Каждый вдох в этой комнате уносил гостью в далекие, почти заблудившиеся в памяти воспоминания. Каждый предмет, находящийся здесь, был связан с каким-либо значимым для Нади событием, и она не представляла, как кто-то по доброй воле может спокойно, не увеличивая пустоту в душе, избавляться от своего прошлого.
Плывя по волнам памяти, Надя услышала доносящуюся из глубины дома тихую музыку. Это радио с ненавязчивыми мелодиями, его раньше часто слушала мама, иной раз оставляя приёмник включенным целый день напролёт. Дочь прикрыла глаза, прогоняя влажную пелену, с трудом выдохнула, стремясь успокоить неровно бьющееся сердце, и поспешила вниз.
– Ма-а-ам!
– Ау? – отозвался голос из маленькой комнаты на первом этаже, следом послышались тяжёлые шаги, сопровождаемые поскрипыванием половиц.
– Ты когда от всего этого избавишься?
– От чего? – сказала мать, заходя на кухню и сопровождая долгим взглядом спускающуюся со второго этажа дочь.
– Ну, хотя бы от мыла в ванной. Его срок годности истёк аж шесть лет назад! Как ни приеду, оно всё так там и лежит.
Мама замолчала, отвела взгляд и едва заметно поджала губы. Наде стало стыдно за свои слова. Вот только приехала, а уже лезет со своими умными вопросами: «Что бы ещё выкинуть? Зачем ты это барахло хранишь?». Она пожалела, что завела разговор, в котором они давно не могли прийти к общему мнению.
– Я сейчас руки хотела помыть, – нарочито бодрым голосом продолжила гостья, – а там мыла нормального нет.
– Разберу, – с заминкой ответила мама. – Просто их твоя сестра оставила, когда уезжала. Так мне кажется, что… Ты, кстати, с ней созванивалась? Давно её не видела…
– Да, разговаривали недавно, – дочь решала успокоить её, поделившись новостями. – Дела идут хорошо. Вся в работе.
Мать покачала головой. Из аккуратной причёски выбилось несколько седых прядей и упало на покрытое глубокими морщинами лицо. Морщинки забавно двигались, когда она говорила.
– И вот что ей неймётся? Всех денег не заработаешь. Далась ей эта Европа!
– Мам, – замирая в двух шагах от матери, остановилась Надя.
Она всем сердцем хотела подойти и обнять родного человека, опереться подбородком на тонкое плечо, поддержать. Но, как всегда, колебалась и стояла на последней ступеньке внизу, опираясь локтем на стену.
– Ты же знаешь, что ей сделали хорошее предложение, от которого совершенно невозможно было отказаться. Всё у них там хорошо. Племянница в восьмой класс собирается, а скоро и братик будет.
– Ой, – всплеснула мама руками и прижала их к груди, – Света беременна? Как я рада! Как назвать решили?
– Сашей.
Окутанная лучами летнего солнца, мама на несколько мгновений прикрыла веки, беззвучно шепча молитву за дарованное младшей дочери счастье, а затем, взглянув на Надю лучащимися внутренним светом глазами, с тихой улыбкой кивнула и заключила:
– Александр – хорошее имя. – Через мгновение, словно опомнившись, она засуетилась: – Что же я тебя на пороге держу? Сейчас воды поставлю, чаю попьём. У меня как раз баночка варенья оставалась. Вишнёвое – твоё любимое. Будешь?
– Конечно, буду, мам, – тихо ответила дочь и с улыбкой прошла в кухню.
Тарелки и посуда ровным рядами стояли на кухонных полках в ожидании гостей. Оставленные в подставке столовые приборы запылись и покрылись тонким слоем известкового налёта. Надя вздохнула и принялась перемывать посуду.