Северный страж

Пролог

– И был в тот год удачным поход.

– Олаф с дружиной хваток!

– Добычи много нашли…

Тяжело дыша, скальд умолк, вытирая капли пота со лба.

– Эй, там! – гаркнул хозяин. – Эля Халльфреду!

Служанка мигом поднесла пенящийся жбан. Осушив одним махом, Халльфред молодецки грохнул кружкой о стол.

– Эх, хорошо!

Порядком захмелевшие гости разразились одобрительными криками, стараясь перекричать друг друга. Герой песни, молодой Олаф, купался в заслуженных лучах славы. Незамужние девушки поглядывали на горланящего воина с нескрываемым интересом.

Торкель досадливо покрутил седой ус. Да уж, повезло молодому. В последнем походе сорвал хороший куш. Рабынь, серебра не счесть. И ладно серебро, каких воинов к себе переманил! Двух берсеркеров. Каждый доброго десятка стоит. Так чего доброго и всех переманит, вовсе без дружины останешься. А весна уже на носу. С кем тогда в поход идти? Десятка бы два молодых воев набрать, хоть на вёслах будут. Эх, зелень, наслушались саг, вон как глаза горят, теперь вся надежда только на старую Горборгу. Если её хорошенько умаслить, может дельце и провернётся…

Помрачнев, махнул служанкам.

– Эй, что вы там как неживые! Несите ещё эля! Да и мяса побольше! Халльфреда не забудьте…

Слуги засуетились, обходя дорогих гостей. Пользуясь затишьем, хозяин повернулся к скальду.

– Эй, друг! А чтобы не скучать, спой-ка нам пока о Харальде и тролле!

– Да-а-а! – дружно взревел зал.

Пир продолжился с новой силой. Присматривая за служанками, Торкель нет-нет, да и тревожно поглядывал на дверь. Душу словно грыз злобный тролль. Ворожея опять запаздывала. А вдруг так и не придёт? О, могучий Один! Тогда всё точно пойдёт насмарку. Прошлый раз принимала роды, что могло задержать её в этот раз? Может поторопить? Время позднее, послать, что ли гонца…

Дверь распахнулась. Опираясь на посох, через порог тяжело ступила старая ворожея. Остановившись, важно оглядела зал. Принимая шапку и плащ, слуга склонился в почтительном поклоне.

Просияв, Торкель распростёр объятия и поспешил к долгожданной гостье.

– Проходи-проходи, о великая! А то мы уж совсем заждались. Я даже грешным делом подумал, случилось что…

Бережно подхватил под руку и повёл к женской половине стола. Воровато оглядевшись, сунул руку за пазуху.

– Знаешь, есть у меня к тебе одна маленькая просьба…

Массивный золотой перстень перекочевал в сморщенные старческие руки. Брови ворожеи удивлённо приподнялись.

– Кхм… Просьба?

Торкель наклонился к самому уху гостьи и горячо зашептал:

– Дело-то, в общем, совсем простое. Когда будешь делать предсказание Олафу, нельзя ли его малость припугнуть?

– Припугнуть? – старушка задумчиво оглядела перстень. – Что ж, пожалуй и можно. Только зачем тебе?

– Воины, – вздохнул хозяин. – Уж больно ему удача сопутствует. Всех лучших забрал. Окрест одни увечные и зелень осталась, а мне весною в поход. Так пусть его вои хоть струхнут чуть, может одумаются, понимаешь?

– Понимаю, – хохотнула старушка. – Ух, ну и хитёр же ты, старый лис!

Облокотившись на подушку, небрежно махнула рукой.

– Ладно, ступай. Будет тебе испуг…

Облегчённо вздохнув, Торкель благодарно прижал руку к сердцу и с лёгкой душой направился к столу.

Душа пела. Приняла, старая. Приняла. Ну и пусть перстень, ну и потратился немного. Теперь лишь бы не сорвалось…

Наконец пришло время гаданий. Гости умолкли, заворожено наблюдая за ворожеей. Плеснув что-то в чашу, Горборга поднесла лучину. Вспыхнуло яркое пламя.

Прошептав заклинание, ворожея бесстрашно пронесла ладони сквозь огонь. Гулко хлопнув, пламя окрасилось зелёным. По стенам заплясали уродливые тени. Откуда-то повеяло холодком. Женщины невольно потянулись за оберегами.

Призывая духов, Горборга закружилась в неистовом танце. Гулко потрескивая, пляшущее пламя словно вторило ей. Запнувшись на полуслове, старуха замерла, невидяще оглядывая гостей.

– Вижу.… Вижу высокий лес. Драккар. Воины. Могучие воины…

Поднесла ладонь к глазам, словно застилаясь от яркого солнца.

– Олаф во главе. Меч блестит, словно просит боя.… Да, так и есть. А это кто? Рабыни. Молоденькие рабыни. Много рабынь! Серебро и самоцветы…

Воины одобрительно загудели.

– Но что это? – крючконосое лицо испуганно вытянулось. – Слышите? Гром! Гром посреди ясного неба!

– Нет! Нет! – заволновались гости. – Не слышим!

Старуха что-то бросила в чашу. Пламя полыхнуло багровым.

– Кровь! – отпрянула Горборга. – Я вижу кровь!

– Чью? Чью кровь? – загудели воины.

– Я знаю тебя, – словно не слыша гостей, старуха почтительно наклонилась к пламени. – Лэндвэттир…

– Лэндвэттир? – переменившись в лице, Олаф покосился на младшего брата.

Спокойно встретив взгляд, Оттар заговорщицки шепнул:

– Напрасно пугает, старая карга. Я видел, как она давеча шепталась с Торкелем. Старый лис ещё с осени ядом исходит. Добычи нет ничего, вот и завидует. Подговорил, как пить дать…

Усмехнувшись, Олаф чуть успокоился. Может и так. Наверняка пугает, старая. А младший-то, даром что пьяный, а бдит! Молодец! Хитёр, словно Локи.

– Да, Лэндвэттир, – торжественно подтвердила старуха. – Старый дух тех мест.… Ох, что-то устала я, – расслаблено села на подушку. – Пожалуй, хватит гаданий на сегодня…

Гости недовольно загудели.

– Кхм, – внутренне торжествуя, Торкель привстал. – Что ж, благодарю тебя, о великая! Думаю, помня твое предсказание, Олаф будет очень осторожен…

Дружина гостя тревожно загудела.

Олаф встал и предупреждающе поднял руку. Воины почтительно умолкли.

– И я тебя благодарю, о великая. Конечно, теперь я буду во всеоружии. К тому же, я верю, что ты скажешь, как от него защититься, – ловко подбросил увесистый кошель. – Для такого дела злата не пожалею…

Глаза старухи алчно блеснули.

– Кхм… Конечно скажу. Духи они ведь тоже уязвимы. Нужно всего лишь знать обережное заклятие и сделать нитсшест.

Торкель едва не треснул кулаком по столу от досады. Проклятье! Вот ведь старая карга! Пропал перстень!

– Нитсшест? – озадаченно переспросил Олаф. – Не слыхал. А что для этого нужно?

– Конечно, не слыхал, – Горборга лениво пригубила эля. – Зайди ко мне на днях. Что-нибудь и придумаем. Да, и главное, лошадь с собой привести не забудь…

Глава 1

– Станция Горьковская. Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Петроградская…

Равнодушно протиснувшись сквозь шумную стайку короткостриженых, одинаковых как на подбор жителей Средней Азии, Алексей с трудом выбрался из вагона и направился к эскалатору. Вечернее зрелище стало уже привычным. Завершив тяжёлый трудовой день, гастарбайтеры спешили по домам, если конечно такую даль от исторической родины можно назвать домом. Чёрные короткие куртки, чёрные вязаные шапочки, загорелые лица, непроницаемый взгляд узких колючих глаз.

“Как они хоть друг друга-то отличают? Может все братья? Или имидж такой? Прямо как те двое из ларца. Ха, двое! Скорее все двадцать…”, – усмехнувшись неожиданно пришедшему на ум сравнению, с натугой толкнул стеклянные створки.

С удовольствием втянув сырой весенний воздух, поднял воротник и неспешно побрёл к планетарию, старательно обходя мелкие лужицы. На очередном повороте едва не столкнулся с девушкой, увлечённо болтающей по телефону. Запоздало спохватившись, вспомнил про собственный смартфон, отключенный ещё с утра. Преподаватели не очень приветствовали бесконечные звонки на лекции, поэтому на двери каждой аудитории висело грозное издали заметное предупреждение.

Едва нажал кнопку, ожил виброзвонок. Серёга, друг детства. До восьмого класса жили в одном дворе, а дальше пути-дорожки разошлись на целых четыре года. Семья друга переехала в новый микрорайон. Потом неожиданно встретились в университете. Правда, оказались на разных факультетах. Друг выбрал стезю химика. Но детское увлечение игры в войнушку так и осталось…

– Да, Серёг!

– Лёха! Ты куда пропал! Весь день звоню!

– Никуда. На лекции, потом в анатомичке, трубу и отключил. А что?

– Я насчёт завтра. Ты как, идёшь?

– Слушай, даже и не знаю. Учить много…

– Да хорош тебе! Давай хоть на пару часиков! Там Колян такой ствол купил! Калаш один в один!

– Калаш? Интересно… Ладно, в универе пересечёмся. Тебе завтра к какой паре?

– Не сыпь мне соль на раны! – простонал Сергей. – К первой!

– Ну вот, ты не одинок во Вселенной. Мне тоже. Короче, давай с утречка в вестибюле.

– Договорились…

Усмехнувшись, Алексей спрятал мобильник. Эх, Серёга, Серёга.… Вот что значит истинный фанат страйкбола. Похоже, когда стукнет и сорок, всё также будет носиться со своим ремингтоном. Когда только учить успевает? Хотя неплохо бы сейчас и самому чуть развеяться, весь формалином пропах, как патологоанатом. Девицы в метро вон уже как на зомби косятся…. А может и правда сходить завтра? Хоть пострелять, развеяться, после всех этих жмуриков мозги уже все набекрень. Хотя, в этих развалинах всё равно неинтересно, толи дело в лесу. Кикимору одел и лежи себе тихонечко на позиции. Цели носятся как угорелые, только успевай отстреливать…

На перекрёстке у зоопарка привычно остановился, дожидаясь зелёного сигнала светофора. Злобный собачий лай едва не заставил выпрыгнуть на дорогу.

– Тьфу ты, ч-ч-ёрт! – возмущённо оглянулся. Зоопарк на выгуле!

– Ай-ай! – старичок подхватил надрывающегося пекинеса на руки. – Как тебе не стыдно, Чапа! Напугала бабушку! Вы уж нас простите, пожалуйста! – растеряно улыбнулся, обращаясь к старушке. – Даже и не знаю, что на неё сегодня нашло…

Закутанная в чёрное с головы до ног монашка понимающе усмехнулась, придерживая капюшон.

– Ничего-ничего…

Налетевший с Невы порыв ветра угрожающе раздул рясу, отчего собачка разошлась ещё больше.

– Чапа, Чапа! Да что с тобой!

Алексей отвернулся, следя за светофором. Разберутся. Видимо Чапа не очень любит монашек. Собачка наверняка воинствующая атеистка. А может плохо пообедала. Но намордник всё равно надо. Хоть и щелбаном перешибить можно, внутри-то она всё равно чувствует себя гигантским волкодавом. Правда, непонятно как на такую крошечную морду его надевать. Ну ладно, если не намордник, тогда какой-нибудь кляп или напёрсток. А что, прикольненькая такая собачка получается. Чапа-Кляпа. Не, лучше Чапокляп. Уменьшительно ласкательно так….

Загорелся долгожданный зелёный. С трудом утихомирив буйно разыгравшуюся фантазию, Алексей покосился по сторонам и зашагал по зебре. Когда до противоположного тротуара осталась всего пара метров, жуткий рёв мотора заглушил отчаянный крик пешеходов.

Холодея от предчувствия несущейся смерти, Алексей отчаянно сиганул на тротуар. За спиной раздался глухой удар и мокрый шлепок.

– Да твою же мать!

Не удержавшись, поскользнулся, ударившись левым коленом. Словно острая бритва полоснула ладони. Прихрамывая, метнулся к колоннам гостиницы и оглянулся.

Не останавливаясь, чёрный внедорожник с рёвом унёсся по Кронверкскому. На асфальте распластался чёрный балахон. Потрясённые пешеходы растеряно обступили тело.

– Ах, ты сволочь! – придерживая под мышкой притихшую собачку, старичок погрозил кулаком унёсшемуся джипу. – Твари! Да они нас вообще за людей не считают!

Алексей опомнился и решительно захромал к толпе.

– Пропустите! Пропустите! Я врач! Вызовите скорую и мили… тьфу, полицию!

Поморщившись от боли, неловко наклонился над пострадавшей и откинул капюшон. Из скособоченного рта вытекла струйка крови. Выцветевшие глаза безжизненно уставились в небо.

– Преставилась, – вздохнули в толпе. – Да что ж такое делается! На зелёный! На перекрёстке! Пожилую женщину!

Алексей пощупал шейную артерию. Слабая волна пробежала по жилам. Неожиданно старушка закашлялась и шевельнула скрюченной левой рукой.

– Жива! – ахнули в толпе. – Скорую! Скорую скорей!

–Сыы-н-оок, – голубые глаза стали осмысленными.

– Лежите-лежите! – засуетился Алексей. – Вам нельзя говорить! Всё будет хорошо! Сейчас скорая приедет!

–Сыы-н-оок, – с хриплым бульканьем повторила монашка. – За-бе-р-и-ии…

– Что? – наклонился Алексей.

Окровавленный кулак чуть шевельнулся.

– За-бе-е-р-и-и-и…

Алексей машинально протянул руку. Прикосновение на миг обдало диким холодом. Легонько вздохнув, старушка судорожно вытянулась и обмякла.

Ещё не веря в случившееся, Алексей растеряно пощупал пульс. Пусто. Всё…

– Умерла она, – неловко приподнялся. – Полицию кто-нибудь вызвал?

– Вызвали-вызвали, – подтвердил старичок. – Едут.

Зеваки сразу куда-то заторопились.

Алексей криво усмехнулся. Понятное дело, у всех сразу нашлись срочные дела. А вот случись у самих такое с близкими, будут проклинать окружающих за чёрствость и бездушие…

Горестный собачий вой резанул по ушам.

– Чапа! Чапа! Ты что? Успокойся! – растерялся старичок, поглаживая трясущееся тщедушное тельце.

Алексей прохромал к обочине и уселся на ступеньки гостиницы. Хоть и привык к виду всевозможных трупов, на душе было паршиво. Практически первый пациент и так всё нехорошо получилось.… И эта предсмертная агония… Что она хотела отдать? Может адрес родственников? Вроде не было никакой записки. Может под телом? Ладно, в морге разберутся, не по карманам же шарить, в самом деле.… Вот дурак, какие карманы! Это же вроде сутана, или как оно там называется.… И вообще, оно надо? И так уже сделал всё что мог. Эх, вот тебе и издержки профессии. При всей мощи современной медицины в таких случаях практически ничем не помочь. Печально. И к такому раскладу, похоже, придётся привыкать. А может ну её к чёрту, эту хирургию? Может пока не поздно выбрать что-нибудь более денежное и полегче? Типа зубного врача. Гнилые зубы, пульпиты, кариозные монстры, романтика! Брр, гадость какая…

Машины аккуратно объезжали лежащее тело. Равнодушно глянув в окошко, водители прибавляли газ. В многомиллионном городе привыкли ко всякому.

Вдалеке замигали проблесковые маячки. Завыла сирена.

– Наконец-то, – поднимаясь, проворчал Алексей.

Полицейские осмотрели тело, записали адреса немногочисленных оставшихся свидетелей. Особенно упорствовал старичок с собачкой.

– Да сволочи они! Самые настоящие сволочи! – раскрасневшись, который раз доказывал скучающему сержанту. – Сбил человека, и даже не остановился! Представляете? Мы для них никто, пыль, понимаете! Да чтоб они все сдохли! – сплюнув вслед унёсшемуся внедорожнику, раздражённо растёр стоптанным башмаком. – Извините…

Подъехала скорая. Наскоро переговорив с полицией, дюжие санитары погрузили тело и, небрежно захлопнув двери, уехали.

– Всё, граждане, не толпитесь! – обратился к зевакам сержант. – Освободите проезжую часть! Не беспокойтесь, мы найдём виновного!

– Ага, как же! Вы найдёте! Знаем мы, как вы найдёте! Откупится этот гонщик, как пить дать…

– Прошу, расходитесь!

Тихонько переговариваясь, люди начали расходиться.

Ещё раз взглянув на раскатанное колёсами пятно крови, Алексей неспешно похромал домой.

Ну и денёк сегодня. Хорошо хоть сам жив остался. И правда уроды, носятся как угорелые. Похоже нарик какой. Или алкаш. Вот что значит судьба. Замешкайся на секунду, был бы такой же расклад. Брр… Коленка-то как болит, зараза. Нехилый вышел ушиб. Что-нибудь обезболивающее принять надо, а то точно не уснуть. И родителям не говорить. Отец-то нормально воспримет, а вот мама наверняка разохается, давление опять подскочит…

Поравнявшись со скамеечкой у парадного, традиционно поздоровался со старожилом. Точнее, старожительницей. Ни снег, ни жара, не могли сместить со своего бессменного поста живую дворовую легенду. Наркоманы и алкоголики обходили двор далёко стороной. Острый язык и редкое филологическое образование давно сделали Кларе Захаровне широкую известность. В бытность свою, защитив диссертацию, издала книгу о русском мате, а также словарь синонимов и эвфемизмов. Отец как-то рассказывал, как потеряв в блокаду всю семью, после войны она поступила на работу в органы и надолго уехала в Восточную Азию переводчицей. В восьмидесятых вышла на заслуженный отдых и стала своеобразной грозой района, безжалостно гоняя всевозможных биндюжников.

Новичкам обычно рассказывали, как однажды во дворе меняли асфальт. Задумчиво почесав щетинистый подбородок, мучимый тяжким похмельем бригадир медленно оглядел двор и, прикинув объём работ, громко попросил старушек освободить скамеечки с использованием выражений непросыхающих портовых грузчиков. Может раньше это и срабатывало, но тут, как говорится, нашла коса на камень. Повернувшись, Клара Захаровна смерила грубияна испепеляющим взглядом, и выдала такую ответную тридцатиэтажную матерную конструкцию, что рабочие вначале восхищённо открыли рты, а потом разодрали газетку на части и, выудив огрызки карандашей, икая от смеха, принялись торопливо записывать, то и дело уточняя друг у друга особо пикантные детали. Говорят, с тех пор асфальт не меняли лет тридцать, а до сих пор выглядит как новый….

– Добрый вечер, Клара Захаровна! Привет, Маркиз!

Закутанная с головы до пят в старую овечью шубу старушка подслеповато прищурилась и ответила лёгким кивком. Конечно, в силу возраста наверняка вряд ли помнит, кто есть кто из жильцов, но всё равно приятно, что хоть признаёт.

Сидевший рядом здоровенный котяра проводил ленивым взглядом. Словно прикидывал, есть ли смысл повозиться с этим жалким двуногим подобием мыши, и стоит ли вообще игра свеч.

Маркиз был неизвестным по счёту воплощением самого первого Маркиза из породы мейн-кунов, привезённого когда-то из далёкого Китая. Окрестная порода кошачьих с тех пор резко прибавила в росте и весе. Стоит ли говорить, что ни крыс, ни мышей, и даже бродячих собак в районе не наблюдалось. А раз столкнувшись со свирепой яростью потомков Маркиза, местные собачники проникались особым уважением, и становились ревностными блюстителями правил выгула собак. Точнее, старались вообще не появляться во дворе и близлежащих окрестностях. Выйдет себе дороже…

Прохромав по лестнице, Алексей потянулся было к кнопке звонка, но вовремя спохватился. Вечер поздний, наверняка родители уже задремали. Если уж решил замять неприятную историю, надо идти до конца.

Покопавшись в карманах в поисках ключа, тихонько щёлкнул замком и воровато шмыгнул в прихожую. В зале неярко горел ночник. Негромко бубнил телевизор.

Отец бесшумно возник в дверном проёме с журналом в руках. Ох уж эта необъяснимая привязанность к доисторическим бумажным источникам информации. И это в то время, когда в доме есть высокоскоростной Интернет! Любые новости, фильмы, притом без этой идиотской надоедливой рекламы, только нажми кнопку и двигай мышью в своё удовольствие. Нет, всё так же упорно покупает журналы в старом газетном киоске и просиживает день и ночь, шурша страницами…

– Привет, пап.

Критически оглядев сверху донизу, отец сделал сложное движение бровями.

– Привет-привет…

Сохраняя невинное выражение, Алексей бодро направился в ванную. Свернутый в трубочку журнал перегородил путь.

– Стоять. Потрудитесь объясниться, милостивый государь! Что у вас с ногой?

Алексей виновато повернулся. Уловка явно не удалась.

– Да ерунда, пап. Лёгкий ушиб. До свадьбы отрастёт…

Отец тяжело вздохнул.

– Ладно, поставим вопрос по-другому. Позвольте спросить, юноша, кто же вас так ласково приложил?

– А мама спит? – Алексей заговорщицки покосился на зал.

– Как обычно, – усмехнулся отец. – Эта бурда на первом почище любого снотворного. А что, всё так серьёзно?

– Да приключилось тут, – поморщился Алексей. – На светофоре у зоопарка старушку сбили.

– Печально, – согласился отец. – Надеюсь, жива?

– Какое там, – махнул рукой Алексей. – В глушняк.

– Кхм, – укоризненно глянул отец. – Вот он типичный медицинский цинизм. Не рановато?

– Пардон, – быстро поправился Алексей. – Скоропостижно скончалась, на короткое время придя в сознание.

– Вот так-то лучше, – проворчал отец. – Тоже мне, медик. Ладно. А нога-то твоя тут причём?

– Так я сам еле увернулся! – возмутился Алексей. – А джип сбил, и уехал, гад! Ещё бы чуть, и меня тоже того… Короче, теперь свидетель я. Маме только вот не хотел говорить. Сам понимаешь…

Пронзительно глянув, отец на миг задумался.

– М-да… Может и правильно. Эх, вот она жизнь какая собачья настала…. Ладно, – обречённо вздохнул, – давай иди мойся. Штаны в стирку. Ужин на столе.

– Спасибо, па!

Ночью спалось плохо. Видимо под воздействием стресса снилась всякая чушь. Окровавленная старушка вдруг вставала из мёртвых и садилась за руль джипа, из угла приходил громадный, похожий на Маркиза кот, сверкая зелёными глазищами. Да и нога нет-нет, давала себя знать ноющей болью. Проворочавшись всю ночь, совершенно разбитый, Алексей уныло поплёлся в университет.

Минут десять потолкавшись в вестибюле, дождался Сергея. Поинтересовавшись неожиданной хромотой, Серёга выслушал краткую версию произошедшего. Сокрушённо цокнув, успокаивающе хлопнул по плечу:

– Да не парься ты так! Главное, сам жив остался. Бывает. Вон Колюхе два года назад тоже какой-то урод по ногам проехал. И тоже не остановился, представляешь! Полтора месяца с гипсом ходил. Так потом никого и не нашли, даже денег слупить было не с кого…

– Да и этого не найдут. Даже искать не будут. А найдут, стопудово откупится.

– Это точно….

Сергей озабоченно глянул на часы.

– Ладно, расходимся. Я так понял, тебя сегодня не ждать?

– Да, с недельку я никакой.

– Паршиво. Я рассчитывал на тебя, Саид. Честно сказать, из Макса снайпер вообще никакой. Всё время палится, выдержки не хватает.

– Сочувствую. Дрессируй.

– Угу, его надрессируешь, собака Павлова…. А может таки придёшь? Там и бегать-то особо не нужно…

– Не, с недельку лучше обожду. Нога побаливает, зараза. И синячина жуть.

– Ладно, ты типа врач, тебе видней. Ну пока?

– Пока…