Тайна Безмолвного Леса. Город Призраков

Пролог

Седовласый старик величаво восседал на своём ледяном троне посреди огромного зала. Он был суров и грозен на вид, но на лице его уже отразились прожитые годы. Пригладив солидную бороду, спускавшуюся почти до пола, он хлопнул в ладоши и приказал позвать просителя, который вот уже несколько дней добивался приёма у Его Превосходительства.

У ледяного постамента с возвышающимся на нём троном появился человек в тёмно-сером плаще из бязи. Он встал прямо напротив царя и заговорил, не открывая своего лица. Его голос был спокойным и твёрдым, не выражавшим никаких эмоций.

– Смею доложить вам, царь-батюшка, что наши гонцы засекли живого феникса в пределах нашей вселенной.

– Быть того не может!

– К сожалению, может. Остатки пепла были обнаружены в районе гиблых нагорий близ Белого Утёса.

«Надо же. Это та часть Хандроза, которая как раз была совмещена с корой Дельты»

– Так почему вы не принесли его сюда?

В этот момент мужчина упал на колени. С его бритой под ноль головы слетел капюшон плаща, и подслеповатый оборотень признал в нём своего верного слугу. Он сложил руки в молебном жесте и опустил глаза в пол.

– Появление феникса произошло около тринадцати лет назад. Крупицы пепла свежие, находились в выдолбленной во льду неглубокой ямке. Но с тех пор птица могла улететь куда угодно.

– Но не за пределы же Хандроза.

– Ваша Светлость так мудры и рассудительны.

Царь удивился. Он не любил, когда перед ним начинали юлить. Это означало, что он сам ошибается.

– И где же этот ваш феникс?

– Наши гонцы раскрыли его местоположение в Андеадлинге, колонии Дельты.

– Хандрозский феникс в руках врага? Не бывать этому.

Царь Эдмонд Ланкастер стукнул сильным кулаком по подлокотнику трона. Человек в плаще явно испугался, хоть и не показал этого. Он осмелился поднять взгляд на царя, а тот сказал ему:

– Ты найдёшь его, Макгроу, и принесёшь мне. Все Фениксы должны быть уничтожены. Хандроз не должен растаять.

Глава I

Лето близилось к завершению, однако погода на улице стояла прямо-таки жаркая для конца августа. Ветер дул не с моря, а с запада, со стороны города, поэтому открывать настежь окна было практически бесполезно: прохлады ждать неоткуда. И ко всему прочему небо затянуло дымкой, отчего солнце походило на красный блин, но никакого тепла от него не исходило. Предположительно, горели торфяники в лесах, а оттого и дышать было совсем нечем.

Тем не менее многие ученики ИШДОМС уже заселились в свои новые, а для кого-то и старые спальни в преддверии начинающегося учебного года. Корнелия сделала это примерно за неделю до начала учебного процесса. Её многоуважаемый папочка, король Фудланда Мидор Степанович, был крайне огорчён тем, что его любимую старшую дочурку в очередной раз оставили на второй год на третьем курсе. Точнее уж не на второй год, а на четвёртый. Ну никак у легкомысленной феи не шла учёба. А посему по прибытии её ждал небольшой сюрприз.

Её сестра, Бофара прибыла в школу нескольким ранее, чем Корнелия, и теперь устанавливала свои порядки и правила.

– Да, душенька. Не смотри на меня такими печальными глазами. Мы с тобой теперь в одном классе. И это не значит, что тебе стоит надеяться на то, что всё можно будет списать у меня, твоей добрейшей сестрички. Не такая я уж и добрейшая. Но с этого года я уж точно займусь тобой и твоей успеваемостью. А то в семнадцать-то годков и на третьем курсе. Как не стыдно!

Но стыдно Корнелии не было ничуть. Абсолютно никаких угрызений совести. Фея всё лето веселилась, посещая различные клубы и бары в Бенефициксе, крупном космическом острове-мегаполисе, успела побывать на вечеринках всех своих подруг и успела просадить добрую часть своего состояния в модных бутиках Андеадлинга.

И этим утром она, как обычно, встала чуть свет забрезжил в оконце, как и в принципе любая фея. Но Корнелия же делала это с особой целью: каждый день спозаранку она шла лёгкой походкой с полотенцем подмышкой и купальником мини-бикини на теле прямиком на пляж, чтобы понежиться в первых лучах солнца. В одном журнале девушка прочитала, что эти лучи дают самый ровный и естественный загар. Конечно, она занималась этим, чтобы показать своей вечно пытавшейся отбелить свою смуглую кожу подруге азиатского происхождения Суньян Ро, что небольшая бронза на теле – это красиво.

Так вот этим днём сразу после подъёма и принятия освежающего душа девушка наведалась к Бофаре в гости за огромным красным полотенцем, которое можно было найти только у такой крупной девочки, как её сестра. Ну, или у тех, кто любит закутаться во что-то поплотнее.

Зайдя в комнату, она наскоро поздоровалась с уже вставшей феей и кинулась к небольшому деревянному шкафу у противоположной стены. Бофара же сидела за письменным столом перед ноутбуком и с видом супер-серьёзной феи что-то усиленно выстукивала пухленькими пальчиками по клавиатуре с красной подсветкой.

Корнелия порылась на полках, вывалив все имеющиеся вещи Бофары на пол в поисках заветного куска махрового изделия, однако хозяйка этих вещей ничего не заметила. Корнелия томно вздохнула, намекая таким образом на то, что ей требуется капелька помощи. Сестра ни обратила на неё ни малейшего внимания, а продолжила заниматься тем, чем занималась – печатать.

– Найди мне своё полотенце, – почти закапризничала Корнелия.

– Угу.

– Да что ты там такое вообще делаешь?

Фея подошла к сестре и заглянула в экран ноутбука, перевесившись через её плечо. Бофара же попыталась сразу же развернуть его в другую сторону, чтобы Корнелия ничего не увидела.

– А ну-ка, с кем это ты там переписываешься? Поклоннички? – фея сложила губки бантиком и причмокнула.

– Вовсе ни с кем, – Бофара захлопнула ноутбук.

– Ну да, ну да. А zhirnuga2000 – это кто?

– Без понятия, – щёчки Бофары покрылись едва заметным румянцем.

– Хотя, судя по никнейму, он страшненький. Ну… и типа, что ты о нём знаешь?

– Вообще ничего. Он человек. Его зовут Джереми. И он совсем не страшный.

Тут Бофара выставила руки вперёд себя, направив ладонями друг к другу куполообразно так, чтобы пальцы вместе образовали полусферу. Внутри неё начал расти небольшой розовый шарик, когда он увеличился до необходимого Бофаре размера, она вполголоса произнесла:

– Сферу кручу – материю создать хочу. Пусть будет большое, красное, махровое мягкое. Creatio Mantilibus!

И от стенок шарика к центру начали притягиваться красные нитки. Они вращались спутывались, а потом распрямлялись. И вот уже внутри сферы появился угол ткани, который рос, разворачивался и, в конце концов, – сфера лопнула, и на коленках у феи оказалось большое красное полотенце.

Даже Корнелия смотрела на это действие, как заворожённая.

– Держи, как ты и просила.

– Как ты этому научилась? – Корнелия приложила длинный ноготь указательного пальца на нижнюю губу, как бы оттягивая её к низу.

– Надо просто внимательно слушать учителей. Это очень простой ритуал по созданию кусочков ткани в быту. Вас этому точно должны были обучать на третьем курсе как раз.

– Так в прошлом году была ведь эта, как её… Власта. А ей совсем было не до нашей программы типа.

– Что верно – то верно. Надеюсь, её поменяют. А сейчас давай уже, вали на свой пляж. – Бофара снова открыла ноутбук и с довольным видом уставилась в экран. Корнелия хихикнула в кулачок.

– Если у вас будет свидание – расскажи потом.

На пляже было пусто. Не просто немноголюдно, а действительно пусто. То ли все ещё спят в восемь утра, то ли у многих каникулы уже закончились. Тем было лучше для Корнелии. Она выбрала один из самых аккуратных, на её взгляд, лежаков, развернула его лицом к солнцу на восток, расстелила на нём сотворённое Бофарой полотенце и с довольным видом улеглась, нацепив предварительно, конечно же, солнечные очки на переносицу для защиты глаз.

Барашки мелких волн приятно убаюкивали, и разум Корнелии снова унёсся в её любимое место – в никуда. Фея часто не думала ни о чём. Многие учатся этому годами, чтобы расслабить мозг, а её блондинистой голове досталось такое уникальное умение с рождения.

Вдруг фея почувствовала какое-то шевеление метрах в двухстах справа от себя. Она повернула голову и приподняла очки. По кромке воды что-то бежало. Точнее летело. Да, оно определённо летело. И более того, Корнелия даже сразу поняла, что это что-то – живое.

Наконец объект приблизился к ней на то достаточное расстояние, при котором можно было понять, что некто оседлал зонт и парит на нём прямо над водой, удаляясь в сторону леса! Корнелия молча глазами проводила необычного «наездника», и вдруг некий порыв заставил её подняться с лежака и устремиться вслед.

– Эй, погоди! – крикнула она.

Длинноногая фея бегала достаточно быстро, особенно без каблуков, в простых сланцах. Но по песку это делать неудобно, так что в какой-то момент она оторвала ступни от земли и, помахивая прозрачно-розовыми крылышками у себя за спиной подлетела к пляжному зонтику и девочке на ней, а затем ухватилась за его пластиковый шток. Это помогло им обеим слегка затормозить, а затем опуститься на землю.

Корнелия глядела на странно одетую и чумазую девочку перед собой, которая к тому же была примерно на две головы ниже феи. А за спиной у девочки торчала здоровенная кирка.

– Это было потрясающе – то, как ты летела на зонте!

– Э-э-э, спасибо.

– Нет, правда, это было круто, – настояла Корнелия. – Я люблю людей, которые умеют делать что-то необычное.

– Но я не человек. Я горный гном, – при этих словах девочка выхватила из-за спины кирку, та ловко перекувыркнулась в воздухе и мягко легла рукояткой в её ладонь.

– Никогда не видела раньше гномов, – Корнелия приложила указательный палец к нижней губе в своём любимом жесте. – Это потрясающе! Откуда ты?

– Из леса, – гном махнула рукой в сторону деревьев. – Наше поселение называется «Малые Скалы». Туда можно попасть, если пересечь Заячью Грязь в Грозовом Бору. А так же перейти через Охотничьи Торфяники, где раньше жили кентавры. Вот мне повезло, ведь именно в этом году они почему-то куда-то исчезли.

Корнелия не особенно понимала, о чём говорит эта гномиха, ведь сама фея бывала только в северо-западной части леса, там, где находилось Озеро Сирен, в котором она чуть не сгинула прошлой осенью. Впрочем, сама девушка уже смутно помнила это событие.

– Как зовут тебя?

– Ривер Гемкаттер. Потому что я родилась в реке, а вся моя семья занимается добычей камней в горных пещерах, – с этими словами девочка оттянула карман своей жилетки и извлекла оттуда парочку рубинов, изумрудов и алмазов. – Так, безделушки.

При виде этих безделушек глаза у Корнелии загорелись.

– Это потрясающе, Ривер. Как насчёт того, чтобы… э-э-э… типа полететь со мной в Бенефицикс на крутецкую клубную вечеринку сегодня вечером?

– Сперва мне нужно попасть в школу и отдать тамошнему директору вот это, – Ривер оттянула подол своей коричневой плиссированной юбки в пол и достала из-под неё небольшой, но увесистый сундучок, набитый золотыми монетами. Глаза Корнелии загорелись ещё больше. – Я хочу учиться. Мне надоели все эти скалы и камни. Этот город впечатляет и даёт надежду, – Ривер стукнула себя кулаком в грудь, поставив сундучок на песок.

– А я как раз учусь в школе, которую ты ищешь, наверное. Пойдём, я тебя провожу. И ещё надо бы поработать над твоим стилем. У меня есть потрясающее кремово-белое платье, которое стало мне мало с годами. Нет, ты не подумай, что мне много лет, я просто быстро расту, – хихикнула девушка, приобнимая Ривер за плечи и разворачивая гнома в сторону ИШДОМС.

– Вот и отлично. А то я хожу в этой жилетке с пелёнок

Глава II

В третий раз в своей жизни Лулу приехала в ИШДОМС учиться. Она официально стала третьекурсницей: списки с зачисленными учениками вывесили на доску информации прямо перед входом. И сейчас девочка стояла на пороге школы, которая за два проведённых в ней года стала такой родной и любимой, и не решалась войти. Впервые Лулу так волновалась, и это казалось странным, ведь до этого проблем с проникновением через двери вроде как не возникало.

Она тихонько постучалась в кабинет директора, месье Лавуа, и услышала приветственный тон:

– Да-да, отк’гыто.

В кабинете было как всегда уютно. Директор обставил свой маленький угол по-домашнему, мебелью привезённой со своей родины – Франции. Повсюду на подоконниках возвышались цветы в горшках – не иначе как влияние госпожи Итхок, их учительницы ботаники и животноводства.

– О-о-о, кто п’гишёл, – месье Лавуа развёл руки в стороны максимально широко, чуть не сбив торшер, стоящий у мягкой софы возле стены. Лампа опасно закачалась, накренившись в сторону окна. Лулу быстро спохватилась и рывком выставила правую руку раскрытой ладонью вперёд.

– Secundum Magnum Misecordiam Tuam! – произнесла она волшебные слова, и торшер тут же принял своё первоначальное расположение.

Месье Лавуа прерывисто вздохнул. И в этом вздохе почувствовалось одновременно и восхищение, и грусть.

– Je suis si maladroit¹.

– Мне бы ключики.

– Ах да, конечно-конечно, вам нужно заселиться. Сейчас.

Лавуа почти вприпрыжку подбежал к небольшому металлическому шкафчику, похожему на сейф, только без кодового замка, позади своего стола и покопался внутри него. Затем почти победным жестом вытащил оттуда небольшой ключик с пластиковым номером на одной связке и поднял его высоко над своей головой. Ключ блеснул в заходящем солнце, проникающем сквозь персикового оттенка жалюзи на окнах, почти ослепив Лулу.

– Вот, де’гжите.

– Но это не номер триста двадцать пятый.

– Ве’гно. Тепе’гь вы живёте в д’гугой комнате.

– А почему? Неужели девочки на меня пожаловались?

– Не девочки, а министе’гство, – Лавуа опять протяжно вздохнул и на всякий случай спрятал руки за поясницей. – Новый п’гиказ, что тепе’гь мы обязаны селить в каждую комнату только по две пе’гсоны, кроме ВИП-лиц, ‘газумеется.

«Вот так новость. Отличное начало учебного года».

Делать нечего, и Лулу поднялась наверх. Коридоры школы вопреки обычному больше пустовали, чем были многолюдны. «Наверное, из-за жары».

Спальня все так же находилась на третьем этаже и располагалась не так уж далеко от бывшей спальни Лулу, но немного южнее, поближе к балкону. Девочка вздохнула и вставила ключ.

Перед ней открылась пустая и холодная комната с голубыми стенами и таким же голубым ворсистым ковром на паркете. Она была больше предыдущей, и в ней явно совсем недавно проводили ремонт. У одной стены стояла деревянная двухъярусная кровать с лежащими поверх матрасов двумя комплектами постельного белья. У другой стены – шкаф из того же дерева, а чуть дальше, к окну тянулся длинный стол на тонких ножках с двумя стульями с мягкими серыми сидениями около него. Над столом висело две пустующих полки, а в углу рядом с кроватью расположился небольшой диванчик с голубой обивкой в белый ромбик.

На шкафу место пустовало и даже не подразумевалось как спальное место, и Лулу вздохнула: «Бедная Соника. Теперь ей придётся спать как всем из-за этого дурацкого министерства».

Ундина распахнула шкаф и свой чемодан, и принялась раскладывать вещи на полки. Тут она услышала скрежет в замочной скважине. «Надо бы вынуть ключи, а то так никто не попадёт внутрь».

Девочка так и сделала. Вслед за этим панельная дверь распахнулась, и в комнату прошёл Майк с огромным зелёным рюкзаком за спиной. Лулу раскрыла было рот, но вервольф её опередил:

– Ты чё тут делаешь? – вопрос звучал как наезд.

– Я… это… Майк, ты ошибся комнатой, по-моему.

В ответ на это Майк поднял ключ с пластиковой насадкой в воздух и погремел им немножко.

– Триста сорок восемь.

– И у меня…

Уже спустя минуту ребята почти наперегонки летели обратно в кабинет директора. Столкнувшись лбами в проходе, они протиснулись внутрь. Но директор был не один. На софе у его стола сидела зеленокожая, как и всегда, госпожа Зельда Соверейн и читала что-то с листа формата А4, покуривая свою трубку. Лулу сразу зажала нос. «Да уж, это не “дамские сигареты” Колина Крейвена». Майку тоже запах не понравился, и он закашлялся.

– Слишком резко? Проваливайте, – сказала им Зельда, не поднимая головы.

– Мы к месье Лавуа, – сказала Лулу гнусаво, не разжимая ноздрей.

Зельда медленно перевела на них взгляд, потом опустила в листок. Потом снова подняла голову, уже резко и уставилась на них.

– Хэтчер, вас что, Читерн избил?

– Нет-нет-нет, мы по личному вопросу.

– А, ну, директор вышел погулять.

– А когда вернётся? – спросил Майк. – Вопрос срочный.

– Ну а как вы думаете наш директор ходит на прогулочки? Он совершает целый круиз по Андеадлингу, – усмехнулась Зельда.

– Тогда мы усядемся прямо здесь и будем ждать его.

Майк демонстративно сел на скамейку для наказанных в углу и сложил руки крестом на груди. Зельда положила листок на стол и саркастически похлопала.

– Великий Мерлин, Читерн, вы сами сели на скамейку для наказанных, хотя ещё не начался учебный год. Всё-таки не зря я приучала вас к уборке в моей лаборантской целых два года. Ну скажите, это ведь действительно прекрасно, когда там всё так сияет? Вот я с тех пор, как вы поступили сюда, каждый день по прибытии на работу чувствую запах свежего цитруса, а всё благодаря вам. Сейчас вот придёт директор…

Майк встал со скамьи и показал язык учительнице. Она же сделала вид, что не увидела этого жеста, а лишь показала оборотню фигу, прикрывая руку своим листком.

Лавуа пулей влетел в кабинет спустя пятнадцать минут.

– С’гок годности бесплатного п’гоезда по Андеадлингу истёк, – пробормотал он, запыхавшись. – А что за столпотво’гение в кабинете?

– Месье Лавуа, при всём моем уважении… – начал было Майк. Тут Зельда громко рассмеялась, слегка прихрюкивая.

– Уважение, ха-ха-ха, Читерн, вам бы в комики податься.

– Так вот, я не хочу вас ни в чём обвинить, просто произошло некое недоразумение.

– Нас поселили в одну комнату! – взвизгнула Лулу.

– Поздравляю вас, Лулианна. – Сказала ей Зельда. – Вы либо обретёте стальные нервы, либо ваши родители наконец-то одумаются и заберут вас из этой клоаки мира, после чего переведут в более престижное заведение, подобающее вашему статусу.

Майк едва слышно зарычал. Зельда кого угодно могла слегка выбесить.

– Это не ошибка, – невинно пробормотал Лавуа. – Вы будете жить в одной комнате.

– Я требую, чтобы вы нас расселили. Не требую даже, а умоляю. Вас не смущает хотя бы то, что мы разного пола?

– Ничуть не смущает. Многие так живут и не жалуются. Если вам что-то не по н’гаву, советую вам выб’гать комнату люкс для одного. Свободные ещё остались.

Лулу почувствовала покалывание в носу. «Чёрт, ещё не хватало разреветься тут». Она собрала волю в кулак и сердито произнесла:

– Месье Лавуа, я думала, вы отличаетесь милосердием, а вы творите такие безнравственные вещи. Вы вымогаете деньги.

– Баста, Хэтчер, – рявкнула Зельда. – Это уже перебор. На месте месье Лавуа, я бы вас уже выгнала восвояси.

– Laisse-la finir².

– Я в принципе всё сказала. И прошу переселения.

– Это исключено, так как все женские комнаты заняты. Вам п’гидётся довольствоваться тем, что имеете, если вы не хотите доплачивать за комнату для одной пе’гсоны. Или как ва’гиант: снимайте жилье в го’годе неподалёку или номе’г в отеле у вокзала.

Лулу понимала, что сейчас комната стоит какие-то гроши, а ВИП-комната обойдётся в полтора раза дороже и тогда придётся экономить на других вещах: тетрадках, канцелярии, еде. Родительские деньги ведь тоже не бесконечны. Снимать жильё она не могла, не имея постоянного заработка: ей ещё не было четырнадцати лет, а только исполнялось тринадцать.

– Ой-ёй-ёй, – Зельда, всё ещё вчитывающаяся в листок, выглядела явно озадаченной. – Слушайте, Читерн, ответьте-ка мне, за что мне такая радость?

– Какая?

– Да вот тут в списке первого мистического ваша фамилия повторяется целых два раза. Это что, ваши проделки опять?

– Не, это близнецы, – махнул рукой оборотень.

Зельда поперхнулась сигарным дымом, и грубый кашель отразился от стен кабинета.

– Надеюсь, это шутка. Что? Нет? Не шутка? Ох, Великий Мерлин, вы когда-нибудь закончитесь? Пятеро Читернов пройдут через меня, мама дорогая. Надеюсь, вы очень хорошо подумаете, прежде чем ляжете в постель с какой-нибудь девицей.

– На что вы намекаете? – Майк почуял неладное.

– Всего лишь на то, что вам стоит дождаться моего выхода на пенсию прежде, чем заводить детей.

Спустя полчаса они вернулись в комнату, которая теперь являлась пристанищем для них обоих. Лулу была подавлена, безусловно. Майк пребывал в более оптимистичном настроении и даже попытался немного взбодрить девочку.

– Ты не парься. Я почти не бываю в комнате теперь. Будешь жить, как королева.

– Меня просто угнетает то, что я вынуждена жить в одной комнате с парнем, будучи девочкой.

– Сменить пол никогда не поздно. Шутка.

– А как утром? Как переодеваться?

– Та я же говорю: меня почти никогда не бывает ночью дома. Я по ночам бродяжничаю.

– Почему и зачем?

– Ну, иногда полная луна вынуждает меня это делать, а иногда я просто гуляю.

– Гуляешь по ночам просто так? Совсем один? И ты ни разу не попадался охранникам, которые следят, чтобы мы не нарушали «комменду»?

– Надо просто уметь это делать. Не каждый может себе позволить, безусловно.

– Зачем гулять по ночам?

– Ночь таит в себе множество интересностей, и никто не сможет помешать тебе их найти.

Лулу подумала, что это может быть очень даже неплохой мыслью, и можно было бы взять её на заметку, как вдруг в комнату без стука и извинений вкатился комок кулаков, шерсти и нервов, который Майк сразу же кинулся разнимать, и который Лулу поверг в первоначальный шок. Разобрать, кто есть кто и где, сперва было невозможно. И не только потому, что эти двое «вошедших» дрались, но также и потому, что они выглядели похожими как две капли воды друг на друга. И ко всему прочему ещё и как третья капля воды к ним присоединялся сам Майк. Лулу смотрела на всю эту братию, разинув рот и водя пальцем от одного к другому.

– Ах, да, это мои младшие брат и сестра – Эндрю и Эрика, – мимоходом бросила Майк.

Лулу не смогла сдержать улыбки. Сложно было поверить в то, что Эрика была младшей сестрой Майка: она была выше на полголовы обоих братьев и выглядела вполне взрослой. А вот мальчики явно уступали ей в этом.

– Салют, – Эндрю протянул руку, которую Лулу неуверенно пожала. – М-м-м, ладони-то какие нежные. – Младший оборотень почти прижался к тыльной стороне кисти щекой. – Но у моей девушки всё равно лучше.

– Твоя девушка знает, что она твоя девушка? – Эрика вскинула бровь, на секунду прекратив копаться в своей наплечной сумке.

– Пока нет, но скоро узнает. Я пойду просить её лапы и уха у её отца.

– Очень смешно. Найди мне достойную вервольфицу, которой ты понравишься. – Тут Эрика заметила кое-что под кроватью Лулу, принюхалась и незамедлительно нырнула под неё, заставив девочку немедленно поднять ноги. – Вау-у-у, какой крутой рюкзак! Где достала?

Майк начал хрюкать в кулак, пытаясь подавить смешки.

– Ты даже не представляешь, какая история с ним связана!

– Не-а, – в глазах у Эрики загорелись искорки. – Я бы с удовольствием послушала. Люблю приключения. Но не такие, как у этих двух придурков, – она оскалилась.

– Кстати, что у вас там случилось-то? – Майк засунул одну руку в карман, а другой взъерошил и без того растрёпанные волосы.

– Этот гадёныш сломал моё йо-йо.

– Пф-ф-ф, а нефиг разбрасывать свои вещи, где попало!

– Так, ну не начинайте. Давай я посмотрю.

Эрика протянула Майку игрушку, тот осторожно осмотрел порванную верёвку, болтающуюся на двух кусках пластмассы, скреплённых перемычкой.

– Дай мне несколько дней, я найду хорошую тесёмку. А лучше леску, она будет прочнее.

– Во-от, смотри как надо, – Эрика отвесила Эндрю подзатыльник. – Он не ломал, а чинит. А ты ничего не умеешь. – Она вышла из комнаты, гордо запрокинув голову.

– Альфа-самка, чё сказать, – развёл руками Майк.

– А что это значит? – спросила Лулу

– В десять лет молодые оборотни собираются в лесу на так называемый «прелинг». Да-да, ваша магическая латынь добралась и до наших волколакских обычаев. Прелинг напоминает слэм³ на концертах метал-исполнителей. Ну это-то ты знаешь.

– То есть оборотни идут «стенка на стенку»?

– Да, примерно так. В каждом лесу, даже самом маленьком, если там есть волки, обязательно должен быть вожак. Как правило, он изначально становится «альфой» в прелинге, ну, то есть побеждает всех. Некоторых даже насмерть. Но ему ещё предстоит битва с действующим вожаком, если он считает, что является более достойным руководителем. Или его выберут, когда старый вожак умрёт.

Вообще это серьёзное испытание, которое должен прости любой оборотень в возрасте десяти лет. Волчат одного возраста в Безмолвном Лесу – тьма. Чёрные оборотни, как правило не выигрывают. Никто недолюбливает нас – это так уж повелось. От нас стараются избавиться. Во многом потому, что мы часто идём против воли вожака и ко всему прочему становимся более свирепыми и сильными на несколько лет позже, чем они. И золотистые, бурые и белые оборотни боятся, что чёрные восстанут против вожака и сместят. Поэтому и прелинг проводят в таком раннем возрасте, когда другие оборотни уже окрепли, а мы – ещё совсем дети. Ещё этот возраст выбран потому, что именно тогда сменяются все зубы с молочных на коренные у волков.

В прошлом году эти двое тоже участвовали, хоть Владимир и Марина⁴ были против. И вот нашей сестре люто повезло. Во-первых, она повзрослела гораздо раньше всех нас, физически. Это даже сейчас заметно. Плюс у неё хорошо растёт мышечная масса и отменная реакция. Может быть, у неё не так много ума и опыта и не такой хороший нюх, как у Эндрю, но те достоинства, которыми она обладала, помогли ей победить.

– Да, а меня подмяли под себя в первые двадцать секунд, – рассмеялся Эндрю.

– Это даже хорошо. Тебе надо было притвориться уже отключённым, а так как ты орал, как резанный, тебя пришли добивать.

– Я не трус, в отличие от тебя! – младший Читерн оскалился. – Ты вообще не бился.

– Почему ты не бился? – спросила Лулу.

– Всё очень просто: я поступил, как умный. Сразу залёг на дно и ползком добрался до ближайших кустов. Ни одна лапа и ни один клык не коснулись меня. В кустах я посмотрел, на чьей стороне сила, понял, что чёрным оборотням хана – мы были в самом хвосте. А это означало, что нас опять не примут в стаю. Поэтому, когда толпа поредела и остались два каких-то здоровенных оборотня-стероида, как я их назвал, я просто вышел из укрытия с поджатым хвостом – типа я сдался – а они оба кинулись на меня и один другого просто придушил своей тушей, навалившись сверху. Потому что каждый хотел заполучить меня как трофей. Вся суть в том, что старейшины – это очень старые оборотни, когда остаются только два волчонка на поляне, оценивают уже просто количество павших от их лап. Ну, и его двадцать против моего нуля решили вопрос окончательно.

– Он просто трус.

– Иногда лучше быть живым трусом, чем мёртвым храбрецом. Бобби продавили затылок в тот день, и он потерял сознание. Ты не представляешь, как больно было смотреть на его брата, Робби. Мне даже кажется, он тоже испытывал эту боль. К счастью, у волков все раны затягиваются быстро.

– А в чём суть этого поединка?

– Тебя определяют в одну из волчьих каст. У каждой касты своя роль и свой процент близости к вожаку. Альфачи – это почти что его свита, как у вас это называется. Они могут в один момент встать на его место после смерти или после честной дуэли. Есть ещё беты, дельты, гаммы и омеги.

– А ты кто?

– Судя по тому, что я не изгнан в восточную часть леса и не умер, а учусь с вами, я всё-таки не омега. Я гамма. По результатам жертв, павших от моих когтей: их не было.

– А Эндрю?

– Он был близок… Да не смущайся ты так! Был близок к тому, чтобы отправиться восвояси вместе с остальными омегами, но у оборотней есть одно интересное правило, которое им пришлось выполнить в нашем случае. Эндрю родственник альфа-волчицы. И по её желанию вступиться за брата он может остаться в стае.

– Да, и поэтому я как бы омега, но как бы в стае, – закончил Эндрю.

– Простите, что спрашиваю, но кто ваш вожак?

Братья-оборотни обменялись одинаковыми улыбками и переглянулись.

– Как кто? Очевидно же, что Вильгельм Третий.

– Вау. Ну да, он крутой, – Лулу вспомнила их случайную встречу в Безмолвном Лесу прошлой осенью, когда девочка искала себе материал для пера. «Тогда он попытался уберечь меня от встречи с сиренами».

– А ваша стая не враждует с другими оборотнями?

– Ещё как враждует. Наша территория – западный край Безмолвного Леса. Всего лишь край! Можешь представить, сколько ещё территорий, принадлежащих не нам? Бесконечное множество, – Майк широко развёл руки в стороны, показывая количество, после чего откинулся на спинку дивана. – Если мы переступаем границы, волчары из другой стаи вправе объявить нам войну. Ну и ещё, конечно же, есть непризнанные омеги, по большей части чёрные оборотни. У них нет своей территории, они живут без стаи, прячась от других. Если такого найдёт стая, приближённые вожака перекусывают ему горло.

– Звучит жутко.

– Ты просто не видела настоящих оборотней, – усмехнулся Эндрю.

– Ну, если ты о себе, то тогда да.

– Я о тебе. Ты же не настоящий.

– Заткнись, – Майк огрызнулся, и прямо на глазах у него стали расти клыки и когти.

«Ой, мамочки, похоже он очень зол»,

Мальчик схватил подушку и швырнул в брата. Эндрю увернулся в бок и выскользнул за дверь, помахав из коридора рукой, осторожно показывая фигу в надежде, что заметит только Майк.

– О чём он?

– Он считает, что я ненастоящий оборотень. Что ж в таком случае мы все такие, ведь наш отец – волшебник.