Танков и артиллерии поблизости не имеется, пехота же для танка особой опасности не представляет. Если, разумеется, не подпускать её на бросок гранаты…
То есть – можно идти на прорыв.
Смущала, однако, странная активность авиации – она-то тут чего разыскивает? Или – кого?
Колесников понимал – сбежавшие немцы, скорее всего, до своих уже добрались и обо всём поведали. Сомнительно, чтобы их командование пропустило такую плюху. Знали они о знамени или нет – но, независимо ни от чего, допустить, чтобы в своём тылу раскатывали танки противника, не может ни один командир. Какой угодно армии – хоть китайской!
Но, раз так, немцы попросту обязаны принять меры. Выставить в узловых точках какое-то противотанковое вооружение, пушки там какие-нибудь или ещё что-то…
А крестьянин уверяет, что ничего такого вокруг не имеется!
Ну, не может такого быть – немцы же не круглые дураки!
Словом, было над чем поразмыслить…
А Саша – она сейчас ни о чём таком не думала. Она была рядом с человеком, который ей уже давно втайне нравился. Да, понятно, война… не до нежностей там всяких. Но не стоит над душой строгий сержант Смирнова, не хихикают за спиной девчонки… И можно больше ничего и никого не опасаться, ни от кого и ничего не скрывать.
Она слушала младшего лейтенанта – и замирала при звуках его голоса.
Даже когда он сердился и пенял ей на невнимательность – она не обижалась. Ну, заслушалась… с кем не бывает?
Даже когда он вылезал из люка – весь перепачканный в смазке и пыли, ей было приятно на него смотреть. А протирать его исцарапанные руки ваткой смоченной в спирте… вы даже не можете себе представить насколько это здорово!
Взять автомат и прикрывать танкиста во время его вылазки на дорогу – не вопрос вообще! Она и сама с радостью пошла бы туда вместо него… но – он командир и знает больше…
А педантичная немецкая машина закрутилась.
По карте прикинули направление возможного отхода вражеского танка с места недавнего боя.
Совпало – он мог отойти и в этом направлении.
Авиаразведка не нашла никого?
Вполне возможно – грамотную маскировку никто не отменял.
Поисковые группы не отыскали следов гусениц?
И такое может быть – тому может иметься множество причин.
Русские не трогаются с места?
И этому можно найти объяснение…
Были отданы соответствующие приказы, снялись с места и тронулись к указанным точкам назначенные для проведения операции подразделения.
Невидимое пока ещё кольцо вот-вот должно было замкнуться вокруг ничего не подозревающих танкистов.
– Садись на броню – вот сюда! – указал Колесников. – Мне со своего места обзор хуже будет, ты сможешь, в случае чего, предупредить. А то провалимся куда-нибудь – и карачун!
Путь от места стоянки танка до дороги он ещё днем лично проверил – дважды! Особенных ям и колдобин вроде бы не имелось… так то – здесь! А за дорожным полотном – что?
Да фиг его знает…
«Т-60», негромко урча мотором, выполз из своего укрытия и медленно двинулся к дороге.
Да, ночь… темно… но на шоссе никого не будет! Можно попробовать пройти хоть несколько километров в нужную сторону!
– Левее нужно! – внезапно встрепенулась девушка. – Тут на дороге что-то такое есть!
Что-то оказалось разбитым грузовиком. А следом за ним показался и второй. Третий… целая колонна!
Танк осторожно втиснулся между машинами и остановился.
Колесников спрыгнул на землю.
– Пойду, машины проверю – ближние. Может, бензином разживусь или ещё чем… А ты в башню лезь! Если что – поддержи огнём, только не из пушки – из пулемёта! Фиг его знает, что там, в кузовах, у них лежит! Не ровён час, как шандарахнет?
Узкое сиденье командира уже успело остыть – ночью было прохладно. Но пробираясь туда, Саша потрогала рукою место водителя – там ещё сохранялось тепло… тепло дорогого человека!
Младший лейтенант вернулся достаточно быстро – машины уже кто-то успел обшарить. Ничего полезного там разыскать не удалось, он принес только парочку артиллерийских снарядов калибра семьдесят шесть миллиметров, да слил несколько ведер бензина из бака одного из брошенных грузовиков. Для танка – слёзки, ему этого надолго не хватит…
Свернув с дороги, когда-то юркая, а ныне, весьма неторопливая машина, прошла ещё пару километров и остановилась. Здесь имелось несколько брошенных домов, какие-то непонятные строения – и никого из людей заметно не было. Хотелось проехать и дальше, но в коробке передач что-то уж совсем сильно заскрежетало – машина могла встать прямо посередине поля.
Осмотревшись по сторонам, танкист принял решение – загнать танк в один из сараев. По крайней мере, не заметят с воздуха – уже хорошо.
Во дворе имелись следы гусениц и автомобильных колёс, а у самого въезда возвышался остов сгоревшего грузовика.
Так что, немцы здесь, скорее всего уже были и, не найдя ничего интересного, уехали. Есть шанс, что какое-то время они сюда более не появятся…
Рапорт
…при осмотре близлежащей рощи нами была обнаружена стоянка русских. Судя по следам, здесь какое-то время находился легкий танк. Исходя из обнаруженных признаков ремонта (промасленные тряпки, поломанные детали и прочее), можно сделать вывод о том, что танк повреждён. И стоянка была вызвана необходимостью ремонта техники. Давность следа гусениц, уходящего в сторону шоссе – менее одних суток (глина засохла лишь частично).
Таким образом, можно предположить, что танк покинул свою стоянку непосредственно перед началом операции по прочёсыванию и вряд ли успел далеко уйти…
Командир третьего взводаВторой роты 6-го охранного батальонаОбер-лейтенант Хорст
– А ты колючий! – Саша провела рукою по щеке младшего лейтенанта.
– Да… побриться надо, – Колесников осторожно погладил девичью руку. – Я тебя уколол?
– Не страшно… это всё можно пережить! Утром заодно и побреешься.
Она тихонько засмеялась.
Сейчас для неё не было войны. Ничего не было – кроме дорогого человека рядом. И ни о чём не хотелось думать…
Там, на дороге, пока он осматривал брошенные грузовики, девушка чуть не померла со страха. Не за себя – её хоть как-то защищала броня боевой машины. Есть пушка, пулемёт – можно постоять за себя. А вот одинокий человек снаружи – он совершенно беззащитен. Его можно легко поразить пулей, ударить штыком… да и просто ударить, наконец!
Она была готова выскочить наружу и побежать по его следам – прикрыть собой! Но… он же сказал быть здесь…
Придёт – и не найдёт её на месте. И снова уйдёт в ночь, на этот раз – уже за ней.
Надо ждать…
Утро…
Оно неожиданно стало туманным – белесая дымка закрыла всё вокруг пушистым непрозрачным одеялом. Из ворот сарая не было видно даже колодца – а он находился всего в паре десятков метров от него.
Осторожно выбравшись из-под брезента, которым они вместе укрылись, Саша достала из танка пустое ведро. Она очень старалась не шуметь, чтобы не разбудить Колесникова – и у неё получилось!
Надо набрать воды, развести костёр – прямо в сарае. Там много щелей и дым вытянет наружу – а со стороны никто и ничего не заметит. Александр проснётся – а уже и горячая вода будет! И побриться можно, да и поесть приготовить – на всё хватит.
Дойдя до колодца, она поставила своё ведро на песок и начала крутить ручку ворота, чтобы набрать воды. И уже через минуту переливала холодную воду из поднятой наверх бадьи. Вот и славно! Можно разжигать костёр!
Подняв ведро, она направилась было к воротам сарая…но задержалась.
Какой-то странный звук… что это? Стрекот…
Вынырнув из пелены тумана, мотоцикл с коляской отрезал её от ворот. А идущий следом второй притормозил, и на песок спрыгнули двое немцев.
– Фройляйн?
Саша попятилась.
А уже въезжал во двор и какой-то маленький, странноватого вида, грузовичок. Гогоча и переговариваясь, оттуда тоже высыпало несколько солдат, окруживших её со всех сторон.
И нет никакого оружия!
Автомат остался в сарае, там же и пояс с кобурой…
И танкист спит!
Стоит только кому-нибудь заглянуть в приоткрытые ворота…
– Кто ты такая? – солдаты вытолкнули вперёд какого-то вертлявого мужичка в сером пиджаке. Был он весь какой-то прилизанный… неприятный.
– Что?
– Господин фельдфебель спрашивает, – кивнул мужичок в сторону грузовичка, – кто ты такая, и что тут делаешь?
– Воды набираю.
Переводчик хмыкнул… и ловко ткнул её кулаком в живот. Саша отлетела назад и солдаты, продолжая хохотать, подхватили её за руки.
– Не врать господину фельдфебелю!
Бах!
Сухо треснул выстрел.
Солдаты расступились и отпустили её.
Сухопарый немец – наверное, тот самый фельдфебель, стоял у машины, убирая в кобуру пистолет. Он что-то сказал, и переводчик, угодливо кивнув, снова повернулся к медсестре.
– У тебя есть два выхода из сложившейся ситуации. Первый – ты всё рассказываешь, и мы тебя отпустим. Второй… ну, ты уже и сама видишь, что солдаты изголодались по женскому обществу… А потом ты всё равно всё расскажешь.
Саша оглянулась.
Ухмыляющиеся солдаты окружали её почти что со всех сторон. Некоторые из них уже сняли пилотки и убирали их за пояс – готовились к развлечению.
– Я ничего не знаю!
– Ты видела где-нибудь русский танк? Мы его ищем.
– Танк? Откуда тут танк?
– Не видела, значит… Ну, что ж… Мы всё равно его найдём, а ты потеряла последнюю возможность избежать своей участи.
Мужичок повернулся к фельдфебелю и перевёл ему слова медсестры. Тот кивнул и уселся в кабину грузовика.
Переводчик развернулся к солдатам и открыл рот, собираясь что-то сказать…
Что-то зарычало… мотор?
С треском рухнули створки ворот сарая, и во двор, бешеным кабаном вырвался «Т-60»! Танк сходу ударил бортом грузовичок – и тот опрокинулся набок. Проехался по одному из мотоциклов, превращая его в груду железа. А заодно и водителя мотоцикла вмял в землю…
Крутанулся на месте, отбросив скользящим ударом ещё двоих немцев – и замер прямо напротив остальных солдат. Со стороны это выглядело достаточно жутковато – закопчённое дуло пушки смотрело прямо им в лицо.
И только Саша понимала – в башне никого нет, танк пока стрелять не может. И танкист, скорее всего, сейчас перебирается туда.
– Бросайте оружие! – крикнула она. – Иначе всем конец!
И некоторые из солдат машинально повернулись в её сторону. На какое-то мгновение – но этого хватило.
Длинной очередью ударил спаренный пулемёт танка – и всё сразу изменилось. Он стрелял с короткой дистанции, промазать тут можно было разве что сослепу.
И сразу несколько человек, изломанными куклами, рухнули на землю.
Упала и медсестра – для того, чтобы не мешать танкисту.
А пулемёт продолжал стрелять!
Взревел мотор второго мотоцикла – он рванулся в сторону и почти тотчас же пропал в тумане. Застигнутые врасплох немцы пробовали было стрелять – из винтовок по танку? Ну-ну… Беспомощно рванула граната – пули скосили гранатомётчика.
И наступила тишина.
Замолк пулемёт – целей больше не осталось.
Саша приподняла голову, огляделась – и подняла с земли чью-то винтовку. Передернула затвор и повернулась.
Вертлявый мужичок уцелел – вовремя упал на землю. И сейчас суетливо отползал в сторону.
– Ты куда… – голос её оказался неожиданно хриплым.
– Я… я… домой… работать надо…
Что-то проскрежетало в стороне – там, где грудой железа возвышался грузовичок. Она обернулась.
Фельдфебель, как ни удивительно, тоже был ещё жив, его попросту зажало в кабине, и сейчас он пытался оттуда выбраться.
Сухо треснул выстрел – и он замер.
Лязгнул люк, из башни выглянул Колесников с автоматом в руках. Но пока не вылезал, внимательно осматриваясь по сторонам.
Медсестра передёрнула затвор, выбрасывая стреляную гильзу. И снова повернулась к переводчику.
– Ты, это… не стреляй, дочка! Не балуй!
– Я тебе не дочь.
– Вы… вы лучше сдавайтесь! Они вас всё равно найдут! Вы знамя у ихнего генерала забрали – такого не простят! А так – может и послабление какое вам выйдет! – он почти кричал, продолжая судорожно дергаться, в попытке спрятаться или уползти. Уткнулся спиной в стену сарая – и замер.
– Ну, – недобро усмехнулась медсестра, – больше ничего сказать не хочешь?
– Вы сдавайтесь! Всё равно, больше никакого выхода нет! Они уже победили!
Бахнул выстрел.
Она перезарядила винтовку и выстрелила ещё раз.
Села на землю, опустив оружие.
Скрип песка, подходил младший лейтенант.
Опустился рядом.
– Тебе надо уходить.
Она не поняла.
– Как это? Куда? А ты?!
– Танк дальше ехать не может – я слишком резко с места рванул, в коробке что-то конкретно поломалось. Забирай вещмешок со знаменем, автомат, боеприпасы и еду – и уходи.
– Да и фиг с ним! Сломался – тебе никто и ничего не скажет.
– Ты же слышала – они нас ищут. А один мотоциклист успел убежать. Значит, скоро тут их будет множество. Осмотрят брошенный танк, увидят, что ничего в нём нет – и пойдут следом. Собак каких-нибудь найдут… И всё, догонят, окружат – и финиш. Мы, похоже, их генералу какую-то серьёзную подлянку учинили – просто так они этого нам не спустят.
Слова с трудом доходили до сознания.
– А как же ты? Я не могу тебя бросить!
– Хочешь погибнуть рядом? Я не должен этого допустить – тебе надо жить!
Саша порывисто прижалась к младшему лейтенанту. Гладила его, целовала колючие щёки – он так и не успел побриться. Шептала какие-то слова…
– Ты мой! Никому тебя не отдам!
– Знаю. И я тебя никому отдавать не хочу! Но – ты должна жить! Это очень важно для меня!
Танкист поднялся, забрался в машину. Какое-то время там повозился, заглянул в сарай, прошёлся по двору… Зачем-то подтащил к танку тело одного из убитых немцев и затолкал его в водительский люк. Ещё одного немца уволок куда-то в сторону.