И ничего. Отошли, перегруппировались, подтянули артиллерию – и вперёд!
А уж про всевозможные стычки с отступающими частями противника – так и говорить-то нечего. Это вообще реальность – их и не сосчитать-то даже все.
Так что и этот случай имел все шансы затеряться где-то в штабных архивах.
Имел…
Если бы не одно «но»!
Покойный гауптман, как всякий добропорядочный и исполнительный немецкий офицер (даже раненых солдат противника самолично пристреливал, не доверяя сей процесс рядовым исполнителям), о факте захвата знамени полка немедленно доложил по рации командованию.
Подробно описав весь процесс, упомянул отличившихся и, как само собою разумеющееся, сообщил номер и наименование части, которой упомянутое знамя принадлежало.
И надо же так выйти!
В штабе дивизии, куда поступила радиограмма гауптмана, в этот момент находился адъютант командующего немецкими войсками на данном участке фронта. Ждал срочное сообщение – и вот, услышал ещё и такую новость… Он немедленно доложил командующему – ему это будет приятно услышать!
А надо сказать, что его шеф – и его русский оппонент на этом участке фронта, были знакомы лично. Встречались когда-то на манёврах – ещё до войны. И командовал русский генерал той самой дивизией, в которою и входил разгромленный полк.
У немецкого же генерала особых поводов для радости не имелось.
Да, фронт его войска прорвали.
И русских опрокинули.
Но потери при этом оказались… весьма существенные!
Более того, вместо поспешного отступления противник пробовал маневрировать, нанося иногда весьма болезненные контрудары. Да, Красная армия отступала. Но совсем не так, как это планировалось в немецких штабах. Огрызаясь, контратакуя и ломая все графики успешного продвижения солдат вермахта.
Это не могло не вызвать определённого недовольства – и к генералу прибыл гость из вышестоящего штаба. В приватной беседе он тонко намекнул своему собеседнику, что наверху, мягко говоря, удивлены…
– Складывается впечатление, мой друг, – помешивая кофе, произнёс гость, – что ваш старый знакомый на той стороне, в своё время неплохо изучил вашу тактику. И пользуется этими знаниями весьма успешно!
И надо же такому случиться – именно в этот момент генералу и поступило сообщение от верного адъютанта! Как чуял…
– Не думаю, что у моего русского оппонента есть поводы для радости, – сухо ответил генерал высокому гостю. – Как раз сегодня мы разгромили дивизию (тут он приврал – только один из её полков), которой он тогда и командовал. Его любимую часть! И знамя одного из её полков сейчас везут в штаб. Я полагаю, вы не откажетесь передать этот небольшой презент командующему, когда будете вылетать назад?
– О! – поднял палец гость. – Это есть хороший презент! Он заткнёт рот некоторым… болтунам…
И адъютант, майор Форер, получил недвусмысленный приказ – немедленно доставить захваченное знамя в штаб, для его отправки вышестоящему командованию!
Хм…
К моменту его получения, майор уже читал рапорт командира роты, которая осматривала место разгрома русской штабной колонны.
Прочитал, отложил в сторону и поднялся.
– Господин полковник… – он посмотрел на командира дивизии, в чьём кабинете сейчас находился. – Что я должен доложить генералу? Конечно, я могу позвонить – и процитировать данный рапорт…
Командир дивизии насупился. Майор, как ни крути, абсолютно прав – реакция генерала на такое сообщение будет… будет весьма негативной. И ничего хорошего за этим точно не последует. О генеральских погонах можно будет позабыть! Но, похоже, адъютант командующего не склонен афишировать его промах… Пока майор на его стороне – и этим надо воспользоваться!
– Я отдам соответствующее приказание – мы отыщем этот танк! Никуда он не уедет! Подключим к его поискам авиацию…
– Со своей стороны я тоже обещаю вам максимальное содействие, – кивнул Форер. – Позвоню в штаб авиакорпуса – там есть хорошие знакомые. Они не откажут мне в таком пустяке!
Там и не отказали – было выделено два самолёта-разведчика. Со строжайшим приказом – по танку не стрелять! Навести на него наземные части, они всё сделают сами.
Но первый день поисков результатов никаких не принёс…
После того, как Колесников выбрался наружу, его не только ноги не держали – даже руки подрагивали мелкой дрожью! Башню починить удалось – теперь она могла поворачиваться во все стороны. А вот с коробкой… тут всё обстояло намного хуже! Совершенно очевидно, что танк уже не сможет далеко уехать. Ладно бы, хоть скорость можно было развить – так нет же! А таким черепашьим шагом… да тут топливо раньше закончиться!
Да и боезапаса оставалось не так, чтобы дофига… Сотня снарядов, да триста патронов на спаренный пулемёт. Перед отъездом с места разгрома колонны, Александр пробежался по округе и разжился патронами к «ППД» и несколькими запасными магазинами к трофейному автомату. Три гранаты… и всё.
Вот продовольствия было много – на телегах удалось кое-что собрать.
Что-то надо было срочно изобретать! Сидеть тут сиднем – так фронт уйдёт и вовсе неведомо куда. Догонять его на медленно ползущем танке – тоже не вариант. Днём ехать стрёмно – самолёты пролетали достаточно часто, могут и засечь! А ночью, да в темноте…
Пока спасало лишь то, что танк удалось загнать под накренившееся дерево, да и забросать сверху ветками, которые они, вместе с медсестрой, нарубили прямо тут же. Трудно сказать, как оценил бы такую маскировку тот же Ларионов – но пока танк оставался незамеченным.
– Поешь! – поставила перед танкистом банку с тушенкой Саша. – Тебя ноги уже не держат, а на руки – так без содрогания я и смотреть не могу! Дай я их тебе хотя бы спиртом протру – всё ободранные!
Она смочила из фляги кусок ткани и стала протирать царапины на руках у младшего лейтенанта. И – странное дело, ему это было как-то даже приятно! Он спокойно сидел, не обращая внимания на пощипывание в царапинах и ссадинах.
– Ну, вот… – отступя на шаг, произнесла девушка. – Хоть на человека стал похож! Поешь, тебе же нужно!
– А ты?
– Я тоже рядом присяду. Но мне столько не нужно, я же маленькая… да и с железками не возилась так долго.
– Спасибо! Ну, не всем же с железяками возиться? Ты вон – с ранеными работаешь, я бы так, наверное, не смог бы…
– Так и я не всю жизнь с ними возилась! Вообще – так учительницей хотела быть!
– А я водителем. Знаешь, это же так интересно! Ездить по разным городам, видеть новых людей! А отец настоял – мол, иди и учись! Будешь инженером! Вот и пошёл… только не успел доучиться-то…
Со стороны, наверное, это смотрелось бы странно.
Закопчённый, с ободранными пулями и осколками боками, танк – и молодая девушка в военной форме ведёт разговор с танкистом о каких-то совсем невоенных делах. Да и война здесь совсем не чувствовалась – не слышно стрельбы, да и вокруг всё тихо… будто и вовсе её нет.
– Однако ж, вечереет… – осмотрелся по сторонам младший лейтенант. – Сегодня уже никуда не поедем, мне там работы ещё часа на три-четыре… как минимум! Спать где будем?
– Я шалаш сложу – меня дед научил! – откликнулась Саша. – Он охотник был ого-го какой! Всё умел!
– Куртку из танка забери, да брезент – всё помягче будет, – посоветовал Колесников. – Брезент вниз постелим, а курткой можно накрыться. Да и не особо-то сейчас ночью и холодно…
Как-то так, само собою вышло, что они, ранее ложившиеся порознь, сегодня спали в одном шалаше. Слишком уж много всего произошло всего за один день… и Саше просто необходимо было почувствовать рядом простое человеческое тепло. В её глазах до сих пор стояло зрелище разгромленной колонны, лежащих повсюду на песке убитых. Многих их которых она помнила живыми… А руки ещё помнили перевязку раненых ещё там, в деревне… она потом долго пробовала отмыть пятна крови со своей юбки. Две ночи она толком не могла уснуть и понимала, что ещё одной такой ночки – мозг попросту не вынесет. Ей было настоятельно необходимо прижаться хоть к кому-нибудь – лишь бы не спать в одиночестве!
А Колесников – он ни о чём таком и не думал. Починить танк, проехать хоть ещё сколько-нибудь – дальше этого он пока и не загадывал.
Так тут ещё и давно нравившаяся ему девушка прижалась к плечу…
Он вообще боялся пошевелиться, чтобы случайно её не разбудить! Пусть спит! Ей надо выспаться! И он постоянно просыпался, тщательно контролируя обстановку.
Лежит?
Спит?
Ну и здорово! Ну и хорошо…
– И чего они тут разлетались? – Колесников опустил бинокль (последний подарок начштаба полка), провожая взглядом самолёт.
Странное дело, но они тут стали летать регулярно – раз в два часа, как по расписанию. И ладно бы это был фронт – так нет же! Это там их регулярные облёты были бы понятны – разведка, корректировка артогня и всё такое прочее… Но здесь – с точки зрения немцев, их тыл! Тут-то чего и кого искать?
Выводить танк из укрытия, рискуя быть обнаруженным и обстрелянным с воздуха, дураков не имелось. Младший лейтенант весьма скромно оценивал возможность противостояния даже одиночному самолёту – танк, это же не зенитная установка всё-таки! Напугать – ещё куда ни шло, но чтобы подбить? Вот уж вряд ли…
Тупик.
Выходить днём нельзя, а ночью со светом ехать – глупо.
Проблема была ещё и в том, что он вообще смутно представлял себе куда дальше двигаться.
По дороге, понятное дело, не поедешь. А без неё – и вовсе затруднительно. Ввиду того, что карта, которая у него имелась, заканчивалась уже через двадцать километров.
Это на шоссе есть указатели, там не промахнёшься. А в степи как прикажете направление выбирать? Тупо рулить на восток?
По всем прикидкам, которые смог сделать младший лейтенант, танк мог двигаться со скоростью не более десяти-пятнадцати километров в час. И то – при самом удачном совпадении обстоятельств.
Учитывая всё это, а также имеющийся запас бензина, можно было рассчитывать на приблизительно полторы сотни километров хода. Ну, может быть, чуть побольше…
Хорошо, если фронт не успел уйти настолько далеко.
А если нет?
И самолёты эти…
– Надо на дорогу выходить, – подвёл итог раздумьям танкист. – Не только же немцы по ним ездят, в конце-то концов! Какие-то же и мирные жители могут ведь тут передвигаться… Хоть узнаем – что и где? Куда ехать надо, да и вообще… Танк – не иголка, в степи не спрячешь!
Саша кивнула. Ей было страшно, она только сейчас начала до конца осознавать всю серьёзность их положения. Пока события неслись вскачь, как-то не было времени на всякие отвлечённые мысли. Да и уход за раненым отнимал много времени – не до рассуждений!
И поэтому она с готовностью внимала словам танкиста. Как же – всё-таки он командир взвода танков! Ну и что, что всего на пару лет старше? Уже младший лейтенант, знает, что говорит!
Ей так было проще.
И она с готовностью училась стрелять из автомата, поворачивать башню танка и нажимать, куда нужно у пулемёта, чтобы он выстрелил. Танкист должен сидеть за рычагами, ведь машину вести больше некому.
Впрочем, пока этого не требовалось – на дорогу решили выходить в пешем порядке. Уж очень не хотелось Колесникову рушить столь удачную маскировку. Заметят ведь танк с воздуха!
– Значит, так! – ещё раз напомнил младший лейтенант. – На встречу выхожу я один – ты сидишь в засаде. Оружие наготове, мало ли… Если что – стреляй! Хоть в воздух, главное внимание отвлечь. А уж я этим воспользуюсь!
От места, где он упрятал Сашу, до дороги было метров сто, и танкист резонно опасался того, что медсестра попросту никуда не попадёт. Или попадёт – но не туда… Так что, в сложившейся ситуации решение было, пожалуй, единственно верным.
Добравшись до места, где можно было спрятаться, Колесников залёг в траву и стал ждать.
Первым на дороге показался грузовик с солдатами – его он благоразумно пропустил мимо. Через какое-то время медленно проползли несколько телег, на которых сидели немцы-обозники.
Руки так и чесались – они же ведь почти и не смотрели по сторонам! Одна хорошая очередь…
«Ага – и сотня обозлённых фрицев, прочёсывающих округу! А до танка отсюда менее километра! Не вариант…»
А, жаль!
Ладно, обождём пока…
Почти час не было никого и ничего. Обед у немцев, что ли?
Наконец, из-за поворота появилась неторопливо ползущая повозка, на которой сидел явно невоенный возница. Темный запылённый пиджак, соломенная шляпа… – это уж точно не немец!
Можно выходить! С этим-то мы и поговорим!
Рапорт
… 1942 года к командиру патруля штаб-ефрейтору Ницке обратился местный житель Остап Витря. С его слов, некоторое время назад, следуя по своим делам в деревню Николаевку, он был остановлен на дороге русским офицером. Как пояснил Витря, у офицера в петлицах имелось изображение танка, из чего можно сделать вывод о том, что он был танкистом.
Форма на танкисте находилась в относительном порядке, не запачкана, то есть, он не пробирался пешком по степи.
Вооружён русский был автоматом и пистолетом, не измождён.
Еды не спрашивал, то есть это проблема не являлась для него важной.
Вопросы, которые он задал местному жителю:
1) Как далеко отошел фронт?
2) Где находятся ближайшие германские части и в каком составе?
3) Есть ли среди них танки и артиллерия?
Сочувствуя германской армии, Витря ответил русскому, что танков в округе не имеется, а про пушки он ничего не знает. Ближайшие части состоят, в основном, из пехоты и малочисленны.
Относительно же удаления фронта, был дан ответ, что немецкие войска продвинулись на расстояние свыше ста километров. Поэтому здесь об этом больше ничего не известно. Немецкие же солдаты, которые находятся поблизости, хорошо обращаются с местным населением, никого не обижают и не преследуют.
На этом разговор был прерван, танкист скрылся в придорожных кустах и более не показывался.
В ходе разговора он постоянно оглядывался назад, словно что-то проверяя или контролируя.
Осмелюсь высказать предположение, что этот русский офицер может иметь отношение к тому танку, на розыск и обнаружение которого поступило указание командования.
Командир 142 отдельнойроты фельджандармерииГауптман Ойзен.
На первый взгляд, всё складывалось удачно.