Фамильяр с подвохом

Пролог

В новом мире не изобрели телефоны. Пожалуй, это то, что расстроило меня больше всего: ни позвонить, ни музыку в любой момент послушать, ни посмотреть что-нибудь несерьёзное в ночи.

В мире, куда я угодила, бодрствовали ночью, а спали днём. Вот этот их режим мне очень понравился – с той только ложкой дёгтя, что вместо того, чтобы ночью смотреть сериалы и есть какую-нибудь вредную, но дико вкусную гадость, приходилось ходить на занятия. Кстати о них…

Я попала в другой мир, потому что меня затащили учиться в их дурацкую ведьмовскую академию! Видите ли, маги – ценный ресурс, и рано или поздно у любого мира он истощается, приходится добывать его извне, даже из безволшебных, серых миров, как родная моя Земля. И мне очень повезло, что я оказалась ведьмой, потому как они выкрали меня из моего скучного мира и приволокли сюда, чтобы я раскрыла свой потенциал и в ответ послужила их дальнейшему развитию. То, что мне повезло, – отнюдь не мои слова! Я как раз-таки считаю, что мне очень не повезло, потому что одно здешние колдуны и ведьмы не учли – я совершенно не хочу учиться в вузе! Ни магии, ни чему-либо другому!

– Наставник, рано или поздно вам придётся открыть эту дверь, чтобы накормить меня! – крикнула я и несколько раз постучала по тяжёлой дубовой двери кулаком. – И вот тогда я выберусь и отомщу вам! Жестоко отомщу!

Я несколько раз со всей силы пнула дверь ногами, но никто мне так и не открыл.

– Это нарушение моих прав и свобод, как ведьмы! – снова крикнула я. – Ни один обладатель магического дара не может быть ограничен в передвижении в силу полезности его умений по всему миру!

Да, нравилось мне это или нет, но законы нового мира я уже неплохо изучила. То, что я не любила учиться и потому не хотела здесь находиться, отнюдь не значило, что я не умею этого делать.

Однако даже после того, как я блеснула своими правовыми знаниями, дверь библиотеки не отворилась, и меня не выпустили на волю.

– Ну и пожалуйста! – буркнула я. – Всё равно не буду никого призывать! Не хочу и не буду!

Сказала, а сама бросила взгляд на широкий стол, на котором лежала неподъёмная физически книга заклинаний, распахнутая на страницах призыва фамильяра.

Глава 1. Призыв и его последствия

– Печенье, печенье… где здесь глава призыва печенья?! – взвыла я, уже два часа как скинув проклятую книгу со стола на пол и листая бесчисленные страницы в поисках глав, которые помогли бы добыть мне еду. Желательно, свежеиспечённое печенье прямиком из какой-нибудь столичной кондитерской. Глаза побаливали от недостатка сна.

Стоило мне обнаружить, что небо за занавешенными тяжёлыми шторами высокими окнами занялось рассветом, как мне тут же захотелось отправиться на святой ночной(здесь утренний) дожор перед сном. Однако дверь в библиотеку академии оставалась заперта – спать мне предлагалось прямо на полу или столах, пока наставник не добьётся от меня, чего требуется. Как он считает, требуется мне. Я же считаю, что только ему.

– Призыв демонического паука, призыв ядовитой мухи, призыв… Божечки, тут есть кто-нибудь не такой противный?!

Я стукнула ладонями по страницам и перевернулась с живота на спину, раскинув руки в стороны. Устилавшие полы у рабочих столов меховые шкуры и разожжённые камины сохраняли некоторое тепло в помещении, однако мне всё равно хотелось забраться под одеяло, на роль которого студенческая мантия годилась слабо. Как и книги на роль подушек, будь они хоть сто раз с мягкой обложкой! Да и их всё равно не достать: мне ограничили доступ ко всем шкафам, включив дневную защиту помещения от наглых студентов и не менее наглых преподавателей перед тем, как кинуть тут. Все учебные пособия просто окружены невидимым защитным барьером.

Перекатившись, как сосиска, убегающая от вилки в кипящей кастрюле, я снова оказалась над книгой заклинаний.

– Не может в таком огромном сборнике заклинаний не быть ничего про добычу еды! – с остервенением переворачивая страницы, я постучалась по ним головой. – Я же голодная не усну! Хочу булочки с корицей! С пылу с жару булочки с корицей! И карамелью! И чтобы они прилетели вот прямо сюда, вот прямо сейчас, вот в эту самую секунду!

Имея дурную привычку возмущаться вслух, я ещё и отчаянно жестикулировала, поцарапав себе отросшими ногтями ладони до крови. И поняла я это только тогда, когда увидела, что на странице, по которой я молотила рукой, осталось кровавое пятнышко… Прямо на рисунке призывного круга…

Быстрее, чем я успела среагировать или сказать «Ой-ой», пентаграмма вспыхнула золотым светом, который столбом вырос до потолка и, потолкавшись в преграду защитных чар, прожёг крышу и взвился дальше, в небеса, в само межмировое пространство, что на Земле считалось космосом.

– Нет, нет, стой! – я попыталась убрать руку от рисунка, но рука будто прилипла к книге, а ранки на ладони расширились, чтобы моя кровь смогла полностью очертить призывной круг. Это было скорее неприятно, чем больно, кожу щипало, подступила тошнота, сознание грозилось покинуть меня и раствориться в межмирье.

И тут всё резко оборвалось: луч света растворился, рука оторвалась от страницы. Камин и свечи… потухли. Шторы… задёрнулись сами по себе, погружая библиотеку в непроглядный с непривычки мрак. Я прижала к груди раненую руку и пробормотала:

– Вот только не надо мне тут этой темноты, как в фильмах ужасов! Нечего меня пугать! И вообще, я любым гостям без еды не рада, так и знайте!

Разряжая тишину собственным голосом для смелости, я двинулась в сторону окна, но запнулась о шкуру и полетела вперёд, в последний момент подставив руки, чтобы не разбить себе нос при падении. Причём, я была уверена, что прежде шкуры именно на этом месте не было!

– Ха-ха, смешно, обхохочешься! – храбрясь, продолжила я говорить с темнотой. – Заражение крови – как будет весело!

Не то чтобы оно мне грозит: сколько в детстве коленки и руки обдирала, пока училась кататься на роликах и велосипеде или делать кувырки на турниках разной высоты и надёжности. И ничего, живая, здоровая, всё такая же активная и очень злая! В худшем случае магическая медицина творит чудеса, оправдывая своё название.

Дойдя до окна, я дёрнула шторы, но те ни в какую не поддавались, словно их кто-то удерживал на месте. Но я же упёртая, я не сдаюсь так просто!

– Думаете, мне страшно, да? Подумайте лучше!

Я дёрнула ещё раз. И ещё. И…

– АААААА!

Тяжёлая штора затрещала, явно не от силы, которую я приложила, а от потусторонней фигни, и упала бы на меня, если бы я вовремя не отпрыгнула. Другая, тем временем, всё равно закрыла мне весь обзор наружу.

– Не знаю, кого я призвала, но вы явно не булочки с корицей, так что проваливайте! Слышите? Знаю, что слышите! – я погрозила кулаком в пустоту. – И верните мне свет!

И тут рука, которая невольно использовалась для призыва, загорелась. Буквально!

Первым порывом было закричать, что я, в общем-то, и сделала. Вторым – попытаться потушить огонь, но воды под боком не было, потому я просо нервно стряхивала с ладоней язычки пламени, как какую-то налипшую на них пыль. Лишь после того, как моя не загоревшаяся рука коснулась загоревшейся, а разницы я никакой не почувствовала, мозг взял контроль над эмоциями. Удалось сообразить, что мне вовсе не больно, что даже ранки – и те болеть перестали. Заживо не горела. По крайней мере, я этого не чувствовала.

– Да уж, совсем не так я себе представляла сожжение ведьмы на костре, – дар речи вернулся, пока я осматривала пылающие пальцы, поднесённые к самому лицу. Зрительная галлюцинация?

– Давно без суда не сжигают, – прогрохотало в библиотеке отовсюду. – А жаль…

Теперь ещё и слуховая?!!

– А с судом типа сжигать можно? – поинтересовалась я у рычащего голоса.

– Типа, – презрительно повторил голос, – тоже нельзя, если только человечек в защитные чары сокровищницы не угодил. Это случаем не сокровищница? – деловито уточнил он.

Я огляделась по сторонам, не обращая внимания, что рука у меня, вообще-то, всё ещё горит!

– Сокровищница, – с важным видом повторила я и вскинула палец на профессорский манер. Пламя занялось вокруг книги заклинаний, словно одного только места неизвестной призванной жути было достаточно, чтобы решить меня угробить. – Сокровищница знаний! Библиотека, иначе говоря. Так что сжигать меня нельзя, неведомая ты хтонь!

– Это я-то неведомая хтонь? – прогремело недовольно.

– Ну не я же! Прекрати греметь, ты же не гром!

– Как не ты, если как раз-таки ты, иномирная ведьма! – прорычало это нечто и вдруг вздохнуло. – Ты даже не знаешь, кого призвала, да?

– Почему же не знаю? – спросила я, а сама непринуждённо двинулась к лежащей на полу горящей книге, чтобы посмотреть, кого моя кровь в мир притащила.

Пламя будто намеренно разгорелось сильнее, чтобы ничего не смогла разобрать.

– Правда, знаешь? – издало нечто полурык-полухмык.

– Конечно, знаю. Я призвала тебя! Логично же? Логично!

Своего собеседника я не видела, но по тому, как мигнул огонь на ладонях и книге, отчётливо представила, что он закатил глаза. Зато грохотание его голоса слышала превосходно:

– Ведьмы! Везде одинаковые!

Проявив благоразумие, я промолчала. Да и не поспоришь с ним: мне самой ведьмы не слишком нравились. Как и колдуны. Как и один конкретный наставник, заперший меня в библиотеке постигать мастерство призыва. Так что зачем что-то говорить?

– Даже ничего не возразишь? – искренне удивился пришелец, когда и несколько минут спустя слов от меня никаких не дождался. Должна признать, что впечатление самого тихого человека во всех мирах я стопроцентно не производила.

В ответ дракону согласно покивала головой, мол, не-а, ничегошеньки не возражу.

– Поразительно… – совсем растерялась моя(ну да, уже моя) неведомая хтонь. Пророкотала потерянно, обескураженно: – Слишком сильно стукнулась, когда о ту шкуру споткнулась, да? Так ты вроде не головой ударялась… Ручки подставила свои. Впрочем, они же хрупенькие у тебя…

Меня завуалированно назвали пришибленной.

– Вот так и соглашайся с вами, неведомыми хтоньками! – выразила я своё возмущение. – Раз согласишься – и тебя уже стукнутой сочтут!

– О, голос подала, – будто бы обрадовалось призванное нечто, так, что даже не обратило внимания, как именно я его снова назвала. – А чего до этого молчала?

– Так может ты прав? Если в твоём мире тоже есть ведьмы и они похожи на здешних, то, значит, все одинаковые, – я вздохнула.

Пришелец задумался.

– Говоришь так, будто не отсюда, – заключил он.

– Так я и не отсюда. Как и ты.

Он снова задумался.

– И как тебя зовут? – миролюбиво поинтересовался недавний кошмарик.

– Ещё бы я имя своё непонятному существу не называла! – уперев руки в боки, с угрозой посмотрела куда-то в потолок, потому что лица(или что там у него вместо лица) нигде не было видно.

– Знаешь, столько оскорблений, сколько я уже получил от тебя, ни один дракон так долго не терпел, – прорычало нечто.

– Так ты… дракон? – ой, мама, так вот откуда огонь. – А вы разве вообще, как фамильяры, призываетесь? Высшая раса, всё-таки…

– В том-то и дело, что не должны. Уже давно от вас защитными чарами закрылись, настырных! Но ты как-то вытащила! – дракон вновь разозлился.

Огонь вокруг ещё раз взвился к потолку и погас, оставив как книгу, так и мои ладони, целыми и без ожогов. Оставшаяся на месте штора отодвинулась, впустив в библиотеку солнечный свет. Сразу же вспомнилось, что мне перед призывом очень хотелось кушать.

– Так как тебя зовут? – повторил мой невольный фамильяр свой вопрос.

– Вика, – представилась я. Подумала, что как-то несерьёзно. – В смысле, Виктория. А тебя?

Он… судя по звуку, выпустил дым из ноздрей, а после и вовсе материализовался предо мной в форме огромного золотого дракона, чья макушка буквально упиралась в свод библиотеки.

– Артамон, – рыкнул дракон, протянув мне лапу. За грубыми звуками смутно различался достаточно молодой мужской голос.

Учитывая разницу в габаритах, я сумела обхватить лишь острый коготь призванного фамильяра. Желудок неприятно заурчал, и, прокрутив в памяти, каким образом я вызвала дракона сюда, я поинтересовалась:

– Слушай, а у тебя, случайно, нет с собой булочек с корицей?

Глава 2. Разница в отношении

Странное дело, но булочки с корицей(и ещё с карамелью!) у моего призванного дружочка-пирожочка действительно нашлись, а с ними и разговор пошёл гораздо лучше и как-то душевнее. С едой вообще всё идёт гораздо лучше, от учёбы до разработки плана по завоеванию Вселенной. Правда, когда я предложила дракону подумать о подобном, он не был впечатлён.

– Это сколько недовольных будет, – проворчал Артамон. – И всех их не сожжёшь: либо править некем останется, либо на место старых бунтовщиков таким режимом придут новые, и всё равно править некем останется.

– Ну, так, а если не сжигать? – спросила, облизывая пальцы, липкие от карамели. Кто бы в его мире не приготовил этот шедевр кулинарного искусства, я бы расцеловала его в обе щёки. Кого угодно, пусть даже маленького и страшного гоблина, если у него ручки такие золотые!

– А если не сжигать, то на себя времени вообще не останется, – равнодушно рассудил Артамон. – Пока выслушаешь одних, недовольны будут уже другие. И учесть пожелания и стремления всех невозможно, уж точно не в масштабах Вселенной. Сколько империй гибло из-за халатности правителей? Из-за поддержки одних в ущерб другим, притом, что выбор оказывался неверным? Так что извини, куколка, но Вселенную завоёвывай как-нибудь без меня. Ты в любом случае будешь делать всё без меня, потому что я тебе не дракон на побегушках.

– Беее! – я показала ему язык. После того, как эта огромная туша столь нудно что-то объясняла, бояться его стало сложно. – Скучный какой!

– Тебе два или двадцать два? – закатил медово-карамельные глаза дракон. Он пытался поправить меня, что они скорее янтарно-медовые, но я, у которой на уме была одна только еда, лучше знала!

– Вике достаточно, чтобы понимать, что в жизни должно быть какое-то веселье, а ты звучишь, как редкостный зануда, – наигранно детским голосочком протянула я.

Однако что бы там ни говорила вслух, про себя я считала Артамона приятным и на редкость умным собеседником. Он очень много знал о музыке, живописи и театре, о государственном управлении и магии, об архитектуре и даже о дамских сумочках! На языке этого мира дракон, как и я, говорил с акцентом: законы межмирья, позволявшие одарённым магией понимать друг друга, в какой бы мир ни угодили, не стирали различия в произношениях. Для Артамона я звучала твёрдо, но мелодично, а он для меня – с низким мягким хрипом и рычанием.

– А сколько тебе лет? – спросила, откладывая выданную им пустую коробку со сладостями подальше. – Драконы, говорят, живут долго…

– Мне двадцать пять.

Я подавилась воздухом.

– Что?

– Что такое? – не понял моей реакции Артамон.

– Тебе всего двадцать пять, ты дракон – и никаких мечтаний о мировом господстве?! Это что такое? Это же надо исправлять!

– Ешь свои булочки! – огрызнулся мой огромный собеседник.

– Они закончились.

– Тогда помолчи, пока я пытаюсь притянуть чарами другие.

– Так говорить или молчать? Ты можешь определиться, что тебе больше нравится?

Артамон вздохнул.

– Мне нравится, когда я отдаю приказы, а их исполняют. Идёт?

– Не-а, это же ты тут фамильяр.

– Ненадолго!

Морда Артамона была поднята слишком высоко, чтобы на ней можно было рассмотреть какое-либо эмоциональное выражение. Однако что-то было в его короткой фразе. Что-то, кроме раздражения положением, в котором мы оба очутились… по вине наставника, конечно же. Не по моей же глупости, если учесть то, что будь моя воля, я бы вообще эту книгу заклинаний никогда не трогала?

Однако в глубине своей не самой доброй души я всё же испытывала вину, потому сделала настолько участливые лицо и голос, насколько это было возможно с моим эмоциональным диапазоном:

– Я оторвала тебя от чего-то важного, да?

Артамон рыкнул. Похоже, это было «да».

– Дело не в том, что происходит дома прямо сейчас, – снизошёл до пояснений он. Причём, снизошёл в буквальном смысле, так как вытянул лапы вперёд и улёгся на них, глядя на меня. – Дело в том, что произойдёт, если я не вернусь в скором времени. У меня, знаешь ли, много обязанностей.

Его речи оказались мне болезненно знакомы и вызывали отторжение.

– Знаешь, ты звучишь, как человек, который помешан на контроле над ситуацией. Что случится, если ты задержишься со мной, ну, скажем, на месяц? Рухнет пара-тройка государств?

– Да, – ни на секунду не задумавшись над ответом, не усомнившись, ответил он.

– Ой, да брось! – раздражённо подняла ладонь, как бы демонстрируя знак «Стоп!». – Твой мир уж точно не вертится вокруг тебя одного и не на одном тебе держится! Иначе бы я не сумела тебя призвать…

– То, что ты безответственная девчонка, не значит, что все должны тебе соответствовать! – добродушие дракона решило удалиться. Мы снова ругались.

– То, что ты помешанный и переживающий обо всём малолетний дракон, возомнивший себя стариком, не значит, что ты не преувеличиваешь свою роль в жизнях других! – кричала и распалялась я. – И вообще, фамильяры похожи на тех, кто их призывает! Так что успокойся и расслабься хоть ненадолго, потому что я именно это и делаю по жизни! Толку всяко больше, чем постоянно быть в обязательствах!

Как выяснилось, в одном мы с моим новым другом совсем не сходились.

– Что значит, я должен притвориться кем-то менее существенным? – обдал меня дымом из ноздрей Артамон. И если драконий огонь не жёг мои вещи и конечности, то от жара и едкого запаха мне спасения не было.

В конце концов, в нашей ругани мы дошли и до данной животрепещущей темы. Пока что в библиотеку никто не нагрянул, но с проверкой пожалуют и обнаружат, что я выполнила, что от меня требовалось. Да ещё и с невероятным успехом – ни жаба, ни сова, ни кот, а сразу высшее существо в фамильяры призвала! Какой плюс в мои учебные успехи, который мне будет очень трудно перекрыть минусами!

– То и значит! Ты можешь сделаться хотя бы поменьше? Чтобы походить не на дракона, а хотя бы… не знаю, в природе твоего мира водятся летающие ящерицы? В природе моего вроде водились…

– Летучие драконы крошечные! Я не стану унижаться больше, чем сейчас, притворяясь какой-то букашкой! – он упёрто скрестил лапы перед собой, постучал когтями по полу и посмотрел на меня злым взглядом.

– Глазами пока не прожигаешь, не старайся! – я храбрилась, но всё же отступила немного. – Слушай, вот ты вроде такой умный-заумный, а ради собственной безопасности прикинуться кем-то слабым не можешь.

– Мне не нужно притворяться слабым, чтобы быть в безопасности! – обозлённо пояснил дракон. – Я не могу устранить тебя, призывательница-недоучка, но вполне могу других.

– Устранить? Меня не можешь? Имеешь в виду… – кажется, недостаток сна на мне сказывался гораздо сильнее, чем я подозревала. Оно и понятно, ухода в мир сновидений после дожора ведь не последовало. – Так, стой! Давай пока не будем никого устранять!

Впрочем, жизнь без наставника меня весьма привлекала… Только, пожалуй, всё же не в том случае, где я несу ответственность за его безвременную кончину!

– А как же мировое господство? – усмехнулся этот… умный дракон.

– Ты сказал, что тебе это не интересно – я уважаю это твоё желание.

– Я сказал, что не стану притворяться каким-то слабаком – уважай!

– Кошмарик, что-то ты оборзел! Я сказала, что уважаю это, то есть одно желание, а не все, что ты озвучиваешь! – пара шагов вперёд – и вот я снова в опасной близости от драконьих зубов. Впрочем, такой ли опасной, когда он проболтался, что не может мене, хе-хе, устранить?

– В таком случае, я не уважаю ни одного твоего желания и исполнять их не собираюсь, – он отвернулся от меня и, расталкивая книжные шкафы, пошёл в дальний конец библиотеки, махнув хвостом на прощание. Меня, в отличие от всего остального, не задел, но ясно дал понять, что обиделся и сотрудничать не хочет.

И всё-таки правду в книгах пишут, что призвать, как фамильяра, можно только то существо, которое схоже с тобой по духу.

– Ну, может, ты хотя бы иногда облик менять можешь? В таком виде ты не поместишься у меня в комнате при всём желании, и мне придётся выгнать тебя спать на улицу! – не то чтобы я собиралась успокаиваться.

Глава 3. Занимательная физиология

Птички пели снаружи весёленькие песенки, пока не наступила тьма и не вылетели из укрытий их более печальные ночные собратья. Ночные летуны нравились мне больше: их песни иногда напоминали басы и крики. Ветерок пробирался в дыру, оставленную в потолке лучом призыва. Потрескивали поленья в камине. Я знала, что их докинул туда Артамон ловкой когтистой лапой.

– Хэээээй… – уныло протянула, покачивая свешенной с высоты рукой. Нога, согнутая в колене, неприятно ныла.

Дракон действительно не мог причинить мне вреда, с той только поправочкой, что лишь прямого физического. Непрямой физический и психический вред он мне причинять приспособился, в результате чего несколько часов спустя я воспринимала себя не иначе, как выжатым лимоном.

– Ну, поговори со мной! – канючила я. – Или спусти со шкафа!

Никакого ответа. Я глядела в свод, находящийся от меня на расстоянии вытянутой руки в положении стоя, и умирала со скуки.

– Не хочешь спускать, подними мне сюда какую-нибудь книгу! – предложила, так как переговоры с чудовищем пока что были моим единственным вариантом побега со шкафа. Ха, побег со шкафа – звучит, как начало очень тупой шутки. – Уверена, когда ты хвостом махал, разрушил защиту на полках. Ты ведь гораздо сильнее здешних колдунов, да? Такой могучий дракон, наверное, их магию даже не заметил.

Увы, но даже откровенная лесть, приправленная восхищением сквозь усталость, не проняла Артамона Жестокого: он продолжил лежать в дальнем тёмном углу, свернувшись калачиком, и игнорировать меня. Более того, он смел сладко посапывать, когда я расстаралась быть с ним любезной!

– Я есть хочу, – завыла так, что сама уже не различала, была искренна или нет. – Я пить хочу! Я домой хочу! Я… хочу справить нужду!

Из угла донеслось громкое обречённое рычание, побудив меня с надеждой приподнять голову и принять такое лежачее положение, при котором будет удобно смотреть на дракона.

– Ты когда-нибудь затыкаешься? – заспанно поинтересовался Артамон.

– Когда сплю – точно, – поразмыслив, кивнула я.

– Вообще-то я положил тебя на шкаф именно для того, чтобы ты заснула, – медово-карамельные глаза открылись так медленно, что я увидела, как смыкались-размыкались вторые вертикальные веки под горизонтальными. Мне нестерпимо захотелось потыкать в это чудо драконьих глаз пальцем.

Не подозревая о моих бессовестных желаниях, Артамон продолжил:

– Тем более что в данном мире как раз время сна.

– Откуда знаешь? – полюбопытствовала.

– Уже успел прощупать грани пространства после перемещения. Кстати, приземление здесь ты мне обеспечила жёсткое.

– Я, правда-правда, не хотела тебя призывать, – пустилась в извинения. – Сними меня уже отсюда, пожалуйста.

– Сейчас, подожди немного, – прорычал дракон. – Я, наконец, привык к здешнему ощущению магии.

Что означали его слова мне довелось узнать довольно скоро: когда золотое тело поднялось, изогнулось, насколько позволяло маленькое для него пространство библиотеки, и преобразилось в…

– Ох, ты ж мать честная! – воскликнула я, подскочив на шкафу. – А ты сможешь сделать мне массаж?

Язык мой – враг мой… Потому что едва мне удалось разговорить Артамона, как он снова затих, разве что теперь мне было чем заняться: рассмотреть его новый горячий облик. Только горячий не в прямом драконьем смысле, а в переносном – знакомом человеческом. Потому что дракон перевоплотился в человека!

Внизу, на том месте, где дремало величественное создание, стоял молодой мужчина в красных одеждах. С высоты моего положения, не имея возможности прикоснуться к ткани, я всё равно оценила дороговизну его рубашки, ткань которой выглядела плотной, как бархат, и блеск пуговиц, на которые должны были цепляться пришитые петельки. Рукава рубашки были закатаны, как если бы ему было жарко, и открывали бледные руки с длинными пальцами. Не слишком накачанные, как мне и нравилось. Волосы у Артамона были золотые и длинные, собранные в косу. Послушанием они не отличались: пряди спадали на лицо, выбивались из плетения и вились.

– Да ты красавчик, Артамон! – одарила я комплиментом своего очеловечившегося фамильяра. – Теперь принципиально буду называть тебя, как угодно, но не кошмариком, даже когда снова станешь большим и крылатым!

Артамон поднял на меня практически не изменившиеся глаза.

– Почему ты спросила про массаж? – часто хлопая светлыми ресницами, спросил дракон.

Я немножечко засмущалась и отвела взгляд.

– Ну, мне очень нравится, когда мне делают массаж, но уговорить кого-то его сделать сложно. Встречаться с кем-то или выходить замуж только ради того, чтобы у меня появился массажист, я не горю желанием, деньги на массажистов тратить тоже не хочется, я не миллионер, а ты вроде как теперь рядом, привязан ко мне и руки у тебя наверняка сильные… Так ты сделаешь мне массаж?

Пришлось повернуться, чтобы увидеть выражение лица мужчины после моих объяснений. Он тёр переносицу, будто не знал, смеяться ему или плакать.

– Нет, – покачал головой дракон. – Это неприлично.

– Да чего такого-то? Я же даже не из твоего мира, да и в постель к себе не тяну! Никто не узнает, что ты просто помог мне с больными шеей и спиной!

– А они у тебя больные?

– Я с Земли. Они там у всех сейчас больные, – фыркнула я.

Артамон вдруг напрягся, после чего из-за спины у него выскользнули золотые с рубиновыми прожилками крылья. Я ахнула от восторга. Он взмахнул ими и, взмыв в воздух, вскоре оказался напротив меня и шкафа, на котором я стояла. Протянув руки, чьё тепло на моей талии я ощутила даже сквозь рубашку и мантию, он ухмыльнулся:

– Ты хотела спуститься, Виктория?

***

– А с какой скоростью ты можешь летать в этом обличье?

Небо за окном стало багряным, как осенние листья, коих становилось всё больше на дорожках с каждым днём. Артамон, возмущённый моей беспомощностью, но не удивлённый, после того, как буквально преодолел грани миров, легко мысленно преодолел расстояние до ближайшего города и притащил нам магической почтой целых четыре сытных пирога. Когда они рухнули в руки Артамона из сгустившегося воздуха, я решила, что он обязан научить меня этому, на что он заметил, что вряд ли я буду платить, если буду пользоваться магопочтой, как он. Мол, не похожа я на честного человека. Но я дуться не стала – пахло притащенное восхитительно!

– С той же, с какой в драконьем, если покроюсь чешуёй и правильно наложу защитные чары, – ответил Артамон. Для приёма пищи он предпочёл сесть за стол, никак не тронутый его действиями в драконьей форме, и меня заставил кушать там же. Странно, что ещё столовые приборы не притащил, хотя пироги гораздо удобнее есть руками!

– А с какой максимальной скоростью ты можешь летать в драконьем виде? – опять же, я не расстраивалась, ибо глядеть на это чудо чудесное, диво дивное, и думать о его возможностях было для меня гораздо более увлекательным занятием.

– Триста сорок километров в час. Плюс десять, если критически важно оторваться.

Я подавилась соком, который мой фамильярчик тоже доставил откуда-то. Артамон вовремя успел накрыть пироги крышками от их плотных картонных коробок. И себя, конечно же, обезопасил салфеткой.

– Серьёзно? Как гоночный автомобиль?! – я пыталась представить: автомобиль внизу, дракон наверху, мчатся с одинаковой скоростью. Картинка выходила безумная. – А меня сможешь покатать?

– Только если смертельно на такой-то скорости и высоте, где она развивается, – если судить по усмешке, мысль о моём последнем полёте его привлекала.

– А если наложить те же чары, что ты накладываешь на себя?

– Тогда могу. Но хочу ли?

– Захочешь! – я узнала, что требовалось. Меня могут прокатить на скорости гоночного автомобиля на высоте истребителя. Это ли не круто?! – А можно превратиться в дракона? Ну, с помощью зелья?

– В вашем мире можно? – скепсис в его коротком вопросе хоть ложкой жуй.

– В моём мире вообще магической науки, как таковой, сейчас нет.

– А в этом?

– А в этом я до таких тем ещё не доходила. Мы вообще драконов пока не то чтобы изучали.

– Минутка просвещения: нет, нельзя. С драконьим геном надо родиться, – снова включил зануду Артамон.

– То есть у дракона и не-дракона может родиться дракон? – и зря включил, потому что я своё любопытство не выключила.

– Да. Драконий ген – доминантный.

– То есть у нас с тобой получился бы дракончик?

– У нас с тобой никто бы не получился.

– Почему?

– Потому что я бы не захотел.

– То есть ты можешь управлять желанием завести детей? – ахнула, не донеся кусок пирога до рта.

– Да. Просто не спать с теми, кто мне не нравится.

– А вот это обидно!

– Каков вопрос – таков и ответ.

Я немного пожевала, тем самым давая передохнуть и формулируя следующий вопрос. У меня их хватало.

– А у вас вообще всё нормально, когда вы в виде людей? В смысле, всё, как у людей, вообще-вообще всё?

– А ты точно человек, а не оружие массового уничтожения? – вымотанный, он блеснул в мою стороны яркими глазами и повернул голову под таким углом, что я не удержалась. Ляпнула:

– Ты красивый.

– Ты тоже.

– Что?! – а вот такого я никак не ожидала!!!

– Какой новый вопрос!

– Ты сказал, что я красивая, – я обвинительно ткнула в сидящего напротив драконьего мужика пальцем.

– Ты тоже.

– Да, но я говорила не в первый раз. И искренне.

– Я тоже был искренен.

– Ранее ты сказал иное! – напомнила про то, что у нас ничего, по его словам, не получилось бы.

– Ни одно моё слово не противоречит другому, ты, чудовище! – только вот Артамон не думал вспоминать.

– Ага, а сейчас ты меня чудовищем обозвал!

– Я констатировал факт твоей невыносимости! То, что мне нравится на тебя смотреть, не отменяет, что характер у тебя дурной! – дракон устало отложил салфетку и отодвинул коробки, чтобы смотреть на меня с другой стороны стола без малейших преград.

– Тебе… нравится на меня смотреть?

Тишина повисла неловкая, как при желании пожрать в три часа ночи и обнаружения в холодильнике одной только вчерашней мокрой и не особо аппетитной запеканки. Я пощёлкала пальцами перед лицом зависшего драконьего пришельца.

– Виктория вызывает Артамона, приём! Я намереваюсь прямо сейчас залезть к тебе на спину и проверить твою грузоподъёмность!

Не то чтобы я уже не знала, что с ней у него всё в порядке: он держал меня за талию едва не на вытянутых руках, летел и не морщился, когда служил моим лифтом со шкафа.

– Только попробуй! – угрожающе прошипел дракон.