Не смотрись в разбитое зеркало

Пролог

В коридоре настойчиво звонил телефон. Я бросил взгляд на пузатый будильник. В свете уличного фонаря разглядел стрелки, недавно разминувшиеся в нижней части циферблата. 5:30. Что могло случиться, чтобы так трезвонить? Неужели опять ЧП на участке?

Прислушался. Нет, звонок длинный. Межгород. В сердце неприятно кольнуло.

Поднялся с постели и, накинув халат, пошел к аппарату.

– Владлен Ефимович, это Марина, – всхлипнула соседка матери на том конце провода, – Евдокия Михайловна… Ваша мама… умерла…

– Спасибо.

Я положил трубку. Привалился лбом к стене.

Мама…

Стоял, чувствуя, как внутри закипает злость.

Мама…

Она ведь просила приехать. Говорила, что здоровьем сдала.

А у меня работа. Всегда работа…

Ударил кулаком.

Почему не послушал? Почему не поверил?!

Кожа вспыхнула болью. Удар пришелся по зеркалу, висевшему у двери. Темная гладь покрылась паутиной трещин.

Я опустился на пол. Подобрал маленький выпавший осколок.

Если бы только её послушал и взял отпуск. Ведь она так просила. Она так ждала…

В осколке отражались только мои губы, искривлённые злостью на самого себя.

«Не смотрись в разбитое зеркало», звучал мамин голос. Голос, замолчавший навсегда.

Глава 1. «Не смотри»

Люба позвонила около полудня, голос дрожал, двух слов связать не могла и постоянно всхлипывала. С трудом мне удалось разобрать, что сестра хотела встретиться в кафе возле моей работы. Не меньших усилий стоило объяснить, чтобы она дождалась моего обеденного перерыва.

В час дня я пришла к месту встречи. В разных уголках кафе сидели два посетителя: симпатичный шатен с огромными рельефными плечами и сестра с красным, опухшим от слёз лицом. К счастью, сев за столик к ненормальной родственнице, я могла беспрепятственно рассматривать мужчину.

– Ты прости… Я б тебя не отвлекала, но, – Люба с шумом вдохнула и запрокинула голову, будто это могло остановить слёзы, – понимаешь, у меня дома… В общем… На мне проклятье.

«Мда, зря я беспокоилась, думая, что у неё что-то серьезное!» – мысленно вздохнула я, отключаясь от разговора.

Люба несла какую-то чушь про зеркала, про проклятия и преследования. Если бы она говорила связно, без истерики, у меня, возможно, был бы шанс что-то разобрать. Но сейчас вникать в бредни сестры не хотелось. Хотелось сменить собеседника.

Люба всегда увлекалась всей этой магией, духами, проклятиями, но с возрастом перестала навязывать своё увлечение мне. А тут вдруг снова взялась за старое. Может быть какое-нибудь летнее обострение? Не выдержав параноидального бреда сестры, я велела ей вечером приехать ко мне на квартиру с вещами, сама же направилась к столику симпатичного шатена. В паре шагов от намеченной цели меня подрезала до омерзения яркая блондинка. «Обидно, досадно, но ладно», – подумала я, повернув к выходу.

***

Люба нахохлившимся воробьем сидела на скамейке возле моего подъезда, прижимая к себе дорожную сумку. Сестра то и дело вытягивала шею, оглядываясь по сторонам, дёргалась от каждого резкого шума и едва заметно покачивалась вперёд-назад. Когда я подошла к ней и положила на плечо руку, она оглушительно взвизгнула, вскочив на ноги и отшвырнув от себя сумку.

– Ты чего орёшь? Домой пошли, – усмехнулась я, глядя на распахнутые глаза сестры и доставая из кармана ключи.

«К психиатру её что ли сводить?» – промелькнуло в голове, пока я ждала Любу у открытой двери подъезда.

Сестра подняла сумку, молча отряхнула её и, ссутулившись, вошла в подъезд.

Едва мы вышли из лифта, Люба свернула к мусоропроводу и принялась рыться в карманах. Каждый она проверила раз пять, не меньше. Если на третьем круге это нервировало, то на четвертом уже начало забавлять.

– Слушай, надо было тебя раньше к себе забрать, такая прям чистюля смотрю!

– Эх, Надя, если б речь о чистоте шла… – разочарованно протянула Люба. – Ты хоть что-то слышала из того, что я тебе днём рассказала?

– Неа, ты ж там бред какой-то несла! – я повернула ключ, открывая дверь в квартиру и пропуская сестру вперёд. – А бред я и на совещаниях от своего шефа послушать могу. Квартира, напомню, однокомнатная, поэтому я сплю в комнате, ты на кухне. Вопросов нет? Нет, вот и договорились.

Я защелкнула замок, скинула туфли и прошла на кухню, чтобы поставить чайник. В квартире было душно…

– Надя, а каким полотенцем руки вытереть? – донеслось из ванной.

– Да любым, – крикнула я и пошла доставать из шкафа вещи для сестры: ещё одно полотенце и постельное белье.

Отдала ей всё сразу, вместе с подушкой и одеялом, показала полки, куда складывать одежду, а сама забралась в кресло с телефоном в ожидании доставки суши.

Люба всегда отличалась скоростью, проворством и хозяйственностью. Вот и сейчас – пять минут и все вещи на местах, аккуратно разложены, едва ли не по цветам и оттенкам. Я поморщилась. Такая педантичность бесила. Сестра же невозмутимо складывала сумку, когда из неё со звоном выпала какая-то блестяшка. Я попыталась её поднять, но Люба, рухнув коленями на пол, пронзительно закричала: «Не смотри!» Её крик оборвал гулкий удар пластика. Как если бы на кухне было открыто окно. Но я ведь его не открывала… Или всё-таки открыла?

– Ты открыла окно? – уточнила я, поглядывая в сторону кухни, где ещё раз хлопнула пластиковая фрамуга.

Люба подняла блестяшку с пола трясущимися руками, в глазах стояли слёзы. Она, не моргая, смотрела на осколок зеркала. Сестра поднесла трясущуюся руку к губам, сжав другой ладонью осколок.

– Прости, я… я не хотела… правда… я так надеялась, Надя… – плотину самоконтроля снова прорвало и Люба, задыхаясь, рухнула на колени.

– Окно на кухне ты открыла? – чуть не споткнувшись о сестру, с раздражением поинтересовалась я.

– Нет, Наденька, – всхлипывая, бормотал Люба. – Я же говорю… Это знак, понимаешь. Знак! Я должна… Должна была сама… но мне было так страшно… Надя! Прости меня!

Я с ужасом и отвращением смотрела на сестру, которая, сжавшись, стояла на коленях в комнате и снова несла какую-то белиберду.

– Ты, главное, не смотри… – бормотала Люба, прижимая к груди руку, в которой прятала осколок.

– Дай сюда, порежешься ведь! – я попыталась разжать ладонь сестры.

– Нет!!!

Эта полоумная оттолкнула меня и кинулась на кухню, прямо к открытому окну. Когда она высунулась на улицу едва ли не по пояс, я испугалась, что она сиганёт вниз. Люба замерла, будто сама колебалась, выбросила осколок и повернулась ко мне:

– Никогда не смотри в осколки этого зеркала!

«А может она попала в секту? Там её накачали наркотой и выпихнули на улицу?» Мои размышления прервал звонок в дверь. Сестра встрепенулась, дернулась, будто очнувшись, и сползла на стул, стоявший возле стола. Я лишь обречённо вздохнула: «Нужно искать психиатра» – и пошла открывать дверь курьеру.