Массовое сознание и поведение. Тенденции социально-психологических исследований

Глава 2
Эволюция теорий массового сознания и поведения: психологические феномены, факторы, механизмы

В предыдущей главе дан краткий исторический анализ формирования научного направления, связанного с исследованием массового сознания и поведения, рассмотрены новые тенденции исследований поведения больших социальных групп в современной психологической науке. Показано, что классические теории поведения толп (массовых групповых образований), развитые в работах классиков Лебона, Тарда и Фрейда, сегодня не достаточны для объяснения современных тенденций массового поведения людей. Сегодня необходимо избавляться от выраженного психологического детерминизма, завышенного противопоставления двух форм поведения индивида – как автономного субъекта и в толпе. Сегодня участников массовых движений уже нельзя рассматривать исключительно как нерациональных субъектов, подверженных в толпе психологическому заражению и снижению своих интеллектуальных ресурсов. В этой связи эволюционируют не только теории массового сознания и поведения, но и психологические феномены, факторы, механизмы воздействия претерпевают существенные трансформации. Задача настоящей главы – показать перспективность исследований по данному научному направлению с позиций социально-идентификационного подхода.

В научной литературе термины «толпа», «массовое скопление людей» часто использовались (и используются) без разграничения. Массовое скопление людей определяется исследователями как образование большого числа людей в одном месте (Arbon, 2004, p. 208212; Milsten et al., 2002, p. 151–167), но нет согласованного определения толпы. Практически термин «состояние сознания толпы» стал параметром измерения вероятного массового поведения.

В современной научной литературе теория толпы развивается в нескольких направлениях, которые удобно сопоставить благодаря предложенной К. Зейтцем с коллегами таблице (см. таблицу 4).

Таблица 4

«Теория толпы» в современной научной литературе (цит. по: Zeitz et al., 2009, р. 32–38)

Анализ современных исследований массового поведения в разных вариантах массовых событий, в которых использовались предлагаемые выше теории объяснения массового поведения, вскрыл ряд важных тем (Соснин, 2011; Психологическое воздействие…, 2012; Психологическое воздействие., 2014). Сознание и поведение массовых групповых образований были признаны явлениями, зависящими от определенных условий – «зрителей», отдельных личностей, а также от динамики ситуационных массовых изменений окружающей среды (Slepicka, 1995).

Например, К. Янг (Young, 2002) пришел к выводу, что потребность болельщиков в установлении норм групповой идентификации (основанной на широком спектре факторов), по-видимому, является важным фактором массовой дезорганизации поведения. Б. Дози с коллегами (Doosje et al., 2002), исследуя развитие групповой идентификации в ответ на предполагаемые или актуальные изменения в межгрупповой иерархии (в лабораторных условиях), пришли к выводу, что степень и природа выражения солидарности зависит от степени идентификации со своей группой.

Исследователям стало ясно, что массовое поведение необходимо понимать как феномен межгруппового взаимодействия с учетом различных перспектив динамики в ин-группах и аут-группах. Массовые скопления людей (толпы) с большей вероятностью вовлекаются в конфликт, когда конфликтное поведение считается законным, поскольку внешняя группа, по их мнению, нарушает должные нормы и практику социального поведения, или когда конфликт считается эффективным средством достижения желаемых целей ин-группы. Распространение конфликта было связано со степенью изменения в самокатегоризации социальной идентичности ин-группы и с неспособностью внешней группы дифференцировать наличие разных подгрупп в массовом групповом образовании (толпе). Межгрупповая динамика оказалась решающим фактором возникновения и развития массового конфликта.

Феномен возникновения «чувства силы» в ин-группе также был идентифицирован исследователями как важный фактор, оказывающий влияние на массовое поведение ин-группы. Силовые (конфликтные) действия членов ин-группы опирались на представления о «должной/правильной практике взаимодействия» (социальной норме) и ее нарушениях представителями аут-группы (на практике – представителями правоохранительных структур).

Дж. Друри и С. Рейхер на основе наблюдений отметили, что поскольку члены массового группового образования воспринимали поведение аут-группы как «незаконное», границы толпы начинали расширяться, и в ин-группу начинали включаться те индивиды, которые формально считались аутсайдерами (т. е. сторонними наблюдателями) (Drury, Reicher, 2000). Расширение границ массового группового образования приводило к возникновению феномена «чувства силы» в массовом сознании толпы. В последующих работах этих исследователей феномен «чувства силы» толпы как фактор массовых коллективных действий был подвергнут дальнейшему анализу.

Современные теории психологии массового поведения в целом опираются: 1) на положение об изменяющихся нормах поведения людей в толпе; 2) на идею формирования ин- и аут-групп в процессе взаимодействия; 3) на решающее значение активности правоохранительных структур в условиях неизбежного риска возникновения противоправных действий в массовых групповых образованиях.

Многие исследования фокусировались на проблеме взаимодействия между группами. Возник опыт разработки данной проблемы в прикладном аспекте анализа массового поведения как противоправных действий ряда членов массовых групповых образований (Kemp, 2006). Появилась проблема понимания внутригрупповой динамики (как внутри толп, так и между ин-группами и аут-группами), особенно во взаимодействии со службами безопасности и полицией.

В целом обзор литературы по проблеме позволил констатировать ряд выводов об особенностях группового поведения в массовых скоплениях людей:

1) массовое поведение подвержено изменению в направлении к экстремистскому поведению;

2) люди вынуждены участвовать в возможных противоправных акциях в силу своего присутствия;

3) взаимодействие субъектов подвержено эмоциональному заражению, не всегда позитивному.

Каковы же механизмы массового поведения, их динамика и психологические детерминанты?

Представление о толпе рождается из личного опыта людей. Поддавшись простому человеческому любопытству, заражаясь общим настроением, люди постепенно превращаются в неорганизованное скопление масс, или толпу. «Толпой» современные исследователи считают бесструктурное скопление людей, лишенных общности целей, но связанных сходством эмоциональных состояний и общим объектом внимания (хотя протестные толпы могут иметь четкие идеологические цели своих выступлений).

Основным психологическим механизмом образования толпы является механизм циркулярной реакции и коммуникации. Циркулярная реакция – это взаимное заражение, т. е. передача эмоционального состояния на психофизиологическом уровне между членами толпы. Процесс кружения – это обострение эмоций в толпе и готовность эмоционально реагировать на информацию, излагаемую лидерами движений. Следующим важным элементом формирования и консолидации толпы является появление нового объекта общего внимания, и лидеры движений активно используют этот механизм. Последним этапом формирования толпы как психологического целого является активизация членов толпы через возбуждение, т. е. дополнительное их стимулирование через возбуждение представлений и эмоций, соответствующих воображаемому объекту или достижению целей собравшегося группового образования, транслируемое лидерами движений.

При формировании массового группового образования возникает ядро толпы – субъекты, задача которых сформировать, психологически консолидировать толпу и использовать ее разрушительную силу в своих интересах.

Участники толпы – субъекты, примкнувшие к ней либо в силу идеологических соображений, либо вследствие идентификации своих ценностных ориентаций с направлением действий толпы. Особую опасность представляют агрессивные личности, которые примыкают к толпе исключительно из-за возможности дать разрядку своим невротическим и часто садистским наклонностям.

Добросовестно заблуждающиеся присоединяются к толпе из-за ошибочного восприятия обстановки. Они могут быть движимы ложно понятым принципом справедливости.

Кроме того, в толпе могут быть повышенно внушаемые люди, которые легко поддаются общему заражающему настроению, стихийным чувствам и поведению.

К толпе примыкают и обыватели. Они не проявляют особой активности, воспринимая ситуацию как зрелище.

И наконец, участниками толпы могут быть просто любопытствующие – наблюдающие со стороны. Они не вмешиваются в ход событий, однако их присутствие увеличивает массовость группового мероприятия и усиливает влияние стихии толпы на поведение ее участников.

В соответствии с логикой изложения, далее мы рассмотрим прикладные методы и технологии воздействия на массовое сознание и поведение. Естественно, в целом прикладное направление – разработка системы социально-психологического сопровождения, воздействия и влияния на поведение больших социальных групп (социальный контроль, психологическая поддержка, организация обратной связи и систем противодействия и т. д.) – требует отдельного междисциплинарного анализа с привлечением специалистов смежных наук, а также представителей правоохранительных органов. Поэтому ниже мы заострим внимание на развитии средств массовой коммуникации и изучение их влияния на массовое поведение людей. Данное направление исследований с позиций социально-психологической науки пока остается неразработанным (особенно с учетом развития интернет-технологий) и требующим от социальных психологов систематических усилий по его изучению.

Глава 3
Средства массовой коммуникации как канал воздействия на массовое сознание и поведение людей

Исследования, посвященные анализу влияния средств массовой коммуникации (СМК) на сознание и поведение больших масс населения, достаточно многочисленны. Предпринимаются попытки теоретического объяснения социальных процессов в обществе, связанных с влиянием СМК на общественное сознание населения и их ценностные ориентации (Perse, 2001, р. 1). Мак-Гуайр (McGuire, 1986) выделил широкий спектр воздействий СМК на сознание и поведение населения. Разные авторы связывают влияние СМИ на психологию массового поведения больших социальных групп с различными эффектами (Тард, 1902; Соснин, 1997; Лебон, Тард, 1998; Московичи, 1996; Ольшанский, 2001; Сэмуэлс, 2002; Соснин, Журавлев, 2014; Соснин, 2015; Бахтуридзе, 2016; Вершинин, 2001; Лобза, 2002). Отметим основные сферы воздействия СМИ, которые принято выделять в современной литературе:

– воздействие на политические кампании и голосование на выборах;

– эффекты пропаганды в идеологической сфере;

– эффекты социального контроля;

– протестные движения.

Кроме того, возникают «побочные эффекты» влияния СМК на сознание и поведение населения:

– влияние показа сцен насилия и агрессивного поведения;

– влияние на образовательную политику государства;

– влияние на формирование эмоциональных реакций населения на повседневное поведение.

Аналитический обзор Макквейла (McQuail, 1994) дополняет перечень воздействий СМК: это получение знаний, формирование социальных норм поведения и культурная адаптация в обществе. Например, некоторые исследователи убеждены, что ряд проблем связан с вопросами о том, как ТВ побуждает детей к антисоциальному поведению, как оно культивирует специфические социальные установки и стереотипы поведения, которые «не вписываются» в общепринятые нравственные нормы (Liebert, Sprafkin, 1988).

Выделяются и другие аспекты воздействия СМК на сознание и поведение больших масс населения, особенно на подрастающее поколение (Московичи, 1996; Соснин, 1997; Лебон, Тард, 1998; Ольшанский, 2001; Сэмуэлс…, 2002; Соснин, Журавлев., 2014; Соснин, 2015; Бахтуридзе, 2016).

В целом же влияние СМК на сознание и поведение больших масс населения традиционно описывается в трех аспектах: когнитивном, эмоциональном и поведенческом (в соответствии с представлениями о социальной установке). Когнитивные эффекты сопряжены с получением информации. Аффективные связаны с формированием установок, положительных или отрицательных оценок в отношении происходящих событий. Наиболее изученные виды поведенческих эффектов относятся к антисоциальному или просоциальному поведению. Представим анализ их воздействия на основные сферы массовой психологии населения.

СМК в кризисных ситуациях

Кризисная ситуация в обществе обычно трактуется как «естественное или созданное людьми событие, которое определяет. угрозу жизни людей и. нормальному функционированию общества» (Graber, 1989).

Кризисная ситуация в обществе может возникать под воздействием разных тенденций – и внешних, и внутренних. Это может быть: убийство лидера страны; возникновение угроз со стороны внутренних сил, – например, захват заложников; ситуация массовых естественных катастроф – землетрясение, наводнение и т. д.; этнические конфликты и погромы (Кондопога, Манежная площадь и пр.); внутренние конфликты (события в Египте, террористическая активность в стране, возникновение массовых протестных движений и т. д.).

Независимо от причин возникновения кризисной ситуации в стране и времени ее возникновения это экстраординарный период, который характеризуется нестабильностью, неопределенностью, стрессовым состоянием общества и эмоциональной напряженностью (Панарин, 1998; Тарабрина, Журавлев, 2012; Проблемы психологической безопасности, 2012). В этой ситуации общество начинает опираться на информацию, предоставляемую СМК, которые формируют реакцию населения на ситуацию кризиса^[3].

Первая стадия – это назревание кризиса или угроза наступления политической нестабильности (на примере потенциальной возможности оппозиционных лидеров мобилизовать большие массы населения и выйти с протестами на площадь). На этой стадии (формирование кризисной ситуации) неопределенность ситуации самая высокая и угрозы последствий трудно прогнозировать. Как ведут себя в этой ситуации СМК? На данной стадии СМК, с одной стороны, реагируют быстро, информируя о разрозненных фрагментах событий, с другой – постоянно откладывают объективное освещение происходящего (подогревая психологическое состояние заинтересованности населения в получении информации). Это особенность функционирования СМК как структуры.

Вторая стадия – это наступление кризисной ситуации. Здесь СМК стремятся полно освещать события (на Болотной площади это видеокадры столкновения протестующих с правоохранительными органами, с определенным скрытым одобрением их поведения, одобрением и интерпретацией действий оппозиции в целом).

В целом во время кризиса влияние СМК на сознание и поведение больших масс населения драматически возрастает (см., напр.: Schramm, 1965). Так, Э. Венгер (Wenger, 1980) в своем исследовании обнаружил следующее. Представители сообществ, пережившие кризисные события (естественные катастрофы, наводнения, землетрясения и т. д.), опирались на информацию, представляемую СМК в период этих катастроф. Он отмечал, что для многих из них СМК были не только важным, но и единственным источником информации (Wenger, 1980, р. 243). Респонденты главным образом опирались на информацию электронных СМК, считая их наиболее объективными, от 58,3 % до 74,6 % респондентов назвали радио и ТВ основными источниками информации в период кризиса.

Влияние СМК на насилие в обществе

Озабоченность исследователей проблемой распространения насилия в СМК давно известна (см., напр.: National Television Violence Study, 1997). Трансляция страха и насилия сопровождает многие новостные сообщения, драматически влияя на формирование ценностных установок и на психологическое состояние больших масс населения (Perse, 2001; и др.). Подавляющее число компьютерных игр связано с показом сцен насилия (Funk, 1993).

Имеющиеся теоретические подходы к объяснению агрессивного поведения в целом взаимно дополняют друг друга.

В когнитивном плане люди не только получают информацию, наблюдая сцены насилия по ТВ, но усваивают увиденные модели агрессивного поведения и применяют их в своей повседневной жизни.

Есть исследования, подтверждающие, что «насильственный медиаконтекст» передач СМК отрицательно воздействует на психику детей и может оказывать стойкие негативные влияния на их здоровье, развитие и благополучие (см., напр.: Mares, 1996; Shrum, 1997; Morgan, Shanahan, 1997). В целом в исследованиях массовой коммуникации большинство ученых признают, что СМК несут свою долю ответственности за распространение сцен агрессивного поведения среди населения:

– когда насилие вознаграждается и психологически оправдывается;

– когда агрессивное поведение считается нормальным в повседневной жизни;

– когда аудитория ассоциирует себя с агрессором (в соответствии с замыслами режиссера);

– когда насилие мотивировано (восстановление справедливости);

– когда насилие представляется как естественный компонент поведения;

– когда нет достаточного критицизма в отношении насилия в обществе;

– когда аудитория (население) психологически предрасположено в своем поведении к агрессии.

Исследователи влияния насилия в медиаконтексте передач СМК предлагают ряд рекомендаций к уменьшению их негативного воздействия. Необходимо отметить, что, по мнению многих исследователей, просоциальное воздействие СМК на сознание и поведение больших масс населения намного сильнее, чем негативные эффекты в целом: «Просоциальный эффект (воздействия СМК на поведение. – В. С.) намного сильнее в его влиянии на детей… Потенциальное про-социальное воздействие превосходит негативные последствия антисоциальных программ»^[4] (Hearold, 1986).

В целом исследования подтверждают негативное влияние сцен насилия на психологическое развитие подрастающего поколения страны (см., напр.: Huston et al., 1992; Gunter, 2001, 2003; Gunter et al., 2000; Harris, Scott, 2002).

С другой стороны, СМК формируют ценностные отношения людей к событиям повседневной жизни, и в том числе к ситуациям массового протестного поведения. СМК драматически влияют на массовое сознание и поведение больших масс населения: дают нам идеи, изменяют наши ценностные установки, формируют «правильное» понимание того, что собой представляет современный мир и как нам следует вести себя (Лайнбарджер, 1962; Соснин, 1993, 1994; Московичи, 1996; Соснин, 1997; Лебон, Тард, 1998; Почепцов, 2000; Ольшанский, 2001; Аронсон, 2003; Сэмуэлс, 2002; Ариели, 2013; Соснин, Журавлев, 2014; Соснин, 2015; Бахтуридзе, 2016). Но это не что иное, как технологии воздействия на массовое сознание и поведение людей для реализации глобальных интересов основных субъектов исторического процесса (Ling, 2008).

Таким образом, необходимы фундаментальные исследования психологического восприятия виртуального пространства, является актуальным изучение влияния компьютерных игр на массовое агрессивное поведение, влияния Интернета на политическую активность населения.

Роль СМК в развитии скандалов и провокаций

Исследований, посвященных данной проблеме, достаточно много. Зададимся вопросом: как психологические технологии провокации и скандалы используются в качестве мотиваторов в современном информационном пространстве? Анализ истории политических скандалов и провокаций можно начинать с XIX в. (Париж 1847 г., революция Ф. Орландского и т. д.). Современная политическая динамика скандалов международного плана проанализирована М. Кастеллсом (Castells, 2009, р. 243–253).

Рассмотрим проблематику скандала как социально-психологического феномена с позиций социальной психологии.

Развитие любого государства и в периоды его стабильного функционирования, и в периоды кардинальных перемен сопряжено с конфликтами и на социально-политическом, и на социально-психологическом (групповом), и на индивидуально-личностном уровнях. Феномен конфликта-скандала в социальной жизни общества – это объективная составляющая логики развития любого общества. Он имеет комплексный характер и функционирует на всех общественных уровнях.

Исследование этого феномена (и концептуально-терминологический язык его описания) существенно зависит от области науки (философии, социологии, психологии), в которой оно проводится.

Социологи рассматривают эту проблему с позиций факторов и детерминант развития общества. В целом на основе анализа источников ими предложен следующий вариант определения концепта «скандал»: «Скандал – это событие, связанное с нарушением общепринятых норм известными людьми (публичными людьми. – В. С.) и вызывающее острую реакцию социальных групп» (Дмитриев, Сычев, 2012, с. 11). Можно добавить: в понимание скандала как конфликта включается «случай, происшествие, ссора, получившие широкую огласку (нарушающие порядок руганью, дракой и т. п.» (там же).

Но к анализу проблемы скандала возможен другой подход: рассмотреть данный феномен не просто как «получивший широкое публичное освещение инцидент, связанный с заявлениями о правонарушениях, позорных и аморальных поступках» (там же, с. 10), а как феномен социального конфликта (Соснин, 1993, 1994). Такой подход позволяет подойти к анализу феномена скандала с системных представлений и использовать методологический аппарат, разработанный в социальной психологии конфликта (см., напр.: Левицкий и др., 2006).

Конечно, данный анализ должен опираться на базовые представления философов, конфликтологов и социологов по этой проблематике, поскольку социальные психологи не могут осуществлять свой анализ «в вакууме». Положения социологов – это фундаментальная основа для анализа социальных психологов.

Далее мы проанализируем феномен скандала с позиции социальной психологии конфликта. Для этого выделим общие и специфические функции феномена скандала как формы (типа) социального конфликта и обозначим формы регуляции и разрешения скандалов на разных социальных уровнях, делая акцент на социополитических и социально-психологических аспектах данного феномена в современных условиях развития России.

Прежде всего определим конфликт как социальный феномен в социальной психологии. Одно из многочисленных определений таково: конфликт – это резкое несогласие или противопоставление интересов, идей и т. д. участников социального взаимодействия. Он включает в себя осознанное расхождение их интересов или уверенность в том, что наличные желания сторон не могут быть достигнуты одновременно.

Обычно люди считают, что конфликт (скандал) – это однозначно негативное или дисфункциональное явление. Данные представления в сознании человека (и группы) имеют два аспекта: во-первых, это ощущение того, что что-то происходит неправильно (с точки зрения социальной справедливости) или что есть ряд проблем, требующих разрешения; во-вторых, скандал (конфликт) может повлечь за собой разрушительные последствия. В таком понимании сказывается логика здравого смысла и находят отражение защитные реакции человека и группы на стрессовые ситуации скандала. Но «на уровне общества скандалы, когда их слишком много, не только дисфункциональны. В какой-то степени они служат повышению морали… Таким образом, скандалы. воспитывают политиков и все население» (Дмитриев, 2012, с. 19). Однако, разумеется, лучше бы воспитывать население не на отрицательных примерах, а на положительных.

Исследователи тщательно проанализировали ряд деструктивных функций конфликта-скандала, отражающих социально-психологическую динамику его развития. Обозначим их.

1. Процесс конкуренции. Стороны (субъекты – отдельные индивиды, политические деятели, представители власти и бизнеса и т. д.) конкурируют друг с другом. Каждая из них считает, что ее жизненные цели и задачи правильны и что она не сможет достичь их реализации, не уничтожая оппонента (конечно, не обязательно физически). Таким образом, конфликт, скандал как следствие конкуренции может служить инструментом противоборства и вести к дальнейшей эскалации противостояния.

2. Проблема предубеждения. По мере интенсификации внутреннего психологического противостояния сторон понимание их взаимоотношений начинает искажаться. Этот аспект психологической динамики взаимоотношений потенциальных оппонентов означает, что субъект (отдельный индивид или представитель группы) склонен рассматривать ситуацию взаимоотношений с оппонентом в соответствии со своими взглядами. Следовательно, он (как отдельный индивид или представитель группы) начинает интерпретировать события или поведение других людей как оказавшихся на его стороне или на стороне противоположной.

3. Проблема эмоционального реагирования. Скандалы и конфликты имеют тенденцию приобретать эмоциональную нагрузку. И это вполне объяснимо. Эмоции начинают превалировать над рассудком, потенциальные оппоненты скандала начинают вести себя все более и более иррационально, опираясь на эмоции. Происходит сдвиг с обсуждения сущности проблемы на личности оппонентов.

4. Проблема коммуникации. При возникновении скандала, конфликта коммуникация между субъектами скандала ухудшается: она может быть сведена к попыткам уничтожить, унизить или разоблачить точку зрения противоположной стороны или прибавить весомости своей позиции (как правило, через СМИ).

5. Жесткая приверженность своим обязательствам. Стороны замыкаются на своих позициях. Реагируя на вызовы оппонентов, они все более отстаивают свою точку зрения и все менее готовы отступить от нее из страха «потерять лицо».

6. Проблема минимизации сходства, умножения различий. Когда стороны замкнулись на своих позициях, обсуждение сущности конфликта становится расплывчатым, оппоненты начинают проявлять тенденцию рассматривать друг друга – и позиции друг друга – как диаметрально противоположные. Факторы, отличающие и отдаляющие субъектов скандала друг от друга, становятся главными в их взаимоотношениях, тогда как сходство и общность чрезмерно минимизируются. Подобное искаженное понимание ведет к убежденности сторон скандала в том, что они гораздо дальше друг от друга, чем это может быть в действительности. Поэтому они начинают предпринимать еще большие усилия, чтобы «выиграть» конфликт или достичь победы в возникшем скандале.

7. Эскалация конфликта-скандала. Когда перечисленные выше этапы развития конфликтной ситуации (скандала) пройдены, каждая сторона еще больше замыкается на своей точке зрения, становится менее толерантной и более агрессивной, более эмоционально вовлеченной в скандал и менее склонной общаться с оппонентом. Итог: обе стороны конфликта (скандала) пытаются победить, усиливая приверженность своей позиции и увеличивая свои ресурсы, которые они готовы привлечь для достижения «победы». Обе стороны становятся уверены в том, что, добавив еще немного (ресурсов, стойкости, энтузиазма, энергии и т. п.), они смогут принудить соперника капитулировать, сдаться и признать свое поражение. Однако, как показывают наиболее деструктивные конфликты и скандалы, подобная стратегия заводит обе стороны в тупик.

Конечно, выше представлена социально-психологическая динамика развития деструктивного конфликта-скандала. Однако социальные психологи и исследователи, утверждают, что конфликт (и феномен скандала как одна из его форм) может иметь и конструктивные функции как для развития общества в целом, так и социальной организации и развития личности индивида (Deutsch, 1973).

В принципе, конфликт (и скандал как его форма) имеет черты и деструктивные, и конструктивные, поэтому основная задача – не просто устранять конфликт, но научиться управлять им. Это означает – оставлять деструктивные элементы динамики конфликта-скандала под контролем, а позитивные использовать для его конструктивного разрешения. Стратегия переговоров – самая продуктивная стратегия управления скандалами.

Конструктивные функции конфликта-скандала заключаются в следующих его свойствах:

1) дает членам групп (сообществу в целом) знания и способы для работы с проблемами;

2) может укреплять консолидацию отношений в обществе (хотя и не всегда позитивную, но в целом ориентированную на укрепление социальной справедливости);

3) показывает необходимость дальнейшего развития индивида и группы;

4) может доставлять удовлетворение человеку. Позволяет оценить свою жизнь философски, признать ее сложность и противоречивость.

Теперь соотнесем общие параметры психологии социального конфликта, изложенные выше, с феноменом скандала как его формы. Эти концепции хорошо «вписываются» в содержание анализа феномена скандала, проведенного А. В. Дмитриевым (Дмитриев, 2012, с. 4–27). Феномен скандала является комплексным и может быть рассмотрен на трех уровнях: 1) как социополитический феномен, преимущественно анализируемый философами, конфликтологами и социологами; 2) на социально-психологическом уровне (анализ динамики взаимоотношений групп общества); 3) на индивидуально-личностном уровне (как анализ конфликтов-скандалов между отдельными личностями)^[5].

В скандале как феномене социального конфликта участвуют несколько сторон:

– сами участники скандала (независимо от целей его инициации);

– средства массовой информации;

– обобщенный другой, т. е. общественное сознание и рядовое население страны.

СМК в этом процессе играют двоякую роль. С одной стороны, они выступают на той или иной стороне скандала, с другой – объективно на стороне обобщенного «другого», т. е. представителей общества с позиции социальной справедливости. Эта сложная и противоречивая динамика развития скандала определяет и социально-психологические параметры управления им как социальным феноменом.

А. В. Дмитриев утверждает, что «скандал и все его проявления чрезмерно морализируются, поэтому его изучение требует от исследователя некой отстраненности и нейтральности в оценках» (Дмитриев, 2012, с. 5).

Управление скандалом как формой социального конфликта

Есть ряд критериев для анализа скандала и определения трудностей его разрешения (см., напр.: Greenhalgh et al., 1986). Вот только отдельные параметры этих критериев:

– тема обсуждения (проблема):

• трудно разрешить: ключевая часть вопроса – «дело принципа»;

• легко разрешить: спорный вопрос можно разделить на мелкие части;

– структура отношений участников скандала (их сплоченность и организованность как группы):

• трудно разрешить: группа дезорганизована, не сплоченная, со слабым руководством;

• легко разрешить: группа организованная, сплоченная, с сильным руководством;

– заинтересованность третьих сторон:

• трудно разрешить: невозможно заручиться поддержкой третьей стороны;