Мистическое искусство: скрытые смыслы и спорные теории

Антонио Гауди: архитектор-мистик

Среди живописцев мистиков, как видите, встречается немало, а вот как насчет архитекторов? Казалось бы, что может быть мистического в проекте какого-нибудь здания, разве что эпатажа можно добавить… Однако история жизни и профессиональной деятельности Антонио Гауди – наглядное подтверждение тому, что архитектура может выйти далеко за рамки традиций и превратить мир в сказочную реальность…

Гауди (1852–1926) называют самым необычным архитектором в истории человечества. И на то есть свои основания.

Антонио Гауди-и-Корнет появился на свет в небольшом каталонском городе Реус близ Таррагоны. Он стал пятым, самым младшим ребенком в семье кузнеца Франциско Гауди-и-Серра. Два его брата умерли в раннем младенчестве, поэтому малыша решили окрестить уже на следующий день после рождения, опасаясь, что и он тоже не выживет… Имя мальчик получил в честь матери, которую звали Антонией Корнет-и-Бертран.

Ребенок рос болезненным, страдал ревматизмом, из-за которого ему было трудно играть с другими детьми. Однажды доктор даже сказал родителям, что Антонио долго не проживет. Мальчик подслушал разговор взрослых и решил, что ему надо выжить во что бы то ни стало! Неизвестно, ошибся ли врач или услышанное каким-то образом придало Антонио силы, но здоровье его с того дня стало улучшаться.

В 11 лет отец отдал сына в католический колледж. В учебе мальчик не слишком преуспевал, он увлекался лишь двумя дисциплинами – геометрией и рисованием. Любимым же его занятием было бродить с компанией друзей по окрестностям города, где было много церквей и монастырей. Почему-то они как магнитом притягивали Антонио… Тогда-то в нем и проснулся интерес к архитектуре.

Жизнь семьи Гауди складывалась не слишком счастливо. В 1876 г. умер старший брат Антонио, за ним мать, а в 1879 – сестра. После нее осталась маленькая дочь, воспитанием которой пришлось заняться Антонио. Вместе с отцом и племянницей он переехал в Барселону, где поступил в Провинциальную школу архитектуры.

Под началом известных барселонских архитекторов Эмилио Сала и Франциско Вильяра Гауди занимался чертежными работами, выполнял мелкие заказы – витрины, мебель, фонари, ограды…

Звездный час для Антонио наступил, когда в Европе появилась мода на неоготический стиль. Его очень впечатлили идеи французского архитектора и писателя Эжена Виолле-ле-Дюка (1814–1879), реставрировавшего готические соборы, в том числе Нотр-Дам, и английского критика и искусствоведа Джона Рёскина, провозгласивших принцип «Декоративность – начало архитектуры».

Решающее влияние на профессиональную судьбу Гауди оказало знакомство с текстильным магнатом и меценатом Эусеби Гуэлем, который всячески поддерживал творческие фантазии молодого архитектора. Именно заказы семейства Гуэль – проекты павильонов усадьбы в Педральбесе; винных погребов в Гаррафе; часовни и крипты Колонии Гуэль в Санта-Колома-де-Сервельо; Парка и дворца Гуэля в Барселоне – принесли ему известность. Здания, которые строил Гауди, были ни на что не похожи, их нельзя было отнести ни к одному известному архитектурному стилю. И это в совокупности с поддержкой Гуэля принесло Антонио огромную популярность.

Стиль Антонио Гауди принято относить к модерну. Но это не совсем справедливо: мастер использовал в своем творчестве сложные, органичные формы и пространственные конструкции, экспериментировал с геометрией: у него есть сооружения в форме гиперболоидов, коноидов, геликоидов… Такое впечатление, что он пытался строить дома сразу в нескольких измерениях…

Помимо традиционных колосьев, цветов, листьев, в оформлении объектов архитектор использовал изображения рептилий, улиток… Особенно интересны, на мой взгляд, «драконьи» мотивы.

Пожалуй, впервые они появились при проектировании павильонов усадьбы Гуэль (1884–1887): все постройки были выполнены в едином стиле, из одинакового строительного материала, с использованием техники тренкадис – облицовки поверхности кусочками керамики или стекла неправильной формы, и украшены узором, напоминающим чешую дракона. На сегодняшний день от всего комплекса сохранились лишь ворота, украшенные драконом, который, по замыслу Гауди, должен был охранять сад с золотыми яблоками, которые, как известно из мифов, даруют людям вечную молодость. Когда ворота открывали, голова и лапы дракона начинали двигаться. Сейчас они остаются неподвижными.

А вот дом Бальо (1904–1906) в центре Барселоны вообще известен как «Дом из костей» или «Дом-дракон». Горбатая крыша действительно напоминает хребет дракона, мозаичный фасад меняет цвет в зависимости от освещения (а ведь драконам тоже иногда свойственно менять расцветку!), балконы выполнены в виде черепов или мушиных мордочек с глазами…

Еще один архитектурный шедевр Гауди – дом Кальвет (1898–1900) – был построен по заказу вдовы промышленника Пере Кальвета. Здание планировалось как доходный дом с магазинами на первом этаже, а также квартирами для самой владелицы и съемщиков.

Оформление было продумано мастером до мелочей. Так, дверные глазки были выполнены в форме медовых сот. Гауди лично изготавливал формочки из глины, а затем заливал их металлом. У дверей разместили молотки, и когда очередной гость стучал в дверь, удар приходился на изображение клопа. Кстати, древнее каталонское поверье гласит, что, если убить клопа, вас ждут удача и достаток.

Храм Святого Семейства – Саграда Фамилия – наверное, мог бы стать главным творением знаменитого мастера. Его строительству, начатому в 1882 г., Гауди посвятил целых 43 года своей жизни. По задумке архитектора, высота постройки должна была составлять 170 м, что всего на один метр меньше, чем самая высокая гора Барселоны. Это не случайность: Антонио хотел показать, что сотворенное человеческими руками не может быть выше созданного Богом. Также строение должны были венчать 18 башен, символизирующих апостолов, евангелистов и самого Иисуса Христа.

Фасады предполагалось украсить фигурами библейских персонажей и животных. Причем скульптуры животных Гауди лепил самолично с натуры. Для этого он усыплял зверей и таким образом заставлял их «позировать» ему.

Внутри же собор должен был напоминать лес, в котором сквозь ветви деревьев просвечивали бы звезды. Своды храма предстояло поддерживать многогранным колоннам, разветвляющимся наверху подобно деревьям, а роль «звезд» играли бы оконные проемы, располагающиеся на различной высоте… Увы, Саграда Фамилия и по сей день не достроен. Наверное, это было под силу только самому Гауди…

Но вернемся к личности маэстро. Личная жизнь его так и не сложилась, хотя темноволосый, голубоглазый молодой человек очень нравился девушкам. Антонио заводил бурные романы, но завоевать его сердце удалось лишь одной женщине – Жозефе Моро, учительнице из рабочего кооператива в Матаро, с которой он познакомился в 1884 г. Увы, Жозефа не ответила Гауди взаимностью.

Это стало настоящим ударом для Антонио. Предание гласит, что как-то на светском приеме он встретил гадалку и попросил ее ответить на вопрос: почему ему так не везет в любви? Раскинув карты, та произнесла: «Ты будешь женат на искусстве!» Эти слова стали пророческими.

В ранней молодости Гауди вел жизнь денди. Он ходил в дорогих костюмах, питался в дорогих ресторанах, стригся у лучших парикмахеров, посещал театры и светские рауты… Но с годами, особенно обратившись в католичество, архитектор утратил интерес к светской жизни. Он стал питаться и одеваться очень скромно, ходил по улицам пешком, отказавшись от собственного экипажа… Когда Гауди начинали расхваливать за его талант, он скромно отвечал, что его талант – это Божий дар. Бог для него был превыше всего. Например, он не любил прямых линий, считая их порождением человеческого, а не божественного, в отличие от кругов…

Мастер очень хорошо зарабатывал и мог себе позволить шикарный дом. Однако, приступая к очередному проекту, обычно жил прямо на стройке, ночуя в какой-нибудь каморке, носил испачканную рабочую одежду. Незнакомые люди часто принимали его за нищего.

7 июня 1926 г. 73-летний Гауди отправился в церковь Сант-Фелип-Нери, которую ежедневно посещал. К тому времени близких родственников у него совсем не осталось: отец скончался в 1906 г., племянница, отличавшаяся слабым здоровьем – в 1912-м. Побеспокоиться о старике было некому. На улице Гран-Виа-де-лас-Кортес-Каталанес его сбил трамвай. Собралась толпа. Ни один извозчик не соглашался везти в больницу неопрятного бедняка, при котором не было, как выяснилось, ни денег, ни документов… В конце концов Антонио все же отвезли в больницу для бедных, где на следующий день его разыскал капеллан собора Саграда Фамилия Мосен Хиль Парес-и-Виласау. Архитектора перевезли в Античный госпиталь на улице Рамбле, но было уже поздно: 10 июня он скончался от полученных травм.

На похороны явилось полгорода. Гауди погребли в крипте недостроенного им собора Саграда Фамилия. Вскоре пошли слухи, что во время следования похоронной процессии по улицам Барселоны за ней шествовали призраки. Многие якобы видели это своими глазами. «Там были и умершие молодые женщины, и удавленники с веревками, и утопленники с посиневшими губами…», – рассказывал один из друзей Гауди другому не менее знаменитому испанскому художнику – Сальвадору Дали.

Сегодня в Барселоне водят экскурсии не только по зданиям, спроектированным Антонио Гауди, но и по местам, где проходила та самая «призрачная» процессия. Любители мистики уверяют, что если пройти этим маршрутом, то в тебя вселится частичка души великого мастера… А еще ходит легенда, что такси в Барселоне не зря имеют преимущественно черный цвет с примесью желтого. Черный – это цвет траура в сочетании с цветом стыда: в память об умирающем Гауди, которого извозчики отказывались везти в больницу…

В последние годы идет кампания за то, чтобы причислить Гауди к лику святых, сделав его покровителем всех архитекторов. Но пока процедура канонизации не завершена.

Демоны Михаила Врубеля

Выдающемуся русскому художнику Михаилу Александровичу Врубелю удалось прославить свое имя в самых различных видах изобразительного искусства – живописи, графике, скульптуре… Особенно хорошо удавались Врубелю зловещие, демонические образы. Может, потому и конец его был трагичен – психическое расстройство…

М.А. Врубель появился на свет в Омске 5 (17) марта 1856 г. Отец его был строевым офицером, участвовал в Крымской кампании, впоследствии стал военным юристом. Предки с отцовской стороны являлись выходцами из Польши, отсюда и такая фамилия («wrubel» по-польски означает «воробей»).

Из-за рода службы Врубеля-старшего семье приходилось часто переезжать с места на место. С 1864 по 1867 гг. Врубели жили в Саратове, где Миша занимался у известного художника А.С. Година.

Гимназию юный Михаил Врубель окончил в Одессе, а затем, по настоянию отца, поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Однако будущая профессия юриста его мало интересовала. Он увлекался философией и, конечно, искусством. Параллельно с университетом Михаил стал посещать вечерние классы в Академии художеств.

В 1879 г. Михаил оканчивает университет с золотой медалью и некоторое время служит по военной части. Но уже осенью 1880 г. он зачислен вольнослушателем в Императорскую Академию художеств, в класс Павла Чистякова.

Врубель сразу же выделяется среди своих сокурсников необычностью стиля и оригинальным видением классических сюжетов. Он становится одним из самых любимых учеников Чистякова.

В 1884 г. по рекомендации П. Чистякова Врубеля приглашают в Киев, где он занимается реставрацией церквей. Для мраморного иконостаса Кирилловского храма Михаил пишет иконы «Афанасий», «Богоматерь», «Христос» и «Кирилл», делает настенные росписи. Также он реставрирует росписи в куполе собора Св. Софии и выполняет эскизы росписей для Владимирского собора. Однако церковные власти их не приняли, найдя творения Врубеля «нерелигиозными».

В сентябре 1889 г. Врубель приезжает в Москву, где поселяется у своего друга, художника Константина Коровина (1861–1939). Вместе со своим бывшим сокурсником Валентином Серовым и Коровиным он работает в мастерской, расположенной в доме Черненкова на Долгоруковской улице. Покровительство Врубелю оказывает известный меценат Савва Мамонтов (1841–1918): художник даже переезжает жить в его дом на Садовой-Спасской. Он занимается архитектурным оформлением особняков Мамонтова, Саввы Морозова и других московских магнатов, а также участвует в оформлении театральных спектаклей.

В конце декабря 1895 г. вместе с труппой частного театра Мамонтова Врубель уезжает на гастроли в Санкт-Петербург. Там происходит знакомство с певицей Надеждой Забелой (1868–1913), которая впоследствии становится женой художника.

28 июля 1896 г. в Женеве Врубель и Забела обвенчались. 1 сентября 1901 г. у них родился сын, которого назвали Саввой в честь Мамонтова.

В эти годы Врубель создает ряд работ на темы русских сказок и былин. Это «Богатырь» (1898), «Микула Селянинович» (1896), пушкинская «Царевна-Лебедь» (1900).

В начале 1902 г., вскоре после кончины двухлетнего сына Саввы художник занялся доработкой своего последнего полотна – «Демон поверженный».

Картина уже находилась на выставке, но автор приходил туда с кистями и красками и продолжал как одержимый работать над ней, не обращая внимания на посетителей. Стало понятно, что Врубель нездоров психически.

Несмотря на свое болезненное состояние (а может, благодаря ему), Врубель продолжал работать. В 1905 г., находясь на лечении в клинике Ф.А. Усольцева, он пишет картины «Азраил» и «Видение пророка Иезекииля». В ноябре того же года художника удостаивают звания академика. К тому времени у него резко падает зрение, он больше не может писать картины.

Последние годы Врубель провел в клинике доктора Бари на Васильевском Острове в Санкт-Петербурге, где и скончался 1 (14) апреля 1910 г. На похороны собралась вся российская творческая элита того времени. А. Блок в своей надгробной речи назвал покойного художника «вестником иных миров».

По мнению знатоков творчества Врубеля, в его работах постоянно присутствует тема смерти. Одетые в черное Гамлет и Офелия на картине 1884 г. явно принадлежат уже не нашей, а загробной реальности. «Надгробный плач» (1887) говорит сам за себя. Даже в образах, связанных с религией – «Шестикрылый серафим» (1905), фресках, изображающих Богоматерь и сошествие Святого Духа на апостолов, просматривается какая-то иррациональная обреченность… Возможно, художник предвидел скорое драматическое будущее России, революцию и кровавый террор? Недаром он постоянно рисовал лермонтовского «Демона» – сидящим, летящим, поверженным…

«Он оставил нам своих Демонов, как заклинателей против лилового зла, против ночи. Перед тем, что Врубель и ему подобные приоткрывают человечеству раз в столетие, я умею лишь трепетать. Тех миров, которые видели они, мы не видим», – сказал когда-то знаменитый поэт Александр Блок о не менее знаменитом живописце. Обоих ждал трагический конец…

Архитектурные фантазии Мазырина

Московского архитектора Виктора Мазырина считали мистиком. И не без оснований: его проекты буквально шокировали публику, и сложно было предположить, что они могли бы прийти в голову обычному человеку, пусть даже и с творческим мышлением.

Виктор Александрович Мазырин появился на свет в 1859 г. в городе Алатырь Симбирской губернии. Его отец, Александр Ефимович Мазырин, обедневший дворянин, занимал должность лекаря 4-го резервного батальона Суздальского пехотного полка.

Мальчик рано лишился родителей. Отец умер, когда он был совсем маленьким, мать, Федосья Ивановна, скончалась, когда сыну исполнилось девять лет. Она успела незадолго до смерти устроить Витюшу в Нижегородскую мужскую гимназию с пансионом. Опекуншей сироты стала тетка по отцовской линии, но вся забота о племяннике сводилась к тому, что она изредка приезжала в Нижний Новгород его навестить.

Говорят, что в детстве Витя прослыл фантазером. За склонность к мистике и сверхъестественному, а также за специфическую внешность (смуглая кожа, темные волнистые волосы, нос с горбинкой) мальчика прозвали Анчуткой, да это прозвище так и приклеилось к нему на всю жизнь.

Рано проявились у Мазырина и художественные способности. В 1876 г., окончив гимназию, он поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, и вскоре свел знакомство и дружбу со многими известными в будущем художниками и деятелями культуры и искусства – К.А. Коровиным, В.А. Серовым, В.М. Васнецовым, И.Э. Грабарем, Ф.И. Шаляпиным, А.М. Горьким, А. И. Куприным и др.

Как только у него появилась такая возможность, Мазырин стал ездить по миру, причем его привлекали такие страны, как Египет или Япония – молодого человека тянуло ко всему восточному и мистическому. В наше время его назвали бы ориенталистом. Он посещал московские спиритические кружки и утверждал, что в своей предыдущей жизни занимался строительством египетских пирамид.

Изучая творения зарубежных зодчих, в том числе и древних, он затем пытался использовать некоторые архитектурные элементы в своей работе. А работы хватало: благодаря своим связям и знакомствам Мазырин быстро стал популярен в кругах высшего общества: ему поручали проектировать и дворянские особняки, и доходные дома, и выставочные павильоны. Несмотря на репутацию мистика, архитектор спроектировал два православных храма: церковь в Кунцеве (1905) и деревянный храм Троицы в Лосинке (1916). До наших дней они не сохранились.

Одним из самых странных творений Мазырина стал особняк, построенный им для Арсения Морозова (1873–1908), двоюродного племянника знаменитого купца, фабриканта и мецената Саввы Морозова, с которым он познакомился на Всемирной выставке в Антверпене. За основу проекта дома на Воздвиженке архитектор взял знаменитый Дворец Пена в Синтре (Португалия) с его мавританскими и испанскими мотивами. Мазырин добавил модерна, и здание, с его витыми колоннами и вытесанными на стенах ракушками, вышло настолько эклектичным и эпатажным, что после постройки о нем заговорила вся Москва. Мать 25-летнего владельца дома, Варвара Алексеевна Морозова, заявила сыну: «Раньше я одна знала, что ты дурак, а теперь об этом узнает весь город».

Увы, пожить в необычном особняке молодому Морозову довелось недолго. Говорили, что как-то раз, прилично приняв на грудь, молодой человек на спор с друзьями сам прострелил себе ногу. Якобы Мазырин обучил его эзотерическим техникам, позволяющим не чувствовать боли… Что ж, началась гангрена, и медицина оказалась бессильна… Или это странный дом, построенный Мазыриным, повлиял на своего обитателя?

После революции в бывшем особняке Арсения Морозова заседали анархисты, проходили спектакли, здесь располагались посольства Великобритании, Индии и Японии… В наши дни в отреставрированном здании размещается Дом приемов Правительства Российской Федерации.

Еще одно странное здание, построенное Мазыриным – доходный дом на Бауманке, возведенный по заказу купца Антона Фролова. Он был выстроен на территории Немецкой слободы, где прежде стояло много зданий в готическом стиле. Вот и Фролов пожелал, чтобы готические формы постройки с шикарными витражами напоминали о прошлом этих мест. Появление дома Фролова также вызвало резонанс среди московской публики – оно, как и «мавританский особняк» Морозова, совсем не вписывалось в общепринятые стандарты.

Строительство завершилось в 1914 г. После революции в нем сначала размещались различные организации, затем коммунальные квартиры, расселенные в 90-е. Сейчас там располагается элитное жилье, и каждый из четырех этажей представляет собой отдельную квартиру. Необычный облик здания нередко влечет сюда московских художников, которые очень любят его рисовать.

Сам архитектор также ненадолго пережил революцию. В 1919 г. его жизнь, как и жизни многих его современников, унес брюшной тиф. Причастность к мистическим таинствам и учениям, по-видимому, никак не способствовала исцелению. Впрочем, для того времени возраст 60 лет считался уже довольно преклонным. А возможно, мистик от архитектуры решил, что уже пожил достаточно…

Николай Рерих – живописец иных измерений

Посетителей Музея имени Н.К. Рериха буквально с порога завораживают причудливые, величественные образы, необычное сочетание красок на полотнах. Кажется, здесь царит какая-то иная, параллельная реальность, где время остановилось… И это отчасти верно: выдающемуся русскому художнику, мыслителю, ученому, писателю и путешественнику не однажды приходилось соприкасаться с тонким, запредельным миром, куда простым смертным вход заказан…

Николай Константинович Рерих родился 9 октября (27 сентября по старому стилю) 1874 г. в Петербурге. Семья его принадлежала к славному древнескандинавскому роду, появившемуся в России в первой половине XVIII в.

Окончив гимназию в 1893 г., Николай поступает на юридический факультет университета, слушает лекции на историко-филологическом факультете и одновременно учится в Академии художеств. В те годы Рерих всерьез увлекается археологией: он становится членом Русского археологического общества и часто во время каникул выезжает на раскопки древних курганов и могильников.

В Академии художеств Н.К. Рерих отдает предпочтение жанру пейзажа и исторической композиции. В 1895 г. он становится учеником знаменитого А. Куинджи. Осенью 1900 г. Рерих отправляется в Париж, где посещает художественные выставки, музеи, салоны, а также продолжает обучение в мастерской живописца Кормона – автора известных полотен на исторические темы. В свободное время он работает над картинами начатого еще в России «славянского цикла» – «Идолы», «Облачные девы», «Ярило» и др.

В 1901 г. Рерих возвращается в Россию, где вступает в брак с юной Еленой Шапошниковой из рода знаменитых Голенищевых-Кутузовых (1879–1955). Рука об руку с этой необыкновенной женщиной ему предстоит пройти свой жизненный путь…

В начале XX в. в русской культуре возрастает интерес к эзотерическим традициям Востока. Супругов Рерих привлекает индийская философия, в частности труды Шри Рамакришны и Свами Вивекананды. В 1913 г. вместе со своим другом – археологом В. Голубевым – Николай Константинович составляет план большой экспедиции в Индию с целью изучения древних памятников искусства и источников восточной философии.

Революция застает Рерихов в карельском городе Сердоболе, куда Николай Константинович приезжает на лечение. В начале 1918 г. Сердоболь оказывается в кольце интервенции. Измученный ожиданием неизвестности, Рерих, однако, не перестает заниматься живописью…

По приглашению профессора-искусствоведа Оскара Бьорка Рерихи едут в Стокгольм, где Николай Константинович организует персональную выставку. Оттуда они отправляются в турне по Скандинавии, Англии, Америке. Только в 1923 г. им наконец-то удается осуществить свою мечту – побывать в Индии.

В мае 1923 г. Николай Константинович, Елена Ивановна и их сыновья – Юрий и Святослав – выезжают из Франции в Центральную Азию. Они осматривают храмы и памятники крупнейших индийских городов – Бомбея, Джайпура, Амбера, Агры, Дели, изучают местный быт, традиции. В декабре 1923 г. путешественники из Калькутты перебираются в Дарджилинг, к самому подножию Гималаев. В княжестве Сикким, на границе Непала и Бутана, им довелось услышать множество удивительных преданий, в том числе и о таинственной обители богов – Шамбале.

В августе 1925 г. Рерихи с караваном направляются в западную часть Центральной Азии. В Ладаке они посещают буддийские монастыри, в Хотане – бывшем центре средневековой индийской культуры – Николай Константинович пишет серию полотен «Знаки Майтрейи» по мотивам буддийских легенд…

В Москву экспедиция возвращается в июне 1926 г. Оттуда путешественники едут на Алтай, где обследуют древние захоронения и надписи на скалах, затем через Сибирь в Монголию и Тибет. В урочище Чунар-кэн их по неизвестной причине задерживают местные власти, и участникам экспедиции приходится зимовать в горах, в крайне суровых условиях.

Лишь в марте 1928 г. лхасское правительство выдает русским разрешение на продолжение путешествия, но не по первоначально намеченному маршруту, а через малоизученную область Великих Озер в районе Трансгималаев. Оттуда караван попадает в Южный Тибет, потом в Южные Гималаи, а затем наконец возвращается в Дарджилинг. К этому периоду относится серия картин Николая Рериха под названием «Твердыня Тибета».

В 1930 г. семья Рерихов приезжает в селение Наггар, расположенное в Индии, в долине Кулу. Это родина знаменитых Вед, где сохранилось множество памятников древности… Кулу с ее живописной природой и мягким климатом представляется художнику идеальным местом для организации Гималайского института научных исследований, призванного заниматься обработкой результатов азиатских экспедиций.

Н. Рерих продолжает изучать мировое духовно-философское наследие. Его помощницей в этой работе становится жена, Елена Ивановна. Она записывает продиктованные ей Великими Учителями Востока тома «Живой Этики», или «Агни Йоги», – обширного нравственно-философского учения, обращенного к человечеству. С середины 20-х гг. Рерих пишет серию картин «Знамена Востока», куда входят портреты Великих Учителей – Будды, Рамакришны, Магомета, Христа, Зороастра, Конфуция, Лао-Цзы и других.

Во время путешествий Рерихам не раз доводилось слышать о различных оккультных чудесах, а кое-что они даже видели своими глазами.

В тибетской пустыне Николай Рерих и его спутники столкнулись с не поддающимися объяснению феноменами. В безлюдных местах среди голых скал они вдыхали неизвестно откуда взявшийся аромат благовонных курений… Однажды караван шел по пустыне, и вдруг в небе появился удивительный сияющий объект овальной формы, который двигался с севера на юг, затем сменил направление и скрылся на юго-западе за перевалом Улан-Даван. Когда же участники экспедиции стали спорить о том, что это было, лама, сопровождавший караван, невозмутимо произнес: «Добрый знак. Мы охранены. Сам Ригден-Джапо покровительствует нам».

Рерих считал, что каждое сказание несет в себе крупицу реальности, недаром некоторые мотивы повторяются в преданиях разных народов. О чем могут говорить такие совпадения, как не о достоверности передаваемого из уст в уста?

Картина «Чинтамани» («Камень Счастья») – одна из самых поразительных работ Рериха. Написанная в 1924 г., она вызывает у зрителя ощущение двойственности, контраста: мрачный туман в низине, освещенные красным закатным солнцем пики гор, белый конь на фоне темной скалы, словно распахнутой двери в другое измерение… Осторожно, неуверенно ступает конь по камням, копыта скользят, глаза закрыты… Но он уже идет, уже несет нам, на объятую мраком Землю, свет Камня Счастья!

А вот картина «Подземный народ» (1927). Группа людей в остроконечных головных уборах спускается с сияющих гималайских вершин в мрачную пещеру. Такими художник увидел героев легенд разных народов о подземных жителях. В Центральной Азии существует предание об агарти – обитателях пещер. На Алтае известны мифы о чуди – могущественном племени, некогда жившем в плодородной горной долине и возделывавшем землю. Однажды явился Белый Царь с огромным войском и поработил чудь. Через некоторое время в долине выросла белая береза. Согласно старинному пророчеству, для чуди пришло время уходить. Тогда племя спустилось под землю, и по сей день можно иногда услышать доносящиеся откуда-то из глубины пение и колокольный перезвон…

В долине Уймон седой старовер показал художнику низкий холм, обложенный камнями: «Вот здесь вход в великое подземное царство». Позже, когда экспедиция прибыла в Хотан, караванщики рассказали, что в здешних местах под землей обнаружено много пустот – это переходы, по которым передвигаются жители подземного царства. Время от времени они поднимаются на поверхность, заходят на базар и приносят монеты, отчеканенные в незапамятную эпоху…

О даре предчувствия Рериха сказано очень много, исследователи до сих пор находят в его картинах мистические предзнаменования, неожиданные связи с прошлым и настоящим. Некоторые даже считают, что он не просто изображал нечто на своих полотнах, а словно бы видел воочию все им создаваемое! Когда-то на берегу Ладожского озера археологи нашли древнее славянское городище. Об этих раскопках сняли фильм, а по окончании съемок режиссер приехал в Москву, в Международный Рериховский центр с вопросом: «Как мог Николай Константинович на картине “Заморские гости” столь точно изобразить славянский город, который при его жизни был еще скрыт под землей?!»

Более 600 произведений художника посвящены Восточным Гималаям и Тибету. Наряду с реалистическими сюжетами в них порой возникают и фантастические образы Кришны, Майтрейи и других владык Шамбалы на фоне горных пейзажей. По преданиям, боги Шамбалы являлись Рериху в измененном состоянии сознания, потому он и сумел так живо изобразить их на полотнах…

Со временем Николая Константиновича все сильнее стало тянуть на родину, в Россию. Свою миссию в Гималаях он считал уже выполненной, но увы! Началась Вторая мировая война, затем сталинское правительство отказало ему во въездной визе… Лишь весной 1947 г. пришло долгожданное разрешение, и семья Рерихов начала готовиться к отъезду. Однако Николаю Константиновичу было не суждено вновь увидеть родные края: в начале июля он тяжело заболел. 13 декабря 1947 г. его не стало.

Выдающегося художника и исследователя похоронили по индийскому обычаю, воздав почести как одному из самых уважаемых людей страны. Тело сожгли, а прах развеяли с вершины горы. На месте кремации в долине Кулу установили памятник с надписью «Великому русскому другу Индии». Согласно поверью, дух Николая Рериха теперь будет вечно обитать в Гималаях…