себя унижаешь.
– Проехали.
– Притормози, а то так умчимся. Что было в прошлый раз? – спросил Соер с целью не ошибиться и не повторить предыдущее.
– Ты съехал из дома на время моего визита, забив его девятью оплаченными прости… – Он остановился. – «Проститутки» ведь подходит под обозначение.
– Думаю, да.
– Отлично, проститутками. Стоит отдать тебе должное, в них ты разбираешься превосходно, – прозвучал намек на издевку.
– Тогда в чём проблема? Тебе плохо? Приболел гвардеец?
– Да нет. Нет, без да.
– Какая пизда?
– Нет, говорю. Я тогда за всю командировку из квартиры так и не вышел. Очень они лихие оказались.
– И? Разве у успешного предпринимателя нет помощников, коих следует напрягать в таких случаях.
– Не-е-ет, то есть не в этом дело, они у меня есть и сделку закрыли. Ты правда не помнишь?
– Хм… – ответ был по звуку конкретным.
– Меня на шестой день увезли в реанимацию на скорой, твои… – подумав, – жрицы извели меня в бессознательное состояние.
– Прям-таки почти затрахали вусмерть?
– Да! И споили.
– Девчули оказались крепче тебя, ха-ха.
– Пошел лесом, они караулами через два дня работали, а я один был.
– Тоже верно.
– Ещё как верно, мне пришлось потом к психологу ходить.
– Психиатр-то зачем? Ты ему свои пихи рассказывал, извращенец?
– Я чуть не умер после, нужно продумывать такие планы лучше, братец. Счастья много не бывает, это всё чушь. Случайно доведен до смерти проститутками. Не о таком некрологе, по сути, мечтаешь.
– Не самый плохой некролог, они ведь не с ножами за тобой гонялись и не клофелином поили.
– Это да.
Повисло молчание, оба думали на эту тему.
– И? – Соер вернулся первым.
– Я приеду, будь дома. Один! – акцентировал брат на количестве.
– Договорились.
– Как дела с Анной?
– Она остается дома. Одна.
– Ну и козёл же ты.
– Вот-вот.
– Ладно, приеду поговорим. И не делай ничего ненормального, я нанял человека, он за тобой следит.
– Уже нет.
– Профессионал, бля… – возмутился голос. – Покеда, рад, что ты жив, брат.
– До встречи.
Захлопнув крышку телефона, Соер бросил его в сторону. Налил себе новую порцию в четыре пальца. Закурил сигарету, сделал глоток, наполняя комнату клубами дыма и вновь погружаясь в картину.
– Консервативно. – Джимми обозначил свое присутствие в квартире, стоя на пороге комнаты и смотря на Соера.
– На кой явился? На хер тебя и твое мышление.
– Приятно. Не суть. Я прибыл в интересах фирмы. Мне пару дней назад позвонила одна барышня, представилась женой одного олигарха. Имя у неё тоже есть, но его тоже на хер, да?
– Несомненно.
– Так вот, она хочет лично встретиться, чтобы обговорить церемонию похорон бабки мужа.
– Они её забальзамировали?
– Нет, по факту бабка ещё жива, ей девяносто четыре года.
– Какой-то богатенькой девчушке захотелось свести девяносто четвертый год старушки к последнему?
– Не знаю, плевать. Гонорар наш от этого не страдает.
– Значит, она лично хочет встретится. Где?
– В отеле, ждет моего звонка.
– Ладно, заходи.
– Мне нужно забрать кокаин, он в твоей прикроватной тумбочке.
– Валяй, – Соер допил залпом стакан.
Такие неформальные встречи проходили довольно регулярно, хоть и не входили в прейскурант. Звонили чаще жены, и хоть слух до их мужей доходил почему, все были не против. Все блядуют, а кто нет, тот просто не умеет, разминая свою фантазию дроча.
Бюро раскручивалось стремительно и неуклонно, за счет богатых клиентов делая сумасшедшие денежные обороты. Мастерство Джимми и Соера, деньги клиентов. Нравственная составляющая не подходящее условие в таком деле. Конкуренты нехотя уходили в сторону со своим бизнесом, не желая при неблагополучном исходе лишиться такового. Соер с Джимми закрепили свой флаг на горе смерти, пустили оттуда подъемник, завозя всё новых «живчиков», скидывая их в саркофагах с другой стороны горы вниз, уверяя, что тем самым они попадут в рай. Но в итоге лишь гребаное кладбище становилось последним пристанищем людей, желавших верить в сказки. В планах было обзавестись своим огромным земельным участком, а не перекупать элитные куски. Неприглядный бизнес должен был стать более зрелищным.
«Ночной кошмар»
Рассудок поврежден, сознание блуждает. Месторасположение реальности потеряно. Смотришь по сторонам, и никого нет. Начинаешь идти вперед, хотя это возможный путь назад. Сто шагов в пустоте, и понимаешь, что стоишь на месте. Единственная дорога в никуда, верного направления не существует. Закрываешь глаза, начинаешь прислушиваться.
– Существовал ли я, иль это было только сном.
Во мраке, а то и бесконечной пустоте, надежда – единственное, но и она ускользает. Начинаешь вспоминать последние моменты… Полупрозрачные картинки обретают цвета, проплывая мимо. Ты ждешь и наблюдаешь… Вот она! В неё сознание кидаешь.
Глубокий глоток воздуха, и открываются глаза. Потолок, а значит, ты вернулся, а в голове всё та же мысль:
– Существовал ли я, иль это было только сном.
Придя в себя на диване, Соер чувствовал разбитость.
– Незачем спать сидя. Я против тебя похмелье, – он обратился к стенам.
В бутылке оставалось на два пальца. Допив содержимое из горла, он дошел до окна, открыл раму, и на него хлынул относительно свежий воздух. Подошел к звуковой системе, выключил радио. Творившаяся белиберда в голове граничила с хаусом. Его тело нехотя, почти скрипя двинулось в спальню. В нём не нашлось сил рукоплескать тишине, хотя порыв был. Он брел до одинокой спальни, восторгаясь и этим. По пути раздеваясь, скинув брюки, но не успев снять носки, рухнул на кровать, погрузившись в сон, более близкий к забвению, чем предыдущий.
Сон
– Присаживайся. – Девушка с кудрявыми длинными темными волосами, голубыми глазами и милыми ямочками от приветливой улыбки, одетая в коктейльное платье, похлопала ладонью по месту рядом с собой.
Парк напоминал другие парки.
Он сел напротив неё.
– Мне не хватает тебя, прости.
– Так вот она я, здесь, с тобой. – Взяв его за подбородок, потянула на себя, чтоб он взглянул на неё.
Она осталась так же молода и прекрасна. Нежный свет, исходящий от неё, грел душу. Впрочем, как и тогда. Её улыбка стала ласковой, может, всё в интонации?
– Что с тобой? Ты же знаешь, что болен. Зачем ты продолжаешь это делать? Мы ещё встретимся, потом, не время пока.
– Так нужно.
– Кому нужно? Ты дурака не включай! Мне нужно, чтоб ты остался собой, а не пытающимся загубить себя человеком! – резко, с громом в голосе прикрикнула она.
Схватил её в объятия.
– Останусь здесь.
Таинственная незнакомка в коктейльном платье с легкостью откинула его от себя, влепив пощечину с криком «Проснись!»
Глаза открылись, легкие схватили глоток кислорода. Соер вскочил с кровати, быстрыми шагами прошел гостиную, схватил сигареты и принялся курить у окна, размышляя.
– Доброе утро! Закрывайте окно и прекращайте курить, – из коридора донесся голос экономки Розы.
На календаре был понедельник, семь тридцать утра.
Соер обернулся, подошел к столу, затушил сигарету. Окно закрывать не стал, пошел в душ.
– Приветствую, Роза! – Он последний раз за день искренне улыбнулся.
– Не спеши, напеку сейчас тебе беляшей, поешь свеженьких. – Прошествовала Роза мимо него с освежителем в руках.
Роза – пожилая, невысокая, полненькая. Часть жизни провела, разъезжая с мужем военнослужащим по частям. Удачно, как вы поняли. То есть убиралась она и готовила у него из чисто личных, заботливых побуждений. Соер организовывал церемонию похорон её мужа, тогда ещё в самом начале он лично встречался и общался официально, боже вас упаси от других мыслей! Роза успела рассказать ему множество историй про подвиги мужа, не проникнуться уважением к усопшему вояке стало невозможно. Он поставил ему двухметровый памятник в изголовье могилы с солдатом с ППШ в руках, охраняющим сон героя.
Дети её, а их трое, разъехались по городам – вопреки расхожему мнению, не всех тянет в столицу. По историям Розы, воспитали они их в полагающихся традициях добропорядочных граждан страны. В этом Соер не сомневался, отлично разбираясь во вранье и самообмане.
Зарплату он ей платил, и платил хорошо. Он не знал, сколько должна получать экономка, не планируя данной обзаводиться. Но Роза настояла на своём трудоустройстве. К её личному счастью, она не ведала, что зарплату, прикинутую и выплачиваемую ей, он составил исходя из гонорара элитной проститутки, с коими имел больше дел, чем следовало. А умелицы такого класса обладали и соответствующими высокими тарифами. Его можно понять: не может ведь вдова героя получать меньше, чем проститутка.