Легенда из подземелий

Боль была такая, что я думала, нож разрезал сухожилия или раздробил кость, и Рэмол вот-вот полезет меня лечить, и все обнаружится… Но, к счастью, все обошлось, мне хватило актерского таланта, чтобы убедить серафима, что я в порядке. Да и ключ остался на месте и ничего не повредил, как бы удивительно это ни было.

После этого мне пришлось идти медленнее, что было невыносимо, учитывая мою уже не первый месяц бушующую ненависть к лесу.

Прибыв в город, я первым делом отправилась на рынок. Прежде чем встретиться с друзьями, мне нужно было купить необходимую для похода под землю экипировку – по дороге я все-таки уговорила Рэмола отправить меня туда вместе с остальными.

Чтобы не давать городской страже повода для прибавки к зарплате, я полностью замотала свою голову платком, на манер паранджи у мусульманок, оставив только глаза, цвет которых Рэмол временно изменил на ядовито-бирюзовый, чтобы меня принимали за чокнутую ишимерку.

Прогулка по рынку была для меня чем-то непостижимо счастливым… За время заключения я увеличила ауру боги знают во сколько раз, да и в метамагии поднаторела. Потому я сыпала деньгами направо и налево, скупала все, что нравилось, по полчаса болтала с продавцами, умирая от умиления при звуках родной речи. Я накупила себе несколько килограммов конфет, фруктов и хлеба! За пять месяцев без хлеба я готова была душу отдать за батон, не то что какие-то медяки. Прекратить мой внезапный приступ шопоголизма было просто некому.

Только к вечеру, когда больше покупать было нечего, я отлежалась в местной бане для очень богатых, приоделась и отправилась на встречу с теми, чьи лица уже почти забыла.

Особняк находился примерно в десяти километрах от города, так что мне пришлось нанимать повозку, чтобы добраться туда. Рэмол набросал мне на карте маршрут и улетел, чтобы сообщить всем о моем скором прибытии.

В десять вечера я была на месте. Громадный дом возвышался над старым заброшенным парком посреди скрывавшей его от потусторонних глаз рощи.

Дрожа внутри от переживаний, я постучалась в массивную дверь из черного дерева, прождала несколько минут, прежде чем мне открыли. Это был Лео.

Без лишних слов я повисла на шее у оборотня, покрыв поцелуями его мягкие, как у ребенка, щеки. Лео в долгу не остался, не отпустил меня, пока я не стала молить о пощаде его любвеобильное высочество.

Но как только я отпрянула от оборотня, на меня набросился Кречет. Вымахавшая и заматеревшая псина встала на задние лапы, положив передние мне на плечи, и оказалась выше меня на целую голову. Пока не вылизал мне все лицо и шею, Кречет не успокоился. Я смогла войти внутрь только после этого умывания.

Сначала Леопольд отвел меня на кухню, где помог убрать в кладовку все съестные покупки. Потом он провел меня в гостиную.

В отличие от кухни, где правил утонченный вкус хозяйственного Лео, эта комната была небольшой и не очень уютной. Окна задернуты тяжелыми шторами, облупленные, некогда белые стены стояли голые, с редкими светлыми следами картин. Многие из статуй и ваз потрескались и потемнели от времени, кое-где даже находились остатки давно увядших цветов.

Все, что говорило о том, что дом все-таки жилой, концентрировалось возле огромного каменного камина, в котором полыхал огонь. Возле камина стояли кресла и диван, неподалеку от них находился большой прямоугольный обеденный стол. На столе – белоснежная скатерть, несколько блестящих бронзовых канделябров и уже расставленные блюда с ужином.

Дейкстр, сидящий в кресле возле камина, не сразу меня заметил, а потом как будто и не узнал вовсе, хотя я уже сняла платок, а глаза вернули прежний цвет. Только когда я заговорила и подошла к рыцарю, его лицо прояснилось, и он встал, чтобы обнять меня.

– Где Арланд? – спросила я, когда все слова приветствия уже были сказаны.

– Он в своей комнате, – объяснил Леопольд. – Он не так давно вернулся из подземелий и решил привести себя в порядок перед встречей с тобой, – после этих слов оборотень вернулся на кухню.

– Это так на него похоже! – довольно улыбнувшись, я уселась на диван, а потом и вовсе улеглась. – Мягкая мебель… боги, что за блаженство лежать на ней! – я обложилась всеми подушками и почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

– А где все остальные? Где Рэмол? Люциус? – спросила я, когда Лео вернулся. Дейкстр, видимо, был не в настроении разговаривать: он даже не смотрел на меня. Со мной говорил только оборотень.

– Они скоро придут, – уверил меня Леопольд, уже расставляющий на столе только что принесенные с кухни салаты. – Юкка с Рэмолом наверху, они что-то обсуждают, Эмбер засиделся в библиотеке, а Адольф пока еще не пришел. Люциус еще не вернулся из леса леннайев, насколько я знаю. Вроде, должен сегодня.

– Адольф…

Только сейчас я осознала, что, приехав к друзьям, я буду вынуждена жить с ним рядом, есть за одним столом и при этом не кидаться на него из-за всего того, что между нами было. Не то чтобы я ненавидела его, скорее, я просто не знала, что буду чувствовать, когда увижу ланка, которого так долго воспринимала, как самую страшную бабайку в этом мире.

– Он тебе понравится, я уверен, – вдруг подал голос Дейкстр, продолжая смотреть в огонь в очаге. – Арланд от него в восторге! – в тоне рыцаря явно слышалась издевка.

– Этот змей хотел убить тебя и меня, вряд ли мы после этого станем лучшими друзьями, – возразила я, садясь на диване. – Надеюсь, он не возьмется за старое, иначе я за себя не отвечаю.

Рыцарь только фыркнул, будто я сказала страшную глупость.

– Он в самом деле совсем не плохой… если только не обращать внимания на его змеиные клыки: они жуткие, – Лео передернул плечами. – По крайней мере, он много читает, даже работал библиотекарем! Разве может такой начитанный нелюдь быть плохим?… – сказал оборотень, но тут же передумал и добавил: – В любом случае, он точно не глупый.

Мы прождали несколько минут, болтая о чем-то несерьезном. Я просто задавала вопрос за вопросом, а Лео на них отвечал.

Несколько раз, не выдержав, я начинала расспрашивать Дейкстера о его жизни, но он только угрюмо отбрасывался бессмысленными фразами. Мои восторги по поводу встречи определенно мало соответствовали настроению, в котором он жил и работал все эти месяцы. Возможно, несколько часов назад он видел казнь или самосуд, что теперь не редкость на Черном Рынке, и моя нелепая болтовня кажется ему лишней… В любом случае, было видно, что рыцаря больше занимали его собственные мысли, чем непринужденный разговор.

Зато Лео не прятался в себе. Как и всегда, он был в курсе всех новостей города, не только политических, но и светских. Оборотень проникся моим желанием хотя бы на один вечер отложить все проблемы и просто порадоваться встрече, поболтать о ерунде, сделать вид, что никто из нас не знает о кошмарах подземелий – кошмарах, которые уже завтра станут частью и моей жизни.

Милый, добрый Лео… а ведь, я больше чем уверена, ему было так же, как и всем, тяжело в изменившейся обстановке, просто он не подавал виду. Но оборотень все равно нашел силы мирно побеседовать, только чтобы не расстраивать меня.

Так мы просидели минут пятнадцать, я уже начала медленно подсаживать поближе к еде, когда к нам спустились Рэмол и Юкка.

Несмотря на то, что раньше никогда не видела ее, я сразу узнала в ней ту самую Юкку Бессмертную. Да и кем еще могла быть эта роскошная золотая змея с медными волосами по плечи, как будто сошедшая со страниц детских сказок про Царицу с Медной Горы?

Она была невероятно красива даже в своем простом зеленом платье, ей не нужны были роскошные ткани или украшения: она сама была сияющей драгоценностью тончайшей работы.

Рэмол, сменивший уже разодранную одежду на еще не разодранную, казался по сравнению с ней просто нелепым бродягой. Единственное, что в нем могло показаться красивым, так это роскошные красные волосы, которые он в кой-то веке умудрился причесать – наверняка не без помощи Юкки.

Этот контраст заставил меня задуматься об этих двоих. Я многое слышала о падших от Дейкстера, о их жестоких порядках и безжалостной главе. О их с Рэмом любви, ради которой оба не раз переворачивали мир.

– Бэйр, – ланк, подойдя ко мне, слегка склонила голову, в знак приветствия. Я встала, чтобы тоже поприветствовать ее. – Наслышана о твоих подвигах.

– Юкка, – я ответила кивком. – К сожалению, почти ничего не слышала о тебе.

– Это к лучшему, – серафим уселся за стол, приглашая всех присоединиться к нему.

Видимо, ему, как хозяину, можно было начинать трапезу, потому что Леопольд, все это время отгонявший меня от салатов и прочего, и бровью не повел, когда серафим стащил кусок пирога.

– Где же Арланд? – я нетерпеливо посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Наверняка жилые комнаты располагались именно там.

– Он скоро придет, не беспокойся, – уверил меня Рэмол, откусывая огромный кусок.

– Я не опоздал? – в гостиную кто-то вошел.

Обернувшись, я заметила краем глаза светлые волосы, по привычке подумала, что это Арланд, и обрадовано улыбнулась, вскочив с места. Но потом вошедший повернулся ко мне полностью, и я увидела вторую половину его лица – с матово-медной кожей, янтарным глазом и черными волосами.

– Бэйр, – Адольф оказался рядом быстрее, чем я успела сесть обратно, и склонил голову в знак приветствия. Пока я приходила в себя от этой неожиданной всречи, он заговорил. – Между нами много невысказанных обид, но я уверен, что мы сможем оставить их в прошлом, – он криво улыбнулся, но с учетом особенностей его лица, улыбнулась только та половина, которая поменялась. Бирюзовый же глаз смотрел на меня с ненавистью… Или это только мои фантазии?

– Я надеюсь, – ответила я, отдергивая руку подальше, заметив, что он собирается ее пожать.

Змей, как будто ожидавший этого, улыбнулся, на этот раз обеими сторонами своего странного лица.

– Неужели я не последний сегодня? – удивленно воскликнул он, осмотрев присутствующих за столом.

– Арланд прихорашивается, Эмбер обещал вылезти из библиотеки, как только сможет. Люциус опоздает, – проворчал Леопольд, недовольно смотря на остывающий ужин. – Бэйр, ты не могла бы?…

Ему даже договаривать не пришлось, потоки разогревающего пламени прокатились по столу, и угощения снова задымились. Все, кроме салатов и закусок, конечно.

Довольная собой, я села обратно на свое место.

– Предлагаю начать есть без них! – хмыкнул Рэмол, воодушевленно расправляя крылья и хватаясь за ножи.

Юкка невозмутимо вынула нож из левой руки серафима и дала ему вилку.

Наконец, с лестницы послышались торопливые шаги. Все, как по команде затихли и повернулись к спускающейся фигуре.

На этот раз я не стала вскакивать сразу, потому что не была уверена в том, что спускающийся именно Арланд.

Мужчина был одет в темно-коричневые штаны и серую рубашку, волос нет, недлинная, но густая черная борода сильно искажала черты лица… Но рогов и хвоста, – отличительных особенностей Эмбера, – все-таки не было, поэтому я решила, что этот опоздавший никто иной, как мой муж.

– Арланд…

Я встала из-за стола и, не обращая внимания на то, что на нас все пялятся, медленно пошла к мужу.

Арланда было не узнать: обритый, с бородой и темными глазами, он скорее напоминал ишимерца-головореза, чем того гладенького блондинчика из графской семьи, за которого я выходила, пища от восторга. Передо мной стоял совсем другой человек.

Все приготовленные слова застряли в горле от волнения, поэтому я просто смотрела на него, подолгу разглядывая каждую знакомую черту. Он тоже не мог говорить, тоже смотрел на меня, как на привидение, а потом наклонился, чтобы поцеловать… О, дьявол, я чуть не потеряла сознание от забурливших эмоций!

– Черт, как же я скучала! – очень тихо проговорила я, обнимая его за шею здоровой рукой и прижимаясь лицом к его плечу. Прежним остался только запах – самый родной запах на свете.

На глаза ни с того ни с сего набежали слезы, которые я быстро утерла о рубашку Арланда.

Позади нас послышались шаги, а затем голос, который испортил весь момент. Пришлось отстраниться друг от друга, чтобы посмотреть на пришедшего.

– Я опоздал, простите, – извинился стоящий посреди гостиной мужчина.

Хватило одного взгляда: я сразу узнала Эмбера.

Он был точно такой, каким я его себе представляла, со спокойным и красивым лицом, с золотыми кудрями и честными серо-голубыми глазами. Только одежда напоминала не монашеский балахон, как мне описывал Арланд, а скорее средней цены мантию.

– Мое имя Эмбер Дюшес, – он подошел ко мне и представился, протянув руку.

– Бэйр, – я кивнула в знак приветствия и, пожимая его руку, добавила: – Бэйр Сеймур.

– Арланд много говорил о тебе, – дракон улыбнулся и его рога задвигались: те, что были ближе ко лбу, прижались, а те, что были выше, раскрылись в стороны.

– Бэйр, пойдем за стол, – заметив, что я никак не могу прийти в себя, Арланд мягко подтолкнул меня к столу, а потом и просто повел меня, держа за плечи.

Как только все расселись, Рэмол свалил в свою огромную тарелку, больше напоминающую поднос, четверть от каждого расставленного на столе блюда. Вторую четверть на свою тарелку выложил Эмбер. Остальным шестерым осталось две четверти всего приготовленного.

Наверное, я просто отвыкла от нового: в селении кентавров никогда не происходило ничего нового, разве что приходили племена из других мест. Но все же одно дело – увидеть кентавра, дриаду, или сатира, и совсем другое дело – видеть за своим столом мать падших и с ней на пару настоящего дракона!

Я была не в силах прекратить смотреть на то, как и сколько Эмбер ест, как непроизвольно рычит, срывая зубами куски мяса с кости, как непрестанно ложатся и топорщатся его рога… Это было не в моей воле не обращать на все это внимания!

Когда не смотрела на него, я пялилась на Юкку. Я не могла отвести взгляда от ее сияющей чешуи, красивого лица и глаз. Она не живая, это просто искусный голем, вышедший из-под руки безумного ювелира!…

– Бэйр, может, хватит так смотреть? – шепнул Арланд, наклонившись ко мне. – Они могут заметить.

– По-моему, они должны были привыкнуть за столько лет, – ответила я, не сводя глаз с рогов. Да как это вообще возможно!?…

– Как ты добралась? – спросил Адольф, сидевший напротив Арланда, привлекая мое внимание. – Я слышал, дороги сильно развезло и там не проехать.

– Нет, все было в порядке, дороги относительно сухие, – ответила я, неохотно отрывая взгляд от Эмбера.

– Как тебе мое новое блюдо, кстати? – недовольно спросил Лео, заметив, что я не притронулась к еде.

– Оу…

Взглянув на свою тарелку, в которую Арланд заботливо положил что-то, я обнаружила нечто непонятное. Напоминало мясо и салат одновременно.

– Как это называется?

– Водорослевая рыба в собственной коже со специями из морских орехов, – объяснил оборотень с гордым видом.

– Какая прелесть…

– Ты даже не пробовала! – возмутился Лео, заметив мою реакцию. – Это очень вкусно!

Взяв себя в руки, я отломила себе кусок от рыбы с кожей из странных водорослевых наростов и запихнула его в рот.

– Кисловато-горький вкус. Ммм… Съедобно. Ореховое послевкусие… потрясающее!

Выяснив, что гадость на вид, на вкус эта рыбка, как и все, что готовит Лео, восхитительна, я принялась за еду.

Благодаря Адольфу и Лео я смогла отвлечься от Эмбера, но вскоре снова принялась наблюдать, только на этот раз за всеми.

Эмбер достал какую-то книжку из-под мантии и читал украдкой, пока Юкка с молчаливым укором не убрала книгу обратно за подкладку его мантии. Тогда Эмбер стал тихо расспрашивать у Леопольда, как он приготовил эту рыбу.

Рэмол негромко разговаривал с сидящим рядом Дейкстером. Я не могла слышать, о чем они говорили, но время от времени были слышны сдавленные смешки, позже я заметила, что эти двое бросают веселые взгляды на Юкку, которая делала вид, что ничего не замечает.

Адольф непринужденно болтал с Юккой и Арландом. У них завязался разговор о ядах, которые можно было бы получить из приготовленной Леопольдом рыбы, если использовать ее иначе. Арланд назвал ядов всего на один меньше, чем Юкка, что меня встревожило

– Откуда такие познания? – спросила я, когда он закончил говорить.

– Откуда!? – Адольф рассмеялся. – Нежели ты не знала, что твой муж гениальный алхимик?

– Я знала, что Арланд хорошо разбирается в химии и изобрел несколько сильных смесей, но я не знала, что он так осведомлен о ядах! – я возмущенно посмотрела на инквизитора. – Этому в ордене ведь не учат!

– Бэйр, в библиотеке моего рода, Леопольд может подтвердить, что там есть такие книги, которые есть не у каждого тайного общества, – усмехнулся Арланд, пытаясь оправдаться. – Яды – самое безобидное, что там можно было найти на самый высоких полках.

– Самое безобидное, это приготовление блюд из ядовитых рыб, змей и лягушек, – между делом вставил Леопольд, а потом снова вернулся к болтовне с Эмбером.

– Хммм… запретные рецепты – очень интересная тема, – заметил Адольф, довольно улыбнувшись. – Может, поделимся? Я знаю пару рецептов, которые могут тебя заинтересовать, – он посмотрел на меня.

– Зато я не знаю ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя, – ответила я змею. – Разве что несколько основ для макияжа… – я отвернулась к Арланду, чтобы никто не заметил моей ехидной улыбки.

– Макияжа? Что это такое? – воодушевился Адольф. Похоже, он изо всех сил старался наладить со мной контакт, только вот все равно это было как-то фальшиво…

Арланд, узнавший от меня значение словечка раньше, кинул на меня предостерегающий взгляд.

– Бэйр шутит, – объяснил он двуликому змею. – Она обожает кидаться незнакомыми словами из своего мира.

– А ты ведь знаешь его значение, – усмехнулся ланк. – Она тебе что, словарик дала?

– Ни для кого не секрет, что мы ищем дорогу в ее мир, – ответил Арланд. – Если мы ее найдем, я должен быть готов к переменам, хотя бы примерно представлять себе культуру и нравы места, куда попаду.

– Так Бэйр рассказывает тебе про обычаи своего мира? – прохладно поинтересовалась Юкка. – Я думала, ты уже все забыла, – она перевела на меня свои глаза, миндалевидные золотые капли, в которых можно было утонуть.

– Нет, я забыла только, кем была, а все остальное я отлично помню, – проговорила я, едва не потерявшись от ее внимания. – Я даже помню, какой последний фильм смотрела в кинотеатре, и кто был президентом, когда меня выкинуло. Я даже английский помню, что уж там!

Никто, конечно же, не понял, что я сказала.

– У нас много машин… очень много машин! – начала я, почуяв, что могу стать звездой вечера. Я буду говорить, а меня все будут слушать – как же соскучилась по этому чувству в обществе бестолковых копытных! – Весь мир держится на машинах. Они делают все, что у вас делает магия, и даже больше. От военной промышленности до кухонной утвари: они везде. А кинотеатр, это здание, где стоит машина, показывающая фильмы. Фильмы, это как театр, только актерам нужно сыграть всего один раз, чтобы их действия запечатлились на специальную пленку. Потом пленку копируют и привозят в разные кинотеатры, где прокручивают, чтобы любой желающий мог посмотреть выступление актеров хоть тысячу раз.

– Кажется, я понял… – задумчиво произнес Адольф.

– Бэйр может устроить это, – заметил Арланд. – Она собрала в нашем подвале проектор и показывала нам на стене двигающиеся изображения, которые Леопольд нарисовал на прозрачных пластинках. У нас на стене скакал Черт, и это без всякой магии!

– Мир без магии? – удивился Эмбер.

– Совсем, – я кивнула. – В нашем мире нет магии. У нас даже нет богов, точнее, никто не знает, есть ли они на самом деле. Но гадалок полно, как и тех, кто «дружит с судьбой», как равнинные ведьмы.

– В то, что с судьбой у тебя особая дружба, я вполне могу поверить, – согласился Адольф. – Ты в самом деле умеешь приказывать ей?

Говорить про того проклятого оборотня или нет?… Под взглядом Рэмола я решила, что не стоит.

– Прежняя Бэйр хорошо это умела, я же вспомнила только немногое, пока жила в домике в лесу, и время от времени испытываю свой талант на простых вопросах, – кивнула я. – Это не что-то сверхъестественное, но может быть весело.

– Нагадай-ка мне, вырастет ли у меня нормальная чешуя на лице после линьки! – вдруг попросил ланк.

– Не думаю, что это хорошая идея, – заметила я, неловко разглядывая змея.

– Все же я настаиваю! Я никогда не бывал на приемах у гадалок, а теперь ты меня заинтриговала! – Адольф продолжил упрашивать.

В итоге он меня уговорил, и я согласилась попробовать посмотреть, что будет с его лицом. Для этого мы ушли от всех в его комнату.

Лагк жил в маленькой комнатушке с большим окном и широким подоконником. Ничего лишнего, теплое одеяло, камин, кровать с балдахином. Ни одной личной вещи ланка в поле зрения не было: наверняка попрятал по тайникам.

– Где мне лучше сесть? Или встать? Что нужно делать? – спросил он.

– Ну… сядь на подоконнике, сюда, – я указала на место возле себя.

Адольф сел и, выпрямившись, зажмурился.

– Расслабься, – велела я ему.

– Конечно…

Проведя некоторые махинации со своим сознанием, я смогла перебросить восприятие на уровень материи бытия и времени.

Когда начинаешь ощущать прошлое, будущее и настоящее, это как множество ручейков, стекающихся в одно русло, которое тоже потом распадается на несколько. Какие-то ручейки пресекаются, какие-то бесконечны, какие-то русла полноводные, какие-то уже или пока пусты. Это как кидать кубики в теории вероятности. Ты знаешь, каковы шансы выкинуть четыре очка, например, но интуиция дает тебе конкретный ответ – да или нет, выпадет или не выпадет. Ты чувствуешь плотность будущего события, оно или обрастает реальностью, или остается призраком несбывшегося.

Я «кинула кубики», удерживая на крючке сознания образ лица Адольфа. Перед глазами потек ручеек прошлого, раздвоился, потом направился в будущее, где распался на два, потом на три, затем два русла опустели и все оборвалось. Я пыталась все вернуть, заставить ручейки снова течь перед глазами, чтобы лучше разглядеть, но в итоге все русла перемешались и оборвались и… я отпрянула от видения, чтобы еще чего не натворить.

– Это… – я попыталась расшифровать странное ведение, стараясь не смотреть на Адольфа, с будущим которого, кажется, что-то сделала. – Непонятно… не будет, как прежде, но и как сейчас не будет. Все изменится.

– То есть? Я не буду больше беловолосым?

– Наверное, да, – я пожала плечами. – Я не практиковалась в этом деле, поэтому не могу ничего сказать точно. Извини.

Змей, кажется, не сильно расстроился.

– Что ж, ладно. На самом деле я не для того тебя увел, – проговорил он. – Я хочу поговорить.

– Слушаю, – произнесла я, удивленно смотря на ланка. Мы с ним не говорили с тех пор, как он подошел ко мне в городском парке, и я могла только догадываться, чем закончится наша беседа в этот раз.

– Ты меня изуродовала, – произнес он голосом, лишенным всяких эмоций. Вид у него был такой, как будто кто-то заставлял его говорить, приставив нож к горлу. – Но я тебя прощаю.

Я настолько опешила, что не сразу поняла, что он сказал. Когда же до меня дошло, что змей предлагает мне официальное перемирие, я решила ответить.

– Ты пытался убить меня и моего друга, но я тоже тебя прощаю, – оторопело проговорила я.

Ланк протянул мне руку, три последних пальца были медные, а указательный и большой – серебристыми. Я пожала протянутую руку: когда наши ладони коснулись, по моей спине пробежали мурашки.

Никогда до сих пор я не касалась кожи ланков. Она совсем не походила на змеиную, скорее на тонкий бархат! Крошечные прохладные чешуйки приятно щекотали пальцы.

– Я решил, что, раз мы будем прикрывать друг другу спины с завтрашнего дня, лучше все уяснить, – объяснил он, вздохнув.

– Согласна, – я кивнула, разглядывая ланка.

Мне было тяжело смотреть ему в глаза, я испытывала некоторую неловкость, однако он, похоже, ничуть не смущался. Смотрел на меня открыто, широко раскрыв оба глаза и улыбался, кажется, искренне.

Я вдруг поняла, что была бы не против узнать его поближе, может, не такой уж и плохой?…

А потом вспомнила про гипноз.

Если бы не защита, которой я увешалась с ног до головы от Рэмола, могла бы и не заметить!

– Эй! – воскликнула я, махнув рукой между нами, чтобы сбить концентрацию змея. – Тебе не стыдно!?

– Нет, – он улыбнулся и развернулся к двери.

Когда мы вернулись, в гостиной уже закончили ужин, Леопольд убрал со стола и принес чай с корзинкой печенья. Жители особняка расселись на креслах и диванах вокруг камина. Среди них я заметила новое лицо.

– Люциус! – воскликнула я, увидев чародея.

Обернувшись, маг встретил меня обрадованной улыбкой. Он поднялся и подошел ко мне, чтобы обнять.

– Как твои несчастные копыта перенесли дорогу от леннайев? – спросила я, не сдерживая улыбки. Как же я была рада видеть эту рыжую рожу!

– Все в порядке, – устало ответил колдун. Я заметила, что он сильно похудел, а лицо осунулось. И чем он занимался, интересно? – А к леннайям я вернусь после того, как кончится этот кошмар: у них прекрасные дома отдыха.

Мы пошли к остальным. Я села в одно с Арландом кресло: мне не хватило места и, к тому же, хотелось быть к нему поближе.

– Итак, все в сборе, – сказал Рэмол, когда Адольф тоже занял свое место. – Завтра вы отправитесь во владения высокогорных слевитов, – начал он. – Перед выходом я дам вам карту и письма, которые вы должны будете передать стражам, чтобы они пустили вас в подземелья. Все, кто должен, уже знают о вас и вашей миссии. Я останусь наверху и буду следить за тем, чтобы проход не запечатали до того, как вы вернетесь. Во все остальные тонкости вас посвятят слевиты.

– Уже известно сколько у нас будет времени? – спросил Эмбер.

– Столько, сколько понадобится, – ответил серафим, наливая себе чашку чая. – Время – моя забота.

– Один вопрос, – произнес Адольф, изящно устроившись в кресле.

– Ну? – Рэмол обернулся к нему.

– Мы сможем вернуться раньше, если что-то пойдет не так?

Учитывая особенности нашей компании, не так могло пойти много чего, от припадка Люциуса до Арланда, который может снова потеряться в видениях среди призраков.

– Если вы вернетесь ни с чем, то горные слевиты запечатают ходы в подземелья Сливте-о-Тувь, чтобы дрянь оттуда не пошла дальше, – сказал Рэмол. – На поверхность при любых обстоятельствах вы выйдете только тогда, когда Эмбер будет готов к тому, что никто никогда больше не войдет и не выйдет из подземелий. Если же вы сможете очистить ходы и объяснить, как бороться со «злом», тогда под землей расцветут города, возможно, государства. Результат вашей экспедиции – это история. Вы можете повернуть ход событий, вашей заслугой может стать жизнь целой цивилизации, которая просуществует веками, или же одна-две легенды о трагической смерти народа глубинных слевитов горной гряды Сливте-о-Тувь.

Больше никто ничего не говорил. Вскоре Юкка отправилась наверх. За ней последовали остальные, в том числе и мы с Арландом.

– Думаешь, в подземельях тебя не накроет видениями? – спросила я, когда мы оказались в комнате инквизитора. Просторной, как всегда, с занавешенным окном и с собственной умывальной. Все вещи личного обихода здесь были вполне достойны графского поместья.

– Выпью что-нибудь и пройдет, – ответил Арланд, поспешно пытаясь прибраться. Он распихивал по ящикам комода оружие, мешки с какими-то порошками и бумаги… последние здесь были повсюду, даже на потолке.

– И здесь они тоже есть? – спросила я, оглядывая потрепанные стены дома. Сколько он пустовал, пока Рэмол его не купил?

– Нет. Я попросил их не заглядывать ко мне в комнату этой ночью, – выудив из ящика комода пыльную бутылку вина, Арланд поставил ее на высокий столик на колесиках.

– Даже так? – я улыбнулась, подглядев, что еще инквизитор выудил из своего огромного комода. Это были мои любимые конфеты.

Арланд подкатил поднос к кровати и сел возле меня.

– Скажи, а ты в самом деле заучиваешь слова моего мира? – я подвинулась поближе к инквизитору и схватилась за бутылку, но он у отнял ее у меня и стал открывать сам.

– Одной рукой ты, конечно же, откроешь, – Арланд кинул взгляд на мою подвязанную платком левую руку.

– Об этом я и хотела с тобой поговорить, когда перевела тему на твой словарный запас, – я села вплотную к Арланду и, дотянувшись до его уха, прошептала: – Я нашла дорогу отсюда.

Первые секунды инквизитор сидел неподвижно и молчал, а потом медленно повернулся ко мне.

– Что ты сказала? Я не расслышал…

– Ты все верно расслышал, – я обняла его за шею и прижалась губами к уху. – В моей руке спрятан ключ к нашей свободе. Пришлось пойти на крайние меры, чтобы о нем никто не узнал, и поместить его между костей!

– То есть… что?… Я не понимаю!… – запаниковав, Арланд попытался выбраться из моих объятий, но я держала крепко.

– Не дергайся, тут наверняка даже у стен есть уши, – прошептала я, целуя его в висок. Он медленно отложил бутылку обратно на столик. – Главное: просто знай, что мы можем уйти отсюда, покончить со всеми этими прятками, начать новую жизнь… Мне нужно только найти способ, как открыть дверь именно на Землю!

– Но как?… – придя в себя, Арланд поддержал концерт и тоже зашептал, посадив меня к себе на колени.

– Однажды Райнар попросил меня забрать у одного торговца зелье, но что за зелье, не сказал… Торговец – его зовут Гренгаль – начал меня дразнить, говорил, что я никогда не узнаю, из чего сделано это его варево. Но, придя домой, я провела пару опытов и обнаружила, из чего оно – в его состав была какая-то железа из тела дракона. Я оставила себе немного, а потом, изучая ее свойства, придумала, как сделать ключ. Я выплавила его из скорлупы яиц глубинного демона, помнишь его? Я боялась рассказывать тебе все это, пока не закончу опыты. Но теперь все готово, я все сделала, и ты должен знать, как… мало ли, что.

– Драконья железа в зелье? – Арланд посерьезнел, я по-прежнему сидела у него на коленях, в кольце его рук. – Черная и вязкая?

– Откуда ты знаешь? – насторожилась я.

– Я следил за тем, кому оно достанется, следил за домом Гренгаля. Я стоял в переулке и ждал «гонца», поймал того мальчишку, а потом появилась ты с Кречетом… Значит, ты несла зелье? Тебя я ждал?

– Выходит, что так, – проговорила я, догадавшись к чему он клонит. – Думаешь, Король Подземелий – это Райнар?

– Гренгаль служил Королю Подземелий, но он мог делать зелья и для других. Райнар был темным магом?

– Нет, самый обычный средней руки маг, – сказала я. – Но он отлично чувствовал себя на Черном Рынке, а зелье с драконьей железой на заработок кукольника не купишь. Это что-то да значит.

– Так или иначе, скоро мы все узнаем.

– А даже если нет, в любой момент мы сможем сбежать отсюда, – проговорила я, укладывая голову на плечо Арланда.