Его дерзкий трофей

Глава 1. Диана

Горячий воздух перрона забирается под юбку, пока качу чемодан к выходу с вокзала.

Москва встречает меня сумерками, но духота не отпускает даже в девять вечера.

Я крайне редко бываю в столице. У меня здесь, кроме двоюродной сестры, знакомых нет, а на стипендию не особо разгуляешься. Сестра ждет на парковке в красном «ауди». Цвет такой ядреный, что машину я заметила еще за двести метров.

Моя сестра – глубоко беременная нежная блондинка. Белые волосы собраны в косичку, которая аккуратной змейкой лежит на груди, в то время как моя свежевыкрашенная платиновая копна свободно болтается по ветру. Несколько лет назад она вышла замуж за «богатого папика», так поговаривают в нашей семье. Я сама не видела Катю несколько лет.

Когда она порывается выйти мне навстречу, машу руками на бегу, веля оставаться в машине. Вдруг мы не сможем запихнуть ее обратно?

– Ого! – смеется она, изумленно рассматривая мои длинные конечности. – Ты времени не теряла!

Во мне метр семьдесят сплошных углов и обтянутых кожей костей. Не знаю, почему я такая тощая в свои двадцать, наверное, гены, а рост – прощальный финт без вести пропавшего отца, которого я в глаза никогда не видела.

– Да… – смущаюсь, тыча пальчиком в ее живот. – А ты арбуз проглотила?

– Это Алиса! – хохочет Катя, пристегивая ремень.

Сама-то она миниатюрная и очень хорошенькая.

Тем удивительнее, что карапуз, сидящий в кресле на заднем сидении, похож на маленького островитянина. Черноволосый и черноглазый. А маленькие темные бровки сложились в такой разлет, что можно позавидовать.

– Глеб, познакомься, – воркует Катя, поглядывая в зеркало заднего вида. – Это Диана…

К моему удивлению, внимательные карие глазки, и правда, сосредоточенно меня изучают, в то время как маленькие пухлые ручонки мнут ухо плюшевого зайчика.

Ну и фрукт этот Глебушка.

Оборачиваюсь к малышу и доверительно спрашиваю:

– Показать тебе мой паспорт?

Катя смеется, а Глеб продолжает меня разглядывать. Спокойный и внимательный.

Мы болтаем всю дорогу о том о сем. У нее восьмой месяц беременности, именно поэтому она перестала справляться с сыном, ведь он только с виду такой спокойный. Я склонна верить, что это обычное дело для всех детей, притворяться паиньками первые пять минут общения с незнакомцами, а потом они сбрасывают маски.

– Мне нужна помощь в течение дня, – говорит она, лавируя в вечернем трафике очень медленно и очень аккуратно. – И еще меня могут в любой момент в больницу забрать, а мой муж часто в командировках.

Киваю, позевывая.

– Мы живем за городом… – продолжает Катя, включая фары, потому что стемнело окончательно. – Если захочешь в Москву, можешь брать мою машину…

– У меня нет прав, – говорю я, разглядывая проносящийся мимо город.

И даже если бы были, я бы не взяла ее машину. Она стоит столько же, сколько наша с мамой квартира.

Москва жужжит как муравейник. Такая непривычная. На секунду ощущаю себя заблудшей душой, попавшей в другое измерение. Я здесь чужая. Прямо очень. Наверное, нужно было почаще выбираться из дома.

– Ладно, придумаем что-нибудь, – кивает сестра. – Ой, извини…

Приклеенный к приборной панели телефон звонит, и она тычет на прием, стараясь не отвлекаться от дороги.

– Да?..

– Привет, Пушистик… – стелется по салону бархатистый мужской голос.

У меня по руке бегут мурашки.

– Черт… – бормочет Катя, пытаясь отключить громкую связь и одновременно вести машину.

– Где ты? – летит ей в ответ.

– Домой еду, – морщится она, оставляя попытки локализовать разговор.

– Тогда я кладу трубку, – говорит мужчина. – Как мои дети?

– Соскучились… – улыбается девушка лобовому стеклу.

– А ты? – хрипловато требует он.

– И я…

– Вылетаем через сорок минут. Не засыпай.

На этом он отключается, а я краснею в темноте, до того этот простой разговор показался мне личным.

Это и есть ее папик?

Судя по голосу его рано списывать в утиль.

Кошусь на сестру, она глупо улыбается дороге.

Вау. Это выглядит так, будто она влюблена по уши.

Я никогда не была влюблена по уши. Почему-то так получается, что на меня обращают внимание не те парни, на которых обращаю внимание я. На меня клюют застенчивые и добропорядочные. Опыт показал, что мы с ними из разного теста. Даже дружбы не слепить, не то что страсти. Мама говорит, что это максимализм, и как раз таких разбирают еще в школе.

Спустя два часа я гипнотизирую глазами свой чемодан, сложив на груди руки.

Нет, я не жду, что он со мной заговорит.

Просто я не могу его открыть! Мама заставила меня повесить на него смехотворный маленький замок, и ключ я забыла дома на тумбочке.

Как после этого можно считать себя не пустоголовой?

Повыв в потолок, опираюсь руками на подоконник и высовываюсь в окно.

Катя не шутила. Она действительно живет за городом. Ее дом – очень модная конструкция из дерева и стекла. Не скрою, у меня был культурный шок. Я ожидала чего-то в стиле рублевской роскоши, судя по бриллианту, украшающему ее палец.

Но это место особенное.

Дом внутри потрясающий. Рядом лес, и запах просто волшебный. Сосна и смола.

Для нашего общего удобства я буду жить в гостевой квартире над гаражом. Меня это устраивает. Я бы не хотела мешаться в доме, тем более, что ее муж меня немного смущает. Я имею в виду, что голос у него был такой, будто он очень непростой парень. С учетом обрывков информации, которыми я владею, так оно и есть.

Дом погружен в темноту, только в коридоре на втором этаже горит свет.

Я не хочу беспокоить сестру, ведь она укладывает ребенка спать, поэтому, пихнув чемодан ногой, иду в душ.

Квартира очень уютная. Здесь собственный санузел, домашний кинотеатр, квадратное окно под потолком и встроенный шкаф.

Кровать каких-то нереальных размеров.

На ней восемь разных подушек.

Это разве не многовато?

В ванной есть стиральная машинка со встроенной сушкой. Я это знаю, потому что как-то раз подрабатывала в химчистке. Гружу в нее свое белье и футболку. Понятия не имею, что делать с чемоданом. Конечно, можно сходить в дом и взять на кухне нож, а потом вспороть его, как индюшку. Но это на крайний случай, если я окончательно разозлюсь.

Пошарив по шкафу, обнаруживаю три пары брендовых мужских кроссовок. Все разных цветов, но совершенно точно они для бега.

Повинуясь любопытству, переворачиваю один подошвой вверх, чтобы оценить размер.

Сорок пятый.

Неплохо.

На полках есть одежда. Все спортивное. Фирменные футболки, шорты и штаны. Целый ящик модных боксеров белого и черного цвета.

Закрываю ящик, решая больше ничего не открывать. Очевидно, это Катиного мужа. Сделаю вид, что никогда этих вещей не видела.

Приняв душ, складываю излишек подушек в угол и забираюсь голая под одеяло, не забыв включить кондиционер и оставив в ванной свет.

На секунду я загорелась идеей позаимствовать одну из футболок у хозяина, но потом передумала. Вдруг какая-то из них его любимая?

Переползаю в самый центр гигантской кровати, зажав в руке телефон.

Немного подумав, включаю в наушники шум дождя и сама не замечаю, как засыпаю, свернувшись калачиком и накрывшись с головой.

Меня будит инстинкт.

С колотящимся сердцем распахиваю глаза под одеялом, почувствовав, как прогибается матрас за моей спиной. Ноги отнимаются, а воздух застревает в легких, лишая меня кислорода. От неожиданности я на секунду потеряла сознание!

С воплями подскакиваю и визжу, скатываясь с кровати безвольной грудой.

В комнате полутьма, только желтая полоска света из ванной пересекает пол.

Бросаюсь к выключателю на стене и по пути врезаюсь коленом в кресло. Ору, хватаясь за ногу. Стряхивая с глаз волосы, оборачиваюсь и застываю, застигнутая врасплох изумленным вопросом:

– А ты, блин, кто такая?

Мое сердце так колотится, что я придерживаю ребра рукой.

– У меня… кхе… кхе… – откашливаюсь, потому что в горле пересохло. – Есть газовый баллончик!

– И чо? – летит мне из темноты.

Пячусь, прижавшись спиной к стене, не спуская глаз с рослого силуэта по ту сторону кровати. Он размеренно движется вдоль противоположной стены и у меня отвисает челюсть.

Господи, сколько в нем?

Метр девяносто?!

– Метр восемьдесят семь, – поясняет силуэт, потому что я спросила это вслух!

В комнате вспыхивает свет. Щурюсь, пытаясь прикрыть сразу все. Сначала накрываю руками грудь, потом зону бикини, потом снова грудь, потом одной рукой прикрываю грудь, а второй зону бикини. Все это время с открытым ртом и выпученными глазами рассматриваю стоящего напротив Годзиллу.

Ой, мама…

Он голый!

То есть, он абсолютно голый, но его пах ювелирно прикрыт смятым в ладони полотенцем! Настолько ювелирно, что я вижу светлые волосы внизу его живота.

О, Господи…

Я никогда не видела голого мужчину вживую.

Я уже минуту не моргаю. Просто не могу глаз отвести. Они у меня блуждают по его плечам, животу, ногам. Чувствую, как внизу моего живота собирается тяжесть, и сглатываю.

Вот это тело.

Он совсем не грузный. Узкие бедра и широкие плечи. Идеальный треугольник! Мышцы на руках и плечах, крупные кости, ключицы, длинные ноги. На животе светлые волосы и на груди чуть-чуть…

У него кубики на прессе и, вообще, множество рельефов повсюду! А эти косые мышцы пресса… я думала, это художественный вымысел!

Наконец, поднимаю глаза к его лицу и два раза моргаю.

Красавчик.

Точеные черты лица, искривленные в усмешке полные губы, прямой нос, голубые глаза, легкая светлая щетина на щеках и коротко стриженные светлые волосы. Густые прямые брови на тон темнее.

– Так кто ты такая? – повторяет он свой вопрос, рассматривая меня в ответ с легким неверием в происходящее.

– А ты кто такой? – спрашиваю в свою очередь, и мне действительно это просто очень интересно.

Его взгляд медленно и с интересом скользит по голой мне.

По ногам, рукам, животу.

Ахаю и поворачиваюсь к нему спиной, смущенная и возмущенная.

Разве джентльмены так поступают?

Он хмыкает, а моя попа горит в ответ.

Черт!

Поворачиваю голову и слежу за ним через плечо, откинув волосы за спину.

Снова ахаю, потому что он небрежно бросает полотенце на кровать.

Жмурюсь.

Но, я увидела достаточно! Мужской член я тоже никогда вживую не видела и не думала, что это случится вот так!

Запрокидываю голову к потолку и дышу ровно.

Перед глазами встает цифра сорок пять. Это сколько в переводе на… язык эрекции?

Затравленно кошусь через плечо. Мой ночной гость роется в шкафу, демонстрируя свои крепкие мускулистые ягодицы.

Вот это задница…

Он выхватывает первые попавшиеся шорты и натягивает их на бедра. Это, определенно, его одежда. Село идеально.

– Эй, снежинка? – зовет, оборачиваясь.

Хлопаю глазами, сгорая на воображаемом костре.

– Что… Конг?

Его губы расходятся в легкой улыбке.

– А в тебе сколько? – спрашивает он, запуская в меня футболкой.

Выбрасываю руку и ловлю ее. Одеваюсь мгновенно, прикрывая свой пунцовый зад.

– Эмм… один метр семьдесят четыре… – говорю, разводя руки в стороны и глядя на себя сверху вниз.

Его футболка на мне выглядит, как автомобильный чехол.

Где-то далеко звонит телефон.

Я вижу на полу в центре комнаты чужой чемодан. И большой кожаный рюкзак, из которого идет звук.

Красавчик подходит к нему и садится на корточки. Роется в рюкзаке и достает телефон. Снимает трубку, повернув в мою сторону голову.

– Да? – говорит он, повесив одну руку на колено.

Я мнусь на месте, сложив руки перед грудью. Его футболка доходит мне до середины бедра.

– Очень вовремя… – ворчит он, глядя в мое лицо с прищуром.

Смущаюсь.

– Понял я, че вы орете? – морщится таинственный незнакомец с сорок пятым размером ноги и ростом метр восемьдесят семь.

И самыми голубыми глазами на свете.

Кладет трубку и засовывает телефон в карман шорт, низко сидящих на талии.

Смотрю на то место, где заканчивается резинка, опоясывая плоский живот, и в панике увожу глаза к потолку. Когда вновь смотрю на него, его лицо полно иронии.

Это меня отрезвляет.

– Кажется, вы… ээ… ты ошибся дверью, – говорю ему прокашлявшись.

– Похоже на то, Динь-динь… – усмехается он, снова идя к шкафу.

Достает оттуда кроссовки и обувается, просовывая в них ноги.

Динь-динь?!

Вообще-то, у меня ощущение, что это я его потеснила. Здесь его вещи. И эта здоровенная кровать.

– Ты всегда голая спишь? – уточняет он, подхватывая с пола рюкзак и закидывая его на плечо.

– Нет, а ты? – парирую.

Он поднимает чемодан и ставит его вертикально.

Он уходит?

Разумеется, он уходит.

Я увижу его снова?

Как его зовут?

– Частенько, – улыбается блондин, еще раз осматривая меня с головы до ног. – Сколько тебе лет? – спрашивает вдруг.

– Мне… эммм… двадцать… – лепечу и, к своему ужасу, вижу разочарование в его глазах.

Мгновенно теряюсь, а он бормочет:

– Ясно…

И что ему ясно?!

Закинув на плечо здоровенный чемодан, он удаляется вниз по лестнице, оставив меня наедине собой.

Глава 2. Диана

Уже в шесть утра я готова начать свой день.

Лежа полностью одетая в центре великанской кровати, смотрю в потолок, сложив на груди руки. Мою спину поддерживают восемь взбитых подушек. Может и есть в них своя прелесть.

Меня распирает от жажды деятельности, а еще трудно одновременно спать и захлебываться слюной. Перед внутренним взором упорно маячит хозяйство ночного гостя в золотой короне, и это просто убийственно меня волнует. Его тело стоит перед глазами. Такое большое и крепкое. И эти самоуверенные повадки. Отсутствие стыда. Полное. Наверное, этот нахал знает, что с девушкой делать.

Разумеется, он знает. У него практика двадцать четыре на семь. Уверена.

Смотрю на себя, опустив подбородок. Упираюсь взглядом в пальцы своих ног с ядовито-зеленым лаком на ногтях.

У меня был парень на первом курсе. Мне нравилось с ним целоваться и проводить время. Но я не хотела с ним секса. Не могла расслабиться и, вообще, чувствовала себя рядом с ним неловкой грудой костей. В придачу ко всему мои кости еще и тяжелые. Я боялась Леню задавить.

Вздыхаю.

Мое лицо, как и вся я – сплошные углы. Нос, подбородок, скулы. Все как будто специально подточили, чтобы я выглядела не милой и не нежной. И губы у меня тонковаты. Ну, хоть глаза зеленые. Короче говоря, я все о себе знаю. Меня не назовешь сладкой конфеткой, скорее уж зубочисткой.

Окно открыто настежь, и по комнате гуляет свежий утренний ветерок, поглаживая мои голые ноги. Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Как же потрясающе здесь пахнет. Похоже, ближайшие два месяца мне суждено провести в лесу. Я не против. Это лучше, чем засаленный комбинезон и запах бензина в волосах на заправке, где я подрабатывала прошлым летом.

Услышав, как за окном хлопнула крышка багажника, распахиваю глаза и поворачиваю голову. Вслушиваюсь в шарканье ног о подъездную дорожку и тут же встаю, влекомая любопытством. Если нас здесь пятеро, включая Глеба, то у меня большие шансы увидеть своего ночного гостя.

Лечу к окну и осторожно выглядываю, чтобы не обнаружить себя.

Внутренности делают двойное сальто, потому что внизу перед гаражом стоит черный спортивный «мерседес», которого вчера тут не было, а рядом с ним…

– Вот черт… – шепчут, приходя в дикое волнение.

Сердце ускоряется.

Он просто нереальный.

В потертых голубых джинсах с дырками на коленках, кедах и клетчатой рубашке поверх белой футболки. Наряд босяцкий, согласна, но это не умаляет эффект. Джинсы плотно облегают сильные бедра, а рубашка натянулась на широких плечах. Тем более, я знаю, что у него под этой одеждой!

Нещадно жую свою губу, сжимая и разжимая кулаки.

Я веду себя как животное. Ведь за его физическими данными я не вижу личности. Хотя, если уж на чистоту, как личность он наглый и самоуверенный тип. С очень обаятельной улыбкой и хитрыми голубыми глазами.

Он идет к водительской двери, и я начинаю паниковать, а когда люди паникуют, они делают всякие глупости.

– Ты ее угоняешь? – выпаливаю, перегнувшись через подоконник и упершись в него ладонями.

Свешиваюсь из окна, перекинув через плечо волосы.

Светловолосая голова резко поворачивается в мою сторону. Он еще сильнее зарос за ночь, но совершенно не помялся. Сейчас он кажется мне старше. Ему побольше, чем двадцать пять.

– Не вывались, – бросает Конг, открывая дверь и собираясь сесть в машину.

– Зачем тебе восемь подушек? – спрашиваю и внутренне сжимаюсь от своей глупости.

Щеки горят, надеюсь, он этого не видит. Это так назойливо. Он явно не собирался со мной болтать. Что я творю?

– Голодное детство, – кривятся в усмешке красивые губы.

У него потрясающие полные губы. Полнее, чем у меня.

– Мне… нужна помощь, – сообщаю с колотящимся сердцем, вцепившись в оконную раму.

Не хочу оставлять за ним последнее слово. От этого я буду выглядеть очень жалко – висящей в окне и смотрящей вслед его «мерседесу».

Мужчина выпрямляется и смотрит на меня пристально. Спрашивает, положив руку на дверь машины.

– Какая?

Выдыхаю. Ну вот. Ты завладела его вниманием на пару жалких секунд.

– С моим… чемоданом, – наконец-то изрекаю, мотнув головой себе за спину.

– И что с ним? – уточняет он, не спеша бросаться мне на помощь.

Его поза расслаблена. Одна нога согнута в колене. Он запрокинул голову, и на шее обозначились мышцы.

– Не могу открыть, – сообщаю виновато.

Он задумчиво молчит.

Напрягаюсь.

– Слушай, – говорит, наконец, устремив на меня прямой острый взгляд. – Мы с тобой не с того начали.

– Да? – тупо спрашиваю я.

По-моему, мы начали эпично.

– Да, – твердо заявляет он. – Я Егор. Это дом моего старшего брата.

Егор…

Это все, что я услышала…

– Я Диана… – говорю тихо, глядя на него исподлобья.

– Я знаю, кто ты, – кивает он. – Если тебе, правда, нужна помощь, я помогу. Что-то большее меня не интересует.

– О… – хлопаю я глазами.

Я ничего такого не предлагала… сама не знаю, чего я хотела. Какая глупость. Разумеется, я его не интересую. У меня довольно скромное очарование и еще меньшая сексуальность.

Он посматривает на свои часы, намекая на то, что мне нужно соображать быстрее.

Тут и соображать нечего.

Решаю больше его не задерживать и убраться туда, откуда вылезла.

– Ты меня тоже не интересуешь, – сообщаю поспешно, возвращаясь в комнату.

Разумеется, это абсолютное вранье.

– Серьезно? – усмехается он, глядя на меня с лукавой улыбкой.

– Да, – киваю высокомерно и добавляю, ухватившись за ручку. – Я предпочитаю тонкие руки и прокачанные мозги… ну, ты понял…

Господи, что я несу?

– А, то есть, все то, чего во мне нет? – расплывается он в улыбке.

– Типа того, – чопорно подтверждаю я.

Конг качает головой, глядя на свои кеды. Потом поднимает ее и смотрит на меня с ленцой.

Облизываю губы. Потому что его улыбка, это то, чего мне не следовала видеть.

– Так что у тебя там за беда, Динь-Динь? – спрашивает, закрывая водительскую дверь и кладя руки на бедра.

– Не называй меня так, – прошу его и, перед тем как закрыть окно, бросаю. – Эмм… можешь подняться.

Молнией несусь к зеркалу в ванной и прохожусь расческой по волосам. Замираю, глядя на свое отражение. Лицо у меня взволнованное, что соответствует состоянию моей души. Сейчас я плохо соображаю рационально, но очень хорошо поддаюсь порывам.

Это большая-большая беда.

Я могу наломать дров, чувствую это.

На лестнице уже слышны шаги.

Еще раз смотрю на себя и, плюнув на все, иду открывать. Я не смогу его чем-то удивить. Он уже, и так все видел. И сзади, и спереди.

Открываю дверь и высовываю голову.

Он… Егор бодро перепрыгивает через две ступеньки, глядя себе под ноги. Пялюсь на него с восторгом, пока он не видит. Поражаюсь тому, как он скоординирован несмотря на великанство.

Когда наши глаза встречаются, Конг весело улыбается. Опять. Я испытываю головокружение, но прячу его, отводя глаза.

Отхожу в сторону, пропуская его. Поднимаю голову и смотрю на него снизу вверх заторможено. Моя макушка на уровне его подбородка. И это, не говоря о разнице в наших пропорциях. Женщины после него вообще выживают?

Он замер на пороге, повернув ко мне голову. Тону в его глазах. Он уже не улыбается. Просто изучает мое лицо. Что он думает о нем? Ему нравится?

Краснею.

От него пахнет морским бризом. И у него вокруг глаз малюсенькие морщинки. И в уголках губ тоже. Это от улыбок.

– Не красней, Динь-Динь, – сухо говорит мой гость, выдергивая меня из облаков. – Давай, показывай.

Закрываю глаза на это обращение, хоть мне и не нравится. Звучит по-детски.

Ему так не терпится уйти?

Упрямо сжимаю губы, мотнув головой на чемодан, который бесполезно лежит посреди комнаты:

– Ключ дома забыла.

Он кивает и идет к нему. Помедлив, трогаюсь следом.

Егор опускается на корточки и подхватывает длинными пальцами замок, который на фоне его руки выглядит уменьшенной копией себя.

Полминуты задумчиво изучает собачку и язычок. Встает и спокойно идет к встроенному в стену шкафу, обойдя меня стороной.

Поворачиваю голову, наблюдая. Он открывает дальнюю створку и достает оттуда большой короб с инструментами.

Теперь точно никаких сомнений в том, что хозяин здесь он, а не я.

Каким бы серьезным он ни был, гора подушек за моей спиной намекает на некое легкомыслие. Не говоря уже об этих потертых дырявых джинсах.

Наблюдаю за ним молча, сложив на груди руки. Он снова обходит меня и ставит короб на кровать так, будто тот ничего не весит. Открывает и без раздумий берет маленькую отвертку. Снова опускается на корточки и начинает что-то ковырять.

Сажусь на кровать рядом с ящиком, сложив руки на коленях и скрестив лодыжки. С трепетом наблюдаю за ловкими движениями загорелых рук. На предплечьях и ладонях отчетливо проступают вены. Меня бросает в жар, и жилка на шее пульсирует, потому что густые светлые волосы на его предплечьях такого же оттенка, как и…

– Плоскогубцы, – просит Егор, протягивая ко мне руку, и терпеливо ждет, посмотрев мне в лицо.

Тут же ныряю в ящик, пряча лицо в волосах, и перебираю инструменты. Достаю плоскогубцы и заглядываю в его глаза. Они серьезнее некуда. Какая неприступность.

Смотрю на него также серьезно, вручая плоскогубцы, но, когда он уже готов коснуться инструмента, отдергиваю руку. Его пальцы хватают воздух, а я хихикаю.

– Тебе точно двадцать? – вздыхает он.

– Да, а тебе сколько, пятьдесят? – радуюсь, нажимая на пластиковые ручки и делая “кусь-кусь” в его адрес.

Его губы улыбаются.

Воодушевляюсь.

– С твоей двадцаткой – да, – говорит Егор, снова протягивая руку.

Ему тридцать?

Смотрю на его раскрытую ладонь и обреченно делаю то, что хочется. Сопротивляться просто невозможно. Протягиваю свободную руку и прохожусь пальчиками по его ладони. Едва касаясь. Начиная от кожаного шнурка на запястье и до кончика среднего пальца. Он отдергивает руку, а я поднимаю на него глаза.

– Шершавая… – шепчу смущенно.

Кожа на его ладони загрубевшая.

Он не белоручка.

Моя веселость улетучивается, потому что его лицо мрачнеет. Черты лица становятся грубее и острее, а взгляд заставляет меня сглотнуть.

– Ты точно с ребенком сидеть приехала? – прохладно спрашивает он.

Это как ушат ледяной воды, который попал прямо мне на кожу.

Суетливо встаю и шепчу:

– Извини…

Запихиваю телефон в карман юбки и иду к двери, не оборачиваясь. Напяливаю сандалии, не застегивая, и ухожу, сдавленно пробормотав:

– Спасибо…

Глава 3. Егор

Провожаю взглядом оскорбленную невинность и спокойно возвращаюсь к делу.

Так-то лучше. Нефиг баловать.

Я сейчас улыбаюсь?

Похоже на то.

Потираю ладонь о бедро и снова смотрю на опустевший дверной проем.

Что за чудо в перьях?

Хмыкаю сам себе.

Лицо у нее своеобразное. Можно и порезаться. Нос как наконечник у стрелы. И подбородок тоже. Забавно. Глаза красивые, пожалуй. Серо-зеленые, а соски у нее бледно-розовые, как и губы. Я ее сиськи даже сиськами назвать не могу. Это уж скорее грудки. Маленькие и округлые.

Ладно, проехали.

Цепляю плоскогубцами ушко бегунка, отгибаю его на миллиметр и достаю язычок.

Готово.

Встаю, размяв шею, и возвращаю инструменты в коробку.

Куда она помчалась, дитя природы? В доме еще все спят, даже Глебыч.

Я же ее не прогонял. Она мне не мешала.

Перегнул?

Ну, может и так. Поставил на место немного малявку нахрапистую. Не хочу ее руку на своем члене в следующий раз ловить. Я и отреагировать могу. Но я сюда отдыхать приезжаю, а не от юных девственниц с тощими упругими задницами отбиваться. Я уже не в том возрасте. В следующем году тридцатник стукнет.

Подхватив короб, тащу его на место. Дверца шкафа шатается, поэтому, чертыхнувшись, снова берусь за отвертку. Давно хотел подтянуть саморезы, но не был здесь пару недель. У нас четвертьфинал Кубка, осталось четыре игры. Самых напряженных. И после этого планирую отправиться на Бали. Недели на три минимум. Просто отдохнуть. Я забыл, когда последний раз трах*лся. А если и трах*лся, думал о следующей игре.

Это был тяжелый сезон.

Мне вообще по жизни везет. Еще в универе понял, что хочу играть в баскетбол, так что больше ни на что не отвлекался. То есть, на все остальное я просто забил. Попал в профессиональную команду в двадцать четыре. И сразу в основной состав. Ну, так я хорош, что поделать.

Единственное что периодически беспокоит – то, что мой старший брат президент Клуба.

Он как наседка, а два сезона назад взял и продал меня в Америку на год. Его аргументы – команда должна постоянно обновляться, и если я сейчас не уеду, через два года ему придется убрать меня с концами. Может и так, но можно было хотя бы посоветоваться? Но он у нас все лучше всех знает. Поэтому я отпахал год на другом континенте. Погрузился в другую школу и нахватался нового опыта. Этот трансфер вообще из ряда вон. Не знаю, как он умудрился его организовать. В этом сезоне я вернулся в родной клуб как новичок. Ну не прелесть ли?

В кармане звонит телефон. Подкинув в воздухе отвертку, снимаю трубку:

– Привет, рыжая, – приветствую дорогую собеседницу, упершись рукой в шкаф.

– Прилетел? – спрашивает Света официально.

– Как всегда, – салютую я.

– Я сегодня вечером свободна, – независимо сообщает она, будто проверяет записи в ежедневнике.

Очень заманчиво, конечно.

– Давай не сегодня, – говорю ей. – Я вымотался. Сутки на ногах.

– Ну, как хочешь, – тут же отзывается она.

Усмехаюсь. Света в своем репертуаре.

– У меня завтра игра, – говорю ей. – После нее пользуйся мной, как душе угодно.

– Тогда до завтра, – бросает она.

– Ага, – хмыкаю и кладу трубку.

Света – потрясающая женщина.

Шикарная.

Мы с ней уже три месяца занимаемся свободным сексом. Я не настаивал, просто как-то вез ее домой с одной тусовки. Она захотела, а я тем более. Свободный секс тоже ее идея. Не то чтобы я собирался направо и налево трах*ться, у меня все-таки один член, и я его оберегаю от одноразового бессмысленного траха. Ладно, в последнее время оберегаю. Я не плейбой. Не совсем. Ладно. Я такой. Но сейчас мне ее прелестей выше крыши хватает. Хочет она свободный секс, пусть будет свободный. В ее дела я не лезу. О нас с ней, вроде как, никто не знает. Это тоже ее идея. Это идиотизм, но я и тут уступил, потому что мне в основном по фиг – будет о нас кто-то знать или нет.

По идее, нам можно было бы перейти на следующий этап, но что-то не переходится. Она всегда держит дистанцию, всегда строит из себя независимость, никогда не остается на ночь и никогда не говорит напрямую, чего ей от меня надо. Я должен сам догадаться? Я не хочу играть в эту игру. Мне сейчас не до этого. Если ей что-то нужно, пусть скажет и возьмет это. Я открыт для любых предложений, особенно после того, как сезон закончится. Мы даже могли бы вместе слетать на отдых. Наверное. Свету и матери предъявить не страшно. Одной проблемой меньше.

В телефоне срабатывает будильник, и я его отключаю, проехавшись пальцем по экрану.

Пора домой. Выспаться. Всю неделю выездные игры, нужно было сразу в Москву ехать. Брат попросил его до дома подкинуть. Тем более, сюда от аэропорта десять минут езды.

Я в его доме полноценно спать не могу. Как-то три года назад остался я на ночь. Пять минут слушал стоны КАтенка – шумоизоляция у них никакая, а Паша со своей благоверной, кажется, вообще не слезает. Собрался и уехал прямо посреди ночи. Это, блин, травма психологическая. Сегодня меня пронесло, и слава Богу. Мой лайтовый чердачок теперь занят детской непосредственностью, иначе завалился бы спать прямо здесь. Я, между прочим, эту кровать сам собрал и укомплектовал, чтобы отдыхать комфортно, а теперь меня отсюда выперли.

Надолго она приехала? Откуда она вообще?

Выхожу за дверь и спускаюсь по металлической лестнице. Осматриваюсь, но нигде не вижу сопливую завоевательницу.

Диана.

Красивое имя. И девушка ничего. На одуванчик похожа. Такая же белая и пушистая. И зеленая. Ее не кормят, что ли? Она точно сестра КАтенка? Откуда эти ноги?

Оглядываюсь еще раз, притормозив у водительской двери. Вокруг птички поют, а в остальном тишина и утренняя прохлада. Может, тоже дом купить? Да, нет. Я урбанист. Я город люблю. Движение.

Открываю дверь и сажусь в машину. Завожу мотор и включаю кондиционер на полную мощность, чтобы не уснуть по дороге.

Смотрю в зеркала.

Никого.

Ладно. Оклемается.

Глава 4. Диана

Сидящий рядом со мной на заднем сидении машины Глеб тычет пальчиком во все подряд кнопки своей развивающей музыкальной игрушки. Мы уже послушали как мычит корова и поет петух. Волчий вой лишний в детской игрушке, а лошадиное ржание заставило меня поморщиться.

Постукиваю ногой в босоножке о резиновый коврик и жадно рассматриваю картинки города за окном.

– Диана, забери, пожалуйста, у него эту х*рь, – сдержанно просит Катин муж, пнув меня взглядом в зеркало заднего вида.

Я уже немного привыкла к его манере выражаться.

Не думаю, что это хорошая идея. Глеб из тех парней, которые никому ничего просто так не отдают.

– Паш, он разорется, – возмущается моя сестра, которая сидит на переднем сидении рядом с супругом, сложив руки на Алисе.

Я с ней полностью согласна, но помалкиваю.

– На фиг ты вообще взяла эту шарманку? – грубовато спрашивает он, постукивая пальцами по рулю.

У него на безымянном пальце широкий ободок платинового обручального кольца, который видно из соседней машины.

– Чтобы тебя позлить… – миролюбиво сообщает Катя, заставляя меня в очередной раз удивляться.

Они переглядываются, и мужчина бросает:

– И я о том же.

Стараюсь не сильно пялиться на его коротко остриженный затылок, потому что это невежливо. Но я в легком потрясении с тех пор как увидела его вчера. Он представился «Пашей», но я скорее умру, чем обращусь к нему так.

Катин муж… он точно не «папик».

Это высокий, красивый брюнет с цепкими карими глазами. И в потрясающей физической форме. Сейчас на нем костюм и галстук. Он точно старше Кати… КАтенка, так он ее называет. Он старше ее на семь лет. И у него на шее татуировка. Кажется, он немного деспотичный. И он совершенно точно ест с Катиных рук, а может быть и с ног, если она попросит. Она в курсе и очень довольна этим. Он, кажется, тоже.