Я принял решение собрать, все, что я помню о том времени, что сохранилось в моем семейном альбоме, а также публикации последних лет. Часть материалов вошло в книгу Нагашибая Балмаханова «Точка отправления – Кандагач» – моего соратника и единомышленника, члена союза журналистов Казахстана. Часть материалов публикуется впервые.

Что получилось – судить читателю, я постарался быть честен.

Это было недавно – это было давно

Сейчас модно представлять строительство Чилисайского фосфоритного рудника в восьмидесятые годы, как мертворожденное дитя советского периода. Мол, чего – то там недодумали, недопланировали партийные чиновники в Москве. Не рассчитали средства. Запустили в производство несовершенные, затратные технологии. Вот и получили то, что получили! В те годы я не имел отношения к технологии переработки фосфоритной руды, но интересовался очень близко. На заседаниях штаба пускового комплекса рудника автор проекта Анатолий Моисеевич Гальперин много говорил о предстоящих трудностях и проблемах переработки руды. Не случайно сначала была запроектирована и построена опытная обогатительная фабрика, где в пусковой период технологом работала моя супруга Екатерина Георгиевна. Друзьями и постоянными гостями моей семьи стали кураторы Государственного научно – исследовательского института горнохимического сырья (сокращенно – ГИГХС) Анатолий Михайлович Тулинов и Сережа Чалей. Не о бабочках мы спорили при встречах! Конечно, про Чилисай. В части технологического процесса это были знающие специалисты, глубоко понимающие перспективу переработки и обогащения фосфоритов. Сегодня Анатолий Моисеевич Гальперин доктор технических наук, профессор, заведующий кафедрой геологии Московского государственного горного университета, заслуженный деятель науки Российской Федерации. Более 100 научных публикаций и учебников по теме карьерных разработок и горнотехническим сооружениям. Такой человек не допустит ошибок в Проекте. Слышу сегодня мнение, что англичане предложили более эффективное производство фосфоритной муки. Без всяких трудоемких процессов «мокрой» флотации, без громоздких корпусов и конвейеров. Верю! Наука не стоит на месте. А тогда было почти 40 лет назад! И мы были другие. Немного наивные, наверное, сильно романтичные. Но, точно, твердо верили в то, что мы делаем! Подтверждением этому одна давняя встреча, которая сегодня вызывает улыбку, а тогда было все серьезно:

…«Нагашибай Балмаханов, заместитель редактора газеты «Знамя Октября», приняв от меня очередную заметку в редакции, вдруг предложил:

– Давай встретимся на твоей территории. Поговорим, посмотрим. Смагула пригласим.

– Давай. Когда вам удобно? Может в пятницу? Буду ждать в тресте.

Катя, моя жена, услышав, что я буду встречаться с заместителем главного редактора, забеспокоилась

– Это серьезно. Тебе нужно подготовиться. Задаст вопрос, а ты не знаешь. Давай я тебе расскажу, что знаю сама. Книги посмотрим, в словарях поковыряемся, а то наговоришь лишнего, людям на смех. Моя Катерина работала технологом на опытной обогатительной фабрике и не понаслышке знала производство.

Три дня мы, с Катей, штудировали материал о Чилисае. Об истории. О технологии обогащения фосфоритов. В общем – домашний ликбез. Когда Нагашибай появился с редакционным фотографом Смагулом Кудабаевым, я уже о Чилисае знал многое. Даже легенды. С Нагашибаем легко было общаться. Человек с открытым, приветливым лицом и с такой же открытой душой. Да еще и мой ровесник. Всего лишь год разницы, а я все равно волновался при каждой встрече.

– Борис! Давай составим план встречи, – Нагашибай, войдя в кабинет, достал свой блокнот и присел за стол, – Сейчас ты расскажешь о стройке, о ребятах, о планах. А потом мы пройдемся по микрорайону.

После короткой беседы покинули кабинет и прошлись по стройке. Когда завершили обход объектов, Смагул предложил:

– Давайте выйдем в степь, я хочу снять панораму города со всех сторон.

Панорама, так панорама. Что для молодых, какие – то четыре-пять километров? Да на свежем воздухе! Спустились в овраг между микрорайоном и станцией. Сюда я часто, по выходным, приходил с дочкой Наташей, искать клад. На изгибе оврага, по обрушенной стенке, тянулась рыжая полоса, древнего отложения. В некоторых камнях были видны даже причудливые насекомые, бабочки или, что – то похожее на малюсков. Один из таких камней я поднял и показал Нагашибаю:

– Знаешь, что это за камень? Это фосфоритная руда. Видишь коричневые вкрапления? Это желваки. Точнее фосфорит. В нем от 18 до 30% Р2О5. Это пятиокись фосфора или фосфорный ангидрид. Задача фабрики – вытащить его из камня, перемолоть и превратить в фосфоритную муку.

– Откуда ты это знаешь? – Нагашибай, с интересом рассматривал камень, – Откуда он сюда попал?

– Видишь полосу посередине стенок оврага? Это выход плиты.

– Откуда ты это знаешь? – с неподдельным любопытством повторил Нагашибай.

– Это не я. Это Екатерина Георгиевна моя, глаза мне открыла. Хочешь, расскажу, что мы с Катей узнали?

– Хочешь. Настаиваю! – Нагашибай достал блокнот, – И не торопись.

– А чего мне торопиться? Начну с самого начала, – я вспомнил наши, с супругой, ночные бдения за книжками, – Дело было так:

«282 миллиона лет назад здесь, от горизонта до горизонта, простиралось Пермское море. Миллиарды разных видов микроорганизмов грелись в теплых водах. Морские жуки, трилобины, рождались и умирали на песчаном дне. Сорок пять миллионов лет дно утолщалось этими морскими обитателями. Это был Пермский период и начало образования отложений, ставших родиной фосфоритов. Потом бы Юрский период и к отложениям добавились двухстворчатые моллюски, обитавшие в коралловых рифах. А потом был Меловой период и рифы разрослись до огромных размеров, привлекая морскую живность. Я, как то видел у начальника технического отдела Александра Александровича Миловацкого коралл белоснежного цвета. Говорит, что нашел в отвалах горного цеха. Утверждает, что это шестилучевой коралл Юрского периода. Это не меньше 213 миллионов лет назад! Фосфориты это окаменевшие отложения панцирей, костей рыб, зубов, моллюсков того периода. Заинтересовал?

– Не то слово. Но почему здесь? Не в Актюбинске, не в Гурьеве например?

– Просто в этом районе разместилась впадина высыхающего моря. И по контуру впадины образовал месторождения фосфоритов. От Темира до Алги. Больше пятидесяти колометров в длину и до 12 километров в ширину. Шестьсот квадратных километров! Вот такой «язычок» из прошлого.

– Я понял, твердые отложение в виде плиты. А глубоко?

– К счастью неглубоко. В среднем до полтора, два метра. А местами даже выходит на поверхность. Вот, как мы сейчас с тобой видели у оврага. Почему к счастью? Потому, что технология добычи будет вестись открытым способом. Вам Журкин уже рассказывал, какая техника на горном участке? Я в этом не разбираюсь. Я лучше про историю. Имя Альфред Нобель о чем – то говорит? А Людвиг? А Эммануэль Нобель?

– Какое отношение имеет семья Нобелей к фосфоритам? Объясни, если начал говорить.

– Похоже на легенду. Ну, уж очень правдоподобно, – я опять вспомнил Катю: «Предвидела ведь, что будут такие вопросы!», – Попробую связать. Вторая половина девятнадцатого века. Отец Альфреда Нобеля перебрался в Петербург, где основал небольшие механические мастерские. Отцу помогали сыновья – Роберт и Эммануэль. Альфред тогда занимался взрывчатыми веществами в Швеции и изобретал свой динамит. Через время Людвиг, сын Эммануэля превратил механический завод отца в предприятие «Русский дизель», а в 1876 году основал еще, совместно с Робертом и Альфредом нефтепромышленное предприятие в Баку, которое позднее называлось «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель». Альфред с Робертом занялись созданием транспортной и сбытовой сетью вновь открывающих промыслов в Казахстане, которые открывались в Мартукском районе (Урало-Эмбенский, Урало – Каспийский районы). На промыслах появились трубопроводы и нефтеналивные баки на заклепках, конструкции Нобеля. В фильме «Белое солнце пустыни» в таких баках прятались красногвардейцы. Так вот, Альфред, посещая район Эмбы, услышал, что местные столкнулись с одной проблемой. Выходящие на поверхность участки фосфоритной руды, разрабатывались вручную. Руда, добытая кирками, грузилась на телеги и отвозилась на погрузку на ближайший разъезд в урочище «Чилисай», где сейчас находится Знаменка. Труд рабский. Заметив это, Альфред предложил взрывать плиту динамитом. Попробовали – получилось. Больше того, в результате взрывов и сортировки руды, образовывались горы породы, которую вывозили на мощение дороги Эмба-Кандагач. Эту технологию еще долго использовала Эмба-Нефтепромысловая контора «Леман и К0» (1898г). Альфред умер, а в этих местах еще долго вспоминали предприимчивого иностранца. В 1911 году право на нефтяные концессии у «Леман и КО» купили англичане. Они же и закупали фосфоритную руду, добытую в урочище «Чилисай». В 1914 году товарищество «Братья Нобель», входившее в состав английской компании, на промысле Джаксымай бурят свою первую нефтяную скважину и устанавливают цистерну для сбора керосина. Дороги, устроенные по идее Альфреда Нобеля, еще долго служили для транспортировки нефти и фосфоритной руды.

– Можно такой вопрос. Почему о фосфоритах до недавнего времени ничего не было слышно?

– Я думаю, что сначала Революция, а затем Великая Отечественная война не дала возможности продолжить изыскания и разработку месторождения. Были попытки в 1929 году разработать Кандагачское месторождение, в 1934 году Новоукраинское месторождение. Не получилось. В пятидесятых годах изыскания возобновились. Появилась острая потребность в минеральных удобрениях. Целинный период сильно истощил землю. И не только в Казахстане.

– Скажи, а есть официальный первооткрыватель фосфоритов?

– Официально, в источниках, упоминается Левинсон – Лессинг. Франс Юльевич. Русский ученый – минералог. Занимался Курскими самородами (так раньше назывались фосфориты). В 1890 году описал все месторождения Российской империи. Там же впервые упоминается и Актюбинский бассейн, где он побывал с экспедицией.

– А когда заговорили о современном Чилисае?

– О современном Чилисае заговорили в начале семидесятых годов. Изысканиями занималась Московская изыскательная экспедиция, возглавляемая Мусатовым. Я с ним был знаком. Прекрасный человек.

– Расскажи про рудник.

– Про рудник я мало чего знаю. Тебе нужно поговорить с Журкиным. В общих чертах: До 1975 года был разработан проект Чилисайского фосфоритного горно-обогатительного предприятия – Чилисайский фосфоритный рудник. Первый колышек был забит строителями в 1976 году. Строить начинали Алгинцы. В 1977 году создан трест «Чилисайтяжстрой» под руководством первого управляющего Ткаченко Ю. М. С 1977 года трест возглавил Николай Иванович Санталов. Первая очередь будет слана в 1985 году, вторая очередь в 1987 году. Предполагается, что тонкая часть помола пойдет на Алгинский химический завод для производства аммофоса. Больше ничего сказать не могу.

– Ты мне уже столько наговорил, что блокнот кончился.

За разговорами мы не заметили, как оказались по другую сторону от микрорайона. Смагул закончил свою работу, и мы попрощались»…

…Много лет спустя я с удивлением обнаружил, что англичане не забыли эти места. Через 100лет они опять вернулись, с новыми технологиями, чтобы продолжить работу по разработке Чилисайского месторождения фосфоритов. Британская компания Sunkar Pesonrces соединила разорванную, когда то нить, от конторы «Леман и КО» до товарищества с ограниченной ответственностью «Темир – Сервис», извлекая муку тонкого помола с содержанием 17% Р2О5 по новым, передовым технологиям. И руководит передвижным мельнично – помолочным комплексом Салават Нурмухамбетов, который в те далекие восьмидесятые годы, вместе с молодыми специалистами Нурмухамбетом Абдибековым, Маратом Санкибаевым, Анатолием Шаропиным и другими ребятами делали первые робкие шаги на том, забытом временем, Чилисае. Но мы помним!…

Борис Сафин. Рязань.1917 год.

Остановленное время
(Зарисовки о Чилисае)

…Рассказывать о себе – дело не совсем приятное. Скажешь лишнее – подумают: «Вот загнул, карьерист!». Что – то упустишь – останется ощущение потери кусочка себя. Вот и мучаешься, стыдливо выуживая «хорошее в себе» и придерживая накопившиеся фобии. Можно, конечно, перечислить даты записей в трудовой книжке, посчитать стулья, на которых сидел, похвалиться кучей грамот, бесполезно пылящихся в шкафу. Но как передать те чувства, которые не стареют, мысли, которые спорят, ругаются, мирятся, веселятся в твоей поседевшей голове? Как рассказать о холодном страхе первого урока, когда ты молодым специалистом перешагнул порог Кандагачского ГПТУ-4? Как передать желание все бросить и окунуться в неизведанное, когда увидел заметку в местной газете «Знамя Октября» о наборе молодежи в первый районный комсомольский отряд на строительство Чилисайского фосфоритного рудника? «С ума спятил? – шепчут мысли справа, – Заместитель директора по учебной части. Без пяти минут директор. Многие об этом и не мечтают. Катерина, твоя, вот только что дочку тебе подарила. Рудник и без тебя построят! Сиди уже, фантазёр» «Ух, ты! Романтика! – подпрыгивают мысли слева, – Другие на БАМ рвутся, бросая уют и прелести городской цивилизации. А здесь, рядом, такое разворачивается! Представь, что ты старенький и за чашкой чая рассказываешь своим внукам: «Это я построил этот город! Этот комбинат!» Непросто было. Да, непросто. Я спросил себя: – Слабо? И уверенно ответил: Не слабо! Я спросил жену: Нам слабо? И ответила Екатерина Георгиевна: Нет, не слабо! Не слабо, если я буду рядом, мой романтик. Через месяц комсомольскую путевку за №3 на строительство Чилисайского фосфоритного рудника получила Сафина Екатерина Георгиевна, а за №4 скромно примостилась строчка – Сафин Борис Глимханович. Вот так и началась наша семейная биография, биография Чилисая. Тринадцать лет: от эйфории первых пусков до разочарования решениями властей, остановивших время. Тринадцать лет побед, больших и маленьких радостей, гордости за достойно сделанную работу до стыда за тех, кто убил Чилисай. Кто сегодня пытается стереть память о том времени. А значит и о тех людях, отдавших большую часть своей жизни строительству Чилисая. Не дождетесь! У меня есть о чем рассказать. И я сделаю это с удовольствием…

Первый секретарь

…Первый опыт вызова «на ковер» я приобрел, работая в Кандагачском ГПТУ-4 заместителем директора. Кандыагаш в семидесятые был городом Октябрьском, но проблемы были еще провинциальными. Молодежь стремилась уезжать в Актюбинск, а то и подальше. План по набору в училише не превышал 480 человек, но из местных больше, чем 200 ребят привлекать не удавалось. Большую часть учащихся составляли воспитанники детских домом, спецшкол Башкирии, Татарстана и Оренбуржья. Каждое лето преподаватели стройными командировочными группами выезжали в дальние края по профнабору. А потом начинался учебный год! Воровство на станции из вагонов? Дело рук «Хабзайцев»! (так называли учащихся ПТУ за их простую униформу из х/б ткани!) Драки на вокзалах, в клубах? Конечно, зачинщики «Х/б ушники». Местная молодежь обходит училище стороной? Виноват педколлектив! Плохая профориентация. Плохая репутация. Практически ни одно заседание райкома партии не обходилось без рассмотрения вопроса о положении дел в Октябрьском ПТУ. Несладко жилось директору училища Бабасу Башимбаевичу Сагимбаеву. После заседания райкома директор приходил всегда «почерневшим» от критики. Соберёт замов и руководителей и пересказывает слова партийных чиновников в свой адрес. А у самого губы дрожат. Когда я впервые получил приглашение приехать в райком (Директор сломал руку, и я командовал за него), у меня затряслись ноги. Я еще подумал тогда: «Ковер в райкоме стелют для того, чтобы было легче падать, если что не так пойдет?». Встретили меня «Хорошо». Вопросы задавала только Роза Айткалиевна Исенгалиева, третий секретарь райкома партии. С ней я уже был знаком. Роза Айткалиевна часто бывала в училище. Помогала советами, выступала перед преподавателями. Мой отчет слушали молча. Первый секретарь Шинтасов, второй секретарь Вадим Викторович Кутнов, сверлили меня взглядами, но не вмешивались. Только в конце первый секретарь тихо произнес: «Был бы ты членом партии, вышел бы отсюда с выговором. Но для первого раза поверим. Идите, работайте». Прошли годы и меня снова пригласили прибыть в райком партии. Многое изменилось с тех пор. Пришел новый секретарь. Я работаю в тресте «Чилисайтяжстрой» старшим инженером по охране труда. Нареканий по работе нет. В общественной работе участвую. Возглавляю «Комсомольский прожектор». Утвердили внештатным корреспондентом районной газеты «Знамя Октября». Пытаюсь писать статьи, очерки о Чилисае. В партию не рвусь. Уже был печальный опыт в училище. Два года назад директор училища предложил мне подать заявление. Сказал, что без партийного билета продвижения по службе проблематично. Я и написал. А потом мне сказали, что для интеллигенции установлен лимит, будешь ждать годами. Я и забыл уже про то заявление. Работаю и работаю. Пока не вмешался Дамир Джангужин, наш начальник комсомольского штаба Республиканской Ударной комсомольской стройки. Дамира я уважал. За его доброжелательность, за целеустремленность, за настойчивость. По – доброму завидовал. Как у него все просто получается? Подойдет, поговорит, как бы невзначай поручит какое-нибудь поручение, потом не забудет поблагодарить за его исполнение. Легко было с ним работать. Вот и тогда, незадолго до того, как меня пригласили в райком партии, Дамир попросил меня задержаться после заседания штаба:

– Разговор у меня к тебе Борис. Так сложились обстоятельства, что мне нужно вернуться в Актюбинск. Тут такие дела разворачиваются, аж дух захватывает. В Москве решается вопрос о повышении статуса стройки. Скоро она станет Всесоюзная Ударная! Коэффициент к зарплате поднимут. Молодежь потоком пойдет.

– К чему ты это клонишь? С собой хочешь забрать? Не дождешься.

– Ты правильно понял. Я бы взял, да на кого комсомольский штаб оставлю? В обкоме комсомола буду тебя на свое место рекомендовать. Как ты к этому относишься?

– Да я скоро из комсомольского возраста выскочу. Какой из меня комсомольский вожак?

– Не преувеличивай. Возраст у тебя самый комсомольский. Просто все ребята говорят, что ты самая лучшая и достойная кандидатура. И Куаныш, секретарь комитета комсомола, поддержал.

– Хорошо, я подумаю. С семьей посоветуюсь. Когда нужен ответ?

– Завтра. Ты поверь, Борис. У тебя все получится. У тебя энергии на десять жизней хватит. Молодежь должен за собой вести романтик. Такой, как ты. Я не жду другого ответа.

Тогда я ответил: «да». И Дамир исчез. Уехал. Растворился, оставив меня в растерянности. И вот через неделю меня вызвали в райком партии. Не в райком комсомола. Не в обком комсомола. А в райком партии. Нина Бесштанько, инструктор, с загадочным видом, молча, провела меня к кабинету первого секретаря. Нина зашла докладывать о моем прибытии, а я стоял перед дверью, и у меня дрожали ноги. Я вспомнил слова прошлого секретаря: «Идите и работайте». Четыре года прошло, а у меня, как у мальчишки дрожат колени. «Проходи, Борис». Нина с удивлением и интересом посмотрела мне вслед и испарилась.

– Борис Глимханович? Проходите, – прямо у дверей меня встретил коренастый, с открытым приветливым лицом, мужчина. Я узнал его, хотя вот уже больше трех лет мы не сталкивались. Сапар Сагинтаевич Сагинтаев. Это он представлял тогда управляющего трестом Николая Ивановича Санталова: «Только седой пряди, выглядывающей из копны волос, не было».

– Садись поближе, здесь не кусают, – еще раз с улыбкой пригласил Сапар Сагинтаевич.

– Спасибо, – слабым голосом «промямлил» я и, только теперь заметил, что в кабинете мы не одни. На другой стороне стола сидел первый секретарь райкома комсомола.

– Вот, утром позвонил секретарь обкома комсомола. Просит согласовать вашу кандидатуру на должность начальника комсомольского штаба стройки. Райком комсомола поддержал. Решение свое не изменил?

– Я не изменил. Только вот Джангужина потерял.

– Джангужин не пропадет, – Сапар Сагинтаевич повернулся к Есету Амиржанову, – Можете оформлять по установленной форме, и оставь нас одних, Борис подойдет попозже.

– Можно я буду называть тебя Борис? – Сапар Сагинтаевич пересел поближе, – Я знаю, в комсомоле принято называть друг друга по имени. А ты теперь комсомольский работник.

Дрожь в коленках прошла.

– Я тут познакомился с твоим личным делом и пришел к выводу, что у нас много общего. Ты в Уральске учился? И я в Уральске. Ты сельхозинститут закончил, а я сельскохозяйственную академию. Ты на селе вырос. И я на селе. Значит, мы поймем друг друга. Твой предшественник, Дамир Джангужин много сделал в самый трудный период становления молодежного коллектива. Тебе предстоит укрепить уже сделанное, и двигаться вперед. Будет очень нелегко. Я, в свое время, прошел хорошую комсомольскую закалку. И комсомольско-молодежные бригады создавал и райкомом комсомола руководил. Знаю, о чем говорю. Нелегко придется. Нам молодость дана не для того, чтобы банки на улице гонять. Комсомольская закалка приходит, когда трудности преодолеваешь, когда гордость за себя и за свои поступки приходит, когда ребята за тобой идут и верят тебе. Знаю, на стройке проблем еще много. И на производстве, и в социальной сфере. Когда поймешь, что решать эти проблемы только тебе и ребятам, которых ты поведешь за собой, тогда и станешь настоящим вожаком.

– Постараюсь, Сапар Сагинтаевич. Не подведу.

– Будет трудно, звони. Поможем. Желаю успеха…

…На стройку Сапар Сагинтаевич приезжал часто. Я всегда отмечал одну особенность. Если предыдущие «вожди» приедут, засядут с руководителем в кабинете, и шумят, шумят. Сапар Сагинтаевич, после посещения объектов, обязательно попросит собрать аппарат управления и проведет беседу на различные темы. Люди, по – настоящему уважали, первого секретаря. За все время его руководства районом, я ни разу не слышал ничего плохого о Сапаре Сагинтаевиче, как о человеке, как о партийном руководителе. Критика в адрес аппарата райкома была, не святые. А вот поддержки – целый вагон. Наши взаимоотношения не прекращались никогда. Даже за рамками моей работы. Вот только несколько эпизодов:

«В 1982 году я только вернулся с учебы в Москве, а мне передают: тебя разыскивает первый секретарь. Звоню. Сапар Сагинтаевич просит приехать. Думаю: «Может мои ребятки натворили чего, пока я отсутствовал?» Захожу. Нет. Смотрит приветливо.

– Я вот по какому вопросу тебя пригласил. Слышал, у тебя вокальный ансамбль на весь микрорайон гремит? Агитплощадку поставили? Слышал, ты фильм о Чилисае снял. Покажешь?

– Покажу. Я в школах его уже показывал. Выпускникам. И первому секретарю ЦК ЛКСМ Казахстана показывал. Говорит, что неплохо. Когда привезти?

– Я по другому поводу. Урожай у нас в районе выдался неплохой. Люди не уходят с полей. Есть идея организовать агитбригаду и проехать по полевым станам, где особенно тяжело. Как на это смотришь?

– Когда и куда ехать?

– Не торопись. С тобой выедут медики и Нагашибай Балмаханов, отдел культуры, подключится. Поручаю тебе право на вручение грамот и премий передовикам производства от райкома партии. Если снимешь фильм на свою камеру, буду благодарен. Зайди в орг. отдел, там все приготовлено. Там и согласуешь график. С Санталовым я договорюсь.

…Никогда не предполагал, что Октябрьский район такой бескрайний! Выступить пришлось на трех полевых станах. Сельчанам понравилось. Приглашали приезжать почаще. Фильм, который мне удалось снять, Сапару Сагинтаевичу, да и всему аппарату райкома понравился. Выступления перед тружениками села стали регулярными, а затем вообще переросли в шефскую дружбу…

…Будучи секретарем партбюро треста Чилисайтяжстрой наши отношения только укрепились. Я был искренне удивлен, когда однажды позвонил Сапар Сагинтаевич:

– Борис Григорьевич. Тут у нас встреча состоится с кандидатом в депутаты Совета Союза Верховного Совета СССР. Знаешь о ком я говорю?

– Догадываюсь. С Василием Андреевичем Ливенцовым, Героем Социалистического труда. Правильно?

– Молодец. Так вот, мы тебя утвердили его доверенным лицом. Поедешь со мной. Нужно будет выступить. Выступление согласуешь в орг. отделе. Выезжаем в пятницу. Не опаздывай.

Василий Андреевич человек известный. При подготовке выступления, я выяснил, что Ливенцов тоже, как и Сапар Сагинтаевич, как и я, в свое время окончил сельскохозяйственный институт. Свой человек! Только одна незадача. Подготовленный текст выступления мне не понравился. За долгие годы нашего общения с Сапаром Сагинтаевичем я подметил одну хитрость. Он никогда не читал по бумажке! Его речь всегда была простой, открытой, понятной. Такое по бумажке не прочитаешь! Эту хитрость я и применил на встрече с Ливенцовым. Хорошо подготовившись, я взял согласованный для меня текст и, когда мне предоставили слово, выставил этот текст перед собой, будто собираюсь читать «По слогам». Прочитал первый абзац, где говорится о руководящей роли партии, как воодушевленный народ совершает трудовые подвиги и, положил текст в карман. Кто бы видел ужас на глазах заведующего орг. отделом райкома! Всё! Провалил Сафин встречу. А Сафин невозмутимо продолжил представлять кандидата в депутаты. Несколько раз мои слова прерывались бурными аплодисментами. А после встречи, ко мне подошел сам Василий Андреевич и крепко пожал руку:

– Где ты научился так пламенно говорить? Я чуть слезу не выронил.

– У Сапара Сагинтаевича научился, Василий Андреевич. И комсомол помог.

Написанное и согласованное райкомом выступление я сдал в архив райкома, а настоящие слова остались звучать на пленке Актюбинского телевидения»…

Тогдашнее выступление мне не «простили». Вскоре я увидел себя в списках доверенных лиц других областных чиновников. Побывал в Алгинском районе, в Темирском районе. Поколесил по маленьким и большим селам. Даже у одного чабана в юрте поел бешбармака и послушал настоящие песни акына. Как велик и прекрасен этот степной край! И настоящее украшение в нем люди. Такие, как Сапар Сагинтаевич Сагинтаев! Мой учитель и наставник…

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?