В первом отдаешь папку со своими сценариями, около двадцати страниц, в приемную комиссию. Оба раза мои каракули всем нравились, и я проходил на следующий этап.

Дальше пишешь во ВГИКе драматургический этюд на одну из предложенных тем. В основном темы – это русские пословицы: «Мели, Емеля, твоя неделя», «Без труда не вынешь и рыбку из пруда», такое. Дается пять часов.

У меня никогда не получалось спонтанно мыслить, оба раза выходила какая-то хрень, и мне ставили 39 баллов. А проходная оценка 40.

До третьего тура – собеседования – я, соответственно, не доходил.

В этом году я снова поступаю во ВГИК, это уже традиция такая. Для первого тура я решил написать небольшую семейную сагу. Для меня это новый жанр и вообще-то мне это не слишком интересно, я обычно ужасы сочиняю.

Но тетка, к которой я уже третий год хожу на подготовительные курсы во ВГИКе, сказала: «Да что вы все время выдумываете какую-то ерунду? Скучно! Напишите уже о том, что вы знаете, о чем-то из своего опыта». А я ей: «Да у меня нет никакого опыта». Она говорит: «Ну как это? Напишите, например, про свою семью». Ну и напишу про семью, буду тупо описывать, что происходит. Боюсь только, это будет пострашнее моих ужастиков.

Даня Бережнёв

I. Дети, вши и терапия

Сцена 1

Зима. Девушка с темными волосами и в очках сидит на скамейке в заснеженном парке Дубки и читает Симеона Полоцкого.

Повторяет шепотом: «Во нем же живяху многи жабы и воплем своим досаждаху».

Убирает книгу и продолжает повторять про себя.

Слышатся шаркающие шаги по снегу. К скамейке подходит мужик с красным лицом.

– Девушка. Мне на билет надо в метро, честное слово.

Девушка открывает рюкзак и ищет кошелек.

Мужик глазеет на ее колготки.

– А тебе не холодно так, а? – спрашивает.

Девушка вынимает тысячу рублей и протягивает ему.

– Мне всегда тепло.

Мужик смотрит на купюру. Нерешительно берет.

– Спасибо. Спасибо, сестра!

– Вы мне тоже дайте что-нибудь интересное. Какой-то важный предмет.

– Да а че у меня есть? У меня и нету ничего.

– А вы поищите.

Мужик роется в карманах и достает спичечный коробок.

– Во, – говорит. – Ну это не то, наверно, что-то…

– Сойдет, давайте!

– Это прикол какой-то, что ли?

– Ваш коробок дороже тысячи?

Мужик смотрит на нее как на сумасшедшую и отдает коробок.

Девушка внимательно его осматривает, вынимает из рюкзака розовый мешочек и сует коробок внутрь.

– Спасибо, – говорит.

Поднимается и уходит. Мужик смотрит ей вслед.

– А как тебя зовут?

– Никак.

– Ну… ну давай познакомимся?

Девушка не оборачивается. Выходит из парка и идет вдоль по улице мимо невысоких кирпичных домов.

Из дома выходит Даня в черном пальто. На нем шарф в виде зеленой гусеницы с выпученными глазами. Девушка фыркает. Она прячется за деревом, чтобы Даня ее не заметил.

Даня, что-то насвистывая, направляется к детской площадке.

По площадке носится Леша, младший брат Дани. Увидев Даню, он врезается в него с диким криком.

– Ой! Привет! – вопит Леша. – Обнимули!

Леша хватает Даню за ноги, мешая ему идти. Даня похлопывает его по спине.

– Обнимули! – вопит Леша.

– Леш, да, пойдем к маме, – говорит Даня. – Проводим Яну.

– Да все уехали почти, папа чемодан тащит! – вопит Леша. – Ты как улитка идешь!

Сцена 2

Семья Фрайманов во дворе дома: мама, бабушка и ее младшая внучка Яна у бабушкиной машины, Марк вывозит из подъезда чемодан, на площадке вокруг скамейки собрались три подростка – Рома, Лея и Шура.

Мама фотографирует Яну с розовым рюкзачком.

Бабушка захлопывает багажник.

– Тебе точно не тяжело их в аэропорт везти? Может, все же такси вызвать? – спрашивает мама.

– Кать, вот любишь ты деньги понапрасну тратить, – говорит бабушка. – Вы и так со всеми этими приемными детьми скоро по миру пойдете.

– Все у нас хорошо, мам.

– Да уж, лучше не бывает. Маркуша рассказал по секрету, что ты снова какую-то сиротку присмотрела, показывала ему видео. Кать, если ты еще одного ребенка возьмешь, меня удар хватит, честное слово.

– Да нет, мам, мы больше не потянем, – отвечает мама.

Леша врезается в маму. Он кричит:

– Сюда ползет огромная улитка! Спасите! Она хочет всех сожрать! А-А-А!

Даня подходит к маме. Леша с хохотом убегает.

– Так. А этот ребенок как у нас поживает? Давно его не видела, – говорит бабушка.

Даня обнимается с бабушкой.

– Да ничего. Хожу вот на вгиковские курсы.

– Третий год? Что ты там все пишешь? Давай погляжу.

– Пока нечего, – отвечает Даня. – Я лучше потом покажу, когда будет готово.

– Ну скажи хоть, о чем пишешь-то? Что-то интересное? Или как обычно?

– А обычно разве неинтересно?

– Ой, не знаю, не знаю. Последние твои вещи прям как у первоклассника. Ты ж в детстве хорошо писал! Помню вот про червяка…

– Про гусеницу, – уточняет Даня, поправляя шарф.

Мама подходит к трем подросткам.

Рома и Лея сидят на разных концах скамейки, Шура стоит, облокотившись на спинку. Шура курит вейп. Из-под рукавов у нее виднеются татуировки. Рома, весь красный, смотрит в землю. Лея переписывается вконтакте.

Мама хочет их сфотографировать.

– Пташки! Смотрите сюда. Рома, что ты опять такой понурый? Может, как-то приобнимешь Лею? – спрашивает мама.

Рома не двигается.

– Лея, тогда ты Рому, – говорит мама.

Лея двигается к Роме. Рома съеживается. Мама делает фото.

– Да не надо меня снимать, у меня напряженное лицо, – говорит Рома. – Вам будет противно на меня смотреть.

– Уже противно, – хрипловато отвечает Шура.

– Не парься, я тоже плохо получаюсь, – говорит Лея.

Шура фыркает:

– Плохо? Мне бы так получаться!

– Шур… – говорит Лея.

– И че ты себе парня не найдешь с такой внешностью?

Лея вздыхает.

– Не в этом же дело.

– Мне надо домой, – нервно говорит Рома. Он поднимается, идет к подъезду, по дороге спотыкается о бордюр. Замирает.

Леша, заметив это, весело хохочет.

– Да я тоже пойду уже, – говорит Шура.

Шура подходит к бабушкиной машине. Марк и Яна обнимаются с ней.

– Шурка, не забывай мерить сахар, – говорит Марк.

– Удачно вам доехать, – мрачно отвечает Шура и поворачивает к подъезду.

– Шура, Рома, подождите! Куда вы двинули? Давайте сделаем общее фото напоследок! – кричит мама.

– Кать, мы на самолет не опоздаем? – спрашивает Марк.

– Па-ап, да у нас до самолета еще четыре часа! – говорит Яна, кладя розовый рюкзачок в машину.

Девушка из парка Дубки следит за Фрайманами, спрятавшись за деревом.

Сцена 3

Бабушка, вернувшаяся из аэропорта, пьет чай на кухне Фрайманов. Лея сидит напротив нее и переписывается вконтакте. Мама моет посуду.

По стенам кухни развешаны семейные фотографии, на холодильнике магниты с музейными картинами. Над столом висит календарь нового 2019 года.

Бабушка достает из своей сумки голубой шелк.

– Леечка, смотри, какую замечательную ткань я у себя нашла, – говорит бабушка. – Пригодится?

Лея отрывается от телефона и рассматривает ткань.

– Ого! – говорит Лея. – Надо подумать, что бы из нее сшить.

– Да платье какое-нибудь в твою коллекцию.

Рома ходит по коридору шаркающей походкой. Он бубнит что-то себе под нос, глядя в пол.

– Ромочка, у тебя-то как дела? – спрашивает бабушка. – Подойди хоть к бабушке, дай я тебя обниму!

– Нормально, – говорит Рома.

Рома подходит, бабушка обнимает Рому.

– Красавчик, – говорит бабушка. – Единственный нормальный человек в этой семье. Да, Ромочка?

Рома смотрит в пол.

Лея ставит чайник и иронично поглядывает на бабушку с Ромой.

– Стесняется, – с нежностью говорит бабушка. – Что ж ты бабушку-то свою стесняешься?

– Он всех стесняется, – говорит Лея.

– Это твое мнение, – отвечает Рома.

– Хватит повторять эту фразу!

– Дети, не ссорьтесь! – просит мама. – У Ромы сложности с общением, но он их преодолевает.

– Мне нужно отдохнуть, – говорит Рома.

– Иди отдохни, кисуль! – отвечает бабушка. Поглаживает Рому по голове и выпускает его из своих объятий.

Рома берет зеленое яблоко и удаляется.

– Что-то он какой-то странный, – говорит бабушка. – Надо его ко мне в Александров привезти, аппаратиком полечить.

– Его надо не аппаратиком, а к психиатру, – отвечает Лея.

– Даня мне тоже не нравится, – говорит бабушка. – Раньше матери помогал, с детьми сидел, а сейчас только собой занят. И шарф у него дурацкий. И что он там все время пишет? Надеюсь, его творения поинтереснее, чем у его папаши, не такая напыщенная дребедень. Сейчас молодые люди вообще куда занятнее, чем в наше время.

– Не надо обижать Даниного папу, – говорит мама.

– Да тут не о чем говорить, просто не о чем. И как ты могла бегать за этим мерзавцем, Катя? Скотина же, извиняюсь за выражение. Пустой человек, безнравственный, и творчество у него такое же. Вот Маркуша мне намного больше нравится.

Сцена 4

Мама возвращается в свою комнату. На стеллаже стоят книжки «Французские дети не плюются за едой. Секреты воспитания из Парижа», «В класс пришел приемный ребенок», «Если с ребенком трудно», «Дети с нарушением привязанности», «Плохой хороший ребенок», «Братья и сестры. Как помочь вашим детям жить дружно».

Мама садится за компьютер и включает видео про добрую, веселую и трудолюбивую девочку Оксану, которая провела всю свою жизнь в детском доме. Мама вздыхает, ей жалко Оксану.

Между книжками зажаты три папки. Мама вынимает папки, в них документы и билеты в Иркутск.

Сцена 5

Блинная «Willy Блинский».

Сосед Фрайманов Юра Курбатов дежурит на кассе. На нем рубашка и майка с буквами «WБ». Юра наливает и ставит на поднос четыре пенящихся стакана.

– Спасибо, приходите к нам снова, – говорит Юра, передавая поднос клиенту.

Внезапно кто-то трогает Юру за плечо.

– Юра, привет! – весело говорит полная рыжая девушка.

Юра медленно пятится, а потом быстрым рывком отскакивает от нее.

– Да что ты так шарахаешься! – смеется девушка. – Я тебе на смену пришла.

– А что ты подкрадываешься?! – говорит Юра.

– Все, не ори. Давай кепку. Там тебя Шурка уже заждалась.

Шура сидит за столиком блинной и играет с зубочисткой.

Юра подходит к Шуриному столику и ставит перед ней пластиковую тарелку с двумя блинами: один с бананом и арахисом, другой с клубничным джемом.

– Спасибо, Юрец, – говорит Шура. – Может, еще с медом? Или и так с деньгами туго?

Юра указывает взглядом на инсулиновую помпу – приборчик, висящий на поясе у Шуры.

– А после меда – опять в обморок? – спрашивает Юра.

– Даже не начинай! – говорит Шура. – Меня и так родители из-за этого сраного диабета в санаторий отправляют. На все каникулы.

– Бывает.

– Что – «бывает»?

– Ну… я вот тоже в армию не хотел, а потом мне там даже понравилось, – говорит Юра, кусая блин. – Блин, так устал сегодня. Домой пойду. Не хочешь ко мне?

– Да я мать твою боюсь, – отвечает Шура. – И мне собираться надо.

– Одень потеплее Славу КПСС.

– Не, в санаторий с кошками не пускают, – отвечает Шура.

Сцена 6

Даня и пенсионер Вадимыч, сдающий ему комнату, сидят перед телевизором. По квартире Вадимыча развешаны амулеты, по полкам расставлены странные статуи и приборы.

– Ну вот опять, – Вадимыч тычет пальцем в экран. – Опять мне этих уголовников показывают. Будто больше некого показывать. Такая у нас, Даня, страна, что в телевизоре только уголовники и менты. Остальные граждане за кадром. Одно и то же – сериалы вроде разные, а сюжеты и актеры одни и те же.

– Ага, один большой сериал, – отвечает Даня. – Мне кажется, русское кино надо спасать.

– Спасай, конечно! У тебя получится.

Даня смущенно улыбается.

– Правда?

– Конечно. Ты только постарайся побыстрее, чтобы я успел посмотреть. Порадуй старика.

– А если вам не понравится?

– Тогда я ничего не скажу. Подумаю: да, ему надо еще работать.

Раздается звук уведомления. Даня достает телефон и видит СМС: «а какоь у тебя адрес?»

Даня хмыкает, отвечает: «А вы кто?»

Около дома, на седьмом этаже которого живут Даня и Вадимыч, стоит девушка из парка Дубки, смотрит на их окно. У девушки теперь зеленые волосы.

Сцена 7

Прошло несколько дней.

Звонок в дверь. Лея открывает.

Мама возвращается из Иркутска с девочкой Оксаной. По дороге из аэропорта мама купила торт «Птичье молоко». Оксана держит торт, а мама везет чемодан с ее вещами.

Оксана упакована в розовый пуховик, розовую шапку, розовые валенки и замотана розовым шарфом. Она вертит головой и обводит коридор остановившимся взглядом.

Оксана слегка открывает рот и издает неприятные ритмичные звуки.

– Привет, привет! – машет рукой Лея.

– Привет, Лея, – говорит Оксана. – Фото мама мне показала. Ты красивая.

– Ты тоже ничего, – дружелюбно отвечает Лея, закрывая дверь.

– Я это… меня мама это… я без мамы жила тама, – раздеваясь, говорит Оксана. – Мама меня бросила. Она сначала выросла вот такая у меня, а потом она меня бросила детский дом. И даже. И потом пошла куда-то.

У Оксаны проблемы с речью, все звуки смазаны, кажется, будто она говорит с акцентом.

– Понятно, – говорит Лея.

– Меня еще нашли это… вот эти которые, – Оксана трогает себя за шею. – Ну, вот это.

– Много непонятных шрамов, – объясняет мама.

– Две. Две здесь шрамов и две здесь, – Оксана показывает с разных сторон. – Меня хотела одна тетя забрать Москву тоже, но они не забрали, а другая тетенька хотела забрать тоже, тогда не забрала они. А ты меня забрала. А то меня уже надоел детский дом.

Леша отвлекается от мультика про роботов и выходит в прихожую, Оксана широко улыбается.

– Это Леша, – говорит Лея. – Если что, ты тут не одна такая, он тоже приемный.

– Привет, заморыш! – говорит Оксана.

– Почему «заморыш»? – недоуменно спрашивает мама.

– МарьАнтонна детдоме говорила нас так, – отвечает Оксана. – «Привет, заморыши!»

– Никакой я не заморыш, – говорит Леша.

– А я все уже знаю, – говорит Оксана. – Мама мне все сказала уже. Он плохо ведет.

Мама смеется:

– Он не всегда плохо себя ведет.

– А я буду хорошо вести, мамочка, – говорит Оксана, обнимая ее. – Я буду тебя слушать!

– Слушай. А где старшие мальчики? – спрашивает мама у Леи.

– Ромик, наверное, в своей комнате. А Даня, как обычно, с Вадимычем.

– Что, даже не придет посмотреть на малютку? – спрашивает мама.

– Я ему позвоню!

– А Рома тут?

Мама стучится в комнату. Нет ответа.

Мама приоткрывает дверь. В комнате темно.

– Рома?.. Спит, наверно, – мама закрывает дверь.

Оксана подбегает к двери, толкает ее и громко кричит:

– Ро-о-о-о-ома-а-а-а-а-а-а!!!

Весело смеясь, захлопывает дверь. Леша хохочет.

– Оксана, если кто-то спит, мы ему не мешаем, – недовольно говорит мама.

– Да? Я больше не буду, мамочка. Честно! – улыбается Оксана.

– Ну ладно, – отвечает мама.

Сцена 8

Даня и Вадимыч сидят за кухонным столом и едят мясо с ананасами. Вадимыч смотрит передачу про загадочные места мира.

Раздается звонок. Даня достает телефон: это Лея звонит по мессенджеру.

– Данька, привет! Приходи к нам! Тут мама взяла новую девочку, она хочет с тобой познакомиться.

– Как, еще одну? И вы с Ромкой и Шуркой подписали согласие?

– Ну… да. А что? Приходи, она очень милая! И вообще, я тебе шарфик новый связала. С гусеницей тебе совсем не идет.

– Ладно.

– О, Лейка звонит! – говорит Вадимыч. – Дай-ка мне трубочку?

Вадимыч тянется к телефону, но Лея уже отключилась.

– Еще одна девочка… – мрачно говорит Даня.

– Данёк, что ты ворчишь? Иди поздоровайся с новой сестренкой и передай маме, что таким мамам памятники надо ставить!

Сцена 9

Леша, Лея и Оксана усаживаются за стол. Он завален грязной посудой, объедками, фантиками, пустыми упаковками.

– Хоть бы прибрались, пока нас не было, – сердится мама. – Все живут, как хотят, а мама у нас, значит, обслуживающий персонал!

Лея и Леша виновато молчат.

Мама расчищает стол и освобождает место для торта.

– Мам, ну как вы доехали? – спрашивает Лея.

– Да как-то трудно, – говорит мама. – Плохо спали, рано встали, долго летели. Вдобавок Оксана всю дорогу билась в истерике, орала и разбрасывала вещи.

– Я разбаловалася, – смеется Оксана.

– Ничего смешного, – говорит мама. – Люди так себя не ведут. Я не знаю, что там у вас было в детском доме, но у нас тут обычная жизнь и общие для всех правила. И тебе тоже придется их соблюдать.

– А в детском доме она слушалась? – спрашивает Лея.

– Конечно, слушалась, – весело отвечает Оксана. – Там, ну… там, ну… если мы плохо вели, нянечка говорила… ну, это… если будем баловаться, Золушка придет!

– Почему Золушка? – спрашивает Лея.

– Ну там… ну… это когда нянечка снимает туфлю и нас всех по башке. Вот так: бум! бум! бум!

Леша звонко смеется, повторяя «бум! бум! бум!»

– И поэтому я хорошо вела, – говорит Оксана.

Мама и Лея переглядываются.

Рома в грязной футболке выходит из комнаты и направляется в туалет.

– Ромик! Поздоровайся с Оксаночкой! – говорит Лея.

– Привет, – говорит Оксана и широко улыбается. – Какой красивы-ый! Красивее даже Леи. Рома, а ты слышал, как я твою это… дверь открыла и как заору! Я чуть не обоссалась, как смешно получилося!

Оксана хохочет. Рома закрывается в туалете.

– Мне мама сказывала, что он тоже из детского дома, – говорит Оксана. – Этот Рома из детдома! Такой стишок. Ха-ха-ха!

– Оксана, над таким у нас не смеются, – говорит мама. – Это обидно.

– Почему? Ха-ха-ха!

Мама наливает всем чай, разрезает торт, кладет Оксане самый большой кусок и торжественно говорит:

– Дорогая Оксана, мы рады, что ты теперь…

– Эй, я тоже столько хочу! – вопит Леша.

– Леша, тихо!

– Хочу торт!!! – вопит Леша.

– Леша, не перебивай, когда взрослые говорят! – говорит Лея.

– А мне торт?! – вопит Леша.

Мама кладет торт Лее и Леше.

– Надеюсь, Оксана, тебе у нас понравится, – продолжает мама. – Чувствуй себя как дома.

– Спасибо, мамуся!

Оксана засовывает в рот ложку с тортом и зажмуривается от удовольствия.

– А что скажет бабушка? – спрашивает маму Лея.

– Лучше даже не думать, – отвечает мама.

– Мам, а что, бабушке ну… не нравится, что я теперь ну… тута с вами живу? – спрашивает Оксана.

Мама делает неопределенный жест рукой.

Леша складывает руки на груди и вопит:

– Ну почему ей столько?!

Леша топает ногами и падает со стула:

– А-А-А-А!!!

Сцена 10

Даня с веточкой желтых роз направляется к дому Фрайманов.

На скамейке во дворе Юрина переносная колонка: повторяющаяся бодрая мелодия сопровождается ритмичными восклицаниями «Run! Run! Run!»

Юра сидит на скамейке, уткнувшись в телефон. Даня подходит к подъезду, но останавливается и садится рядом с Юрой.

– Можно я посмотрю? – спрашивает Даня. – Очень люблю эту игру.

Юра тычет экран телефона.

– Валяй.

Веселая гусеница ползает по лабиринту и ест листочки. Время от времени над гусеницей появляется тень.

Тень принадлежит кроссовке, которая топчет гусеницу и кричит:

– Максим!!!

Гусеница уворачивается. Но ненадолго.

– Да блин! – Юра раздосадованно трясет телефон.

– Я, когда был маленький, в этой игре бабочкой стал, – говорит Даня.

– Задро-от, – с уважением говорит Юра. – А с модами играл?

– Да, я во все моды, что тогда выходили, играл. Я даже книгу написал «Гусеница Максим и счастье». Кстати, летом мультик по этой игре выйдет.

– Чую годноту.

– Да, такие люди талантливые этого персонажа придумали, – говорит Даня. – А мне только и остается фанфики писать.

Даня вздыхает. Юра смотрит на него с недоумением.

– А ты, что ли, брат Шуры? – спрашивает Юра.

– Безусловно, – говорит Даня. – Меня Даня зовут.

– Я Юра, – Юра протягивает руку. – Шура, может, рассказывала.

Даня пожимает Юре руку.

– Да я не так часто с ней вижусь, отдельно живу.

– Отдельно! Ну ты даешь. Я с матерью в однушке, деться некуда, денег нет, мозг мне выносит… Вот посрались, из дома меня выкинула. В армии лучше было, прикинь?

– Почему?

– Там по понятиям всё! Нет этой гнили. Ты сам служил? – спрашивает Юра.

– Нет, я в универе учусь.

– И на кого?

– На филолога.

– Это что такое?

– Ну, я языки учу, литературу читаю разную. В МГУ. Но вообще я бы хотел…

– В МГУ? На бюджете, что ли?

– Да.

– О…

Юра морщится.

– Я все понял, все понял, брат… Черт, обещал же Славе… Пошел, бывай!

Выключает музыку, берет колонку, стремительно уходит.

Даня с тоской смотрит в сторону дома Фрайманов. Берет цветы и возвращается к Вадимычу.

Сцена 11

Рома сидит в кресле напротив психотерапевта Андрея в его кабинете. Андрею около сорока, он гладко выбрит и подчеркнуто доброжелателен.

– Расскажите, что вас беспокоит? – говорит Андрей.

– С вами, наверно, общалась моя мама? Она не рассказала?

– Мне хотелось бы услышать вашу версию.

– Мне сложно с людьми, – говорит Рома. – Они считают меня скучным. Я потею, мне плохо с ними, хочется уйти.

– А с кем вы чувствуете себя спокойнее?

– С семьей. Я в основном дома лежу. Иногда я смотрю в зеркало и, вроде, не такой уж урод.

– Так.

– Может, и моя жизнь не так плоха. Просто я сам убиваю все хорошее.

– Прямо все?

– Все. Я даже по улице не могу нормально ходить. Все время думаю, что все смеются надо мной.

– Вы не пробовали обсуждать это с кем-то? – спрашивает Андрей. Он что-то записывает на листе бумаги.

– Не знаю. У меня нет людей, с которыми я бы мог поговорить. Я все время напрягаюсь. Ну, мама и Лея знают. Они меня уже и на танцы записали, и к вам. Хотят, чтобы я стал увереннее.

– И как? Получается?

– Нет. Я думаю, это невозможно исправить. Так что я лучше, наоборот, стану самым неуверенным в мире. Назло.

– Кому назло?

– Да всем. Миру, – говорит Рома и улыбается.

Андрей пожимает плечами.

– Не думаю, что это единственный выход. И мы сможем что-то «исправить», если вы мне в этом поможете. Вы ведь говорили, что ходите на танцы?