История о том как моя тётя-извращенка стала моей девушкой
Tekst– Нет! – отводя глаза, сказала Марисе, сдавленные узкой юбкой, её бёдра конвульсивно сжались.
– У нас возникли некоторые проблемы в отношениях. Мы решили пока пожить отдельно, – сказала она, полностью овладев собой. Щёки её постепенно розовели, она разгладила на бёдрах юбку нервным движением, потом подняла глаза и посмотрела на меня. Каждый раз когда она так смотрела мне казалось, что она уже на пределе. Этот взгляд молил о помощи, я растерялся не зная что и думать. Марисе опустила глаза, на секунду она закусила нижнюю губу. Я почувствовал, что спина у меня взмокла и это меня разозлило.
– Странный он. Я бы не отпустил от себя такую красивую девушку! – пристально глядя на Марисе, сказал я. Щёки Марисе залила краска, сделав над собой усилие, она посмотрела на меня и сказала строго:
– Что это за вопросы такие? Тебе не кажется, что неприлично говорить такое своей тёте? – голос её слегка дрожал.
– Прошу меня простить! – я несколько нарочито склонил голову, глядя на неё из подлобья, отлично осознавая, что извинения прозвучали довольно фальшиво. Марисе нервно поёрзала в кресле и встала.
– Мне нужно переодеться!
Дождавшись пока она выйдет я вскочил и крикнув:
– Тётя Марисе, я ушёл!
Я поспешно натянул кроссовки и выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. Стараясь производить, как можно больше шума я сбежал вниз по лестнице, в парке поблизости уселся на скамейку, вертя в руках свой проездной. Потом сунул его в рюкзак, какая-то сила как-будто подталкивала меня в спину. Выждав около получаса, я поднялся со скамейки и пошёл обратно к своему дому. Стараясь, чтобы не скрипнула ни одна ступенька, я поднялся на галерею и остановился около своей двери. Я прислушался, за дверью была тишина. Осторожно отперев замок, я бесшумно проскользнул внутрь. Во всяком случае, мне казалось, что бесшумно. Прислушавшись, я уловил шум льющейся воды, Марисе принимала душ. Сняв кроссовки, я прокрался к двери в ванну. Возможно, я не совсем отдавал себе отчёт в том, что делаю. Увидеть её обнажённой, этому желанию я не мог противиться, да и не хотел, если честно. Это конечно было очень по-детски, но я ничего не мог с собой поделать. Сердце моё бешено стучало, я приоткрыл дверь. Марисе стояла спиной, запрокинув кверху лицо, вода лилась по её плечам, спине и попе. Её белая подтянутая попка выглядела чертовски соблазнительно, выглядела так, как я себе и представлял. Сперва я не понял, что она делает, Марисе провела рукой между своих ягодиц, я подумал, что она моет себя там, но рука её задержалась в ложбинке между ягодицами. Я догадался, что Марисе ласкает свою попу, присев она повернулась ко мне боком, второй рукой она сжимала свою грудь. В первый раз я толком не рассмотрел её грудь, но теперь она показалась мне невероятно красивой, такой, какие бывают только у моделей или айдолов, что касается размера, то для японки очень большой. Но даже дело не в размере, грудь Марисе была очень красивой формы, если не соврать такая форма груди была у Мерэлин Монро или Джейн Мейнсфилд, у какой-то из них. Или у них обеих? Не помню. Короче говоря, обнажённая Марисе выглядела так, что можно было умереть только мельком взглянув на неё! Во всяком случае, для меня не было, нет и не будет женщины красивее чем она! Но я отвлёкся. Присев на корточки, и прогнувшись в спине Марисе самозабвенно ласкала себя, закрыв глаза, она закусила нижнюю губу, щёки её сильно покраснели. Несколько раз она облизывала свои пальцы и снова погружала их между своих ягодиц, похожих на круглые ягодицы девчонки. Я смотрел на неё не в силах оторвать взгляд, член у меня так сильно встал, что мне стало больно. Марисе протолкнула два пальца себе в попу и сильно застонав, сжала сосок своей левой груди, задышала прерывисто и глубоко. Спина её изогнулась как струна, мне казалось, что я могу пересчитать все её крохотные трогательные позвонки. Невозможно было оторвать взгляд от её нежных круглых плечей, мокрых волос, эротично прилипших к шее, напряжённых ягодиц между которыми двигались её тонкие пальцы. Некоторое время Марисе ласкала себя, потом вдруг всхлипнула, опустилась на колени, закрыв лицо руками, и заплакала, плечи её трогательно вздрагивали. По правде сказать. Я хотел уже войти в душ и наброситься на неё, мне почему-то казалось, что застигнутая в таком состоянии, она не сможет отказать мне, но когда она вдруг разрыдалась, меня словно в печень ударили. Я отпрянул от двери в душевую, меня била странная дрожь, сердце гулко стучало в висках, я осторожно прикрыл дверь, ступая на носках, вышел из квартиры, руки мои дрожали, громко щёлкнувший дверной замок привёл меня в чувство. Я испуганно замер, прижавшись к стене подле входной двери. Вода в ванне смолкла.
– Роман, это ты? – услышал я испуганный голос Марисе. Мне показалось, что её голос дрожит. Держа кроссовки в руках, я сбежал по лестнице вниз, надел обувь и быстро пошёл к станции. В себя я пришёл уже в вагоне. Мысли в моей голове путались. Кажется я уже говорил, что у меня был уже некоторый сексуальный опыт, но ни разу я не испытывал такого сильного сексуального влечения как сейчас. Всё время пока я работал, принимал товар, расставлял коробки, мыл пол, я думал о Марисе. Благо работа у меня голову особо не загружает. Если так рассудить она уже взрослая, а я еще, по сути, ребёнок. То есть я изначально в невыгодном положении. Было очень странно, что такую красавицу отпустил муж, похоже, он вообще не ценил её, не считал красивой. У меня это в голове не укладывалось. Меня охватывала тоска при мысли, что Марисе никогда не будет моей девушкой. По дороге домой, у меня опять встал при одной мысли о ней, пришлось мне прикрываться рюкзаком, чтобы скрыть сильнейшую эрекцию. Это было раздражающе по-детски и я злился на себя.
– Я дома!
– Привет! Хорошо поработал? – на Марисе была простенькая домашняя одежда, застиранная футболка, видимо из запасов Акари, сильно обтягивала грудь.
– Очень мило выглядишь! – сказал я тихо.
– Что?
– Ничего. Спасибо всё хорошо.
– Будешь ужинать? Я приготовила такояки!
– Буду, спасибо.
Во время ужина опять повисло тягостное молчание. Теперь оно больше не радовало меня, не давало мне чувство превосходства над Марисе. Я смотрел, как она сидит, держа спину прямо, словно отвечает урок и ест аккуратно, не спеша, тщательно пережевывая, как двигаются её тонкие пальцы, изящные кисти её рук, а перед моими глазами всё время возникало видение её голого мокрого тела, и этих пальцев, бесстыдно ласкающих свою попу.
– Сегодня днём, ты возвращался в квартиру? – спросила вдруг Марисе, в голосе её появилась какая-то тоска и напряжение.
Я едва не подавился, закашлялся, аж слёзы на глазах выступили.
– С чего ты взяла?
– Мне показалось, что я слышала, как ты приходил, – она смотрела на меня так, как будто я был судьёй, а она обвиняемой. Мне захотелось спросить, кончает ли она когда ласкает свою попу, но мне сразу же стало стыдно, ведь это я за ней подсматривал.
– Тебе показалось. Я не возвращался.
За оставшееся время ужина мы ни разу не взглянули друг на друга. На следующий день Марисе ушла куда-то рано утром. Едва за ней закрылась дверь, я уже сидел в её комнате и читал дневник, который лежал на том же месте. На последней странице я прочёл:
«Мой племянник, кажется хороший человек. Он почему-то волнует меня. Ловлю себя на том, что постоянно думаю о нём. Интересно член у него такой же большой?»
Последнее предложение было тщательно замазано, но посмотрев на свет, я смог его прочитать.
«Боже мой, до чего я дошла? О чём я только думаю?! Если он узнает, кто я на самом деле он будет презирать меня! Неужели я никогда не буду счастлива? Иногда кажется, что лучше мне умереть!»
Мне стало не по себе, я вернулся к тому месту, на котором остановился в прошлый раз и погрузился в чтение. Постепенно передо мной развернулась вся её, довольно несчастная жизнь. Это ощущение тоски ещё более усиливалось тем, что писала она хорошо, очень хорошо. Каждая страница этого дневника отражала натуру тонкую, чувствительную и очень ранимую. Марисе подробно описывала каждый свой сексуальный опыт, который впрочем, был невелик и скучен. Единственным мужчиной Марисе был муж, который совершенно не стремился понять её. Постепенно секс с ним начал вызывать у неё отвращение. Последние полгода сексом они не занимались вовсе. Марисе с тоской писала о его упрёках. Муж обвинял её в том, что она никак не может забеременеть. Даже для этого ты не годишься! – это было самое мягкое из того что он ей говорил.
«Я совершенно бесполезна! Я не могу удовлетворить своего мужа! Я даже не могу родить ему ребёнка!»
Несколько страниц были пропущены. Потом следовали несколько бессмысленных бессвязных предложений. Я продолжал читать.
« Там ничего нет, там темно и страшно. Очень страшно! Меня никто не любит, никто не будет грустить обо мне…»
Я отложил дневник, и некоторое время сидел, глядя перед собой. В голове у меня царил порядочный бардак. Постепенно я смог сформулировать для себя вопрос на который мне предстояло ответить. Я уже не мог больше прятаться за цинизмом и равнодушием. После прочтения дневника Марисе мне стало очевидно, что она находится на грани. Возможно, на грани самоубийства. Если я…, то есть если я стану её парнем…, я хочу сказать, что мне придётся нести ответственность за неё. Это грубо прозвучало, прозвучало так словно она собака какая-то. Но из её дневника я понял, что она очень остро нуждается в ком-то, кто о ней позаботиться. О ком-то кто никогда её не бросит. Это я понял. Мне, конечно, нравится Марисе, я, похоже, даже люблю её, но готов ли я нести ответственность за её жизнь? В конце концов, я ещё даже школу не закончил! Не хочется признавать, но в тот момент я просто сдрейфил. Повёл себя, как жалкое ссыкло, придумавшее себе оправдание, чтобы не принимать никакого решения! Марисе, я любил тебя всегда! И тогда любил! Прости мне, что я такой трус! В тот момент мне захотелось куда-нибудь свалить. Я собрал рюкзак, кинул в него смену белья и зубную щётку, вышел из дома и пошёл к автобусной остановке. Я успокаивал себя тем, что мне надо было всё хорошо обдумать, а когда я видел Марисе, я совсем не мог думать. Был только один человек, к которому я мог бы пойти. Ну, кроме Акари, но к Акари я бы не пошёл, даже если бы знал, где она находится. Как я и ожидал, Сакура появилась около своего дома ближе к вечеру. Мы не виделись два года, но я узнал её ещё издали. Хотя она и здорово изменилась. Короче она стала красавицей, но от неё теперь ещё сильнее веяло каким-то отстранённым холодом, как от Снежной Королевы. Сакура словно бы замораживала всё на своём пути. Она остановилась около меня сидевшего на корточках у забора и молча, разглядывала несколько минут. Когда она узнала меня, лицо её исказилось на секунду, но лишь на секунду.
– Привет Сакура, – выдавил я заискивающе.
– Смотрите, кто пришёл! – сказала она язвительно. На ней была тёмно синяя школьная форма, которая очень ей шла, гладкие чёрные волосы спускались ниже плеч, она презрительно смотрела на меня из-под длинных чёрных ресниц.
– Какой школы эта форма? – я неловко поднялся, отряхиваясь и, как не сутулился, сразу оказался на голову выше неё, хотя для японской школьницы она была очень высокой. Во всяком случае, она была значительно выше Марисе.
– Престижной. Мне идёт? – спросила Сакура, довольно сухо.
– Очень, – искренне сказал я.
– Поругался с Акари?
– Да нет. Не совсем, – смущённо отвечал я.
– Думаешь, я позволю тебе переночевать, как в старые времена? – сказала она, испытующе глядя на меня снизу вверх.
– Ну да, вообще-то… – я смущённо замолк.
Сакура усмехнулась, на секунду лицо её так исказилось, что мне стало страшно.
– Пошли. Родителей нет дома. Пока нет, – не взглянув на меня, она отперла дверь, ведущую в располагавшийся перед домом небольшой садик и, не оглядываясь, пошла вперёд по усыпанной гравием дорожке. Идя вслед за ней, я подумал, что возможно она всё ещё не совсем отошла. Честно говоря, плевать мне было на её родителей, реакция Сакуры на моё появление, меня расстроила, даже напугала. Я уже жалел, что пришёл к ней. Лучше мне было переночевать в капсульном отеле или просто просидеть всю ночь в круглосуточном кафе у станции. И всё же через минуту я сидел в её комнате, на втором этаже прижимая к себе рюкзак. Немало меня не стесняясь Сакура переоделась прямо в моём присутствии. Я смущённо отвернулся, заметив это моё смущение, она усмехнулась.
– Знаешь, когда ты меня бросил, я чуть с ума не сошла. Мы были в средней школе, а я размечталась, что выйду за тебя замуж! Вот же дура! – со злостью сказала Сакура. У меня стало совсем тошно на душе и я неловко поднялся, прижимая к себе рюкзак.
– Прости. Я пойду, – я сделал шаг к двери, но Сакура остановила меня.
– Да ладно, чего уж, – сказала она горько. И тут я понял, что на самом деле она уже пережила наше расставание, и только моё появление растревожило эти давно зажившие раны. И ещё я подумал, что она и правда меня любила. Ну, насколько может любить девчонка которой ещё даже не исполнилось пятнадцать.
– Мне будет стыдно, если тебе придётся спать на улице! – добавила она с презрительной усмешкой.
– Только сиди тихо. Уже скоро мама придёт. Увидит тебя здесь, точно выгонит, а отец и убить может!
– Не хотелось бы, – угрюмо отвечал я. Отец Сакуры был похож на бандита. В школе болтали, что он якудза, но я в это никогда не верил.
– Я принесу тебе поесть пока родители не пришли, – Сакура взялась за ручку двери и сказала обернувшись.
– Сегодня ты совсем такой, как два года назад. Только сильно подрос.
Она вышла. Я сел на пол, прислонившись спиной к её кровати, всё также прижимая к себе свой рюкзак. Всё в этой комнате пахло Сакурой, и этот запах, был для меня запахом из детства, запахом моей ушедшей любви.
Лежа на полу, рядом с кроватью Сакуры, я всё никак не мог уснуть. Марисе звонила несколько раз, но я сбрасывал звонок. В комнате было темно и, я почти не видел Сакуру. Я уже думал, что она уснула.
– Это звонила твоя девушка? Вы поругались? – спросила Сакура.
– Нет. Это не то, – отвечал я, почему-то её вопрос заставил меня смутиться.
– Хочешь поспать со мной? – спросила вдруг Сакура.
– Ты чего это? Что скажет на это твой парень? – удивился я.
– Сейчас у меня нет парня, – Сакура подвинулась, освобождая мне место.
– Ладно, – я лёг рядом с ней поверх одеяла, Сакура дала мне свою старую пижаму и эта пижама была мне зверски мала, вероятно, я смотрелся в ней довольно нелепо, но может быть Сакура и хотела, чтобы я чувствовал себя неуютно.
– Ложись под одеяло! – попросила она, каким-то странным голосом. Делать было нечего, я залез к ней, она была очень тёплая и приятно пахла. На секунду у меня промелькнула в голове мысль, что она сейчас закричит, обвинит меня в изнасиловании. Неужели я мог думать о ней так плохо? Я боялся придвинуться к ней, но Сакура сделала это сама. Сердце моё бешено стучало. Несколько минут мы лежали, молча слушая дыхание друг друга.
– Ты хочешь? – тихо спросила Сакура, каким-то странным сдавленным голосом.
– Сакура, нам лучше этого не делать, – с трудом сглотнув, сказал я.
– Ты прав, – она замолчала. Сквозь тонкую ткань пижамы я слышал, как бьётся её сердце.
– Знаешь, я давно хотел сказать тебе. Извиниться. Прости меня, Сакура, – сказал я тихо.
– Ты об этом? – она едва заметно пожала плечами, – это всё уже прошлое.
– Роман, я на самом деле ни о чём не жалею. Пусть ты и оказался мудаком, но тогда когда я любила тебя, я была по-настоящему счастлива! Так что не извиняйся больше! – она замолчала.
Её дыхание постепенно выровнялось, она уснула или сделал вид. Я лежал, боясь потревожить её сон, моя рука на которой лежала её голова затекла, вторую я вытянул вдоль тела, стараясь ненароком не коснуться бедра Сакуры. Теперь мне стало ясно, почему я пришёл сюда. Мне нужно было получить у неё прощение! Сакура права, я и, правда, мудак! Всё время я думал только о себе! На чувства Марисе мне было наплевать! Пожалуй, мне следует узнать чего хочет она, а уже потом думать, на что готов пойти или не пойти я сам! Через некоторое время, я всё же смог убрать руку из-под головы Сакуры не разбудив её и, скоро тоже заснул. Проснулся я очень рано, было довольно прохладно. В японских домах почти всегда прохладно. Я лежал глядя в серый потолок и думал о Марисе. И вдруг я понял, что смертельно хочу её видеть. Я осторожно встал, опасаясь разбудить Сакуру, разыскал свою одежду и стараясь быть максимально тихим оделся. Пижаму я сложил и повесил на спинку стула, закинул за спину рюкзак и держа кроссовки в руках выглянул на лестницу. Лестница уходила вниз на первый этаж, и там внизу было уже совсем светло. Я оглянулся, Сакура спала, во сне она была похожа на маленького ребёнка, каким я помнил её с младшей школы, я выскользнул в коридор, прикрыл за собой дверь и начал спускаться вниз замирая от страха. Перед тем как закрыть дверь, я посмотрел на Сакуру, мне показалось, что она глядит на меня из-под приоткрытых ресниц, а её тонкие губы искривились во что-то на подобии ухмылки. Я сел на первый автобус и через пятнадцать минут был в парке рядом со своим домом. Здесь мужество оставило меня, я сел на скамейку, было ещё очень рано и только редкие прохожие в такой час спешили мимо меня к станции. Я думал о том, что я могу, что я должен сделать для Марисе. Так толком ничего и не решив я решил пойти домой. Марисе спала на диване, поджав под себя ноги, завернувшись в какой-то плед, который, по всей видимости, нашла в шкафу, глаза её покраснели и опухли от слёз, рядом с ней лежал телефон. Я смотрел на её измученное лицо и испытывал одновременно нежность к Марисе, которое смешивалось с острым чувством вины. Мне показалось, что от меня плохо пахнет, я прошёл в душ разделся и встал под струи воды, и сразу же видение ласкающей себя Марисе захватило меня. Член мой сильно встал, я сжал его правой рукой и впервые за долгое время принялся мастурбировать, я кончил, шепча:
– Марисе! Марисе!
В этот момент я представлял себе её круглую упругую попу. Сжимая извергающийся член в руке, я прижался лбом к холодному кафелю душевой.
– Марисе!
К моему удивлению, после мастурбации желание нисколько не уменьшилось. Член по-прежнему стоял. Тяжело вздохнув, я принялся намыливать себя. Пока я мылся, мне удалось немного успокоиться. После душа я почувствовал себя посвежевшим, словно заново родившимся. Надев на себя чистое бельё, футболку и шорты, я вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрые волосы. Едва я открыл дверь, успел увидеть раскрасневшееся от злости лицо Марисе, и звонкая пощёчина обожгла мою щёку.
– Скотина! Подлая скотина! – закричала она.
Не то чтобы она ударила меня сильно. Честно говоря, от пощёчины Марисе было больше шума чем боли. Но я признаться слегка опешил, потом разозлился, моё тело действовало, как будто само по себе. Я схватил руки Марисе за запястья, развернул её к стене, прижав её руки над её головой, и поцеловал. Может быть от того, что она не ожидала подобного, мне показалось, что Марисе робко ответила на мой поцелуй. Губы её были нежными, мягкими и до жути приятными, слюна её была сладкой. Её запах, ударил мне в голову, стало чертовски приятно. От этого одуряющее приятного чувства у меня даже закололо в боку, а вставший член упёрся в живот Марисе чуть выше пупка.
– Что?! – она попыталась отстраниться от меня, вырвать свои руки из моих рук, но ей это не удалось. Она была слаба как маленькая птичка, её трепыхания меня только раззадоривали. Всё что она смогла сделать это откинуться назад, уперевшись затылком в стену, я смотрел ей прямо в глаза. Лицо, шею и даже уши Марисе залила краска, она покосилась вниз на выпирающей бугор моих шорт.
– Что ты делаешь? – проговорила она испуганно.
– Я же твоя тётя! – добавила она жалобно, уже не пытаясь вырваться.
– Мне больно! – глаза её наполнились слезами, щёки её пылали, она тяжело и сдавленно дышала. Я вдруг понял, что Марисе говорит всё это тихим горячим шёпотом, видимо, чтобы соседи не услышали нас. Даже сейчас она продолжала контролировать себя, продолжала сдерживаться. Не знаю точно из-за этого или нет, но мной овладела ярость.
– Да скажи же уже что-нибудь! – закричал я на Марисе как безумный. Она вздрогнула. Вся сжалась, заморгала жалобно, отчаянно сдерживая слёзы, большие глаза её широко раскрылись. Я смотрел на неё, в душе у меня всё кипело. Я чувствовал, что сейчас она полностью в моей власти, что я могу сделать с ней всё что захочу, и она как обычно не посмеет даже закричать.
– Ты всего лишь жалкая, недоёб-ная сука! Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, просто скажи об этом! – рявкнул я, на неё.
Она жалобно посмотрела на меня, губки её кривились.
– Не надо! Пожалуйста, не надо! – прошептала она.
– Хорошо, я тебе помогу! – я схватил за ворот её футболку и рванул, материя с треском разорвалась, и грудь Марисе едва сдерживаемая бюстгальтером выпрыгнула наружу. Она вскрикнула едва слышно, упёрлась освободившейся рукой мне в грудь, но очень слабо, она смотрела на меня большими глазами, в которых стояли слёзы, но она не закричала, даже не попыталась. Я уже не мог остановиться, схватив Марисе в охапку, я швырнул её лёгкое тело на диван, она даже не пискнула, только перевернулась, встала на четвереньки и попыталась перелезть через спинку дивана. Видимо она хотела укрыться в моей бывшей комнате, но это у неё бы всё равно не получилось, дверь там хлипкая, название одно. Если бы Марисе жёстко остановила меня, если бы она проявила хоть каплю твёрдости, я бы тут же сдулся, но она вела себя, как жертва и я только сильнее распалялся. Короче говоря, удрать я ей не дал, схватил её рукой сзади за шею, а шея у неё была тонкая, как у ребёнка и принялся срывать с себя одежду. Марисе всхлипнула и предприняла слабую попытку вырваться.
– Стой на месте, сука! – прорычал я, и едва я сказал это Марисе вся как-то обмякла и прекратила сопротивляться. Она покорно позволила мне задрать юбку себе на спину. Я сдвинул в сторону её маленькие чёрные трусики и вошёл в неё одним сильным движением. И только оказавшись внутри её тела я понял, что там, у Марисе всё горячо и липко, осознал, что она течёт как последняя шлюха. Марисе давно уже перестала вырываться, никаких попыток удрать от моего члена она не делала. Наоборот, она прогнула спинку навстречу моему члену и сдерживая крики впилась зубками в своё узкое запястье. Сжав обеими руками её тонкую талию, я начал жёстко натягивать нежное тело Марисе на свой член, словно куклу. Несмотря на то, что из неё текло, как вода из прохудившегося крана, ей похоже было больно, но она всё равно подавалась мне навстречу и стонала как заправская шлюха! И тут до меня дошло! Ведь ей это и было нужно! Марисе была из тех которые тащатся, когда над ними доминируют. Всё время пока я думал, что она напугана до безумия, Марисе возбуждалась, текла и больше всего хотела, чтобы я не останавливался! Едва я это осознал, у меня крышу сорвало и начал долбить её максимально жёстко, и чем грубее я это делал, тем больше Марисе стонала и выгибалась мне навстречу.
– Больно! Больно! – шептала она бессвязно. Марисе изогнулась, затряслась, зарычала, словно раненное животное, теперь она совершенно не сдерживалась, и мне пришлось ладонью зажать ей рот, иначе её бы весь дом услышал. Я понял, что она кончает, её влагалище бешено запульсировало вокруг моего члена, такого я никогда ещё не испытывал, и я сразу же кончил, кончил вместе с ней. По-моему я тоже рычал, не знаю. Колени Марисе подогнулись, она упала на живот, придавленная моим весом. Я отпустил Марисе, словно кот только что отымевший самку, я отвалился от неё и сидел рядом на диване тяжело дыша, я ещё не совсем отошёл от сильнейшего оргазма, сердце стучало в висках, но член мой и не думал опадать, он стоял, так сказать возвышаясь как скала, он был твёрд как никогда и, по-моему, больше чем когда-либо. Марисе несколько раз похотливо взбрыкнула тазом, заскрипев зубами, полежала немного уткнувшись лицом в подушку дивана и вздрагивая время от времени, потом вдруг подняла голову и медленно встала пошатываясь, как будто всё ещё собиралась бежать от меня. Она повернулась и посмотрела на меня, её взмокшие от пота волосы прилипли ко лбу, губы были искусаны до крови, она едва держалась на ногах, юбка была задрана до пояса, на обнажённой части грудей, скрытых снизу чёрно-красным бюстгальтером выступили капельки пота. Марисе тяжело дышала и эти огромные шары то поднимались, то опускались, словно жили жизнью отдельной от своей хозяйки. Она стояла передо мной пошатываясь, как пьяная, моя сперма стекла по внутренней стороне её бёдер двумя ручейками и её было чертовски много. Дважды она вздрогнула всем телом, подогнув колени. Она выглядела так, словно была не в себе. Она улыбнулась странной, полубезумной улыбкой, уставившись на мой стоявший вертикально член. Она что-то проговорила, я сперва не разобрал, что, но потом вдруг понял
– У тебя большой! Очень большой! Ты мне порвал там всё! – она глупо хихикнула.
Я смотрел на неё снизу вверх, сейчас она была похожа на шлюху и от этого выглядела невероятно сексуально. В тоже время в её взгляде больше не было этой жалкой мольбы о помощи, в ней больше не было ничего вызывающего жалость. Сейчас она была прекрасна и свободна, как никогда.
– Сними трусики! – приказал я глядя ей в глаза. Морисе вздрогнула, залилась краской, торопливо просунула руки под юбку и неловко переступая ногами сняла трусики. Она держала маленькие чёрные стринги в руке не зная, что с ними делать дальше. Я забрал их у неё и бросил на диван.
– Садись на него! – приказал я, указывая на свой член. Марисе хотела что-то сказать, но только облизала губы, она посмотрела на меня даже с каким-то вызовом. Потом разведя гладкие бёдра оседлала мои колени, взяла мой член рукой, приставила ко входу где было липко и мокро, и насадилась. Лицо её исказила болезненная гримаса.
– Больно! Как же больно! – простонала она, продолжая опускаться всё ниже. Я ощутил, что чем глубже мой член входит в неё, тем мокрее и горячее она становится. Наконец она насадилась до конца, глубоко испуганно дыша, закусив нижнюю губу, она смотрела мне в глаза с каким-то удивлением, как будто её саму удивило то, что она оказалась в состоянии принять его весь. Лицо у неё стало как у школьницы, которая только что лишилась невинности. Моё сердце наполнилось такой любовью к ней, что я этого даже описать не могу. Это как, ну… Когда приятно и тепло, и хорошо тебе с кем-то, и ты понимаешь, что эта девушка создана для тебя. А может я родился, чтобы встретить её. Я привлёк её к себе и поцеловал, и она впилась в мои губы своими губками, как будто умирала от жажды, а я был для неё живительным источником. Мы оторвались друг от друга и смотрели друг другу в глаза с минуту, наверное. Мой член подёргивался внутри неё, и её влагалище отвечало конвульсивными сокращениями, заставлявшими содрогаться всё её маленькое тело. На её лице застыл вопрос, как будто она ждала от меня указаний, что она должна делать дальше, и я сказал, довольно грубо.
– Ну, чего мы ждём? – спросил, глядя ей в глаза. Карие глаза Марисе широко раскрылись, она задрожала всем телом и начала приподниматься на моём члене и опускаться вниз со стоном, Я рванул вниз чашечки бюстгальтера, дав свободу грудям Марисе. Я сжал её грудь, упругая плоть наполнила мои ладони, я не мог удержаться от того, чтобы не поласкать ртом эту грудь. Я пытался поглотить их, но они были такие большие, такие упругие, я нежно покусывал её маленькие соски. В моей голове промелькнула мысль, что нужно быть грубее с ней, но в тоже время я не мог заставить себя причинить боль её совершенному, нежному, как у маленького ребёнка телу. Марисе прижала мою голову к своей груди, её пальцы вцепились мне в волосы.
– Хорошо! Как же мне хорошо! – пробормотала она. Движения её стали резкими и глубокими, она насаживалась теперь легко, каждый раз в нижней точке, мой член упирался во что-то внутри неё и по телу Марисе проходили судороги. В какой-то момент она вдруг замерла, уставившись мне прямо в глаза своими огромными карими глазищами, судорожно кусая губы. По её телу прошли сильные судороги, она задрожала, из горла вырвалось что-то похожее на клокотание, потом глаза её закатились, и она обмякла в моих руках. По правде сказать, тут я здорово перепугался! А вы бы не обосрались на моём месте? Девушка, которая только что скакала на вашем члене, как безумная, вдруг закатывает глаза и заваливается назад, словно превратилась в куклу. До тех пор ни одна девушка не теряла сознание, занимаясь со мной любовью. Сняв Марисе со своего стремительно съёживающегося члена, я положил её на диван и несколько раз не сильно ударил по щекам. Марисе открыла глаза и взглянула на меня мутным отсутствующим взглядом, под её попой натекла небольшая лужица из моей спермы и её выделений. Я стоял перед ней на коленях сжимая её руку в своей.
– Ты в порядке? – спросил я встревожено, лицо у меня, наверное, было сильно испуганное, и Марисе заметив это, попыталась меня успокоить.
– А? Да, я в порядке. Мне было так приятно, что я отключилась, – слабо улыбнувшись, она коснулась моей щеки нежными дрожащими пальцами.
– Ты же не кончил! – она подскочила, как ужаленная.
– Это не важно! Давай ты полежишь! Хорошо?
– Хорошо, – она покорно легла. В принципе она была сейчас практически голая, на ней не было ничего, кроме юбки, скомканной на талии, но она даже не пыталась прикрыться. Марисе лежала раздвинув ноги, между ног у неё было мокро, всё блестело от выделений и спермы, её влажная потная грудь судорожно колыхалась. Передо мной лежала женщина, бесстыдно выставив на показ своё тело, женщина, которую я только, что изнасиловал. И эта женщина сейчас тискала мою руку и глядела на меня влюблёнными, блестящими глазами. Моё возбуждение прошло, я как будто вернулся в своё нормальное состояние и, мне было так стыдно, что я не мог смотреть на неё. Повернувшись к ней спиной, я сидел на полу около дивана, на котором бесстыдно раскинулась Марисе, опустив голову и переживая не самые приятные минуты в своей жизни.
– Я приму душ, – сказал я, не глядя на неё, встал и пошёл в ванную. Стоя под струями воды, я думал о том, что может быть, мне стало легче, если бы Марисе сейчас вызвала полицию. Дверь в душевую открылась и вошла Марисе, юбку она сняла и была теперь абсолютно голая.
– Можно мне присоединиться? – спросила она, глядя на меня без всякого смущения. Прежде чем я успел ей ответить, она прижалась грудью к моей спине, пальцы её прошли по моим бокам и груди. Проведя по моим бёдрам, руки Марисе прикоснулись к моему члену, который сразу начал подниматься. Марисе целовала мою спину где-то между лопаток, в районе позвоночника, одна её рука перебирала мои яйца, другой она неумело дрочила мой пенис. Мы забыли о льющейся на нас сверху воде, забыли обо всём. Я повернулся к Марисе.