Наконец, последний вариант показался любопытным. Он не требовал сложной бутафории и в то же время звучал очень аутентично: «Если ночь ясная, разденься догола, в окно скажи: «Месяц мой суженый, ступай за мной» и иди в нежилую комнату. Там зажги две свечи перед зеркалом, произнеси: «Месяц, яви мне свой лик» и смотри, не моргая, на отражение. Если есть у тебя суженый – увидишь его за спиной».
Когда баба Тася, надев тулуп, пошла в сарай за дровами, Божена потихоньку взяла из кухонного ящика две длинные белые свечи и спички и отнесла их на чердак. В глубине помещения, неподалёку от окна, стоял стол, заваленный старой кухонной утварью. Здесь были и керамические блюда с неожиданно яркими – что за краска держится так долго? – узорами и неразборчивыми стилизованными буквами, и толстые деревянные миски, и тяжёлая каменная ступка, и тускло отливающие металлом щипцы – судя по грубым, асимметричным деталям, они были не отлиты, а сделаны вручную . «Ничего себе у бабушки лежит… Это, может, настоящий кузнец ковал… Интересно, сколько это может стоить?». Оглядевшись, Божена приметила на полке настольное зеркало – потемневшее от времени, с тонкой паутинкой трещин с правого края.
Спустившись с чердака, Божена подождала, пока вернётся бабушка, обняла её, пожелала спокойной ночи, и они разошлись по спальням: баба Тася – на первый этаж, Божена – на второй.
***
В своей комнате, за закрытой дверью, раздеться и пробормотать положенные слова, глядя на луну за окном, было ещё терпимо, но, когда пришёл момент открыть дверь и – голышом! босиком! – пробираться на чердак, Божена ощутила себя предательницей и Докинза, и всех просветителей человечества. Чтобы чувствовать себя хоть немного привычнее – да и свет не помешает – она захватила со стола телефон и теперь, сжимая его в пальцах, кралась по коридору.
«Холодно… Занозу бы не посадить… А вдруг тут мыши есть?! Наверное, всегда в деревенских домах бывают… Хотя Пушок ведь…»
Словно в ответ – снизу раздалось тихое «мяв», и ногу Божены огладил тёплый мягкий бок. Девушка, едва не вскрикнув, прижала к губам пальцы.
– Пушок! Напугал меня! – возмущённо зашептала она. – Ты чего не спишь?
Белеющий в полутьме силуэт мяукнул снова.
– Мышей ловишь? Дело хорошее…
Внезапно Божене пришло в голову, что она совершенно голая, и, хотя Пушок был лишь котом, ей стало неловко. Девушка обняла себя, прикрывая грудь, и забормотала раздражённо:
– Нет у меня ничего. Еда вся на кухне. Чего расселся?
Кот, и в самом деле, замер дальше по коридору. Из темноты сверкнули зелёные глаза.
Девушка торопливо налегла на тяжёлую дверь чердака. «Лазает тут… Ну, хотя бы не скажет никому… Да и подумаешь – кот… Как ты перед парнем будешь раздеваться, если кота стесняешься?.. А, впрочем, будет ли тот парень…»
Плотнее закрыв дверь, Божена растёрла озябшие плечи руками и прошла к столу в глубине чердака. Потихоньку освободив его от вещей, она зажгла свечи и установила на прозрачные стеклянные блюдца – одно было целое, а от второго отколот кусочек, но, судя по потемневшему месту скола, очень давно.
Девушка достала с полки зеркало, смахнула с него пыль какой-то ветошью и установила между свечами. Поискав, обнаружила в дальнем углу тяжёлый деревянный табурет, перенесла его к столу. На сиденье лежала подушка – расшитая узорами, туго набитая чем-то равномерно-мягким. «А вдруг там зараза какая? А я – без трусов… Да ладно, микробы так долго не живут» – и Божена аккуратно присела на прохладную упругую поверхность.
Откашлявшись, она прошептала: «Месяц, яви мне свой лик». Подумав, на всякий случай повторила громче. И уставилась в зеркало.
Ничего. Только её собственное лицо с глупым выражением и смутный сумрак вокруг. Наверное, от времени зеркало испортилось и поэтому показывало всё более тёмным, чем в жизни. Взгляд девушки то и дело цеплялся за россыпь трещинок по правому краю.
«Конечно, не будет ничего… Это только в кино бывает… Ну и ладно, зато я убедилась. Типа, провела научный эксперимент. Могу даже Ленке сказать – мол, специально гадала, чтобы проверить. И вот – не работает…»
Увлёкшись рассуждениями, Божена задумчиво смотрела на своё отражение и даже позабыла моргать. Наверное, она привыкла к холоду – было уже не так зябко. Неожиданно показалось, что справа, по трещинкам, мелькнуло что-то светлое. Она испуганно покосилась на край зеркала. Ничего.
«Наверное, отсвет пляшет. Огонёк. Или сквозняк какой. Да просто показалось. А вдруг нет?.. Вылезет из зеркала какая-нибудь хрень – как в кино… Так, нужно задуть свечи. Я проверила, что не работает – всё, хватит. И как идти обратно в темноте? Может, оставить одну? Нет, у меня ж телефон, им посвечу». Девушка посмотрела на телефон, лежащий дальше на столе.
А когда перевела взгляд обратно на зеркало, из-за правого плеча на неё смотрел парень из снов. Живой и вполне обычный – если не считать густо-зелёных глаз, в которых огонь свечей отражался изумрудными искрами. Парень улыбнулся, словно здороваясь.
И он был не только в зеркале – Божена видела его краем глаза и вдруг осознала, что чувствует тепло кожи, – прямо за спиной. Она замерла в страхе, сглотнула и медленно повела взгляд от зеркала к своему плечу, однако к спине вдруг прижалось жаркое обнажённое тело, справа вынырнула рука – тоже обычная, с рельефом мышц и пушком светлых волос – мягко взяла её лицо за подбородок и вернула обратно к зеркалу.
– Ты кто? – от сиплого шёпота у девушки запершило в горле, и она сдавленно кашлянула.
Парень качнул головой и не ответил. В зеркальном отражении его взгляд скользнул по шее Божены, неторопливо огладил правое плечо, опустился ниже – к груди – и на губах мелькнула хорошо знакомая усмешка. Да-да, и родинка на подбородке… Щёки девушки стали горячими. Она хотела было закрыться руками, но побоялась – вдруг ему это не понравится? Вдруг он внезапно озвереет и загрызёт её?!
Однако парень вёл себя спокойно. Он склонил голову, чтобы лучше видеть её лицо, осторожно прикоснулся к щеке, провёл подушечкой указательного пальца по спинке носа и губам – девушка невольно дёрнулась от щекотки. Парень снова улыбнулся, накрыл лицо Божены тёплыми ладонями, закрывая глаза, и она, помедлив пару секунд, подчинилась. В конце концов, он вовсе не был похож на пугающего монстра, а его прикосновения были настолько нежными, что девушке совершенно не хотелось прерывать происходящее.
В темноте, с закрытыми глазами, ощущения стали более полными, насыщенными. Мягкие пальцы огладили лицо, легко пробежали по лбу, вискам, щекам, помассировали мочки ушей и нырнули в волосы. Божена выдохнула от неожиданных ощущений – она никогда не думала, что прикосновения к коже головы могут быть настолько приятными.