Шип и хаос. Факультет отверженных

1

– Ведьму везут. Ведьму, – шептались мальчишки, догоняя повозку.

– У них нет души, – со знанием дела сообщил рыжий и на бегу наклонился к земле.

Соблазн был слишком велик. Несколько мелких камней ударились о тряпки, прикрывающие прутья.

– Батя зовёт их пустотелыми, – важно заметил мальчишка из шумной ватаги, когда повозка остановилась, пропуская богатый экипаж. – У людей внутри кости да мясо, а у этих – чёрная пустота.

– Врёшь! Они из мяса, как животные, но кровь тёмная и вонючая, – возразил парнишка в потрёпанной, давно потерявшей цвет курточке. – Если попадёт на кожу – разъест язвой.

– Слабо проверить?!

Мальчишки подначивали друг друга, со смехом подталкивали локтями, храбрились:

– Она страшная! С кривыми зубами и грязными когтями. Как схватит!

Осмелев, один из мальцов подскочил, уцепился сзади за перекрестье клетки и, горя любопытством, заглянул внутрь.

– Брысь, мелкий!

Из тёмной клетушки показалась рука с узкой кистью и тонкими пальцами: ведьма схватила паренька за рубаху. Мальчишка орал, нелепо размахивая конечностями, вырывался под дружный хохот стражи и звонкий смех изнутри повозки.

– Не суй нос – целее будешь, – произнёс молодой голос.

Тень приблизилась к решётке, отпуская перепуганную жертву. Зелёные, словно болотные огни, глаза пробежались острым взглядом по ватаге мальчишек. Бледное лицо с аккуратными, точёными чертами прильнуло к прутьям.

Вопящий храбрец повалился на мостовую под ноги к товарищам, а приятели не смели пошевелиться.

– Это ж девчонка! – Изумлённо воскликнул один, самый взрослый. – Дирк девчонки испугался!

Повозка тронулась с места и продолжила путь через город, оставляя позади любопытных мальчишек и прочих прохожих. Горожане если и замечали ведьминскую клетку, то спешили отойти подальше или зло плевали в её сторону.

Скрипучая клетка покачивалась на булыжной мостовой. Дорога привела к Академии магии и тайных наук. Кони, тянущие повозку, остановились возле широких ворот.

Стражники засуетились. Один из охраны сунулся в маленькое окошко сбоку от центрального входа.

– Эй, открывай там! Девчонку для Совета привезли!

Пока стражник разбирался у входа, болотного оттенка глаза приблизились к щёлочке в драной ткани на клетке. Ведьма подглядывала за охраной. Взгляд сердито скользил по толстенным воротам и спинам воинов.

– Вылезай! И не вздумай чудить, кошка дикая! – зло бросил другой стражник поблизости и отпер клетку.

На его грубой, обветренной руке виднелся свежий след от укуса, а на поросшем щетиной лице воспалились царапины.

– Смотри, Руа, зубастая тварь снова тяпнет, – без тени улыбки, сочувственно предупредил третий охранник. – Оставит проклятие.

Он опасливо держался возле лошадей.

– Пусть попробует, – процедил пострадавший сквозь зубы. – Плевать, что господа платят золотом за пустотелых – проучу ведьму.

– Вот и не подходи ко мне, – отозвалась из клетки молодая колдунья. – И лапища свои потные не тяни.

Следом наружу показалась голова со смоляными волосами, сплетёнными сразу в несколько кос. Ведьма не спешила покидать повозку, щурилась на свет, оценивая положение.

– Больно нужно, – проворчал укушенный. – Брезгую такими.

– Сам ты! Такой…

По-девчоночьи насупившись, она соскочила на землю, оправила платье и порванный во время ареста рукав – придётся зашивать, но Кирстен ни о чём не жалела. Обидно – не успела сплести заклинание, чтобы сбежать.

Кирстен отшатнулась, фыркнула, когда страж попытался подхватить её под локоть.

– Справились, да?! Храбрецы!

После закрытой клетки воздух городской улицы показался свежим. Ноздри колдуньи затрепетали, втягивая ароматы зелени, росшей возле высоченной стены Академии, и свежей выпечки из пекарни неподалёку. В животе противно заурчало: Кирстен не успела позавтракать, когда за ней пришли стражники. Она быстро догадалась, кто написал донос.

Проворчав проклятие, Кирстен упрямо сжала челюсти. Подступила гадкая, до привкуса во рту, волна страха. За порогом Академии ведьму ждала неизвестность. Казалось, чёрная и липкая паутина стянула грудь.

«Я не боюсь. Не боюсь!» – Повторила Кирстен, выравнивая дыхание.

Кирстен не была опытной ведьмой, но понимала, что не только ужас сжимает сердце. Всё дело в ошейнике из светлой, крепкой кожи. Стражники без труда скрутили девчонку и нацепили магические оковы. Она разглядела на тонкой полоске ошейника переливающиеся фиолетовые руны подчинения. Чуть не разревелась тогда от бессилия и досады.

По дороге к Академии Кирстен много раз подсовывала пальцы под кожаную ленту, старалась разорвать или наложить формулу тления, но всё напрасно. Самое отвратительное, что ошейник не делал мага слабым: Кирсти продолжала ощущать связь с пустотой бездны.

Магические оковы не позволяли пойти против стражи, мешали причинить врагам боль или настоящий вред. Даже хитрость не спасла бы Кирстен: ошейник мешал бежать, стягивал шею нитями родной стихии.

«Мерзавцы! Придумали же такую дрянь! Используют хаос против нас», – с отчаяньем подумала Кирстен и покрутила головой.

Ошейник всё ещё был на месте и чудесным образом никуда не исчез. Кирстен чувствовала себя в коконе из тёмных нитей хаоса, не веря, что пустота стала враждебной.

– За воротами никуда не убежит, – заметил опасливый стражник.

– Сама пойдёшь? – спросил укушенный, не спуская с ведьмы недоброго взгляда.

Их товарищ договорился с охраной Академии и ворота медленно поднимались. Правила требовали, чтобы маги с запретным даром пересекали эту границу пешком.

– Свежие новости! Свежие дневные новости! – надрывался мальчишка-газетчик за спиной Кирстен и стражников. – Отверженные в центре столицы! Нелюди наложили проклятие на мирную пекарню! Десяток пострадавших! Справедливый и милостивый совет магов приговорил преступников к пожизненным работам на благо союза земель. Главарю выжгли магию!

Кирстен споткнулась, задержалась на несколько мгновений, проходя через ворота Академии, откуда никто из отверженных не возвращался. Спину прошибло холодным потом. Среди колдунов не было страшнее наказания, чем выжигание дара. С детства Кирстен слышала истории о преступных магах, кого-то из них нередко лишали магии.

– Иди! – Стражник грубо подтолкнул ведьму. – Ступай! А не то и тебе выжгут эту вашу…магию, бездна её побери!

2

Я Дикий Шип.

Кирстен по прозвищу «Шип».

Обстоятельствам не сломить меня…

С видимым послушанием я шла в окружении стражников по аллее. Вид на центральную башню и россыпь зданий поменьше не внушал опасений или мрачных мыслей. К середине дня небо прояснилось и парк наполнился солнечным светом. При иных обстоятельствах я получила бы удовольствие от созерцания древней архитектуры, но не теперь.

Проходя ворота, я отметила – вход на территорию Академии зачарован, но не успела разобрать, что за сплетение магии преграждает путь нежелательным посетителям.

«Или помогает запереть внутри девчонок вроде меня», – невесело подумала я, запоминая этот факт на будущее.

Я всегда знала, что не смирюсь с неволей – сбегу, стану рыть землю и разбивать камни – только бы не оказаться в душной клетке подчинения. Пока время сопротивления не пришло. Бессмысленно бороться с болванами из городской охраны. Тем более, когда шею украшают магические оковы.

Поэтому я удержала ураган, готовый вырваться наружу. Он закипал в груди, отзываясь ярким горением магического дара и зудом в кончиках пальцев. Мне всегда было трудно контролировать собственную импульсивность, но я старалась и с теплотой вспоминала о человеке, который попытался научить меня вовремя останавливаться.

В голове так и звучал спокойный голос опекуна:

– Быстра ты на расправу, Колючка. Сосчитай до десяти, прежде чем больно царапать.

Раз, два, три, четыре…

Мимолётная горечь примешалась к отчаянью и страху. Я справлюсь. Вот увидишь!

Я с силой сжала кулаки, напуская безразличие на побледневшее лицо. Меня трясло от нервного возбуждения. Следовало заняться настоящим, а не страдать по прошлому.

Я бросала короткие, незаметные взгляды по сторонам: запомнить путь до ворот, узнать расположение корпусов и неприметных тропок среди кустов шиповника – он только-только выпустил тугие бутоны. В воздухе ощущалась весенняя прохлада, и я поёжилась.

Из дома меня увели в одном платье. Вся одежда и необходимые в быту мелочи остались там. Я отчётливо представила, с каким наслаждением, брезгливо кривя рот, старуха выбросит тряпьё. Огонёк злости вспыхнул в груди с новой силой, а рука потянулась к шее. По недосмотру стражи я унесла с собой одну вещь: с усилием опустив дёрнувшуюся было руку, я пересилила желание проверить – на месте ли имущество, скрытое под платьем.

– Куда сворачивать? – Идущий первым стражник сбавил шаг. – Тьфу! Всё не запомню.

– Не иначе пустотелые след путают, – хмыкнул второй воин.

Он шёл позади и не упустил возможности ткнуть меня в спину. Я лишь сильнее выпрямилась и расправила плечи. Стоит ли обращать внимание на тупых солдафонов, выдрессированных Советом?

Проводник не ответил, но остановился возле развилки, а я выхватила взглядом суету на площади перед главным корпусом. Я слышала отголоски разговоров и смеха, видела радостные, молодые лица студентов, живущих обычной жизнью. Все они оказались в Академии добровольно и не тяготились своим положением. Беззаботные дураки!

Я отвернулась, часто заморгала, делая вид, что ветром занесло соринку в глаз. Между мной и оживлённым многоголосием центральной площади словно стояла прозрачная стена, преодолеть которую было невозможно.

Чего уж скрывать? Я завидовала чужой свободе и беспечности магов с иным даром.

«Представляю эти кривые рожи… Стоит пройти рядом или сказать пару слов», – с язвительным азартом подумала я, понимая, что охрана не допустит такой вольности.

Пустотелая осмелилась заговорить! Почувствовала себя равной! Какая наглость!

Меня буквально оглушило возмущёнными и презрительными окриками в собственном сознании, затопило обидой. Как бы сложилась моя судьба, если бы…

Нет!

Я тряхнула головой, не желая скатываться в темноту и слабость. Сотни раз я повторяла про себя слова старого мага: «Ты не насекомое, не болезнь, которую следует уничтожить. Ты человек и имеешь право на жизнь».

– Не плесень. Человек, – прошептала я одними губами.

– Налево, – наконец решил стражник.

Конечно же! Никто не собирался вести отверженную через главную площадь.

Мы двинулись по узкой тропе дальше. Я сосредоточилась на дороге и приметных деталях: дерево с некрасивым наростом на коре, покосившаяся и потемневшая от времени статуя древнего бога, заросший густой травой пруд. Побег всегда входил в мои планы. Никакая сила не удержит меня в Академии, откуда не возвращаются маги Хаоса.

«Пусть только ошейник снимут», – подумала я, гоня от себя страшную мысль, что теперь это сомнительное украшение прицепилось навсегда.

Постепенно парк становился всё более запущенным и мрачным. За деревьями и кустами, похоже, никто не ухаживал. Дикий шиповник разросся, цеплялся за одежду и царапал кожу.

Стражники ворчали и ломали кусты, а у меня неожиданно задрожали колени при виде здания в конце тропы: серый камень понизу порос бурым мхом, на крыше от ветра скрипел флюгер, окна казались пустыми глазницами мертвеца. Я неспособна была сосредоточиться, увидеть детали.

Пока меня везли в клетке или вели по парку, арест выглядел игрой или дурным сном. Теперь я заглянула в лицо собственной судьбе и ужаснулась. Корпус факультета отверженных будто шептал на сотню голосов одно:

«Ты моя, Кирстен Шип. Моя навеки».

– Что встала?! Шагай! Растеряла дерзость, кошка? – прикрикнул поцарапанный стражник.

Я не заметила, как ноги сами перестали двигаться, тело напряглось и застыло. Оттянув пальцем полоску кожи магического ошейника, я понадеялась вздохнуть глубже. На мгновение в глазах потемнело.

Неизвестность всегда пугала. Никто не знал, что происходит в Академии с магами Хаоса. Они переступали порог факультета и навсегда исчезали из мира живых.

Взгляд мой заметался по затемнённым окнам, по щербатым ступеням перед входом, по кустам шиповника в стороне от здания. Я с усилием протолкнула воздух в лёгкие, когда увидела среди кустов кладбищенскую ограду и могильные плиты.

– Двигайся! Тебя там ждут, – безразличным эхом прозвучали голоса воинов.

– Кто ждёт?! – не задумываясь, отозвалась я.

– Твой хозяин.

Смех стражи терзал меня долгую, тягостную минуту, но стих, когда мы ступили на лестницу. Тяжёлая дверь захлопнулась за спиной.

3

На стенах, обшитых тёмными деревянными панелями, медленно загорались светильники. Маленькие кристаллики хаотита в начищенных до блеска лампах реагировали на движение. Зажатая в узком коридоре между несколькими крупными мужчинами, я, как когда-то в детстве, зачарованно наблюдала за простой бытовой магией. Это помогло отвлечься, задавить очередную волну страха.

«Не так уж здесь и жутко!» – успокаиваясь, подумала я.

Если уж быть откровенной, то я запуталась, не зная, чего ожидать от своего нового положения. Запущенность парка и потёртость древнего здания ничуть не отразились на обстановке внутри корпуса. Сразу видно, что в помещениях старались поддерживать порядок. Совсем не похоже на тюрьму.

Настоящих заключённых содержали в крепости на другом конце столицы: обычные воры, убийцы и мошенники всех мастей не пересекались с отверженными. Для пустотелых не существовало суда и адвокатов, правосудия или помилования.

Это всегда казалось мне несправедливым. Маги Хаоса после обнаружения и ареста попадали в Академию, где, по слухам, проходили «сортировку». Я не знала, что это означает, но догадалась, куда меня ведут, и возненавидела дрянное слово. От него веяло бездушием и унижением.

Стражники остановились в глухой, без окон, квадратной комнатке, и я замерла вместе с ними. Один широко шагнул ко мне, надавил на плечо, заставляя сесть на скамью.

– Жди.

Сделалось противно – какой послушной я стала. Невыносимый ошейник давил горло. Я нервно сглотнула. Во рту пересохло.

У сопровождающих сделались недовольные, кислые лица. Воины переглянулись. Самый старший вздохнул и неохотно ударил кулаком в единственную здесь закрытую дверь.

– Кто?! – Прозвучал из-за двери срывающийся от недовольства голос.

– Пусто… – стражник поспешно прикусил язык. – Новую ведьму привезли.

– Так сторожите её, – уже более ровно и словно с насмешкой ответили изнутри. – Я занят.

Следом раздался тихий, короткий смешок: звонкий весёлый колокольчик, который мог принадлежать лишь молодой женщине, – резкий шлепок и смех плавно перетёк в едва сдерживаемый стон.

Я покрутила головой решив, что ослышалась.

– Только этим и занимаемся, – ворчливо брякнул воин, отходя от двери.

Сколько ещё ждать и мысленно прощаться с жизнью?!

Дорога до Академии была долгой и муторной. Пошевелив пальцами на уставших ногах, я скинула сапожки, развернулась, закинула ступни на скамью, подтянула колени к груди – прохладный металл небольшого, но тяжёлого ключа коснулся кожи.

Это была единственная вещица, которую я сумела сохранить из прежней жизни. И как стража не заметила ключа, одевая ошейник? Я отвлекла их, учинив скандал, а после они быстро повели разгорячённую и брыкающуюся девчонку к повозке.

Я спрятала улыбку, радуясь маленькой победе – ключ остался при мне.

Не обращая внимания на стражу, я щурилась на ореол мягкого света фиолетовых кристаллов. Тени, скрывающие резные узоры на стенах, напоминали о родной стихии. Несведущие обыватели считали хаос пустотой или сплошной теневой материей. Маги Хаоса знали, что из безвременья можно добыть настоящую силу и тот самый хаотит, используемый в домах, на городских улицах или на фабриках. Универсальная магическая энергия была повсюду.

Я думала о неведомом хозяине, обещанном охраной. От него зависело моё будущее. Какой он человек? Добрый и податливый, а может жестокий исполнитель чужой воли? Попытается ли он сломить волю очередной ведьмы?

Это мы ещё посмотрим! Моя жизнь – моё дело!

Я гордо вскинула голову, словно прямо теперь стояла перед незнакомцем, решающим мою судьбу.

Нет. Он не добр.

Голос человека за дверью показался властным и холодным. От такого не дождёшься сочувствия или понимания. Умолять я не стану. Никогда!

– Сторожите… – снова хмыкнул воин. – С утра не жравши, а он, видите ли, занят.

– А в «Толстой индюшке» сейчас жаркое подают, – мечтательно протянул молодой охранник.

Желудок отозвался болезненным спазмом. Я облизнула губы и сильнее обхватила колени, не собираясь раскисать. Не дождутся!

– Не трави душу, злыдень. – Товарищи добродушно отмахнулись от голодного вояки.

Все замолчали, но заскучав, молодой стражник толкнул приятеля в бок:

– Правду говорят, что этот Гастон Эссар сам из пустотелых?

– Ш-ш, ты! – одёрнул болтуна старший. – Не вздумай при нём ляпнуть. Напишет рапорт, что службу дурно исполняешь. Отправят на северную границу. Он у Совета магов в особой чести.

Я прикрыла глаза, делая вид, что задремала, а сама жадно слушала осторожную беседу стражников.

– На север?! Да не дай пресветлые маги! – молодой скрестил пальцы и осенил себя защитным знамением, которым часто пользовался простой люд.

Однако любопытство пересилило страх, и молодой страж снова шепнул приятелю:

– Что ж его Совет так отметил? Над всеми пусто… отверженными поставил.

– Он своих предал. Пошёл на сделку с Советом. Так говорят.

«Предатель», – распахнув глаза, с неприязнью повторила я и вздохнула.

Отправиться к границе с Северным городом – последним пристанищем для свободных магов Хаоса – моя мечта.

– Не мели языком лишнего, – предостерегающе бросил до этого молчавший воин и указал на меня взглядом.

Старший охранник не успокоился, наоборот, возмущённо повысил голос, забыв о своих же предостережениях.

– Говорю, что и всё говорят. Будь моя воля, убил бы, нелюдя, на месте. Столько людей погубили. Так и не успокоятся. Каждую неделю их лазутчиков-вредителей ловят…

Дверь в кабинет распахнулась. Воин скомкал последние слова, подскочил. На пороге появилась женщина.

Повинуясь непонятному импульсу, я опустила ноги со скамьи и поспешно сунула в сапожки. Придя в себя, намеренно осталась сидеть на скамье, открыто разглядывая молодую женщину.

Красавица была невероятно хороша: высокая грудь жарко вздымалась, на щеках алел румянец, идеально накрашенные губы хранили мечтательную и довольную улыбку. Дама сияла точно новенький кристалл хаотита.

Я не сразу заметила беспорядок во внешности незнакомки: несколько густых прядей светлых волос выбились из высокой причёски, туш, которой были подведены глаза, размазалась, явно дорогое платье помялось. Красавица несла себя с достоинством королевы и никому бы не пришло в голову посмеяться над ней или указать на недостатки.

За спиной, вылетевшей в приёмную, красотки были видны кусочек кабинета с пустым, массивным столом и затемнённый на фоне окна контур высокого мужчины. Он поспешно застёгивал рубашку и оправлял сюртук. Лица хозяина я не рассмотрела.

Красавица чуть развернулась назад, выгнулась, демонстрируя привлекательные формы, словно маня и не желая покидать этого места.

– Увидимся вечером, – игриво выдохнула она. – Наш высокочтимый приглашает на собрание. Предложение, от которого невозможно отказаться. Ты будешь? – с капризной требовательностью поинтересовалась красотка.

– Несомненно, милая Элизи, – довольно безразлично бросил мужчина ей вслед и приказал: – Ведите ведьму!

Стражники засуетились, принялись поднимать меня и подталкивать к двери. Помогать им я не собиралась. Возникла лёгкая неразбериха.

Гостья рассеянно скользнула взглядом по страже и арестованной девчонке, вздёрнула подбородок и удалилась, цокая каблучками.

Я успела понять, что передо мной стихийница с весьма посредственными способностями и отвернулась с тайным чувством превосходства. Маги Хаоса хорошо различали чужие дарования и их силу. Это знание сразу сделало красавицу менее привлекательной в моих глазах.

– Ведите! – недовольно повторил хозяин.

За одним коротким словом мне почудилось грозное продолжение: «Ведите ведьму, и я займусь ей!»

Я сжала челюсти и под давлением воинов переступила порог кабинета. Взглядом выхватила изящные руки, унизанные дорогими перстнями: мужчина раскладывал на столе бумаги. Он не спеша положил остро отточенный, нестираемый карандаш поверх чистого листа, рядом новую папку для документов.

Я удивилась, что у такой важной персоны нет секретаря. Вероятно, изумление отразилось на моём лице – посмотрев выше, я встретила тяжёлый взгляд серых, точно мокрый булыжник, глаз.

Мужчине на вид было чуть за тридцать. Он оглядел меня, и я немедленно почувствовала себя голой. Краска залила лицо, а в груди свело от вспыхнувшей злости на саму себя. Я не собиралась показывать волнение или смущение.

– Снимите оковы, – велел хмурый хозяин, подписывая смятую бумажку, которую протянул стражник.

Один из воинов с сомнением кашлянул, но достал тонкую пластину с рунами – артефакт, отмыкающий невидимый замок. За всё время пути до Академии я так и не обнаружила его на кожаном ремешке.

Ошейник змеёй сполз с тела. Я с облегчением выдохнула, чувствуя, как возвращается воля свободно использовать дар и желания. Даже ухмыльнулась, но тут же скрыла радость – попробую побороться и докажу, что я не просто слабая девчонка.

Дар незнакомого мага внушал опасения. Сильное и ровное фиолетовое пламя, видимое только последователям Хаоса, горело в груди предателя.

Я смотрела негодяю в лицо, где застыла гримаса превосходства и скуки; на дорогую одежду, богатые украшения – и скрипела зубами от ненависти.

Стража топталась неподалёку. Гастон Эссар картинно приподнял бровь и резко бросил:

– Вы свободны. Закройте за собой дверь.

Я неожиданно для себя вздрогнула, когда дверь за спиной и правда захлопнулась. Мы остались вдвоём. В маленьком камине мягко светились и потрескивали кристаллы хаотита. После обработки они давали не только свет, но и тепло.

Я набрала в лёгкие побольше воздуха, готовясь дать отпор.

В кабинете пахло сладкими духами, человеческим телом и… похотью. Сомнений, что произошло в кабинете, пока воины и арестованная торчали в приёмной, не осталось. Внезапное открытие заставило меня испытать неловкость.

Хотя я хорошо знала этот запах, даже привыкла к нему. В комнатах, которые убирала моя мать между подачей еды в трактире, витал тот же дух. Прошло не меньше десяти лет, а я продолжала помнить красные, отупевшие от вина и страстей лица посетителей трактира.

Гастон Эссар молча повернулся спиной и прошёл к окну. Одним решительным движением дёрнул раму. Свежий воздух, запахи влажной земли и коры деревьев проникли в комнату. Сразу стало легче дышать.

Он почему-то не стал возвращаться сразу, задержался у окна, глядя на траурный пейзаж с могильными плитами и диким шиповником. Высокий, с прямой, словно негнущейся спиной, Эссар казался таким же монументом, как и древние скульптуры на кладбище – поросшие мхом, выщербленные дождями и ветрами. Он, как и статуи, имел изъян.

«Предатель», – повторила я, подпитывая неприязнь, напоминая себе, с кем имею дело.

Наконец, Гастон Эссар сел за стол. В кабинете не было второго стула, и я осталась стоять, опустив руки вдоль туловища. Я готовилась, перебирала в голове подходящие магические формулы.

Увы, я умела так мало! Училась по книгам и без настоящего наставника. Ничего, я найду способ.

– Обращайся ко мне – господин Эссар, – сказал хозяин, откинувшись в кресле.

Взгляд мужчины оставался рассеянным, заполненным туманом недавней страсти, недовольством и чем-то ещё мне недоступным и непонятным. Несколько светло-русых прядок прилипли ко лбу. Эссар был по-своему красив и притягивал взор.

Я рассердилась на себя ещё больше, поняв, что с интересом разглядываю этого мужчину – предателя и негодяя, продавшего своих соплеменников Совету магов.