– Не стоит утрировать. Переночую в гостинице. Но не думаю, что билетов не будет. Рождество уже наступило, и только в крайней необходимости кто-то полетит в день праздника.

Девочка стояла совершенно растерянная, с тревогой всматриваясь в лицо матери.

– А у нас что, острая ситуация? Ты чего-то недоговариваешь, пытаешься что-то скрыть? – Лилибет побледнела. – Джон серьёзно болен? Это вовсе не простуда?

Кэтлин прижала её к себе и глазами указала Вуду на дверь.

– Я всё-таки позвоню в аэропорт и узнаю о билетах, если ты не передумала, конечно. – Он дождался кивка брюнетки в ответ и вышел.

Она отпустила дочь. Заглянув в испуганные зелёные глаза, взяла за руку и подвела к креслу. Ноги дрожали, в голове путались мысли, однако объяснить хоть как-то свой отъезд было необходимо. Кэт присела в кресло и потянула девочку, усадив, как в детстве, себе на колени.

– Я не могу здесь оставаться, как и не могу объяснить причину.

– Не хочешь? – Лилит с сочувствием и пониманием смотрела на мать. – Случилось что-то неприятное и непоправимое?

– Можно и так сказать, – нервно бормотала она, с трудом подбирая слова. – Хотя нет, исправить не воспрещается всё и всегда, и произошедшее между нами с папой – не исключение. Но причина серьёзная, поверь.

– Он тебя обидел?

Кэтлин с трудом сдерживала слёзы, боясь испугать Лилибет рвущейся наружу истерикой. Неужели ей придётся оставить ребёнка в Вашингтоне одного? И это желание найти виновного и защитить мать… Её серьёзная дочь, всегда пытающаяся докопаться до истины.

– Нет, не он. Скорее, это я сейчас всех обижаю отъездом.

– Так не делай этого!

Брюнетка тяжело вздохнула:

– Миленькая моя, я не могу тебе всего объяснить. По крайней мере, сейчас. Мне просто необходимо уехать – или сорвусь. И тогда всё станет намного сложнее.

– Но ты вернёшься? – В глазах девушки читалась мольба.

Преодолевая себя, Кэт улыбнулась.

– Ты так говоришь, будто я бросаю тебя. – Она внимательно смотрела на дочь, и та, не выдержав пристального взгляда матери, опустила глаза. – Я так поняла, ты остаёшься?

Лилит промолчала, но Кэтлин и без слов уже знала ответ на свой вопрос. Сердце щемило от тоски, однако невозможно вечно удерживать дочку возле себя. Как же быстро она выросла…

– Я сама когда-то вот так же с первого взгляда влюбилась, но этой любовью сломала себе жизнь.

Лилибет подняла взгляд – и брюнетка пожалела о произнесённых словах.

– Только не вини себя! Ты – самое лучшее, что было, есть и будет в моей жизни! Я просто хочу уберечь тебя от своих ошибок. Не нужно безоглядно отдаваться чувствам – лишь об этом хочу предупредить!

– Мам, я не маленькая. – Улыбнулась девочка, не раз доказывавшая правдивость этих слов.– Мне уже шестнадцать, и голова на плечах. Не бойся! Чайтон меня не обидит. Я чувствую это вот здесь, – она дотронулась до груди. – Не знаю почему, но я ему верю.

Кэт улыбнулась и посильнее прижала дочь, глубоко вдыхая аромат родного человечка.

– Конечно! Ты не маленькая и не такая глупая, какой была я в твоём возрасте, но на то и нужна мама, чтобы предупреждать о возможных последствиях необдуманных поступков. – Она заглянула в глаза Лилибет. – Может быть, всё же поедешь со мной?

– Нет. Раз ты разрешаешь остаться, я ещё немного погощу у отца. Да я и город не видела, кроме выставки и нескольких магазинов, куда заезжали с Одри. – Девушка широко улыбнулась: – Она клёвая!

Кэтлин кивнула:

– Я знаю!

– И отец тоже.

– И это знаю.

– Тогда почему уезжаешь? Это больше похоже на бегство. Мэттью точно не причинил тебе зла?

Лилит всматривалась в лицо матери, пытаясь понять, что стало причиной отъезда. Не скрывает ли она что-то страшное? Что мог сделать такого отец, что она, как и много лет назад, спасается бегством?

– Ты должна рассказать мне правду!

– Нет, я не от Мэтта бегу, а от самой себя. И расскажу, почему, – Кэт дотронулась до носа дочери губами, – когда-нибудь, но не сейчас!

Она с любовью и сожалением смотрела в наполнившиеся слезами глаза ребёнка.

– Ну же, девочка моя, ты всегда была намного сильнее меня. Это не конец света. Всё у нас наладится.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива!

– Я тоже этого хочу, но главное для меня – знать, что счастлива ты. – Кэтлин убрала вечно выбивающуюся рыжую прядку за ухо Лилибет. – Скажи, ты рада, что обрела папу и новых родственников?

– Очень!

– Ты простишь меня когда-нибудь за то, что молчала о них все эти годы?

– Уже простила. Я не вправе судить никого из вас.

– Спасибо, зая. Вот и этот мой поступок прошу простить. – Паркер немного помолчала, размышляя, стоит ли говорить дочери всю правду, но так и не осмелилась. – Есть обстоятельства, на разрешение которых понадобится время.

Лилибет хотела ответить: «Знаю я об этих обстоятельствах!» – однако промолчала и согласно кивнула.

– А теперь позови отца и, пожалуйста, никому ничего пока не говори.

– Хорошо. – Девочка прижалась лицом к пахнущей клубникой макушке матери. – Я люблю тебя, ты же знаешь?

Брюнетка уткнулась лицом в тёплый бок дочери.

– Знаю. Прости меня, глупую, за всё. Ты – самое лучшее, что я сотворила на этом свете.

– Ничего не понимаю… – Одри озвучила мысли всех присутствующих в просторной гостиной.

– А я ничего не могу сейчас объяснить.

Кэтлин почувствовала крепкую руку, лёгшую на талию, но не стала отталкивать ладонь, придающую хоть какую-то уверенность. Она обернулась и с благодарностью улыбнулась, пытаясь не разреветься и казаться сильной, однако Мэттью заметил, как предательски дрожит её подбородок, и прошептал:

– Успокойся. Я всегда поддержу любое твоё решение. Я обещал сделать всё, что от меня зависит, чтобы не причинять тебе больше боли, и не сдержал слово.

Горячее дыхание обожгло ухо Паркер – и снова предательская волна дрожи пробежала вдоль позвоночника. Её совсем не радовала реакция собственного тела.

Вуд опустил руку и осторожно прикоснулся пальцами к узкой холодной ладони беглянки.

– Прости. Но с этого момента я попытаюсь сделать всё, чтобы исправить причинённую боль.

Он нежно улыбнулся женщине, которая уже через несколько минут покинет квартиру, однако навсегда останется в его жизни. Мэтт почему-то был абсолютно в этом уверен. Она не сказала решительного «нет» их будущему, и он сделает всё для того, чтобы оно состоялось.

Агент взял её ладонь, Кэт не стала вырываться. Чувство надёжной силы, исходящее от стоящего рядом широкоплечего мужчины, рождало желание верить, что в этот раз он говорит правду, а значит, и её слова не окажутся ложью.

– Я приняла решение.

Брюнетка тяжело вздохнула, и Вуд сжал её пальцы, призывая к спокойствию. Каждое слово отдавалось болью ожидания в лицах любимых людей.

– Я улетаю сегодня в Финикс, одна. Мне нужно время, чтобы всё обдумать. Я не прощаюсь навсегда и не спасаюсь бегством, как в прошлый раз. Больше этого не произойдёт. Лилибет останется с Мэттью на время каникул.

Кэтлин заметила, как просветлела Бренда, а Харрис с бесстрастным выражением лица сжал ладонь жены, продёрнутую через его согнутый локоть.

Чайтон смотрел в глаза любимой. Она пробыла в спальне с Кэт добрых полчаса и как бы сейчас ни храбрилась, припухшие от слёз веки и дрожащие губы выдавали царившую в душе сумятицу.

Лилит хотела бы поддержать мать и уехать, но не могла сделать этого. Не желала бросать людей, с такой радостью принявших её в свою семью, не имела права оставить отца, понимая, что тогда шанс на примирение родителей уменьшится вдвое.

Девушка знала об одной очень важной причине, не позволяющей мисс Паркер бросить всё в Финиксе и остаться в Вашингтоне, знала тщательно скрываемую ото всех тайну матери, но ни разу не сказала ей об этом.

– Мэттью отвезёт меня в аэропорт. – Кэтлин уперлась взглядом в лицо подруги. – Хочу пригласить всех в Финикс. Буду рада показать город и познакомить с Ритой и Джоном.

Её слова вызвали лишь слабую улыбку у Одри.

– Вылет в девятнадцать десять. У нас всего час на сборы и прощание.

– Мы проводим тебя.

Брэндон улыбнулся после слов жены: она могла смело говорить от лица обоих. Если когда-нибудь точно так же станет делать Кэт, он будет рад. Друг заслуживает семейного счастья, которого до сих пор был лишён.

– Мы тоже. – Харрис достал из кармана сотовый и вышел из комнаты.

Через несколько минут он вернулся.

– Я заказал лимузин, там все спокойно уместимся.

– Я не пил спиртное и могу сесть за руль, если кому-то не нравится езда со скоростью неповоротливой коровы. Машина внизу, – не остался в стороне Ридж и посмотрел на Лилибет, давая понять, кому в первую очередь адресовано его приглашение. – Я тоже поеду в аэропорт.

Девочка благодарно улыбнулась.

На некоторое время образовалась неловкая тишина. У каждого имелись вопросы, задавать которые сейчас было бы полной бестактностью. Для всех, но не для Одри. Она тряхнула головой, и заколка, сдерживающая копну чёрных волос, сорвалась и отлетела в сторону, просвистев буквально в миллиметре от переносицы Брэндона. Он вздохнул: уж кому, как не ему знать, что от Тайфуна невразумительными объяснениями не отделаться.

Пигалица с обидой в голосе произнесла:

– Что ж, раз никто ничего не желает нам рассказать, то…

Холл притянул жену, не дав договорить, и чмокнул в губы, а затем прошептал на ухо:

– Не нужно! Посмотри, на обоих просто лица нет. – Он поцеловал пульсирующую на виске голубую жилку, погладил рукой по худенькой напряжённой спине. – Оставь обиды, пожалей брата.

– Я только тем и занимаюсь второй день подряд, что всё на потом откладываю, – прошипела в ответ Одри. – Ты же знаешь, я могу взорваться.

Она вскинула голову, заглянув в голубые, светящиеся любовью глаза мужа.

– Сделай это дома, пожалуйста, – уговаривал он. – Я в полном твоём распоряжении. А сейчас возьми себя в руки. – Брэндон потёрся носом о маленький носик любимой Занозы. – Хорошо?

– В тебе пропадает переговорщик. Вам с Мэттом нужно поменяться профессиями, – нехотя согласилась и проворчала напоследок миссис Холл, затем, сменив гнев на милость, улыбнулась и уже совсем другим тоном обратилась к брату: – Можно нам с Кэтлин пошептаться? Или вам тоже нужно поговорить наедине?

Паркер с благодарностью посмотрела на Брэндона; она не расслышала, что сейчас тот сказал своей жене, но настроение подруги явно переменилось. Брюнетка не хотела истерики, а именно это и произошло бы, узнай Одри правду о случившемся в спальне.

– В порядке очереди. – Агент обратился к Кэт: – Уделишь мне несколько секунд?

– Конечно!

Он повернулся к сестре:

– Заноза, только не замучай её разговорами. Нужно успеть собрать вещи.

– Сам не мучь. Я как раз таки в этом и хочу помочь.

Под воцарившуюся в комнате тишину Мэттью с Кэтлин вышли из гостиной.

– Я хотел уточнить: что говорить Одри о твоём отъезде? Не хочу делать её виноватой.

– И я не хочу. Ты читаешь мои мысли.

Он усмехнулся и сунул руки в карманы брюк, борясь с непреодолимым желанием дотронуться до Паркер.

– Я же говорил, что у нас намного больше общего, чем ты думаешь. Из нас получится отличная пара.

Простонав, она прервала очередную попытку Мэтта доказать, что они созданы друг для друга.

– Пожалуйста, прекрати! Если бы не моё истерическое состояние, я, наверное, рассмеялась бы. – Брюнетка подняла на него взгляд и медленно прошептала: – Я ничего не обещаю, ни-че-го! Ни плохого, ни хорошего, ни «да», ни «нет», только подумать и дать шанс!

– Я всё понял.

– Надеюсь на это. А теперь мне и правда нужно собираться.

Кэтлин тяжело вздохнула. События последних дней высосали из неё все жизненные силы. Она устала спорить, оправдываться, объяснять и уже мечтала, оказавшись дома, упасть на кровать в своей уютной спальне и проспать пару суток подряд.

Вуд потянулся к брюнетке, словно собирался поцеловать. Она приготовилась к сопротивлению, но в это время в его кармане завибрировал телефон. Он достал мобильный, взглянул на дисплей, затем отвернулся и, пообещав прислать Одри, вышел.

Кэт успела расслышать лишь несколько слов, произнесённых им в айфон:

– Здравствуй, Алан. Решил поздравить меня с Рождеством?

В комнату вошла Холл и плотно прикрыла за спиной дверь.

– Ну, что случилось, подруга? Что опять учудил мой братец? Рассказывай.

Кэтлин усмехнулась. Если бы Заноза знала, что и кем оказалось сделанным не так.

– Всё нормально, просто мне нужно время. – Она открыла сумку и начала аккуратно складывать подаренные вещи.

– Он сделал тебе предложение? – Одри взяла беглянку за руку, пытаясь поймать её взгляд.

– Да, но я же говорю: нужно время всё хорошенько обдумать. – Она оторвалась от работы и посмотрела в зелёные глаза. – Мэттью тут ни при чём.

– А бежать вот так, в разгар праздника, обязательно? – сестра агента пыталась сказать это как можно мягче, но не получилось; обидой и болью была пронизана сама интонация вопроса.

– Да! Иначе я этого бы не делала. – Паркер начинала раздражать необходимость всем всё объяснять. Полдня оправдывалась, вторую половину – объясняет…

Глава 13.4

Оказалось, лучше всего её желание как можно скорее покинуть Вашингтон понял именно Мэтт, хотя он единственный знал всю правду. Однако то, что сейчас происходило между ними, касалось их двоих и дочери. Все остальные не имели права влезать в их и без того очень сложные отношения. Но как донести всё это до подруги, не вызвав обиды? Сможет пи она понять без рассказа о той коробочке и записке, лежащей в ней?

– Давай договоримся так: сейчас мы не станем с тобой ничего обсуждать. Представь, что я приехала к вам в гости и привезла с собой дочь, девочку, любить или не любить которую вы имеете точно такое же право, как и мои родственники. Но вот навязывать мне любовь её отца не нужно!

Кэт помолчала, позволяя Одри переварить и принять услышанное.

– Во всём, что касается нас с Мэттью, мы разберёмся сами, хорошо? Я не просила помощи ни у кого из вас семнадцать лет назад, как бы сейчас об этом ни жалела, но и теперь просить её не стану! Я приняла решение, мы всё обговорили, и он поддержал меня. Ничего исправить или поменять ты не сможешь!

Она видела, как насупилась Заноза. В их давней дружбе лидером всегда была воинственная пигалица, однако они выросли, и Одри должна понять, что влиять на неё, как прежде, не удастся. Можно принимать новую Кэтлин или нет, но давить не получится.

Заметив в зелёных глазах слёзы, она смягчила тон:

– Я не хочу терять в твоём лице подругу! Не становись сейчас сестрой любимого прежде мною парня, останься неугомонной, верной Одри, как было раньше, иначе я не смогу тебе полностью доверять.

В глазах Паркер читалась надежда на то, что её смогут понять.

– Забудь на секунду, что Мэттью твой брат, и встань на моё место со всем тем дерьмом, в которое мне пришлось окунуться. Ты бы осталась в его квартире и согласилась через сутки после неожиданной встречи стать его женой? Связать свою жизнь с мужчиной, из-за которого вот так кувырком всё в твоей судьбе? Остаться в квартире, где каждая вещь пропахла Лесси?

Холл долго молчала.

Кэт уложила вещи, поправила макияж и причёску перед зеркалом. Лёгкая припухлость вокруг глаз – всё, что осталось от случившейся днём трагедии. А может быть, не трагедии вовсе, а очищении?

Возможно, теперь она наконец отпустит прошлое, приняв, что во многом из произошедшего есть немалая доля собственной вины. Не только ей сломали жизнь, она сделала то же самое с Райт. Хватит искать виноватых там, где их нет. Обманули не только Кэтлин – она сама стала частью огромного обмана. Прятаться и бояться больше не станет, как и играть на чужих условиях.

Паркер поправила пояс юбки и обернулась.

– Ты действительно стала совсем другой. – Одри поднялась и обняла уверенную в себе, молодую и красивую женщину. – Я согласна с твоим решением. Сама поступила бы так же. Только не пропадай надолго, ладно? – (Беглянка кивнула.) – Знаешь, мне очень нравится новая Кэт!

– Самой нравится, но, поверь, я стала такой буквально час назад. – Заметив недоумение в зелёном взоре, Паркер улыбнулась: – Не внешне, нет. Что-то произошло вот здесь, – прижала ладони к груди она, – внутри. Как будто я отпустила на волю часть себя. Мне от этого намного легче.

Кэтлин заглянула в глаза Занозы.

– Ты поддержишь меня?

– Конечно! Что ж, есть повод выпить, и нужно выдвигаться, – улыбнулась Одри. – Нам не сидеть за рулём – можем позволить себе напиться.

Приобняв друг друга за талии, женщины вышли из спальни.

Кэт обвела гостиную взглядом. Мэтта в комнате не было. Она услышала его голос, доносящийся из кухни; очевидно, он всё ещё говорил по телефону. Паркер следом за подругой прошла к столу, за которым сидели все, кроме агента. Еда успела остыть, да и веселья не наблюдалось.

– Так, чего скисли-то? Меняем похоронное выражение лиц на праздничное! Никто в этом доме не умер. – Улыбаясь, Одри смотрела на мужа и родителей. – Кэтлин всё объяснила. У неё срочное, неотложное дело в Финиксе, о котором она со всей этой кутерьмой совершенно забыла!

Брэндон обхватил рукой бёдра жены и попытался усадить её на стул.

– Детка, не кажется ли тебе, что она сама может всё нам рассказать?

Одри крутанулась, пытаясь освободиться из крепкого захвата.

– А нечего тут говорить! Я уже всё сказала. Предлагаю тост на дорожку! Наполните фужеры.

Она обвела взглядом сидящих за столом. Заметив, что в бокале Чайтона апельсиновый сок, пигалица усмехнулась.

– Не хватает драгоценного братца, ну да не беда. Нам не привыкать, что он часто занят, – Холл мотнула головой в сторону кухни. – Тем хуже для него. Так вот, тост. Хочу, чтобы мы ещё не раз и не два собрались все вместе в доме Мэттью. Хочу, чтобы у Кэт все дела разрешились самым лучшим образом.

Она коротко хохотнула и посмотрела на подругу:

– Можешь считать меня эгоисткой, но лучшим для нас!

Паркер улыбнулась. Не вставить этих слов Заноза просто не могла.

– И чтобы она поскорее вернулась в Вашингтон. Работу мы ей подыщем, правда, папа? – (Харрис согласно кивнул.) – А мы станем ждать и верить, что именно так и будет! – Одри повернулась в сторону кухни: – Мэтт, где ты там?! Я уже полчаса тост тяну! Присоединяйся скорее!

Агент появился в дверях. Он выглядел расстроенным и растерянно запустил руку в волосы, перед тем как посмотреть на Кэтлин.

– Я не смогу тебя проводить. Может быть, успею к посадке, но сейчас я должен уехать.

– Что-то случилось? Не молчи, всё равно узнаем из новостей. – Миссис Холл оказалась самой нетерпеливой.

Мэттью по-прежнему смотрел на Паркер, наблюдая, как постепенно бледнеет её лицо. И вот так будет каждый раз. Вправе ли он втягивать её и дочь в такую жизнь?

– Об этом уже говорят по всем каналам. Произошло вооружённое нападение на дом посла Чехии.

Бренда попыталась встать из-за стола, чтобы подойти к сыну, но Харрис, положив тяжёлую руку на колени жены, не позволил. Мэтт давным-давно не ребёнок, и пора привыкнуть к тому, кем и где он работает.

Но она всё равно задала нелепый вопрос:

– А при чём тут ты?

В глазах матери стоял страх, и агент был вынужден объяснить:

– Похоже, это люди из группировки, деятельностью которой занимается наш отдел второй месяц. В заложниках семья посла: трое взрослых и двое детей. Мальчик пяти лет и девочка, которой всего два года.

Он с сожалением смотрел на расстроенные лица родственников.

– Мам, не переживай, это моя работа. Видно, Бог решил, что это Рождество я должен провести вот таким образом – спасая людей. Извините, но тост мне придётся пропустить: нужно собраться.

– Как встретишь Рождество…

– Типун тебе на язык! – махнула рукой на дочь Бренда.

Мэттью развернулся и отправился в свою комнату. Привычными, выработанными за долгие годы жестами он открыл сейф, достал и нацепил наплечную кобуру, вынул пистолет, вытащил и вставил патронник, передёрнул ствол, дослав патрон. Вуд поставил оружие на предохранитель и вложил назад в кобуру.

Решив, что лучше сменит одежду, он скинул любимый синий пиджак, в карманы которого снова убрал коробочки с кольцами, не желая прикасаться к ним, и достал вешалку с тёмно-серым костюмом. Пришлось переодеть и брюки. На всё ушло не более десяти минут.

Мэтт вышел в коридор, где по всеобщему молчаливому согласию его ожидала только Кэтлин.

Виновато пряча взгляд, она попыталась объясниться:

– Я не могу пропустить рейс…

Он не дал ей договорить, а обхватил бледное лицо ладонями и заглянул в бездонные карие глаза. Сердце агента сжалось в тревожном предчувствии. Он провёл большим пальцем по гладкой щёчке Паркер, в любви к которой был совершенно уверен.

– Не нужно извинений, я всё понимаю. Хочу услышать лишь одно: наш договор в силе?

Сглотнув подкативший к горлу ком, Кэт коротко ответила:

– Да!

Мэттью собственническим жестом положил руку ей на спину, притянул к себе и впился в мягкие губы. Кэтлин не ожидала подобной атаки и не успела вовремя среагировать. Обмякшее тело обдало жаром, по позвоночнику прошлась ставшая привычной дрожь, ноги подкосились. Раздвинув податливые губы, он коснулся языка брюнетки, втянул его в рот и слегка пососал. Кэт ощутила слабый запах виски, смешанный с ароматом его дыхания, и прильнула к Вуду грудью в ожидании долгого поцелуя, не в силах сопротивляться.

Почувствовав, как желание начало концентрироваться внизу живота, он застонал (почему поцелуй с этой женщиной мгновенно вызывает в теле столь острую реакцию?) и оторвался от губ Кэтлин. Мэтт прижался щекой к нежному лицу, потёрся о висок носом, втянув запах её волос. Аромат яблока с клубникой наполнил ноздри, вызвав совершенно неуместные сейчас воспоминания. Он с трудом заставил себя отстраниться.

Паркер невольно вздохнула и, недовольная собственной податливостью, раздражённо пробормотала:

– Чёрт…

– Только не начинай ворчать. Я всё равно сделал бы это в аэропорту.

Едва удерживаясь на ставших ватными ногах, она ошарашено посмотрела в глаза агента и тут же ринулась в словесный бой:

– Скажешь, что я сама была не против или что мне это понравилось, – и я залеплю тебе пощёчину.

– Зачем мне что-либо говорить? Ты сама всё знаешь. – Заметив, как щёки брюнетки залила краска, Мэттью усмехнулся: – Давай оставим игры в разборки на потом. Сейчас не время.

Он громко позвал:

– Лилибет, дочка!

Девушка тут же появилась в коридоре, как будто дожидалась приглашения за дверью; за её спиной стоял Чайтон.

Вуд достал из кармана пальто ключи, переданные через консьержа Лесси, и вложил дочери в руку.

– Если я не успею в аэропорт, жди меня дома.

Он чмокнул Лилибет в лоб и, заметив тревогу в зелёных глазах, поспешил успокоить:

– Ситуация штатная, всё под контролем. Не переживай за меня. – Эти слова Мэтт адресовал не только девочке, но и дышавшей в спину Кэтлин. – Сейчас подъедут члены нашей команды – и мы быстро во всём разберёмся.

– Моя помощь потребуется? – Ридж шагнул вперёд.

Мэттью улыбнулся и кивнул.

– Не хотел портить праздник, но если ты сам желаешь помочь, буду благодарен. Я немного выпил. Подвезёшь до места? Не хочу ждать Брюса, дорога каждая минута.

– Конечно, не вопрос. Если я нужен, то позвоню Алану. – Индеец протянул руку к вешалке, снял пальто и обернулся к Лилит: – Не волнуйся! Я пригляжу за твоим отцом.

Вуд покачал головой. Вот так и он когда-то рвался в бой, не думая об опасности и последствиях. Эх, молодость…

– Лилибет, дочка, не переживай. Я прослежу за ним. – Он широко улыбнулся, пытаясь успокоить своих женщин. – Вот такой двойной присмотр получается.

Стажёр чмокнул насупившуюся девушку в щёчку и первым шагнул за дверь. Мэтт чуть задержался.

Он одарил любимых девочек уверенной улыбкой и пообещал Кэт:

– Я постараюсь успеть в аэропорт до посадки. Если не получится – позвоню. Но в любом случае в пятницу жди меня в Финиксе. – Не услышав возражений, Мэттью снова улыбнулся и добавил: – Надеюсь, на улицу ночью не прогонишь?

– Не прогоню… – Голос боровшейся с желанием разреветься брюнетки дрожал.

Агент остался доволен ответом.

– Мам, я позвоню! – крикнул он и вышел из квартиры, по привычке захлопнув дверь кончиком ботинка.

***

Кэтлин торопливо шагала в направлении стойки регистрации, решив больше не оглядываться назад. Прощание с дочерью, Одри и Брендой было нелёгким. Она промокнула глаза бумажной салфеткой, убирая остатки слёз.

Паркер до последней минуты ждала Мэтта, но ни он, ни Чайтон даже не позвонили. Лилибет старалась не выказывать волнения, но тревожные взгляды, бесконечно бросаемые ею то в глубь зала аэропорта, то на дисплей телефона, говорили сами за себя. Тяжело ожидать любимых, мучаясь неизвестностью…

Поймав себя на мысли о множественном числе этого слова, Кэт усмехнулась.

Через полчаса она сидела у иллюминатора, с надеждой вперив взгляд в очертания залитого светом здания аэропорта Даллес. Кэтлин гипнотизировала стеклянные стены, пытаясь высмотреть сквозь прозрачную преграду близких сердцу людей.

Вуд так и не появился…

Непонятная тоска, обильно приправленная волнением, заполнили душу, отдаваясь тревогой в сердце. Брюнетка впервые надолго расставалась с дочерью. Прилетели вместе на три дня, а улетает одна, оставляя в Вашингтоне не только ребёнка, но и что-то ещё, огромным куском вырванное из кровоточащей души. То, что столько лет не давало стать по-настоящему счастливой, жить полной жизнью, без оглядки на прошлое строить планы на будущее.

Новые возможности? Любовь? Кэт оставляла дорогих ей людей, увозя надежду с собой. Веру во что? Да в ту же любовь! И одна часть разорванного пополам сердца едет сейчас в дом своего отца, а другая…

Мрачные мысли лезли в голову, в животе образовывалась неприятная пустота. Она выпила предложенной стюардессой воды, пристегнулась ремнём безопасности и через некоторое время после взлёта забылась тяжёлым сном.

Спустя три с половиной часа самолёт пошёл на снижение.

Финикс встречал Паркер ночной иллюминацией, а аэропорт Скай-Харбор – прохладой.

Ещё находясь Вашингтоне, она сделала пару звонков. Джон с Ритой приземлились раньше на шесть часов и ожидали дочь дома.

Кэтлин едва сошла с движущейся дорожки траволатора, как раздался звонок сотового. Она достала плоский, издающий мелодичные звуки прямоугольник из сумочки и приложила к уху. Услышав в трубке мягкий приятный баритон, брюнетка непроизвольно улыбнулась.

– Привет, малыш. Я жду у выдачи багажа. Я очень скучал без тебя…

Чуть помедлив, Кэт ответила:

– Я тоже, Бейн, я тоже.

Нажав на красную кнопку сброса, она тяжело вздохнула.

Глава 14.1

Пип… пип… пип… пип… пип…

Это начинало раздражать, так же как и боль в висках, и сухость во рту, и… Почему он не может пошевелить левой рукой?

Вуд попытался разлепить тяжёлые, словно налитые свинцом, веки. После нескольких попыток ему это удалось. Взгляд упёрся в белый потолок с огромной трещиной в форме разряда молнии. Вот такие же сгустки электричества периодически били по вискам.

Мэтт с трудом повернул голову налево. Монитор. «Так вот что производит этот противный звук».

Биение его собственного сердца, зелёным графиком выстроенное на экране. Капельница, вставленный в вену катетер. Маска ИВЛ на лице. «Господи, да что тут происходит?! Что со мной?»

Яркая вспышка пронзила голову, и картинки заплясали в напичканном анальгетиками мозгу. Всё пошло кувырком с самого начала…

Полиция не дождалась представителя ФБР и бойцов SWAT и стала действовать самостоятельно. И кто-то за это должен ответить. Однако это не возвратит жизнь погибшей в перестрелке горничной, не оживит тех шестерых налётчиков, по крайней мере, двое из которых недавно примкнули к банде; их ещё можно было исправить. Не вернёт…

«Боже! – Виски сдавило новым приступом боли. – Чайтон!»

Мэттью пытался восстановить события по крупицам: «Так, что имели на момент прибытия?»

Заблокированные в доме преступники не стали выдвигать никаких требований, кроме как дать им свободный выход, в противном случае пообещали расстрелять всех заложников. Через десять минут после переговоров с полицией на улицу выбросили мёртвое тело немолодой женщины в одежде горничной, убитой выстрелом в голову.

Кровавый жест, подтверждающий серьёзность угроз. Хладнокровно пристрелить годящуюся в матери женщину могли только полные отморозки, либо бандой руководил промышляющий убийствами рецидивист.

Они со стажёром подъехали как раз в том момент, когда труп грузили в скорую.

Через пару минут один из налётчиков под прикрытием шквального огня, ведущегося из окружённого дома, и ответного, открытого полицией, попытался скрыться через чёрный ход. Возле которого в тот миг и находились они с Риджем. Бандит успел нажать на спусковой крючок…

Вуд помнил пронзительную боль в левой руке, звук глухого удара от упавшего рядом Чайтона, задетого автоматной очередью. Помнил цвет глаз убитого им преступника; жестокий холодный взгляд лежащего на земле человека, возле которого через мгновение рухнул он сам. Острая боль в висках от удара головой обо что-то твёрдое, белая пелена перед глазами и… больше ничего.

Отчего всё пошло не так? Ответ предстояло узнать, так же как и фамилию полицейского, открывшего огонь по особняку – дому посла, зданию, находящемуся в юрисдикции федералов, так и не успевших начать операцию по спасению заложников.

Почему Мэтт сам решил войти в дом, не дождавшись остальной группы? Отчего рядом с ним оказался стажёр Ридж? Потому что они не смогли дозвониться до Алана, потому что… он не сумел, не успел ничего организовать. Часть вины теперь лежит на нём, специальном агенте Вуде, и ему придётся ответить, и будет счастьем, если парень жив и серьёзно не пострадал.

Виски снова пробила боль. Ещё придётся отвечать перед дочерью, а ещё… «Кэтлин».

Мэттью пошевелил пальцами правой руки – они послушно двигались. Он поднял руку, стянул с лица маску и вдохнул пахнущий медикаментами тёплый воздух комнаты.

– Сестра! – огласил палату слабый вскрик, больше похожий на скрип рассохшейся двери.

Мэтт прокашлялся и уже более уверенно позвал:

– Сестра! Эй, кто-нибудь!

Дверь отворилась, и на пороге показалась симпатичная блондинка в белом халате и медицинской шапочке поверх стянутых в узел волос. Она с читающейся в голубых глазах тревогой подошла к постели.

– С вами всё в порядке? – Медсестра посмотрела на монитор и, очевидно, оставшись довольной показателями, широко улыбнулась: – С возвращением!

– Спасибо. – Вуд чуть не добавил: «И вас тоже». Мысли по-прежнему путались, с трудом складываясь в слова. – Я давно тут лежу?