Глава 1
Что должна чувствовать жена на церемонии прощания с мужем?
Боль утраты? Скорбь? Опустошение? Тоску? Она должна быть убита горем и проклинать всевышнего, отнявшего у нее любимого?
Возможно… Любящая жена бы все это и чувствовала. Но не я.
Когда мне сообщили о смерти мужа, я не поверила. И не верила до конца, пока не увидела его тело в морге. Но даже тогда мне казалось, что он сейчас откроет глаза и издевательски произнесет: «Поверила?! Решила, что теперь свободна?».
Он мог такое выкинуть. Жестокие розыгрыши были его коньком. Как и ложные надежды, которые он периодически мне подкидывал, а потом беспощадно растаптывал.
Жестокий мерзавец!
Подготовка к похоронам прошла мимо меня. Все вокруг считали, что я ушла в себя из-за утраты. Ведь у нас была такая «счастливая» семья. А теперь ее главы не стало.
Отовсюду слышалось тихое: «Такой удар», «Такая утрата», «Бедная, еще такая молодая, а уже потеряла любимого».
Я их не разубеждала. Пусть думают что хотят. Правда заключалась в том, что мне было плевать. По мне так он даже похорон не достоин.
Я давно смирилась с тем, что окружающие считали мою жизнь сказкой. Мой муж умел в совершенстве манипулировать и притворяться. Все верили в его искреннюю любовь ко мне.
И только я и мой четырехлетний сын знали, каким чудовищем был на самом деле мой муж.
Пять с половиной лет назад он шантажом вынудил меня выйти за него. Мне было восемнадцать, и я боялась, что моя семья обанкротится, а отца посадят, поэтому согласилась на его требование. Отказалась, предала того, кого любила всем сердцем, ради благополучия своей семьи.
Как же я об этом жалела… Сколько ночей провела без сна, проклиная свой выбор… Я мечтала повернуть время вспять. Упасть в ноги любимому и молить о прощении. Знаю, он бы тогда понял и, может, даже простил бы.
Но было поздно… Слишком поздно. Я уже была замужем и в полной власти своего ненормального мужа.
– Примите мои искренние соболезнования, Александра Николаевна. Ваш муж был прекрасным человеком, и его утрата стала для всех тяжелым ударом.
Оторвавшись от бездумного созерцания вида из окна, повернулась к подошедшей ухоженной пожилой женщине. Я уже как-то встречала ее, но совсем не помнила, как ее зовут. Да и неважно. Сегодня мне простят многое, я ведь стала вдовой.
– Благодарю, – наверное, в сотый раз за сегодня повторяю это слово.
– Крепитесь, дорогая. Если будет нужна помощь, смело обращайтесь, – женщина протягивает мне свою визитку, которую я принимаю на автомате.
Киваю, и женщина сразу уходит, а я снова поворачиваюсь к окну.
Как же мне хочется плюнуть на все приличия и уйти. Вернуться домой, обнять сына и впервые за долгие годы спокойно поспать. Но я не могу. Мать ошивается где-то неподалеку и бдит, чтобы я вела себя как положено скорбящей вдове.
После смерти моего мужа она рассчитывает, что его бизнес, деньги и недвижимость перейдут ко мне, а через меня – к отцу и, соответственно, к ней.
Она спит и видит, как еще больше обогатится наша семья после оглашения завещания. Ей всегда было мало денег. Всегда хотелось больше.
Глядя на ее насквозь фальшивое лицо, я злорадствую.
Потому что знаю со слов «горячо любимого» мужа, что по завещанию мне ничего не светит. Его бизнес перейдет доверенным акционерам, деньги разделятся между различными организациями и многочисленными любовницами мужа. Что-то, я думаю, он оставит нашему сыну. Может, Егор даже создал траст, и когда Данечке исполнится восемнадцать, он сможет получить свое отцовское наследство. Все-таки оставлять без гроша единственного сына муж не стал бы. И не потому, что любил Даню, а потому что даже после смерти он хочет в глазах общественности быть прекрасным человеком.
Двуличный ублюдок!
Мне же от него и так ничего не надо. Самое главное и желанное я уже получила с его смертью – свободу. О ней я мечтала с первого дня нашего брака. Свобода стала для меня недосягаемой и самой желанной наградой за все мучения, что пришлось перенести.
И я больше никому не позволю ее у меня отнять.
Решив, что с меня хватит, медленным шагом направляюсь на выход, по пути принимая по новому кругу соболезнования, при этом сохраняя на лице отсутствующую скорбь.
Отец с матерью выкрутятся. Соврут, что мне стало нехорошо, или еще что-то придумают. Не пропадут.
Выйдя на улицу, глубоко вдыхаю чистый прохладный воздух и устало выдыхаю. Как же давно я не чувствовала спокойствия… Кажется, что так легко на душе мне было в другой жизни. В той, когда я была маленькой девочкой, не знающей реалий суровой жизни.
Спускаюсь с крыльца и неторопливо направляюсь к машине.
– Даже не останешься проводить мужа в последний путь? – услышав этот голос, встаю как вкопанная. Сердце начинается колотиться в груди, руки вмиг потеют. Не может быть…
Я не ожидала его еще когда-нибудь увидеть. Тем более на похоронах своего мужа.
Резко повернувшись, боясь, что мой разум решил сыграть со мной злую шутку, натыкаюсь на стоящего возле дорогой машины представительного мужчину. Не сразу узнаю в нем того парня, что когда-то завладел моим сердцем.
Он изменился. Сильно. Стал мужественнее, раздался в плечах, отрастил небольшую бороду, делающую его старше своих лет.
Сейчас от него веет силой, уверенностью и богатством. Один костюм на нем стоит больше, чем многие получают за год работы.
Он хорошо поднялся за эти пять с половиной лет. Так, как многим не удавалось и за двадцать.
– Что ты тут делаешь? – перестав на него пялиться, не своим голосом спрашиваю я.
– Был в городе и узнал, что один из богатейших людей, муж моей давней знакомой, скончался. Решил лично выразить соболезнования. Но, вижу, зря. Ты не выглядишь скорбящей вдовой.
– Что ж, ты зря потратил время. Я в соболезнованиях не нуждаюсь, – отвечаю немного резко. Своим визитом он застал меня врасплох.
– Я уже вижу. В тебе нет уважения к тому, с кем все эти годы делила постель. И от кого родила сына. Стоило ему скончаться, как ты сразу о нем забыла. Довольно цинично. Хотя что с тебя взять. Ты никогда не ценила чужих чувств, – впиваясь в меня своими зелеными глазами, полными льда и осуждения, говорит он.
Раньше бы меня ранило то, как он говорит со мной. И я непременно бы расплакалась от обиды. Но то было бы раньше… Тогда я была другой… ранимой. А сейчас я почти не чувствую боли. Привыкла. Отрастила броню, через которую добраться до меня теперь не так просто.
– Смерть мужа для меня не трагедия, – безразлично говорю истинную правду.
– Даже не скрываешь этого?! Какой же надо быть бессердечной дрянью, чтобы так реагировать на смерть близкого человека.
Близкого человека?! Трижды «ха-ха»!
Оправдываться и что-то объяснять не видела уже смысла. Ничего не изменить. Я предала его, разрушила все, что между нами когда-то было.
Его ненависть и презрение заслужены. Так зачем сейчас оправдываться? Разве он поверит?
– Всего доброго, Кирилл, – смотрю на него в последний раз, желая запомнить и сохранить в глубинах памяти до сих пор дорогой образ, после чего сажусь в машину.
– Куда едем, Александра Николаевна? – спрашивает мой водитель.
– Домой, Андрей. Домой, – устало отвечаю и утыкаюсь в окно. Вскоре под мерный шум движущейся машины воспоминания о том дне, когда моя жизнь изменилась и превратилась в ад, берут надо мной верх, и я снова переживаю то, о чем мечтаю забыть.
Глава 2
Тогда
– Да вы с ума сошли! Я не выйду за вас! Ни за что на свете! – восклицаю я на заявление мужчины, что в самое ближайшее время стану его женой.
– Не разбрасывайся понапрасну словами, девочка. После нашего разговора ты станешь послушной и счастливой невестой для всех, – по-прежнему уверенно говорит он и усаживается в кожаное кресло.
– С чего бы? – дерзко спрашиваю. – У меня нет причин выходить за вас. А вот не выходить – куча. Первая, и самая главная, я люблю другого. И если и решу за кого выйти, так за него. Вторая, мне всего восемнадцать, в то время как вам за тридцать. Вы староваты для меня. Найдите себе девушку постарше, чтобы ее в обществе не принимали за вашу дочь. Ну и третья, папа никогда не станет заставлять меня насильно выйти замуж. Так что не стройте иллюзий. Я за вас не выйду.
В каждом своем слове я уверена. И, высказав все это заявившемуся с утра мужчине, чувствую себя лучше.
Потому что, признаться, меня пугают уверенность и спокойствие, исходящие от него. Складывается ощущение, что ему известно больше, чем мне. Что, уже все давно решено и брачные оковы почти защелкнулись на моих запястьях.
Бред… отец бы никогда так со мной не поступил. Только не он. А вот мать могла. Но в открытую пойти против папы не решилась бы. Только с его согласия. А он не мог… Просто не мог. Я уверена. Он слишком сильно меня любит.
– Это тебе не стоит строить иллюзий относительно свободы выбора. У тебя ее нет. Если ты не выйдешь за меня, то твою семью ждет банкротство, а твоего любимого отца – тюрьма. В которой он и месяца не протянет. Ты с матерью останешься на улице, без гроша за душой. И я бы с радостью посмотрел, как вы выпутываетесь из той непростой ситуации, на что пойдёте, если бы не преследовал собственных целей. Для их реализации мне нужны брак с тобой и сохранение бизнеса твоего отца. Я готов помочь, но взамен потребую тебя. И насчет твоего возлюбленного, уничтожить его мне не составит труда. Поэтому советую тебе забыть о нем и не вспоминать.
К моменту, когда он заканчивает говорить, меня уже бьет крупная дрожь. В душе поселяется страх, а в голове панически мечутся мысли. Часть меня отказывается верить в сказанное, другая же – верит. Знает, что сидящий в кресле мужчина не станет шутить. Все сказанное им – «чистая» правда.
На негнущихся ногах подхожу к дивану и сажусь. На мужчину не смотрю. Не могу. Мне нужно время все переварить.
– Я не хочу за вас замуж, – дрожащим голосом произношу через время.
Надеюсь на его понимание. Ведь он не может не понять, что я слишком юна для него. Ему будет со мной неинтересно. Скучно. Я ничего не умею. Я невинна. Зачем ему такая жена?
Он ведь богат и, если отбросить разницу в возрасте, привлекателен. Многие женщины были бы счастливы, обрати он на них внимание. Многие, но не я.
Я готова пообещать все что угодно. Отдать деньги со своего траста, платить проценты…
Все, лишь бы не выходить за него. Я не могу предать Кирилла. Не могу.
– Мне плевать. Этот брак нужен мне, так что твои желания не имеют значения. Ты в качестве жены тоже меня не прельщаешь, но ради дела я готов потерпеть.
Меня даже не задевает его пренебрежение. Все, о чем я могу думать, Кирилл. Как мне от него отказаться? Это ведь разобьет ему сердце. Он любит меня.
Услышав шаги, бросаю взгляд на дверь.
Отец входит в гостиную и первым замечает гостя.
– Егор… что ты тут делаешь? – удивленно спрашивает он.
А я подмечаю то, чего раньше не замечала. Отец осунулся, под глазами залегли синяки, глубокая складка на лбу стала еще глубже.
Он вымотан… выжат.
– Добрый день, Николай Сергеевич. Я пришел с предложением к вам и первым делом решил заручиться согласием вашей прекрасной дочери, – меняясь прямо на глазах, встает и с улыбкой говорит Егор.
– С предложением? – не понимает отец. Бросив на меня внимательный взгляд, он снова смотрит на Егора. – Что за предложение?
– Я слышал о возникших у вас трудностях и решил предложить помощь, – доброжелательно отвечает мужчина.
– И при чем здесь моя дочь? – настороженно интересуется отец.
– Я видел пару раз на приемах Александру и был очарован ею. Ваша дочь не только красива, она еще умна и хорошо воспитана. В наше время сложно встретить достойную женщину, с которой бы захотелось создать семью. Александра именно такая девушка. Особенная. Поэтому я пришел просить у вас ее руки. Но сначала счёл необходимым поговорить с ней лично. Не хочу, чтобы она меня неправильно поняла и приняла в штыки, – бросив на меня предупреждающий взгляд, с лживой улыбкой на губах говорит он.
– Это… неожиданно, – теряется папа. Взлохмачивает рукой волосы и проходит к свободному креслу. – Ей всего восемнадцать, рано еще для замужества, – неуверенно говорит отец и смотрит на меня.
Я же сижу ни жива ни мертва. Не знаю, что делать. Закричать и сказать, что не выйду за этого притворца, или лучше молчать? Вдруг Егор откажется помогать нам, если я открою рот и скажу что-то, что его не устроит?
– Понимаю ваши опасения. У нас приличная разница в возрасте с Александрой. Но это, на мой взгляд, больше плюс, чем минус. Я состоявшийся мужчина, уже знающий, чего хочу от жизни. Я смогу обеспечить вашу дочь всем необходимым. Она никогда ни в чем не будет нуждаться.
– Что скажешь, дочка? – обращается ко мне отец после небольшого раздумья.
Ничего не думаю. Хочу сбежать отсюда. Плюнуть на все последствия и уйти. Найти Кирилла и потребовать жениться на мне, чтобы никто не смог нас разлучить.
Но стоит только взглянуть на усталого и постаревшего отца, понимаю, что не могу так поступить.
Егор прав. Папа не переживет краха своего детища. И в тюрьме ему не место.
– Мне нужно подумать. Можно? – вопрос адресован Егору. И он это понимает.
– Конечно. Я приму любое твое решение. Но все же надеюсь на согласие. Тогда ты сделаешь меня самым счастливым человеком, – подарив мне еще
одну фальшивую улыбку, он обращается к отцу. – Спасибо, что приняли и выслушали меня, Николай Сергеевич.
Отец встает, жмет руку Егору, после чего тот уходит.
– У тебя проблемы, пап? – тихо спрашиваю я, как только мы остаемся вдвоем.
– Милая, не бери в голову. Я справлюсь. Тебе не нужно выходить замуж только для того, чтобы мне помочь. Все утрясется, – устало говорит отец и садится рядом. Притягивает меня в свои объятья и целует в макушку. – Я знаю, что твое сердце принадлежит другому. Кириллу. И одобряю твой выбор. Он хороший, толковый парень.
Сердце болезненно сжимается при звуке родного имени.
Еще день назад я была бы счастлива услышать от отца эти слова, а сейчас они причиняют боль. Потому что я понимаю, что не смогу бросить отца в беде. Чувствую, что сам он не справится.
Ему нужна помощь. Помощь Егора. А взамен мне придется отказаться от Кирилла. Предать его. Предать все чувства, что есть между нами.
Это больнее всего. Но такова цена спасения моей семьи.
Глава 3
Хоть я и понимаю, что нужно соглашаться на предложение Егора, все никак не могу себя заставить ему позвонить и сказать «да».
Это будет конец. Для меня и Кирилла.
Всю ночь я ворочалась в кровати, не сомкнув глаз. Думала о Кирилле.
Что он подумает обо мне, когда узнает что я собралась замуж за другого? Как сказать ему об этом? Ведь недавно я клялась ему в любви, заверяла, что кроме него рядом с собой никого другого не вижу.
А теперь что? Грош цена моим словам и обещаниям.
Ближе к обеду ко мне заглядывает мама. Как всегда бесцеремонно, не соизволив даже постучать, она врывается в мою спальню.
– Сколько можно лежать? Ты время видела? Вставай, приведи себя в порядок, и поедем по магазинам. Мне нужно купить платье. Нас с отцом пригласили на деловой ужин, а мне совершенно нечего надеть.
Окинув взглядом ухоженную, одетую по последней моде женщину, которая привыкла к роскоши, сжимаю зубы.
У отца проблемы, мы можем обанкротиться в любой момент, а она наряды себе собирается выбирать, когда у нее и так целый гардероб под завязку забит.
– Выбери из того, что есть. У папы проблемы. Сейчас не стоит тратить деньги на новые шмотки, – говорю я ей то, что она сама должна и так понимать.
– Никто не должен знать, что у нашей семьи плохо идут дела. Это неприемлемо. К тому же скоро ведь все наладится. Ты выйдешь за Вавилова, и он поможет твоему отцу удержать бизнес, – говорит мать так, будто это уже решенный вопрос.
– Я еще думаю, – исподлобья посмотрев на поправляющую и без того идеальный макияж у зеркала мать, хмуро отвечаю я.
– Что тут думать! – восклицает она, разворачиваясь ко мне. – Без помощи Егора мы станем банкротами! Ты станешь его женой, и это даже не обсуждается!
– Это не тебе решать! – злюсь я на то, что она так просто решает за меня мою судьбу. – Я люблю Кирилла.
– Что за глупости?! У Кирилла за душой ничего нет! Брак с ним не выгоден нам. Выкинь эти мысли из головы и прими предложение Вавилова. Пора взрослеть, дочь, и делать то, что нужно, чтобы помочь семье. Без влияния и
денег Егора нам конец. Твой отец не переживет такого удара, – давит она на больное.
У нас с матерью никогда не было теплых отношений. Ее всегда больше волновали имидж семьи и деньги. Она бы меня и за восьмидесятилетнего деда сосватала, если это сулило бы нашей семье выгоду. В любой другой ситуации я бы послала ее без зазрения совести. Но не сейчас.
Я не могу так поступить с отцом. Я должна его спасти.
– Позвони Вавилову и дай согласие на брак, – настаивает мама и протягивает мне телефон.
Смотрю на него как на ядовитую змею, не в силах перебороть себя и взять его.
– Звони, пока не поздно! – впихивает мне в руки телефон она.
Непослушными пальцами под требовательным взглядом матери нахожу номер Вавилова Егора и звоню.
Я не задумываюсь и не удивляюсь тому, что у матери есть его номер. Егор Вавилов известный бизнесмен. Одно время он тесно сотрудничал с компанией отца и не раз бывал у нас дома. Пару раз мы встречали его на пафосных мероприятиях, устраиваемых влиятельными людьми нашего города.
– Я согласна, – единственное, что я смогла произнести, как только услышала его голос.
– Правильное решение. Скоро буду у вас, – безэмоционально отвечает он и отключается.
– Ну, что он сказал? – с заметным волнением спрашивает мама.
– Что скоро приедет, – не смотря на неё, тихо отвечаю я.
Внутри от принятого решения разливается холод.
– Прекрасно! Вставай немедленно и приводи себя в порядок. Не хватало еще, чтобы он передумал, – отдав мне приказ, она спешит на выход.
Как только остаюсь одна, даю волю слезам. Только они могут принести мне облегчение. Пусть временное, но и это хоть что-то.
Я сделала свой выбор. Я выбрала свою семью. Сама отказалась от Кирилла и теперь буду с этим жить.
Даю себе на слабость не больше десяти минут, после чего утираю слезы и встаю с кровати.
Пора готовиться к встрече с будущим мужем.
Глава 4
– Посмотрите, пожалуйста, сюда!
– И сюда!
– Ох, какая красивая пара!
– Совет да любовь!!
Отовсюду доносятся оглушающие крики людей, большую часть из которых я не знаю. Яркие вспышки камер ослепляют, и в глазах плывут цветные круги.
Я чувствую себя отвратительно. Вся эта показуха, публичность и наигранность, словно колючий ком в горле, мешают нормально дышать.
Мой – теперь – муж всего этого не замечает. Он чувствует себя комфортно под взглядами как минимум сотни пар глаз. Он победитель. Добился своего. Я стала его женой, он завладел частью акций компании отца. Ему было что сегодня праздновать, в отличие от меня.
Мой мир рухнул. Померк. Стал бесцветным. В душе царствовал холод.
Я потеряла Кирилла. Новость о моем скором замужестве он узнал не от меня. Из новостей. Я не нашла в себе сил сообщить лично. Пыталась несколько раз, но так и не смогла.
Он звонил потом мне сам. Много раз звонил. Я не ответила. Зачем? Ничего нельзя изменить. Я приняла решение. Так зачем мучить нас обоих?
Пусть лучше ненавидит меня, чем страдает вместе со мной.
Приобняв меня за талию, мой проклятый не единожды муж ослепительно улыбается прямо в камеру.
Моя улыбка по сравнению с его – больше вымученная, чем счастливая. Но кого это волнует? Егор заставляет меня делать вид, что я безмерно счастлива стать его женой. И я делаю. Из последних сил натягиваю на лицо улыбку, в то время как моя душа утопает в слезах.
Но силы мои стремительно тают, а раздражение и желание сбежать с собственной свадьбы всё возрастает.
Мне плевать, как я получусь на свадебных фотографиях и видео. Пересматривать самый ужасный день в своей жизни я не планирую.
– Горько!! – кричит кто-то из гостей, а меня передергивает.
Когда муж тянет меня за руку, вставая, я как послушная кукла следую его примеру.
Он по-хозяйски прижимает меня к себе и властно целует.
Мне противно. Горько. Больно в душе. Но я терплю. Позволяю ему делать все, что он хочет.
Вокруг народ радуется, аплодирует, выкрикивает пожелания счастья, а я считаю секунды до тех пор, пока он прекратит ко мне прикасаться.
И вот наконец он отстраняется. Облегченно выдыхаю.
– А теперь танец молодых, – объявляет организатор свадьбы, не давая нам присесть.
В последний момент одергиваю себя, чтобы не довольно не скривиться. Нельзя. Егор мне этого не простит.
Мы ведь счастливые влюбленные молодожены…
Егор выводит меня за руку в центр зала, обаятельно улыбается и под первые звуки мелодии притягивает в свои объятья.
– Улыбайся! Все должны думать о нас как о счастливой и влюбленной паре, – на ухо повторяет он мне то, что уже не раз говорил.
После кружит меня и снова ловит в объятья под одобрительный гул гостей.
Со стороны мы кажемся счастливыми. Егор так вообще светится так, будто джек-пот сорвал. Если бы не знала, решила бы, что он влюблен в меня.
Но это не так. Мы с ним оба это знаем.
В отличие от гостей и моей семьи. Которая искренне верит в светлые чувства Егора Вавилова.
Если отбросить эмоции, то мы с Егором хорошо вместе смотримся. Мы красивая пара. А если учесть показную галантность моего мужа, то я просто счастливица для всех.
– Как тебе свадьба? Нравится? Ты так себе ее представляла? – склонившись ко мне, на ухо спрашивает муж.
Не так! Рядом с собой я видела совсем другого мужчину!
Вслух этого я, разумеется, не говорю.
– Все по высшему разряду. Гостям нравится, – держа на лице улыбку, отвечаю ему.
Он прищуривается и внимательно на меня смотрит, а у меня бегут мурашки по телу.
– О нем думаешь?
В голосе слышу злость и напрягаюсь. Помню, что он может Кирилла уничтожить по щелчку пальцев.
– Нет, – поспешно отвечаю ему.
Какое-то время муж молча меня рассматривает, а потом расслабленно улыбается.
– Для него будет лучше, чтобы так и было. Узнаю, что ты хоть как-то с ним соприкасаешься, пожалеешь, – тихо говорит он и целует меня в висок под свист гостей.
Сглотнув вязкую от страха слюну, покорно возвращаюсь на наше место за столом.
Сквозь шум, гомон, звуки музыки и мигающие огни мне удается найти взглядом отца.
Он стоит под руку с мамой и беседует с каким-то мужчиной. Они пожимают друг другу руки и расходятся.
Я хочу поговорить с отцом, спросить, все ли в порядке, но как только собираюсь встать, тяжёлая рука ложится на мою и сжимает.
– Потом поговоришь с отцом. Все уже улажено.
Киваю и остаюсь на месте.
Остаток вечера проходит словно мимо меня.
Я смеюсь там, где надо. Говорю «спасибо». Принимаю поздравления и делаю вид, что счастлива до невозможности.
Все присутствующие здесь женщины завидуют мне, думая, что мне достался не только красивый и богатый муж, но и безумно влюбленный.
Никому и в голову не приходит, что я бы все это променяла на другого.
Когда гости уже достаточно пьяны, чтобы не заметить нашего отсутствия, Егор начинает собираться домой.
Мне страшно ехать с ним. Быть наедине – это последнее, чего я хочу.
Но кого это волнует? Правильно, никого!
Возле дорогого ресторана, в котором справляется наша свадьба, ждёт шикарный лимузин.
Оказавшись в машине, Егор сначала расслабляет, а потом и вовсе стягивает с себя галстук и небрежно бросает на сиденье. Потом снимает пиджак и, расстегнув запонки, закатывает рукава рубашки.
Все это время я сижу ни жива ни мертва, стараясь слиться с кожаной обивкой сидений.
Впереди ждёт брачная ночь, о которой без содрогания я даже думать не могу.
– Терпеть не могу свадьбы и лицемерные пожелания счастья, – откинувшись на сиденье и чуть прикрыв глаза, произносит он.
– Можно было просто расписаться, – снова говорю то, что предлагала раньше.
– Не можно! Вавилов не может взять и просто расписаться. Никто не поймет этого. Я публичный человек, от меня ждали шикарной свадьбы. И они ее получили.
Я разумно промолчала. Хозяин – барин.
Вскоре лимузин останавливается возле огромного шикарного особняка.
Выбравшись из машины, я на несколько секунд замираю. Страшно идти внутрь.
– Долго тебя ждать? – недовольно интересуется мой муж.
Первые два шага самые сложные. Потом становится легче. Чему быть, того не миновать. Какой смысл оттягивать неизбежное? Я его жена, логично, что рано или поздно он потребует исполнения супружеского долга.
Внутри особняк не менее шикарен, чем снаружи. Но вся эта роскошь меня не интересует.
Поднявшись за мужем по лестнице на второй этаж, я следую в ту комнату, где ранее скрылся он.
– Раздевайся, – стоит мне только появиться, командует он, расстёгивая при
этом рубашку.
Замерев на месте, не могу заставить себя исполнить его приказ.
Внутри все противится этому.
– У тебя проблемы со слухом? Я сказал, раздевайся! – раздраженно повторяет он.
Опустив голову, чтобы скрыть набежавшие слезы, тянусь дрожащими пальцами к завязкам на спине.
Несколько секунд безуспешно пытаюсь их развязать, но выходит, что только запутываю.
– Дай я! – рявкнув, Егор резко поворачивает меня спиной к себе и со злостью дергает за завязки, еще больше их запутывая. – К черту!
Он рычит и толкает меня лицом на кровать.
Вскрикнув от неожиданности, пытаюсь встать, но он надавливает сзади на шею, не позволяя. Потом задирает мое платье и бесцеремонно избавляет меня от белья. Просто варварски разрывает и отбрасывает в сторону.
Я понимаю, что сейчас произойдет, и часто дышу, пытаясь сдержать надвигающуюся истерику.
Не так я себе представляла свой первый раз. Совсем не так…
Согнув мою ногу, Егор пристраивается сзади. Чувствую, что он обнажен, и пугаюсь еще больше.
Снова пытаюсь приподняться, но он сильнее придавливает обратно и резко, без подготовки, входит в меня.
От вспыхнувшей огнем боли кричу и пытаюсь избавиться от того, что ее причиняет.
Но не могу. Егор сильнее. Ему нет дела до моей боли. Он продолжает вколачиваться в меня, до боли сжимая шею и бедро.
Уткнувшись лицом в постель, глотая горькие слезы, молюсь, чтобы это поскорее закончилось.
Скрип кровати, рваное дыхание мужчины, противные мокрые шлепки вызывают тошноту.
Я держусь, пытаюсь отрешиться, унестись мыслями далеко отсюда, но боль, разрывающая низ живота, не дает этого сделать.
Егор начинает ускоряться, еще сильнее входя в меня, будто желает проткнуть насквозь.
Стискиваю зубы и стону от боли.
Еще пара движений, и он заканчивает. Выходит из меня, отстраняется, при этом громко хлопнув меня по заду.
– Добро пожаловать во взрослую семейную жизнь, женушка, – с насмешкой говорит он и уходит в ванную.
Я продолжаю лежать. Униженная, растоптанная и сломленная.
Слезы бегут без остановки, в душе обреченность и тоска.
Я сама выбрала такую жизнь. И теперь буду за это платить.