Вот шорох раздался
Страшнее, чем вой,
Значит уже он пришёл за тобой,
Подвесил и слушает,
Злостью дыша,
Как смерть подступает,
Чуть слышно шурша…
Некоторое время все молчали
– Кто автор сего опуса? – еле сдерживая ярость, спросил Ребров. – Это же про Котова стишок так? Про Шороха. Маньяка, которого я упёк два года назад.
– Дети сочиняют… – пробормотал в край смущённый Лисицин. – Что-то вроде считалочки. Я собираю… вдруг пригодится…
– Для чего, блять, тебе это пригодится?! – рассвирепел майор. – Детям на ночь колыбельную петь?! Давайте подытоживать то, что есть и двигаться дальше! Работаем!
Итоги текущего времени выглядели страшными и удручающими. Жуткие особенности убийств Смотрящего вводили в ступор самого хладнокровного человека. Рисунки, которые он оставлял либо на самом теле жертв, либо на бумаге, рядом с телом. И сшитые нитками веки.
– Около первых трёх жертв, а конкретно на теле егеря Павла, был приколот листок с надписью «Я рядом… вы меня видите». – Произнёс Кудряшов, демонстрируя коллегам мерзкую фотографию, которую и так все видели. – Прибитый стальным штырём в районе солнечного сплетения листок формата а4. Рисунок изображает закрытый глаз. Нарисовано умело, не второпях, гуашью. Значит, убийца заранее готовился. – Кудряшов сменил слайд, и во весь экран предстало опухшее, посиневшее лицо старика. Аккуратными стежками веки пронизывала суровая нить, плотно их стягивая. Запёкшаяся кровь тонкими струйками чернела на щеках.
– Очень мило, Глебушка, с подростками что? – костяшкой пальца Ребров ожесточённо тёр глаз. В него попал дым от сигареты.
– На животе голой девушки и груди парня, убийца нарисовал всё по тому же закрытому глазу. Рисовал чёрным маркером, старательно и даже подштриховал веки. Чуть ниже видим всё ту же фразу «…Я рядом…». Глаза у обоих сшиты, почерк очевиден.
Новый элемент в «творчестве» Смотрящего проявился после убийства старой Варвары. Закрытый глаз был нарисован краской во всю стену, а рядом смазанный человеческий силуэт. Надпись гласила «Я рядом… Вы меня увидите…»
Ребров устало потёр лицо и выдохнул.
– Комендантский час…
Не смотря на то, что погода не по осени стояла хорошей и тёплой, прогуливающихся горожан на улицах наблюдалось крайне мало. Парки опустели, детские площадки заносило листвой, люди ходили по трое четверо, чувствуя себя в безопасности только в многолюдных торговых центрах или супермаркетах. Смотрящий держал весь город в страхе.
Многочисленные опросы всех и вся ничего не дали. Самая тщательная экспертиза пасовала, Смотрящий казался эфемерным духом, нежели живым организмом. Пустели бары, кафе и клубы. Добровольная бригада патрульных из местных мужчин разбежалась в первую же ночь при «подозрительном шуме в кустах». Прошла ещё неделя, наполненная ужасом и подозрениями друг к другу. Смотрящий мог быть чьим угодно соседом.
Выпал первый снег. Ребров и его команда не продвинулись в расследовании вперёд, ни на миллиметр, что приводило всех ещё в больший трепет. Родители боялись отпускать детей в школу, предполагая, что маньяк может скрываться среди учителей. Вспомнили Чикатило. А двадцать восьмого числа Смотрящий убил ещё одну девушку. Всё те же аккуратно сшитые веки и фраза «Я рядом».
– Какую наблюдаем систему? – спросил Ребров, смотря отчёт по последнему нападению. – Все убитые никаким образом не связанны друг с другом.
– Выбирает по принципу удалённости жилья и местонахождения. – Ответил Лисицин, помешивая ложечкой чай в бокале. – Егерь жил в хибаре за чертой города, сёстры Осиповы в бараке в районе свалки, парочку подростков он подстерёг у озера, дом бабки Вари тоже на отшибе. Все места удалённые и малолюдные. В городе он не появлялся ни разу.
– Типун тебе на язык.
Кудряшов вскинулся, схватил маркер и подошёл к карте города, висящей на стене. Быстро нарисовав на ней семь жирных точек в разных местах, он сделал шаг назад и полюбовался сделанным. Места убийств окружили Неллин неровной окружностью.
– Если он нападёт снова… – начал он.
– Что значит ЕСЛИ?! – вскипел Ребров. – Ты дурак что ли?! Естественно он нападёт! Такие как он не останавливаются. Или ты думаешь, что он посидит дома, подумает, и решит, что хватит с него. Соберёт вещички и уедет в свою деревеньку Маньячкино, или где там живут подобные пидары. – Майор выдохнул и с тоской посмотрел в окно, где мелкими хлопушками летел снег. – Наша задача понять, где он нанесёт следующий удар.
– Я бы поставил либо на Башню Батлин, либо на хутор Престенка. Два удалённых жилья во всей округе. – Сказал белобрысый следователь Шабин. Молчаливый, но усердный работник. – Обе семьи, проживающие в данных местах, оповещены и предупреждены.
– В Престенку я отправил дежурить двух парней. – Отозвался Лисицын. – Визанские из Башни наотрез отказались, чтоб у них дома околачивались наши ребята. Мол, детей напугаем, да и её муж-писатель нервничает из-за посторонних людей. Возражения отмелись, сославшись на хорошую охранную систему дома. Но я… – он странно замолчал.
– Ты что? – медленно спросил его Ребров.
– Мне кажется, Смотрящий нападёт всё таки на Башню. Если осмелится, конечно.
– И что заставило тебя так думать? – ещё более медленней спросил майор, двигая желваками.
Покрасневший Лисицин достал из папки газетную вырезку и протянул Реброву.
– Как и в прошлый раз, детки сочинили жуткую считалочку, а местный журналюга в своей статейке её напечатал.
Майор взял листок, прочитал, и лицо его посерело.