Золото для Дракона

Глава 3

Я прихожу в себя опять в темноте. С трудом разлепляю глаза, хотя, в принципе, могла бы и не стараться. Все равно не вижу совершенно ничего. Как слепая.

Дракона рядом не наблюдается, и неожиданно это ощущается, как потеря. За то время, что провела в его пещере(кстати, а сколько я провела в его пещере? Ни малейшего представления), уже успела к нему привыкнуть. К его постоянному присутствию, не холодному, как показалось в самом начле, а совсем наоборот… Словно горячий источник рядом, с ним тепло, жарко даже, томительно сладко и до дрожи правильно.

Господи, Катаржина, да ты как кошка. Погладили разок – и радостно растопырилась, да зад подставила. Вроде как, и стыдно должно быть… А нет, не стыдно.

В конце концов, моей вины в происходящем никакой.

Дракону с какого-то перепуга я понравилась, причем настолько, что схватил и к себе с логово упер. Такого на моей памяти и не было ни разу. Наоборот, драконы от дев отбиваются всегда любыми способами.

Потому что заполучить в любовники дракона – это ж радость. Нет, если замужняя, то никакой чести, конечно, но вот дева, да еще и не самых благородных кровей… Отличный способ получить все и сразу. Получится увлечь зверя, да надолго, и будешь в почете и достатке. Драконы, конечно, те еще твари скупые, но на своих женщин не экономят. Говорят. Замуж не зовут, не выходят у них женщины замуж, во грехе живут, но и не обижают ничем. Правда, даже в хрониках скупо упоминалось о том, что кто-то из драконов надолго со своей человеческой избранницей оставался. Они же звери, звериному подчинены. Поиграли и разошлись. Деву после дракона замуж брали с удовольствием, потому как при достатке.

А если еще и родить умудрялась – то все. Обеспечивала себе светлое будущее, а ребенку своему на всю жизнь – верный кусок хлеба. Ведь, даже если не проснется в отпрыске кровь драконья, то все равно будет под постоянным присмотром государства. И дети его – тоже. Мало нас, таких. Очень. Все наперечет.

А в нынешнее неспокойное время (а когда оно спокойным бывало, интересно?) потребность в магах велика.

Ну, а коли в ребенке кровь драконья в правильной пропорции смешается, то вообще сказочное везение. Мало того, что, если мальчик, то запросто перевертышем может стать, а это сто процентов востребованность и счастливое, хоть и неспокойное будущее, а если девочка – то хорошая из нее может получиться волшебница. Такая, как я, например. Будет она двигать предметы, огненную магию приручит. И отправят ее после обучения в столице сначала на границу, охранять от северных варваров родину, а потом хорошую, а главное, такую же, драконьих вымесок, партию состряпают. Чтоб, значит, дети получились правильные. И попробуй отказаться!

Так что папаша все это подразумевал, когда отправлял именно сюда. Он явно сам намеревается мне женишка найти. Такого, чтоб его устраивал. Отучусь в Академии, тихо-спокойно, домой вернусь – и, под его мудрым отеческим присмотром – в столицу. Связи правильные налаживать. Не у нас же в провинции женишков искать? Нет, теперь мы, Касси, птицы высокого полета.

Одно дело – аристократишки замшелые, с кровью выродившейся, потому что далеко не все такие… ммм… веселые, как моя бабка Катаржина, и послушно женились да замуж выходили за таких же аристократов, а они все сплошь родня. И совсем другое – люди с искрой драконьей. Это же планку сразу так задрать можно, что с тобой и сам наместник в герцогстве считаться будет. Просто потому, что в родне у тебя – драконы.

Папаша сразу ситуацию просек, он у меня далеко не дурак. Деспот, конечно и самодур, но не дурак.

Так что люди драконов хотели, а вот драконы людей – не всегда.

Поэтому сейчас очень странная ситуация насчет меня.

Ну начался у него гон, у моего черного любовника, так в чем вопрос? Пошел бы к своим проверенным женщинам. Они у них есть. Я это точно знаю, тут секрета нет. Как уже говорилось, не дура, хоть и девственница. Была.

Воспоминания о потерянной девственности вносят немного уныния в мои мысли.

Учитывая, что дракон-то, сто процентов, жениться не станет, они не смотрят на древность рода человеческого, когда хотят женщину взять. А я не простолюдинка, чтоб радостно про шашни с драконом всем рассказывать. У нас все еще эта жуть про первую брачную ночь и вывешивание кровавой простыни принята. Не везде, конечно, но отдаленные княжества, да графства пользуют.

Ну да, не столица, нравы средневековые до сих пор…

Невеста должна быть чистая. И никому не интересно, что ее не по ее воле дракон в пещере валял…

Так что наставления папашины о том, чтоб беречь честь, я не выполнила. И продолжаю не выполнять, а совсем наоборот… И даже удовольствие получаю…

Эх, распутная ты девка, Катаржина Касси, а не потомственная дворянка. Хотя, в столице уже, говорят, невинные невесты – чистая условность, и женщины вовсю вкушают плоды эмансипации…

Но все равно. Мне, как и любой девушке, хотелось хоть каких-то эмоций во время этого процесса.

Любви, там. Нежности…

Сознание тут же услужливо подбрасывает эти самые эмоции.

Тьму, проникающую в меня, нарастающее удовольствие, сладкую заполненность, горячий язык, низкий шепот:

– Золото, золото мое, сокровище, мое, мое, мое…

Ух!

Опять горячо становится!

А ведь вроде только в себя пришла, дурман спал немного после слюны драконьей, проклятой!

Я досадливо передергиваю плечами и скатываюсь с высокого ложа.

Так. Надо бы найти отхожее место… Хотя, откуда здесь оно у дракона? У мужика все просто – вон тебе площадка, вон тебе – море. Делай все дела прям туда и не заботься о санитарии.

Я иду на выход, морщась от неприятных ощущений в промежности.

Мамочка моя, словно разворотили мне там все. Касаться страшно. Это с драконом, в угаре, да на обезболивающих, что в слюне содержатся, я ничего не ощущала неприятного. А сейчас очень даже ощущаю.

Словно в меня палку совали. Сучковатую. С занозами.

Платья на мне нет, дракон проклятый все же разодрал, в порыве страсти, хоть и пытался сберечь… Подхватываю какую-то тряпку, из тех, что валяются рядом с ложем, по ощущениям – тяжелый, плотный, шитый узорами плащ, обматываюсь и топаю.

На свету привычно слепну от яркого дня, какое-то время стою, дыша морем и соленым ветром. Потом аккуратно оглядываюсь. Да, ничего не поменялось за то время, пока дракон со мной играл.

Море, солнце и пустое пространство.

Я, аккуратненько отхожу в сторону, за камушек, делаю свои дела, морщась невольно. Бо-ольно.

Проклятый чешуйчатый гад! Заморочил мне голову!

Выхожу, опять осматриваюсь. Море равномерно накатывает на скалу, ветер пытается проникнуть под мое одеяние, заматываюсь плотнее, только сейчас приглядываясь к ткани.

Шитье золотом. Чистым, судя по тяжести и тому, как оно мне кожу царапает.

Ну да, что еще можно ожидать в сокровищнице дракона?

Плащ, скорее всего, какая-то мантия, похоже, что царская… И стоит, как папашкин замок. Мстительно сминаю плотный материал. Испорчу, да и все равно!

Сильно хочется пить. И есть.

И вообще, почему я одна? Где эта ящерица? Бросил меня здесь? Умирать?

Эта мысль неприятно холодит внутренности. Может, это какой-то неправильный дракон? Дракон-маньяк? Он поймал меня, использовал по-всякому, а потом бросил. Вернется, когда я здесь от голода и жажды умру, выкинет в море и другую добычу притащит…

От ужасных мыслей отвлекает тихое журчание. Иду на звук. И уже в пещере, не очень далеко от входа, нахожу родничок с чистой водой. Рядом выдолблена в породе большая чаша, как раз под драконью морду, скорее всего.

Я с удовольствием долго пью вкусную воду, умываюсь, думаю у том, что, может, подмыться, но даже касаться промежности страшно.

Проклятый дракон! И чем я ему приглянулась? Неужели это по женской линии у нас передается? Привлекательность для этих ящериц?

Толком обдумать эту интересную мысль я не успеваю, потому что раздается хлопанье крыльев, а потом в пещеру на полном ходу врывается дракон. Он уже сложил крылья и теперь активно тормозит лапами. Смотрится это забавно. Я видела пару раз, как кошка так со всего размаху лапами упиралась и пропахивала землю.

Конечно, скальная порода ничего не боится. Даже драконьих когтей.

Я едва успеваю убраться с траектории торможения. Ноги не выдерживают, сажусь на холодный скальный пол, замираю. Кутаюсь в плащ, отползая еще дальше в тень, чтоб не видно было.

Сердце начинает стучать заполошно и дико.

А дракон, остановившись возле ложа, начинает обнюхивать его. Потом недовольно шипит. И разворачивается. Точно ко мне.

Ничего себе! То есть по запаху – влегкую меня найти! Как собака, честное слово.

Я сижу, подобрав под себя ноги, прислонясь к стене. И завороженно смотрю, как огромная тварь подходит ко мне.

У него желтые немигающие глаза, здоровенные кожистые наросты на морде, на голове небольшие рога. Дальше я не вижу, все скрывает тьма.

Вид дракона невероятно угрожающий, и я со всей обреченностью понимаю, что, наверно, закончилась моя жизнь. Наигрался мой чешуйчатый гад со мной живой и теперь сожрет.

Вообще, конечно, я не слышала, чтоб драконы жрали людей, особенно в последние лет пятьсот, но мне, похоже, не повезло. И нарвалась я на дракона-маньяка-людоеда.

А потом дракон протягивает огромную когтистую лапу… И отдает мне большой узелок.

Увесистый.

А в узелке…

Окорок! Копченый! Головка сыра! Лепешки! Яблоки! Бутыль вина! Ох, мамочка моя! Спасибо тебе, оберегаешь свою дочку бестолковую!

Я настолько обрадована, что даже не обращаю внимания на дракона, начинаю есть прямо там, не отходя от родничка. Дракона не приглашаю, справедливо рассудив, что он явно сытый. Наверно, на охоту летал. Может, нажрался диких коз, которых полно по скалам гуляет.

В любом случае, убивать он меня явно не собирается, и это уже хорошо!

Еду принес! Вкусную! Позаботился!

Может, отпустит?

Глава 4

Пока ем, жадно и совершенно позабыв о манерах потомственной дворянки (на самом деле, смешно вспоминать о манерах и цивилизованности после того, что он со мной тут делал все это время), дракон опять ложится на свою любимую твердую гору золота и закрывает глаза.

Это у него такой процесс, что ли, восстановительный?

Полетал, поохотился, украл девушку, отдохнул, обернулся, поимел девушку, отдохнул, полетал, поохотился, отдохнул…

Так, если верно рассуждаю, то следующий виток цикла уже скоро.

Я закашливаюсь, запиваю комок в горле вином, лихорадочно соображая, что же мне все-таки делать дальше.

Надо выбираться, очень надо!

Дракон, несмотря на гон, все же мыслящее существо, с ним можно договориться. Можно!

И вообще, какого, спрашивается, хре… Кхм… То есть, чего это он в гон-то сорвался? Они сейчас все, насколько я в курсе, на специальных микстурах сидят! И полукровки, и четвертушки, и даже седьмая вода на драконьей крови, с трудом оборачивающиеся раз в род по великим праздникам, и даже те, у кого оборота нет, но есть проклятое наследие дурной крови – гон.

Причем, он есть и у самцов, и у самок.

И, если у самок это выражается в постоянном хотении любви, и их удовлетворить несложно, был бы нужный (или вообще любой) дракон рядом, то вот самцы – еще и завоеватели. Им не интересно, чтоб просто подставлялись. Им азарт вкусен и охота.

Короче, твари.

Хорошо, хоть ищут пару обычно только среди себе подобных. И, предчувствуя будущий кошмар, то есть гон, забираются куда подальше, к своим, и там уже развлекаются. А если не удается, то, как уже говорила, имеются запасные аэродромы и проверенные бабы.

Тот дракон, кстати, который с моей бабкой поиграл, тоже, наверняка, летел к себе на юг, пока не настигло.

А его взяло и настигло. Настигла, то есть. Бабка, чтоб ей икалось… И надо было ручкой помахать! А я теперь отдуваюсь за весь наш род!

В общем, раньше такие вещи случались почаще, чем сейчас.

А в последние сто лет изобрели специальные лекарства, которые их ящериность огненную сдерживают. И позволяют это дело хорошо контролировать.

И в связи с этим все тот же вопрос: какого, собственно, хе… Кхм… То есть, почему мне так повезло? И почему этот, отдельно взятый, и, судя по шкуре, нереально породистый ящер не на лекарствах? Почему он летает себе, спокойно, похищает невинных девушек и делает их не девушками?

Или на мне реально проклятие какое-то? А? Может, бабка Катаржина не все рассказала?

Все эти мысли в голове моей блуждают вторым планом, пока я ем и осторожно кошусь на неподвижную черноту в дальнем углу пещеры.

А на первом плане пока что только одна, но самая главная, основная мысль – КАК МНЕ ОТСЮДА ВЫБРАТЬСЯ???

Надо бы какой-то план разработать, да, Катаржина?

Пока змей спит и копит силы для следующего раунда.

Потому что, если он проснется, а у тебя не будет плана… Ох…

Тело сразу же начинает ныть во всех местах, подвергшихся истязанию, причем, боль эта странная. Такая… Томная, что ли… Влекущая.

Хочется себя потрогать там, где больнее всего.

И знаю, что будет еще хуже, но от этого почему-то только дрожь сладкая, и сердце стучит. Сильно.

Я осторожно делаю еще глоток вина, потому что в горле сухо.

Выдыхаю, пытаясь успокоиться.

Катаржина, это не ты.

Это дракон проклятый с его подходами.

Возьми себя в руки, Катаржина…

Пальцы непроизвольно тянутся к самому больному месту в моем измученном организме, воспринимая команду мозга «взять себя в руки» ну очень буквально.

Стоп!

Катаржина! Плохая девочка! Думай! Думай давай! Используй голову по прямому назначению, а не для того, для чего ее дракон совсем недавно использовал!

Так. Надо с ним поговорить. Он способен соображать, вон, поесть мне принес…

В человеческом виде он способен разговаривать.

В прошлый раз нам не удалось нормально перемолвиться, потому что дракон успел меня облизать, и все, что я была способна говорить, это: «Еще» и «Да» в разных интонациях и комбинациях.

А если б он меня услышал, если б я могла ему четко сказать «Нет», то, может, быть… Он, конечно, зверь, но больно мне не делал, не мучил, не был жесток. Наоборот, столько удовольствия, тайного, запретного…

Опять не о том, Катаржина! Это все последствия воздействия его слюны. И других жидкостей. Надо было мне все же смыть с себя это все. Может, там какое-то длительное воздействие…

Ладно. Возвращаемся к размышлениям.

Мне надо его как-то убедить отнести меня обратно с этой ужасной скалы в нормальный человеческий мир.

Как это сделать?

Разговаривать!

А для того, чтоб разговаривать, не надо позволять себя облизывать!

Все очень просто, Катаржина.

И совершенно нереально.

Я с досадой опускаю уже практически пустую бутыль с вином на пол, та предательски звякает, и на меня тут же раскрываются огромные, желтые, гипнотические глаза.

Ох, мамочка моя…

Я не оригинальничаю.

Опять отползаю задом в сторону выхода.

Дракон закрывает глаза.

Я замираю.

Уснул, что ли, на мое счастье?

А потом слышу шаги.

Он идет ко мне, неторопливо, камешки хрустят под босыми ступнями. Мне кажется, я этот хруст еще долго буду во сне слышать. В кошмарах, сладких и мучительных.

Я продолжаю ползти спиной к выходу, потом вспоминаю, что у меня есть язык, и пытаюсь начать им пользоваться:

– Послушай… Подожди… Подожди… Давай поговорим, пожалуйста! Мне не нравится, что ты меня притащил! Мне страшно! И вообще… Отпусти меня, а? Пожалуйста… Я никому, никому не скажу… Отпусти… У меня папа. И бабушка. И мне надо…

Он прерывает мой сбивчивый лепет, наклоняется, легко подхватывает за локоть, вздергивает вверх.

Он совершенно голый. И уже, похоже, очень возбужденный. Не то, чтоб я в этом разбиралась, но все же… Трудно не обратить внимания, когда такое… Такое…

Я прекращаю говорить и смотрю в его желтые глаза. Совершенно безумные. Дикие.

Мамочка моя! Он – сумасшедший! Он меня никогда, никогда не отпустит…

Отчего-то эта мысль, вместо страха, вызывает во мне еще большую дрожь, больно пульсирующую в низу живота.

– Пожалуйста… – делаю я последнюю попытку, – отпусти…

– Отпущу.

Он начинает говорить настолько неожиданно, что я даже не верю сначала в то, что слышу. Кажется, будто сошла с ума и придумываю себе происходящий сейчас диалог, чтоб не свихнуться окончательно и не утонуть в мареве страха и похоти.

– Что? – глупо переспрашиваю и хлопаю ресницами.

– Конечно, отпущу… – У него странный голос, низкий, с четкими шипящими, словно сквозь клыки проходит звук, и это посылает дополнительные мурашки по телу. Плащ мой давно упал к нашим ногам, ступни болтаются в воздухе, он прижимает мое дрожащее голое тело к своему, трется уже совершенно очевидно. Да, похоже, очередной виток…

– Потом.

Последнее слово прибивает своей обреченностью и тяжестью, я не могу ничего ответить, потому что меня уже целуют.

И, если я думала до этого, что слюна дракона работает только в его ящерной ипостаси, то сейчас сюрприз-сюрприз… И в человеческом облике – тоже.

Потому что у меня моментально выключается мозг, ужас какое-то время еще помогает держаться на плаву сознанию, но уже все понятно, чем кончится. К чему идёт.

Я только бессильно начинаю стонать, чувствую, как по лицу текут слезы, а пальцы путаются в его черных волосах, побуждая держать крепче, усиливать поцелуй, сжимать сильнее.

Впрочем, его не нужно побуждать.

Он сам справляется.

А я умираю.

Ведь то, что сейчас появляется в моем теле, то, что происходит… Это уже не я. Не Катаржина Касси, дочь барона Дастина Касси, веселая, дерзкая, знающая, чего хочет, эмансипированная, наконец, девушка.

Нет, сейчас это просто кусок стонущей и жаждущей плоти.

Настоящая я в глубине души, ненавидит то, что происходит. Но эта, новая Катаржина только сильнее трется о твердое тело своего похитителя, раздвигает ноги, забыв про боль, про неприятие.

И я просто отдаюсь ее власти.

Сейчас я ничего не могу сделать.

И, судя по настрою дракона, еще долго не смогу.

Он вылизывает мое тело. Целиком. Опять. И там, где скользит его язык, под кожей словно огонь разгорается, жжется так сильно, что я начинаю ерзать, начинаю дышать еще тяжелее и низко стону, пытаясь заставить мучителя уже что-то с этим ужасом сделать.

Как-то усмирить этот проклятый огонь!

Но он только шипит довольно, с подрыкиваньем, тянет шумно воздух носом возле моей… Внизу, в общем… И это до невозможности остро, болезненно даже. И хочется больше.

Он проникает языком между ног, и я кричу.

Наверно, громко.

Наверно, ему нравится.

Потому что язык бьет точно по какому-то, особо чувствительному месту, и с каждым ударом разряды удовольствия проходят по всему моему измученному бедному телу!

И я готова сделать что угодно, только чтоб это прекратилось!

И я реально его убью, если он прекратит!

– Золотая… Моя… Моя… Моя…

Шипение все отчетливей, все громче, возбужденней. Я понимаю, что он тоже сильно не в себе, гон, похоже, в самом разгаре, поэтому и говорит это все. Но все равно сладко. От его слов, от ощущения своей исключительности.

И я выгибаюсь послушно под ним и радуюсь каждому «моя, моя, моя»…

Глупая, глупая Катаржина… Совсем ты утратила разум. Пропала.

Когда он переворачивается вместе со мной на ложе и резко насаживает на себя, проникая, кажется, до самого сердца, я замираю. Не могу ничего сделать, смотрю на него, такого восхитительно грубого и возбужденного в темноте, и глаза его, желтые драконьи глаза, гипнотизируют.

– Пробуй сама, золото мое, – шипит он сквозь зубы, а пальцы на бедрах недвусмысленно подбрасывают вверх и вниз, задавая ритм.

Это настолько неправильно и возбуждающе, что я теряюсь. Правда, недолго. Меня резко пригибают за волосы к темному лицу с нахмуренными бровями, жадные губы оставляют жгучее и повелительное клеймо поцелуя на шее, а потом бедра приходят в движение, недвусмысленно покачивая, как на качелях.

– Вот так… Покатайся на мне, золото…

И я выполняю его приказ. Выпрямляюсь и покачиваюсь, ловя нужный ритм и невозможное удовольствие от глубины и смены угла проникновения.

Все это так… Греховно… Так неправильно… И наше дыхание смешивается в темной пещере, делаясь все тяжелее, и руки сжимаются, он ловит мои пальцы и переплетает со своими, я отгибаюсь назад, волосы хлещут по спине, падая ниже бедер, закрывая меня, словно целомудренный наряд невесты. Он смотрит настолько восхищенно, настолько ярко, что хочется еще сильнее изогнуться, еще быстрее двигаться.

– Да, золото, вот так, вот так, моя золотая девочка, моя, моя, моя…

Меня прошивает, наконец, волной удовольствия, я опять кричу и ощущаю, что он тоже приходит к пику, сжимает меня так сильно, пригибает к себе и движется уже сам, проникая снизу жестко и грубо.

Потом я долго лежу на его мокром от пота теле, дракон гладит по измученной спине, не торопясь покидать мое тело. Перебирает волосы, укрывающие нас полностью, словно одеялом, и шепчет все так же восхищенно и сладко:

– Золото, мое золото…

И мне хорошо в этот момент, так хорошо.

И говорить не хочется, хотя, может, сейчас самое время.

Но я его бездарно упускаю.

Слабая, ты такая слабая и порочная, Катаржина Касси.

Вся в свою бабку-распутницу.