Семнадцать Саламандр. Том первый

Сияющий во мгле затмит любого,

Кто светит в окружении тепла.

Кто, с детства неприученный к простому,

Блистал, не зная, как глубока тьма…

Глава первая. Аве или Лес.

В любой охоте самое главное – удача, по крайней мере, так когда-то говорил мой отец. Каким бы ни было твоё оружие или умение, всё всегда решает случай. В этот раз всё решила коряга, о которую я запнулась, пока подкрадывалась к оленю на расстояние выстрела.

– Чёрт! – выдохнула, вцепившись пальцами в ближайшее дерево. Пытаясь вернуть равновесие, увела левую руку назад, чтобы уберечь лук. Сломаю оружие, и нового мне не видать ещё очень долго. Мама не станет отправляться в деревню только ради этого. Скажет, что прожить можно и на запасах.

Олень ушёл. Они звери чуткие, даже обычный треск ветки способен их спугнуть. А я, пусть и не упав, произвела немало шума. Ничего, доберусь до тебя когда-нибудь! Преследовать перепуганного зверя не стала. Догнать его, соблюдая тишину, практически невозможно. Так что пришлось искать другую цель. Спустя чуть меньше полчаса заметила вдали тетерева, сидящего на берёзе. Высоко…. Достала стрелу из колчана и тихонько зашагала, прячась за деревьями и уходя с его поля зрения. В этот раз под ноги я смотрела тщательнее. Выбрав подходящую точку, наложила стрелу на дугу, прицелилась, натягивая тетиву и задерживая дыхание.

Выстрел.

Мгновение, и вот уже птица летит к земле. Подбежав, с гордостью отметила, что убила её первым же выстрелом и добивать бедняжку не нужно. Сняв сумку, спрятала свою добычу и закинула на левое плечо.

Ужин есть. Теперь проверим ловушки.

Везде пусто, а в одной следы остатков ночного пира. Судя по следам, меня опередила лисица. Неприятное, но не слишком влияющее на жизнь событие. Подняла взгляд к небу. А время-то уже к обеду. Надо возвращаться. Лес в этом году был ярок и свеж, не то, что в прошлом. Тогда из-за жары много листвы потемнело и ссохлось. А сейчас вокруг было столько красок, что дух захватывало. Вдоль тропинки росли колокольчики и пикульник. По берегу ручейка расположились маленькие голубые незабудки. Лягушки весело квакали, а где-то рядом стучал дятел. Вот уже почти семнадцать лет мы жили в лесу, и за всё это время мама была практически единственным человеком, с которым я общалась. Об остальном мире я узнавала из множества книг, хранящихся в доме. Когда я спросила, почему мы живём в уединении, мама ответила, что мир стал слишком жесток, и поэтому она и отец предпочли уйти от людей. Но их решение не отменяло редкие поездки к людям. Однако меня с собой так ни разу и не взяли, сначала руководствуясь моим возрастом, а потом тем, что нельзя оставлять без присмотра дом. Порой это злило, но дел у меня было столько, что долго отдаваться плохим эмоциям у меня не получалось.

Наш дом стоял на неприметной полянке неподалёку от болота. Сруб из толстого кедра защищал зимой от холода, а летом от жары. Я жила в комнате на мансарде, и часто любила выходить по утрам на маленький балкончик и смотреть на рассвет. На второй половине чердака размещалась библиотека. Долгое время я считала, что такая большая коллекция в порядке вещей, пока не наткнулась в одной из книг на информацию о стоимости печатных изделий. И осознала, что родители мои были весьма состоятельными людьми. Мамины платья и украшения, которые она хранила в сундуках, почти не прикасаясь к ним, подтверждали это. Как и множество других вещей, которые стояли на полках в спальне родителей. Вот только теперь мама спит там одна. Пять лет назад мы потеряли папу. Столкнувшись в лесу с медведем, он не сумел сбежать. С трудом ему удалось сразить зверя, но раны оказались слишком тяжкими. После похорон мама очень долго молчала. Подолгу сидела на крыльце, не смотря на холод, словно пытаясь заморозить своё горе. О своих мыслях она не рассказывала, но часто я видела её у могилы отца, о чём-то шепчущей. Мне понадобилось много усилий, чтобы вывести её из этого состояния. И ещё больше, чтобы привыкнуть жить без отца, без его помощи.

Маму я нашла на летней кухне. Её длинные пепельные волосы были спрятаны под косынку, чтобы не мешались. Серые глаза источали энтузиазм. Приготовление блинчиков было в самом разгаре.

– Вкусно пахнет, – заулыбалась я, ставя мешок на один из столов.

– Как с охотой?

– Только тетерев.

– Ладненько, давай сюда. Через полчасика подходи обедать.

– Угу-м, – кивнула и направилась к лестнице, прихватив небольшой магический светильник, похожий на подсвечник.

В доме пока было светло, благо окна целы, пусть в паре из них и были трещины. Но в библиотеке с освещением была проблема, из-за того, что та сторона дома приходилась на закатную сторону, и солнце лишь на короткие часы освещало комнату. Щелкнула ногтем по камушку на светильнике, зажигая его и освещая маленький коридор, делящий мансарду на две неравные части. В конце коридора стоял шкаф для всякого барахла, по бокам от него по двери.

Толкнув левую дверь, зашла в библиотеку. На столе осталась недочитанная книга легенд и сказаний. Поставив светильник, села в кресло и подняла взгляд. На стене в раме под стеклом располагалась огромная карта. Когда-то я часами проводила время, рассматривая её, представляя, как обойду весь мир. Сейчас же я привыкла к книгам, лесу и почти полному одиночеству. Но всё же не могла не замереть перед искусно прорисованным ландшафтом, читая названия рек, озёр и городов.

На карте был изображен только наш материк, кусочек второго виднелся в углу карты, отделённый от нас Великим океаном. Больше половины первого материка занимала человеческая империя Имирот, в связи с чем материк также стали называть сокращённо Имиан. Остальное пространство, а это около трети территорий, делили между собой пять стран. Постепенно империя захватывала всё вокруг. Двести лет назад с материка исчезли практически все эльфы, их просто вытеснили. Гномов люди не тронули. Ещё бы, ведь они великие мастера оружейного дела. Когда сто лет назад мореплаватели обнаружили второй материк, то именно гномы и снабдили армию империи всем необходимым. Сначала туда направили послов и разузнали, что там живут не люди, а странная, почти человекоподобная раса, которая называла себя саифами. Их было не так уж много, а потому люди решили, что завоевание пройдёт гладко. Полные энтузиазма воины Имирота устремились на новую землю и обломались. Оказалось, что все саифы были поголовно магами, в то время как у нас люди с такими талантами рождались редко, примерно один из пятисот. И сильные маги и того реже. Выиграв трёхгодичную войну, саифы выгнали людей со своего материка и обрекли их на двести лет дани. В книгах проскальзывало мнение авторов, что грядут новые столкновения, но сроков никто не называл. Мои родители почти ничего не рассказывали об этих событиях, только хмурились. Лишь об эльфах и их легендах мама была согласна говорить часами. И даже на их языке, который был ей знаком на приличном уровне.

От мамы я унаследовала практически все черты лица. А вот шоколадный цвет волос, дуги бровей и форму ушей – от отца. Также от него мне достались глаза. Точнее один – зелёный. Просто мой левый глаз был светло-синего цвета. Почему? Не знаю. Мама говорит, что я особенная, но дальше глаз моя особенность почему-то не зашла. Хотя, по её словам, у меня есть талант к наукам, танцам, музыке, а ещё к стрельбе. С последним я была полностью согласна, а вот насчёт музыки и танцев сомневалась, поскольку сравнить себя было не с кем, кроме как с матерью. Но она всё умела гораздо лучше меня.

– Опаздываешь, – раздался голос мамы. Чтобы услышать её, я не закрывала дверь.

Отложив книгу, огорчённо вздохнула. За своими размышлениями я успела прочитать всего пару страниц и остановилась на интересном месте покорения крепости.

– Иду, – погасила светильник и спустилась вниз, сев за накрытый стол.

– Снежинка, я завтра поеду в город. Тебе что-нибудь привезти?

Значит, можно было смело ломать лук? Шутливая мысль мелькнула и исчезла, оставив меня с размышлениями о том, что мне нужно.

– Немного неожиданно, я даже не знаю… Давно хотела металлическую флейту с боковым отверстием. Хочу сравнить её звучание с продольной, – у меня также была многоствольная деревянная флейта, но я уже давно к ней не прикасалась. С тех пор, как умер отец, который в день, когда его не стало, играл именно на этой флейте. Я не боялась повторения истории, просто хотела навсегда запомнить мелодию, которую он тогда исполнил.

– Хорошо, – вздохнула мама, о чём-то задумавшись на целую минуту. – Металлическая дорого обойдётся, но я посмотрю, что можно сделать. Что-нибудь ещё?

– Как обычно, – пожала плечами и приступила к обеду. На ужин мама наверняка запечёт подстреленную мной птицу, а потому сильно наедаться не следовало. Готовила моя родительница знатно. У меня выходило хуже. Мама улыбалась и говорила, что это дело опыта. Стану старше, смогу, как она. Но что-то не верилось.

Она отправилась в путь за час до рассвета. Если повезёт, то вернётся дней через пять после заката, если не очень, то на день позже. У меня же было много работы. Прошедший вчера вечером дождь избавил меня от полива нашего огородика. В курятнике было чисто, двух коз мама подоила перед уходом. Так что, прихватив большую корзину, вышла из дома практически следом за ней, но направилась в другую сторону. Здешние места я знала до последнего пенька. А потому, ловко перепрыгивая через череду овражков, быстро добралась до речки. Свернула налево и спустя пару минут вышла к небольшому мостику, построенному ещё отцом. Ласково провела ладошкой по перилам:

– Доброе утро, – не знаю почему, но мне казалось правильным здороваться с творением папы. Создавалось ощущение, что он всё ещё рядом, живой и невредимый. Просто по какой-то причине не может показаться на глаза. Конечно, я знала, где его могила, там же, где была и вторая, в которой нашла свой покой женщина, что помогала маме по хозяйству. Её я плохо помнила, но из рассказов мамы знаю, что звали её Нина, и умерла она от какой-то болезни, когда я была совсем маленькой.

Перейдя на другую сторону речушки, устремилась на север, и вскоре вышла на большую земляничную полянку. Спустя полтора часа сбора я покинула её, направившись на восток, к следующей кладзели. Идти предстояло полчаса, а потому я затянула песенку о море, которого никогда не видела, о дивных кораблях и смелых капитанах, не боявшихся страшных пиратов.

– По ветру взмыли паруса,

И море – дивная краса,

Приняв в себя корвет «Весна»,

Послала в дальние края.

Узрев пиратский абордаж,

«Весна», поймав лихой кураж,

Помчалась защищать пинас,

Пиратов победив на раз…

– Ура! Человек! – на меня налетела тень и сжала в объятьях. Перепугавшись, я выпустила из рук корзину, и земляника с радостью покинула её.

– Прости, – незнакомец бросился помогать мне собирать упавшую ягоду.

– Всё в порядке, – на несколько минут стало тихо, а когда последняя целая земляничка скрылась в плетенке, я отряхнулась и подняла взгляд на человека. Невысокий парнишка в грязной дорожной одежде. В чёрных локонах запутались веточки и колючки. Как бы выстригать не пришлось.

Его глаза почему-то удивлённо расширились, когда он рассмотрел меня. Губы прошептали:

– Вот это да…, – расслышала я. Опомнившись, юноша встряхнул головой. – Ты не подскажешь, в какой стороне город? Я тут уже несколько дней плутаю. Хорошо, что сейчас лето.

– Ближайшая деревня – там, пешком дней за пять-шесть доберётесь, только вам придётся обойти болото, лучше всего с той стороны, – и махнула рукой на восток. Только мама знала тайную тропку через огромную непроходимую топь, выводящую напрямик к маленькому городу. Я этого пути не знала, даже примерное направление указать не могла, из опасения, что приведу этого человека к гибели. Пусть лучше идёт в обход. – Далеко вы забрались, – мама говорила, что с людьми нужно разговаривать с уважением, однако она всегда просила меня не приближаться к ним. Потому что по лесу ходят не только охотники, но и разбойники.

– А ты где живёшь? – почему-то спросил он.

– Здесь в лесу, – достала из сумки хлеб и флягу с водой и протянула юноше. – Вот возьмите. Вам нужнее, а я… пойду домой.

– Так может…

– Простите, но я не смогу вас пригласить.

– Извините и спасибо, – он прижал дары к груди и поклонился.

– Прощайте, – я развернулась и поторопилась скрыться в лесу. И, отдалившись на достаточное расстояние, прижалась к дереву, пытаясь справиться с эмоциями. Я только что видела человека! Не маму, не папу, а незнакомого! Да ещё и противоположного пола. Сердце так сильно стучит, что, кажется, сейчас выскочит из груди. И дыхания не хватает. Я, конечно, читала об этом, но одно дело читать, а совсем другое – почувствовать наяву. Невероятно!

***

Мастер Кирилл:

Она приходила раз в полгода, иногда раз в год. Я запомнил её, поскольку она никогда не торговалась и всегда платила названную мной цену. В городе, где каждый дорожил даже медным имирсом, это казалось странным. Я не знал её имени, не знал откуда она и зачем ей заряженный накопитель. Обычно я любил расспрашивать других о их жизни, но с ней… с ней я словно забывал о привычке собирать сплетни.

– Доброго дня, мастер Кирилл, – мягко улыбнулась женщина, медленно приближаясь к стойке, за которой я сидел.

– И вам, леди.

– Я не леди, – чуть смутилась она, убирая пепельную прядь волос за ухо. На безымянном пальце обручальное кольцо, на среднем небольшой перстень с зелёным камнем. Какой-то артефакт? Каждый раз забываю спросить.

– Для меня вы – леди, – не согласился я, вставая с кресла и снимая одну из шкатулок с полки на стене. – Вам как обычно?

– Да, – она достала из сумки накопитель, завёрнутый в белый шелковый платок и осторожно выложила серый камень на стойку. – Цена не изменилась? Пятьсот серебряных?

– Всё верно, леди, – протянул ей заполненный камень, подготовленный заранее. Их всегда было два, один у неё, второй у меня, ждущий своего часа.

Мы обменялись предметами, и в моих руках остался небольшой мешочек с деньгами.

– Ещё что-нибудь? – заметил я её рассеянный взгляд, изучающий полки.

– Вам не встречалась… Лидия Крылосик? – имя она произнесла с паузой, словно не хотела его называть. Не хотела конкретно мне или с этим именем что-то связано?

– Нет, не знакома. Но я могу…

– Не нужно, – резко пресекла она моё слово, вгоняя в удивление. – Прошу прощения за беспокойство, – она спрятала накопитель и поспешила к выходу, забыв попрощаться.

Странно как. Может, стоит сообщить страже?

Потянувшись к ключам, я на секунду отвлёкся на лежащий на стойке пустой накопитель…

…Надо бы зарядить.

Взяв его в руки, залюбовался гранями полупрозрачного серого камня. Казалось, ещё немного, и я утону в сотнях бликов отражений граней внутри него и больше никогда не вернусь в реальный мир.

Да, надо бы его зарядить…. Пожалуй, займусь этим прямо сейчас.

***

Домой я вернулась за час до заката. Покормила кур и козочек, перебрала землянику и засыпала сахаром. Поднялась к себе и долго не могла заснуть, вспоминая произошедшее со мной событие. Утром встала сонная, затопила печь на летней кухне, проверила нашу скотинку и начала заготовку варенья. Параллельно занялась изучением замечательных философских трудов Святого Акратия. Первый том отнял у меня полтора дня и здорово отвлёк от переживаний. А за чтением второго меня застала вернувшаяся мама.

– Привет, ты в этот раз быстро, – улыбнулась, закрывая книгу.

– Я попала на ярмарку, так что купила почти всё одним махом. Держи, – она протянула мне деревянный футляр с вырезанным узором нот.

– Ура! Спасибо! – крепко обняла маму, а потом села прямо на пол и открыла крышку. С восторгом провела рукой по прохладному металлу, восьми клапанам, коснулась мундштука и расплылась в улыбке. Мечта сбылась! – Я пойду поиграю?

– Хорошо, – мама проводила меня довольным взглядом и стала разбирать покупки.

А я унеслась на берег реки и присела на плоский камешек. Проверила звучание каждой ноты и заиграла любимую озорную мелодию. Похожая на весёлый ручеёк, она унеслась вдаль, играя с зелёной листвой. Тонкая и воздушная, она окрыляла и звала мою душу в полёт. Как же я хочу взлететь, расправить крылья, как птица, и увидеть весь мир, а не только этот давно изученный лес. Встреча с незнакомым человеком открыла внутри меня новые грани. И теперь я жаждала узнать, как живут другие люди, чем они дышат, чем интересуются. В следующий раз обязательно попрошусь в город.

– Снежанна, ты ужинать будешь? – позвала меня мама спустя несколько часов. Солнце давно село, а я всё сидела на остывшем камне и перебирала всю известную мне музыку.

– Иду! – крикнула я, складывая флейту в футляр. Пока меня не было, мама успела поджарить овощи и сделать свекольный салат. Переставив с полки на стол магический светильник, села напротив мамы.

– Я купила тебе новые штаны и кожаную куртку со съёмной меховой подкладкой. Хорошая вещь гномьей работы, прослужит долго.

– Дорого, наверное, – смутилась, отлично понимая, сколько стоят подобные вещи.

– Да, дорого, – кивнула она, – целых двадцать пять серебряных имирсов. И ещё в десять новые сапоги обошлись.

– Зачем?

– Твои уже прохудились, а болеть тебе ни к чему. Малейший дождь и ноги мокрыми будут.

До конца ужина меня мучил один единственный вопрос. Сказать ей или нет? Она ведь столько раз говорила, чтобы я не приближалась к людям.

– Мам, – в конце концов, решилась на полуправду, – я позавчера видела в лесу человека.

– Он тебя видел? – вскинула голову она. В её глазах я заметила отчётливый страх. Чего она боится? Что он окажется разбойником?

– Нет, – соврала, придав своему лицу честное выражение. – Я за деревом спряталась, – частично ведь так и было, верно?

– Ох, – осела она, выпустив из рук нож и вилку. – Хорошо.

– А в чём дело, мама?

– Просто я не хочу, чтобы ты с людьми виделась. Плохие они.

– Но почему? – неужели моя затея с поездкой в город умрёт ещё до того, как я её озвучу? – Не могут же они все быть такими ужасными, ведь ты-то не плохая!

– Тебе захотелось в город, – поняла она. – Прости, малышка, но это невозможно.

– Почему? – я подскочила, опёршись руками о стол.

– Это нелегко объяснить. Дай мне недели две, милая, – сдалась мама, её руки задрожали.

– Обещаешь?

– Обещаю, – выдавила она и отвернулась, скрывая слёзы.

Мне стало жутко стыдно. Как же ужасно я себя повела. Опустившись рядом с её стулом, положила голову на её колени и вымолвила:

– Прости.

– Ничего, Снежинка. Обещание я выполню, слишком много уже задолжала. Пора тебе всё узнать.

Мама задумчиво гладила меня по волосам, я же просто забылась, пока за окном не начала светить луна. Её свет ворвался на кухню и привёл нас в чувство.

– Пора спать, – шепнула мама. Я обняла её, поцеловала в щеку и пожелала сладких снов. – Спокойной ночи, милая.

В каком-то непонятном забвении прошли целых полторы недели. Мы мало разговаривали, занимаясь в основном зимней заготовкой. Я много читала и совсем не притрагивалась к новой флейте. А во время одного из походов за ягодами снова увидела человека, но уже другого, и на этот раз поспешила спрятаться. Слишком отчетливо запомнила слёзы мамы.

Просто так она никогда не плачет. А значит, причина, по которой она не пускает меня к людям, действительно серьёзна. И совсем скоро я узнаю её.

Глава вторая. Миррэ или Правда.

Сегодня я проснулась в замечательном настроении. Выпрыгнула из кровати, оделась, спешно застёгивая пуговицы синей рубашки, повесила на пояс небольшой кинжал и, прихватив на всякий случай куртку с уже отцепленным мехом, сбежала вниз по лестнице. Чмокнула маму в щёку, взяла с подноса пирожок с вишнёвым повидлом, влезла в подаренные сапожки и, взяв с собой лук и стрелы, выскочила во двор с криком:

– Я на охоту!

– Удачи! – догнало меня счастливое пожелание мамы.

И мне просто замечательно свезло. Я всё-таки подстелила оленя! Всего получасе ходьбы от дома!

Однако, рассматривая его огромную тушу, поняла, что столкнулась с проблемой. Ведь даже если сделаю носилки, целиком мне его не утащить. Пришлось задействовать небольшой топорик, который всегда лежал в сумке. За несколько походов дотащив оленя до дома по частям, я заслужила от мамы кучу вздохов, ахов и похвалы. Под домом у нас был ледник, часть мяса мы решили оставить как есть, а часть закоптить.

– Это стоит отметить, – она изучила шкафчики и разочарованно признала, – а землянику мы всю сварили. А так хочется для пирога сделать начинку из свежих ягод.

– Я схожу, – подхватив небольшую корзинку, снова вышла из дома и скрылась в лесу.

Сбор ягод отнял у меня часа два с половиной. Наткнувшись на большое скопление сладкой заячьей травы, заполнила ею остатки свободного места корзины и заторопилась домой.

Напевая сочинённую по дороге мелодию, завернула во двор и замерла. У дома стояли люди…

Много людей. Человек восемь. Создавалось впечатление, что они только что приехали, так как двое из них были на лошадях, а один как раз спешивался. Все незваные гости были мужчинами в одинаковой одежде. Форма стражников – так, кажется, назывались похожие наряды в одной иллюстрированной книге. На плечах узнаваемый герб страны. Алый журавль и желтый меч на синем фоне.

Но почему эти люди здесь? Кто-то ловко подхватил меня под локоток. Повернула голову и увидела молодого рыжеволосого человека. Он стоял рядом? А я совсем его не заметила.

– Пройдём в дом, поговорим, – он осторожно вынул из моих рук корзинку с ягодой и поставил на землю.

– О чём? – насторожилась я.

– Снежанна, беги!! – раздался мамин крик. Её лицо мелькнуло в окне и тут же исчезло, словно кто-то оттянул её назад. Я рванулась, но человек держал меня крепко. Выхватив нож из ножен на поясе, резанула мужчине руку. А потом бросилась в лес.

– Отставить! Брать живьём! – донеслось до меня, когда в дерево, мимо которого я пробегала, вонзилась стрела! Мама!

Мыслей о том, как спасти её, не было. В голове царили ужас и паника. Я носилась, как заяц, зигзагами, уворачиваясь от рук преследователей. По знакомому годами бревну забралась на крутой холм и чуть ли не кувырком слетела вниз. Перепрыгнула речку в два широких прыжка, оттолкнувшись в середине от мокрого камня и едва не навернувшись. Судя по всплескам за спиной, не все смогли повторить мой подвиг. Да и я, в нормальном не испуганном состоянии, навряд ли сумею.

– Стой, а то хуже будет! – раздался голос того самого мужчины, что схватил меня у дома.

– Угу, – буркнула, заворачивая в молодую берёзовую рощу. Лавировать тут сложнее, но я более юркая, прорвусь.

Не прорвалась. В затылок ударило что-то тяжелое, и сознание мгновенно покинуло меня…

– Как ты её словил, Эрик? – раздалось справа. Голос звучал как будто из-под воды. Моя голова болталась в воздухе и дико болела. Похоже, меня перекинули через плечо и теперь куда-то тащили. Также мне связали руки, причём в спешке сильно перетянули запястья, и я почти не чувствовала пальцев.

– Кинжал кинул и рукоятью в затылок попал, – чёрт, знакомый голос. Тот рыжий стражник?

– А если бы не рукоятью? – зашипели на него. Вот-вот! Меня точно также возмущало то, что он, зараза, сделал. Убить его мало!

– Не волнуйся. Кинжал лезвием никогда не прилетает в цель. Он проклят. Я три года таким способом беглецов ловлю. И ни одного трупа!

– Где достал?

– Там, где достал, больше нет.

– Опять скрытничаешь…

– Так и живём.

Меня сгрузили на скамейку у дома и развязали руки. Я тут же села и, растирая побелевшие ладони, уставилась на стражников злыми глазами. Их было трое. Больше во дворе никого не было.

– Эх, – вздохнул коренастый черноволосый мужчина. Его правую щёку пересекал безобразный шрам. – Жалко…, красивая.

– Всегда так, уродов ни разу не видел, – произнёс рыжий, что тащил меня. Это они о чём? – Мать её где? Как её там звали? Диана Зарина?

– Уже увезли, сержант Эрик.

– Куда?! – ахнула я, подскакивая. На плечо тут же опустилась твёрдая рука и заставила сесть обратно. От неожиданности не успела удержать голову и стукнулась затылком о стену. Ох, как больно, аж снова в глазах потемнело.

– В тюрьму, за сокрытие, – охотно ответил на мой вопрос Эрик.

– Кого?

– Тебя, – понимающе хмыкнул мужчина, перевязывая левую руку. Ха, похоже, хорошо я его резанула, кровь всё ещё не остановилась. – Она, наверное, не рассказывала, почему тебе нельзя на люди показываться?

– И почему же? – похоже, сейчас мне объяснят то, что в скором времени собиралась рассказать мама. Вот только неужели эта правда настолько страшна?

– Понимаешь, девочка, – Эрик присел на корточки и поднял на меня тяжёлый взгляд. – Ты дань.

– Кому? – опешила я, сдавая спиной назад и упираясь в стену дома. Дань? Не может быть. В Имироте рабство вот уже второе столетие запрещено!

– Саифам.

В смысле? Данью ведь не могут быть люди? Обычно это золото, товары там, драгоценности.

– Я не понимаю.

– У тебя разные глаза. После окончания войны саифы поставили условие, согласно которому империя Имирот обязана присылать им раз в несколько лет людей с полной или частичной гетерохромией.

– Но зачем? – что-то слишком много вопросов задаю, пора уже заканчивать. Терпение у них явно не бесконечное. Вон уже недовольно морщат губы.

– Никто точно не знает, – произнёс последний стражник с короткими русыми волосами. Голубые глаза смотрели на меня с печалью. – Но последнее время говорят, что вас приносят в жертву их богам. И, кажется, это правда, потому что больше этих людей никто не видел.

– Значит, меня убьют? – на глаза навернулись слёзы. Теперь понятно, почему родители меня прятали. Кто согласится отдать собственное дитя, зная, какая судьба его ждёт?

– Мы этого не знаем, – Эрик поднялся и с непонятным выражением лица посмотрел на русого мужчину. – Ладно, пойдёмте. Нужно успеть передать её в столицу до отплытия корабля. Тебе не повезло, как и многим другим. Только не надо снова пытаться сбежать, а то свяжем руки и уже не будем такими добрыми.

– Позволите взять с собой пару вещей?

– Они тебе уже не понадобятся, – произнёс темноволосый.

– Дим, прекращай, и без того тошно от такой работы, – разозлился сержант. – Пускай возьмёт что-нибудь на память, – и прошёл со мной в дом.

Из всех вещей я взяла только серебряный медальон с изображением родителей, папино обручальное кольцо, которое пришлось повесить на цепочку, и ещё одно тоненькое золотое колечко с маленьким сапфиром. Мама говорила, что папа купил его для меня, ещё когда мы жили в городе. Оно было маленьким и налезло только на мизинчик правой руки.

– Что будет со всем остальным? – спросила, глотая слёзы.

– Конфискуют в пользу короны и распродадут на аукционе.

– Вы ведь меня не отпустите, если я отдам вам драгоценности?

– Нет, – покачал головой Эрик. – О тебе уже знают в столице.

– Тогда заберите их так и храните, – и резко всучила ему шкатулку, навеки прощаясь с любимыми вещами. – И, если возможно, не давайте украшениям расставаться друг с другом. Это всё, что я прошу.

– Я выполню твою последнюю просьбу, хотя, знаешь, это очень глупо, – мужчина спрятал предложенное в своей сумке, взял меня под руку и повёл к выходу из дома.

– Уже уезжаете? – раздался шепелявый голос со стороны лестницы. – А я, пожалуй, останусь тут на пару недель.

Повернув голову, посмотрела на ещё одного мужчину, но на этот раз уже в другой одежде. Серые штаны, заправленные в высокие сапоги, темная рубашка с золотой вышивкой, пояс со множеством навесных карманов. Хитрая ухмылка и строгий прищур. Он совсем не был похож на остальных, словно был тоньше и чуть выше.

– Что-то интересное?

– О да, это не просто дом, тут столько всего, а особенно это, – он крутанул в руке небольшой серый камень. – Я прямо чувствую, как хочу забыть обо всём… Какой эффект!

– Мы можем уже уйти? Ей-богу, времени у нас не так много.

– Иди-иди, а про шкатулку, так уж и быть, я никому не скажу. Сам тут кой-чего прихвачу себе, хе-хе!

С губ хотел сорваться вопрос, но что-то мне подсказывало, что конкретно с этим человеком мне стоит быть максимально осторожной. Словно какой-то холодок вдоль спины пробежал.

Во дворе нас уже ожидали лошади. Эрик решил поехать со мной, чтобы у меня не было даже шанса на побег. Мы взяли курс на болото, к которому подъехали совсем скоро. Только я хотела ужаснуться, как увидела тропу, которую раньше никогда не замечала.

– Хороший маг морок ставил, наш двое суток промаялся, снимая, – уважительно протянул Дмитрий.

– Морок? – расширились мои глаза.

– Да, – кивнул Эрик. – Вас защищала магия, скрывая дом и короткую дорогу через болота. Масштабная работа, Авир задолбался поминать богов, всяких духов и демонов.

– А ещё клялся найти того, кто это навесил, и уши отодрать, – хмыкнул Дмитрий, – потому что как-то сумел определить, что магу на тот момент было очень мало лет, – и явно процитировал, шепелявя, – Второкурсник хренов, встречу, навек лысым сделаю, и ни один морок не скроет. Это ж надо, столько сил вбухать! Морок бы ещё лет двадцать простоял! Эта малявка целый месяц, что ли, под кустами ночевала? Нет, я найду, кто тут поблизости практику отрабатывал. Найду и устрою ему!

– Он правда найдёт? – испугалась я. Мало двух искалеченных мной судеб, так теперь к ним прибавится ещё и жизнь молодого колдуна. В том, что именно из-за меня родители ушли в лес, оставив благополучную жизнь, я теперь не сомневалась.

– Возможно найдёт когда-нибудь, – предположил мой конвоир. – Маги живут долго, авось свидятся. Авиру уже за сотню, несмотря на то, что на вид ему дашь лет тридцать. И проживёт ещё столько же, наверное.

Сто лет?! Ничего себе! Неужели маги знают какой-то секрет или это сама сила помогает им жить дольше? Жаль, некого спросить? Вряд ли эти стражники ответят мне. Придётся думать самой, предполагать и наверняка ошибаться, так как о магии я практически ничего не знала. Разве что видела однажды, как у мамы странно блеснуло колечко с зелёным камушком, которое она всегда надевала, когда… отправлялась в город. Неужели именно оно давало способность видеть тайную тропу?! Сразу вспомнилось и то, что украшение она долгое время прятала от меня, а потом, когда я замучила её просьбами дать померить, сказала, что оно приносит ей удачу и в чужих руках перестанет работать. Значит, и правда волшебное.

Следующие пару часов я молчала, анализируя все странности, какие помнила. Теплый дом, не знающий износа, огород, приносящий только обильный урожай. А ведь в книгах мне случалось встречать упоминания о неурожаях. Но у нас даже в засушливые годы всё всегда было хорошо. И я, и мама почти не болели, а если и простывали, то она всегда использовала какой-то чайный сбор из серебряной шкатулки. Возможно, чай был самым обычным, но вот сама шкатулка… Только смерть отца сильно выбивалась из этой картины. В тот день как будто сама удача, прежде всегда выручавшая, покинула его. Как это понимать в свете открывшейся правды, я не знала. И от чего умерла тогда Нина или шкатулка появилась уже позже?