Золото для Дракона

Глава 5

Мы проводим в проклятой пещере три долгих дня и ночи. Все это время дракон берет мое тело, облизывает меня, не давая даже шанса на сопротивление, на прояснение в голове.

Он еще один раз улетает на охоту, приносит мне еду.

Терпеливо ждет, пока я насыщаюсь, либо делаю свои неотложные дела.

А потом берет мое тело так, как ему хочется.

И вот что я вам скажу, если ранее я считала себя вполне современной эмансипированной девушкой, имеющей представление, что такое плотская любовь, хотя бы в теории, разумеется, и даже картинки мне попадались весьма фривольные, и сказки пикантные из одной жаркой южной страны, переведенные нашими умельцами и снабженные нужными картинками, удавалось подсмотреть… Да и в городах, говорят, с этим вообще все просто, не то, что у нас, в провинции замшелой…

Так вот. Я думала, что знаю, что это такое.

Оказалось, вообще не знаю.

Потому что то, что со мной делал дракон…

Это нельзя было назвать новомодным словом «секс». Это нельзя было назвать устаревшим словом «любовь».

Это было… Этому не было названия. У меня, приличной девушки, не было.

И его способы проникновения в мое бедное измученное тело… Я и не думала, что можно ТАК.

Очень развратный дракон. Просто очень.

А потом все закончилось.

На четвертое утро я просыпаюсь одна, пожимаю плечами, тихонько ругаюсь, пока совершаю обычное утреннее омовение у каменной чаши, хотя, надо сказать, что неприятные ощущения как-то ослабли. Такое впечатление, что мое тело подстраивается под постоянные и немалые драконовские потребности.

Обматываюсь тяжелым плащом, выхожу на свет.

А буквально через минуту меня вносит обратно инерцией. Потому что приземляющийся дракон – это то еще зрелище. И ветер от его крыльев и его огромной туши сбивает с ног.

Дракон, проехав лапами по каменному полу пещеры, тормозит, разворачивается и идет ко мне.

Я, с некоторой долей обреченности и огромной долей предвкушения, снимаю плащ. Ну вот, опять…

Но дракон кладет передо мной… Заплечный мешок! Мой! Тот самый, что вылетел из ослабевших рук, когда он меня украл прямо с проселочной дороги!

Я хватаюсь за него, раскрываю.

Одежда! Моя запасная одежда, платье, ботинки! Белье, мамочка моя, белье!

Дракон смотрит очень даже однозначно.

И уходит в глубь пещеры. Слышно, как тихо взбирается на свою любимую гору золота и сворачивается там черным клубком.

Я какое-то время раздумываю над тем, одеваться, или нет?

И решаю, что не просто так мне были принесены вещи, которые я считала безвозвратно утерянными.

Скорее всего…

Скорее всего, меня отправят восвояси!

Наигрался, наконец!

Эта мысль неожиданно приносит боль. То есть, три дня и три ночи он меня здесь… Валял по любимой золотой горе, хрипел, шипел на ухо: «Золото, мое, моя золотая девочка, моя, моя, моя…»…

А теперь – все?

Вот так?

Просто?

Ах ты, гад чешуйчатый!

Ящерица бесчувственная!

Тварь огнедышащая!

Так, Катаржина, уймись!

Тебя отпускают! И даже не жрут! Это уже хорошо! Не ты ли недавно совсем хотела отсюда уйти?

Вот и уйдешь. Живой и даже невредимой. Практически…

Гад! Чешуйчатый! Сволочь!

Я одеваюсь, чувствуя, как текут слезы по лицу, смаргиваю их досадливо и злюсь на себя. Сильно, очень сильно злюсь!

Глупая ты, Катаржина Касси!

Натягиваю ботинки, напоследок умываюсь из каменной чаши, потом завязываю рюкзак. Ничего, Катаржина, все будет хорошо! Ты же не просто не-пойми-кто! Ты – Касси!

– Эй ты!

Мой голос звонко и зло разносится по пещере.

– Я оделась! Дальше что?

На меня из темноты опять светятся огромные гипнотические глаза, потом раздается шорох, хруст проклятых камешков по пещерному полу…

Я стискиваю зубы.

Не плакать, Касси! Нет!

Дракон обнюхивает меня, наклоняет голову, подставляя шею. Прокатиться предлагает?

Что, даже не в лапах полечу, как добыча, а наездницей?

Новомодное слово: прогресс.

Я взбираюсь, цепляясь за выступающие роговые чешуйки. Усаживаюсь, крепко держусь.

Дракон отходит назад, набирая расстояние для разгона.

Разбегается и вылетает из пещеры.

В этот момент я визжу так, что, кажется, у самой уши закладывает.

Потому что мы падаем, падаем, падаем бесконечных несколько секунд, пока дракон не расправляет огромные крылья и не начинает, лениво взмахивая ими, подниматься вверх.

Голоса, чтоб визжать, у меня уже нет, глаза, зажмуренные в момент падения, раскрываются…

Мамочка, моя мамочка…

Думала ли ты, что твоя маленькая девочка будет летать на драконе? Что будет смотреть вниз, на синее, бесконечное море, сливающееся у горизонта с таким же синим до безумия небом. Будет ощущать встречный ветер на лице? Что ее волосы, золотистые длинные волосы, будет ласкать настоящее морское солнце?

Я с восторгом взвизгиваю и подставляю лицо солнечным лучам. С огромным удовольствием.

Дракон, кажется, ощущает это мое состояние неподдельного восторга от поездки, потому что начинает то снижаться, то взлетать выше, заставляя меня хвататься за него сильнее и повизгивать от радости.

Он словно играет со мной, как большой, дурашливый жеребец Мартин, на котором я так любила кататься в родном папашином поместье.

Наконец, появляется знакомая проселочная дорога, с которой меня, собственно, и похитили.

Дракон снижается, тормозит, потом ждет, пока пыль осядет, и пригибает шею, позволяя мне спрыгнуть.

Я спускаюсь, подтягиваю лямки мешка, смотрю на него.

Он напоследок шумно обнюхивает меня, потом мотает огромной рогатой башкой, отгоняя прочь.

Я отхожу.

И смотрю, как он разбегается и взлетает над дорогой.

Летит, летит, летит…

И постепенно превращается в черную маленькую, расплывающуюся точку на горизонте.

Я с недоумением смаргиваю, чтоб навести резкость, и досадливо ругаюсь. Потому что щеки совершенно мокрые.

Выхожу на дорогу и топаю вперед.

Не уверена, что в правильном направлении, но в данный момент мне абсолютно плевать, куда идти. Главное, ноги переставлять. Левой-правой, левой-правой, левой-правой… Давай, глупая Катаржина, топай-топай…

А потом меня неожиданно опять сбивает с ног вихрь от драконьих крыльев так, что я плюхаюсь на попу, смотрю вверх, и сердце подпрыгивает… Радостно?

Он вернулся? За мной? Да?

Но дракон, снижаясь, делает надо мною круг, потом неподалёку падает что-то небольшое, но тяжелое, зверь еще кружит и, наконец, быстро поднимается ввысь и улетает.

Я не успеваю даже рукой помахать, как моя распутная бабка когда-то.

Мой дракон исчезает из моей жизни так же быстро, как и появился.

А в небольшом кошельке, сброшенном неподалеку, обнаруживаются старинные королевские дукаты, несколько массивных перстней с огромными камнями и парочка толстых золотых цепей.

Оценил, значит… Заплатил… За три дня валяний по пещере, за девственность, за…

Я отшвыриваю от себя этот проклятый подарок и рыдаю, наконец-то рыдаю в голос, оплакивая непонятно что: то ли невинность утраченную, то ли глупость свою, то ли надежды тайные, несбывшиеся.

Потом зло утираю слезы, собираю разлетевшееся подаренное золото в рюкзак и иду по дороге, твердым, пружинистым шагом.

Ничего, Катаржина Касси, все будет хорошо.

Все будет так, как надо.

И никакая ящерица огнедышащая тебе не может помешать!

Меня ждет Академия. Меня ждет длинная счастливая, полная событий жизнь.

А дракон…

Больше я его не увижу.

И это хорошо.

Правда же?

Глава 6

Как я добиралась до Академии – отдельная история, не очень интересная. Особенно, учитывая, что заплаченных за мою девственность и три дня безумия в пещере дракона монет хватило с лихвой.

И да, монет – это я погорячилась.

При виде одной-единственной монетки из кинутого мне на прощание гадским ящером кошеля, глаза у мужика из обменного пункта загорелись так, что я поневоле испугалась. Ну, мало ли, решит еще, что у меня другие такие есть. А я, вообще-то, впечатления серьезного не произвожу.

Худая, мелкая, с детским лицом.

Всякий обидеть может. И захочет…

Я немного напряглась, и пол в заштатной обменной лавке зашатало. Мужик сразу понял, что, пожалуй, со мной связываться не стоит. А то, мало ли, расстроюсь сильно… И останутся от дела всей его жизни только камешки обугленные.

Я не стала разубеждать, что вряд ли пока еще столько силы, да и дракон, гад, всю энергию выжрал…

Усмехнулась солидно, забрала деньги и быстренько убежала.

Полученных средств хватило на хороший обед, номер в гостинице, где я долго и с огромным наслаждением мылась, сушила волосы и валялась на мягкой кровати, и на такси до Академии. Последнее было особенно приятным.

Проселочных дорог мне по самое горло хватило. А, особенно, тех, кто над ними летает на свободном выпасе.

К самой Академии таксист отказывается подъезжать.

Оно и понятно, собранные в одном месте редкие звери пугают.

А мы, драконья кровь, редкие звери по нынешним временам. Хорошо, что сейчас не Средневековье, и ведьм и колдунов не сжигают на кострах. Но нравы все равно дикие.

Не зря же папаша от меня избавился моментально, как узнал, какая прелесть в его родовом гнезде завелась. Я думаю, десять раз перекрестился, что ему от его отца-дракона такого счастья не досталось. Ну а мерзкий характер у нас и по женской линии передается, так что тут не факт, что от ящера прилетело. Бабка, вон, до сих пор всю родню в страхе держит.

Мысль о бабке Катаржине натолкнула на идею позвонить. В гостинице я на радостях даже и не вспомнила, что обо мне волноваться могут, слишком была занята смыванием пещерной грязи и следов ээээ… драконьей страсти.

А потом как-то все опять закрутилось.

Ну ничего, устроюсь, как следует, и все решу.

И вот теперь я стою перед воротами Академии драконьей магии, разглядываю кованую вязь, наверняка, магического характера, размышляю, каким образом мне дальше поступать. Никаких опознавательных знаков, шлагбаума, сторожа в будке, пропускной системы.

Как быть? Просто подойти и постучать?

Или покричать?

«Эй, откройте, я – Катаржина Касси»?

Смешно.

Подхожу ближе, нерешительно провожу ладонью по кованому цветку.

И ворота начинают открываться.

Это настолько внезапно, что я даже отпрыгиваю назад. А потом собираюсь с духом и захожу. Ворота открылись совсем на чуть-чуть, словно кто-то там, с той стороны, оценил мои габариты.

Прохожу, замираю в нерешительности.

Ворота за спиной закрываются. Тихо, без лязга. И порыв ветра словно подхватывает меня, подталкивает в спину, указывая направление.

Я выдыхаю, поминаю бабку Катаржину, мамочку и проклятого дракона, и решительно топаю по дороге, похожей на дорожки нашего сада в южном стиле, в поместье папаши. Все ухожено, все зелено, справа и слева огромные лужайки, стриженые газоны, вдалеке, кажется, даже озеро поблескивает.

А передо мной конечный пункт моего путешествия. Большой замок тоже в южном стиле, с башенками, острыми перепадами крыш, разноцветными флагами на шпилях. Витражи огромных окон блестят в солнечных лучах. Красиво. Очень даже. И тихо. Тоже очень.

Я, наверно, не особенно понимаю, но все же, если это Академия, то есть, учебное заведение, то здесь должно быть много студентов?

Однако, никого нет.

Я стою перед замком в нерешительности, не зная, что делать дальше. Опять проводить ладонью по дверям? Или, может, здесь все же есть что-то вроде приемной комиссии?

Как-то странно встречают студентов…

– Ну и долго ты стоять собираешься, милостивая госпожа?

Неприятный скрипучий голос раздается откуда-то сверху, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности.

В витраже, кругом оконце над массивными дверями, проявляется нахмуренное лицо. Меня изучают, потом вздыхают, закатывают глаза, бормоча что-то вроде: «Проклятые провинциалы», а потом опять снисходят до разговора:

– Ладонь на дверь положи. Надо завершить оформление.

– Ничего себе, бюрократия… – язвительно бормочу я, прислонив ладонь к двери. Происходит то же самое, что и с воротами. То есть отверстие, появившееся передо мной, четко соответствует особенностям моей фигуры.

Пока я размышляю, что происходит, когда заходят, например, двое, трое или вообще толпа, дверь за мной захлопывается, а я оказываюсь в большом вестибюле. Или холле? Наверно, холле. По крайней мере, тут присутствуют две огромные дубовые лестницы, массивные колонны, высокие цветные витражи и общее ощущение пафоса и невычурного богатства.

– Катаржина Касси?

О, а вот и физическое воплощение витражной физиономии. Сухой, высоченный и желчный старик, подошедший так тихо, что я опять подпрыгиваю от неожиданности, стоит возле меня и презрительно разглядывает сверху вниз.

– А чего такая трусливая? Всего боишься… Да еще и непунктуальная. Ты должна была три дня назад появиться.

– Я-а-а… Задержалась…

– Ну вот и плохо, – брюзгливо ворчит он, разворачиваясь и топая прочь в один из боковых коридоров, – все уже приехали, учебный год начался, как ты догонять планируешь?

– Так всего три дня же прошло…

– Не всего три, а целых три! – резко обрывает он меня, удаляясь, а потом рявкает, – ну и что ты стоишь? За мной!

Я торопливо бегу за ним, пытаясь запомнить путь, по которому мы идем, но это нереально, потому что из одного узкого коридора мы переходим во второй, потом в третий, потом сворачиваем в галерею, потом еще и еще… В итоге выбираемся на улицу, и старик указывает мне еще на одно здание, больше похожее на здоровенные старинные конюшни.

– Там общежитие для студентов. Привратник тебя уже знает, подскажет, какой этаж и комната. Студенты сейчас все на занятиях, советую как можно быстрее разложить вещи и присоединиться к своей группе. И вообще, радуйся, что в этом году серьезный недобор. Иначе тебя бы уже отчислили за опоздание к началу занятий. Если есть вопросы – задавай сейчас.

– А-а-а… Как мне найти свою группу?

– Вот для этого надо являться к началу занятий! – поучительно поднимает он палец. – Вся информация у тебя на рабочем столе в общежитии. Еще вопросы?

– Нет, – бурчу я, уже порядком устав от нравоучений и брюзгливости старика. Конечно, хочется много чего спросить, но я прямо представляю, как он будет закатывать глаза и в сотый раз припоминать мне опоздание… Да пошел он! Сама разберусь!

Я резко разворачиваюсь и, не прощаясь, топаю по дорожке в сторону общежития. И стараюсь выразить свое неприятие спиной.

– Хамка, – бормочет старик, – с каждым годом первокурсники все хуже и хуже… Куда мир катится?

Но мне уже все равно на этого старого брюзгу, я иду вперед, к своему светлому будущему.

Но все равно не оставляет досада.

Не захотел бы проклятый дракон меня к себе под бок, не опоздала бы я к началу учебного года. И не пришлось бы выслушивать это вот все.

Гадский, отвратительный мерзавец.

Надеюсь, тебе икается, когда я тебя вспоминаю.

Глава 7

В корпусе общежития меня встречает еще один привратник, как две капли воды похожий на первого, что сторожит основное здание.

Слава богам, он не отличается зловредной язвительностью коллеги, а потому просто указывает мне номер моей комнаты и дает все необходимые пояснения.

Я иду по длинному коридору, отмечая, что здесь, по сравнению с основным корпусом, роскоши все же поменьше. Высокие потолки, дубовые двери, стены, до половины обшитые деревом. На этом, наверно, и все.

Нахожу номер своей комнаты.

Стучусь.

Никто не открывает. Ну, понятное дело, все на занятиях…

От прикосновения ладони к дереву, дверь распахивается.

Захожу, испытывая небольшое смущение. Все же здесь уже кто-то живет, лежат чужие вещи, человек настроил все под себя. И тут я врываюсь… Хоть и на своих правах, но все равно. Мне бы было неприятно.

Но деваться некуда, надо успеть на занятия, хотя бы на часть их, а потому я смело захожу, с любопытством осматривая свое новое жилье.

Все чисто, аккуратно. Бедненько.

Мне, выросшей в какой-никакой, а все же роскоши, тут кажется немного убого. Две кровати, два шкафа, два стола. Один санузел с душем. Уже хорошо, что отдельный, а то рассказывали про ужасы удобств, единственных на весь этаж…

На полу посреди комнаты – весёленький вязаный коврик из лоскутков. Что-то мне подсказывает, что это соседкин.

На ее кровати покрывало. Тоже лоскутное.

Мило.

Я прохожу к кровати со скатанным в рулон матрасом, кидаю сумку на пол, сажусь на стул. И выдыхаю.

Ну что, Катаржина Касси, как тебе дорога до Академии? Занимательно получилось.

Надо отдохнуть, принять душ, переодеться в форму. Кстати…

Встаю, направляюсь к шкафу. Ну отлично! Форма висит на плечиках.

На столе обнаруживается краткая инструкция по основным моментам: распорядок дня, названия корпусов, план-схема, имя моего наставника, номер моей группы. Расписание занятий на этот месяц. Очень грамотный подход. Мне уже нравится.

Я сверяюсь со временем и понимаю, что надо поторопиться.

Душ, переодевание, укладывание косы в пучок.

Все, готова.

Вечером, после занятий, буду уже обустраивать свой быт. А пока что – бегом в основной корпус. Через пять минут заканчивается занятие, и я успеваю на следующее. Название предмета вполне обычное – «Основы философии». Не думаю, что много пропустила. Нагоню быстро.

Возле двери выясняю у привратника, где можно позвонить. И получаю неприятную информацию о том, что звонки тут строго регламентируются и нужно заранее подавать заявку наставнику, чтоб согласовать время и дату.

Это как так, простите меня? Это что за нахрен, прошу прощения за мой просторечный? Во всем мире телефонами пользуются уже сто лет, и только здесь, в месте, где должны готовить будущее народа, людей (ну и нелюдей), на которых возлагают столько надежд, какие-то дикие законы?

Страшно жалею, что не набрала бабушке Катаржине из гостиницы, но я в тот момент просто очень плохо соображала и почему-то решила лишний раз не волновать родных. Папаше-то, понятное дело, до меня было, как до табуретки, но вот бабка могла расстроиться. А когда она расстраивается, то всем окружающим ой, как несладко приходится.

Вот и решила звякнуть, когда уже до места доберусь. А тут такое!

Ладно, понятное дело, что вымещать недовольство на магическом привратнике попросту глупо.

Я только фыркаю, круто разворачиваюсь и спешу прочь.

Надо будет с наставником поговорить, уверена, что мне разрешат позвонить как можно быстрее.

И вот еще вопрос: рассказывать ли о моем дорожном приключении?

С одной стороны – надо бы.

Потому что дракон, зараза такая, явно был в гоне и явно не на сдерживающих лекарствах, а это запрещено законом. И где, как не здесь, в Академии, должны это понимать. Ясное дело, что дракон здесь не учился, потому что чистокровный. Тут одни полукровки сидят. А чистокровные в своих замках воспитываются. Ну, или, может, не в замках… Может, у них свои закрытые заведения есть. Нам, людям не приближенным к драконам, многое неизвестно.

Тут мне приходит в голову, что я с некоторых пор к драконам очень даже приблизилась. Особенно к одному. И особенно некоторыми частями… Но, конечно, все равно, толком ничего узнать не удалось за те три дня, что мы провели в его пещере. Только несущественные для общего развития вещи. Как пахнет, как держит, как шепчет во время того, что делает со мной: «Золото, мое золото…».

От воспоминаний тело моментально зажигается, а я с досадой ускоряю шаг. Проклятый дракон! Сильный какой! Все никак отраву из крови не вывести!

И поэтому я склоняюсь ко второму варианту. Никому ничего не говорить. Плевать мне на то, что где-то летает бешеный дракон.

Главное, чтоб не узнали, что он со мной побесился. А то будет мне слава даже не на всю Академию, а на весь мир. Это бабке Катаржине повезло, что никто не в курсе был ее маленького пикантного приключения.

А я не настолько везучая.

Макнут в грязь по саму макушку, папаша озвереет и вовсе от меня откажется. Нрав-то у него бешеный, драконий.

Так что, как бы мне не хотелось оградить мир от сошедшего с ума дракона, но своя рубашка ближе к телу.

Пусть другие ловят.

К тому же, ему в любом случае ничего грозить не будет.

Так, пожурят за испорченную девчонку.

Дракон же. Соль мира, чтоб его.

И вот всегда я знала, что мое колдовское мастерство (хотя, это я хватанула, конечно, про мастерство, чутье, скорее, которое тренировать и тренировать), гораздо глубже и сложнее, чем мне казалось!

Потому что наколдовала я материализацию своих мыслей!

Иначе как объяснить появление на узкой дорожке между корпусов высокой, массивной фигуры, чьи экономные неторопливые и уверенные движения въелись в мышечную память тела, кажется, до конца дней моих?

Глава 8

Мне вот интересно: в древних сказаниях так же себя рыцари чувствовали, которые дракона шли воевать?

Идет он себе, значит, идет… Думает, может, о том, что сейчас в какую-нибудь харчевню заскочит, бражки попьет… Служаночку, там, потискает… Проведет время с пользой, короче говоря. А потом и домой можно. И, главное, врать по пути, что дракона поборол…

В общем, самые благостные мысли. А тут – РАЗ! И дракон!

На твоем пути!

Стоит!

Смотрит!

И глаза его все ярче и ярче загораются! Желтым страшным огнем!

В этот момент рыцарь, если он не трус, должен был смело целить копье и бросаться на дракона. Это если не трус и дурак.

А, если трус и дурак, то на землю валиться и латы от страха мочить.

А, если не трус и не дурак, то разворачиваться и бего-о-ом…

Короче говоря, я на бегу уже додумываю, кто я по категории рыцарей.

Слышу за спиной тяжелые удары ног, обутых в массивные сапоги, о гравий дорожки, хриплый повелительный рык, приказывающий мне остановиться, но даже и не думаю подчиняться.

Потому что не дура. Ну, может, немного…

Ноги-то все же подгибаются в ответ на его рычание. И совсем не от страха.

Но голова рулит и управляет телом, не давая сойти с ума от ужаса и навалившихся фантомных воспоминаний.

Да что там – фантомных? Мы распрощались только день назад! Да у меня все тело в его отметинах! Вся кожа в следах от его ласк! И между ног – мозоль, не иначе!

Очень странно, что после этого так хочется… Остановиться???

Нет! Нет, Катаржина Касси! Это в тебе еще память тела говорит! Уймись и беги! До общежития добежишь, а там привратник!

Почему-то я уверяю себя, что именно там возможно мое спасение.

И бегу.

Как маленький зайчонок от волка.

И практически добегаю, но на последних метрах нога подламывается, и я падаю на дорожку.

Упираю руки перед собой, потому что гравий – да с размаху – ой, как больно!

Но меня тут же вздергивают вверх, прижимают к жесткому телу и хрипло рычат в ухо:

– Попалась, золото…

Я только выдохнуть успеваю, в голове карусель, сил сопротивляться не хватает, пальцы вцепляются в жесткие предплечья, обтянутые какой-то грубой, похожей на кожаную, материей.

И через секунду уже вишу, прислоненная спиной к зеленой высокой изгороди, беспомощно болтая ногами, и смотрю в желтые страшные глаза своего дракона.

Нет, не моего… Или моего? После того, что между нами было?

Глупые мысли, несвоевременные…

Он держит меня одной рукой, легко так, прижимается, лицо его близко.

Слишком! Слишком близко!

Я начинаю задыхаться, его запах, к которому я даже привыкла за три дня нашего совместного… хм-м-м… времяпрепровождения, обволакивает по-новой, давит, лишает рассудка.

Я только бессмысленно раскрываю рот, как рыбка, пытаясь хотя бы горлом захватить побольше воздуха.

Глаза дракона наливаются немыслимой золотой силой, а затем он резко прижимается ко мне своими жесткими губами.

И-и-и… Все.

Вот просто ВСЕ.

Больше никаких мыслей, никаких сил, никакого воздуха.

Только он.

Его вкус, его одуряющий запах, его напор. Его сила.

Я сдаюсь сразу. Моментально. Тянусь к его плечам, обхватываю, он рычит, продолжая терзать мои губы, усиливать давление, а затем резко подхватывает и сажает себе на бедра. Я тут же, уже привычно, обнимаю его ногами.

Чувствую, как дракон мощно упирается прямо в мою промежность своим тяжелым орудием, и это так правильно, так привычно уже! Так нужно…

Вообще, все, что он делает, правильно. Все, что происходит – естественно.

Для меня. Сейчас.

И для него.

И меня не волнует совершенно, где мы находимся, кто нас может увидеть. И что будет дальше, тоже не волнует.

Как и то, что вообще виной происходящему безумию – моя глупость и слабость перед его напором, знаменитая драконья слюна, от которой любая одуреет, или все в комплексе.

Важно то, что мне хорошо. Так хорошо, как никогда раньше не было. Пожалуй, кроме тех трех дней у него в пещере.

– Золото, мое золото… – он рычит, кусает мою шею, обновляя свои следы, – сла-а-адкая…

И я радостно и с готовностью вторю ему своим стоном.

– Прошу прощения, господин Ассандр…

Голос привратника заставляет нас замереть.

Дракон с рычанием отрывается от моей шеи, оскаливается на полупрозрачную фигуру, невозмутимо парящую в паре метров от нас:

– Что?

– Вас требует к себе ректор Гронних.

– Буду через пять минут.

Привратник сухо кивает и исчезает. И вот интересно, почудился ли его укоризненный взгляд, направленный на меня? Скорее всего, нет.

Я, все еще находясь в дурманном состоянии, уже понемногу начинаю осознавать произошедшее. И основная, самая ужасная мысль – теперь про мою порушенную добродетель узнают в Академии. И где я после этого окажусь? Хорошо, если дадут возможность тихо жить под присмотром родственников (вот папаша-то обрадуется). А, скорее всего, как опасную особь, не умеющую контролировать свои порывы (и, как выясняется, не только магические, спасибо тебе, дурная наследственность бабки Катаржины), меня просто упекут в маленькую комнату где-нибудь в доме призрения, и будут извлекать только в минуты необходимости. Может, и учить даже будут…

В любом случае, здесь я не останусь. Потому что это позор какой, ужасный позор! Связь студентки с… А кто здесь мой дракон, кстати? Какую должность имеет?

И почему это должно меня занимать?

– Никуда не уходи, золото, – дракон внимательно изучает мое выражение лица, вдыхает мой запах и с видимой неохотой отпускает на землю.

Я прислоняюсь к зеленой стене, не в силах сдержать дрожь в ногах.

Понимаю, что все еще основательно не в себе.

И приказ дракона не помогает.

– У меня занятие…

– Какое еще занятие? – раздраженно рычит он, – ты искала меня, нашла. Радуйся. И жди здесь. Я вернусь. И заберу тебя.

– Ку-куда?

– К себе в дом, естественно. Ты же моя.

Он говорит это так равнодушно и спокойно, что мне становится страшно. Иррационально страшно.

Настолько, что даже дурман драконий сходит на нет.

То есть… Как это? Как это я – его?

Да с чего это вдруг?

– Почему это?

Голос свой я не узнаю, настолько он хриплый и испуганный.

– Глупый вопрос, – он осматривает меня опять своим тяжелым взглядом, потом неожиданно нежно проводит по нижней припухшей губе, – жди здесь, золото.

Разворачивается и идет прочь так быстро, что мелкий гравий разлетается из-под тяжеленных сапог.

А я бессильно оседаю прямо возле изгороди. Воздуха теперь хватает, он же ушел. Но дышать нет возможности.

Слишком сильно сердце стучит.

– Милостивая госпожа, – передо мной материализуется привратник, и я не могу понять, это основной, или тот, из общежития, – через десять минут заканчиваются занятия у вашей группы. И вам стоит поторопиться, если хотите успеть на следующее занятие. Я известил о вашем появлении куратора. Он вас ждет.

Наверно, все же из общежития. Тот-то, из основного корпуса, ко мне на «Ты» обращался…

Я со скрипом встаю, ахнув, обнаруживаю полностью расстегнутый корсаж платья (и когда успел, ящерица проклятая?) привожу себя в порядок, перебираю и укладываю по-новой разворошенную грубыми лапами прическу.

Дурман от слюны дракона, когда он в человеческом обличье, очевидно, слабее, потому что я уже не так сильно хочу его.

Вернее, сильно хочу. Но другого.

Доказать проклятому холоднокровному властному гаду, кто такая Катаржина Касси.