Три выстрела в небоскребе

ГЛАВА 1

ПЯТНИЦА, ОКОЛО 18:00.

Еще утром волна последнего осеннего тепла накрыла Москву. Несмотря на приближающийся вечер, в городе все еще было тепло. И небо чистое, и ночь обещала быть необычайно тёплой. Все предвещало быть приятному окончанию тяжелой рабочей недели. Пешеходное пространство между небоскребов бизнес-комплекса Москва-сити постепенно заполнялось людьми. Сотрудники и клиенты многочисленных компаний покидали современные кабинеты и open-space офисы, высыпались из быстрых лифтов в шикарные сверкающие мрамором и сталью холлы бизнес-центров, выплывая потоком из стеклянных дверей, чтобы вальяжно в одиночку или в компании коллег прогуляться по тенистым аллеям, поговорить о планах на выходные, обменяться сплетнями, словно не желая спускаться в громыхающее метро и разъезжаться по домам. В такой вечер мало кого тянуло вернуться побыстрее к домашней вечерней рутине, повторяющейся изо дня ко дню.

В такой вечер просто хотелось наслаждаться и радоваться жизни, не обращая внимания на посторонних, которые, впрочем, хотели того же и от других. Наверное, не было на улице такого человека, который не старался бы оставить воспоминание о тепле конца чудесного октябрьского дня, словно на прощанье перед долгой и холодной зимой.

Когда Эмма Воронцова вошла в большой лифт, ее мысли были заняты уже не рабочими моментами, а личной жизнью, которая дала глубокую трещину. Сейчас, спускаясь в лифте с шестнадцатого этажа небоскреба, где располагался ее офис, она никого не замечала, хотя сама вызывала неподдельный, конечно же, скрытый интерес у мужчин, которым посчастливилось увидеть «знаменитую Эмму». Лифт останавливается, и все мужчины галантно пропускают Эмму, генерального директора ведущей строительной компании «ВЫСОКОЕ НЕБО». Сейчас эта женщина энергично идет через огромный вестибюль делового небоскреба, не замечая иногда брошенных в ее сторону мужских и женских взглядов. Она выглядела точно так же эффектно, словно шла не после трудного рабочего дня, а с очередного значимого публичного мероприятия, где нужно выглядеть на все сто процентов.

Высокая – возможно, слишком высокая, как ей казалось – в хорошей физической форме, обеспечивающей ее победу над лишним весом, к которому она очевидным образом была склонна. Недавно ее исполнилось сорок пять лет, но выглядела она лет на пять моложе. Она добилась идеального сочетания – фигура, возраст и положение в обществе. Эмма воплощение современной успешной женщины, словно сошедшей с обложки журнала. Её пальто широко расстегнуто, укороченный жилет показывает красивую шею, прекрасно сидящая юбка – красивые ноги, в руке – элегантная сумка-портфель от Луи Витон,и сейчас выходя из стеклянных дверей-вертушек, она направляется к ожидавшему ее «мерседесу», где солидный водитель в костюме предусмотрительно открывает пассажирскую дверь.

***

Мужчина в широкой куртке с опущенным капюшоном и в кепке стоит около панорамного окна и сверху смотрит на выходящую из здания Эмму. Рядом с ним полу стоит сумка доставщика еды. Его руки в карманах, иногда в задумчивости он покачивается на ступнях. Когда Эмма садится в машину, мужчина убеждается, что «мерседес» выехал на главную дорогу, он поднимает сумку и уверенно направляется к выходу.

***

Эмма удобно располагается в бежевом кожаном салоне автомобиля. Здесь она уже чувствует себя как дома. Водитель обходит машину, садится и предусмотрительно ждет, глядя в зеркало заднего вида. У него внимательные и уверенные глаза.

– Домой, – со вздохом произносит Эмма.

Машина плавно трогается. Эмма достает из сумочки телефон. На секунду задумывается, затем набирает номер. На экране телефона появляется контакт «МУЖ». Идут гудки, на том конце трубку не снимают. Соединение автоматически прерывается. Затем она набирает другой номер. На экране – «СЫН», после третьего гудка Эмма слышит его голос.

– Мама, мне сейчас очень неудобно говорить, – произносит он негромко, словно боясь быть услышанным.

– Насколько я понимаю, занятия в университете закончились? – спокойствие слышно в голосе Эммы. – Я тебе напоминаю, что завтра мы едем к Левиным. Там будет Маша, как ты и просил. Это во-первых. Во-вторых, в понедельник нас с тобой ждет Герман Альбертович. Если ты хочешь сделать карьеру, то ты должен выглядеть на все сто и показать, что ты реально заинтересован, ты личность, а не сын просто Эммы Воронцовой. Ты понял?

– Мама, я все помню. Мне правда сейчас неудобно говорить. Вечером увидимся. Целую.

Эмма отключает вызов и задумывается, продолжая сжимать пальцами телефон, смотрит в окно, однако яркие огни машин и магазинов никак не влияют на ход ее мыслей. В этот момент Эмма вдруг открыла для себя правду, словно ларчик с секретом, удивившись откровению, что супружеская счастливая жизнь у нее со вторым мужем так и не сложилась. Горечь разочарования материализовалась в неприятное чувство во рту и горле, как это бывает, когда выпьешь горькое лекарство. Она поморщилась и взяла бутылочку с минералкой и сделала пару глотков.

Машина Эммы проезжает по Кутузовскому проспекту мимо Триумфальной арки, но Эмма ее не замечает, хотя обычно по привычке всегда любовалась изящными формами архитектурного шедевра.

Эмма снова берет телефон. Выбирает среди контактов «МАРТА».

– Марта, послушай меня. У меня большая просьба, – Эмма говорит сосредоточено, продумывая каждое слово и интонацию. – Вот прямо сейчас сделай, что я тебя попрошу. Сделай, не задавая вопросов. Отложи приготовление ужина и собери все вещи Дмитрия в чемоданы, сумки и отнеси их в гараж. Убери все его вещи и даже зубную щетку. Поняла? Спасибо.

Эмма отвернула голову к окну, но мысль о неудачном браке так и не даёт ей покоя. Эмме было неприятно признаться в нелепости влюбиться в такого человека, как Дима Сазонов.

Эмма закрыла глаза и вернулась на три года назад, когда ей на одном из отраслевых мероприятий представили очень перспективного финансиста, вернувшегося после пяти лет работы в крупной аудиторской компании со штаб-квартирой в Швейцарии. После знакомства и собеседования кандидатура Дмитрия была одобрена советом директоров корпорации «ВЫСОКОЕ НЕБО». Сама корпорация собиралась выходить на международные финансовые рынки, и Дмитрий продемонстрировал, как он сможет привлечь необходимые иностранные капиталы. Дмитрий смог впечатлить директоров своими знаниями и идеями. «А потом…», – подумала с усмешкой Эмма… Потом она даже и не поняла, как оказалась влюблена в Диму. «Что ни говори, а ухаживать, быть элегантным, чутким он мог, – как бы оправдывая себя, Эмма хотела вернуть себе пошатнувшееся чувство уверенности и самоуважения. – И надо признаться честно, его мужские качества, помноженные на личное обаяние, заставили меня сделать роковой шаг и согласиться выйти за него замуж, что, конечно же, делать было нельзя. Что послужило виною: влюбленность или, – тут Эмма честно себя спросила, – эгоизм? Ответ был предельно честным. Желание быть успешной во всем!»

Эмма не заметила, как быстро пролетело время за рефлексией, и вот уже показались крыши домов клубного поселка, где она проживала уже более десяти лет.

ГЛАВА 2

ПЯТНИЦА, ОКОЛО 15:00.

Большой кабинет с огромными панорамными окнами. На стенах картины, иконы и фотографии. Большие черно-белые и цветные фотографии с «большими людьми». Средних лет мужчина, рост выше среднего, с подтянутой фигурой, в белой рубашке, брюнет с карими глазами, которые смотреть могли и грозно, и беззаботно, показывая сиюминутное настроение хозяина глаз. Его гладко причесанные темные волосы носили следы недавней стрижки. Это Дмитрий Сазонов, муж Эммы и финансовый директор корпорации «ВЫСОКОЕ НЕБО». Дмитрий сидит за столом и разговаривает по телефону.

– Все получилось? – он на секунду прислушивается. – Я тебя обожаю. Я хочу обнять тебя и… Сообщи, как прибудешь в аэропорт. Скоро увидимся, малышка.

***

Эмма в одиночестве сидит и ужинает. На столе бокал с вином и маленькая тарелка с почти нетронутой едой. Эмма, так и не покончив с едой, поднимается, словно ей надоело вот так просто сидеть и, накинув толстый халат, выходит на террасу с бокалом вина и садится в широкое кресло. В кресле так удобно расположиться, поджав ноги, и предаваться размышлениям, особенно приятным. Но только не в этот вечер. Ей остается любоваться ночным небом и полнолунием. Она делает маленькие глотки из широкого бокала и поглядывает на экран своего ультрасовременного смартфона. Ей приходит в голову идея. Она набирает номер. На экране телефона – «ВАСИЛИСА».

– Как ты там, милая? Так хочется тебя увидеть. Дай я переключу на видеозвонок.

– Мама, не забывай разницу во времени. Я сейчас иду на лекцию.

– Но подожди, – Эмма смотрит на часы на запястье, – у нас сейчас семь тридцать вечера, а у тебя – еще пять тридцать. Ты еще в университете?

– Представь себе, мамочка!

Эмма, вздыхая:

– Скажи, что просто не хочешь показать мне, где ты сейчас и, возможно, с кем. Я позвонила, потому что мне сегодня грустно.

– Прости, мамочка, но мне сложно представить тебя грустящей, этакой Аленушкой, – с жизнерадостным смехом отвечает Василиса.

– Твой братец где-то тоже болтается, и я очень надеюсь, что ему хватит ума не вляпаться в историю. А завтра мы собираемся к Левиным. И я очень хочу, чтобы наши отношения перешли из деловых в более тесные, более прочные.

– Мама, не смеши меня! Ты хочешь свести Вовку с Машей? – со смехом ехидничает Василиса. – Нашу Машу! Отличницу, спортсменку и комсомолку с нашим дурачком? Ты пытаешься пойти против природы, скрестив неандертальца и Мадонну Рафаэля.

– Сейчас ты не только обижаешь своего брата, но и меня. Я его мама! – в голосе Эммы слышится решительность матери. – Он не идеал, он не столько умен, как ты или Маша, но у него есть шарм – явление редкое среди мужчин, – что даст ему фору перед многими из них, и он наделен характером, что тоже явление редкое среди современных мужчин. Дело умной женщины – слепить из него этакого Давида и воплотить в нем свой идеал. Он хороший для этого материал. Дорогой мрамор.

– Ох, мама, мама, звучит наивно, и тем более удивительно слышать это от женщины, которая прессует всех мужиков вокруг. А как там Дима?

Эмма задумчиво замолчала, вглядываясь в огни за окном.

– Вот значит ты какой меня видишь? Дима? Никак. Я не могу до него дозвониться. Видимо, загулял. Вопрос – с кем? – со вздохом произносит Эмма. – Ладно, милая, позвони мне завтра или послезавтра, когда ты будешь свободна.

Эмма сидит некоторое время на террасе. Любуется небом, пригубляя из бокала вино и, когда оно было допито, возвращается в гостиную и включает телевизор.

Был теплый вечер, не предвещавший беды….

ГЛАВА 3

ПЯТНИЦА, ОКОЛО 20:00.

Аэропорт. Удивительное место. Суета соседствует с долгим ожиданием. Место, куда хочется прибыть пораньше и улететь побыстрее. И где редкий пассажир чувствует себя уверенным даже в огромном здании современного аэропорта, напичканным средствами безопасности, камерами и многочисленной охраной. Место, где долгое ожидание запросто сменяется нервной поспешностью и наоборот. Аэропорт, огромнейшая организация, работающая, как часы, где сбой в механизме – почти всегда явление нормальное, рабочее. Аэропорт – современное воплощение Вавилона.

Сквозь толпу идет женщина шатенка в больших темных очках. Высокая, эффектная, поверх светлого пальто завязан алый платок. Она идет уверенно. В ее руках – выдвижная ручка небольшого цветного чемодана на колесиках. Она останавливается взглянуть на информационное табло, затем достает из сумки паспорт с билетом, на секунду задумывается, выдыхает и решительно направляется к стойкам регистрации на рейс.

***

Огромный офис строительной корпорации «ВЫСОКОЕ НЕБО», это современное сочетание широкого и светлого стеклянного open-space с отдельными большими кабинетами руководства корпорации, где высокое начальство принимало рутинные решения стоимостью сотни миллионов рублей. Эмма Воронцова на шестнадцатом этаже расположила не только кабинеты директоров, но то, что так было ей дорого, – архитектурные мастерские, воплощавшие в проектах ею мечту строить небоскребы. За большими компьютерами рождались конструкции, экстерьеры фасадов и интерьеры помещений. В редкий день она приходила сюда, чтобы иной раз просто молча, кивая приветственно головой, посмотреть, как продвигались проекты. Ее проекты! Иногда она могла запросто остановиться у рабочего места кого-то из проектировщиков, понаблюдав какое-то время над творческим или техническим процессом проектирования. Иногда она молчала, но чаще, особенно если была в сопровождении руководителей проектных мастерских, задавала вопросы, выслушивала объяснения или иногда принимала на месте проектные решения. Она была не только образованным директором, но и человеком с прекрасным эстетическим вкусом, наделенным хорошим умом, способным быстро найти правильное решение – практичное, эстетичное или экономически грамотное. В центре open-space располагался, как говорили в корпорации, Архипелаг – несколько прекрасно выполненных макетов кварталов небоскребов.

Обычно по пятницам после семнадцати часов офис начинал быстро пустеть, словно начиналась очередная миграция леммингов – стремительная и массовая, – и только единицы, самые стойкие, оставались на своих рабочих местах, трудоголики или молодые люди, свободные от сердечных отношений, которым некуда или, точнее, не к кому было спешить. Надев наушники и слушая музыку, они ничего и никого не замечали, даже шумных и не всегда тактичных уборщиц.

Уборщица, женщина средних лет, работая в наушниках и что-то напевая себе, пылесосит приемную финансового директора корпорации. За окном вид вечернего города: окна соседнего небоскреба, другой берег реки, покрытый багряно-желтым покрывалом осенней листвы. Но вид за окном для нее привычный и не стоящий внимания, ей многое нужно успеть сделать и получить долгожданный отдых. Она открывает дверь кабинета и начинает пылесосить пол, затем протирает пыль со стола и стульев, бегло рассматривая фотографии на стенах и на столе. Закончив с кабинетом, она открывает дверь уборной, окаменевает и затем вся, затрясшись, роняя шланг пылесоса, истошно кричит.

***

Эмма, удобно расположившись на огромном диване, задремала. Телевизор показывает очередную мелодраму. Вдруг раздается телефонный звонок. Эмма сквозь дремоту осознает, что только под такой трелью обозначается в ее телефоне незнакомый номер. Она открывает глаза и с неприятным предчувствием видит действительно незнакомый ей номер.

– Алло! – с хрипотцой в голосе произносит Эмма, вынужденно прочищая горло. На том конце она слышит грубоватый мужской голос, очень похожий на голос полицейского, – успевает про себя подметить Эмма.

– Эмма Ивановна, здравствуйте! Вас беспокоит капитан полиции Архипов Алексей Константинович, не могли бы вы сейчас приехать в свой офис?

– Что? Что случилось? – Эмма спрашивает, чувствуя, как холодный камень замерзает в ее груди.

– Дело в том, что в вашем офисе найден труп мужчины, и мы подозреваем, что это ваш муж Дмитрий Александрович.

Эмма подносит к губам кулак:

– Боже мой!

В этот момент все в ней внутри похолодело. Она произносит еле слышно.

– Да, конечно, я выезжаю!

ГЛАВА 4

ПЯТНИЦА, ОКОЛО 22:00.

Эмма входит в кабинет супруга Дмитрия Александровича Сазонова, финансового директора. В кабинете несколько человек между собой разговаривают. На полу разложенные чемоданы судмедэксперта. Навстречу к ей направляется седой коренастый, но подтянутый мужчина шестидесяти лет от роду. Это Михаил Федорович Романов, начальник службы безопасности корпорации. Он сосредоточен, деловит, но при этом немного смущен.

– Эмма Ивановна, сожалею. Дмитрий Александрович… его нашла уборщица в туалетной комнате.

– Что случилось? Приступ? – спрашивает Эмма с озадаченным видом, словно еще не осознав смерть супруга.

– Хуже. Застрелен.

– Господи! – глаза Эммы выражают ужас.

Из двери уборной выходит человек. Он видит Эмму и направляется к ней.

– Здравствуйте! Я капитан полиции Архипов, это я вам звонил. Насколько я понимаю, ваш супруг убит – застрелен тремя выстрелами.

Эмма, перебивая:

– Я могу его увидеть?

– Да, это даже необходимо. Нам нужно, чтобы вы опознали его.

Архипов направляет Эмму в уборную. В большом санузле, украшенном дорогой испанской плиткой и большим зеркалом над двумя раковинами, на полу лежит мужчина. Его белая рубашка окрашена кровавыми пятнами.

– Это ваш супруг? – уточняет Архипов.

– Да, – едва вымолвив, произносит спокойно Эмма.

Эмма стоит несколько мгновений, ее взгляд направлен на убитого супруга, затем она поворачивается и выходит из кабинета.

– Михаил Федорович, будьте любезны, дайте мне стакан воды. Спасибо!

Михаил Федорович быстро из бутылки наливает воду. Он подает стакан Эмме, которая в задумчивости садится на стул. Она не смотря берет стакан и медленно его выпивает, глядя на стену.

– Эмма Ивановна, мне нужно вам задать несколько вопросов. Вы не возражаете? – задает вопрос капитан полиции.

Михаил Федорович вклинивается в разговор:

– Эмма Ивановна, вам, может быть, потребуется адвокат. Вызвать Генриха Эммануиловича?

Эмма отрицательно покачивает головой и отдает стакан.

– Спасибо, Михаил Федорович, но это лишнее. Прошу вас, – обращается она к полицейскому.

– Когда в последний раз видели своего супруга живым?

Эмма медленно, как бы про себя и смотря вдаль, отвечает:

– Я его видела живым вчера днем, ближе к концу рабочего дня. Я зашла к нему в кабинет. Нам нужно было обсудить некоторые вопросы.

– Кто-то может это подтвердить?

– Конечно. Его секретарь Анжелика…Смирнова, кажется, ее фамилия, – Эмма, пожимая плечами, уточняет.

– Вы не ссорились? О чем вы говорили?

Эмма поднимает глаза на полицейского, стоявшего настолько рядом, отчего, казалось, он будто нависает над ней. Эмма вместе с тем довольно твердо произносит:

– Это личная и служебная информация, извините, но смею вас заверить, наш разговор не мог привести к таким последствиям. У меня нет такой привычки – стрелять в людей, даже если кто-то из них – мой неверный муж.

Эмма прикусывает губу, словно выболтала ненужное, и, сожалея о сказанном, пытается улыбнуться. Архипов делает заметки в своем блокноте.

– Эмма Ивановна, я хочу вас предупредить, что моя обязанность – совершить необходимые процессуальные действия. Я вызвал следователя из Следственного комитета.

– Поступайте так, как считаете нужным. Смею вас заверить, что в убийстве своего супруга я не виновна. У вас есть еще ко мне вопросы?

Архипов, улыбаясь и вскидывая руки, довольно доброжелательно произнес:

– Вы свободны, но, думаю, что уже в понедельник с вами свяжется следователь.

Эмма поднимается, подходит к Михаилу Федоровичу и тихо ему говорит:

– Позвоните мне, когда это все закончится. Может быть, мне потребуется ваш совет.

Эмма решительно выходит из офиса. Она молча, в одиночестве, спускается в пустом лифте. Проходит через пустой вестибюль и садится в ожидавший её «мерседес».

Машина мчится через ночной город. Эмма задумчиво смотрит окно, сжимая в руках телефон, бросая на него иногда взгляд, но так и не решаясь позвонить.

ГЛАВА 5

Шатенка, продвигаясь по салону самолета, ловит любопытные взгляды мужчин и женщин. «Ничего не поделаешь», – думает она про себя. И сама знает, что выглядит эффектно. Именно это ей и требуется – обратить на себя внимание.

Ей чуть больше тридцати, с приятным овалом лица. На лице большие очки, волосы выглядят идеально уложенными, красивые алые губы бросаются в глаза. В руке у нее только дамская сумочка. А вот и ее место около иллюминатора. Рядом место уже занято мужчиной, на вид чуть больше сорока лет, одет со вкусом: начищенные ботинки, брюки хорошо отглаженные, пиджак с кожаными локтями, светлая рубашка, повязан платок на шее. Этакий «денди». «Взрослый мальчик», – оценила она сразу, приветливо улыбнувшись. Мужчина с улыбкой поднимается, желая пропустить даму к ее месту, та признательно улыбается в ответ, быстро снова окинув его оценивающим взглядом, словно желая еще раз к нему присмотреться.

– Мерси! – она снимает пальто, аккуратно складывает и укладывает на багажную полку для ручной клади. Набросив шелковый платок на плечи, быстро завязает его вокруг шеи. Мило улыбнувшись, шатенка садится в кресло.

Видно, что мужчине понравилась соседка, и, улыбаясь, он возвращается на свое место. Мужчина минуту–две думает, разглядывая других пассажиров в салоне, затем поворачивается к соседке с улыбкой. Придав себе непринужденный вид, он решает познакомиться с ней.

– Готов поспорить, что из Рима вы направитесь в Милан?

Шатенка удивленно поворачивает голову. Не снимая очки, переспрашивая:

– В Милан!? Не собиралась, но мысль хорошая. Хм, почему бы и нет. Целый год там не была.

– Уверен, что вы летите, чтобы встретиться с подругой. Я прав?

– А откуда у вас такой интерес? Вы хотите составить мне компанию? – непринужденно смеясь, перейдя в атаку и не дождавшись ответов на вопросы, она продолжает изучать его лицо через большие очки, маскирующие ее любопытство. – И я смотрю, какой вы, однако, уверенный в себе человек. То вы готовы поспорить, то уверены в правоте. Любопытно. Но пускай, вы правы.

– Я лечу в Италию в одиночестве, а нам лететь почти четыре часа, и вот рядом со мной оказывается очаровательная незнакомка, тоже путешествующая без компании. Очень сложно удержаться от искушения познакомиться с вами, – он пытается говорить так, чтобы в его словах слышалась непринужденная уверенность, но это не совсем получается. – Константин, финансовый аналитик в банке. Вас как зовут?

– Ой ли! «Сложно удержаться от искушения познакомиться», – передразнивая Константина, она еще удобнее усаживается в кресле, поправляя складки юбки, как если впереди их ждет долгий разговор, – не дразните свое искушение, Константин, кто знает, куда оно вас приведет.

***

Все субботнее утро Эмма решила провести в постели. Она очень надеялась, что ее не будут донимать звонками, узнав о ее драме. Но и думать о Дмитрии, к ее удивлению, не хотелось, поэтому этим субботним утром она лежит в постели с книгой в руках, пытаясь занять себя чем угодно, но только не мыслями о втором своем вдовстве. Когда она уже сегодня поздно ночью легла спать и не могла долго уснуть, ее вдруг будто ударила молнией страшная мысль. Она снова вдова! Ее столь сильно затрясло, как, наверное, никогда в жизни, и вся, дрожа от озноба, подстраховывая себя руками, держась то за перила, то за дверной косяк или спинку стула, дошла до кабинета и выпила изрядную порцию успокоительного.

Сейчас, когда уже было светло за окном, и ее голова лишь слегка тяжела от действия успокоительного, она решила взять серьезную книгу и попытаться сосредоточиться на тексте, слоге и нравственных идеях автора. «Самое подходящее – это «Бесы» Достоевского», – решила она и взяла роман, который лежал недочитанным уже пару недель. Читая, Эмма с прикроватного столика брала чашку с кофе и пила маленькими глотками. Когда на часах показало начало десятого, раздался телефонный звонок. Эмма удивленно смотрит и видит на экране «МАМА».

– Здравствуй, мама! Ты необычайно рано. Что-то случилось?

Женский голос в трубке буквально материализуется в образ матери Эммы, отчего она сама закрывает глаза и пытается сосредоточиться.

– Послушай, Эмма, моя девочка, у меня ничего не случилось, а вот про тебя и убийство Димы написано уже бог знает что! Про вас разве что на федеральных каналах не говорят!

Эмма вздыхает и укладывается поудобнее, предчувствуя долгий, возможно ни к месту и времени, нудный разговор.

– Мама, мама, я тебя прошу не верить тому, что там пишут. Полиция разберется и все выяснит. Мама, послушай меня…

Женский голос эмоционально продолжает вещать, не желая слушать Эмму, которая так и представляет сейчас свою мать, эту энергичную сухощавую женщину, бодро шагающую по набережной Ялты с телефоном, и, которая, насладившись прогулкой, затем зайдет в кафе выпить чаю с пирожным, сожалея только о кофе, запрещенном лечащим врачом.

– Ты так спокойна, что я даже не знаю, что думать. Такое ощущение, что ты не сильно убиваешься.

– Мама, я не девочка, я могу себя держать в руках, тем более наш разрыв с Димой был делом времени, даже делом решенным, по крайней мере, для меня, поэтому… мама, мама, успокойся! Где Вова? Хороший вопрос. Я думаю, что у себя в комнате. Я на ночь выпила снотворное и крепко спала, поэтому, возможно, не слышала его возвращения. Да, мама, я обещаю, что буду держать тебя в курсе всех событий. Да, мама, и я тебя люблю, целую.

Эмма откладывает книгу и смотрит в телефоне новости. Она видит большие заголовки «МИЛЛИАРДЕР ЗАСТРЕЛЕН В ТУАЛЕТЕ», «КТО СТОИТ ЗА УБИЙСТВОМ СТРОИТЕЛЬНОГО МАГНАТА?», «СТРОИТЕЛЬНЫЙ РЫНОК МОСКВЫ ЖДУТ ПОТРЯСЕНИЯ».

Эмма в разряжении откладывает телефон и встает с постели.

– Но что за чушь!? Идиоты!

Надев халат, она выходит из спальни и направляется в комнату сына. Подойдя к двери, она стучит. Никто не отвечает. Тогда, открыв дверь, Эмма видит, что комната пуста и сын, очевидно, не ночевал дома. Эмма озадачено спускается в столовую, набирая номер сына. Телефон не отвечает. Где-то на улице раздается спецсигнал. «Скорая помощь», почему-то про себя решила Эмма, зная, как часто в их поселок приезжают врачи.

В столовой домработница Марта ставит на стол завтрак. Марта Эмме чем-то напоминала мать: такая же невысокая, худощавая, энергичная, с быстрым пронзительным взглядом. Поэтому они обе как-то довольно быстро прижились.

– Эмма Ивановна, я завтрак приготовила только для вас. Владимира нет дома. Он не ночевал, – говорит Марта, бросая быстрый взгляд на Эмму.

Эмма в собственных мыслях садится за стол и, словно подсчитав количество персон, задумчиво произносит:

– Да, Марта, я знаю. И это очень странно. Он должен был вернуться вечером, ведь через два часа нам нужно ехать в гости, и он об этом знает. Очень странно.

Эмма задумчиво глядит в небольшую тарелку, словно рассматривая кашу.

– Что-то не так? Может быть, приготовить чего-нибудь сладкого? Вам не помешает немного эндорфина.

Эмма не успевает ответить. Двери столовой открываются, и в них появляется растерянный садовник. Он так растерян, что открывает рот, как рыба, и ничего не может сказать. Следом за ним входит небольшая группа людей во главе с женщиной в нежно зеленого цвета пальто. Высокая брюнетка с волосами, которые доходят до плеч. Волевое выражение лица дополняют умные глаза. Ее можно назвать красавицей. Брючный костюм подчеркивает очевидное другое ее достоинство – хорошую фигуру. Она останавливается с противоположной стороны длинного стола.

– Здравствуйте, Эмма Ивановна! Меня зовут Вера Алексеевна Скворцова, я следователь по особо важным делам. Я расследую убийство вашего супруга. У меня к вам несколько вопросов. Я могу присесть?

– Конечно, прошу. Может быть, чай или кофе? Прокуратура не знает выходных?

– Следственный комитет, не прокуратура, – уточняет Скворцова, доставая из сумки ежедневник. – Нет, спасибо! Убийство. Резонансное убийство, сами понимаете. Подскажите, у вашего супруга были враги?

– Они есть у всех, кто их достоин иметь.

При этих словах Эммы, Скворцова едва заметно поморщилась от слишком пафосной, как ей показалось, фразы вдовы.

– Дмитрий был из таких, но вот чтобы кто-то был готов его убить, это вряд ли, – Эмма снисходительно улыбается, прямо глядя на следователя.

– У вас были ссоры? Все-таки и семейные отношения, и совместный бизнес.

– Мы взрослые люди и далекие от идеалов, поэтому и ссоры были, но ничего сверхсерьезного, рутинные, бытовые конфликты, весьма безобидные по последствиям. Что касается совместного бизнеса, то вы ошибаетесь, он не совместный. Он мой. Полностью мой. Дмитрий был лишь наемным работником и не более.

Скворцова, делая записи в блокноте:

– Насколько я знаю, ваш супруг был отчимом ваших детей. Какие у них были отношения?

Эмма пожимает плечами, чтобы как-то подобрать слова, помешивая чай. «А были ли отношения? «Здравствуй» и «всем пока» – обычное обращение Вовчика к Дмитрию. Если совместные мероприятия, то только самые обязательные, даже на отдых отправлялись раздельно», – Эмма, к собственному удивлению, уложила несколько лет совместной жизни в несколько секунд и нескольких словах.

– Можно сказать, что их отношения были… – Эмма запнулась, подбирая подходящее нейтральное слово, не умаляющее ее достоинство, – формальными, именно так можно их охарактеризовать. Дочь Василиса уже второй год учится заграницей, поэтому их и без того минимальные отношения снизошли на нет.

– А как насчет сына?

– Здесь сложнее. Владимир его не воспринимал. Порою они пикировали друг с другом, но не более того, – при этих словах Эмма посмотрела на следователя, которая, кивнув, бегло делала пометки в блокнот.

Однако следующий вопрос буквально ошарашивает Эмму. Ее рука замирает с повисшей над чашкой ложечкой.

– Я права, что у вас в доме есть пистолет?

Эмме показалось, как сердце ее замерло, а потом бешено заколотилось, отчего ее бросило в пот. Она непроизвольно коснулась пальцами лба, словно поправляя прическу и с ужасом понимая, что на пальцах осталась влага.

– Да. Это пистолет моего первого супруга, – стараясь сохранить спокойствие в голосе ответила она, добавив с гордостью. – Наградной.

– Он сейчас дома?

– Конечно. Мне, видимо, следует его предъявить вам?

– Да. Будьте любезны.

Эмма приглашает подняться наверх. Все поднимаются по красивой лестнице, окидывая внимательно интерьер прекрасного дома. Эмма открывает дверь кабинета и входит первой. Кабинет Эммы соответствует ее положению и ее вкусам. Просторный и светлый, с примыкающей небольшой террасой. За большим окном виднелись часть леса, поле и край небольшого лесного пруда. Два рабочих стола. На одном стоит компьютер, лежат разложенные документы, цветные карандаши и ручки в стаканчике. Другой завален с некой упорядоченностью большими альбомами и отдельными листами проектов высотных домов. Дорогая мебель, выполненная по индивидуальному заказу в Италии. Шикарный кабинет.

Эмма направляется к большому шкафу с матовыми стеклянными створками, открыв их, она отодвигает ящик. Она замирает. Потом начинает быстро рыться внутри, открывает следом второй ящик, а затем и третий. Озадачено смотрит на всех.

– Его нет!

– Эмма Ивановна, я вынуждена провести у вас обыск. В том числе, в вашем офисе, – Скворцова, оборачиваясь к одному из коллег. – Ваня, найди нам понятных.

Ваня – один из следователей. Молодой, невысокий, но уже с признаками лишнего веса, одетый очень просто: кроссовки, джинсы, свитер, показывающий недостатки фигуры, всегда с небрежно торчащим и расстегнутым воротником. Обычно носит кожаную куртку и только в самую жару меняет на пиджак. Он, стоя около стола с проектами, слегка повернув голову, любуется небоскребом, а затем смотрит в окно.